Клятва верности

11: ЗАГОВОРЫ

Экран телевизора Тони Рэнда занимал большую часть стены. Он был достаточно большой, чтобы смотреть повторные показы «Космической одиссеи 2001 года», которую в подлинном виде можно было смотреть только на очень немногих телевизорах. Он никогда не смотрел на нем фильмы о войне или шоу рок-музыки. На этом огромном экране они казались слишком устрашающими.

Тони был в постели, опершись спиной на выдвинутую из изголовья панель. Нависавшее над ним огромное лицо казалось худым и голодным, как у Кассия.

– То, что я обнаружил, – говорило лицо, – является феодальным обществом. И когда я сейчас говорю о феодализме, я не имею в виду латы и арбалеты. Тодос-Сантос не просто современен, он находится на передовом рубеже технологии. Углеродное волокно в этих композитных стенах изготовлено на орбитальной станции, и оно не могло быть изготовлено кроме как в условиях невесомости. Сама идея арколога появилась только несколько десятилетий назад. Когда Паоло Солери начал писать об аркологах, это походило на научную фантастику, несмотря на то, что он был учеником Фрэнка Ллойда Райта.

Тони Рэнд согласно кивнул. Когда Паоло Солери начал строительство Аркосанти, новой модели его города в пустыне Аризоны, репортеры были заинтригованы, однако они не принимали его всерьез. Даже после того, как стало очевидно, что Солери построит свой город, который рос год от года, большинство журналистов считали Солери приятным чудаком, блестящим, но чокнутым. Конечно, Женевьева считала так же! Решение Тони провести лето, работая без оплаты с Солери (Он не может протянуть еще долго, он работает там двадцать лет, Джин, это мой последний шанс.) привело к окончанию их совместной жизни…

– Конечно, Тодос-Сантос современен, продолжал Лунан. – Корпорация «Ромул» построившая эту коробку, уже давно занимается транспортировкой айсбергов из Антарктики для снабжения Лос-Анджелеса водой. – Камера переключилась с Лунана на гавань Лос-Анджелеса, показала ее панораму, двигаясь по направлению к айсбергу, сделала наезд до крупного плана, показав лыжников, а затем снова плавно перешел на общий план, показав остров Каталина, крупный план гавани на перешейке с песчаными пляжами и пальмами.

– Возможно, сверхсовременен, – говорил Лунан. – Сотни жителей Тодос-Сантоса работают в Лос-Анджелесе, двое работают еще дальше, в Хьюстоне, штат Техас, а один управляет механизмами на Луне! И все они никогда не покидают своего дома.

Кадр снова сменился, показав улыбающегося дородного черноволосого мужчину. Рэнд узнал его, но не мог вспомнить его имени. Голос Лунана продолжал.

– Мистер Арманд Дринкуотер является квалифицированным оператором фрезерного станка…

– Оператор опытного производства, – поправил Дринкуотер. Его голос гремел.

– …в компании «Кенигсберг медикал инструментс». Аппараты, над которыми он работает, не существовали пять лет назад. Арманд, мне сказали, что вы работаете совсем без одежды?

– Правильно. Может быть, я перебарщиваю, но мне приходилось носить белый халат и шапочку и работать в чистых комнатах, и мне чертовски это надоело.

– А теперь?

– Я часто улыбаюсь. А, вы имеете в виду рабочие дни? В моем контракте говорится, что я должен быть на работе в девять. Прекрасно. Я встаю в десять минут девятого. Таким образом у меня остается время для кофе. Харриет обычно к половине девятого делает мне сэндвич с беконом и яйцом, и я съедаю его во время работы. Когда приходит время обеда, у меня для обеда целый час. Я немного загораю на балконе. А заканчиваю работу в пять, и я дома в пять. Я могу выпить, если хочу, и не нужно сдерживаться из-за того, что нужно ехать.

