Королева мстить желает

14

На следующее утро я хотела выехать во дворец, но спозаранку ко мне просился Панок. И да, юный маг и его изобретения для меня сейчас были важнее королей. Хотя это как посмотреть, ведь речь шла о предотвращении войны…

— Миледи, Низак и я, кажется, смогли сделать бонбу, — неправильно произнёс он незнакомое слово.

— Отлично! Покажете?

Пришлось выезжать из замка в чистое поле. Хотя всё относительно. Просто конкретно это поле было пастбищем, а следовательно, не засеивалось. Вот его и приняли за испытательный полигон. А судя по уже имеющимся тёмным пятнам на земле, они и до этого здесь тренировались. А я за всеми этими копаниями в грязном белье и не заметила взрывов.

Надо сказать, что Панок воспринял мои слова буквально. В круглые колбы были насыпаны или налиты, так с первого взгляда не понять, вещества взрывчатые. И их было два.

— Можно посмотреть? — нахмурилась я.

— Конечно, только аккуратно, трясти нельзя. — Низак протянул мне бомбу и начал объяснять: — Снизу то самое вещество, которое взрывается. Панок пока не придумал ему названия.

— Вот ещё, — возмутился Панок, — придумал. — И уже тихо и неуверенно добавил: — Но разрешит ли миледи?

— А какое отношение я к веществу имею? Ты создатель, тебе и называть, — удивилась я.

— Я хочу назвать его в вашу честь. Авария.

— Тогда уж Авар.

— Да, так лучше, — улыбнулся Панок.

— Давайте к делу, — хмыкнул Низак. — Второе вещество, как ни странно, стружка стилоса. Именно при смешивании с ним выходит большой взрыв. Мы пробовали разные вещества, но от стилоса и именно в виде стружки самый большой взрыв. Вам стоит зажать ушки, будет очень громко.

Он спокойно забрал у меня колбу, дождался, пока я прикрою уши, энергично встряхнул колбу и тут же бросил. Взрыв случился, не долетев до земли. И да, это было очень громко. Если бы не зажимала уши руками, оглохла бы. А это плохо. Бойцам некогда будет зажимать уши, а калечить своих людей я не собираюсь. А ещё меня смущала дальность. Бросающий сам может оказаться в зоне поражения, а это недопустимо.

— Ну вы прямо сразу хотите идеальное оружие, — усмехнулся Низак.

— Хочу. Такие бомбы нельзя давать бойцам. В пылу боя эти вещества могут смешаться прямо в карманах наших бойцов. А ещё они их могут в бою разбить. Что будет?

— Взрыв, — насупился Панок, поджимая губы. Жаль, конечно, было расстраивать парня, ведь он так радовался своему успеху, а тут я…

— Мы можем их скидывать с высоты, — предложил Низак.

— С гор? У нас там уже огненные шары запланированы. Не пойдёт. А вот можно ли их в катапульты зарядить, подумайте. Главное, что они должны НЕ причинять вред нам и максимально причинять вред противникам. Дерзайте! Я верю в вас.

После этих слов я села в карету и укатила в замок, оставив мужчин думать. Я подала идею, а они пусть ищут решение. Разве не так поступают королевы?

Не успела я дойти до своего кабинета, как меня перехватил мальчик, один из бывших беспризорников, сообщив, что меня ожидают. Теперь к кабинету я шла со смешанными чувствами, ведь ждал меня там герцог Дюранец.

— Миледи, мы можем поговорить? — выглядел он, мягко говоря, не очень. Гордо поднятая обычно голова сейчас была опущена, как и плечи. Один глаз смотрел на меня так, будто я собираюсь его ударить. Пальцы на руках подрагивают.

— Конечно. Проходите, — пригласила я его войти первым. Я обошла стол, собираясь сесть в кресло для долгого разговора, но не успела. Герцог преклонил колено, голова опущена, правая рука согнута и прижата к груди. Поза покаяния и принятия.

— Что вы делаете? — выдавила я. А что ещё я могла сказать?

— Я не знаю, как загладить перед вами вину. По моей халатности и попустительству отец столько успел натворить. И всё у меня буквально под носом. Мне нет оправдания. Я готов принять наказание, но прошу не мучить и озвучить его. Неизвестность невыносима более.

