Кодекс Крови. Книга V

Глава 6

Утро началось с вызова от невесты. Она с тревогой в голосе поинтересовалась, всё ли у меня в порядке. Оказалось, что кольцо-артефакт к утру разогрелось и разбудило её.

— Я так испугалась! Думала, что с тобой что-то случилось! — завершила она свой поток страхов и тревог.

— В целом, жив, но вот по поводу здоровья хотел бы, чтобы ты прибыла в Хмарёво, сначала одна, а потом уже и Славу вызовем. Нужна твоя помощь лично мне, да и Ариса согласилась участвовать в операции по пересадке кокона из Нарвы в другого донора.

— Это же прекрасно! Это станет такой замечательной темой для курсовой работы! — радостно щебетала Светлана. — Да что там, я и дипломную на основании такого уникального случая смогу защитить.

— Дорогая, не хочу тебя расстраивать, но данная операция сугубо секретна, — терпеливо объяснял я ситуацию этой энтузиастке медицины. — Нарва — жительница обитаемой изнанки, нынче находящейся под опекой императора. Ты когда-то слышала о чём-то подобном? Я — нет! Отсюда вывод: секретность сведений и клятва о неразглашении идут рука об руку с такой информацией.

— Э-э-эх! — тяжело вздохнула девушка. — Вот так всегда! Совершишь эпохальное свершение и даже похвастаться не сможешь!

— Дорогая, эпохальные свершения накладывают эпохальную ответственность. А оно тебе надо?

— Так, стоп! — вдруг спохватилась лекарка. — Какая помощь нужна лично тебе?

— Самая что ни на есть профессиональная! Подлечи любимого и единственного жениха, а? До свадьбы, конечно, заживёт, но хотелось бы чуть пораньше!

— Комарин, ты во что успел вляпаться за двое суток с момента завтрака у нас дома? Тогда ты был здоров абсолютно! Уж я-то знаю! Я теперь постоянно тебя проверяю при встрече.

— Кажется, вляпался в какое-то проклятие, — решил относительно честно ответить невесте, памятуя об обещании быть чуть более открытым. — Вроде бы, не смертельно, лекари наши говорят, что жить буду и даже вдовой тебя не оставлю, если сама не прибьёшь! Но я бы хотел, чтобы и ты проверила.

— Завтра утром жди! Мне пропуск на лицо только на завтра смогут согласовать, быстрее никак. Я же теперь студентка, — то ли со вздохом, то ли со смешком ответила лекарка. — Но, если хочешь, могу Славу попросить…

— Благодарю, но лучше дождусь тебя, — зарубил я на корню инициативу невесты, — вроде бы не при смерти. — И тут же сменил тему, чтобы отвлечь Свету, — как обосновалась?

После размолвки с Борисом Сергеевичем мы со Светой не общались. Она, видимо, боялась быть назойливой и решила всё же отправиться в академию. Её обучение я полностью оплатил, кроме того, Агафья-таки приставила к ней телохранительницу, как и обещала перед поездкой в Дербент. С «Тенью на пенсии», как выразилась с усмешкой вампирша, она познакомит меня при случае, когда мне не придётся куда-то нестись сломя голову, как это было последние несколько месяцев.

— Спасибо, нормально! Успела получить план обучения и стала готовиться к экспресс-зачётам по известным мне дисциплинам. Пока всё вокруг новое и интересное, но, честно говоря, после вашей школы в Карелии здесь оказалось скучно! — пожаловалась Света.

— Дорогая, когда тебя ежедневно не пытаются убить или изнасиловать, когда не гоняют до полусмерти и не отправляют на закрытие прорывов изнанки, это не скучно, а нормально и безопасно.

Света расхохоталась.

— Наверное, ты прав, просто без тебя темп моей жизни замедлился до уровня черепахи, а с тобой я словно в скачках участвовала. Смотри, жених, сделаешь из меня адреналиновую наркоманку! Мало потом не покажется!

Теперь уже я рассмеялся. Была у Светы особенность. С ней было легко и светло на душе. Видимо, имя всё же накладывало отпечаток на характер.

— Хорошо, дорогая, постараюсь! А ты уж постарайся в академии себе жениха нового не сыскать, а то знаю я этих молодых да шустрых аристократов, такой красотке и шагу не дадут ступить!

— Ты так говоришь, как будто сам немолодой и нешустрый, — Света рассмеялась. Чувствовалось, что ей понравился тон нашего разговора с подшучиваниями и романтическими намёками.

