Клан Учиха. Возрождение легенды [СИ]

Эпилог эпилога (к чтению не обязателен)

Учиха Изуна спал, и ему было чертовски хорошо.

Ровно до того момента, пока он не попробовал перевернуться на бок — вспышка боли заставила проснуться.

После вчерашней тренировки с отцом всё тело болело, ведь мать до своих синяков и ушибов гордый мальчишка не допустил, не желая проявлять слабость ни перед родителями, ни перед Сарадой и Тоби. «Шиноби должен уметь терпеть боль», — пафосно провозгласил Изуна в ответ на предложение матери подлечить его. Теперь это не казалось таким уж блестящим достижением. А ещё хуже, что в полдень его ждёт церемония зачисления в Академию, на которой нужно будет идеально показать себя. Поэтому терпеть боль — не вариант, но и сдаваться и признавать поражение не хотелось.

«Ладно, — подумал Изуна, откидывая одеяло и садясь на кровати, стараясь при этом не морщиться, — будем действовать по-другому».

«По-другому» было сопряжено с определённым риском, однако Изуну это остановить не могло — наоборот, даже подстёгивало. Ну и что, что мать говорила не трогать её целебные снадобья? Да она даже не заметит, если он отопьёт глоточек, а эффект точно будет, Учиха Сакура знает в лечении толк!

Выбравшись в коридор, Изуна застыл и прислушался. Из родительской спальни не доносилось ни шороха — так бывало, когда отец или мать создавали какой-то особый барьер, не пропускающий звуки. У Тоби тоже было тихо (Изуна, сам не зная, зачем, заглянул к брату и удостоверился, что тот крепко спит), а вот Сарада уже копошилась у себя — наверное, прихорашивается, девчонкам на это нужно больше времени, чем парням.

В ванной, располагавшейся дальше по коридору, Изуна оперативно заперся и только после этого обратил внимание на чемоданчик-аптечку, спрятанный на одной из полок повыше. Запрокинув голову, мальчик какое-то время поизучал его, а после окинул взглядом окружение. «Если поставить ногу на ванну, затем на раковину и чуть подпрыгнуть, я должен дотянуться до той полки. Нужно быстро и чётко схватить аптечку и только её — если задену что-то ещё, всё посыплется, ну а если зацеплю полку, то она рухнет, и тогда Академии мне не видать ещё год — отец не допустит, чтобы я позорил клановое имя своей неловкостью… Так, ладно, поехали!»

Забравшись на бортик ванной, Изуна левой ногой опёрся на край раковины и ещё раз примерил расстояние, а затем глубоко вздохнул и подпрыгнул — и умудрился в полёте выхватить с полки именно то, что нужно, не задев прочих вещей. «Отлично!» — успел подумать он, прежде чем начал падать. Паника сменила восторг, и мальчик, едва сумев перегруппироваться из-за боли в мышцах, неловко приземлился на кафель, добавив к старым синякам новый на плече от встречи с ванной. Тихо зашипев, Изуна потёр ушиб, второй рукой открывая аптечку, и заглянул в неё. Он прекрасно знал, что искать: бутылочно-зелёный флакон с микстурой, придававшей сил, и тюбик с мазью, сводившей синяки в мгновение ока — поэтому быстро сориентировался в склянках, выудил нужные и принялся за излечение себя.

Стук в дверь заставил его дёрнуться и воровато заоризаться.

— Изу, ты там скоро? — спросила Сарада. — Собираешь очередь.

— Да-да, скоро выйду! — откликнулся Изуна чуть поспешно; сестра даже через дверь заметила это.

— Что ты там делаешь? — проговорила она, понизив голос.

— Нэ-сан, а как ты думаешь? — начал Изуна тянуть время, попутно укладывая флакон и тюбик обратно в аптечку и пытаясь прикинуть, как бы незаметно и тихо вернуть её на место. — Умываюсь, чищу зубы…

— Без воды?

Изуна цыкнул, досадуя на оплошность. Выжав несколько секунд, Сарада сказала:

— Впусти.

Иначе придётся иди к маме, и тогда кто знает, что произойдёт?..

Изуна стиснул зубы, но, привстав, открыл дверь, и сестра проскользнула внутрь.

— О, — усмехнулась она, рассмотрев картину: сидевшего на полу братца с аптечкой на коленях и постепенно сходящими синяками, видными под задранной майкой. — Значит, всё-таки решил воспользоваться лекарствами, Изу? Но как же хвалёная выдержка шиноби?..

Вариантов было два: начать в ответ язвить и рисковать поссориться с сестрой на пороге новой вехи жизни, в которой Сарада, уже отучившаяся в Академии два года, понимала куда больше него, или же, наступив на горло гордости, «играть побитого котёнка», как Изуна сие действо про себя называл. И сегодня, всё взвесив, он выбрал второе.

— Зачем ты дразнишься, нэ-сан? — пробормотал он, отведя взгляд и понурив голову. — Да, я ещё не так хорош, как ты — но не могу ведь я выставить себя слабаком перед отцом!..

«А теперь поднять на неё полный смущения и увлажнившийся взгляд…» Быть может, Изуна пока ещё плохо владел тайдзюцу, не умел создавать Огненный шар и не активировал Шаринган, зато в подобных хитростях он был хорош.

Сараду это как всегда проняло. Мгновенно растеряв запал, она смущённо поправила очки.

— Я тебя вовсе не дразнила, Изуна, — возразила она и, наклонившись, взяла из его рук аптечку. — Давай умывайся быстрее, мама уже встала и скоро завтракать позовёт, — и, подпрыгнув, поставила чемоданчик ровно на то место, где он прежде стоял. Явно сказывался опыт.

— Спасибо, — поблагодарил Изуна с улыбкой, и сестра оставила его одного.

Закончив с утренними процедурами и уступив ванную Сараде, Изуна спустился на первый этаж дома и пробрался на кухню, где уже крутилась у плиты мать в фартуке и косынке, прикрывавшей волосы.

— Доброе утро, — поздоровался он, усевшись за стол, и посмотрел за окно — там во дворе нинкен тёти Ханы устроили шутливую схватку за самый большой кусок мяса на завтрак.

— Доброе, — мама отвернулась от плиты и взглянула на него обеспокоенно. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, не переживай, мам, — отозвался Изуна. На удачу, как раз в этот момент в комнату вошли отец и Тоби, что спасло от дальнейшего внимания матери.

— Саске, где мы встретимся с Наруто и Гермионой? — спросила она, начав расставлять на столе тарелки. — Помнится, они говорили, что хотели бы пойти на церемонию вместе.

— Мы договорились в десять у Ичираку, — ответил отец ровно, но Изуна улавливал его не то неодобрение, не то раздражение.

— Ну нет… — мать протяжно вздохнула. — Опять боевое крещение раменом, как он устраивал Сараде и Хиро?

— Хм, — отозвался отец. Тоби, забравшийся на соседний стул, наблюдал за ним и матерью с большим интересом, и Изуна не сомневался, что его братишка не пропускает ни слова.

— Хината и Дейдара тоже будут, я полагаю?

— Разумеется.

— И Боруто с Саюри? — вскинулся Изуна. Ему не терпелось увидеть друзей и рассказать про вчерашнюю тренировку с отцом. Такие были привилегией и редкостью, ведь Учиха Саске — очень занятой шиноби. Преимущественно обучением Изуны основам занималась мать, знаменитый медик селения, но ещё больше времени он тренировался с Сарадой и кузеном Шисуи… ну, то есть, они тренировались, а он старался вникнуть в их занятия.

