Кодекс Крови. Книга V

Глава 16

Исико вместе с дочерью неспешно удалялись от корабля князя Меказики. Вдове князя Инари было о чём подумать. Она боялась даже слово промолвить неудачно, настолько незнакомой и пугающей была та версия дочери, которую она увидела в минуту опасности.

Решительная, жёсткая, кровожадная, безжалостная… Отец гордился бы Тэймэй, но перерезать глотку князю как подзаборной шлюхе?

— Если на Кутиноэрабу засел Ацунаго, то где наша ставка? — прервала размышления матери Тэймэй.

— На Якусиме. Там есть небольшое поселение, хорошо спрятанное в горах, — Исико пыталась приладить керамические вставки к лицу, чтобы восстановить какое-то подобие нормальности облика, но подрагивающие пальцы выдавали с головой её смятение.

— Выбрось это! — махнула рукой Тэймэй, и Исико с удивлением почесала вполне реальный кончик носа, которого у неё не было более десяти лет.

В её испуганном взгляде застыл немой вопрос: «Как это возможно?»

— Иллюзия качественная. Такая же, как кит под нами и многое другое, — пока Исико переваривала ответ дочери, та продолжила уточнять вводные, — кто из ронинов отца остался с нами?

— Анахо и Оке, но без перстня они не…

— Будет им перстень! — Тэймэй в задумчивости повела носом куда-то в сторону и похлопала ладошкой по спине кита, меняя направление его движения. — Мне нужен лекарь под личную клятву о неразглашении.

— Кицуне, зачем тебе такие сложности? Старая Оха всё так же служит нашему роду, — нахмурилась Исико, не понимая требования дочери.

— Старая Оха первой доложила дяде о том, что я стала способна к деторождению! — рыкнула Тэймэй, вспоминая, с какой скоростью распространились слухи о её взрослении. — Ей я перережу горло лично, стоит мне только оказаться на Якусиме.

— Лисичка, не стоит начинать восхождение на княжение с крови и смертей собственных людей, — чуть заискивающе улыбнулась Исико дочери, не понимая откуда в той появилась такая жестокость.

— Хм… — дочь задумалась и улыбнулась такой кровожадной улыбкой, что у Исико мороз пошёл по коже. — А ведь это идея…

Вдова князя Инари так и не решилась спросить, о чём в тот момент подумала Тэймэй, но, когда кит на глазах стал превращаться в огромного ската, она побоялась отвлекать дочь от столь сложного колдовства. Спустя минуту скат понёс их к туманным берегам незнакомого острова, на берегу которого слышались испуганные крики, лязг стали и громкие хлопки выстрелов.

— Оставайся здесь, — предупредила дочь Исико и принялась снимать с себя одежду. Оставшись обнажённой, она соткала иллюзорное чёрное кимоно с нежнейшим узором цветов сакуры и, чуть приподняв его полы над холодными водами моря, скрылась в тумане.

Разговор со Светланой закончился весьма неожиданно. После долгого и тщательного знакомства невесты с ласками, при которых её невинность осталась при ней, девушка полулежала расслабленно у меня на груди:

— Это было чудесно и самую капельку развратно!

— Ну тут уж извините, нечего было провоцировать бедного и несчастного меня! — я чмокнул Свету в макушку, продолжая нежно пальцами рисовать узоры на её разгорячённой коже.

— Допустим, у меня есть сомнения и по поводу обоих утверждений, но пусть это останется на твоей совести! — девушка потянулась сладко, словно кошка после сна. — А вот ситуацию со скачками твоих уровней, я как лекарь не могу оставить без внимания.

Я подспудно ждал этого разговора. Если уж она ещё раньше видела изменения в системе магических каналов, то нынешние стремительные изменения и вовсе не могли остаться незамеченными.

— Помнишь, я говорил про врагов из изнанки, которые пытались пробиться в Восьмиречье? — Света кивнула, не перебивая. — Эти твари наложили на меня проклятие такой сложности, что Комаро и Виноград вместе взятые не смогли его снять. Но я нашёл способ и по частям взламываю эту дрянь, сдерживающую мою истинную силу.

Лекарка спрыгнула с кушетки, на которой мы с ней оказались, и принялась водить руками по над моим телом. Несколько морщинок залегли у неё на лбу, словно она решала сложнейшую математическую задачу.