Изображение померкло, появился кадр, где Дринкуотер сидел за комбинацией из письменного и рабочего стола. С другой стороны стола полукругом располагались телевизионные экраны. В центре находилась пара толстых перчаток, подвешенных на консолях с универсальными шарнирами, как у старых бормашин. От перчаток тянулись кабели к штекерам на столе.

– В знак уважения к нашей теле-аудитории Арманд оделся для работы этим утром, – сказал голос Лунана за кадром. Дринкуотер, одетый в черные плавки, которые незаметно сливались со складками его кожи, надевал перчатки. Его руки совершали точные движения. На одном из телевизионных экранов перед ним появилось изображение детали сложной формы.

– В основном я делаю детали в единственном экземпляре, – сказал Дринкуотер, – но эта деталь будет прототипом для серийного производства. Все, что я делаю, записывается, и после того, как я закончу, за дело возьмутся компьютеры и сделают сотню точно таких же деталей, повторяя то, что я делал. Я получаю проценты за каждый экземпляр. – Он взял микрометр и приставил его к пустоте. На телевизионном экране появился точно такой же инструмент, а на другом экране появились результаты измерений. Дринкуотер удовлетворенно кивнул.

– Что вы изготовляете? – задал вопрос Лунан.

– Насос для установки «Сердце-легкое», – ответил Дринкуотер. – Кажется, эта партия предназначается для экспорта в Африку. – Перчатки сделали легкие движения, и деталь на экране начала вращаться. – Довольно сложная работа. Сомневаюсь, что удалось бы с ней справиться, если бы мне приходилось целый день вести машину только для того, чтобы добраться до работы. – Он улыбнулся. – Думаю, она бы не так мне нравилась.

На экране вновь появился прямой репортаж. Лунан задавал вопросы Дринкуотеру.

– Мне кажется, вам здесь нравится, – сказал Лунан.

– Нет. Я люблю это место. Тони Рэнд улыбнулся. Кадр сменился.

– Познакомьтесь с Рейчел Лиф, – сказал Лунан. – Мисс Лиф работает машинистом бульдозера. – Лунан сделал паузу для усиления эффекта.

– Как вы видите, Рейчел не походит на обычного тракториста.

Еще бы! Тони вспомнил, что встречал ее один раз. Это была маленькая женщина, не то чтобы очень хорошенькая, но с очень изящной фигурой, тонкими чертами лица, жгучими темно-карими глазами и с таким громким хрипловатым голосом, что вы ожидали услышать, как лопаются стекла, когда она говорила.

– Однако, – продолжал Лунан, – не каждый машинист бульдозера работает на Луне. – Камера последовала за аккуратной женщиной в другую комнату, где стояла копия большого трактора. Она была окружена телевизионными экранами. На одном из экранов был виден астронавт, сидящий на водительском месте и с нетерпением глядящий с экрана. За его левым плечом виднелась бледная, почти бесцветная впадина.

– Пора бы тебе уже быть здесь, – сказал астронавт.

– Мы были заняты. – Рейчел села на водительское место и положила руки на рычаги управления. – Можешь идти.

Последовала пауза.

– Черт, занята – ну хорошо, я ухожу. Спасибо. Бульдозер двигался по лунному карьеру.

Лунан менял кадры: находящаяся в Тодос-Сантосе Лиф двигает рычаги; изображение, которое она видит на своем контрольном экране, и взгляд из-за его плеча на ее монитор.

– Как вы видите, – говорил голос Лунана за кадром, – это нелегкая работа. Когда Рейчел дает команду, требуется более секунды, чтобы сигнал дошел до Луны, и еще секунда, чтобы информация вернулась обратно к ней. Для обеспечения этого трюка требуется множество компьютеров, но это оправдано. Познакомьтесь с полковником Робертом Бойдом, начальником Лунной базы. – Полковник Бойд, оправдано ли иметь на Земле операторов установок?

– Конечно. Держать людей на Луне очень дорого. А сейчас у меня здесь будто в четыре или в пять раз больше людей, и мне не нужно их кормить или обеспечивать их воздухом.