Мать почему-то посмотрела на него с подозрением.

— Изуна, нам стоит ждать сюрпризов на церемонии?

Мальчик взглянул на неё возмущённо, но не понять, чем вызван вопрос, не мог. Всё же они с друзьями не отличались умением долго сидеть на одном месте в бездействии.

— С моей стороны — никаких, — клятвенно заверил он и добавил, повернувшись к отцу: — Я не посрамлю имени Учиха.

Отец, отвлёкшись от завтрака, встретил его взгляд — и молча, с расположением кивнул. Изуна расплылся в счастливой улыбке, вызвавшей вздох матери и тихое замечание Тоби:

— Нии-сан серьёзно к этому относится.

— Более чем! — с готовностью подтвердил Изуна и, не удержавшись, потрепал братишку по волосам. — И ты будешь, когда подрастёшь, Тоби. Всё же мы принадлежим к великому клану!

— Так, похоже, кому-то стоит меньше общаться с Мадарой-саном, — засмеялась мать, и даже отец улыбнулся краем губ, посмотрев на неё с каким-то подтекстом. Изуне отчаянно захотелось выяснить, что это было.

— Мама, а разве ты не согласна? — спросил он. — С тем, что говорит Мадара-сан о клане?

Родители вновь обменялись взглядами, на сей раз без улыбок.

— Чтобы понять, где пролегает грань дозволенного восхваления клана, вам, Изуна, Тобирама, предстоит узнать больше о его истории, — серьёзно произнёс отец. — Не сейчас, но со временем.

— А пока примите как факт, что не стоит задирать голову слишком высоко, — назидательно добавила мать. Присоединившаяся к семье Сарада с удивлением посмотрела на всех и молча села за стол. — Уж точно не выше, чем Хьюги.

— Спасибо за ориентир, — невинно улыбнулся Изуна, переводя всё в шутку, а про себя задумался: что же такого скрыто в истории клана, что от детей утаивают?

— Изуна! — Саюри весело помахала ему, высунувшись из-за занавесок на входе в Ичираку Рамен. — Рада тебя видеть!.. Здравствуйте, Саске-сан, Сакура-сан.

— Привет, Саюри, — мать тепло улыбнулась девочке, и родители вместе с Сарадой и Тоби прошли внутрь забегаловки, где стали приветствовать Хинату-сан, сестру главы клана Хьюга, Дейдару-сана и их старшего сына Хиро.

— Где Боруто? — спросил Изуна, покрутив головой по сторонам.

— Опаздывает, — откликнулась Саюри недовольно. — Не удивлюсь, если он опять с матерью поцапался.

— С чего бы вдруг? — удивился Изуна.

Саюри хмыкнула и вздёрнула носик. Это забавно: при материнских чертах лица мимика у неё абсолютно отцовская.

— Ну и внимательный же ты, Учиха, — проговорила она, старательно выводя насмешливо-снисходительный тон. — Ещё скажи, что не знаешь, какой Боруто.

— Весёлый парень с шилом в одном месте, — чуть подумав (чуял подвох), ответил Изуна.

— Вот, — кивнула Саюри. — А Гермиона-сан?

— Строгая, серьёзная, вечно ей всё нужно делать по правилам… — он осёкся. — А.

— О. Спорю, что Гермиона-сан принялась с утра инструктировать Боруто, как вести себя на церемонии и в Академии…

— …а он заявил, что сам прекрасно всё знает…

— …и теперь наказан на неделю, даттебаса, — угрюмо заявил вывернувший из-за угла друг, раскрасневшийся и недовольный.

— Ну и дурак, — безжалостно заявила Саюри. — Из нас только ты и не понял ещё, что с родителями нужно…

— Дети, вы чего там застряли, мм? — из кафе выглянул Дейдара-сан и вскинул бровь, увидев бедовую троицу в сборе. — Так, заговорщики, что вы уже задумали?

— Ничего, папа, — пропела Саюри с поистине ангельской улыбкой. — Мы с мальчиками пару дней не виделись, новости накопились. И вообще, сегодня такой важный день для всех нас…

Поддерживая её, Изуна и Боруто состроили невинные лица и согласно закивали.

— Да-да, так я вам и поверил, — хмыкнул Дейдара-сан, но весело, и тут же отвернулся к пришедшим с той стороны, откуда явился младший Узумаки, Наруто-сану, Гермионе-сан и их младшей, Рей, ровеснице Тоби. — Вот что за дела, ты мне скажи? Сначала требуешь всех сюда, а потом опаздываешь, мм!

— Да так, кое-какие дела образовались, даттебаё, — Наруто-сан потёр затылок, как обычно делал, когда врал или был смущён, и поспешил перевести тему: — Ну что, все в сборе, да?

Смерив сына недовольным взглядом, Гермиона-сан наклоном головы указала ему следовать за ними в кафе. За её спиной скорчив рожу, Боруто подчинился, и Изуна и Саюри вошли за ним. Кафе, как неоднократно и с удовольствием говорил ребятам Наруто-сан, претерпело изменения со времён его юности: заметно расширилось и теперь включало в себя не одну стойку-стол и кухню, а просторный зал на десять столов, из которых всегда была занята хотя бы треть. По пути приметив столы, которые, судя по вещам, заняла их компания, Изуна вместе с подругой подошёл к стойке, где собрались остальные.

— …кажется, было совсем недавно, — говорил Теучи-сан, владелец забегаловки, с улыбкой глядя на Сараду и молчаливого Хиро. — Хотя, я ещё помню, как ваши родители заходили сюда генинами… и Наруто, конечно, он тут был завсегдатай!

— Всё из-за вашего рамена, Теучи-сан, — Наруто-сан ехидно взглянул на изучающего меню Дейдару-сана. — Любому в его приготовлении до вас далеко, даттебаё.

— Я согласен, но запомнил, мм, — полушутливо-полусерьёзно откликнулся тот.

Изуна перевёл взгляд с одного на другого шиноби и прищурился. Он давно заметил, что между героем войны, легендарным джинчурики Девятихвостого и знаменитым подрывником из костяка Акацуки, спецотряда Альянса, существовало негласное правило каждый раз, находясь вместе, пытаться как-то совсем уж ребячески поддеть друг друга. Для шиноби их статуса это выглядело глупо — Изуна и представить себе не мог, чтобы до подобного опустились его отец, или мать, или дядя Итачи, которому Дейдара-сан был не только коллегой, но и другом, — однако никого из старших это почему-то не заботило. Даже Гермиона-сан и Хината-сан, вон, спокойно обсуждают что-то с Сакурой вместо того, чтобы попросить своих мужей быть серьёзнее. «Как хорошо, что наш отец не такой», — подумал Изуна, с гордостью посмотрев на Саске, с совершенно равнодушным видом делавшего заказ для своей семьи.

— Ну что, Боруто, Саюри, Изуна, — менторским тоном начал Наруто-сан, когда рамен был готов, и компания расселась (потребовалось сдвинуть два стола, чтобы все поместились). — Сегодня у вас большой день. Академия — это очень важная ступень в жизни каждого шиноби, поэтому учитесь прилежно, слушайте учителей и… э-э… — он покосился на жену и вдруг, растеряв всю серьёзность, заговорщицки подмигнул, — и не теряйте зря время, даттебаё.

— Наруто имеет в виду, что вам нужно тянуться к новым знаниям и никогда не останавливаться на достигнутом, — тут же вставила Гермиона-сан строго.

