Колесница бога

Глава 15 О ТРЕХ ТЮРЕМНЫХ ЛАМПАХ

Одану Кудзуку нельзя было терять время.

Нужно было найти подходящий город, собрать людей, купить оружие. Ведь где-то на берегу стоит трон, на который он должен сесть. О боги Ке и Одан! Работы очень много!

И нужно пышно отпраздновать день Одана Эн-Ке. Он должен принести богатую жертву и молиться, чтобы бог указал ему путь. Вера в бога Одана должна привести его к успеху.

Большая часть населения Эреша праздновала день Задана. Но Одан был абсолютно уверен, что бог, чье имя он носит, благосклонен к нему. В день Задана праздновали день еще четырех богов, но только двое из них имели святилища в Эреше, и Сис — богиня, которая была связана сложными семейными отношениями с древними богами, владела всего лишь нищенским строением из земляных кирпичей. Ее жрецами была горстка старух, которые давно вышли из того возраста, когда можно было радовать взор почитателей Сис.

И вот Одан оделся в свою лучшую одежду — белую тунику и бронзовые браслеты. Кожаные сандалии с бронзовыми пряжками удобно сидели на ноге. Эти сандалии сделал муж Маканэи в благодарность за то, что Асхурнакс излечил его жену. Одану более привычно было передвигаться босиком, как это он делал во времена, когда охотился в горах Зумера, но ведь все цивилизованные люди ходят в сандалиях. Одан был с мечом, но овальный щит, лук и копье он оставил в башне на улице Желтого Лотоса. С ожерельем из стекляшек и полудрагоценных камней, с цветком, украшающим ленту для волос, Одан Горбун шел в святилище Одана, чтобы принести ему кровавую жертву — быка.

Весь город бурлил от религиозного зуда. Огромные процессии двигались по улицам. Мальчишки бегали по крышам, разбрасывая лепестки дивных цветов.

Статуи богов должны быть вынесены из своих святилищ и доставлены к Реке, где будет совершен обряд омовения ног. Затем статуи должны быть доставлены к королевскому дворцу и получат приношения от короля и его семьи. После этого под звуки труб и цимбал статуи торжественно вернутся в свои святилища в разукрашенных колесницах, перед которыми будут плясать их ревностные поклонники.

Высший жрец Задана и первый министр города организовал все так, чтобы различные процессии не встречались во время своего следования. Престарелые жрицы Сис шли по улицам, отыскивая более молодых служанок своей госпоже. Одан Эн-Ке в роскошной колеснице, украшенной золотом, серебром, драгоценными камнями — приношениями преданных слуг, ехал по городу. Возбужденный Одан сопровождал процессию, гордый тем, чье имя он носит.

Жрец Одана Эн-Ке, казалось, чудесным образом помолодел с тех пор, как сам бог оказал честь городу своим посещением. Его большой посох стал теперь божественным символом, а не простой палкой, поддерживающей его дряхлеющее тело. Процессия остановилась, и жрец воздел руки к небу. Богомольцы шаркали ногами, пыль поднималась к небу, трубы извлекли последний звук, призывающий к вниманию.

Набозинадас открыл рот, чтобы говорить.

И вдруг какое-то ощущение пронизало тело Одана. Он сразу все понял. Асхурнакс послал ему призыв — не предупреждение об опасности, а просьба о помощи.

И вместо торжественных ритуальных речей Набодинаса Одан услышал голос Асхурнакса, пробивающийся к нему через расстояния.

— Одан Кудзук! Одан Горбун! Помоги мне, помоги мне! Убодинас напал. Его заклинания могущественны, они рушат мои барьеры один за другим, его вооруженные люди у моих дверей! Ради твоей любви ко мне, своему мастеру, помоги мне, Одан!

Мгновение — и Одан локтями и коленями стал пробивать себе путь через толпу. Люди кричали на него. Он бежал. Как воин Хекеу, когда племя выходит на охоту за антилопами на склонах гор, бежал Одан Кудзук. Как саблезубый лев, преследующий свою жертву в стране Зуменов, Одан Кудзук бежал по улице Желтого Лотоса.