— Да что вы несёте? — возмутилась уже я. — Какое наказание? По тем данным, что у нас есть, вы во всём этом не участвовали. Или вам есть что ещё мне сказать? — Моё сердечко сделало кульбит в груди и замерло.

— Нет. Я не принимал участия ни в покушениях, ни в заговоре, о целой сети предателей узнал уже от вас, — поднял он на меня взгляд.

— Значит, и наказывать вас не за что. Поднимитесь, — вздохнула я, но он не сдвинулся с места.

— Нет. Официально я герцог. Пусть отец относительно недавно передал мне управление герцогством, но передал. А я не усмотрел, не видел…

— Если бы за каждый недогляд выносили реальное наказание, давно уже сидел бы каждый второй, — в очередной раз вздохнула я. — Поднимитесь.

— Нет. Я должен был хоть что-то заметить, — мотал он головой. А меня почему-то эта повинность стала дико раздражать. Вот что он от меня хочет?

— Хорошо. Я признаю, что вы виноваты, не смогли рассмотреть в близком человеке негодяя, подвергли тем самым многие жизни опасности.

Я это проговорила, но он молчал и не поднимался.

— Что ещё вы хотите?

— Вы отправите меня на каторгу? — спустя пару минут молчания спросил он. А у меня глаза на лоб полезли.

— Конечно, — воскликнула я, а потом меня тут же осенило. — И вашим местом отбывания наказания будет герцогство Дюранец. Вам предстоит разоблачить всех заговорщиков, которые помогали экс-герцогу, поднять уровень жизни людей, построить школу для детей, а также все, я повторяюсь, все потенциальные маги будут переходить на мои земли. А ещё вы принесёте мне клятву верности.

— Но…

— Никаких но. По поводу магов мы с вами обсудим вопрос после завершения расследования и военных действий. А пока мне нужны верные люди. Воинов бы ещё.

— Все мои воины в полном вашем распоряжении, миледи, — поднялся он наконец-то.

— Не все ваши люди ВАШИ, — произнесла я с намёком, а он сильнее поджал губы.

Я не успела больше ничего сказать, хотя и мыслей дельных в голове сейчас не было. Я просто не знала, что с ним делать. С одной стороны, он прав, есть доля его вины, но лишь доля. И она мизерна. Ведь всё это безумие начал не он, а ещё его деды. Как можно его за это винить? С другой стороны, он последний представитель рода. Обезглавить огромное герцогство? Я ещё не сошла с ума.

В дверь раздался стук, а за ней оказалась мадам Олорка.

— Что-то срочное?

— Я лишь хотела уточнить. Вы собирались в столицу. Не поедете?

— Конечно, поеду, — вздохнула я. — У меня вот герцог Дюранец наказание выпрашивает.

— И что вы решили?

Я почти в точности повторила ей перечень. Мадам одобрительно покивала, а потом добавила веско:

— А ещё его женить пора. Под чутким женским присмотром, да с помощью сомужа, они быстро поднимут герцогство. И про графство Монтеро не забудут.

— А… — подал голос герцог. Только что он хотел сказать, мы так и не поняли.

— Не до свадеб сейчас. Да и женитьба — дело сугубо личное, — скривила я.

— Не скажите. Большинство браков аристократии заключается исключительно по договорённости и на взаимовыгодных условиях. А ещё тщательно просматривается родословная, чтобы будущие супруги не оказались родственниками.

— Последнее делается правильно, но насчёт первого я категорически против.

— Всегда были, есть и будут договорные браки. Взрослые и умные люди всегда могут договориться.

— Взрослые и умные — да. Но не все, кто женятся, соответствуют данной характеристике.

Мягко говоря, мы с мадам Олоркой завели наш обычный спор. И пока никто никого не переубедил.

— Один неудачный брак ещё не показатель, — махнула рукой она.

— Один? — взревела я. — Это вы про мой? Неудачный — это мягко сказано. Но вот, — показала я рукой на герцога, стоявшего рядом и смотревшего на нас недоумённо, — брак его родителей удачный? Один из мужей явно был обделён вниманием. Или хотите сказать, что это тоже нормально? В том, что этот, — теперь я махнула рукой вниз, как бы на темницы, — возжелал обладать чужой женщиной, частично виновата и его жена. Или я не права, по-вашему?