— Я не знаю, как объяснить, но ощущение, что сейчас твой организм где-то на середине трансформации. То есть две трети основных энергетических узлов сияют, как бриллианты на короне Кречета, но остальное с трудом справляется с такой прорвой энергии.

— Всё верно, — подтвердил я, — действительно, снята лишь половина узлов проклятия, поэтому и пришлось прятать меня. Резкие скачки силы грозят мне крематорием, но это не означает, что при необходимости я не вступлюсь за сестру.

Света уселась мне на колени, даже не понимая, как сейчас выглядит в расстегнутой рубашке, едва прикрывающей её грудь. И без всего остального. Глаза её сузились, пока она лихорадочно подсчитывала что-в уме, почти как в детстве зажимая пальчики на ладошках, но их явно не хватало. Девушка тряхнула головой, прогоняя наваждение, и произнесла:

— Но ведь уровней всего десять! И если твой седьмой — это половина…

Я поднял руки в жесте «сдаюсь»:

— Здесь я не знаток! Я вообще думал, что всю жизнь проживу максимум с пятым уровнем, а тут такой сюрприз… Только боюсь, что среди аристократии никто такие сюрпризы не оценит.

— Надо было идти в женихи к Марии! — безапелляционно заявила Света, постукивая пальцем себе по губам. — Зятя императора никто не тронул бы! И знаешь, мне кажется, ещё не поздно! Мне Маша по секрету обмолвилась, что упрашивает отца отправить её учиться на диверсантку в вашей школе. А она ничего просто так не делает.

«Вот только этой занозы в заднице мне не хватало», — мелькнула мысль.

Эрги у меня, конечно, все в Хмарево сейчас обитают, но, зная нрав Марии Петровны, она везде свой нос засунет.

— Пожалуй, я лучше расплачусь деньгами, чем собственной свободой. Артефакт заказан, осталось его дождаться, и мой добровольный домашний арест закончится.

Кирана смотрела на полупустую дорожную сумку в лёгком замешательстве. Кроме нескольких смен белья, спортивной формы и формы комаров положить туда было решительно нечего.

Арва ткнулась мордой ей в ноги, выводя из оцепенения.

— Ох, подруга, дома всё было понятно, кто друг, кто враг, а кто так… — охотница зарылась руками в густой мех волчицы, — и тебя оставлять не хочется. Да и как тебя с собой в Кремль брать?

— Молча! — отрезала Агафья, опираясь о дверной косяк и наблюдая, как Кирана обнимается с прирученным зверем. Белоснежная волчица доходила почти до бедра девушке и имела на удивление разумный взгляд. — У тебя сейчас есть уникальная возможность предстать перед обществом в том образе, какой удобен лично тебе. Всё, что мы с тобой изучали, безусловно, полезно, но ситуация с Исбьернами несколько меняет диспозицию сил. По сути, образ милой сиротки, чуть было не опороченной князем Рюгена, можно с лёгкостью сменить на воинственную амазонку, имеющую ручную волчицу и бьющую в морду за любой косой взгляд в свою сторону. Адамантовая печатка на твоём пальце — лучшее доказательство, что ты признана богом и алтарём рода. Поэтому решать только тебе.

Кирана вспомнила всё, что ей пришлось пережить. Скольких тварей изнанки пришлось убить, чтобы оказаться на этом самом месте. Она всегда хотела определять собственную судьбу, но и этот мир оказался полон условностей. Так почему бы не быть самой собой? Как ни крути, но лебезить и извиваться дипломатическим угрем — не её призвание. Совсем другое дело — защищать себя и родных с оружием в руках.

— Ещё одного пассажира захватим? — Кирана впервые за долгое время искренне улыбнулась, глядя на наставницу и потрепала по загривку Арву.

— Захватим, но, прежде чем отправимся в Кремль, Михаил настаивал на посещении тобою Абрау. Алтарь рода заждался новую княгиню Виноградову.