– Применение высоких технологий, – сказал Лунан. – Вы можете видеть множество из них в Тодос-Сантосе. – Кадры на экране менялись, показывая других жителей Тодос-Сантоса: сборщиков электронной аппаратуры, лабораторию сложной химии, человека, выполняющего сложный чертеж на компьютеризированном чертежном столе, других операторов-уолдо. Затем в кадре появились дети в огромном дереве, дети, играющие на крыше, плавающие в бассейнах на крыше.

– Это больше, чем работа, – говорил Лунан. – Они тоже играют изо всех сил. Индустриальный феодализм может доставлять радость, как мы увидели. Но все же, почему жители Тодос-Сантоса так жизнерадостны? Дело не только в отсутствии многорядных шоссе…

На экране вновь появился Лунан. Он стоял перед рядом телевизионных экранов. Они показывали путаницу изображений: людей, лежащих на балконах, людей за работой, идущих по коридорам. За экранами наблюдали полицейские в форме, некоторые из них сидели удобно откинувшись, другие внимательно смотрели в экраны.

– Технология обеспечения безопасности в Тодос-Сантосе тоже современна, – сказал Лунан.

Тони Рэнд выругался. Что бы ни сообщил Лунан, его информация не стоила этого! – Какого черта и кто разрешил ему туда войти… – Он вгляделся в экран. – Сукин сын. Это подделка. Хотя чертовски хорошая. Интересно, кто описал ему зал службы безопасности? – Там был даже график с результатами прыжков самоубийц.

– Единственное место, где жители Тодос-Сантоса не находятся под постоянным наблюдением, это их квартиры. Охранники службы безопасности имеют средства, чтобы заглядывать даже и туда, однако они не должны это делать, если только их не попросят, или если возникает серьезное подозрение, что житель находится в опасности, – сказал Лунан. На экране снова возник Дринкуотер.

– Вас когда-нибудь беспокоило, что полиция может наблюдать за вами, когда им не положено? – спросил Лунан.

– Беспокоиться? – Дринкуотер пожал плечами. – Может быть я думал иногда об этом. Мы иногда шутим, что охранники кое-что видели из того, чем мы занимаемся у себя дома. Хотя, дело в том, что они именно наши охранники. Наши друзья.

– Вы любите это место, – сказал Лунан. – А постоянное наблюдение никогда вас не беспокоило?

– Меня чертовски сильно обеспокоит, если оно не сработает, – ответил Дринкуотер. – Однажды проклятые форматы добавили ЛСД в нашу пищу. Из-за этого четверо жителей попали в психушку. Если бы у нас не было одного бармена, который сам прошел через это и успокоил других, мы бы потеряли несколько акционеров.

– Вы сказали – форматы. Вы в этом уверены? – спросил Лунан.

– А кто же еще это может быть? Поэтому охранники так тщательно ведут наблюдения?

На экране появилась Аллея с постом охраны на переднем плане. Голос Лунана спросил:

– Вы всегда так относились к полиции?

– Да нет, – засмеялся Дринкуотер. – Когда я был ребенком, мои родители говорили мне всю эту чепуху о том, что «полицейский твой лучший друг», но я быстро понял, какое это вранье. К полицейским можно относится по-дружески, но в основном тогда, когда вы убеждаете их не выписывать штраф за нарушения правил уличного движения, правда?

Они просто не нравятся. Послушайте, предположим, что вы солидный человек. Никогда ничего не нарушали. Вы были со своими друзьями и выпили на один бокал больше, чем нужно, и вы пытаетесь попасть домой. Никаких скандалов, но может быть вы немного покачиваетесь, и вас увидели полицейские. Что произойдет?

– Они выпишут штраф…

– Вы попытаетесь их отговорить, и будете арестованы, – сказал Дринкуотер. – Но не здесь. Здесь полиция работает для нас. Я могу сильно выпить и потеряться, и охранники приведут меня к моей квартире.

На экране справа появилось хорошенькая девушка. Она пошла к посту охраны.