Я прикусил язык, а ведь она права. Сейчас по сравнению с нынешними студентами я был старым и мудрым, но зеркало уверенно твердило об обратном. Пообещав завтра прибыть, она распрощалась и умчалась грызть гранит науки и учиться ставить магическую клизму.

Я же по кровной связи обратился Марте и Игнату. Кухарка пообещала организовать завтрак и кофе прямо в постель, а кровник — принести очередной кубок с энергетическими добавками.

Спустя пять минут и то, и другое оказалось у меня на прикроватном столике. Особенно моё внимание привлекло шикарнейшее пирожное с заварным кремом и шоколадной крошкой. А ещё через мгновение пирожное исчезло. Я даже пару раз протёр глаза руками, но коварная выпечка не спешила возвращаться на своё законное место. Я знал только одного воришку, который любил сладости, поэтому без излишних сомнений позвал эргу:

— Имал, выходи!

— Я же говорила, что он догадается! — фыркнула Тильда, появляясь посреди моей спальни с Имал на руках. У кошечки при этом мордаха была в заварном креме, и она жадно облизывалась.

— Вас же трое должно было вернуться? — полюбопытствовал я у подруг. — Где Арису потеряли?

— Мы решили, что нетактично вести малознакомую эргу к тебе в спальню и оставили её у Нарвы, — наставническим тоном отозвалась Имал. — А ещё пирожные будут? Мы же заслужили!

— Если бы ты знала, сколько малознакомых или вовсе незнакомых женщин прошло через его постель, то тебя бы не смутили такие мелочи, — хихикала Тильда, умыкнув мой кофе.

Грабёж. Посреди собственной опочивальни! Я мысленно попросил Марту отправить мне ещё вкуснейших пирожных, искренне надеясь, что смогу отбить себе хотя бы одно. И добавку кофе заодно.

— Заслужили, ещё как! — ответил я кошечке, а Тильде показал язык. — А вы пропустили разборки с князем Рюгена и появление ещё одной первостихии, на этот раз земли.

— Судя по возросшему уровню и изрядно помятому виду, было непросто, — задумчиво отозвалась Тиль, рассматривая меня с подозрительным интересом.

— Не без того, но справились. Духи стихий помогли. Правда, у меня постоянное ощущение, что сие было не актом помощи, а бесплатным сыром в мышеловке, за который я выплачу сторицей, — поделился я своими ощущениями с подругой.

— То есть у тебя уже есть три из четырёх первостихий, и нам стоит ждать эргов с новой магией? — сделала свои выводы подруга.

— Видимо, так. Нужно будет отстроить для них отдельное жилье с учётом потребностей во второй ипостаси, — впервые я задумался, как обращаться с ними. Как с армией или как с гостями? До этого момента они были гостями, но они встали у меня за спиной в момент опасности, а значит, уже могли восприниматься как боевые товарищи. Но имел ли я моральное право ими управлять и вести за собой в бой в случае необходимости?

Пока у меня не было ответа на этот вопрос, но то, что с эргами необходимо пообщаться напрямую, а не через Эона и Тильду, было яснее некуда. Вот только в нынешнем состоянии я не особо походил на сильного и решительного лидера, готового вести за собой в светлое будущее маленький, но смертоносный по собственной силе народ. Так что общение пока придётся отложить.

В дверь покоев постучали, а следом служанки внесли парочку подносов с пирожными, и кофейник, от которого исходил просто умопомрачительный запах. Обе эрги облизнулись при виде любимых лакомств, а я попробовал было рвануться с постели, чтобы успеть урвать себе хоть крошек с этого праздника жизни. Куда там, Имал без зазрения совести телепортировала оба подноса себе под нос и ехидно скалилась в мою сторону.

Стыдно признаться, но шансов у меня не было даже без использования телепортации. За ночь раны не только не зажили, но ещё и проявились чёрными бугорками в местах, где остались мельчайшие осколки чёрного стекла. Выглядело это не очень приятно, да и слабость по всему телу не уходила, а лишь разливалась, уговаривая вернуться обратно в постель и объявить всем, что я умер как минимум до завтрашнего утра.

Тиль присвистнула при виде моей израненной тушки, с которой предательски сползло одеяло, а у Имал даже пирожное в зубах застряло.

— Ты как будто в логове скорпиидов побывал… кто это тебя так? — подруга ходила вокруг меня кругами, осматривая почерневшие бугорки на коже. Любое прикосновение к ним вызывало острую боль, но я, сцепив зубы, терпел.

— Это я взял на себя проклятие, чтобы духи стихий смогли пробиться и помочь сестре.

