Кодекс Крови. Книга V

Глава 24

Тэймэй вернулась на Якусиму ранним утром. Пройдя мимо охраны под покровом невидимости, она застала мать уже бодрствующей. Та гладила по голове двойника дочери и напевала тихую грустную песню. Иллюзионистка специально уронила на пол деревянную плошку, чтобы отвлечь мать, а сама заняла место копии. Постель была тёплой и просто умоляла остаться под одеялом после нервной ночи, полной не самых приятных событий.

Но разнеживаться было некогда. Нужно было поговорить с Михаилом и попытать своего счастья в императорском дворце. На всё Тэймэй было отведено чуть менее двух суток.

— Не знаю, захочешь ли говорить со мной, но у меня для тебя послание от одного из божеств, — нерешительно попробовала зайти она издалека, используя кровную связь.

— Если от твоей Инари, то можешь передать ей, что я при следующей нашей встрече откручу ей все её девять хвостов! — ответил Тэймэй раздражённый голос любимого и такого недоступного мужчины.

— Нет, не от неё. Один из её соперников сообщил, ты завладел чем-то очень нужным богам, и они теперь будут всеми силами пытаться заполучить это, вплоть до всеобщей войны.

Тихая ругань была ей ответом.

— Больше ничего не хочешь мне рассказать? — голос Михаила был холоден, словно вода в горной реке. В нём слышался треск ледяных торосов.

— Хочу. Когда мы летели на дирижабле из Тобольска, мне явилась богиня и разрешила провести с тобой ночь, в ответ на взятие с тебя клятвы о невмешательстве в мою жизнь. Я обрадовалась и не хотела анализировать причины такой щедрости. Но, понимая, что ни тебе, ни мне не нужны незаконные наследники, приняла все необходимые средства для недопущения беременности. — Тэймэй торопилась рассказать всё, как было, пока Михаил не прервал связь. — Клятву ты не дал, и Инари наказала меня. Лекарства не сработали. Я беременна. Вот только это ещё не всё. Через этого ребёнка она рассчитывает подобраться к тому, чем ты завладел.

Тэймэй с ужасом ждала, что ответит ей Михаил. Она чувствовала через связь его разочарование и злость. Эти чувства пока обходили её стороной, не цепляя и не погребая под собой, но надолго ли?

— Как же вы мне все дороги со своими играми, гонкой за силой и дармовой энергией! Почему просто не оставить меня в покое? — последовал тяжёлый вздох. — Что у тебя с главенством в клане? Получила свой княжеский перстень?

— И да, и нет! — горько усмехнулась Тэймэй. У неё отлегло от сердца. Злость любимого обошла её стороной. Вот только, зная злопамятность Михаила, магичка не завидовала его потенциальным врагам, даже если ими были боги. — Инари одарила меня золотым перстнем, адамантовый припасла для нашего ребёнка.

— Что это означает по вашим традициям?

— Что я — сильнейший маг в роду Инари, но могу быть только регентом при ещё нерождённом ребёнке, ведь он потенциально будет сильнее меня…

— Это всё мило, но меня интересует военное, экономическое и политическое значение колечка, — жёстко перебил её Михаил.

— Я обязана прибыть на службу, если император призовёт, но без его верительной грамоты мои права на управление кланом сомнительные, — по памяти перечисляла Тэймэй прописные истины, когда-то вбитые на подкорку памяти ещё отцом. — Я получу ограниченный доступ к экономическим ресурсам рода, он будет большим, чем у дяди с его серебряным перстнем, но меньшим, чем у главы клана. С политической точки зрения, я становлюсь невестой, которую можно увести из рода через брак, ведь только адамантовый перстень дарует неприкосновенность.

— Так ты же беременна…

— Никого это не будет волновать. Если я лишусь ребёнка, то и регентом мне не стать. Но я смогу стать прекрасным инкубатором для детей чужого рода.