— О да, однозначно, — протянул Дейдара-сан, очень уж недобро ухмыляясь, а затем указал палочками для еды на ребят, севших вместе. — Никогда не забывайте, что запас способов доведения сенсеев до белого каления неистощим, мм.

— Дейдара! — одновременно возмутились Гермиона-сан и Хината-сан под одобрительные кивки Наруто-сана и хмыканье отца.

— Спасибо за крайне ценное участие в напутствии, — процедила мать и сама обратилась к ребятам: — Посмотрите на Дейдару-сана, дети. Вот вам пример того, как не надо вести себя на уроках.

— А на переменах можно? — невинно уточнила Саюри, за что удостоилась гордой улыбки своего отца. На самом деле, та же шутка вертелась на языке Изуны, но мальчик вовремя его прикусил — не хотел нарываться. Боруто же просто угрюмо молчал и поглощал рамен, явно дуясь на мать за утренний выговор.

— Это не шутки, Саюри, — неожиданно заявил Хиро, взглянув на сестру. — Все мы здесь принадлежим к древним кланам, ведущим род от Рикудо Сеннина. Мы должны держать марку.

Саюри вскинула подбородок.

— Зануда, — припечатала она. Пока Хиро не успел ответить, Изуна, решив, что пришла пора побыть дипломатом, громко спросил:

— Наруто-сан, а как вы выпустились из Академии? Я слышал, что там была какая-то крутая история, но родители никогда не рассказывали в подробностях.

— О, это действительно отличная история, даттебаё, — оживился Наруто-сан, до того, как и все взрослые, наблюдавший за спором детей. — Всё началось с того, что я выкра… э-э, позаимствовал свиток, принадлежавший когда-то Второму Хокаге…

Пока Узумаки говорил — Тоби и Рей слушали его с огромнейшим интересом, а остальные переключили внимание на еду, — Саюри наклонилась к Изуне.

— Трусишка ты, Изу-чан.

— Дурашка ты, Саю-чан, — не остался в долгу он. — Кто ж заводит такие темы, когда за столом полиция нравственности? Вот потом, после церемонии, можем зайти к тебе домой и спросить у твоего папы про те конфеты для создания видимости болезни…

Сидевшая справа от него Сарада, не отвлекаясь от еды, дала брату лёгкую затрещину.

На небольшой площадке перед Академией собралось немало народа: сенсеи, дети, родители, родственники. В окрестностях, как сказал Хиро, демонстрируя силу своего Бьякугана, притаились дежурные АНБУ — значит, сам Хокаге появится на церемонии.

Изуна испытывал радостное нетерпение вперемешку с гордостью. Настала пора делать то, для чего он был рождён: вставать на путь шиноби, истинного Учихи — воина и защитника родного селения. И пусть этот самый путь, как он понял по обрывочным фразам взрослых, давался клану нелегко, Изуна не боялся трудностей и не собирался перед ними отступать.

— У тебя очень возвышенный вид, отото, — заметила Сарада, подошедшая к нему. — О чём мечтаешь?

— Да ни о чём толком, — тут он вспомнил утренний разговор на кухне и понизил голос: — Послушай, отец сегодня говорил об истории клана, которую нам с Тоби предстоит узнать…

— Ничего себе! — вдруг воскликнула Сарада, указывая куда-то в сторону; судя по нетипичному для неё поведению, сестра отвечать на вопрос ни при каких условиях не собирались. — Смотри, кто пришёл.

Раздосадованный провалом, Изуна всё же посмотрел, куда и она, и увидел Саюри, приветливо машущую близнецам, чьи красновато-рыжие макушки возвышались над толпой начавших уже сбиваться в кучку поступающих в Академию.

— Ну надо же, — протянул Изуна, в определённой мере поражённый. — Чего это они заявились? Собрания для старшеклассников начинаются позже, разве нет?

— Мне кажется, в противном случае твоя подружка закатила бы им истерику, — усмехнулась Сарада и, поправив очки, тоже направилась к братьям Митараши. — Привет. Не ожидали вас тут увидеть.

— Как же мы могли пропустить пришествие в камеру пыток новой партии несмышлёнышей? — Мадара со снисходительным видом опустил руки на плечи Изуны и Саюри и доверительно сообщил: — Местные живодёры уже наточил ножи, которыми завтра начнут сдирать вашу нежную кожу…

— Главное, чтобы не яд в первый день, с ним могут возникнуть проблемы, — почти сумев удержать на лице серьёзность, заметил Изуна, заодно помахав кузену Шисуи, вместе со своей матерью подошедшему к Саске и Сакуре. — А кожа — не беда, восстановится.

— Да и потом, кто сказал, что мы сами безоружны? — проговорила Саюри со слишком уж большим предвкушением. Сарада мгновенно сузила глаза под очками — иногда она умела смотреть в точности как мать.

— Ой-ой, вы говорите обо всём этом так, словно во вражеский лагерь собираетесь, — заметил Хаширама и оттянул брата от ребят. — Дара, не забивай детям головы. Ты же знаешь, пока они сами не понюхают кровь…

— Достаточно! — резко заявила Сарада и, схватив Изуну и Саюри за руки, потащила обратно к взрослым под характерный звук хлопка ладони о ладонь.

— Кажется, они очень собой довольны, — заметила Саюри, оглянувшись через плечо.

— Они — парочка гремучих змей, только и ищущих, в кого бы впиться клыками, — буркнула в ответ Сарада, неожиданно разозлившаяся.

— При таких-то родителях… — задумчиво протянул Изуна. Он знал не то чтобы много об Акасуна-но-Сасори и Митараши Анко, однако смог понять, что репутация у обоих очень… неоднозначная. С одной стороны, Сасори-сан, напарник Дейдары-сана по Акацуки, являлся гением марионеточных техник и ядов, а Анко-сан — опытнейшим разведчиком. С другой, от Саюри Изуна слышал (девочка наверняка, как и зачастую, повторяла вслед за отцом), что Анко-сан «безбашенная», а Сасори-сан «психологический садист», и у них обоих «очень специфическое чувство юмора» — что бы это ни значило. Кроме того, мать всегда относилась к ним обоим настороженно, а Изуна знал, что она по пустякам не тревожится.

Сарада его слова комментировать не стала, но ещё долго недовольно поглядывала на близнецов, тоже присоединившихся к компании, чтобы поздороваться.

Их группа, стоявшая в стороне от других, была странной — судя по косым взглядам, то и дело на них бросаемым, не только Изуна придерживался такого мнения. Ученики Шестого Хокаге и Легендарных Саннинов, прославившиеся в прошлую войну, стоящие с бывшим нукенином (Дейдара-сан не видел необходимости это скрывать и даже с каким-то удовольствием говорил о своём прошлом) и детьми таких же, как он, в прошлом людей вне закона, помилованных Альянсом — это определённо в глазах непосвящённых ненормально.

Что связывает эту странную компанию вместе? Как вообще получилось, что Акацуки стали теми, кем являлись сейчас — не в смысле узаконивания организации, об этом отец и дядя Итачи рассказывали, а в плане личных отношений с известнейшими шиноби Конохи? Изуна иногда задумывался над этим, но пока никто из взрослых, даже Наруто-сан и Дейдара-сан, обычно охотно рассказывавшие всякие истории, не спешили просвещать детей.

От размышлений Изуну отвлекла тишина, на миг повисшая, когда стихли разговоры, и последовавший за ней торопливый топот ног детей, поспешивших выстроиться на площадке перед помостом, куда в этот момент восходил Шестой Хокаге. Переглянувшись с Боруто, которому мать нервными движениями поправляла воротник рубашки, Изуна поспешил догнать Саюри и встать сбоку от неё на своё место во втором ряду.

