Колесница бога

Глава 13 БАШНЯ НА УЛИЦЕ ЖЕЛТОГО ЛОТОСА

Мастер Убодинас много слышал о демоническом искусстве мастера Асхурнакса. Решившись убрать с пути старого колдуна, он убедился, что его заклинания не приносят успеха. Тогда он стал ждать удобного момента для нападения, и банда наемных убийц была наготове. И момент настал. Убодинас решил: пора покончить с соперником. Он послал десять человек.

Когда они ворвались в комнату, Одан выступил против них, ни о чем не думая. Его дикарские инстинкты, горячая кровь, холодный, расчетливый ум помогали ему драться против множества врагов, не упуская из виду ни одного. Один за другим — они должны были умереть. Одан не должен думать о них как о людях. Он должен думать о них как о тех, кому суждено умереть.

Его грозное острое копье вонзилось в грудь первого из них, разорвав в клочья его сердце, и швырнуло тело на землю.

Прежде чем изумленные бандиты смогли опомниться и понять, что за ужас обрушился на них, Одан поразил мечом еще двоих и перерезал горло третьему. У задних людей в руках были факелы, которые распространяли дым и копоть под самые потолки. В неверном колеблющемся свете факелов люди не могли рассмотреть, кто же на них напал. Они слышали крики своих товарищей. Они видели искаженные удлиненные тени, пляшущие по дальней стене между черепов, костей, странной формы сосудов. Тени голов, туловищ, конечностей извивались, как змеи, как будто исполняли зловещий танец смерти. Они увидели мелькнувшую гриву коричневых волос, перехваченных лентой, они увидели сверкающую окровавленную молнию, которая рубила, колола, разила…

Они были храбрыми людьми, хотя профессия их не считалась респектабельной. Они кричали, чтобы подбодрить себя и своих товарищей, и рвались вперед. Ведь прикончить дряхлого старика-колдуна, силы которого иссякли, — это плевое дело.

И вдруг совершенно неожиданно четверо из задних рядов оказались впереди. Их товарищи лежали распростертые на полу, а один из них судорожно извивался, стараясь сунуть в распоротый живот вывалившиеся внутренности.

— Ну, нападайте, — сказал Одан. Голос его был спокоен.

Он многому научился у Надьюла, но он знал, что ему нужно учиться еще очень долго, если он хочет стать первоклассным бойцом. То, что его враги сейчас были мертвы, объяснялось лишь неожиданностью нападения, скоростью ударов и звериной беспощадностью.

Враги заколебались. Одан вобрал голову в плечи и как гигантский паук бросился вперед.

Он принял первый удар на свой клинок и, вспомнив уроки Надьюла, резко вывернул лезвие и ударил противника. Тот упал. Второй, потный, мускулистый, огромный, ударил, намереваясь снести голову Одану. Но юноша, порхая, как бабочка, ушел от удара, и его меч нашел брешь в защищенном бронзовыми бляхами камзоле. И пока противник медленно валился на землю, Одан увидел, что двое оставшихся пытаются скрыться, убежать.

— Псы! — закричал Одан. — От судьбы не уйдете!

Он погнался за ними и ударил по обнаженной шее одного из них. Одан не стал отрубать голову напрочь, Надьюл часто предостерегал его от излишней жестокости, экстравагантности в бою. Последний подбежал к двери, перескочил через груду обломков, покатился вниз по лестнице. Одан выскочил на площадку, перегнулся через перила и швырнул меч, как копье.

Меч пронзил спину человека, пробив кожу камзола.

Бледный Асхурнакс подошел к Одану.

— О, Боги! Одан Кудзук! Ты настоящий убийца-варвар.

— Если бы варвары дрались как эти, — и он с презрением кивнул на распростертые тела врагов, — они давно бы умерли от голода.

— Идем, я перевяжу твои раны.

— Раны? — спросил Одан. Он посмотрел на руки, на тело, на ноги. Известно, что в пылу боя люди не замечают своих ран, как бы серьезны они ни были. — Я ранен?

Но когда колдун тщательно осмотрел Одана, он не нашел на нем ни единой царапины.

— Это чудо! — воскликнул Асхурнакс.

— Это искусство, — ответил Одан.

— Ясно, — сказал Асхурнакс, восстанавливая защиту вокруг свой башни. — Ясно, Одан Кудзук, что нам с тобой есть о чем поговорить…

— Уйти? — спросила Танси, которая сопровождала Митси к постели Одана. — Но ты не можешь покинуть Тигров.

— Я уйду, и Сарьян будет вашим главарем, — сказал Одан. — Желаю, чтобы вам было хорошо с ним.

