Ключ к счастью попаданки

Глава 6

День «икс» наступил неожиданно быстро. Всё время я, стараясь не слишком умничать, осторожно выясняла у Фени подробности о новом мире. Узнала, что в неделе так же семь дней, времена года такие же, как у нас, а климат в местности, где расположена деревня, похож на нашу среднюю полосу.

Про великих богов тоже кое-что узнала. Их оказалось несколько, каждый отвечал за свою сферу деятельности. В богов искренне верили и поклонялись.

Правда, ничего особенного они не требовали. Раз в год принимали дары и иногда наказывали за несоблюдение святых заповедей.

— И что, все соблюдают? — уточнила я у Фени.

— Нет, конечно, мы же люди — тянет нас на грехи, — вздохнула Феня. — Но ничего, покаешься, дары принесёшь, боги примут и простят.

— А если не примут?

Феня замахала на меня полотенцем, которым вытирала посуду:

— Ты чего говоришь! Думать про такое не смей! Если не примут — значит, отвернулись от человека боги, слишком велик его грех.

— Дальше-то что? Грешник умрёт? — уточнила я.

— Нет, жить будет, как жил. Проживёт свои годы, а потом, когда упокоится, будет душа его неприкаянно скитаться на веки-вечные, — складно сообщила Феня.

Наверное, объяснения жреца запомнила.

Жили, кстати, здесь намного дольше. Сто лет никого не удивляли, в деревне были старики и постарше, хотя работали люди много и тяжело.

Феня отправила меня кормить свиней, так я чуть спину себе не сорвала, таская в хлев тяжёлые вёдра. А ведь это всё ещё приготовить надо, заварить-запарить, потом принести, разложить, и убрать продукты жизнедеятельности.

В отдельном отсеке сидел боров, его Феня кормила сама.

— Не любит он тебя, укусить может, — объяснила она. — Хороший боров, справный и дело свой знает, но в клеть допускает только меня. Помнит, что я его с поросёночка растила.

Феня нежно почесала борова за ухом, а я, на всякий случай, отошла подальше.

Свадебный сговор по обычаю проходил в доме жениха. Стол накрывали обе семьи. Феня опять напекла пирогов, наварила компота из вишни, пожарила мяса.

Салатов здесь не знали, да и вообще еда была хоть и здоровая, но совсем простая. Похлёбку, которую варила Феня, язык не поворачивался назвать супом. Какой это суп? Все продукты в один чугунок, туда немного соли, сала — и в печь, томиться. Овощи разваривались неравномерно, если раньше вытащить, то одни превратятся в кашу, другие будут хрустеть на зубах. Поэтому Феня держала чугунок в печи долго. От такой кулинарной обработки похлёбка напоминала что-то среднее между супом-пюре и переваренной бурдой неумелой поварихи.

Перед торжественным выходом все принарядились. У меня, оказывается, кроме парочки застиранных платьев-рубах, есть целый сундук нарядов!

Когда Феня подняла на нём крышку — я ахнула. Сарафаны всех цветов и даже разных покроев, нарядные, расшитые по подолу сорочки, рубашки с длинными, летящими рукавами. Две пары ботинок, высокие сапожки и кожаные башмачки, отделанные цветными нитками.

— И приданое своё забыла? — ахнула Феня. — Ой, Улька, слушай меня и запоминай.

В моё приданое, кроме двух сундуков вещей (оказывается был и второй), входила полностью укомплектованная «постеля», как выразилась Феня. Четыре подушки, одеяло, тюфяк и несколько простыней. Наволочек и пододеяльников здесь не использовали, что мне категорически не нравилось. Ещё за мной давали двух бычков, набор посуды и всяческих приспособлений для рукоделия.

Ткацкий станок я посмотрела из вежливости, пяльцы и прялка меня тоже не заинтересовали. Увы, я из тех попаданок, которые никогда в жизни не увлекались народными ремёслами. Почему я в прошлой жизни хотя бы вышивать не научилась? Так нет же! Покупала готовые наборы в подарок, любовалась искусством наших рукодельниц, но сама попробовала только один раз.

