Кодекс Крови. Книга V

Глава 9

К такому Светлану жизнь не готовила. Хотя она в принципе слабо представляла себе, в какой нужде должна была быть магичка, чтобы стать донором для зародыша твари изнанки. А здесь вроде бы и всё логично, паучиха согласилась принять зародыш паука, но вот как это сделать?

— Не дрейфь, дорогая! Меня оперировать не придётся! — успокоила её паучиха, при этом, кажется, голос арахны слышала только лекарка.

«Телепатия, что ли?» — едва успела подумать Света, как тут же получила ответ на свой вопрос.

— Она самая, так удобней общаться, не находишь?

Лекарке оставалось только сглотнуть, пытаясь освежить враз пересохшее горло.

— Я сделаю Нарве кесарево сечение, вскрыв полость матки, — попыталась озвучить Света свой план действий. — Затем я создам несколько энергетических каналов подпитки от вас к плоду, и лишь после этого отсеку подобные каналы от Нарвы. Нужно, чтобы плод не почувствовал голода и не выпил носительницу. Но я не знаю, как его потом переместить в вас…

Девушка рассматривала паучиху, в поисках места для вскрытия и внедрения плода, но плохо знала особенности размножения этого создания. Нет, с помощью магии, она видела сердце и другие основные органы паучихи, но вот что конкретно из этого отвечало за размножение?

— Это уже не твоя забота, сама справлюсь, — Свете показалось, или голос донорши стал несколько теплее.

«О, Подорожник, я знаю, что ты меня не слышишь, но дай мне силы и уверенности».

Боги, да она о таких операциях даже не слышала, а теперь должна была провести одна без поддержки.

Света покосилась за пределы бокса. Там, кусая губы и стискивая кулаки, стояла бледная Кирана. Она что-то шептала, возможно, даже молилась кому-то, но в глазах её отражалась та же любовь, что когда-то не давала Свете отпустить мать.

Сделав пару вдохов и выдохов, лекарка отстранилась от всего неважного. Была только она и её пациент.

Сперва необходимо было усыпить Нарву, чтобы она вдруг не очнулась посреди операции. Затем Света визуализировала себе её основные жизненные показатели: пульс, давление, энергетический баланс. Подсветив матку пациентки, лекарка выделила область нахождения плода. Обезболив место сечения, она сделала точный разрез. Инструменты не подкачали. Что уж точно не ожидала увидеть лекарка, так это натуральное уплотненное яйцо, больше похожее размером на страусиное, оплетенное сетью паутины и кровеносных сосудов.

«О, боги! И как это вырезать⁈»

Ко всему прочему, яйцо будто почувствовало, что его хотят изъять и стало интенсивней вытягивать энергию из Нарвы. Её энергоканалы стремительно тускнели, а источник просто не успевал вырабатывать и впитывать магический фон из окружающей среды.

Света, не мешкая, изучила один из каналов, которыми яйцо присосалось к охотнице. Представив его структуру, лекарка принялась из собственной силы насыро создавать нечто подобное, протягивая от яйца к паучихе. Та склонилась ниже, присев на лапах и раскрывая грудину с трещиной, из которой сочились нечто голубого цвета.

— Тяни сюда, здесь источник. Ему понравится, — прошелестело в сознании лекарки, и она последовала совету.

Стоило закрепить первый канал между паучихой и яйцом, как от неё пошла ровным потоком сила, причём намного более концентрированная, чем третий или даже четвёртый уровень.

Скорлупа яйца враз засветилась бирюзовым, и лекарка впервые наблюдала признак разумности от ещё нерожденной твари. Она сама стала отцепляться от стенки матки Нарвы своими паутинными энергоканалами и протягивать их к более мощному источнику энергии. Как изголодавшийся и обезвоженный путник в пустыне, яйцо присосалось к полноводной реке силы.

Свете оставалось только осторожно залечить места разрывов присосок и малыми порциями вливать собственную силу в охотницу, нормализуя состояние её опустевшего источника. Когда последняя паутина была перекинута к паучихе, та неимоверно нежно, будто настоящая мать, взяла лапами яйцо и принялась оборачивать его в собственную паутину. Спустя пару минут на груди у неё красовался непроницаемый кокон, мерно сиявший в такт ударам сердца паучихи.