— Сегодня, — начал Какаши-сан торжественно, но без бодрости в голосе, — вы начинаете свой путь к тому, чтобы стать полноправными шиноби Конохагакуре-но-Сато. На этом пути вы столкнётесь с трудностями, но Воля Огня, горящая в каждом из нас…

«Воля Огня — это то, что объединяет шиноби нашей деревни», — неожиданно пришли на ум Изуне слова дяди и собственный наглый ответ: «Мадара-сан говорит, что в Конохе Учихи — огонь. Значит, селение объединяет наша воля?» Дядя Итачи, помнится, посмотрел на него тогда очень мрачно…

Если задуматься, в истории клана ведь и в самом деле полно тёмных пятен. Кое-какие свитки об Учихах хранились в библиотеке Конохи, ещё некоторые Изуна, включив обаяние на полную катушку, выпросил у обычно мало обращающего на детей внимания мрачного Мадары-сана, однако ни в одном из них не называлась причина, почему нынешние три семьи — единственное, что осталось от некогда большого и могучего клана. Причём если с мощью проблем у Учих нет (и отец, и дядя Итачи, и Мадара-сан — невероятные по силе шиноби), то с численностью дела обстоят иначе. «Это тоже часть той истории, которую нам с Тоби предстоит узнать? — думал Изуна, пока Хокаге без запала выполнял свою обязанность. — А что Сарада и Шисуи с Айной? Они уже что-то знают?..»

— Ты всю церемонию витал в облаках, — тихо заметила мать, когда всё, к радости и Изуны, и, похоже, Какаши-сана, закончилось. К отцу и Наруто-сану подошёл молодой шиноби с гербом клана Сарутоби на одежде (кажется, один из учителей в Академии), а вот мать не обделила вниманием Изуну. — Всё хорошо?

— Не знаю, — ответил Изуна и добавил, сопровождая пристальным взглядом: — Ты мне скажи.

Мать слегка дёрнула бровью — не понять, что имеет в виду он утренний разговор, она не могла.

— Всему своё время, Изуна, — ответила она. — А сейчас тебе пора в класс. Бери Саюри с Боруто и идите — нехорошо опаздывать в первый же день.

— Конечно, — согласился, мальчик, не сводя с матери взгляда — надеялся, что она не устоит и сдастся. Однако мать не поддалась и даже подтолкнула его в направлении друзей, а сама повернулась к Хинате-сан, как раз предложившей Гермионе-сан:

— Не хотите зайти к нам на чай?

— С удовольствием, Хината. Только, быть может, вечером? Рей уложить бы поспать днём, да и Тоби, я думаю, тоже, а потом мы могли бы встретиться — дети поиграли бы все вместе…

— Идём, — Изуна похлопал по плечу Боруто, стоявшего подле матери с самым кислым видом. — Учёба зовёт.

— Тоже мне важность, даттебаса, — пробубнил Боруто, позволяя, впрочем, другу увести себя. — Я слышал от Кибы-сана, отец был худшим студентом выпуска — и нечего, героем стал…

Изуна промолчал, сочувственно улыбаясь — не хотел спорить с другом, нуждавшимся в моральной поддержке. На деле же его собственные данные расходились с таковым Боруто: отец, дядя Итачи, Какаши-сан, Четвёртый Хокаге — все они были лучшими выпускниками Академии, прежде чем стать героями. Так что статистика говорит в пользу того, что хорошо учиться на пути к достижению высот всё же стоит.

Как Изуна успел заметить, Саюри уже ушла внутрь здания в сопровождении Дары и Хаши — как подруга могла долго выносить этих двоих, оставалось для Изуна загадкой. «Из-за того, что их отцы — напарники, скорее всего, — предполагал он. — Дядя говорил, в Акацуки очень прочная связь между напарниками», — и тут же размечтался: лет десять спустя, получив свои собственные плащи с красными облаками, они с Боруто и Саюри обойдут весь свет, выполняя опаснейшие миссии, с которыми будут справляться так же легко и изящно, как дядя Итачи и Кисаме-сан, как Дейдара-сан и Сасори-сан. Их имена будут знать во всех странах Альянса и за его пределами, и враги будут дрожать при одном их упоминании!..

— Боруто! — возле кабинета, отведённого их классу, к ребятам подошёл незнакомый Изуне Акимичи. — Ха, мы в одном классе, только подумать! Здорово, да?

— Ага, — кивнул Боруто, искренне постаравшись отбросить обиду на мать и вежливо улыбаться. Изуна выразительно кашлянул, и друг спохватился. — Ой, вы же, кажется, не знакомы? В общем, Изу, это Акимичи Сота, мы с ним в Ичираку время от времени вместе обедаем. Сота, это Учиха Изуна, мой лучший друг, а вон там, — он указал дальше по коридору, где Саюри смеялась с близнецами перед дверью, видимо, в их класс, — Хьюга Саюри, наша подруга. Он тоже в нашем классе.

— Очень приятно, — отозвался Акимичи Сота; не верить ему не было причин. — Пошли, что ли, в класс? По идее, скоро должен прийти учитель.

— Вы идите, я пойду дёрну нашу болтушку, — отозвался Изуна и, не дожидаясь комментариев, пружинисто зашагал по коридору к небольшой компании. — Хьюга-сан, — нацепив на себя серьёзный вид, проговорил он, — вас хотят видеть в кабинете. Пройдёмте со мной, пожалуйста.

Саюри обернулась и, тут же отзеркалив его выражение лица, важно склонила голову.

— Полагаюсь на вас, Учиха-сан, — произнесла она. Изуна взял её под руку, как делают взрослые, и чинно провёл к классу, игнорируя хихиканье и обмен мнениями за спиной, которое устроили Митараши. Точно так же не обратил он внимания на интерес, который они с Саюри приковали к себе, переступив порог кабинета. Группа девчонок, сбившаяся около первой парты, буквально впилась в друзей взглядами. Боруто, уже повеселевший и болтавший с Сотой и ещё парой ребят, вскинул брови, стараясь подавить смешок.

Всё так же чинно, гордо вскинув голову, Изуна подвёл подругу к понравившейся парте в середине ряда у окна.

— Прошу вас, Хьюга-сан.

— Благодарю, Учиха-сан, — ответила Саюри и аккуратно села по центру скамьи, рассчитанной на троих. Мимолётно улыбнувшись, но поспешив натянуть обратно серьёзную мину, Изуна поднялся на ряд выше, дошёл по нему до конца и оттуда спрыгнул на место между подругой и окном, к которому тут же и отвернулся. Голоса в комнате, ненадолго стихнувшие было при их появлении, зазвучали опять, при этом в общей тональности чувствовалось любопытство.

Буквально пару минут спустя пришёл учитель — молодой Сарутоби, с которым после церемонии разговаривали отец и Наруто-сан. «Теперь понятно, почему, — хмыкнул про себя Изуна. — Так, кажется, нужно быть повнимательней с сенсеем, раз он может доложить отцу…»

— Позёры вы, даттебаса, — прошептал Боруто, плюхнувшись на последнее свободное место за партой и придвинувшись к друзьям.

— Позёр тут — Изуна, — отрезала Саюри, подмигивая. — Я только подыгрываю.