И поняла, что мне неинтересно. А как бы мне здесь пригодилось это умение! Готовая профессия. Может быть, руки Ульки вспомнят, как надо вышивать? Должна же у меня быть мышечная память.

— Феня, покажи мне, что я вышивала.

— Чего там смотреть? Не ахти ты вышивальшица, так себе. Рубаху свадебную для жениха я тебе расшивать помогала, чтобы перед людьми было не стыдно.

Понятно, значит, особыми талантами я не обладаю. Боюсь, прясть и ткать я тоже не большая мастерица. Зачем тогда я Савве? Может, у нас ним неземная любовь? Тогда почему я не чувствую никакой радости от скорой свадьбы? Наверное потому, что я — не Улька, и все эмоции девушки улетели вместе с её душой.

Собираясь к будущим родственникам, Феня лично проконтролировала мой внешний вид. После бани она выдала мне новую, тонкую и очень приятную к телу сорочку, рубаху, что-то среднее между сарафаном и платьем и даже башмачки.

— Если у меня есть обувь, то почему я хожу босиком?

— Кто тебе позволит приданое снашивать? — удивилась Феня. — Вот выйдешь замуж, тогда хоть всё сразу надевай.

А пока нет мужа — ходи в тряпье. Понятно.

— Улька, ты язык-то свой, ныне длинный, там не высовывай, — предупредила она. — Как в дом войдём — поклонись. Потом нас с тобой рядом посадят, так ты по сторонам не глазей, сиди тихо, как мышка. Угощать будут — благодари, но много не ешь, кусни чего попроще пару раз, и всё.

Нормально они меня в гости ведут! Молчи и сиди голодная!

— Может, я дома останусь?

— Чего удумала! Какой сговор без невесты? Без тебя никак нельзя, иначе кто бы тебя за стол посадил. Когда ленты вам навяжут, пойдёте во двор с Саввой. Остальные-то дела без молодых решаются, а вы пока одни посидите, сладостей поешьте.

Значит, я нужна лишь для того, чтобы дать согласие, а дальше — не моё дело. Что же они меня ведут, как кобылу, которую надо покрыть? Намыли, нарядили, показали и позволили кивнуть головой. Неужели мои желания вообще никого не интересуют?

— Феня, а разводы у вас бывают?

— У благородных — бывают, говорят, самой-то мне откуда знать. У простых, как мы с тобой — нет. Не было случая, чтобы жрец позволил мужу с женой своей развестись.

Я правильно понимаю, что о разводе жены с мужем можно даже не уточнять? Кажется, после свадьбы прав у меня будет не больше, чем сейчас.

Разве что обязанностей добавится.

— Почему? Если, допустим, она от него убегает? Или ленивая, за скотиной не смотрит, не готовит, не ткёт и не вышивает. Или детей нет.

— Значит, так богам удобно, чтобы он с худой женой жил. Но если бездетная, то беде помочь можно.

— Как?

Феня судорожно вздохнула, прижала ладони к глазам.

— Вторую жену может взять. Но — тут уж только из вдовиц, девушку за него отдавать не захотят.

— Так и не захотят? Вдруг он богатый или благородный?

— Ну, благородный на простолюдинке не женится никогда, хоть как она хороша. А богатый — тут да, всяко может получиться.

— Совсем не бывает, чтобы благородный на простой девушке женился? — удивилась я.

— Бывает иногда, редко. Только кровь смешивать нельзя — боги не простят. Детей не будет у них, она потом болеть начнёт, чахнуть. Умрёт рано. Когда такое будущее знаешь, кому охота жениться?

Феня вытерла глаза, поправила на талии широкий, расшитый ярким узором, пояс.

— Переплетай косу, да пошли собираться, — приказала она.

Дом жениха впечатления на меня не произвёл. У Пегаса побольше будет. Встречать нас вышли дородная высокая женщина, две девушки лет пятнадцати и тот самый парень, который иногда всплывал в моей памяти.

Среднего роста, белобрысый, с лоснящимися круглыми щеками, он напоминал любимого Фениного борова.