Книга власти

Глава 12: Кроманьонец.

И мы построили город, с мощным частоколом и защитным рвом, этот город должен был не только защитить нас от животных, но и от других племён. Я не пытался больше выращивать зерно, потому что вокруг было слишком много других племён, они все пришли сюда с севера, жили очень плотно, постоянно нападали на других людей, и несколько охранников, не защита от крупного отряда неандертальцев. Я решил, что мы будем ходить на охоту крупными отрядами, в то время как поселение защищается отрядом людей.

В бою мы использовали новое орудие, особый тяжёлый метательный дротик с каменным наконечником. Мне негде было взять здесь яд, поэтому сам дротик был убийственным по своей природе. У неандертальцев не было дальнобойного оружия, поэтому мы обычно в бою кидали по одному дротику, а потом сходились с ними на копьях против каменных молотов. Копья были эффективны. Метательное оружие в бою тоже хорошо себя зарекомендовало, оно ранило, калечило и убивало врага ещё до начала боя. И мы не ходили по одиночке, и очень часто в бою, первый эшелон не подпускал к себе врага копьями, а другие сзади кидались из-за спин по врагу дротиками, и мы одерживали победы.

Несколько раз крупные отряды неандертальцев пытались штурмовать наше поселение днём и ночью, но мы успешно отражали их атаки, ров и колья оказались невероятно эффективной защитой против людей, что не имели никакого осадного оружия. Во время атаки неандертальцы пытались вскарабкаться по кольям наверх, но у них не получалось, и пока они лезли, мои воины убивали их сверху копьями. В итоге, потеряв десять или двадцать воинов убитыми, враг обычно отступал. Мозгов и тактики у неандертальцев не было, но ходить по лесу в одиночку или мелкими отрядами было невозможно, поэтому мы если и охотились, то только крупным отрядом под моим предводительством. И если я уходил из селения прочь на охоту, то все оставшиеся бойцы, должны были дежурить на стенах. В то время как ночью обычно дежурило по 12 бойцов, этого мало, но достаточно, чтобы отразить первый натиск.

Для того чтобы на будущее обезопасить своё селение от врага, я приказал подготовить множество костей убитых врагов, и мы разбросали кости и человеческие черепа вокруг своего лесного бастиона. Кости и черепа были не простыми, сначала мы слегка обжигали их на костре, чтобы очистить, а потом чистили, добиваясь более менее белого цвета, чтобы ярко выделяться на фоне леса. Враг иногда всё равно нападал, но многие боялись костей и отступали, наше поселение противник видимо считал проклятым смертью, в основном из-за декораций смерти в виде многочисленных белых костей врагов и черепов.

Дичи особо в лесах не было, огромные по численности племена людей убили всех животных и птиц, и даже немногочисленных насекомых интенсивно ели. Найти еду было практически невозможно, поэтому мы все занимались каннибализмом, и мы и неандертальцы. Я запретил есть своих сородичей, но у нас не было ни раненых, ни убитых. И мы ходили на охоту на неандертальцев, убивали и ели людей огня. Так прошло несколько лет, все эти годы мы питались человечиной, но у нас появились первые дети, много детей, и я сам внёс в это огромный вклад. Многие из рождённых детей были моими, и воины очень уважали меня и моих детей. Я бы даже сказал, что половина всех детей были моими. Я старался усилить поселение людей своей кровью, и впервые доля моей крови в людях достигла столь высокой отметки. Фактически, тогда родился и закрепился новый вид людей, настолько похожий на меня, что, посмотрев на меня и на этих новых людей, можно было сказать, что мы одной расы. В последствии, этот новый вид людей, что имел большую долю моей крови, учёные назовут Кроманьонцами. Новое поколение людей, Кроманьонцы отличались от предыдущих людей очень сильно, главное, у них была белая кожа, которая загорала под солнцем, и они физически были намного более похожи на меня. Кроманьонцы взрослели ощутимо медленнее, чем обычные люди, зато были на пол головы выше, и килограмм на десять тяжелее, физически сильнее, почти приблизившись по физической силе к неандертальцам. И самое главное, эти люди очень сильно походили на меня, они были похожи на меня столь сильно, что в среде кроманьонцев я уже не выглядел как человек другой расы и это главное для меня отличие. Фактически, это был мой народ с моей кровью в жилах. Теперь я среди них был своим, я не отличался.

Спустя несколько лет осады, климат стал улучшаться, сильно потеплело, и часть неандертальцев снова ушли на север, небольшая часть двинулась дальше в Африку. Больше на нас никто не нападал, и бродить по лесу стало гораздо безопаснее. Теперь, здесь, в районе восточного Египта и реки Нил, было не так холодно как раньше, порядка +15С днём и +6С ночью. Ледяные годы, продолжавшиеся около двух лет, кончились. Я думаю, севернее тоже потеплело. Но я знаю, что в прошлом в этих широтах, где мы находились теперь, температура достигала порядка +35С и даже +40С, именно высокая температура и жаркий влажный климат выдавили из Африки большую часть неандертальцев. Факт того, что теперь здесь было не более +20С, говорил о том, что сейчас на севере снова появился великий ледник, и возможно он доходит до границ пролива Босфор, либо до северных границ Югославии, никак не севернее. Я не стал проверять это, не рискнув оставить судьбе последнее племя людей. Но я твёрдо решил, что больше не допущу, чтобы мой народ оказался на грани гибели, тем более, теперь это был в прямом смысле мой народ, мой дети, они приняли меня как равного, как величайшего вождя. И эти подрастающие дети имели мою кровь. И я сделал выводы, почему сложилась такая ситуация, что мы чуть не вымерли, а неандертальцы просто сократили свою численность. Всё потому что неандертальцы вытеснили нас с большинства земель, и мы жили локально на севере. Если бы люди жили повсеместно, как неандертальцы, угрозы вымирания не было бы. Значит, чтобы обеспечить гарантию выживания своего вида в будущем, надо заселить всю планету, и если кто-то встанет у нас на пути, нельзя мирно жить бок о бок, надо уничтожать конкурента. Природа и реальность жестоки, в них нет места гуманизму и добру, пожалев врага один раз, ты рискуешь в будущем столкнуться с новым опасным и могучим видом. А если допустить, чтобы конкурент жил повсеместно, а твой собственный вид локально, это путь к гибели. Поэтому нужна новая стратегия, мы, а не неандертальцы должны стать видом номер один на планете, и только так, и если я вообще способен это сделать, я должен и обязан это совершить. Мы должны вытеснить их и занять все земли сами и только так. Это мой исторический долг обеспечить выживание своему народу, тем более, это теперь действительно в прямом смысле этого слова мой народ.

И я начал растить город, как и в былые времена, я за одно поколение увеличил численность племени на 300 человек, теперь нас было около 500 человек. Я уделял особое внимание детям и их обучению с детства, я знал, что в прошлом сильнейшим тормозом на пути роста населения была высокая детская смертность. Теперь же, сохраняя высокую рождаемость, когда каждая самка рожала раз в год, и, увы, теперь самки чаще рожали одного ребёнка либо двойню, но не более. Потому что мои потомки, увы, почему-то рожали чаще по одному ребёнку, а взрослели дольше. Я стремился к тому, чтобы каждый ребёнок выживал, и не только на этапе рождения. Но я следил за тем, чтобы все дети жили внутри ограды, и всем хватало еды, так был достигнут рекордно высокий прирост населения. И спустя ещё двенадцать лет у меня появилось более 200 взрослых воинов. Я совершил рейд по окрестностям, и мы целенаправленно истребили несколько десятков племён неандертальцев. И успех наших побед, практически без потерь был взят не с потолка.

Я впервые начал целенаправленно тренировать воинов помногу лет, с прицелом на убийство других людей. Я развивал их физически, заставляя бегать с грузом на плечах, отжиматься, приседать, драться друг с другом на палках и на кулаках, бороться. Я разработал минимум четыре профильных боевых искусства, что отдельно тренировали разные группы мышц моих воинов. Это бой на кулаках, без захватов, борьба, то есть бой в котором нельзя было ударить врага, бой на палках и стрельба. Все поединки были учебными и не приводили к тяжёлым травмам бойцов. Финальным эпизодом тренировки был бой стенка на стенку, когда люди вооружённые учебным оружием, два отряда стрелков и палочников, должны были побить друг друга, никого не убивая на самом деле. Мои воины были физически сильными и крепкими, намного сильнее, чем рядовые мужчины неандертальцев. А главное, мои воины были обучены биться с другими людьми. Я подготовил специальное оружие убийства людей, тяжёлые дротики и длинные копья. Мои воины были защищены специальными доспехами из толстой кожи и шкур. Я знал, что враг часто убивает моих солдат ударом по голове тяжёлой дубиной с камнем на конце. Такой удар обычно проламывает череп и приводит к мгновенной смерти. Поэтому для воинов были созданы специальные шлемы из пяти слоёв кожи, они эффективно защищали от ударов по голове в бою. Конечно, сильный прямой удар по голове палкой с камнем на голове всё равно был смертелен, но вероятность смертельного исхода при более слабых ударах резко снизилась, а воины в бою редко позволяли врагу хорошенько размахнуться и со всей силы зарядить себе по голове. Чаще в бою удары были в половину эффективности, и от таких ударов шлем надёжно спасал. В сражении мы использовали стратегию фаланги, когда много бойцов вставали плечом к плечу, а бойцы стоявшие сзади бросали дротики во врага! И мои воины были обучены воевать группой, а не по одиночке.