– Мы записали это вчера, – говорил Лунан. – Познакомьтесь с Черил Дринкуотер, дочерью Арманда. В отличие от Арманда, Черил выросла в Тодос-Сантосе.

Она приятно улыбнулась охраннику.

– У меня назначена встреча с моим отцом, но я не смогу прийти во время, – сказала ему Черил. – Я не знаю, где он сейчас. – Она протянула свой идентификационный значок жителя Тодос-Сантоса. Охранник улыбнулся в ответ и, понимающе кивнув, вставил ее значок в отверстие на своем пульте.

– Мистер Дринкуотер «скрывается» на 40-м уровне, – сказал он. – Хотите поговорить с ним по телефону?

– Нет, – улыбка Черил стала еще шире, – просто передайте ему, что я задержусь на час или около этого…

– Обязательно. Приятного дня.

Камера отъехала далеко назад, показав Лунана, который стоял на балконе, глядя на калейдоскоп Аллеи. Черил Дринкуотер и будка охранника отсюда казались почти незаметными точками. Этот кадр сменился изображением улицы в Лос-Анджелесе: дюжина полицейских автомобилей блокировала дом, полицейские с винтовками, пистолетами и ружьями, прячущиеся за бронемашинами и офицер с громкоговорителем, выкрикивающий инструкции. Оружие извергло ураганный огонь. Кадр снова сменился на изображение захваченного угонщиками авиалайнера, затем на снятого Запрудером Джона Кеннеди на Дили Плаза. За этими кадрами последовал Рейган, выходящий из Вашингтонского «Хилтона», в конце следовало изображения агента федерального бюро расследований с автоматом в руках. Затем следовал монтаж из кадров, показывающих столкновения горожан с полицией, а затем серия других кадров с ограбленными домами, уличными грабежами и вооруженными ограблениями. В завершении камера сделала наезд на Тодос-Сантос, сквозь стену, и вернулась к Томасу Лунану, смотрящему на Аллею.

– Конечно, мы были не совсем точны, – сказала Лунан. – Не все встречи с полицией за стенами Тодос-Сантоса приятны, а убийства случались и в этой Коробке. В прошлом году некий мужчина убил кухонным ножом свою жену и двоих детей.

Это правда, подумал Тони Рэнд. Но Mapлен Хиггинс жила в Тодос-Сантосе достаточно долго, и потому нажала кнопку тревоги, и охранники попали туда вовремя, чтобы спасти ее третьего ребенка, который прятался в кладовке.

Но те ребята с ящиками с песком… как я мог спасти их, думал Тони? И Преса? Судья Нортон очень быстро вынесла свое решение после выслушивания свидетельских показаний, быстрее чем кто-либо ожидал: Престон Сандерс предстанет перед судом по обвинению в убийстве. Проклятье, думал Тони. Трижды проклятье…

Тони поднялся и прошел к холодильнику за пивом. Когда он возвращался, Лунан повествовал.

– Феодальные общества всегда сложны: в таком обществе каждый пользуется правами, но немногие имеют одинаковые права. Нет даже имитации равенства – ни в правах, ни в обязанностях и ни в ответственности.

Существует, однако, преданность, и она действует в обоих направлениях. Житель Тодос-Сантоса должен быть преданным, но в обмен Тодос-Сантос предоставляет ему защиту. Бухгалтеры Тодос-Сантоса осуществляют выплату подоходного налога за жителей Коробки. Комитеты проверяют продукты потребления…

Еще бы, проверяют, подумал Тони Рэнд. Я до сих пор злюсь, когда вспоминаю о тех проклятых бумажных полотенцах, которые были хорошего качества, но перфорация на них была размещена так далеко друг от друга, что вам приходилось пользоваться двумя, когда вам требовалось только одно, и я никогда не мог вспомнить название их торговой марки, пока комитет по оценке не присвоил им категорию «Мошенничество»…

– Преданность Тодос-Сантосу должна быть личной, – говорил Лунан. Он исчез, и на экране появился кабинет Арта Боннера. Лунан с чувством говорил о роскоши, которую Тодос-Сантос предоставляет своему Генеральному директору. Затем на экране вновь возник Арманд Дринкуотер.