Пётр Алексеевич закрылся в собственном кабинете и отменил все встречи, ожидая сыновей. Предстоял непростой разговор, в котором ему хотелось услышать мнения своих детей. Чем дольше он размышлял над создавшимся прецедентом, тем больше всевозможных аспектов открывалось перед ним. Острее всего стоял вопрос о степени открытости процесса по иску об оскорблении достоинства княгини Кираны Юрьевны Виноградовой, графини Комариной.

Для тех целей, в рамках которых император рассматривал девушку, необходим был максимально закрытый дипломатический процесс. Но если использовать ситуацию как повод для получения лояльности от аристократических родов внутри страны, то стоило раздуть его до уровня громкого международного скандала.

Александр по привычке вошёл решительной походкой, за ним появился Андрей. Его рассеянный взгляд выдавал полное погружение принца в очередную научную задачу. Такие разные мужчины, но выросшие на удивление в дружеских взаимоотношениях друг с другом.

Андрею никогда не была интересна политика, он не жаждал власти и с удовольствием закрылся бы в собственной башне с обширной лабораторией и библиотекой, лишь бы не видеть лебезящих лиц придворных лизоблюдов. Александр же, наоборот, относился к будущему правлению излишне ответственно, что, с одной стороны, вселяло надежду, а, с другой, намекало на вероятную однобокость и ограниченность его взглядов. Хороший правитель должен был уметь вовремя менять маски с благородного на меркантильного, с милосердного на жестокого и далее по случаю. У Александра с этим были проблемы. Даже Андрей был более гибким, чем наследник престола, поэтому Пётр Алексеевич вызывал двух сыновей сразу. Они расселись напротив императора, ожидая, когда отец озвучит тему обсуждения.

— Дети мои, я вас позвал, чтобы обсудить достаточно щекотливую ситуацию, произошедшую между одной из наших подданных и князем Рюгена.

— Если он каким-то чудом оказался у Машки в постели, то земля ему пухом! — хмыкнул Андрей, не скрывая сарказма.

Александр шикнул на брата, но губы его дрогнули в улыбке.

— Дело касается княгини Кираны Юрьевны Виноградовой, графини Комариной, — император кратко пересказал всю информацию по делу и выложил на стол доказательную базу: макры с ментальными слепками воспоминаний, претензии от глав двух родов и заключение от бывшей графини Вулкановой о причинах смерти князя Рюгена. — Меня интересуют ваши мнения на сей счёт.

Пока Александр внимательно вчитывался в бумаги, Андрей изучал структуру макров и что-то черкал в маленькой записной книжке, вынутой из внутреннего кармана пиджака. Пётр Алексеевич не торопил сыновей, ему интересны были их выводы, потому даже не сразу заметил, как взор младшего сына затуманился, а макр рассыпался в его ладони.

«Минус один», — запоздало подумал император с досадой, забыв предупредить об особенностях макров.

Не прошло и десяти минут, как Андрей оторвался от записной книжки и сообщил:

— Я готов высказать собственные выводы, но они никак не будут относиться к политической стороне вопроса.

Пётр Алексеевич кивнул, принимая условия сына. Собственно, поэтому он и позвал обоих наследников. Взгляд Андрея, привыкшего заниматься исследовательской деятельностью, замечал незначительные детали и выстраивал одному ему ведомую систему, отличную от взглядов отца и старшего брата. Этим он и был ценен.

Андрей чуть прокашлялся, отпив специального отвара из фляжки, которую носил с собой всегда. Слабое здоровье компенсировалось в нём невероятной живостью разума.

— Итак. Поздравляю, у нас в стране появился ещё один маг наивысшего ранга. Интенсивность применяемых девушкой заклинаний, их вариативность и скорость создания свидетельствуют минимум о девятом ранге, но я готов поставить собственное содержание на кон, что в какой-то из магий у неё десятка. Рюгенца она уделала вчистую на голых эмоциях, в общем-то имея на то полное право. А уж дальнейшее…

— Откуда она вообще взялась эта княгиня Виноградова, графиня Комарина? — уточнил Александр, отложив бумаги и внимательно слушая брата. — Михаил же вроде бы был единственным ребёнком в семье?

— Помнишь, мы недавно миссию спасения организовывали для людей под Тобольском? — напомнил император сыну и, дождавшись кивка, продолжил, — вот из той изнанки и достал. Она — первенец Комариных, двадцать лет прожила на третьем уровне и стала у них кем-то сродни наших амазонок или девиц-воительниц. Судя по шрамам на её лице, заслужено.