В последующие несколько лет целая небольшая армия моих воинов успешно действовала в окрестностях Египта, мы выискивали племена неандертальцев и обычно без потерь успешно уничтожали их. За эти годы мы уничтожили десятки племён врага, при этом неандертальцы не оказывали нам организованного сопротивления. И самое главное, в этих битвах мы убивали неандертальцев сотнями, но наши собственные потери были минимальны, в большинстве случаев, даже в боях с особо крупными племенами врага по 400 и более человек, а такие встречались, поскольку в ходе периода каннибализма многие племена неандертальцев ради выживания объединились в более крупные союзы. Даже в боях с особо крупными племенами неандертальцев, мы часто не несли никаких потерь вовсе, у нас даже не было раненых. Всё это достигалось хорошим вооружением и высокой подготовкой бойцов. Чего никогда не было раньше. Я думаю, за последние пятнадцать лет мы перебили никак не меньше 50 тысяч неандертальцев, также порядка половины или более общемирового населения неандертальцев погибло от морозов, и последующих бедствий связанных с переселением. Таким образом, численность населения неандертальцев в мире по моим оценкам упала до менее 2 миллионов человек, а может итого меньше, их никогда не было так мало как сейчас. Но и нас людей, осталось одно единственное последнее племя, почти что самое последнее, к тому же, даже если где-то каким-то чудом ещё и уцелели другие простые люди, они уже как бы не были кроманьонцами столь близкими ко мне, как мои граждане, поскольку в них было гораздо меньше моей крови. Но думаю, других простых людей в мире не было, в Африке они почти вымерли, мне это было известно доподлинно, а в Египте во время массового бегства от холода я видел только неандертальцев.

Город меж тем ширился и процветал, спустя ещё десять лет интенсивного развития и высокой рождаемости, численность населения достигла двух тысяч человек. Здесь поблизости не было залежей камня, и весь камень шёл на оружие. Мне пришлось строить всё из дерева, поэтому в городе была деревянная ограда и деревянные дома. А мне очень хотелось построить в этот раз именно город, подобный тому, что был построен последний раз, а не просто ограду с землянками и шалашами, как раньше. Я научился вырезать в брёвнах пазы, и ложить их друг на друга крест накрест, такая кладка позволила нам построить множество домов, которые внешне не уступали каменным. Только, обрабатывать дерево каменными топорами было очень сложно, мы использовали кремень, специальные камни, которые лучше и прочнее обычных, этого с трудом, но хватало, чтобы обработать древесину, если работать очень аккуратно и осторожно. Конечно, в дело шли не все породы деревьев, а только те, что имели мягкую древесину, к счастью такие тогда там в Египте были. Опытный мастер, работая с деревом по волокнам, медленно и понемногу, очень осторожно, но мог вырубить паз в бревне даже ломким каменным топором. В среднем один дом имел размеры три на три, или четыре на четыре метра, некоторые дома были немного вытянутыми и они все были однокомнатными. В каждом таком домике обычно обитало около десяти или даже двадцати человек. Отдельно была построена мощная деревянная крепость с припасами. В общем, моя древесная архитектура почти не уступала по масштабности и монументальности каменной, и город выглядел как город. То есть, это уже была не просто площадь с оградами, застроенная шалашами из веток и землянками, а площадь, застроенная домиками.

После того, как город достиг двух тысяч человек, я, опасаясь эпидемии, приказал основать ещё четыре новых поселения, так чтобы столица была в центре. Спустя несколько лет мы получили пять городов, общей численностью населения около четырёх тысяч человек. Параллельно я стал рассылать семьи поселенцев по сорок человек, двадцать самок и двадцать самцов, во все концы мира. На случай, если что-то случится с моим государством, я не хотел, чтобы мы здесь были последними людьми. И дела наладились, и я понял, что по миру снова пошли семьи людей.

И да все эти люди, кроманьонцы, были сильно похожи на меня. И я был среди них уже не белым божеством, а таким же, как они, они выглядели как я, взрослели также медленно как когда-то я. Женщины могли рожать с одиннадцати или двенадцати лет, но полного созревания достигали примерно к шестнадцати годам, не раньше, что было очень поздно, по меркам обычных людей прошлого.

Постепенно, когда первичный вопрос с жильём был решён, я начал усложнять свою древесную архитектуру более сложными зданиями на несколько комнат, и часто двухэтажными. Особенных причин строить столь сложные дома на самом деле не было, мы могли бы неплохо прожить и в однокомнатных домиках. Всё упиралось чисто в мою жажду строить, жажду большего, я хотел построить нечто монументально величественное, а не просто однокомнатные домики и поэтому мои граждане строили. Но другие люди, тоже были горды тем, что они строят нечто особенное, и я был не одинок в своих стремлениях построить большой город.

Спустя ещё пятнадцать лет развития, мы основали ещё четыре города, теперь у меня под контролем было девять деревянных городов, общей численностью населения около двадцати тысяч человек. При этом, большая часть населения была представлена детьми. Я стал невольно замечать, что мои дети живут очень долго, многим было уже под сорок лет, но признаков старости и старения не было. То есть, они выглядели как мужики в летах, но не было ни дряблости, ничего такого, что сопровождается старением. И это было хорошо, потому что люди стали намного умнее. Мои дети были от природы умнее, чем простые люди прошлого, плюс ко всему они ещё и жили дольше. В итоге, люди были достаточно умными, чтобы понимать многие банальные вещи, которых не понимали мои граждане прошлого. Ну, например, то, что еду надо откладывать про запас и расходовать весь год, а не есть от пуза, пока не кончится. Люди стали понимать, что я правитель не только потому что самый сильный и опасный, а потому что делаю важное и сложное дело, управляю всеми и делю еду. А делить еду между людьми кто-то должен и не каждый сможет это сделать также справедливо как я, поэтому нельзя свергать и убивать меня, за то, что я забираю себе всю еду, чтобы потом поделить между всеми. Вроде, мелкие бытовые вещи, которые так доступны и понятны всем сегодня, но в те тёмные времена это был колоссальный шаг вперёд в менталитете, который определил все возможности дальнейшего развития.

Я впервые создал такое явление, как школу, то есть систему организованной передачи знаний следующим поколениям. Школа представляла из себя особое строение, обычно открытый навес, в нём специально обученные женщины и мужчины учили всех детей поголовно в течение трёх лет ремёслам, воинскому искусству, истории как надо вести себя в обществе. Историю преподавали однобоко, начиналась история с момента основания каменного города, потом описывался наш ледяной поход и прибытие сюда в долину Нила. Историю рассказывали устно и часто по-своему, но с сохранением общего смысла. При этом было шесть возрастных групп образования, классов, каждый из которых длился по пол года, и дети не просто учились кучей, а поэтапно, от маленького к взрослому. Если детей учили базовым вещам, то с третьего класса начиналась специализация с прицелом на ремесло, охотника или воина. У меня было два типа учителей. Те, кто непосредственно учил детей и взрослых, и учителя, которые учили только учителей. Так вот, учителей второй категории было много, а учителей первой мало. И учителей первой категории учил я лично сам. Таким образом, была создана вертикаль обучения всему. Также в моём обществе снова появился класс людей, именуемый гвардейцы, однако, теперь, помимо гвардейцев была ещё регулярная армия. И первые, и вторые были лично подчинены мне. В гвардию набирались лучшие воины армии, но не младше 25 лет.

Самое невероятное, что я смог изобрести новое оружие и жаль что оно появилось так поздно Поскольку теперь у нас не было яда, а дротики в бою надо метать всё сильнее и сильнее, я создал метатель дротиков. Это был первый в истории человечества лук. Лук представлял из себя мощную, специально подобранную палку, на которую натягивались жилы крупных кошек или других животных. Лук стрелял стрелами, длинными палочками, на конце которых были перья, наконечник лука острый камешек или кость. Причём применялись кость и камни половина на половину, камень был тяжелее и опаснее, зато часто приходил в негодность после единственного выстрела. Костяной наконечник часто служил дольше и мог использоваться повторно.

В этот период, поскольку у меня появилась возможность, я начал устраивать походы на расстояния до 400 километров от моих городов. В походы без меня отправлялись крупные отряды по 200-300 человек, с хорошим вооружением, их задачей было физическое уничтожение неандертальцев. При этом, им было приказано ни в коем случае не трогать и не обижать другие семьи кроманьонцев, что они встретят по пути. А мои города посылали не менее одной семьи поселенцев в месяц, которым было приказано уйти подальше на вечное поселение.

Иногда и очень редко в походах мои воины встречали племена людей, которые не являются ни кроманьонцами, ни неандертальцами, это были совсем иные породы людей, не такие как мы. Таких иных пород людей было очень мало, и встречались они чаще к югу и западу от моих владений. Я принял решение уничтожать их тоже. Хотя эти иные народы в данный момент не представляли никакой угрозы, и были слаборазвиты культурно, даже в сравнении с неандертальцами, мне не хотелось, чтобы когда-нибудь в будущем у людей появился бы новый неожиданный конкурент.

В этот период, расцвета достиг язык, сейчас он был сложным как никогда, и появилась система каст. Однако, управление было директивным, возникла острая потребность в сложных формах обмена товарами, но до сих пор доминировал натуральный обмен, я так и не придумал замену деньгам. Конечно же, как всегда процветали воровство, мелкие грабежи, и прочие пороки, что движутся параллельно рождению крупных городов. При этом, численность столичного города превысила тысячи человек. Однако, форма управления оставалась директивной. Были люди, которые во всём подчинялись мне, и им подчинялись остальные. В тот период у меня снова стали закрадываться мысли о том, что не плохо бы придумать более сложную систему управления государством, чем ныне существующая, чтобы обеспечивать, например, справедливый суд над виновными, или предотвратить воровство. Мне было не до этого, я постоянно был очень занят, чтобы объективно успевать судить всех.