— Слушаю я тебя и поражаюсь. Какого хера ты забыла там? Твоя Инари сознательно окунула тебя в такое дерьмо, что тебе сейчас проще развернуться и вернуться ко мне, а род её пусть горит синим пламенем. Без сильных магов это не род, а окровавленный полутруп, который раздерут на части меньше чем за полсотни лет. Но нет, ты будешь упорно пытаться доказать что-то себе и окружающим.

— Не буду. Но и оставить всё как есть не могу, — призналась любимому и себе Тэймэй. — Мой отец был первым мечом империи. На наш род никогда не падала тень предательства за тысячелетия его существования. А сейчас мой дядя ввязывается в военный переворот против императора, тем самым очерняя память моего отца и моих предков. В память об отце я предупрежу императора, а затем вернусь к тебе, и мы вместе решим судьбу нашего ребёнка.

— Глупая, безрассудная и наивная девочка, — Тэймэй будто наяву увидела, как Михаил качает головой осуждающе. — Императорские дворцы так же далеки от понятий чести, как проститутки от девственности. Не суйся туда. Без реальной силы за спиной ты станешь не просто пешкой, а заложницей чужих интересов. Подожди пару дней, и ты войдешь во дворец в качестве моей невесты рука об руку со мной. Никто не посмеет тебя обидеть, чтобы не раздувать международный скандал.

— Спасибо, — Тэймэй смахнула слёзы, катящиеся из уголков глаз, — спасибо, что не отвернулся от меня, несмотря на мой обман и недостойное поведение.

— Ты — мать моего ребёнка, — раздельно с паузами произнёс Михаил, — любого, кто сознательно причинит вам вред, я убью. Поэтому не суйся во дворец и не провоцируй уничтожение вашей правящей династии.

— Я не могу, — прошептала Тэймэй, — у меня нет этих двух дней.

— Не глупи! Убей, в конце концов, дядю, но не лезь во дворец!

— За убийство собственной крови на меня ляжет божественное проклятие.

— Это не остановило твоего кузена от покушения на выставке! — едко усмехнулся Михаил.

— И его постигла кара! Проклятие действует! Он ни жив, ни мёртв!

— Имя твоему проклятию — я! Это я вернул ему сторицей всю ту дрянь, что летела в вас с Тиль и принцессой! Не Инари! — Тэймэй окатило волной негодования.

— Я не могу… Прости! — она уже хотела было оборвать связь, когда услышала вопрос, заданный абсолютно безразличным голосом и напомнивший о начале их знакомства.

— Ты же понимаешь, что я могу просто усыпить тебя и никуда не пустить? Контур управления не разрушен.

— Я стояла за твоей стеной в войне с Крысиным, прошу, дай мне спасти собственный род от клейма предателей!

— Сколько у тебя времени?

— Сорок два часа.

— Дождись меня в Киото. Я успею, и мы пойдём к твоему императору вместе! И ещё. Я отправил к тебе Мауру и Имал. В самом крайнем случае Имал тебя перенесёт, куда представишь. Радиус переноса пока не превышает пятисот метров. Но этого хватит, чтобы сбить со следа преследователей или избежать плена.

Связь завершилась, а у меня резко прибавилось забот. И решать их приходилось в ускоренном темпе. А ведь я только успел покинуть Хмарево и отправиться свитками перехода к сестре. Мой маршрут не менялся, но означал, что время на решение вопроса с пропажей Кираны сократилось до минимума.

— Тиль, свяжись с Белухиной и перекупи у неё за любые деньги дирижабль. Вечером вы должны вылететь в Японию.

— А ты? — в голосе подруги сквозило беспокойство.

— А я постараюсь добраться своим ходом.

— Да что случилось? Что за спешка?

Я показал Тильде разговор с Тэймэй, реакция последовала незамедлительно:

— Благородная идиотка! И почему тебе везёт либо на откровенных сук, либо на благородных идиоток? Не отвечай! Сама знаю!