Сарьян был готов взорваться, но Митси оттолкнула его. Танси бросила зловещий взгляд на свою соперницу и бросилась к Одану, упрашивая его остаться, гладя руками его тело, целуя его, мурлыча.

— Я буду присматривать за тобой, — сказал Одан. — И если кто-нибудь захочет обидеть тебя, я знаю, как отомстить обидчику.

Одан знал, что они верят ему. Ведь они были поражены, когда несколько недель назад он вернулся от колдуна Асхурнакса. Они не ожидали этого. Одан выложил рыжего кота на стол перед ними. Все столпились вокруг. Сарьян окаменел.

Одан улыбнулся своей еле заметной коварной улыбкой — он очень редко смеялся. Он был доволен сделкой с колдуном.

— Ударь кота ножом, Сарьян, — приказал Одан.

Тот медленно, подозрительно, но повиновался. Кот пискнул и упал мертвый. Одан сделал пасс, которому его научил Асхурнакс, и оживил кота. Тот вскочил на ноги и замяукал. Все в изумлении откинулись назад. Кот вспрыгнул на притолоку двери, осмотрел всех своими зелеными глазами, мяукнул и затем медленно растаял в воздухе, превратившись в голубое облачко.

Так что теперь Тигры не могли не верить обещанию Одана. Он будет следить за ними. Он не лжет. Асхурнакс обещал ему, что с помощью заклинаний он будет знать, не третируют ли в банде Танси за ее любовь к Одану Горбуну.

Одан приласкал Танси в последний раз, упаковал свои нехитрые пожитки и направился на улицу Желтого Лотоса в башню колдуна Асхурнакса.

Асхурнакс подверг его тщательной проверке и был поражен.

— Ну, Одан, — сказал он, натягивая на свое иссохшее тело одежду колдуна, — ты можешь стать первоклассным колдуном.

Эта идея понравилась Одану.

Правда, между ними не возникло такой взаимной дружбы, как было с Надьюлом. Если Одан с Надьюлом путешествовали по излучинам Реки, то Одан с Асхурнаксом путешествовали по тайнам оккультных наук. И Одан учился. Он доказал, что он способный ученик, умный, сообразительный, в меру циничный. О, да, магия действительно большая сила, но в то же время она не действовала на самого Одана.

А что касается чтения и письма, то они тоже входили в курс обучения магии. Для большинства людей иероглифы были всего лишь загадочными картинками, недоступными разуму. Все эти клинообразные знаки казались непосвященным тайной, которой владеют только избранные. А заполнить черточками глиняные таблички, чтобы в этом содержался смысл — о, это уже великая тайна магии.

— У тебя большое оружие, Одан. Но не спрашивай, какое и почему. Я могу отнести это только к твоему имени. Одан Эн-Ке, ныне полузабытый, лет шестнадцать назад имел здесь большое влияние, пользовался огромным авторитетом.

— Да, я слышал. Много раз я приносил ему в жертву ворованных свиней и цыплят.

— Ты поступал благоразумно, мой мальчик. Если сделка с этим шакалом хозяином каравана у нас получится, я куплю тебе быка для жертвоприношения Одана.

— Спасибо, мастер.

В боковой комнате башни хранились свитки папируса и корзины с глиняными дощечками. Там Асхурнакс часто копался, чтобы отыскать нужное ему заклинание.

Однажды он послал Одана найти заклинание, которое бы превратило голову вора в рыбью голову. Асхурнакс согласился работать по контрактам мастера Дорхутинакса, пока тот болен. Одан, войдя в комнату, увидел крысу, которая грызла папирус. Он бросился вперед, но его опередила рыжая молния — кот по имени Бест погнался за крысой.

В Одане вспыхнули все его охотничьи инстинкты. Он не охотился, не горячил свою кровь так долго. Глаза его разгорелись, он пригнулся совершенно бессознательно, дыхание его участилось.

— Вперед, Бест, вперед, — возбужденно крикнул он. — Возьми ее!

И затем у него возникло странное, жутковатое ощущение, как будто он падает с огромной высоты и разбивает вдребезги блестящую водную гладь реальности. Теперь он видел глазами кота, чувствовал ток крови в его жилах, ощущал запах крысы, несся за ней огромными прыжками. Как будто Одан перевоплотился в Беста, а самого Беста больше не стало.

Крыса убегала, а Одан выпустил когти. Обнажил клыки, рванул крысу. Он чувствовал в своих жилах горячую кровь, кровь хищника, кровь Беста. Он сам был Бестом.

И затем он понял, что он — Одан, что он стоит возле полки с папирусами. В комнату вошел Асхурнакс. Какой-то алхимический порошок был в его руках. Он спросил:

— Ну как дела?