Я также, неплохо организовал систему военной разведки, в ней была острая потребность, потому что мне надо было знать, что происходит в мире, а сам я уже не мог покинуть государство и пойти по миру. В разведчики набирались опытные охотники старше 25 лет, они умели жить в лесу, незаметно ходить, запутывать следы. Дальше, выбранные мной лично охотники попадали в военную школу, где их примерно год учили, как правильно разведывать и не попасть в ловушку врага. Разведчиков я отправлял за тысячи километров от столицы, часто на много месяцев, или даже на полугодовое путешествие. Мне надо было знать, где находятся скопления неандертальцев. Возвращаясь, разведчики чертили планы на земле, и рассказывали, как и куда они ходили. Потом я посылал вместе с разведчиком отряд воинов, обычно ровно шестьдесят бойцов, которые шли и убивали найденное племя неандертальцев, если оно было найдено не слишком далеко от города. Разведчик сам вёл воинов к племени врага, а вернувшихся из похода воинов ждала награда, женщины и много еды.

Я впервые начал массово производить из различных фруктов алкоголь, производство было довольно сложным, и алкоголь быстро выпивали. Конечно, вино было довольно дрянным, но людям нравилось напиваться. Я использовал вино как награду за особые заслуги. Когда человек возвращался из похода, ему давали несколько глиняных кувшинов с вином, и он несколько дней бухал. Мне не очень нравилась подобная практика, но я знал, людей надо награждать, чтобы они держались за меня, и сохраняли мою власть, чтобы у них был стимул служить мне. При этом, секрет изготовления вина держался в тайне. И обычные люди не умели его делать, на этот случай у меня держался особый класс людей виноделы. К тому же, вино надо было настаивать месяца по четыре, обычно, на это ни у кого мозгов не хватало.

И особенно меня беспокоили те земли, куда по моим расчетам переселилось большинство неандертальцев, а именно, я предполагал, что они переселились в основной своей массе в малую Азию. Я понимал, что, скорее всего, те не пошли существенно севернее, потому что там слишком холодно, и если какие-то семьи врага и переправились через Босфор, то, скорее всего, они остались в Южной Европе, я также полагал, что неандертальцев может быть много в Италии и Испании. Но до Италии и Испании, мне отсюда было бы сложно дотянуться, поэтому я сделал целью номер один Малую Азию. И да, моя дальняя особенно квалифицированная разведка донесла мне, что в районе Малой Азии сконцентрировано множество племён неандертальцев, наверное, около тысячи племён, или даже больше, то есть порядка 200 тысяч представителей этой ненавистной мне расы. Может быть, оценка численности не очень верна, учитывая то, что её делал даже не я сам, а со слов разведки. Что касается ближнего востока, районов Сирии, Палестины и Израиля, которые также были благоприятной для неандертальцев зоной расселения, то, тот располагался значительно ближе к моей державе, и его мы почистили раньше.

Мы долго готовились, и я впервые организовал крестовый поход в самое сердце современной Турции. Я сформировал огромную армию, три отряда по 1000 человек в каждом. И под предводительством трёх моих лучших генералов и их командующих, армии отправились в дальний поход. Он длился около года, сам путь туда занял примерно месяц, но, прибыв на место, армии длительное время проводили военные операции в районе малой Азии. Заодно, им было приказано построить там новый город, и для этой цели вместе с воинами туда отправилось сто поселенцев, половина женщин и половина мужчин.

Вернувшись из похода, воины долго пили и праздновали свою победу. По их рассказам, я понял, что они уничтожили не всех, но большую часть неандертальцев Малой Азии, отсюда и до пролива Босфор, но через пролив они не переправлялись. С учётом их вранья, и преувеличений, думаю, на самом деле, они уничтожили никак не меньше пятисот племён, вероятно, порядка 100 тысяч неандертальцев. Самый настоящий небольшой геноцид, но мы праздновали его. Вообще, надо сказать, из похода вернулась только половина воинов, что отправлялась на войну, и многие погибли не в бою. Главное, задача была выполнена, воины перебили множество неандертальцев, и построили аванпост посреди тех земель, что последние 90 тысяч лет были извечным рассадником неандертальцев.

Следующей моей целью стала Африка, посылать туда большие отряды не имело никакого смысла, слишком велики были бы потери от всякого зверья и плохого климата. Тем более, идти на юг и запад Африки пришлось бы очень далеко, за тысячи километров. А, как известно, чем крупнее отряд, тем тяжелее ему преодолеть большую дистанцию. Притом, что неандертальцы мало плотно расползлись почти по всему этому континенту, да и численность их племён на единицу площади в этом регионе была меньше. Меньше сам размер их племён, и при этом в Африке много ядовитых гадов, несложно раздобыть яд, что позволяет при верной тактике малому отряду уничтожить большой. Для зачистки Африки я использовал новую иную тактику. Я создал и обучил десятки отрядов коммандос буквально по десять человек, но с ядовитыми дротиками и ядовитыми стрелами. Как показал мой опыт, такой отряд, используя ядовитое оружие, вполне мог перебить семью неандертальцев. Я отправлял такие отряды на юг и запад с приказом не возвращаться назад без ста черепов неандертальцев. Я знал, единственный способ добыть 100 черепов неандертальцев, это убить минимум одну их семью. Причём черепа простых поселенцев не годились, коммандосы это понимали, и потому я не боялся, что они меня обманут, и будут убивать ценных поселенцев, которых в округе было много. Черепа неандертальцев сильно отличались от человеческих. Прежде всего, большими надбровными дугами. И я послал сотни групп коммандос, и многие возвращались ко мне с черепами, я награждал их, и через месяц снова отправлял в бой. За годы, коммандос принесли мне десятки и сотни тысяч черепов неандертальцев. По их рассказам, многим коммандос пришлось забраться очень далеко на юг и запад, прежде, чем они смогли найти и убить семью ненавистных врагов людей. Я думаю, глубина зачистки Африки от неандертальцев этими малыми отрядами, была намного лучше, чем при большом походе в Малую Азию. В том смысле, что коммандос предоставленные сами себе и имея свободу выбора, уничтожали всех враг подчистую. Настоящий геноцид продолжался. Но я понимал, что хотя я перебил страшно много врагов людей, те ещё сохранили свои позиции в Европе, и многих других регионах планеты. Причём в Европе, несмотря на ледник, общая численность неандертальцев, возможно, была даже больше, чем в Африке.

В общем, понимание того, что дойти до Италии пешком практически невозможно, у меня было изначально. То есть, я сам смог бы без проблем добраться пешком до Италии месяца за три. Но вот крупной армии идти через Альпы или даже вдоль побережья приятного мало, учитывая наличие ледника в Европе и холод. Тем не менее, я в прошлом нередко и далеко плавал на пирогах по океану.

Мне потребовалось несколько лет, чтобы отработать технологию плавания на больших пирогах на большие дистанции, но на одной из крупных пирог на двадцать человек, отряд моих экспериментальных мореходов смог доплыть до берегов Италии примерно за неделю и вернуться обратно. Я обучил их навигации по звёздному небу, и они смогли ясными ночами ориентироваться по звёздам, и плыть в нужном направлении. Я уверен, они доплыли именно до Италии, а значит это возможно. Конечно, такая крупная пирога-катамаран, не являлась полноценным кораблём, даже небольшим, скорее это была специализированная лодка для дальних и очень опасных плаваний. И тогда я подумал, что, наверное, лучше плыть в Италию морем, чем идти пешком. Мы начали масштабную подготовку, и я примерно за год построил сотни крупных катамаранов, погрузил на них две тысячи отборных войск, и они отправились в Италию. Конечно, вместе с воинами в Италию отправился и отряд колонистов, чтобы основать там новую человеческую колонию, построить город, который бы приступил к заселению мира. Спустя шесть месяцев из Италии вернулось всего три катамарана с 47 воинами. И больше никто не приплыл, выяснилось, что они успешно доплыли до Италии, и в течение почти полугода чистили полуостров от неандертальцев, которых там было великое множество. В тяжёлых боях им удалось уничтожить всех неандертальцев до последнего, поскольку те не умели воевать, и не оказывали организованного сопротивления. И сто колонистов основали на западном побережье у моря в середине Италии город, на берегу одной из самых крупных протекающих там рек. Климат там простой райский, жить хорошо, ядовитых гадов мало. Однако, на обратном пути, великое воинство, поредевшее наполовину, попало в шторм, и практически все катамараны перевернулись и все воины утонули, тем не менее, трём катамаранам удалось выдержать шторм, и вот они здесь.

Я наградил всех вернувшихся воинов, дал им жён, дома, и сказал, что они могут больше не ходить в поход никогда, свой долг родине они отдали. Надо сказать, мне пришлось пойти на такой щедрый шаг, потому что люди начали роптать. И это не впервой, я уже сто лет посылал войска по всему миру, ради уничтожения неандертальцев. Предыдущее поколение людей, которые жили в среднем до 60 лет, помнившие те страшные времена, когда мы чуть не вымерли и жуткий ледяной поход, поддерживали меня и говорили что это правильно. Но молодые воины современного поколения, несмотря на уроки истории и внушения, не видели врага в лицо, и полагали, что посылать тысячи воинов во все концы мира, ради уничтожения народа, который итак уже почти уничтожен, не имеет смысла. И да они роптали и сильно, и даже гвардия, но я сдерживал их настроения, мне осталось победить врага в двух землях, я знал, что неандертальцы остались в Испании, и самое главное, в южных районах Европы. Мои разведчики донесли мне, что на севере сформировался мощный ледник, там за Босфором, вдоль ледника сейчас живёт множество неандертальцев, зимы там холодные, но жить можно. И я объявил своим людям, что нам осталось выбить неандертальцев из Европы и Испании, и для начала мы займёмся Испанией и дальней северо-западной Африкой, там последние, крупные агломерации врага. Надо только ещё потерпеть.