Мы обсудили ещё некоторые детали поездки, когда Тиль вдруг выпалила:

— А если ты опоздаешь, мы можем действовать на своё усмотрение?

— Это как? Организовать японскому императору разрыв сердца из-за единовременного открытия десятка высокоуровневых прорывов изнанки? — со смешком уточнил я планы эрги.

— Ну так нечестно! — возмутилась подруга. — Я такая предсказуемая⁈

— Нет, дорогая! Ты — сама неожиданность! Просто я знаю твой личный стиль ведения переговоров! Если не с кем вести переговоры, то и проблема решена.

Отсмеявшись, я попрощался с эргой, мысленно рисуя себе картину разрушения Киото, если десяток эргов разбушуется. Дербенту хватило всего двух эргов, Сухуму — тоже, результат слаженной работы десяти я боялся даже себе представить.

Следующим на очереди был Арсений.

— Найди мне срочно за любые деньги свитки перехода от Новороссийска до Владивостока.

— Сроки? — по-военному коротко уточнил кровник.

— Сегодня к вечеру, завтра к утру.

— Позвольте уточнение? — несколько сомневаясь, позволил себе вольность Арсений.

— Слушаю.

— Конечная цель — Владивосток или Японская империя? Если второе, но смогу найти до Осаки.

— Отлично, второй вариант меня устраивает! Арсений, что бы я без тебя делал? — похвалил и в который раз восхитился доставшимися мне в наследство от деда кровниками.

— Очень надеюсь, что когда-то вы будете растить и воспитывать детишек и не будете нуждаться в нашей помощи, — по-доброму ответил тот. На этом наш разговор завершился.

Между тем я уже покинул столицу и направлялся свитками в Новороссийск. В одну из промежуточных точек я так и не добрался. Уже готовясь костерить на чём свет стоит производителей свитков перехода, я вдруг сообразил, что дело не в них. Напротив меня находился Виноград и, судя по шелестению его листвы, был весьма и весьма взволнован.

— Твоя сестра пропала! Где она?

— Это я у тебя хотел спросить, — поняв, что слегка пропустил часть с почтительностью, решил исправиться, — она отправилась в Абрау вступать в права наследования и там провалилась на изнанку. Как покровитель княжеского рода ты должен бы знать, что у них есть выход на изнанку!

Ох, как цветасто ругался Виноград, поминая и наших предков, задницы с поиском приключений и семейное неуёмное любопытство.

— Ну вот почему самый простой ритуал у вас превращается в непойми что? Про тебя я молчу, у тебя всё через задницу, но сестра… она же даже выросла отдельно! Ну как так?

— А можно чуть поподробней узнать, куда она вляпалась и как её из этого вытягивать? — осторожно уточнил у бога. Торопить было невежливо, но и времени слушать его стенания критически не хватало.

— Была у них изнанка, вполне себе подходящая для выращивания виноградников. И не абы какая, а четвёртого уровня! Погода там всегда идеальная! Ты думаешь, они свои уникальные вина только с причерноморских урожаев изготавливали? Ан нет! Под семьдесят процентов ягод им изнанка давала. Но им же этого оказалось мало! Жадность! Извечная жадность! — Виноград как-то весь сжался и стал даже ниже ростом. Лозы опустились к земле. — Сотни две-три лет назад они занялись селекцией. Я-то думал сорта новые выводить решились, а они… Ай! — Виноград совсем по-человечески махнул лозой. — Они экспериментировали с животными, тварями изнанки и даже с людьми. Что уж они хотели там вывести, я не знаю! Но я подсмотрел в сознании тринадцатого князя Виноградова…

— Случайно не Дмитрием Алексеевичем звали?

— Он самый, сучёныш! Повеса, карточный игрок и транжира! Вечно ему денег не хватало! Ну и наказал его, да так, чтоб другим не повадно было.

— А с изнанкой что? — я осторожно уточнил у разочарованного бога.