Александр взметнул бровь на последнем замечании отца, но удержался от расспросов, дав возможность брату завершить речь. Андрей же продолжил:

— Но больше этого меня интересуют другие моменты. Во-первых, она каким-то образом использовала резонанс её стихий в магических блокираторах, что ранее считалось невозможным. Во-вторых, там на заднем фоне был весьма интересный столб, чисто гипотетически похожий на часть древнейшего охранно-проклинающего конструкта.

— Сын, можно без зауми? — искренне попросил император.

— Можно. Имея доступ к закрытым хранилищам, я и половины рун на столбе не узнал. В лучшем случае одну десятую. Сочетание функций охраны и проклятия так вообще вижу в первый раз, но, судя по отсутствию замыкания, это была лишь часть системы. Так вот, на этом столбе либо рюгенец своей магией, либо княгиня своим взрывом что-то повредили и вполне могли вызвать эффект описанный Вулкановой. Ну и, в-третьих, сам Комарин. Как маг крови пятого уровня смог бы вскрыть технику мага девятого уровня никого не интересует?

— Кирана утверждает, что боги помогли её отыскать, но брату это далось практически полным магическим выгоранием, — пожал плечами император, не видя в этом вопросе никаких загвоздок. Эта часть истории вызывала у него меньше всего вопросов. Зная подоплёку договорённости Комарина с Виноградом о поиске нового главы рода, неудивительно, что, едва обретя такое чудо, бог всеми силами защищал своего последователя.

— Очень похоже на то, что Комарин на время стал аватаром кого-то из богов. Прокачка божественной энергии по магическим каналам человека почти гарантированно сулит смерть носителю. Так что, если Комарин выживет, ждите у него резкий подъём в уровнях. — Андрей сделал несколько глотков из фляги, промочив горло. — Всевидящий Кречет, если честно, не хотел бы я оказаться на его месте. Быть аватаром бога и не убить обидчика сестры только из-за понимая международной обстановки? Серьёзно? Да у магов и от меньших сил крышу сносило напрочь, и начинался беспредел, а у этого либо вместо сердца камень, либо за плечами горький опыт, о котором он молчит. Ах да, есть у меня ещё одно замечание, но боюсь тебе, отец, оно совершенно не понравится.

— Говори, — махнул рукой император, размышляя над словами сына. Он подметил такие вещи, о которых сам Пётр Алексеевич додумался бы, но далеко не сразу.

— Зная твою любовь к династическим многоходовкам, настоятельно рекомендую не трогать в этом поколении Комариных и Виноградовых.

— Почему? — вопрос прозвучал одновременно и от Александра, и от императора.

— Потому что, если Комарин не выживет, то девушка, скорее всего, объединит два рода в клан и разделит титулы между собственными детьми, выполняя обязательства как перед Комаром, так и перед Виноградом. Кречетам места за этим столом не хватит, — принц криво улыбнулся, глядя на отца и брата. — И принудить вы её вряд ли сможете, особенно, если оба бога встанут на её сторону.

— И кому ты предлагаешь отдать такой лакомый кусок? — возмутился император. — Там земли немеряно, кровное служение, активы в золоте… А уж про силу я вообще молчу! Нам уже давно требуется свежая кровь!

— Пап, может, ты её себе ещё третьей женой возьмешь? — поддел Андрей родителя. — Тебя опыт деда ничему не учит?

— Не учи учёного! — вспылил император, который, чего уж греха таить, и правда рассматривал такой вариант среди возможных.

— Саш, ну хоть ты скажи ему! — попытался достучаться до здравомыслия брата Андрей. — Жените её детей с твоими, подпишите договоры о намерениях, не порите горячку! Даже я понимаю, что Кречеты не потянут поглощение двух родов разом!

— А зачем поглощать? — послышался голос Марии Петровны Кречет, которая посмела без приглашения явиться в кабинет отца и всё время разговора простояла за одной из фальшпанелей. Сейчас панель отошла в сторону, выпуская принцессу из её схрона. — Поглощать совершенно не обязательно. Пусть Андрей на ней женится, тогда дети нашей крови возглавят оба рода.