Изуна открыл было одновременно с Боруто рот, но тут сенсей заговорил:

— Здравствуйте, ребята, — начал Сарутоби, остановившись за кафедрой и оглядывая рассевшихся детей. — С этого дня я ваш учитель, Сарутоби Конохамару. Аудитория, где мы сейчас находимся, закреплена за нашим классом на этот год, так что обустраивайтесь тут… и при этом не забывайте, нужно аккуратно обращаться с мебелью и прочими принадлежностями…

— Я даже знаю, откуда ноги растут у этого замечания, — поделилась Саюри, наклонившись к уху Изуны. — Митараши в прошлом году вылили какую-то жидкость, которую стащили у отца, на парту — та красиво оплавилась, Дара говорил, похоже было на кита…

Изуна только дёрнул плечом, слушая учителя — Сарада говорила, что по первой речи преподавателя можно многое понять о нём. Пока стало ясно только, что Конохамару-сенсей, скорее всего, ещё не очень опытный: ему что-то около двадцати, и он волнуется, временами сбивается, перескакивает с одного на другое. Да и в целом он выглядит довольно мягким человеком; если нащупать границы, за которыми он звереет, можно крутить им, как вздумается. А вот в этом Изуна, как и в изображении из себя святой невинности, хорош.

Не встретив со стороны сосредоточенного Изуны реакции, Саюри недовольно фыркнула и отодвинулась к Боруто, и они тут же принялись шушукаться. Сенсей это быстро заметил и, прервав вступительное слово, сделал замечание:

— Боруто-кун, Саюри-чан, сейчас не время для обсуждений. Дослушайте, что я хочу сказать, а после сможете задать вопросы.

«Значит, он уже в курсе, кто мы трое, — заключил Изуна, — сомнительно, чтобы он в первый же день знал всех учеников в лицо. Следовательно, скорее всего, сенсей знает о нас нечто помимо внешности… Ну, если его просвещал отец, без просьбы повнимательней присмотреть за нами наверняка не обошлось».

— Извините, Конохамару-сенсей, это было срочно, — заявила Саюри. — В классе через один может в ближайшее время произойти взрыв, и мы с Боруто пытались решить, как лучше прятаться, когда рванёт.

— Что?! — всполошился учитель, но тут же понизил голос. — Саюри-чан, о каком взрыве ты говоришь?

— Ну, понимаете… — протянула Хьюга словно в смущении, — в том классе близнецы Митараши, и они принесли с собой какие-то склянки в школу — я слышала звон из сумки Хаширамы…

— Сидите тихо и соблюдайте спокойствие! — строго потребовал Конохамару-сенсей и буквально выскочил из класса. В гробовой тишине было слышно, как он быстро прошёл по коридору, резко открыл одну из дверей, а затем обратился к кому-то, по всей видимости, другому учителю — разборчиво Изуна услышал только «Митараши» и «опять что-то принесли».

Саюри, до того сидевшая с неестественно прямой спиной и крепко стиснутыми челюстями, едва не сорвалась, но вовремя проглотила смех. Заметивший это Боруто, не удержавшись, захохотал, и Саюри мгновение спустя присоединилась к нему, а вслед — и многие одноклассники, до которых стало доходить, что это — разводка. Изуна был одним из единиц, кто удержался от смеха, даже неодобрительно покачал головой — конечно же, в тот момент, когда Конохамару-сенсей, раскрасневшийся и недовольный, вернулся в аудиторию. Видимо, сумки близнецов всё же проверили, и ничего в них не оказалось. Хохот в классе тут же стих.

— С вопросами безопасности не шутят, Саюри-чан, — проговорил сенсей.

— Ой, простите, я не знала, — сокрушённо вздохнула она. — Вы забыли это упомянуть.

Чтобы сдержаться, Конохамару-сенсей на миг поджал губы.

— Теперь упоминаю, — сказал он уже вполне ровно и повторил: — Никаких шуток на темы, связанные с безопасностью, здоровьем и трагедиями в деревне или за её пределами. Всем ясно?

— Да, — ответил Изуна хором с остальным классом, вполне удовлетворённый. Саюри своей выходкой дала ему пищу для наблюдений.

— Тогда на сегодня всё, — объявил сенсей. — Завтра мы начинаем в восемь утра с теоретических занятий, а после обеда будет первая тренировка — я хочу посмотреть на ваш общий уровень физической подготовки. Так что будьте готовы показать себя.

— Хорошо, — отозвалась пара человек, и все начали расходиться.

Изуна без спешки поднялся, нарочно медля, чтобы не попасть в толпу у двери класса. Он обернулся к друзьям, однако обнаружил только Боруто, задумчиво трущего подбородок.

— А Саюри?..

— Ты тоже не заметил, как она смоталась? — синющие глаза друга горели восхищением. — Во даёт, даттебаса.

— И не говори, — протянул в ответ Изуна, невольно поморщившись. Стыдно было признавать, но пока Саюри на голову превосходила что его самого, что Боруто по части проворности. — Чем займёмся?

— Я пойду домой, — только поднявшееся было настроение Боруто стремительно ухудшалось. — Я наказан, забыл?

— Увы, такова судьба тех, кто не умеет держать язык за зубами, — печально возвестил Изуна и похлопал друга по плечу. — Ничего, мы с Саюри хорошо проведём время. А потом непременно расскажем, как замечательно повеселились без тебя!

За это он едва не получил в живот, но успел (отчасти потому что ожидал подобного) отшатнуться от Боруто и победно засмеялся. Когда же ворчащий друг ушёл, Изуна побежал искать Саюри. Ему хотелось поделиться с ней подробностями вчерашней тренировки с отцом — всё же не каждый день скупой на похвалу Учиха Саске расщедривался на замечание, что у его сына есть потенциал стать неплохим мечником, если не бросит упражняться! «Не брошу! — пообещал себе Изуна, обегая здание Академии и направляясь в парк — Саюри обычно можно было найти в подобных местах. — Всем докажу, что я достоин имени Учиха!»

Голоса впереди заставили его затормозить, а после и вовсе со всей возможной осторожностью и прытью забраться на очень удобное для лазанья даже без использования чакры дерево. Кажется, назревало что-то весёлое.

Саюри стояла на парковой дорожке, а перед ней возвышались трое ребят постарше.

— Вы видели её глаза?! — воскликнул мальчишка с гербом клана Сарутоби на майке и ткнул в Саюри пальцем.

— Фу, белые! — скривилась девчонка, пришедшая с ними. Никаких отметок на одежде, чрезмерное нахальство — нетрудно отличить хорохорящуюся бесклановую.

— Вы, Хьюги, вообще люди? — хмыкнул другой мальчик. — У нормальных людей не бывает таких глаз!

Саюри потупилась и убрала за ухо выбившуюся из хвоста прядку.

— Не люди, — прошептала она.

— А? — Сарутоби шагнул к ней, угрожающе навис. — Не слышу тебя, белоглазка!

— Мы не люди… — проговорила девочка и резко вскинула голову. — Мы демоны!

Несколько быстрых движений — и задиры лежат на земле, испуганно пуча глаза. На пару секунд замерев в традиционной стойке клана, Саюри расслабилась и шагнула к обидчикам.

— Этому меня научила мама-демон, — проговорила она, глядя на них сверху вниз с недобрым прищуром. — А если не уберётесь сейчас же, покажу, какие уроки мне преподал папа-нукенин.

Затаившийся на ветке Изуна довольно усмехнулся. Он уважал тихую и добрую Хинату-сан, но был искренне рад, что Саюри пошла характером в отца.