— А что с изнанкой? — грустно проскрипел Виноград. — Запечатал её от греха подальше, а князя этого проклял духом бестелесным бродить да Абрау охранять до появления нового достойного главы рода.

— А он про матриарха рода что-то говорил… — вспомнил я общение с князем, который оказался не таким уж и безгрешным, каким пытался предстать при нашем знакомстве.

— А матриарх там тоже руку приложила. Ты думаешь, кто его на тот свет отправил, когда узнал, что изнанка утрачена, и урожаев оттуда не дождаться?

Я присвистнул, представив, как дородная матрона сносит голову князю. Однако, семейные нравы здесь оставляли желать лучшего.

— Надо бы снять твою печать с изнанки, — заикнулся было я, но Виноград тут же замахал всеми лозами.

— И не подумаю. А вдруг они там такой дряни навыводили, что оно ринется с изнанки на лицо? Там же четвёртый уровень!

— Там Кирана! Обратно она не выберется, даже если я ей туда каким-то чудом макры для портальной арки доставлю! Тебе нужна новая глава рода или нет? Ты её две сотни лет ждал, а теперь готов отказаться? — я давил на самое больное место для Винограда.

— А если оттуда твари полезут? — всё ещё сомневался бог.

— Не полезут, я своих людей приведу для зачистки.

— Замок не пропустит, это ж в самом сердце…

— Ну ты уж постарайся, чтобы пропустил. Бог ты или не бог, в конце-то концов? — не выдержал я. — Ну ладно, ты на изнанке силы теряешь, не твоя территория, нет поддержки от верующих, но в Абрау-то ты можешь на максимуме силу использовать! Чего ты боишься?

Виноград вздрогнул, будто я и правда попал пальцем в небо.

— Хорошо, веди своих людей! Я открою вам проход.

Оставалась одна крохотная проблема. Запрет на посещение изнанок с меня никто не снимал.

Кирана шла рядом с Ксандром и чуть ёжилась от яркого света и тепла. После Восьмиречья она никак не могла привыкнуть к столь тёплому климату. И если в империи сейчас была зима, что несколько примиряло охотницу со сменой места для жизни, то здесь была уже весна, равная самому жаркому лету для непривычной к теплу Кираны.

Она нарастила на тело тонкий слой льда для собственного охлаждения и стала чувствовать себя чуть лучше.

Ксандр заинтересованно косился на её приготовления, но воздержался от замечаний.

— А какая твоя вторая ипостась? — поинтересовалась Кирана, чтобы хоть немного больше узнать об этом мире.

— А ты не догадываешься? — поддел тот, пытливо взирая на спутницу и будто бы проверяя её.

— На ум приходят только вызванные тобой ледяные гончие. А они слушаются только вожака, — пожала плечами охотница. Больше никаких зацепок на эту тему не было. — Ну не кустом же винограда ты оборачиваешься?

— Наблюдательная, — охотник хмыкнул. — Встречалась где-то с гончими?

— С гончими — да, с вожаками — нет, — честно ответила Кирана. — У нас гораздо опасней гончих были войлаки, падальщики третьего уровня, этакие волки-переростки под три метра роста. Стайные твари с зачатками ментальной магии.

— Неудобный противник.

— Ещё какой, — чуть дёрнула щекой Кирана, вспоминая, как одна из тварей разукрасила ей лицо. Это движение не ускользнуло от внимания Ксандра.

— Это они тебя так? — охотник специально не смотрел на неё в упор, чтобы не ставить в неудобное положение.

— Да, они — твари щедрые, на память и шрамы, и метательные ножи из их когтей достались, — охотница вынула из-за голенища ботинок прозрачное, как слеза, лезвие и продемонстрировала спутнику. Тот только молча покачал головой.

— Одна охотишься?

— Нет, с подругой! — Кирана улыбнулась, вспомнив Арву. — Редкого сволочизма девица, но надёжней её у меня партнёра не было и вряд ли будет! А ты?