— Герцоги шли в комплекте. У неё не было выбора. Это тоже неудачный пример.

— То браки у вас неудачные, то примеры — вам не угодить. Хорошо, а брак предыдущих королей удачный? Королева любила только одного из трёх мужей. Хотя надо отдать ей должное, своё обязательство родить от каждого из мужей она выполнила. Но и сыновей она не любила.

— С чего вы взяли? — Глаза мадам Олорки буквально на блюдца вдруг стали похожи.

— Фрост рассказал, — пожала я плечами.

— Вот! Он вам уже о своём детстве рассказывает. Это хороший знак, — заулыбалась она.

— Лучше бы он любовницу не заводил да под её дудку не плясал, — рыкнула я.

— Всякое в жизни бывает. А мужа у любовницы ещё отбить надо.

— Да за каким оно мне надо? Я не пользуюсь секонд-хендом.

— Сека… чем? — попыталась она выговорить незнакомое слово.

— Пользованные вещи не употребляю, — вздохнула я. Даже злость сдулась. Вот не умею я ни ругаться, ни истерики закатывать. А ещё говорят, что у женщин это врождённый талант. И вот даже не знаю, что по этому поводу думать: не женщина я или классического таланта лишённая?

— Я вас не поняла, простите, — поджала она губы.

— Вот вы хотите носить чужие ношеные и подранные портки? Стирать их после кого-то, штопать и надевать на собственную, простите, попу? — решила я привести аллегорию. И несмотря на то, что герцог совершенно не участвовал в нашем мини-скандале, он, как и мадам Олорка, замотал головой.

— Нет. Вот и я не хочу. Зачем мне поношенные и затасканные мужчины? Я давала им шансы разглядеть меня. Не один шанс! И вы, мадам, не смеете говорить, что я не пыталась. Только мне доставались в лучшем случае злые высказывания, но обычно просто игнорирование, унижение и пренебрежение. Да что там, — начала я вновь заводиться, — Бабен не стеснялся никого и ничего. Вы хоть знаете, как я себя чувствовала, наблюдая его с любовницей? Прямо в его кабинете. Незапертом кабинете. Прямо на столе. А каково мне было на завершающем балу встретить сначала растрёпанную леди, а потом Бабена, который ещё и улыбался до ушей? А когда я пришла к покоям Фроста, меня остановила охрана, потому что он был не один. Только Милона я ни с одной дамочкой не застала. Хитрее остальных оказался.

— Я… — попыталась что-то сказать мадам Олорка.

— Вы… — возмущённо выдохнул герцог. — Я…

— Что?

— Я не знаю, что на это сказать, миледи. То, что вы описали, недопустимо. Просто немыслимо.

— И не надо. Есть вещи, которые нужно делать вовремя, потом уже поздно. Так что давайте уже наконец-то закроем этот вопрос. Я добрая, но прощаю далеко не всё. В настоящее время есть более насущные проблемы.

Мадам Олорка даже руки подняла.

— С вами, герцог Дюранец, пока оставим так. Вас не устраивает моё решение?

— Полностью устраивает. Вы слишком добры.

— Вы измените своё мнение, узнав, каким образом я собираюсь казнить вашего отца. И нет, сейчас я вам этого не скажу. Просто быть добренькой уже устала.

— Это ваше право. Никто не смеет его оспаривать. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы навести порядок и впредь не допускать подобного, — отвесил он мне поклон головой.

— Хорошо, — кивнула я ему, а потом обратилась к мадам Олорке: — Дайте распоряжение готовиться к отъезду. Мы пока закончим с герцогом.

— Конечно, миледи, — поклонилась она и вышла.

— Сейчас от вас требуется клятва. Потом вы можете ехать в своё герцогство и приступать к исполнению обещания. Думаю, что за эти дни многие предатели уже покинули ваши земли. И слухи уже ползут. Времени у нас больше нет.

И герцог действительно принёс мне точно такую же клятву, что и наёмник Хлыст, и граф Лурье. И вот всё хорошо и правильно, а внутри какой-то мерзкий голосок, который в народе интуицией зовётся, не давал успокоиться и принять всё как данность. Как я это сделала с Хлыстом и графом Лурье. После их клятв у меня внутри поселилась уверенность в этих людях, спокойствие. Здесь же этого не было. Почему?