Впрочем, когда задиры убрались восвояси, поджав хвосты, он не стал догонять подругу — возле неё возникли близнецы Митараши, а контактировать с ними Изуне совсем не хотелось: Саюри-то за шутку они ничего не сделают, а вот на нём отыграться могут, если неудачно подвернётся. Поэтому Изуна, выждав какое-то время, спустился с дерева и ушёл на клановый полигон, рассчитывая потренироваться в метании сюрикенов, чтобы завтра в Академии иметь, чем покозырять.

Первый месяц занятий прошёл незаметно. Изуне было интересно учиться, несмотря на то, что давалось мало нового материала для него, с ранних лет обожавшего читать и донимавшего вопросами мать и временами — дядю Итачи. Пока что детям преподавались основы. Конохамару-сенсей говорил об устройстве мира, о системе шиноби, о базовых принципах направлений искусства ниндзя. На тренировках тоже пока не происходило ничего особенного: первоклашкам, почти половина из которых была из семей гражданских, подтягивали физическую форму, к метанию железа не подпускали. Более того, на вопрос Изуны об этом сенсей сказал, что занятия с сюрикенами начнутся в лучшем случае через пару месяцев, да и то с тренировочных моделек из фанеры, не настоящих боевых орудий.

Изуну и его друзей подобный расклад не устраивал. Впрочем, с подачи Учихи троица старалась действовать хитро: никогда чрезмерно не доводила Конохамару-сенсея, а он, добрый, не сообщал о мелких выходках родителям. По вечерам же, приходя к кому-нибудь из троих, чаще к Саюри, домой, ребята делали невинные глаза и рассказывали, как просты те упражнения, что им дают, и как не хватает им сложных тренировок. Дейдара-сан обычно с удовольствием на это вёлся (делал вид — по глазам Изуна видел, как отца Саюри их ухищрения забавляют) и, если не был занят, лично отводил детей на полигон и давал в руки затупленные, но совершенно настоящие, прежде бывавшие в боях сюрикены и кунаи. Иногда, особенно если тренировки проходили на полигоне клана Учиха, к действу присоединялись тётя Хана и Шисуи, а как-то раз Изуне и друзьям довелось пересечься во время занятия с близнецами Митараши и их отцом. До того не разговаривавший с Сасори-саном, даже видевший его не так уж часто, Изуна искренне заинтересовался этим строгим почти до жестокости шиноби, умеющим донести свою мысль так, что ты её точно не забудешь. Сам Изуна после той тренировки накрепко выучил, что при атаке кукловода даже царапина — фатальна.

Мать долго ворчала, когда обрабатывала мазью его ранки — противоядие, разумеется, Сасори-сан дал ребятам сам, хотя и обстоятельно проехался при этом по их неповоротливости. Как Изуна понял, мать не была в восторге от того, что с детьми занимаются Акацуки, в особенности — кукловод. Однако ничего менять она явно не собиралась: взрослые тоже считали, что ребятам нужны тренировки более серьёзные, чем даёт Академия на первых годах. Но на данный момент помочь с ними помимо тёти Ханы и Дейдары-сана, у которого временно не было заданий, никто не мог — отец и Наруто-сан вечно пропадали на миссиях, как и дядя Итачи с Мадарой-саном, мать целыми днями сидела в госпитале, Хинату-сан вовлекли в клановые дела, а Гермиона-сан моталась между деревнями Альянса, давая какие-то консультации, — Боруто не знал, чем занимается мать, а на предложение Изуны порыться в её свитках и выяснить выпучил глаза и активно замотал головой. Всё-таки мать он боится, как огня.

Однако Изуна не унывал и не поддавался скуке: если интересное не идёт к тебе, сам приди к нему! Поэтому свободное от занятий и тренировок время мальчик проводил в библиотеке Конохи или небольшом хранилище клана, изучая всё, до чего мог дотянуться, и в первую очередь — историю. Заложенная отцом мысль, что в клане что-то скрывают от детей, не давала Изуне покоя, заставляла, плевав на усталость, каждый вечер садиться за чтение.

— Посадишь глаза, — как-то раз заметил Тоби. Отото пришёл поиграть, но, увидев, что старший брат занят, просто сел рядом с ним и сам заглянул в свиток. — Мало света.

— Шаринган подкорректирует, — отмахнулся Изуна, слишком увлечённый описанием гендзюцу для внушения жертве определённой мысли, на отсылку к которому наткнулся в трактате о действиях Второго Хокаге в преддверии Первой мировой. — Когда пробужу его, смогу видеть лучше, чем когда-либо.

— Если пробудишь, — вставил Тоби, для трёхлетки слишком вдумчиво разглядывая схему воздействия на чакропотоки в мозгу. Может, конечно, просто делал вид, будто понимает, что это… но Изуна не верил.

— Почему считаешь, что не смогу? — повернувшись к брату, Изуна состроил оскорблённую гордость.

— Для этого надо что-то потерять, — ответил Тобирама, и Изуна невольно вздрогнул — откуда отото знает?.. — Но нии-сан очень аккуратный и никогда ничего не теряет.

От волшебного чувства облегчения Изуна засмеялся. Отбросив свиток, он прижал недоумевающего братишку к себе и откинулся назад, заваливаясь вместе с ним на татами. Ему самому отец не так давно рассказал, что Шаринган пробуждается от боли, душевных страданий — и Изуна не хотел, чтобы Тоби узнал об этом так рано. Не хотел портить брату детство осознанием того, что ради обретения великой способности клана Учиха им всем: и Тоби, и Сараде, и Шисуи, и самому Изуне придётся мучиться. «Почему Хьюгам так просто? — подумал Изуна, гладя притихшего брата по голове. — Им нужно просто тренироваться, чтобы пробудить Бьякуган. А мы… почему мы должны ради Шарингана страдать? Несправедливо!»

— Нии-сан? — негромко позвал Тоби, уткнувшийся носом ему в ключицу.

— Мм? — откликнулся Изуна, вороша тёмные прядки на затылке отото.

— Почему у нас в семье все что-то недоговаривают друг другу? — спросил Тобирама серьёзно. — Мне мало что говорят, но это нормально — я же младший. Но ты и нэ-сан тоже не знаете всего. А у папы есть секреты от мамы — что-то он обсуждает только с дядей и Мадарой-саном, — он остановился, чтобы отдышаться, но вскоре продолжил высказывать то, что накопилось: — Родители Саюри-чан всё делают вместе. Наруто-сан и Гермиона-сан разговаривают обо всём — мне Рей говорила. Родители Шикадая, Шикамару-сан и Темари-сан по вечерам долго сидят вместе над свитками и обсуждают дела. Почему наши мама и папа разговаривают так мало?

Он замолчал и поднял голову, уставился на Изуну. Тот постарался не выдать своего удивления с примесью страха — братишка слишком наблюдателен.

— Ну, отец часто на миссиях, — стал медленно отвечать Изуна, ухватившись за самый простой вопрос. — Да и вообще, он не особо разговорчивый — когда я тренировался с ним на прошлых выходных, он за три часа сказал хорошо если слов двадцать, представляешь! Так что не переживай, отото, всё у наших родителей хорошо — просто они… не такие, как другие родители. Но это же не отменяет того, что они замечательные, так?

— Так, — чуть подумав, согласился Тоби и вновь спросил: — Но почему у нас в клане все недоговаривают, нии-сан? Разве это нормально?

— Понимаешь… — Изуна прикусил изнутри щёку, стараясь быстро найти подходящий ответ. Как назло, ничего путного в голову не шло. — Мы с тобой и нэ-сан ещё маленькие, чтобы знать какие-то вещи, я думаю. Это как, ну… как то, что нам на тренировках в Академии не дают сюрикены — мы можем о них порезаться.