— А ну-ка, возьми что-то в зубы, — заинтересованно произнесла Тильда из-за спины, — я одну вскрою и попробую присоской эту дрянь вытянуть.

Я пожал плечами, что тут же отдало болью в нескольких очагах, и взял в зубы шнурок, придерживающий полы балдахина на постели. Через секунду лопатку будто ошпарило кипятком, а по спине потекло что-то влажное и отвратительно смердящее. Я невольно вспомнил Дербент, где так же наживую вырезал изнаночных паразитов из тела принца Гепардеви.

— Так я и думала, — пробормотала Тильда. Затем раздался весьма характерный чвак, и меня словно раскалённой иглой проткнули. — Смотри!

Эрга держала на ладони пока ещё мелкое склизкое чёрное тельце, похожее то ли на пиявку, то ли на медузу, а, скорее всего, на их помесь.

— Оно вгрызается внутрь тебя, а вокруг лап-присосок ткани темнеют и начинается некроз, — как смогла объяснила подруга. — Ты их убить-то можешь? Или мне заняться?

Беда была в том, что я их совершенно не ощущал как живые организмы. Словно они — часть меня. А отдать команду на точечное самоубийство вряд ли получится.

— Отдаюсь в твои нежные и заботливые руки, — принял я единственное верное решение в существующей ситуации. — Попробуйте всё вычистить, вырезать и прижечь. Остальное уже Света долечит, надеюсь.

— Боюсь, после таких «нежностей» ты в мои руки больше не захочешь попадать, — хмыкнула Тильда. — Имал, переноси этого болезного в лазарет, пусть готовят операционную. А я за командой спасения. Скоро буду.

Дворец Амалиенборг, Копенгаген, Дания

Мадлен Блавален стояла в собственном кабинете, невидящим взором глядя в сторону далёкой и ненавистной страны русов. Именно туда отправился её «ручной мишка», а ведь ей он нужен был позарез в стране. После усмирения Борнхольма и обложения его двойными, а то и тройными податями, вздумали возмутиться её решением сразу несколько родов из старой аристократии: жирные тюлени Фосайли, быстроногие олени Йорты и отмороженные касатки Спекхугары.

Эти роды наладили поставки на Борнхольм продовольствия и принялись, не таясь, высказываться о самодурстве королевы.

«Да как они посмели⁈ — в гневе думала Мадлен. — Я их всех заставлю проглотить свои лживые языки! Ну погодите, пусть только Михельс вернётся из этой Русландии».

Правда, князь Рюгена не спешил определяться с выбором кандидатки в супруги.

«Переборчивый какой, — внутренне злилась королева, — значит, тридцать двух русок оприходовать за неделю успел, а невесту так и не нашёл!»

Даже себе Мадлен Блавален никогда бы не призналась, что просто по-женски завидует этим тридцати двум рускам, ведь ею, своею королевою, Михельс пренебрёг, отказавшись от чести согревать её постель. Причём сделал это самым свинским из всех возможных способов, процитировав один из пунктов Рюгенской унии, в которой указывалось, что личная жизнь, а также династическая политика княжеского рода Исбьернов ни коим образом не регулируется датской короной. А после этого просто взял и трахнул на глазах у Мадлен первую же попавшуюся служанку. Королева смотрела на их потехи и не могла оторвать взгляда. С тех пор этот разврат не выходил из головы Мадлен, она мечтала оказаться на месте самой последней служанки и ощутить всё то, что и та: грубую первобытную страсть, удовлетворённую нежность, мужское достоинство, отражённое в ласке… Рука королевы сама потянулась к лифу платья…

В кабинет без стука вошёл единственный человек, имевший на это право.

— Моя королева, новости из страны русов.

— Скажи мне то, что я жажду услышать, Кристиан! Он возвращается? — с надеждой Мадлен взирала на собственного кузена и постоянного любовника, являвшегося по совместительству ещё и главой Тайной канцелярии при королеве.

В кабинете установилось тягостное молчание.

— Я никогда не врал вам, моя королева, — опустил взгляд в мрамор пола мужчина, — и сейчас не стану. Михельс Исбьерн и Ингрид Исбьерн пропали на землях русов сутки назад.

— Ты же имел своих преданных шпионов в его гвардии… что пошло не так? Как они могли его упустить? — шипела змеёй Мадлен, вцепившись в резную спинку стула.

— Они сопровождали его до земель вокруг Хольмгарда. Последний отчёт отправили о скоротечном бое с какой-то местной магичкой, которую Михельс во что бы то ни стало захотел сделать собственной рабыней…

— Меня не интересует, куда он ещё собрался присунуть своё княжеское достоинство, — оборвала кузена разгневанная королева, — ближе к сути!