– Арманд, вы не завидуете положению мистера Боннера? – спросил Лунан.

– Великий боже, нет! У меня только один босс. Мистер Боннер работает для каждого.

– Преданность и защита, – говорил Лунан. – Узы Клятвы Верности тянутся в обоих направлениях. В Соединенных Штатах существовала тенденция – обрывать все связи, так что люди оставались в одиночестве. Граждане пытались противостоять бюрократии, «им», при этом не ведая в действительности, кто конкретно нажимает кнопки власти, «они» – всего лишь собирательный, практически эфемерный образ государства без конфетного лица. В Тодос-Сантосе «они» – это Арт Боннер, и если вам не нравится то, что он делает, у вас есть шанс сказать ему об этом.

На экране появился «Коммонз». Вокруг Арта Боннера столпилась дюжина жителей, но Тони смотрел на низкий потолок, который казался еще ниже на телевизионном экране. Он должен был быть выше, черт побери…

Зазвонил телефон. Звук телевизора уменьшился, когда Тони снимал телефонную трубку.

– Рэнд…

– Арт Боннер. Сэр Джордж Риди не звонил тебе недавно?

– Нет. Хорошо бы позвонил, мне нужно с ним поговорить.

– Я договорился с ним, что он посетит Службу безопасности и электростанции. Тони, если он попросит тебя показать ему все это, откажись, хорошо?

– Конечно. Но почему?

– Черт, Тони, сколько посторонний должен знать о нашей защите!

Сэр Джордж Риди – шпион ФРОМАТЕС? Это было смешно. Хотя… у параноиков тоже бывают враги.

– Хорошо, Арт. Это все?

– Нет. Э… – Боннер остановился, резко оборвав себя. Это было странно. Арт никогда так не делал. Затем:

– Ты знаешь о сегодняшнем решении суда?

– Конечно.

– Ты сейчас смотрел фильм Лунана?

– Ну да…

– Он заставил меня задуматься, сказал Боннер. – Я никогда не думал об этом месте как о феодальном обществе, но может быть он прав. Тони, мы не предоставили того, что обещали. Сандерсу…

Тони ничего не ответил.

– И вот пришло время это сделать, – сказал Боннер. – Тони, я не думаю, что наши адвокаты смогут вытащить Преса. Джонни Шапиро сказал мне сегодня, что лучшей тактикой для него будет признать себя виновным в меньшем преступлении…

– Прес этого не сделает, – сказал Рэнд.

– Я знаю. Даже если бы он хотел, я бы ему не позволил. И даже если мы получим приговор «не виновен», Прес заплатит слишком дорогую цену. Это не правосудие.

– Конечно нет, – сказал Тони, – но таков закон.

– К тому же это плохая реклама, – сказал Боннер. – Я имею в виду не прибыль. Я имею в виду сообщение кому-то, кто собирается повторить это с настоящими бомбами. Мы должны дать понять миру, что заботимся о своих людях. Итак. Я хочу, чтобы ты обдумал пути организации побега Преса из тюрьмы.

– Что?

– Ты меня слышал. Спланируй побег из тюрьмы. Я не хочу, чтобы при этом кто-нибудь пострадал, и не хочу, чтобы полиция Лос-Анджелеса имела возможность доказать, что это сделали именно мы. Но я не против того, чтобы они узнали, что это сделали мы.

– Арт, ты сошел с ума…

– Возможно, – ответил Боннер, – но тебе не повредит, если ты рассмотришь проблему. – Голос в трубке замолчал. Боннер иногда забывал сообщать людям, что он прекращает разговор.

О боги, думал Тони. Он прошел в кухню за другой бутылкой пива, обдумывая услышанное, и заказал себе Шотландское виски. Затем он вновь поглядел на экран и увидел свое собственное лицо. Лунан говорил что-то о «придворном волшебнике».