— Значит, о то, что взрослые скрывают, мы можем порезаться? — переспросил Тоби.

— Думаю, да, — кивнул Изуна, крепче прижимая брата к себе. — Так что хорошо, что скрывают. Я не хочу, чтобы ты порезался, отото.

— Если бы человечеству осталось жить последний день, с кем бы вы его провели? Подумайте как следует и напишите на листочке.

Удивлённо перешёптываясь, одноклассники всё же зашевелились, взялись за карандаши и задумались. Быстро переглянувшись с Боруто, Изуна ухмыльнулся и поднял руку.

— Постойте, сенсей, — произнёс он самым серьёзным тоном. — Мне кажется, стоит сделать некоторые уточнения.

Класс притих, уставился на него.

— Уточнения? — вскинул брови Конохамару-сенсей.

— Недостаток информации может привести к неверному ответу на поставленный вопрос, — ответил Изуна всё тем же собранным тоном. — Ложные выводы во время миссии могут быть для шиноби фатальны.

— Ты прав, конечно… — сенсей замялся. — Хорошо, какие конкретно уточнения тебе требуются?

— Для начала, по какой именно причине человечество погибает?

— Какая разница? — нахмурился Конохамару-сенсей, но Изуна продолжал смотреть настойчиво, как и все остальные дети, и он ответил: — Даже не знаю… Допустим, на нас падает Луна.

— Отлично! — кивнул Изуна. — Тогда мой ответ: отец или Мадара-сан, в зависимости от того, кто в этот момент будет в деревне. Для них защититься от падающей Луны — плёвое дело.

В классе засмеялись, Саюри и Боруто изобразили, что аплодируют ему, однако Изуна продолжал удерживать спокойное выражение на лице.

— Задание заключается не в этом! — повысил голос Конохамару-сенсей, и класс замолчал. — Вы должны решить, кто… — он оборвал себя прежде, чем выдав суть задания, до которой ученики должны были додуматься самостоятельно. — Так, другой пример! Враги отравили все наши колодцы неизвестным ядом, от которого нет лекарства.

— Тогда мама, — сказал Изуна. — Она — лучший ирьёнин деревни и обязательно что-то придумает.

— А я не согласна, Изуна, — прежде чем учитель, у которого уже начала дёргаться бровь, ответил, подала голос Саюри. — Сасори-сан разбирается в ядах куда лучше твоей мамы, так что целесообразнее было бы обратиться к нему.

Изуна сделал вид, что задумался.

— Хм, пожалуй, ты права…

Тут Конохамару-сенсей не выдержал.

— Учиха Изуна, прекрати этот цирк!

— Разве цирк, сенсей? — невинно захлопал глазами Изуна. — Я всего лишь стараюсь детально анализировать ситуацию…

— Довольно, Изуна-кун! Я хочу поговорить с твоими родителями.

— Ох, сенсей, это вряд ли получится — отец на миссии, а мама в последние дни как-то не в духе, так что я бы не советовал вам с ней связываться…

Класс покатился от хохота. Учитель заскрежетал зубами, а Изуна, довольный собой, отвернулся к окну.

— Это было круто, даттебаса! — заявил Боруто. Уроки кончились, и они вышли во двор; одноклассники почти все уже разошлись по домам, но троица задержалась, чтобы поболтать.

— Да, весело вышло, — протянул Изуна, стоявший в тени дерева, прислонившись к нему спиной и сложив на груди руки.

— Не боишься последствий? — подзуживая его, хихикнула Саюри; она каталась на приделанных к ветке качелях, каждый раз взмывая всё выше. — Сенсей ведь и правда может твоих родителей вызвать — вот позору-то будет!

Изуна пренебрежительно хмыкнул.

— Он не станет. Пожалеет и не захочет портить мне личное дело. Эти Сарутоби — рохли, что поделаешь? — он стрельнул глазами в сторону подруги. — Из тогдашних твоих противников один ведь был из их клана, кажется.

— Противников? — Саюри перестала размахивать ногами, позволила качелям плавно замедляться. — Ты о тех, кто попытался на меня наехать в первый день?

— Чего? — удивился Боруто и тут же встал в воинственную позу. — Кто-то пытался обидеть тебя, Саюри?!

— Ничего особенного, — откликнулась она. — Я преподала им урок — больше не сунутся. Да и Изуна тогда мне очень помог, — подруга покосилась на него, — морально, пока в засаде на ветке сидел.

— Заметила, значит? — протянул он.

— Твоё раздутое эго сквозь листья просвечивало.

Боруто залился смехом, и даже Изуна не сдержал улыбку, глядя на гордо вздёрнувшую носик Саюри, опять использующую колкие фразы отца. Приятное чувство теплилось в сердце, и Изуна, не удержавшись, сказал:

— Я очень надеюсь, что мы с вами, когда станем генинами, попадём в одну команду.

— Хей, дружище, мы же ещё только в Академию пошли! — воскликнул Боруто, но тут же подскочил к нему и, одной рукой обхватив за плечи, поднял на уровень груди сжатый кулак. — Но ничего, мы ещё докажем всем, что не хуже родителей, даттебаса!

— Я, вообще-то, говорил не об этом, тугодум, — фыркнул Изуна, отпихивая его. — Хотя в целом согласен. Превзойти родителей было бы круто.

— Ну, вам-то вряд ли что светит, — язвительно прокомментировала Саюри, соскакивая с качелей. — Ваши отцы — легенды мира шиноби.

— Ой, как будто тебе, мамкина химе, что-то светит! — обиделся Изуна. — Кеккей Генкай отца у тебя до сих пор не пробудился, а у Хинаты-сан самый сильный Бьякуган в клане…

— Превзойду! — запальчиво крикнула Саюри. — Вот увидите!

Изуна хотел было ответить, но за его спиной соткалась тень. Мальчик резко обернулся, запрокинув голову.

— Мм… здравствуйте, дядя Итачи.

— Здравствуй, Изуна-кун, — приветствовал его Итачи и кивнул в ответ на вежливые приветствия Боруто и Саюри.

Изуна прикусил изнутри щёку. Как и всегда, по лицу понять, о чём думает дядя, не представлялось возможным — эта его черта раздражала мальчика, прозорливого для своих лет и умеющего читать даже эмоции на каменном лице отца, и при этом заставляла в какой-то мере опасаться дядю. «Боятся обычно того, чего не понимают, — говорила мама. — Но стоит разобраться в причине — и страх отступает». И Изуна старался, честно, — вот только всё равно не понимал.

— Вы пришли встретить Шисуи? — полюбопытствовал он с самым невинным видом.

— Не совсем, — флегматично откликнулся дядя. — Так получилось, что мы разговорились с Конохамару-сенсеем…

— О-о, я вспомнил, мне пора бежать! — спохватился Боруто и настойчиво вцепился в рукав подруги. — И Саюри тоже. Пока!

— До завтра! — с ехидной улыбочкой помахала на прощанье Хьюга, утягиваемая Узумаки прочь.

— Ага, — блекло отозвался Изуна, провожая друзей взглядом. После, набрав в грудь воздуха, повернулся к дяде, готовясь встретить удар лицом, как и подобает шиноби, пусть пока только и будущему. — Что ж, я слушаю.

Дядя остался идеально невозмутим — вот какого мастерства Изуна так мечтал добиться в будущем!

— Что именно ты хочешь услышать?

— Я-то, может, и не хочу, но всё равно услышу, — пожал плечами Изуна. — Конохамару-сенсей рассказал вам, что было на уроке, и сейчас вы намерены прочесть мне лекцию на тему поведения и уважения к старшим — я прав?