Одан рассказал ему, что удалось узнать, затем добавил:

— Клянусь, я был котом. Я был Бестом.

Асхурнакс понимающе кивнул.

— Это давно известное искусство, мальчик. Очень полезное искусство. Практикуйся в нем. Сначала ты научишься перевоплощаться в мелких животных, а затем и в больших, — Асхурнакс говорил просто, без помпезности и напыщенности, которой грешат многие колдуны, говоря с новичками и непосвященными. — Я сам мог раньше перевоплощаться в орла, быка, а также в мух, ползающих по потолку.

Все это Одан жадно впитывал.

Сделка с хозяином каравана завершилась. И хозяин, старик из Шанадула, весьма искусный в торговле, ушел от них очень довольный, унося с собой флакон со снадобьями. Если теперь кочевники пустыни рискнут напасть на караван, то им не поздоровится.

Бык был куплен, причем за большую цену, так как для жертвоприношений принимаются только лучшие быки. Асхурнакс и Одан, переодетые, чтобы не привлекать внимания, вошли в святилище Одана. Оба были одеты во все белое и несли зеленые ветки. Бык тоже был украшен гирляндами живых цветов.

Одан молился Одану Эн-Ке. Он ощущал какое-то родство с ним, которое не имело ничего общего с тем чувством обожания, которое он ощущал по отношению к Великому Древнему Ке и Хекеу, своему тотему. Быка вручили жрецам, те увели его, и над святилищем закурился синий дымок. Они пошли медленно домой по улице, которая называлась улицей Серебряных Слонов. Одан шел, и в голове его теснились думы о будущем. Он думал о том, что ждет его, и он надеялся, что будет великим колдуном. Он рассказал Асхурнаксу о шутке с мертвым Манастастесом. Колдун поджал губы и сказал, что некромания очень серьезное искусство, и сам он старался не связываться с ним. Хотя однажды он оживил мужа одной бедной женщины. Но, как правило, он не брался за такие дела.

Внезапно шум толпы оторвал Одана от его размышлений. Он не должен забывать советов Надьюла, который всегда заставлял его не терять бдительности.

Но на этот раз это была всего лишь процессия. Она двигалась посреди улицы. Впереди шли слуги и расчищали путь. Люди прижимались к стенам. Одан тоже прижался. Он слышал крики людей, видел вездесущих воришек, шныряющих в толпе.

Прошел отряд копейщиков, затем отряд лучников. Прогремели боевые колесницы, могучие, сверкающие на солнце. Головы лошадей были украшены перьями, гривы горели на солнце. Возницы в коричневой одежде были украшены красными и желтыми перьями. А за боевыми колесницами ехал четырехколесный экипаж, который везли шесть молочно-белых лошадей. Одан ахнул. Зрелище было великолепное.

Пурпурные занавеси были откинуты, чтобы свежий воздух попадал внутрь экипажа. У окошек непрерывно колебались опахала из перьев страуса. Экипаж был высоким, чтобы тот, кто ехал, был невидим для глаз толпы.

Но Одан, глаза которого широко раскрылись, а кровь начала бурно пульсировать по всему телу, увидел.

В экипаже сидела девушка, такая прекрасная, что она затмила собой все великолепие экипажа.

Одан увидел ее лицо, так как вуаль была откинута назад. Он увидел ее бледное прелестное лицо, глаза восхитительного глубокого коричневого цвета под красивыми бровями. Он увидел ее маленький правильный носик, ее полные изогнутые губы, влажные, мягкие, полукрасные, улыбающиеся. И полураспущенные волосы под легкой золотой диадемой, которые спадали на плечи в живописном, тщательно продуманном беспорядке. Светло-коричневые волосы, гораздо светлее, чем темные волосы жителей Эреша, красивые, волнистые, они поселили приятную боль в сердце Одана.

Он увидел девушку и увидел ее душу. Он ощутил, как у него в душе что-то зашевелилось, сместилось и он стал совсем другим человеком. Он смертельно побледнел, покрылся холодным потом, руки его судорожно сжались.

Он должен стать великим колдуном, могущественным, богатым, знатным. Он должен жениться на этой девушке. Это было его твердое решение, и принял он его не обдумывая, не сомневаясь в твердости своих намерений.

— Что с тобой, мальчик?

— Эта девушка, Асхурнакс. Это божественное создание! Я должен жениться на ней. Клянусь Хекеу, я женюсь на ней!

Асхурнакс не рассмеялся. Такое бывало. Это, конечно, чрезвычайно трудно, но Одан Кудзук не обычный человек. Он может совершить это.

— Кто она, мастер?

— Это принцесса Зенара, дочь короля Наб-Ай-Ке и королевы Моми.