Придворный волшебник. Тони не был уверен, что это ему понравилось. Прибыло заказанное им виски, и он залпом выпил бокал. Он решил не заказывать второй. Побег из тюрьмы. Боннер это говорил серьезно? Должно быть. Арт знал, сколько работы предстояло сделать Рэнду. Смонтировать полностью новую систему безопасности. Продолжается строительство нового крыла здания, необходимо закончить работу над чертежами по увеличению мощности установок, и…

Лунан продолжал говорить, и снова о феодализме. Сейчас он говорил об осадном образе мышления, и о том, что Коробка похожа на крепость. Интересно, подумал Тони, и ему захотелось, чтобы у него было время подумать об этом. Идеи кружились в его голове. Феодализм. Если Лунан прав, как это должно отразиться на конструкции? Корпорации были феодальными; черт, их и изобрели в феодальные времена. Лорд Мэр и Корпорации Лондона…

И Тодос-Сантос действительно походит на крепость. Арколог всегда будет на нее походить. Конечно, построенный Паоло Аркосанти казался легким и воздушным, но это был первый этап, крошечная центральная часть, которая была в действительности построена, и несмотря на то, что Солери использовал стекло, открытые балки, аркбутаны и балконы, если бы когда-нибудь здание было построено целиком, оно бы походило на крепость.

Конечно, Солери не построил его полностью. Он этого не хотел, потому что ему хотелось развивать конструкцию, чего не удалось в достаточной степени, чтобы начать строительство. Он так и не сделал окончательного чертежа. Но Тони Рэнд, имея степени архитектора и инженера и опыт работы с Солери, а также определенную известность как строителя нового правительственно-университетского комплекса в Имперском округе, не мог позволить себе роскоши ждать развития конструкции. Тони должен был построить Тодос-Сантос, и сдать его для жилья, и сделать его из настоящих материалов в строгом соответствии со сметой, которая не позволяла делать множество украшений.

Возможно, вполне возможно, думал он, я мог уйти от этих вертикальных стен. Но как? Ему хотелось получить как можно больше площади для парка. И всегда существовала смета. И он должен был быть построен с имеющейся рабочей силой и…

Действительно ли жителей Лос-Анджелеса отталкивают эти вертикальные стены, как утверждает Лунан? Придай я им другую форму, и может быть двое невинных не погибли бы.

И может быть нам вообще бы не пришлось защищать наш город? Члены ФРОМАТЕС не очень то церемонились и с Солери.

Наступило время рекламы. Тони покачал головой.

– Будь хорошей девочкой, – сказал он вслух.

Слушаю, – ответило контральто МИЛЛИ. – «ДЛЯ ВАС СООБЩЕНИЕ ОТ СЭРА ДЖОРДЖА РИДИ».

– Позже. А сейчас расскажи мне о ЗАГОВОРЕ.

«В КАКОМ КОНТЕКСТЕ?»

– Закон.

«ЗАГОВОР. УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО. ОБЪЕДИНЕНИЕ ИЛИ СОГЛАШЕНИЕ МЕЖДУ ДВУМЯ ИЛИ БОЛЕЕ ЛЮДЬМИ, ЗАКЛЮЧЕННОЕ С ЦЕЛЬЮ СОВЕРШЕНИЯ ИХ ОБЪЕДИНЕННЫМИ УСИЛИЯМИ НЕКОЕГО НЕЗАКОННОГО ИЛИ УГОЛОВНОГО ДЕЯНИЯ ИЛИ НЕКОЕГО ДЕЯНИЯ, КОТОРОЕ САМО ПО СЕБЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НАКАЗУЕМЫМ, НО СТАНОВИТСЯ НЕЗАКОННЫМ В РЕЗУЛЬТАТЕ ВЫПОЛНЕНИЯ СОГЛАСОВАННЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ЗАГОВОРЩИКОВ ИЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ УГОЛОВНО НАКАЗУЕМЫХ ИЛИ НЕЗАКОННЫХ СРЕДСТВ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ ДЕЯНИЯ, КОТОРОЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ САМО ПО СЕБЕ НЕ ЗАКОННЫМ.