Кроме одетых в бронзу и кожу людей у дверей башни Асхурнакса, на улице никого не было. Все солдаты короля ныне несли службу по охране собственности граждан, так как в эти святые дни воры и грабители особенно активизировали свою деятельность. Одан выхватил меч и бросился к бандитам. Они не знали, что произошло с их предшественниками.

Они повернулись, заслышав крик Одана. Их темные лица погрубели от постоянной опасности, от трудного заработка. Они уже знали, что у Асхурнакса новый ученик и им нужно сначала расправиться с ним, а уж потом заняться его господином. Одан знал, еще до того, как он бросился вперед с мечом, жаждущим битвы и крови, что Асхурнакс сейчас ведет отчаянную борьбу с Убодинасом.

— Прикончите этого теленка, — крикнул главарь, мрачный жестокий тип с петушиными перьями на шляпе.

— Он такой огромный, — сказал какой-то малыш.

— Тогда убей его стрелой, ты, трусливая тварь! Убей стрелой!

Малыш поднял свой лук — честное оружие из дерева, кожи и жил — смертоносное оружие в умелых руках. Одан попадал из лука в подброшенную серебряную монету. Он увидел летящую стрелу и уклонился от нее с реакцией, которая делала честь лучшему из охотников Хекеу.

Меч его сверкал на солнце, угрожая врагам.

— Стреляй еще, — крикнул главарь. — Он сейчас будет здесь. Ломайте дверь, идиоты! Наваливайтесь на нее!

И снова Одан уклонился от смертельной стрелы.

Он был уже почти рядом. Он увидел, что дверь затрещала и два человека отскочили от нее с обгоревшими руками.

— Ха! — крикнул Одан. — Это за то, что вы осмелились надоедать мастеру колдуну!

— Не обращайте внимания! — крикнул главарь. — Мастер Убодинас вылечит вас!

Смятение в стане врага возрастало. Люди сталкивались друг с другом. Главарь поднял изогнутый меч, несомненно украденный из какого-нибудь святилища и теперь используемый в преступных целях, и бросился на Одана. Одан парировал удар, отступил в сторону, чтобы освободить место для удара, и тут он увидел желто-коричневую униформу солдат, которые появились в конце улицы, и он закричал:

— Вы пришли вовремя! Помогите мне прогнать этих крыс!

Стрелы запели в воздухе, Одан поднял меч, готовый зарубить каждого, кто осмелиться напасть на Асхурнакса. И он почувствовал удар лишь потом, после того, как на него опустился мрак.

Мрак, который окутал его крыльями Ниргаля.

— Слушай, дружище! Ты обрушишь на нас гнев богов, если он предаст.

— Я, конечно, рискую, Киду. Но я не прошу от тебя ничего, кроме как не заметить, как я с помощью заклинания освобожу из тюрьмы этого хулигана Одана.

— Но он же известный преступник! Базарный грабитель! Ведь его столько времени разыскивают! А что скажет король?

— Киду, Одан — уникальное явление! Он учится у меня и, клянусь, он настоящее чудо. — И Асхурнакс начал захлебываясь рассказывать о поразительных успехах Одана, и Киду, который не мог прекратить эти словоизлияния, замолк и стал внимательно слушать. Время от времени он глубокомысленно кивал. — Я заверяю тебя, что этот парень — чудо, — закончил Асхурнакс.

— Я слышал о таких случаях, когда в мальчиках очень рано проявляется талант. Тебе выпало счастье, и я поздравляю тебя с таким учеником. Хорошо, Асхурнакс, ради нашей дружбы я отверну свой взор, как физический, так и магический. Но, бога ради, будь побыстрее, торопись!

— Благодарю тебя, мастер Киду. Король, да будет благословенно имя его, счастлив, имея при дворе такого колдуна.

— Ну хватит, старый льстец! А этот новый колдун Убодинас. Я слышал, что он хочет объединиться с Чембалом…

— О, Задан! Только не это!

— Да. Но если это случится, то мы должны объединить свои умы и мастерство ради блага города и короля.

— Мы все с радостью сделаем это.

В тюрьме было зловонно.

Она была погружена глубоко в жидкую грязь острова и облицована кирпичом. Только несколько каменных колонн поддерживали надземные строения тюрьмы. В камерах была сырость. Там был настоящий рай для змей, лягушек и прочей нечисти, которые жили по соседству с заключенными, прикованными цепями к стенам. Некоторые висели так долго, что превратились в скелеты и кости их гнили и разлагались и падали в грязь.