И мы начали готовить поход в Испанию, я решил плыть также морем, но вдоль побережья Африки. Однако, вскоре мои разведчики донесли, что достаточно много неандертальцев уцелело в Малой Азии. Там снова стали складываться племена врага, и с ними предстояло разобраться, минимум несколько десятков тысяч огненных людей. И я собирался отправить туда отряд воинов, чтобы снова добить врага, и объявил свою волю. Требовалось ещё несколько лет, и я уничтожил бы неандертальцев под корень. Я никогда не правил столь огромной державой как теперь, с двадцатью деревянными городами и более чем ста тысячами людей населения. Со столь высоким уровнем развития ремёсел, резьбы по дереву, судостроительства, искусств. И всё было хорошо...

Только вот я пренебрёг настроениями в обществе, и не учёл того факта, что после гибели целой армии в Италии, воины больше не хотят походов чёрте куда, не понятно ради чего, в которых гибнут почти все отправившиеся в поход. И по возвращении немногие выжившие получают сомнительные награды в стиле куска мяса и трёх кувшинов вина, а также бабу на месяц. Притом что ремесленники и земледельцы живут и в ус не дуют. Причём, если в моём математическом видении мира, гибель трёх тысяч человек ради зачистки от неандертальцев целой части света вполне обоснованная жертва, поскольку три тысячи человек от ста тысяч при нашем темпе рождаемости это немного, то для остального народа поход в Италию выглядел настоящим провалом. А теперь, не прошло и нескольких лет, а я задумал новый, очередной кровавый поход в котором погибнут слишком многие, никто кроме меня этого не хотел, и главное не понимал зачем. То есть на словах я помногу раз объяснял им зачем и почему мы воюем, и на словах они соглашались, но ментально или подсознательно, неандертальцы были для народа чем-то далёким и ненужным. Люди не понимали, где необходимость идти за тысячи километров умирать куда-то на войне, если здесь их дом, и их семьям итак ничего не угрожает.

Я спал в своём дворце, в роскоши на деревянной кровати, и вдруг ко мне в комнату ввалилась толпа воинов. И один из них крикнул:

-Ты арестован и низложен, не смей сопротивляться или мы убьём тебя. Одевайся, ты пойдёшь с нами.

Я сразу всё понял, и быстро оделся, но не пытался сопротивляться, их здесь была целая сотня, и все были хорошо вооружены. Они взяли меня под руки и проводили в одну из камер для заключённых, и оставили там. И я просидел в камере три дня, но обо мне помнили, и три раза в день приносили пищу, воду и еду. В то время как где-то наверху, судя по звукам, шёл пир на весь мир, и лилось вино.

Я пытался несколько раз бежать, но понял, что руками расковырять кладку в своей лучшей тюрьме нереально. Я знал и понимал, меня могут попытаться убить, и убьют, если захотят. Как-то я упустил ситуацию из виду и пренебрёг недовольством, слишком уж долго я жил уверенный в своей непогрешимости и несвергаемости. Что ж, сам виноват, и что особенно плохо, в этот раз был бунт военных и гвардии, а это хуже всего. То есть восстали те, на кого я традиционно полагался во всём, те, кто должен был хранить мою власть. А значит, в этом мире ни на что нельзя положиться. И я не знал теперь чего ждать.

А как я много потерял, у меня было множество городов, система чиновников, население свыше ста тысяч человек. Огромная профессиональная армия, множество удалённых мелких деревенек на границах державы. Фактории в дальних частях мира, что тоже мне подчинялись, разведка. Столица с населением десять тысяч человек, огромный деревянный дворец в несколько этажей. Такого у меня никогда раньше не было, и всё это я по глупости потерял, огромнее культурные достижения, первое настоящее государство. И всё это было очень давно, на заре человечества в ста километрах к востоку от реки Нил, в нескольких десятках километрах от побережья средиземного моря. Правда, тут было мало камня и не было металлов, но зато были глина, кость и много древесины, плодородные поля, что тянутся на километры вокруг городов. Огромные богатства, социальные завоевания, соль, вино, школы, система обучения. И я, наконец, добился создания института брака, понятий мой сын, моя дочь, мой потомок. Дома из дерева на несколько этажей, огромный город и всё это будет потеряно. И хуже всего, если я сейчас потеряю жизнь. Эти знают, что я силён и живуч, они убьют меня.

Наконец на четвёртый день меня вывели прочь из моей тюрьмы, провели наверх в тронный зал, и здесь на моём деревянном троне сидел один из моих генералов. Не самый умный, не самый талантливый, слегка нечестный на руку и беспринципный, я знал его. Этот будет плохим правителем, но они выбрали новым царём именно его, да люди не умеют правильно выбирать себе правителя, также как не умеют уважать тех, кто действительно достоин уважения. Справедливо оценивать действия правителя, популярные и непопулярные, но нужные меры.

-Склонись перед новым царём великого царства. - Приказал он мне. И я встал перед ним на колени, понимая, что сейчас я должен пойти на что угодно, лишь бы вырваться отсюда живым.

-Ты признаёшь мою власть?

-Да. - Покорно согласился я.

-Ты должен знать, мы свергли тебя не просто так, ты был плохим царём, при тебе всем нам было плохо. Ты постоянно отсылал тысячи лучших из нас на смерть, и они гибли за тебя раз за разом, это не может продолжаться вечно. Враг повержен, он изгнан из наших земель. А то, что где-то на другом конце мира, в дальних землях сохранились отдельные семьи неандертальцев, это ничего страшного. Враг слаб и неорганизован, мы много воевали с ним, и убивали его людей тысячами, они слабее и хуже нас, у них не бывает государств, правительственной системы и городов. Они не угрожают империи, мы не хотим больше умирать и отправляться в походы за тридевять земель. Тем более, эти походы не дают империи ничего кроме крови. А вернувшиеся воины, часто ведут себя ненадлежащим образом, и никто не хочет и не должен их терпеть, и никто не хочет идти умирать в поход. Мы больше не будем ходить на войну, такова моя воля и воля народа. Я связался со всеми городами, все признали мою власть, вообще все, теперь я новый правитель. А поскольку в отличие от тебя я смертен, после моей кончины, трон наследует мой сын. Вот так.

-Что будет со мной? - Задал главный вопрос я.

-Ничего, я не собираюсь убивать тебя, и не убил бы, даже если бы ты не признал мою власть. Поскольку, ты признал мою власть, ты можешь остаться здесь в столице и свободно жить как почётный ремесленник, и никто не будет иметь права обидеть тебя или оскорбить. Мы помним, что это ты построил наш город, мы умеем быть благодарными.

-А если бы я не признал твою власть? Что было бы тогда?

-Тогда я бы отправил тебя в изгнание навсегда, мы бы дали тебе вещи, инструмент, еду, и ты ушёл бы отсюда навечно.

-Почему ты так добр?

-Ты был плохим, но великим царём, я учил историю, ты привёл народ сюда из ледяных земель. Ты построил эти города и правил ими более ста лет, что уж говорить, в каждом из нас течёт твоя божественная кровь, отчего мы сами маленько боги. Или демоны? - Усмехнулся новый царь. - Наверное, мы все теперь немного демоны. Но это не важно, важно то, что мы чтим тебя, хотя и многие ненавидят.

Я понимал, на самом деле он врёт, думаю, у меня было много сторонников, и им просто заткнули рты, и это не малозначимая причина, почему мне сохранили жизнь. Впрочем, возможно, не совсем врёт, да мои заслуги велики и все это знают теперь. И вообще, думаю, он пришёл во власть на штыках тех солдат, что должны были отправиться в Малую Азию насмерть, и да им нечего было терять, а это была целая крупная хорошо подготовленная профессиональная армия, и потому они легко победили. Так бы, если бы я пошёл на поводу у народа, он меня не сверг бы.

-Ты не боишься, что царство рухнет без меня? Ведь ты не умеешь править.

-Не беспокойся, я умею править, просто не очень хорошо, но все твои советники и помощники помогут мне, я решил по возможности не убивать никого, кроме тех немногих, кто выступил в твою защиту с оружием. И если ты не будешь против, я иногда буду звать тебя, и ты будешь советовать мне как поступить, я уважают твой возраст великий белый демон, и знаю, ты умнее меня в десять раз. И если бы я не понимал насколько ты умнее меня, я был бы последним глупцом, но по-своему ты тоже очень глуп. Ты не понимаешь одной вещи, мы живём, чтобы жить, а не умирать, твои идеи и стремления, сиюминутное желание выполнить историческую задачу, это не то, что нам нужно. Ты не понимаешь людей и их желаний. Мы не могли оставить тебя у власти, ты бы залил восстание нашей кровью, всех недовольных и несогласных. Но мы и не хотим и не можем жить также дальше, как живём сейчас. Хватит войн, хватит смерти, нет больше дальним походам, мы хотим мира. Никаких лишних ненужных убийств и смерти. Ясно?