— Вы даровали мне дитя, спасибо!

Столько в этих словах было боли, отчаяния, надежды, страха и неверия, что лекарка физически почувствовала всплеск этих чувств.

Дальнейшие действия она выполняла чётко, на неё будто снизошло спокойствие, что всё сделано верно, именно так, как и было задумано природой. Ребёнок обрёл настоящую мать, а берегиня, сохранившая ему жизнь, вновь обрела возможность стать матерью. Заживляя места крепления паутинок, вынимая плотную паутинную сумку, которую создало яйцо вокруг себя, сращивая края сечения, Света улыбалась. Конечно, за Нарвой ещё предстоит понаблюдать, выровнять её цикл, восстановить нормальную работоспособность всей репродуктивной системы, но это уже мелочи.

Когда маги-стихийники отошли в тень? Когда они, жившие по заветам сил природы, вдруг оказались не у дел? То ли кто-то специально исподволь проводил политику смешения родов стихийных магов, то ли люди и сами неплохо справились.

Лавиния не знала, просто в какой-то момент в её семье вдруг осознали, что чистых магов земли, с которыми можно было бы породниться, осталось не так много. Браки внутри семьи были дорогой к вырождению, и потому появилась традиция, крамольная для всех других родов, но вполне реальная для стихийников. Всякая девица, достигшая восемнадцати лет, могла разделить ложе с магом земли, уровнем выше, чем её собственный. Дети от таких утех безоговорочно принимались в семью, привнося новую кровь. Вот только последней, кто смог последовать этой традиции, была бабушка Лавинии.

Мать родилась с твёрдой шестёркой в уровне и вышла замуж за одного из своих многочисленных кузенов. А вот Лавинии не повезло. Она была невозможно сильна для традиции стихийного обновления крови и имела слишком близкое родство для брака с претендентом на главенство в роду. Да что уж там говорить, она должна была возглавить род, но так ведь не принято. И в итоге, одна из сильнейших магичек в истории рода Вулкановых оказалась не у дел. Что и послужило причиной раздора с императорской семьёй в прошлом.

Отогнав от себя все лишние мысли, магичка сосредоточилась на текущей ситуации. Лавиния не сомневалась, что император согласится на все её условия. Если бы его не прижало, он бы и амнистию не объявил. Поэтому, когда объявился Медведев с кислой миной и обещанием выполнить все требования, в случае если она найдёт Михельса Исбьерна, Лавиния уже знала, куда ей предстоит держать путь.

Для мага десятого уровня поговорить со своей стихией было всё равно, что узнать последние новости. Про приезд датчанина стихия тоже не умолчала, правда, на территории столицы за ним не было замечено никаких вольностей или же манипуляций со стихией. Обычное кобелиное поведение, чем славился весь мужской род.

А вот дальше его путь лежал под Великий Новгород. Что он забыл в местных болотах оставалось для неё загадкой. Там ни баб, ни развлечений, ни стихийных источников. Хотя вот здесь, Лавиния, пожалуй, поторопилась. Сейчас в сердце проклятых земель было спрятано нечто, что стихия хотела бы показать ей, но что-то ей мешало.

«Интересно, прорывы там до сих пор идут с завидной очередностью? — мелькнула мысль о былых шалостях, — может, Исбьерн отправился на охоту, так же, как и я, почувствовав нечто, сокрытое от всех глаз?»

Сама Лавиния охотилась там несколько сотен лет назад и даже добыла в одном из прорывов изнанки занятный макр. О таких приобретениях не принято распространяться, а уж о том, что стихия может рассказать тебе всё и даже больше… Ну что же, осталось свериться с направлением.

Магичка разгребла ладонью пушистый снег, укрывший землю. Матово-чёрные ноготки поблескивали угольками на белоснежном покрывале. Пальцы впились в замерзжую землю, и Лавиния не поверила собственным ощущениям. Не обращая внимания на людей вокруг, она встала на колени и упёрлась двумя ладонями в землю.

«Невозможно! — твердил ей разум. — Такого просто не может быть!»