Одан осмотрелся и никого не увидел, так как здесь царил кромешный мрак.

Эти идиоты солдаты стреляли из луков, и одна стрела попала ему в голову. И это дурачье забрало его за нарушение общественного спокойствия. А когда узнали, кто он, то сразу же приковали, как дикого зверя, к стене.

Сколько времени он пробыл в этом удушливом мраке, он не имел понятия. И вот слабый свет возник за коваными решетками, закрывающими выход. Свет усиливался. Теперь он уже был за самой решеткой.

Одан жмурил глаза и смотрел. Искры мелькали в его глазах, пот струился по лицу.

Обычный глиняный светильник со скрученным фитилем, плавающий в масле, висел в воздухе.

Ни одна человеческая рука не держала этот светильник.

Призрачный голос тихо произнес:

— Встань, Одан Кудзук! Во имя Абоифераза и королевского ящера скинь свои цепи. Встань, Одан Горбун!

И бронзовые цепи со звоном упали на землю, а Одан начал медленно приближаться к решетке. Прутья решетки раздвинулись, как тростник на берегу Реки. Он прошел между ними. Он выпрямился. Он все еще шатался, но безжалостная тренировка в юности позволила ему быстро собраться с силами и снова ожить. Он был настоящий дикарь, способный выдержать и пережить многие суровые испытания.

Он пошел за светильником. Вверх по ступеням, по которым струилась вода, по узким коридорам мимо груд костей, под низкие арки дверей. Снова вверх по кирпичной лестнице, снова по коридорам. Он прошел мимо камеры, где кто-то кричал как сумасшедший. Но он не остановился. Звуки плещущейся воды остались внизу. Он крадучись прошел по комнате, где четыре охранника, огромные, одетые в бронзу, спокойно спали. Одан захватил здесь копье.

Он прошел через кирпичную арку, поддерживаемую каменными колоннами, следуя за этим магическим источником света. Впереди открылся длинный коридор. По нему шла женщина-рабыня с лампой в руке и с накинутым на лицо платком, а за ней человек, закутанный в черный плащ, с корзиной в руке и с узлом. Копье в руне Одана моментально уперлось в горло девушки с лампой.

— Молчи, девушка, если не хочешь умереть.

Вторая девушка ахнула:

— Одан!

Он взглянул.

Да. Да, эта фигура, замотанная в черный плащ, эта фигура, которая тайно пробиралась сюда в сопровождении одной рабыни… да, это была Зенара.

— Моя принцесса!

— О… Одан! Я слышала! Они схватили тебя. Отец говорил мне ужасные вещи. Я принцесса, и все для меня лишь пустой звук. Но ты, мой Одан, ты делал эти ужасные преступные дела!

— Да, принцесса. Но эти дни позади.

— Я тебе верю. Но они нет. Они убьют тебя.

Он не засмеялся, но свет ламп отразился в его глазах.

— Убьют меня? Когда ты помогаешь мне? Никогда!

— Это правда. Но ты должен поторопиться. Здесь одежда, еда и веревка. Возьми, возьми. Я вижу, что у тебя есть копье.

Одан мягко сказал:

— Спасибо, Зенара, свет моей жизни. Я должен бежать. Но я вернусь за тобой. Это я обещаю и клянусь Оданом Эн-Ке, Ке и Хекеу.

Внезапно, совершенно неожиданно она обхватила его руками. Она прижалась к нему. В этом зловонии тюрьмы он ощутил ее чистый аромат. Ее тело прижималось к нему — твердое и одновременно мягкое нежное тело.

— Я не могу понять себя, Одан. Так внезапно, так неожиданно — но я знаю тебя. Мы с тобой одно целое. Это я знаю. Я дура, глупая дурочка, как говорит моя мать, — она засмеялась, и этот смех был похож на рыдания. — Оттолкни меня, Одан, сердце мое. Ты должен идти, ты должен идти…

Он мягко отстранил ее. Он посмотрел ей в лицо.

— Не думай, что я когда-нибудь забуду тебя, моя любимая. Из самой могилы я вернусь к тебе.