-Ясно, только ты не прав, верно, потому что ты глуп, как ты сам заметил. Желания и стремления людей не всегда обеспечивают им лучшую жизнь и выживание. Люди слишком глупы в массе своей. Очень часто люди хотят несбыточного, а ещё люди очень не хотят работать и воевать, не понимая, что ради них самих же надо работать и воевать. Никогда хороший правитель не пойдёт на поводке желаний у народа. Для того, чтобы государство было счастливо, а народ процветал, надо делать вещи, которые простой народ не понимает и не принимает. Люди глупы, правитель должен действовать правильно, думать о будущем, а не как хочется простым и ленивым гражданам. Твой путь, путь в никуда, ты просто этого не понимаешь. Если ты хочешь счастья и процветания своему народу в целом, не следует при принятии важнейших государственных решений учитывать мнение тупого мужика от сохи. Мужик думает только о том, чтобы его жопе было тепло и безопасно и именно сейчас, не задумываясь о завтрашнем дне и других людях. И этим отличается правитель от мужика, мужик думает о себе и своих потребностях сейчас, а правитель о будущем всей своей державы и человечества в целом. Тупой мужик не может быть правителем и принимать государственные решения.

-Вот поэтому ты и проиграл, и это ты глуп, а не я! - Оскорблено прокричал новый царь.

Я решил больше не спорить, зачем испытывать судьбу, вдруг он передумает отпускать меня? Он сам был слишком слаб умом, чтобы понять то, что я пытался ему объяснить, что ж, значит, будет плакать и страдать в прошлом моя великая империя, и скоро впадёт в полосу упадка, но что поделать, такова судьба.

-Значит, я могу идти?

-Да, ты можешь уйти. Если решишь остаться, тебе уступят дом одного из генералов, что находится за оградой, это хороший большой дом, там есть деревянная мебель, еда и несколько женщин. Живи с миром, ты великий человек, просто ты не можешь править. Ты не понимаешь смысла жизни, и не знаешь, что нужно людям от своего царя.

-Могу ли я покинуть царство навсегда? Я желаю в будущем отправиться в северные земли, воевать с врагом сам.

-Можешь, в любой момент, а теперь, можешь идти, ты свободен. Я даже не буду приставлять к тебе охрану, потому что это не требуется, ты искусный воин и сам постоишь за себя, это знает каждый.

-Прощай царь.

Я поднялся с колен и свободно покинул дворец, никто больше меня не держал, только люди оглядывались и косились на меня, многие с неодобрением. Я дошёл до своего нового дома, осмотрел его. Сел за стол, и одна из женщин принесла мне еды, я ничего не опасаясь, поел, потом взял оружие, нож, и пошёл в город, я хотел пройтись по кварталам простых людей и солдат, узнать каковы настроения в обществе. И никто меня не остановил.

Выяснилось, что все поддерживают нового царя, и никто не собирается восстанавливать меня на царство, при этом, люди часто узнавали меня, но никто не пытался убить. Оказывается, днём ранее по городу распространился указ, что я помилован, и если кто убьёт меня, то сам будет приговорён к смерти. Бунтов и беспорядков тоже не было, город жил своей обычной жизнью. Видимо, восстание готовилось давно, и совершили его сравнительно бескровно, и даже многие бывшие мои командующие сохранили свои прежние посты. Всё государство жило по старому. Значит, восстание было совершено не спонтанно, а его долго и продуманно готовили заранее, что особенно опасно. В прошлом, таких организованных восстаний не было никогда, и меня свергали просто по кратковременному велению души, а потом все просто уже не боялись меня свергнутого. Тут всё было наоборот, восставшие подумали о том, как сохранить царство на плаву, чтобы всё не рухнуло в один миг. Учитывая также тот факт, что остальные более мелкие города также должны признать новую власть. Я думаю, царство не развалится сразу, но я понимал и другое. Новый царь, чувствуя шаткость своего положения, не сможет занять жёсткую позицию к другим жаждущим богатств и власти. Он быстро пойдёт на много уступок, и это вызовет постепенную утрату власти и распад государства, конечно, не в один день, а может быть за целое поколение или больше.

Тем не менее, мне нечего было волноваться, и я вернулся в свой новый дом, поел перед сном ещё хлеба, точнее не хлеба, а лепёшку на воде, которую мы готовили. Закусил мясом и выпил фруктового сока. Женщины сообщили, что они мои новые жёны, и готовы со мной спать сколько угодно и рожать мне детей. Я понял, их набрали специально из числа моих сторонников, чтобы мне было комфортно жить. Возможно, новый царь или его окружение даже подумали о том, что если я буду жить сыто и богато, то меня можно не бояться и у меня не будет стимула готовить контр переворот. Политическая технология слабых правителей древняя как мир, дай вкусный пряник своему врагу, чтобы он успокоился и не строил против тебя козни. Так что вполне возможно, они, наоборот, в тайне плохо ко мне настроены, и им приказано следить за каждым моим шагом, чтобы я не совершил контр переворот. В любом случае, если бы меня сильно хотели убить, думаю, убили бы, и народ принял бы это. Видимо я не вызвал в людях в этот раз такой уж ненависти, как раньше. Даже скажу более, они не ненавидели меня вовсе, скорее просто боялись, и их не устраивал мой политический курс на войны и дальние походы. Возможно, если бы я не был таким агрессивным и активным, в ближайшие годы меня никто не сверг. Хотя, возможно, не последнюю роль сыграла и жажда власти нового царя и элит. И всё равно формальным моральным предлогом к свержению является моё стремление к никому не нужным дальним походом в дальние земли, против племени, что никому не представляет угрозы в длительной перспективе.

И всё равно, я понимал, этот город со временем развалится и деградирует, может не сразу, просто постепенно затухнут ремёсла без моей поддержки, деградирует система образования, распустятся военные, желающие власти женщин рабов и слуг. Опустеют поля, станет меньше еды, и в первую очередь еды будет не хватать детям, и город постепенно заглохнет. Спустя поколения три, максимум пять поколений. Что хуже всего, люди очень плохо передают знания из поколения в поколение, теряют их со временем. Потому что одно дело знать самому, совсем другое научить кого-то на тот же, либо на более высокий уровень. Я сам на самом деле тоже не умею передавать знания следующим поколениям в полной мере, просто я бессмертный, и поэтому мой собственный уровень постоянно растёт. Впрочем, тут есть одно но, я думаю, если бы люди жили дольше... Всё было бы иначе. До сих пор люди живут в среднем до шестидесяти лет, и очень редко до семидесяти. Если бы люди жили хотя бы лет по триста, или вообще вечно, всё было бы иначе, но вечных тоже тяжело удержать в повиновении. Вечно живущие я думаю, в определённый момент начнут считать меня равными себе во всём, или даже они решат, что они лучше и умнее меня, что куда опаснее, потому что тогда моя жизнь потеряет для них священную ценность, и меня уже не отпустят как сейчас. Ведь в этот раз меня отпустили именно потому, что до сих пор, даже свергнув, они не считают меня равным себе и осознают что я древнее и умнее их, просто людей не устраивает мой политический курс, им хочется жить мирно и хорошо. Возможно, если бы я проявил в воинах больше интереса к походам, рассказал бы красивые истории о приключениях, всё было бы по-другому, и они желали бы воинских подвигов и славы. Но я этого вовремя не учёл, и гнал людей на войну директивно, не рассказывая, как это здорово побывать в дальних краях. Короче, надо было лучше промывать им мозг.

* * *

Я прожил на территории своего царства примерно пол года, но никаких признаков контрреволюции, либо ослабления нового царя не заметил. Наоборот, людям, а главное воинам, понравилось жить без войны, и они поддерживали своего нового царя. Хотя при этом, простых рабочих и ремесленников стали больше грабить, у многих отняли жён и отдали солдатам, это было не хорошо, но воины подавляли все беспорядки и железной рукой держали страну под контролем и в мире. Однако, я думаю, они как-то не учли того факта, что при таких тенденциях, в следующем поколении уже не будет ремесленников и простых трудяг. Впрочем, может, они решат этот вопрос иначе, отправляя своих детей в поле. Но происходящее мне совсем не нравилось, чисто морально. К тому же, мне надо было добить неандертальцев в Европе, я несколько раз напрашивался на аудиенцию к царю и упрашивал его дать мне крупный отряд воинов, чтобы отправиться в северные земли для уничтожения врага. Но тот каждый раз отвечал мне, что если он пойдёт людей, то уподобится мне во всём, и он этого не хочет. На самом деле он просто боялся ослабить свой авторитет и потерять власть, поскольку именно посылка воинов на край света была официальным предлогом для моего свержения. В связи с чем, я решил, что должен действовать сам. Я заранее подготовил большой запас инвентаря, обошёл весь город, нашёл около сотни единомышленников, что пожелали уйти со мной на север. Причём я понимал, что зачистить север от неандертальцев мы не сможем, слишком велики земли Европы. Поэтому я подобрал свой отряд половина на половину, мужчин и женщин, я решил построить новый город, и даже приметил место, северная окраина пролива Босфор, чтобы можно было, если что и на юг, но при этом как бы проще на север.

Однако, царь, узнав о моих приготовлениях. Строго настрого запретил мне уходить куда-либо с другими людьми. Он сказал мне: "если хочешь, иди один, а женщин я тебе с собой брать не позволю, не хочу, чтобы на севере родилась новая держава, могущественнее нашей и пошла потом на нас войной, а я знаю так и будет." Я его в принципе понимал, но не послушал. И мы тайно и во всеоружии покинули прочь город, потом собрались в условленном месте, и пошли на север. Я понимал, царь наверняка захочет остановить меня, и многие набивались ко мне в отряд, я знал, там могут быть предатели и шпионы, чтобы разрушить мою группу. В связи с чем я пошёл на хитрость. Я назначил два места встречи, своим самым верным людям, что изначально хотели идти со мной одно место, а предположительным шпионам, другое. Вычислить шпионов мне не составило большого труда. Я думаю, царь пытался арестовать всех, кто пришёл на второе место встречи, надеясь, таким образом разом захватить всех, но я его успешно перехитрил.