СУТЬЮ ЗАГОВОРА ЯВЛЯЕТСЯ СОГЛАШЕНИЕ, А ТАКЖЕ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ОДИН ОЧЕВИДНЫЙ ФАКТ СОВЕРШЕНИЯ НЕЗАКОННОГО ДЕЯНИЯ…»

– Достаточно. Спасибо.

«ВСЕГДА К ВАШИМ УСЛУГАМ».

Итак, мы еще не составили заговора, подумал Тони. Пока нет. Однако…

Черт, мне необходимо это с кем-то обсудить. Здесь проблема безопасности… это должен быть кто-то, кому можно сказать, что Боннер поручил ему спланировать побег из тюрьмы. Кто? Неприятность холостой жизни в том, что ты один…

Он подумал еще секунду, и поднял трубку. Звук телевизора сразу же выключился. Он набрал половину номера и сбросил его, подумал еще и набрал снова.

– Алло?

– Делорес? Это Тони Рэнд.

– Привет, Тони. – В ее голосе звучал вопрос – какого черта нужно Рэнду?

– Ты видела фильм Лунана? – спросил Тони.

– Только часть…

– Хорошо. Послушай, у твоего босса поехали винты, и мне нужно с кем-то поговорить, – торопливо проговорил Рэнд. Вот и все, подумал он.

Последовало долгое молчание.

– Хм. Тони, я принимала ванну, с меня течет вода. Приходи через двадцать минут, хорошо? Мы поговорим об этом. Я уверена, мистер Боннер знает, что делает…

– Я тоже привык так думать.

– Ладно, приходи. Что бы там ни было, мне заказать кофе, или может выпить?

– Спасибо. Э-э, и то, и другое. Последовала короткая пауза, во время которой Рэнд внезапно осознал, что бармен пошел в комнату Делорес, неся пару напитков, и охранники будут знать, что он там находится. В Тодос-Сантосе нет тайн. Тони перестал замечать это год назад, но передача Лунана…

– Договорились, – сказала она и положила трубку.

Двадцать минут.

– Будь хорошей девочкой, и позвони мне через пятнадцать минут, – сказал Тони вслух, используя звуковой пароль, который МИЛИ узнавала.

«ВСЕГДА, БОСС. У МЕНЯ ЕСТЬ СООБЩЕНИЯ…»

– Давай их сюда.

«От сэра Джорджа Риди. – «Я хотел бы встретиться с вами, чтобы обсудить детали моего нового арколога. Я понимаю, насколько вы заняты в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Сможете ли вы пообедать со мной завтра вечером?»

Рэнд нахмурился. Все смешалось… но ему необходимо найти возможность сообщить Риди свои мысли. – Передай сэру Джорджу – в шесть часов, у Шрамма, если это удобно. Сформулируй это получше.

«Будет выполнено».

– Спасибо.

«Всегда к вашим услугам».

Камера показывала квартиру Лунана в Санта-Монике. Это был самый дурацкий фильм, какой когда-либо видел Рэнд. Но в его контексте был смысл, потому что Лунан говорил о страхе и мышлении человека в осажденной крепости. Камера показала хорошие замки, дешевую стереоаппаратуру, которую видно в окно и спрятанную дорогую аппаратуру, дешевый гараж, где он прячет свой дорогой автомобиль. Боже мой, подумал Рэнд. Если дела снаружи настолько плохи, почему он показывает все свои секреты? Должно быть, он собирается завтра оттуда уехать!

А как же Зак? Мой мальчик растет там, вместо того чтобы быть здесь, где должен. И заслуживает ли этого Женевьева? Ох, черт побери…

Лунан снова был с Дринкуотерами. Черил говорила:

– Я не понимаю, как вы можете так жить. Я не понимаю, как кто бы то ни было может.