— Агенты на связь больше не выходили, а артефакты спустя пару часов показали, что они погибли, — коротко и по делу отчеканил мужчина.

Мадлен ругалась долго и самозабвенно, да так, что последний пьяница в порту Копенгагена позавидовал бы её словарному запасу.

— Одно из двух, Кристиан: либо он раскусил твоих агентов и закопал в землях русов, либо встретил кого-то, кто оказался ему не по зубам. Во втором варианте я лично сильно сомневаюсь с его-то полновесной девяткой. Поэтому, мой дорогой кузен, ты поднимешь свой упругий зад, отправишься к русам и вернёшь мне моего «ручного мишку», даже если для этого тебе придётся найти ему подходящую для брака свиноматку.

Дмитрий Фёдорович Медведев шёл к императору на ночную аудиенцию. Вырывать Петра Алексеевича из объятий сна было верхом беспардонности, но, когда дело принимало подобный оборот, лучше было получить выговор за превышение должностных полномочий и излишнюю панику, чем за промедление и упущение ситуации из-под контроля.

Часы в кабинете императора пробили три часа ночи. Монарх выпил залпом колбу с зеленоватым зельем, которые ему готовил Подорожников для ясности мысли и концентрации внимания. В кабинете они были одни.

— Дима, скажи, что оно того стоит? Что я не зря ушёл из-под горячего бока любимой женщины в место, где я и так провожу по двадцать часов в сутки! — император обвёл уставшим взглядом свой кабинет.

— Пётр Алексеевич, князь Рюгена пропал, — коротко обрисовал суть проблемы глава Имперской службы безопасности.

— Да этот кобелина пусть хоть в водах Балтики захлебнётся, я и пальцем не пошевелю, — отмахнулся император. — У нас вся столица облегчённо вздохнула, когда он решился уехать к какому-то своему другу погостить.

— Вот именно, уехать-то он уехал, но никуда не доехал, судя по всему, — ответил Медведев и, видя непонимание в глазах императора, принялся объяснять, — помните, пару лет назад вы выделяли средства на создание агентурной сети при королевских дворах европейских стран?

Император кивнул, всё ещё не понимая, к чему клонит Дмитрий Фёдорович.

— Так вот, сеть начала приносить первые результаты. На связь вышел источник из Алиенборга и сообщил, что датчане потеряли князя Рюгена. Последний раз их шпионы в свите Исбьернов выходили на связь где-то под Новгородом, где они напоролись на некую местную магичку и попытались силой склонить её к незаконным сексуальным отношениям.

— Дима, говори уже по-человечески, а не как моя канцелярия, будь добр!

— Так вот, рабыню он себе захотел сексуальную, а магичка пошла в жёсткий отказ, в отличие от наших столичных… Завязался бой, но, как понимаешь, у девицы шансов не было. А спустя пару часов некие артефакты, находящиеся у шпионов в свите Михельса, вдруг показали, что те мертвы.

Император обдумывал сложившуюся ситуацию. И чем дальше, тем меньше она ему нравилась. Одно дело, когда в постель к датчанину сигали без разбору все, кому не лень, привлечённые славой Михельса, как первоклассного любовника, а совсем другое, когда этот кобелина решил себе в рабыни силой заполучить русскую магичку. Судя по тому, что она умудрилась даже оказать хоть какое-то сопротивление, это как минимум четвёртый-пятый уровень магии, а значит, и большая вероятность наличия аристократического рода за спиной.

А вот это уже тот случай, когда внутренние интересы империи для Петра Алексеевича выходили на первое место перед внешними. В конце концов, в случае войны численное превосходство должно быть на стороне империи, но это только если в свару не решат влезть шведы и норвежцы. А под шумок и остальные европейцы могут присоединиться к подобной забаве.

Вот только кристально чётко понимал император и следующее. Если он позволит любому иностранцу творить беспредел над аристократами в собственной стране и не станет вмешиваться, то с вероятностью сто процентов рано и поздно Кречеты лишатся трона. Ибо как бы не балансировал император на лезвии между старыми родовыми порядками и попытками централизации власти, но за своих людей и за свою аристократию он должен стоять намертво, иначе однажды рискует просто не проснуться.

— Вызывай старуху Вулканову с Камчатки, — принял решение император, — кроме неё, никто по следу Михельса пройти не сможет.

— На чью сторону встанем? — осторожно уточнил Дмитрий Фёдорович.

— На свою!