Она вздрогнула. Он быстро наклонился и поцеловал ее. Светильник вывалился из руки девушки-рабыни и упал на пол, разбившись вдребезги. Она была поражена тем, что в воздухе появился другой светильник, который висел сам по себе. И бестелесный голос сказал:

— Торопись, Одан, мой мальчик. Охранники идут, времени становится все меньше. Поцелуй принцессу и беги, Одан Горбун, беги!

Королевский колдун мастер Киду к этому времени обрел силу, власть и авторитет. Но он хорошо помнил те времена, когда его тренировал высший жрец Задана Мненон-Кет. И когда дядя короля Габаль-Айн все время плел заговоры против короля и колдуна, стремясь сокрушить их.

А сейчас бедный Мненон-Кет был мертв, убит, когда защищал юного принца, чье исчезновение до сих пор оставалось тайной для всех. Много людей было замучено до смерти… Но разгадку тайны так и не нашли. А Габаль-Айн все еще существовал. Все еще плел заговоры, но он был калекой и не мог рассчитывать на престол. Теперь он стремился посадить на трон несчастного хилого Галад-Айна, своего сына. Киду внимательно следил за ним и пресек не один заговор, предотвратил не один дворцовый переворот.

И теперь, хотя он и дал слово своему старому другу Асхурнаксу, не утратившему мудрости, несмотря на почтенный возраст, Киду внимательно следил за происходящим. Он незримо следовал за Оданом, которого вел светильник по мрачным тюремным переходам. Он видел встречу Одана с Зенарой. Киду сел в кресло и потянул свой длинный ус. Это было что-то новое.

Это могло привести к тому, что содрогнутся королевства, покатятся головы, погибнут тысячи солдат в опустошенных городах, в отчаянии призывая своих богов к отмщению. Это была высокая политика. Киду уже стал искушенным в вопросах политики, хотя все еще ненавидел мошенничество.

Киду размышлял. Асхурнакс сказал, что этот парень настоящее чудо.

В нем было что-то необыкновенное — не говоря, конечно, о его росте, сутулости, внешнем виде, — что побудило принцессу поступить так, будто она глупая кухарка, с которой заигрывает бравый охранник. Она ему обещала все. Она даже… нет, это невероятно! Но он же видел сам. Принцесса Зенара поцеловала этого дикого монстра.

Киду служил королю и его семье. Он не мог допустить этого. Принцесса — прекраснейшая жемчужина короны — бросается в объятия какого-то подонка. Это чудовищно! Это невозможно объяснить. Если не… и мастер Киду нахмурился. Если только тут не колдовство. Черт побери! Наверное, так и есть. Теперь ему ясно, что делать.

Нужно проверить этого юного варвара. Нужно тщательно прозондировать его, вытащить его темную душу на солнечный свет. Никакое слово, даже данное старому другу Асхурнаксу, не может устоять перед его долгом королю и государству. Неужели Асхурнакс не поймет?

Мягко, но настойчиво мастер Киду устремил свой мысленный зонд. Он вложил в него много энергии. И вдруг он вскочил с кресла в изумлении.

Его зонд с силой был отброшен назад.

Кровь бросилась колдуну в голову. Снова он устремил зонд, использовав все силы. Он ощутил какие-то странные формы, он ощутил прикосновение божественного. Странные, совершенно незнакомые доселе чувства овладели им. Колдун в изнеможении рухнул в кресло, он задыхался. И в эти последние мгновения, когда Одан расстался с принцессой и бежал по темному коридору, Киду коснулся чего-то бесконечного и все понял.

Он был в шоке. Лицо его посерело.

Но он все понял.

Он не знал, как и почему. Но он был уверен.

Король!

Королева Моми!

Благословят ли они его за эту весть? Или будут неистово проклинать? Нет. Это нужно сделать осторожно. Не взорвать, не разрушить весь покой, выкрикнув то, что он узнал. Мягко, мягко…

Чудо открытия пришло к Киду и оставило его. Как колдун, он все время имел дело с чудесами, и то, чему он стал свидетелем, он должен использовать правильно, а в противном случае голова его может оказаться на пике.

Но в то же время то, что случилось много лет назад, разъяснилось самым чудесным и необыкновенным образом!

Маленький глиняный светильник исчез.

В кромешной тьме Одан слышал голос Асхурнакса, приходивший откуда-то издалека, перекатывающийся эхом, подобно грому в горах Зумера.