И мы, удачно избежав всех проблем, во всеоружии двинулись на север к проливу Босфор. Я думаю, если нас в начале и пытались преследовать и отыскать, то, во всяком случае, не сумели. Всего мой отряд насчитал ровно сто человек, пятьдесят женщин и столько же мужчин. Все женщины и мужчины моей крови, а значит, они проживут до шестидесяти лет и более. Возрастная группа, набранная мной от 19 до 30 лет, все в детородном возрасте и не слишком молодые, все сильные и умные. Среди нас было много профессиональных охотников и военных, бывшие разведчики дальнего обнаружения и некоторые офицеры моей армии. Кадровые военные с некоторым уровнем образования, также я взял около двадцати лучших ремесленников, эти не были приспособлены к дальним походам, но остальной отряд их защитит. Мы успешно и менее чем за месяц прошли через территорию современной Сирии и Турции и добрались до пролива Босфор, преодолели его по льду, потому что выбранное мной время года зима. И прямо на берегу, точнее всего в полу километре от берега пролива, я нашёл место для постройки нового города. Мы основали лагерь, построили ограду, успешно перезимовали, и наступило лето. Надо сказать, особых проблем с зимовкой не было, поскольку у нас в группе были опытные охотники. Они убивали крупных животных. И каждого убитого зверя нам хватало на несколько дней. Надо сказать, что за зиму и за весь поход не погиб ни один человек, вот что значит профессионализм. Дошли быстро и без потерь, и я бы даже не сказал, что нам тяжело было идти. Так что, переходы на большие дистанции это не проблема, главное, чтобы люди были хорошо подготовлены и с головой на плечах. В принципе, также, я когда-то в прошлом путешествовал один, покрывал десятки тысяч километров и ни разу не умер, была бы голова на плечах, и любая дистанция не преграда.

Лето здесь было коротким и прохладным, но всё же лето. Этим летом я построил на зиму более надёжные дома по типу землянок, а заодно я разведал, что здесь поблизости есть запасы подходящего камня, чего не было в великом царстве. А значит, здесь можно будет построить каменные дома, что меня так интересовало, других это волновало мало. Но уже летом мы по моей указке начали таскать камни с соседних холмов, и это было тяжело, таскать камни по 30 килограмм на три километра. И этим летом, я стал думать, как усовершенствовать устройство для переноски камней. В начале я сделал носилки на двух человек, на таких было достаточно удобно на плечах тащить по 60-70 килограмм зараз, но всё равно слишком сложно и далеко. И за лето мы выстроили всего один маленький каменный домик. Камня надо было много, таскать далеко, и никто особо часто без моей указки заниматься этим не хотел, непонятно зачем, а я не настаивал особо, боясь потерять авторитет, и чтобы люди не пожалели, что ушли со мной в поисках лучшей жизни. Ясно, что если так таскать, то мы будем строить по одному домику в год. В прошлом во Франции мы возили камни, спуская по реке на плоту, зараз помногу, но в этот раз подходящих рек не было.

Неожиданный подарок принесла зима, я вдруг допёр, что камни можно не таскать, а волочить по снегу, а если сделать плоскую деревянную гладкую поверхность, то один человек может волочить по снегу 50 килограмм и даже больше. И так появились первые лыжи, я сделал специальные, гладкие, деревянные поверхности с задранным носком, и на них можно было эффективно ходить по снегу. Появились первые сани, и первые лыжи и снегоступы для людей. Остальные члены племени были рады открытию, но не настолько как я, потому что для меня лыжи были новой технологией, что позволяла перевозить большие грузы на большие дистанции. И ещё я очень горько пожалел, что у меня не было лыж и снегоступов тогда, много лет назад, когда мы шли из Франции на юг по рыхлому снегу, во время наступления ледника. Много жизней было бы спасено, если бы такая простая вещь как снегоступы или лыжи, были бы спасены тогда. Правда, если бы тогда из ледяного похода вернулось бы больше людей, моя кровь сейчас не была бы в каждом из людей. Итак, используя первые сани, за зиму мы натаскали камней ещё на три домика.

А на следующее лето я придумал вещь, которая изменила всю историю человечества раз и навсегда. Я думал, как тащить одному человеку больший груз по ровной земле, и придумал колесо!! В начале я подкладывал круглые брёвна, чтобы по ним волочить большой камень, но это слишком сложно если тащить далеко, хотя при строительстве можно, если дистанции небольшие. И да по круглым брёвнам груз катится и можно двигать очень большой груз. Если для подъёма груза использовать рычаг. И я придумал, как закрепить круглую деревяшку, и это было сложно, я выстрогал из двух толстых брёвен два полу кольца, совместил их в одно колесо, сделал деревянную ось и скрепил колышками, залил смолой, и создал первую тачку. Диаметр колеса тачки был небольшим, меньше полуметра, но это было первое в мире колесо. И технология прижилась и была очень к месту, потому что раньше мы всегда таскали грузы на руках, либо привязывая к шесту между двумя носильщиками. Тачка позволяла тащить камни по 70 килограмм, и это было тяжело. Но легче, чем на спине. И мы сделали несколько тачек и стали на них возить камни.

Уже через два года, мы раскатали тропу от камненосных холмов. И построили много домиков для каждого члена племени, и каменные дома были лучше землянок, удобнее и в них можно было стоять в полный рост. В общем, наверное, можно было построить дома из брёвен, также как строили в Египте, но я помнил несколько сильных пожаров, что выжигали весь город, и меня это не радовало. Каменные дома выглядели мне более надёжными. К тому же, на самом деле, в Египте была особая порода дерева с мягкой древесиной, а здесь нет, обрабатывать дерево камнями в больших количествах весьма сложно. Так что, утверждение, что деревянные дома сделать проще спорно.

Как-то зимой я наткнулся на логово волков, волчица и несколько взрослых волков напали на меня, я с охотниками их успешно убил. Зато в самом логове меня ждал неожиданный сюрприз, я нашёл несколько совсем маленьких волчат, и те, вместо того чтобы напасть, полезли ко мне на руки. Они были совсем маленькими, и я приказал не убивать их. Мы кормили их и вскоре они подросли, но уже не нападали на людей, мы обучили их, и получилось домашнее животное, с которым очень удобно ходить на охоту. Я никогда не забуду этих первых волков, как здорово те загоняли дичь, как радовались людям, когда впервые в истории люди гладили их по шерсти, этих далёких предков современных собак. Нрав у первых волков был суровый, и нам первое время нередко приходилось зверски наказывать их за укусы или недовольство людьми, но мне удалось их приручить и воспитать. Главное, чтобы в животном был страх, табу на укус любого человека без прямой команды хозяина. И волки стали верными и послушными охотничьими собаками.

Впрочем, фантастические открытия и приобретения того периода не закончились. Я тогда подумал, что если мы смогли приручить для охоты волков, то можно приручить и других животных. Я подумал, что таскать летом камни самому слишком сложно, а многие животные на самом деле куда сильнее людей. А если животное травоядное по своей природе, то кормить его не составит труда. Здесь в холмах обитало достаточно много крупных баранов. Я изловил несколько мелких барашков, выходил и вырастил их, и они привыкли жить рядом с людьми. Бараны оказались менее приручаемы, чем волки, и менее послушны, зато не умели кусаться. Я думаю, неспособность барана привязаться к хозяину объясняется их крайне низким уровнем интеллекта. Волки обычно вступали в психическую связь с хозяином и обладали верностью, не бросали хозяина никогда, бараны не были на это способны, зато гораздо слабее и менее опасны. Мы построили для них загоны из веток и следили, чтобы те из них не убегали. Я научил баранов таскать повозку с камнями, завязывая по два на одну тягу. Взрослые самцы баранов неплохо таскали на себе повозку с достаточно большим грузом, теперь мы могли загружать по сто килограмм камней и более. В принципе, как тяговое животное два барана заменяли четырёх человек, только люди, таская тяжёлые камни, быстро начинали проявлять недовольство, а на недовольство баранов мне было пофигу.

Каменное строительство в нашем городе продолжалось, я построил много обширных каменных домов, изготовил для них из дерева мебель. А также я построил себе и своим гвардейцам крупный трёхэтажный каменный замок. Теперь все потребности людей в жилье были решены. Появилось множество детей, и я ожидал в будущем прирост населения. Теперь мы жили достаточно весело, с двумя типами прирученных животных, с баранами и первыми прасобаками-волками. Я понял, что прогресс пошёл семимильными шагами, и уже был рад, что ушёл прочь из Египта.

Поскольку бараны ели траву, то мы запасали на зиму сено, и в достаточно больших количествах, это, кстати, проще, чем добывать им зимой на прокорм кору деревьев. В итоге усложнилось наше сельское хозяйство. В итоге мы могли легко прокормить значительно количество баранов зимой.