Это же Москва — середина континента, здесь так далеко до крови и сердца стихии, что никто и никогда не был в силах их ощутить. И всё же под ладонями Лавинии чувствовались отголоски ударов стихийного сердца. Горячего, мудрого, очень напоминающего сердце её родного Шивелуча, вот только поблизости не было ни единого вулкана, а сердце билось где-то сравнительно недалеко.

Ставка князя Меказики располагалась в Макурадзаки, но ради встречи с будущей невестой Икумэ вывел флот в море. Четыре современных военных корабля были гордостью рода Меказики, таких не было даже у императора. Исико Инари предупреждала, что могут возникнуть проблемы с младшей ветвью у храма богини, и князь решил уважить молодую девицу и заодно продемонстрировать силу. Это не означало, что Икумэ постарел и ослаб, нет. Это означало, что рыба-меч до сих пор смертоносен и предпочитает диктовать собственную волю любыми способами. Пусть женщины трактуют сей жест как ухаживания или защиту, но князь и его старший сын знали правду.

Родовое святилище богини Инари располагалось на острове Кутиноэрабу, недалеко от центральной усадьбы Инари. Сейчас здесь по праву силы восседал младший брат погибшего князя Инари. Вот только Икумэ как никто другой знал, что у младшей ветви нет шансов занять княжеский престол, ведь их единственного сильного наследника, Акиро, так и не смогли вернуть из плена. Не помогли даже переговоры на уровне имперского посольства.

«Глупец! После всего произошедшего удивительно, что русы не придушили его во сне, а до сих пор наблюдают и поддерживают жизнь!»

Князь Меказики был стар, хитёр и не скупился на содержание собственной разведки, поэтому о воскрешении из небытия Тэймэй Инари он узнал чуть ли не раньше её матери. Сопоставив запись в золотой книге наследников даймё с некоторыми слухами, дошедшими из Русии, князь на старости лет решил поглотить ещё один род и насладиться молодым девичьим телом. С учётом магического дара рода Инари не важна была даже внешность наследницы. Магия могла хоть каждый день подкладывать ему в постель новую женщину. Это ли не счастье в его годы?

Князя по выработанной годами привычке окружали чаны с водой, в каждом из которых плавал лотос. Икумэ невольно взглянул в собственное отражение. Ему было за семьдесят, светлое лицо без тени загара, глубоко-посаженные глаза, узкий нос и губы, сжатые в тонкие полосы. Длинные тёмные волосы и усы без единого седого волоса. Он был бы хорош собой, если бы не безобразный шрам, пересекающий его горло от уха до уха. Когда-то давно собственный брат в борьбе за главенство в роду отправил Икумэ на корм рыбам, но покровитель сжалился, вернув его к жизни, но оставив шрам на память о предательстве самых близких людей.

Сквозняк качнул бумажную перегородку, вырывая из воспоминаний. Знакомая тень, согнувшись в поклоне, отозвалась голосом его старшего сына:

— Отец, судёнышко Исико Инари резко сменило курс и направилось на Такесиму, где находится ставка старшей ветви рода.

— Эта старая лиса меня не интересует! Моя будущая жена на борту?

— По донесениям наблюдателей, нет, — послышался короткий ответ.

— Не заставляй меня вытаскивать из тебя информацию клещами, — добавил князь стали в голос. — Куда она могла деться, если села на борт?

— Она поругалась с матерью и уплыла, — совсем тихо произнес коленопреклонённый наследник, ожидая вполне оправданного гнева со стороны отца и немедленного наказания. Но его не последовало. — На расстоянии невозможно было определить, какую магию она использовала, но выглядело это, будто она села на воду, и та понесла её в противоположном направлении.

— Вода? Иллюзия? Или искусное представление, разыгранное для нас? — пробормотал Икумэ. — Мы отправили корабль вдогонку?

— Да, отец. Исико Инари скоро доставят к тебе для ответа.

— Свободен, — коротко завершил диалог с собственным сыном Икумэ. — Хотя, нет! Принеси-ка мне Иглу.

Тень замерла в растерянности. Князь Меказики выдержал паузу в несколько долгих секунд, лишь затем продолжил:

— Я не собираюсь тебя ритуально казнить родовым клинком, но думаю, что Игле стоит отведать крови госпожи Исико, дабы та не забывала о верности собственному слову.