— Одан, мой мальчик. Держись, ищи свой путь, если сумеешь! — и затем голос стал ослабевать и скоро затих. Одан успел только расслышать: — Так-то ты держишь обещания и ценишь дружбу, Киду. Что тебе сделал Одан, что ты…

Тишина продолжалась всего несколько секунд. Затем снова вспыхнул свет, и на этот раз его излучала золотая лампа, украшенная драгоценными камнями. Ярко-оранжевый свет ослепил Одана, он резко повернулся и забарахтался в предательских ячейках сети, накинутой на него. Люди в коричневых камзолах стягивали сеть. Одан боролся — но силы особенно не тратил на бесполезное сопротивление. Он был беспомощен. Нападающие скрутили сеть, привязали Одана к бревну. Они потащили Одана к Киду, королевскому колдуну, человеку, которому они служили со страхом и почтением.

— Ты безмозглый олух, мастер Асхурнакс. Разве ты не знаешь, кто он?

— Он — Одан Кудзук, Одан Горбун, он мой ученик и предан тому, кого я считал своим братом и другом.

Киду глубоко вздохнул. Его покои наверху Башни Реликтов были надежно защищены новыми заклинаниями, чтобы никто не мог услышать этой беседы. И теперь Киду сидел в резном кресле и слушал мастера Асхурнакса, который пыхтел, ворчал и ругался, поминая недобрыми словами тех, кто не держит своего слова.

— Значит, ты не знаешь. Ты зондировал его?

— Я пытался заколдовать его — парализовать. Ты знаешь это заклинание из книги Абималаикала. Но оно не подействовало. Он был всегда добр ко мне, и мне не было нужды…

Киду вытянул кулак в воздух, разжал его с силой и снова глубоко вздохнул.

— А если я тебе скажу, что зондировал его — как только смог. Заметь, брат мой! Как только смог! Я, королевский колдун. Он был с принцессой Зенарой.

— Ты делаешь тайну там, где ее нет. Почему ты нарушил свое слово? Может, освободим Одана снова, сейчас, пожалуйста.

— Нет, мы не можем. Он должен предстать перед королем и королевой Моми. А до того я должен поговорить с ним. Пока что я не могу сказать, радоваться мне или горевать.

— Почему?

— Черт побери, Асхурнакс, ты должен поклясться всеми богами, что ты не проговоришься о том, что я тебе скажу, пока я не освобожу тебя от твоей клятвы.

Светильники мигали. Два трупа в боковой комнате поднялись под своими покрывалами и сели в напряженном ожидании. За окном сверкали молнии, озаряя малиновым зловещим светом эту страну, не знающую дождей.

— Погрузитесь обратно в сон, — раздраженно сказал Киду. — Я сейчас не нуждаюсь в ваших услугах.

— Ну хорошо, — сказал Асхурнакс, тоже раздраженно и зло. — Я клянусь. Ну а теперь ради всех богов, скажи мне!

— Этот Одан Кудзук, Одан Горбун, дикарь — этот Одан — полубог, сын Одана Эн-Ке и королевы Моми.

После минутного замешательства Асхурнакс прошептал:

— Бедный мальчик!

— Что? Что ты сказал?

— Разве ты не видишь, брат Киду?

— Я вижу многое. Я вижу впереди мрак и ужас, если мы все правильно не спланируем.

— Мы?

— Да, брат Асхурнакс. Мы. Теперь давай подумаем вместе.

И они начали думать. Мысли Асхурнакса разбежались.

Одан — полубог! Невероятно! Что же произошло тогда, когда он исчез? И что было все эти годы? И теперь он знал, что сказал верно: бедный мальчик. Теперь поведение Киду стало понятно. Он оказался хорошим человеком. Но на его плечах оказалась судьба короля, королевской семьи и всего города. Асхурнакс почувствовал глубокую любовь и привязанность к Одану. Он должен сделать все, чтобы помочь мальчику. И тут еще этот подонок Габаль и этот идиот-сын Гадаль. И еще королева Фретти. И высший жрец Кефру-Кет. Да, перед Оданом лежит путь, усеянный шипами, ловушками и дьявольскими штучками. Асхурнакс должен ему помочь — и вдруг старик с горечью понял: ничто теперь не поможет Одану Обреченному.