Спустя всего два года количество баранов расплодилось неимоверно, и я не знал, куда их девать, и я подумал, а почему бы и нет? Взял, увёл двух баранов подальше в лес, и убил их, вырезал мясо, и мы все, включая волков, благополучно его съели, и остальные бараны не догадались. С тех пор мы стали убивать и есть лишних баранов регулярно, это, кстати, гораздо проще, и безопаснее чем охотиться. В конец я так обнаглел с убийством баранов, что стал делать из их шкур шубы для своих подданных, но бараны были настолько тупыми, что абсолютно нормально относились к шкурам из своих товарищей, и то, что они пахли мёртвыми баранами, их нисколько не смущало. А шкуры баранов были очень тёплыми, и из них получались хорошие зимние вещи. Так зародилось скотоводство, снабжавшее нас мясом, и я понял, чтобы есть мясо, необязательно охотиться, достаточно держать крупное стадо баранов. И это притом, что первых баранов я ловил с целью использования как тягловых животных. Волков надо сказать тоже приходилось ограничивать в размножении, те бесились от этого, и пытались кусаться, в общем, убийство каждого поколения щенков было целым конфликтом, но я всё равно следил, чтобы волков в селении было не более тридцати, иначе они ели слишком много мяса. Таким образом, волков мы убивали в раннем возрасте, так было безопаснее, а баранов наоборот выращивали на убой до максимального размера. Причём своих волков охотники воспринимали как товарищей по оружию и друзей, привязывались к ним, а бараны были просто тупым скотом.

Меж тем наша лесная крепость особо высоко технологичных людей быстро росла, и спустя всего лет десять превратилась в небольшой город, населённый преимущественно детьми. Но я старался беречь каждую детскую жизнь. Мы выстроили для детей отдельную школу, куда те ходили заниматься, и двадцать взрослых каждый день только и делали, что учили маленьких детей, как жить в этом мире. Я возродил и усовершенствовал систему учителей. А ещё мы учили их истории, со времён ледяного похода, уничтожения неандертальцев и бегства из великого царства. Я понял, что история это очень важный предмет, и люди должны помнить жизнь своих предков, чтобы не совершать глупых поступков в будущем. Причём без истории государство может нормально простоять одно два поколения, а вот с историей гораздо дольше. И вообще, уровень образования и понимания обществом своего правителя крайне важно для стабильности государства.

И вот, как-то, бродя по холмистым массивам близ каменоломни, я наткнулся на странный небольшой чёрный камень, я подобрал его и внимательно повертел его в руках, камень был очень тяжёлым для своего размера. Что-то знакомое было в этом странном камне, я поковырял его, и вдруг понял, что у меня в руках небольшой слиток металла!! Кто бы знал, как я тогда обрадовался этому чуду. Только это был другой металл, не такой как тот, который я использовал в вулкане, но он был здесь, в Европе! Я никогда не находил раньше в Европе таких камней. Я положил его в карман, и отнёс в селение, я знал, огнём металл не расплавить, но вообще расплавить его можно. И я решил попробовать в начале огнём, потому что понял, что это какой-то другой металл, не такой как предыдущий известный мне, этот был мягче. Я подготовил в камне формочку в виде небольшого острия копья, положил металл в формочку и поставил камень в костёр. Разкочегарил пламя посильнее, и случилось чудо, металл медленно потёк, он плавился от огня, этот металл имел более низкую температуру плавления, чем тот, который я когда-то плавил в лаве Камчатских вулканов, этот плавился от огня.

-Что это год? - Спросил меня один из охотников наблюдавший за моей вознёй.

-Это металл.

-Что, что?

-В своих дальних странствиях, давно-давно, я находил такое, это металл, особый камень, который не трескается, и не крошится, не ломается. Он очень прочный и из него хорошо делать ножи и наконечники. А самое главное, металл можно плавить, изначально придавая ему ту форму, которую надо. Острие копья из металла может служить долгие годы, не ломаясь. Когда-то давно у меня был такой наконечник и ножи из металла, но потом я потерял их. Это было очень давно, много тысяч лет назад, но я помню, сколь удобны и надёжны они были. В прошлом я находил металл очень далеко отсюда, но я не думал, что он есть и здесь, в наших краях, и вот сегодня в горах я нашёл камень, и этот камень металл.

-И?

-Не важно, я сказал, всё, что тебе нужно знать.

-Может поискать ещё таких камней?

-Поищем. А сейчас смотри.

Я достал наконечник из костра, остудил в воде и насадил на заранее подготовленное древко копья. Потом размахнулся и всадил древко в древесину, оно успешно воткнулось, но слегка помялось. Тем не менее, наконечник выдержал, хотя костяной или каменный сломался бы.

-Нифига себе, - вскрикнул охотник.

-Этот металл какой-то мягкий, не как тот, плохой, слишком мягкий, но всё равно лучше камня или кости. Надо найти ещё таких камней, завтра пойдём и найдём. Я думаю, из металла очень хорошо будет сделать немного топоров и ножей.

Я думаю, найденный мной тогда металл был слитком чистой меди. В прошлом, слитки меди иногда встречались в холмах в небольших количествах, и мне просто повезло его найти. Медь имеет на 400 градусов меньшую температуру плавления, чем железо и её можно расплавить на костре, если хорошенько разкочегарить его, что я и сделал, чтобы расплавить железо, нужна температур повыше. Тем не менее, медь как материал для режущего и рубящего оружия или инструмента, намного лучше, чем камень или кость.

И на следующий день мы пошли искать таких камней ещё. Мы долго искали, но за целый день усилий смогли найти лишь десяток камней, да и то поменьше найденного мной. Я долго думал, что с ними сделать, и как использовать наиболее полезным образом, слишком уж мало металла мы нашли. И решил, что на охоту можно ходить и с обычным оружием, к тому же на охоте есть риск потерять наконечник копья, если оно застрянет в ране у зверя и тот сбежит, а такое бывало не редко. Надо сделать такой инструмент, который не потеряется, и я расплавил свой наконечник копья и те камни, что мы нашли, и отлил одно единственное рубило для топора. Мы постоянно сталкивались с большими проблемами с обработкой дерева, и медный топор, это большой шаг вперёд. Медным топором можно подолгу рубить брёвна и не опасаться что сломается, это очень важно. Казалось бы, подумаешь брёвна, но попробуй каменным топором сруби дерево, а потом придай ему удобную плоскую форму досок, хрен там, целый день потратишь, и пять каменных рубил сломаешь. Так что топор, это будет как раз самая полезная вещь в хозяйстве и не потеряется.

-Слушайте меня внимательно, вы все видели, как выглядят эти чёрные камни, и какие они на ощупь. Теперь вы знаете, сколь они ценны. Каждый, кто найдёт и принесёт мне такой камень, получит особую награду, всем ясно? Нам нужен металл, и чем больше, тем лучше, только не сломайте себе шею в процессе поисков.

Надо сказать, первое время многие члены племени ходили подолгу искать медь в холмы, и иногда находили небольшие слитки, или несколько совсем мелких кусочков. Люди обошли много холмов, но за три месяца поисков, мы добыли килограмм пять металла, не больше. Один кусок металла я пустил на второй топорище, оно оказалось очень полезным в хозяйстве. Ещё кусочек металла я использовал на себя, отлил для своих личных нужд небольшой медный нож с деревянной ручкой. Этим ножом я обрабатывал раны раненых и выполнял некоторые работы по дереву и при шитье. Остальную медь пустили на иголки для ремесленников и на шило, а также на скальпели для лекарей, в них была большая потребность, и они не требовали большого количества меди. Так что, никаких радикальных перемен металл в нашей жизни не произвёл, в плане того, что его было слишком мало, но на особо важные дела он сгодился. И, тем не менее, металл, это реально круто.

А меж тем, наш каменный город продолжал расти, и вскоре на берегу пролива Босфор раскинулся настоящий средневековый очень высокотехнологичный для своего времени городок. Правда, теперь женщины дольше взрослели, чем раньше, и это привело к некоторому снижению роста населения, теперь требовалось больше времени, чтобы подрастить следующее детородное поколение. В прошлом это было 9-10 лет, теперь минимум 12 лет, причём полного взросления особь достигала лишь в 16-18 лет. И только людей старше 25 лет я считал полноценно взрослыми. В итоге прошло лет пятьдесят с момента нашего поселения здесь, прежде, чем город превысил население в две тысячи человек. Но я уже знал, что с более взрослыми и долгоживущими людьми, с новой системой, не составит труда обеспечить контроль и над более крупным государством, чем наше сейчас. И я, не долго думая, заложил второй город, итак спустя ещё пол века развития, я создал первое северное государство из нескольких городов, мы обитали где-то в районе современного Константинополя. Возможно, нас не нашли современные археологи как раз потому, что мы находились на территории современных городов Османской империи. Таким образом, более поздняя культурная деятельность людей замела следы нашей цивилизации тех времён, хотя каменных и монументальных построек у нас было много. Я думаю, мы также оставили в наследство нашим потомкам много различных глиняных черепков и всех тех вещей, по которым обычно археологи обнаруживают древние цивилизации. Но если моя столица располагалась на территории современного Константинополя, то думаю, под культурным слоем этого города следов от нас не осталось.

Увы, дальнейшему росту препятствовал холодный климат и нехватка еды, мы добывали её достаточно эффективно, но вскоре число дичи в наших местах сократилось, и основными источниками еды стала ловля рыбы, а также разведение баранов. Зерно я выращивал только, чтобы сохранить зерно, но урожая было так мало, что я его как еду не считаю. Тем не менее, я снова подготовил и обучил армию, разведчиков, и новые соединения людей двинулись в Европу, уничтожать неандертальцев. Северный климат был более суровым, и не позволял нам эффективно использовать крупные соединения, при этом у нас не было и источников яда. И я всё равно стал создавать малые отряды солдат и посылать их на север, громить неандертальцев, сильно мешал ледник и холодный климат. К тому же, в этот раз наше государство оказалось поменьше, чем в прошлый. В сумме не более 10 тысяч человек.