— Один. У нас… кхм… охотников не жалуют, — нехотя признался Ксандр, — скорее, признают как неизбежное зло.

— Это как? Вы им макры для системы защиты добываете, а они вас «не жалуют»?

— Мы с ними разных видов, они — люди, заполучившие звериную ипостась, а мы — звери, заполучившие человеческую.

У Кираны бровь невольно поднялась в немом изумлении:

— А какая нахрен разница, если вы выживаете только вместе?

— Увидишь, поймёшь.

Охотница решила прекратить расспросы, тем более что они вышли на околицу деревеньки. Здесь когда-то кипела жизнь, но теперь везде царил дух запустения. Их взору предстали полуразрушенные дома с проломанными окнами и дверьми и заброшенные поля и сады, заросшие высокой травой. Всюду валялась брошенная впопыхах утварь, где заржавевшая коса, а где и разбитый глиняный кувшин. Для полноты картины не хватало лишь обглоданных костей человеческих тел, но их, хвала богам, не было.

Ксандр приложил палец к губам, призывая молчать, и присел прямо посреди заросшей дороги, приложив ладони к земле.

Сама же Кирана выпустила стихийные поисковые заклинания и вновь почувствовала какую-то неправильность отклика. Будто часть сигнатур угадывалась по теплу отклика, а часть — по прохладе воды. Выглядели они точками разного цвета. И холодных водных было гораздо больше. Они окружили стайку красных точек, будто взяли в осаду. Как ни странно, но её спутник тоже ощущался как холодная голубая точка. А вот себя она не могла увидеть.

По прикидкам Кираны осада была где-то впереди в километрах трёх от того места, где они находились, но она не спешила делиться своими выводами, наблюдая за действиями Ксандра. Тот довольно быстро завершил разведку и отряхнул ладони.

— Стая сосунов большая, ищут жертву для трансформанта. Осадили башню старейшин и всех, кто в ней успел укрыться. Есть желание поохотиться?

— Как выглядят? Какой уровень? Уязвимые места? — деловито уточнила Кирана, поправляя и перепроверяя снаряжение и оружие перед схваткой.

— Приобретают индивидуальный облик для каждого противника, уровень второй, уязвимы к огню, потому и охотятся на носителей дара огня преимущественно.

Охотники лёгким бегом отправились в сторону осады. Спустя минут пять бега Кирана рассмотрела впереди старую каменную башню, оплетённую лозами дикого винограда. На вершине башни виднелась смотровая площадка, на которой кто-то нёс дозор, а вокруг едва светился защитный купол бледно-голубого цвета.

— Почти истратили, — выругался Ксандр сквозь зубы, — и это ведь на минимальной мощности.

Пока охотник сокрушался, Кирана рассмотрела у подножья башни белоснежный шевелящийся ковёр. Голову пронзила резкая боль, будто её пронзили раскалённой иглой. Охотница чуть отстала, рухнув на колени, и тихо застонала. Непрошенные слёзы срывались на землю. Сквозь шум в ушах и боль, она расслышала возгласы, похожие сознательную речь:

— Холодно! Согрей! Тепла! Согрей! Холодно! Тепла!

Значение слов было настолько абсурдным для ситуации, что Кирана даже утёрла слёзы и попыталась подняться с колен, но тело вновь подвело, и ей пришлось встать на четвереньки. Здесь она и рассмотрела в зелёной траве маленький пушистый комочек, с чёрными глазками и носиком, передними лапками и, кажется, сросшимися в хвост задними лапками. Он тихо скулил и вздрагивал всем телом от холода.

Не особо осознавая собственные действия, Кирана сжала малыша в ладошках и чуть нагрела их за счёт магии огня. Комочек что-то радостно пискнул и развернулся из шарика, давая почесать себе пузико. Охотница не удержалась и поддала ещё тепла, а через секунду почувствовала, как её ледяной доспех опадает, а белый пушистик вгрызается ей в запястье.