Ее сменила женщина из Лос-Анджелеса, говорящая:

– Я не понимаю, как они могут так жить, когда вам все время смотрят в затылок. Конечно, я делаю там покупки… – Снова появилась Торговая Аллея, вид с быстро движущейся дороги, еще один калейдоскоп; мальчики, перекинувшие через дорожки туалетную бумагу, снова смеющая Черил.

– Нет, конечно никто, – смеялась она. – Никто не нагибается. Ну, нагибаются анджелинос…

Неплохо, подумал Тони. Совсем неплохо. Он торопливо оделся, стараясь не замечать комок в желудке. Он хотел только поговорить, черт побери, но его тело говорило ему, что он хочет чего-то большего, и он мог бы, просто мог бы…

– …мышление человека в осажденной крепости, – говорил Лунан. – Тодос-Сантос всегда видел себя отдельно от Лос-Анджелеса. Хотя не каждый думает так…

На экране появилась Барбара Черчворд, в аккуратно сшитом костюме с юбкой и с яркими шелковым шарфом, излучающая одновременно женственность и компетентность.

– Большая часть предоставляемых нам займов на развитие идет живущим снаружи, – говорила она. – Это делается для того, чтобы они смогли поселиться внутри. Но конечно, мы зависим от Лос-Анджелеса в поставке нам многих товаров, которые не имеет смысла производить у нас дома. – Она сделала паузу, как будто задумалась – аудитория Лунана решит, что она действительно задумалась. А Лунан? – Например: одной из лабораторий в Тодос-Сантосе недавно в течение недели потребовались листы из плексигласа, несколько шайб различных размеров, сверла трех размеров, три линзы, три зеркала высокой полировки – я могла бы продолжать, но надеюсь вы поняли? Только в действительно большом городе могут иметься запасы всех этих вещей, которые легко получить.

– Значит, вы действительно зависите от Лос-Анджелеса, – сказал Лунан.

Черчворд засмеялась.

– Я могу сказать, что мы просто тратим в Лос-Анджелесе много денег, вероятно больше, чем представляют себе большинство анджелинос. В конце концов, мы могли бы получать все эти товары из какого-нибудь другого города. Но нам бы этого не хотелось. – Она продолжала говорить, но Тони не слушал. Через двадцать минут, сказала Делорес. Было тяжело ждать. Вдруг поможет холодный душ? Черт побери…

– …и в последнее время развилось неприятное настроение, – говорил Лунан, – которое можно определить фразой, сейчас она, кажется, стала модной в Тодос-Сантосе. – Камера сделала наезд крупным планом на листок, наклеенный на дверь лифта. «СЧИТАЙТЕ ЭТО ЭВОЛЮЦИЕЙ В ДЕЙСТВИИ».

– А так как в Тодос-Сантосе ничего не происходит без, по крайней мере молчаливого, одобрения Боннера и его людей, – говорил Лунан, – мы можем предположить, что менеджеры Тодос-Сантоса согласны с данным мнением. Мне не удалось проследить происхождение этой фразы…

О боги! – подумал Тони. Я действительно видел эту афишку наклеенной повсюду. Лунан пытается сделать ее универсальной, но это не так, совсем не так. И черт побери, где я впервые это услышал? Где-то. В ту ночь, когда Прес был вынужден убить тех ребят – да, в ту ночь, но нет, раньше. Прыгун. Черт, ведь это я сказал! Как это стало известно всем?

«Я ВЫЗЫВАЮ ВА-А-А-А-С», – прозвучала трель МИЛЛИ. – «ДЕСЯТЬ ПЯТЬДЕСЯТ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ».

– Спасибо, дорогая, – сказал Тони. – Будь хорошей девочкой.

«СЛУШАЮ».

– Я буду находится в квартире 234, 28-й уровень.

«КАК ДОЛГО, БОСС?»

– Неважно, – ответил Тони, и снова почувствовал комок в желудке. Ох ты, черт.