Я решил, что совершать мощные крупные военизированные вылазки в Европу в силу климата и нехватки ресурсов, как раньше мне не удастся. Поэтому я сосредоточился на стабильности своей страны, мы зачистили от неандертальцев всё в радиусе 500 километров от нашей столицы. Также я совершил несколько походов на запад в район Греции, и зачистил от неандертальцев территории центральной, а потом и Южной Греции. Мы также прошлись по греческим островам, уничтожая неандертальцев и там. Тем более, в те времена до многих островов можно было дойти пешим ходом по льду, правда, не везде, и пару раз пришлось сплавать, но не далеко. К счастью, неандертальцев там было не очень много, и семьи их были невелики, поэтому проблем с зачисткой Греции не было. После я преступил к формированию и отправке семей поселенцев во все концы Европы. Я, как и в прошлые года, стремился к тому, чтобы молодые семьи людей уходили во все концы и строили там новые племена людей, чтобы вытеснять врагов и обеспечить будущее виду, прежде всего я старался отсылать поселенцев именно в Европу.

Мы также установили дипломатические отношения с нашим южным соседом, выяснилось, что Южное Великое Царство ещё не рухнуло и стояло, правда, резко сократилось количество городов и население. Мои послы выяснили, что в Южном Великом Царстве трижды были времена великих смут, когда города сражались за власть. В них погибло очень много народу, и несколько городов было сожжено под корень, так что на данный момент в южном государстве осталось лишь 9 городов, и резко сократилось количество деревень, уровень технологий упал. Но Южное Царство всё ещё стояло и держалось, спустя более чем сто лет, после нашего побега! И это было уникально по моему опыту, потому что в прошлом мои полу государственные образования саморазрушались гораздо быстрее. А Южное Царство стояло даже спустя сто с лишним лет, как ни в чём не бывало. Да ослабло, да многое потеряло, но стояло. Значит, у людей и их государств есть будущее, не всегда они впадают в полосу гибели, иногда могут существовать достаточно долго и без меня, особенно если городов много, а не один и имеется некий праобраз системы образования, передающей знания и навыки по наследству.

Тем не менее, меня мало волновало Южное Царство само по себе, главное, чтобы оно не собралось на нас войной, а оно не собиралось воевать, им своих проблем там на юге хватало. И я думаю, пройдёт ещё сто или двести лет, и созданной мной государственное образование самопроизвольно рассосётся итак. И останутся только семьи, деревни и племена людей, что живут сами по себе небольшими группами, но не великой страной.

Меж тем, более всего меня волновали неандертальцы в Малой Азии, прошлый раз их не столь дотошно уничтожили и зачистили, и мой поход лишь уменьшил их численность, но не уничтожил. А небольшое государство фактория, которую я основал в центре Турции, выродилась в несколько больших первобытных племён, которые жили с неандертальцами вперемешку, оказывали на них давление, но не могли и не собирались уничтожать. И меж тем, Малая Азия вновь начинала превращаться в демографическую бомбу неандертальцев, те быстро плодились, и я понимал, пройдёт ещё лет сто, и их семьи двинуться как саранча и как раковые метастазы во все концы мира, откуда их с таким трудом вытеснили. И хорошо ещё, что пока стоит Южное Царство, им закрыт путь в Африку, но оно будет преградой не больше ста лет. А мы с севера закрыли им путь в Европу, но скоро они попрут, потому что к югу от Босфора их уже сотни племён, опять.

Поэтому я подумал, принял решение и собрал всех глав своей страны на совет в своём великом тронном зале, и начал речь:

-Приветствую вас. Я собрал здесь вас не просто так. Я знаю, вы не хотите и не собираетесь воевать, но возникла проблема.

Я поднял крупную шкуру, на которой заранее нарисовал охрой карту малой Азии с северным царством на проливе Босфор и Южным в восточном Египте. Карта была формальной и очень примитивной, но в целом отражала географию.

-Это Малая Азия, рассадник неандертальцев, сейчас там проживает никак не меньше 200 тысяч неандертальцев, практически столько же, сколько проживало там до великого похода Южного Царства. К тому же, разведка говорит, что их племена стали больше, до 500 человек, и они договариваются друг с другом, чего раньше никогда не было. Обратите на это внимание. Вот здесь на востоке Малой Азии череда гор и сухих земель, неандертальцы пока что туда не идут. На западе море, а в отличие от нас плавать они не умеют. Точнее, умеют на плотах на небольшие дистанции, и только когда чётко виден другой берег. Итак, у них два пути, вот сюда на юг, через Южное Царство, либо на север к нам. Оба этих пути пока перекрыты, и те семьи неандертальцев, что пытаются выйти из этой ловушки погибают. Мы сами за последние двадцать лет убили не меньше десяти их семей, я думаю всех, кто пытался пройти мимо нас. При этом, Южное Царство сейчас вошло в полосу заката, и примерно через сто лет перестанет быть барьером для неандертальцев, и тогда те снова хлынут в Африку, которую мы с таким большим трудом от них зачистили. При этом, налицо складывание у неандертальцев первых государственных образований, крупные племена по 500 человек, что договариваются между собой о совместной обороне. Сейчас ситуация стабильна и наш вид, кроманьонцы доминирующий на планете, это несомненно, но в долгосрочной перспективе ситуация изменится. Враг снова начнёт колонизацию Африки и нам придётся столкнуться с мощным врагом на юге, и не факт что мы долго устоим. Вот такие дела. А всё потому, что когда-то меня свергли, и генералы оказались слишком малодушны, чтобы закрепить успех и вовремя малой кровью добить врага.

-Что же делать год?

-Я надеюсь, вы поддержите меня. Есть один путь, мы должны создать мощную армию и начать мощный поход на юг. Мы должны любой ценой раз и навсегда выбить неандертальцев из Малой Азии. В настоящий момент численность нашего государства около 10 тысяч человек, из них 4 тысячи это воины в возрасте от 16 до 50 лет. Я считаю, мы могли бы создать армию в 2 тысячи человек, обучить их, и отправить на войну на юг. Спустя 10 лет, мы могли бы повторить нашествие. Я уверен, что первая армия не сможет уничтожить всех неандертальцев, но мы могли бы сократить их численность, и в несколько заходов уничтожить их под корень. Также мы могли бы попросить Южное Царство выделить хотя бы 1000 воинов на атаку с юга.

-Новый великий поход...

-Опять война.

-Да, и это единственный способ спасти ваше будущее и будущее ваших детей. Если вы сегодня не пойдёте на юг и не уничтожите там врага, то завтра враг придёт сюда. И в этот раз враг близко, и доберётся к нам не через тысячу лет, а уже при вас, вот сейчас. Если мы не организуемся и не ударим первыми, они ударят по нам.

-А как же остальные неандертальцы в Испании и в Европе? Европа гораздо крупнее Малой Азии, и там враг опаснее. В Европе неандертальцев даже больше, чем здесь.

-В Европе мало еды, там холодно, плотность населения врага там невелика. Рождение новых племён не вызывает дальних миграций. И самое главное, в Европе не складываются государственные образования, поэтому неандертальцы менее опасны, и даже не представляют угрозы вовсе, и не станут угрозой ещё очень долго. А вот в Малой Азии складывается мощное государство большой численности. Тем не менее, сейчас враг пока что не умеет воевать. В прошлом наши отряды били большое число неандертальцев малой кровью. Теоретически, отряд в 2 тыс человек может убить 50 или даже 150 тысяч неандертальцев, если бить их по очереди и с малыми потерями, либо без потерь. Поскольку у них нет представления о военном искусстве, нет тактики и стратегии. Вы также можете взять с собой на юг несколько сотен волков.

-Когда ты собираешься начать поход?

-Я думаю, подготовка займёт два года. Нам надо не только создать специальное оружие для войны, но воины должны пройти особо обучение и физическую подготовку. И помните, здесь есть второй пролив, к юго-западу от нас Дарданеллы, мы о нём не вспоминаем, потому что он шире, чем Босфор втрое, и мы не контролируем ситуацию там, теоретически неандертальцы могут переправиться и через него тоже. В тех краях лёд зимой тонок и опасен, не всегда промерзает, но в морозную зиму переправиться можно. Поэтому, после рейда на юг, надо снова будет почистить Грецию. И в идеале, я бы хотел построить в районе Дарданелл ещё пару городов, чтобы надёжно контролировать проход, но это дело будущего.

-Слишком большие планы год, опять война. - Он сделал паузу, а потом принял решение. - Мы поддержим, ты тут прав, неандертальцы близко, всего лишь по другую сторону пролива, что замерзает на зиму. Мир сегодня, война с ними завтра.

-Хорошо, я пошлю послов с дарами в Южное Царство, попрошу их выдвинуть войска. И учтите, неандертальцы неорганизованны и пока не умеют воевать, но со временем научатся. А по факту их уже сейчас, только в Малой Азии в несколько раз больше, чем суммарное население Северного и Южного царств. По факту их больше чем нас, больше чем людей в северном царстве в двадцать или тридцать раз. И самое главное, они быстрее плодятся.

-Их дети умирают, они...

-Да дети у них умирают, и о них никто не заботится, не то, что у нас, это правда. Но детей у них больше, и самка неандертальца вынашивает ребёнка 7 месяцев, а наша 9. К тому же, они часто рожают двойню или тройню, и при этом они взрослеют в 8-9 лет, а мы в шестнадцать. Если не убивать их, если они попадают в идеальные для размножения условия, у нас нет шансов. Поэтому мы должны их убить, всех до последнего, очистить Малую Азию.

-И мы сделаем это!