Однако дядя Итачи вовсе не спешил начинать отчитывать его.

— Ты ведь понял, в чём заключался смысл задания.

— Что?.. Да, конечно, — Изуна удивился такому повороту разговора. — То есть, это же очевидно: представляя, что вскоре можем всё потерять, мы должны были выделить самого дорогого для себя человека, то есть понять, на чью защиту бросимся в случае опасности в первую очередь, — он прямо взглянул в глаза дяде и продолжил: — Но ведь это неправильно! Когда рушится мир, нужно не бежать спасать семью и близких, а сражаться изо всех сил, чтобы предотвратить катастрофу! Ведь если каждый шиноби перед лицом опасности кинется обниматься с любимым, мир точно погибнет!

Дядя смотрел на него, не мигая. У Изуны уже кончалась выдержка, помогавшая удерживать независимый вид.

— Скажите ещё, что я не прав, — буркнул он.

— Как шиноби ты рассуждаешь верно, — ответил дядя Итачи. — Но однажды ты поймёшь, насколько тяжело придерживаться такой установки по жизни. Я надеюсь на это.

И он ушёл, оставив Изуну наедине с мыслями.

— Смотрите, смотрите!

Шисуи отвлёкся от метания кунаев, чтобы взглянуть, чьё появление одноклассники сопровождают таким восторженно-испуганным шумом, — и губы невольно растянулись в улыбке.

Его отец стоял на краю площадки, о чём-то тихо переговариваясь с Шино-сенсеем. Как всегда собранный, казалось, готовый ко всему, он был воплощением спокойствия.

— Зачем Итачи-сан здесь? — негромко спросил, подойдя от соседней мишени, Хьюга Кайто.

— Мама обмолвилась как-то, что Ирука-сенсей просил его показать, что можно сделать при помощи сюрикендзюцу, — так же вполголоса ответил Шисуи. — Наш класс ведь на всю Академию славится проблемами в этих техниках.

— Стыдно, наверное, Ши-чан? — хмыкнули за его спиной. — Нелегко быть посредственностью, когда твой отец — гений.

— Айна, отцепись от него, — попросил Кайто, предупреждающе глядя на Учиху.

— Иначе что? — откинув за спину косу, насмешливо поинтересовалась она, подражая интонациям отца. — Ши-чан ведь мне не ответит, духу не хватит. А тебя, защитник убогих, я быстро уложу — помнишь наш последний спарринг?

— Всё в порядке, Кайто, — остановил Шисуи хотевшего было ответить друга и повернулся к отцу, уже приблизившемуся к тренирующимся детям вместе с Шино-сенсеем.

— Ребята, подойдите все сюда! — нарочито бодро крикнул учитель. — Сегодня Итачи-сан поможет вам с тренировкой сюрикендзюцу.

— Для начала вам стоит уяснить несколько основных правил, — заговорил отец размеренно и спокойно — объяснения у него всегда выходили чудесные. — Полагаю, Шино-сенсей уже говорил вам о них, однако я повторю. Во-первых, строит всегда помнить о положении рук…

Слушая его вполуха, больше наблюдая за тем, как отец легко, отточено крутит в руках сюрикены, как одноклассники с восторгом следят за его ловкими движениями, Шисуи едва сдерживал счастливую улыбку. От мамы и тёти Сакуры он слышал о том, что у его отца были когда-то проблемы с деревней (пока что дядя Саске и запретил рассказывать об этом детям подробно), и Шисуи был искренне рад тому, что сейчас его папе в Конохе доверяют настолько, что даже пригласили потренировать подрастающее поколение шиноби.

Когда отец неуловимым движением достал полдюжины кунаев и метнул их, а затем ещё несколько, изменив направления полёта так, чтобы поразить стоявшие вокруг мишени, ученики загалдели восторженно, и Шино-сенсей попросил повторить демонстрацию — чтобы лучше запомнилось. Наблюдая за этим с улыбкой, Шисуи попробовал поймать взгляд отца, но тот будто бы нарочно не смотрел в сторону.

Зато после занятия, где Шисуи выложился на полную, отец сам подошёл к нему и даже коротко похвалил за высокий процент попадания в центр мишени — Шисуи просиял и едва удержался от того, чтобы запрыгать на месте от радости. Даже пренебрежительное хмыканье за спиной не смогло его тронуть. Зато отец перевёл взгляд на Айну — та мгновенно встала в воинственную позу, посмотрела с вызовом. Отец, впрочем, не спешил делать ей замечание за поведение. Помолчав несколько секунд, он негромко сказал:

— Мадара-сан вернулся в Коноху.

Айна вздрогнула, и её руки, прежде упёртые в бока, опустились; в тёмных глазах засветилась радость, робкая надежда. «Надеюсь, Кайто это видит, — Шисуи покосился на друга, стоявшего поодаль, но внимательно наблюдавшего за Учихами. — Айна не всегда злая».

Кивнув почти даже вежливо, девочка унеслась в сторону учебного корпуса, чтобы забрать сумку и поспешить домой. Мадара-сан бывал в Конохе редко, намного реже, чем отец и дядя Саске, поэтому в каждый его визит Айна старалась ухватить как можно больше от общения с отцом. Шисуи знал, что завтра Айна придёт на занятия усталая, вся в синяках и ссадинах после тренировки, но зато умиротворённая, со счастливой улыбкой на губах.

— Хочешь поесть данго?

— Конечно! — обрадовался Шисуи и тут же неловко потупился, понизил голос. — Конечно, пап.

Уголки губ отца слегка приподнялись — вроде бы мелкий жест, но на самом деле — улыбка. Учиха Итачи скуп на проявление эмоций, но Шисуи умеет ловить эти отголоски и искренне им радуется.

На улицах деревни их провожали взглядами — такими разными, что дух захватывало и сосало под ложечкой. Люди поглядывали недоверчиво, какая-то женщина поспешила перевести ребёнка на другую сторону улицы… Но это ничего, многие ведь здоровались, мрачный Ибики-сан даже сопроводил кивок добродушной усмешкой, перекосившей его израненное лицо, а Шикамару-сан вовсе какое-то время шёл рядом, что-то вполголоса говоря отцу, — Шисуи тогда сделал вид, что его куда больше интересуют витрины магазинчиков, даже отстал на пару шагов. За это он получил молчаливое одобрение отца — и оно стоило любых секретов, о которых общались взрослые. В отличие от кузена Изуны Шисуи не был любопытен.

В кафе на краю центрального парка Учих хорошо знали — они приходили сюда время от времени, так что хозяйка, улыбчивая Маори-сан, быстро принесла чай и их любимые сорта данго. Поблагодарив её, Шисуи наклонился и втянул носом аромат.

— Пахнет так замечательно… О, и чай у них новый: раньше был из северных провинций Страны Чая, а теперь, похоже, из южных… — он заметил, что отец наблюдает, и выпрямился. — Прости, не удержался.

— Всё в порядке, — отозвался отец задумчиво. — Как я понимаю, твоё обоняние крепчает.

— Угу, — кивнул Шисуи. — Сейчас нам в Академии заканчивают давать основы управления чакрой. После этого мама пообещала научить меня, как подавать чакру в нос, чтобы усилить обоняние ещё больше.

— Это полезный навык.

— Это точно, — Шисуи отвёл взгляд, поёрзал на скамейке. — И, может быть, он убедит бабушку Цуме принять меня… — он посмотрел на отца с затаённой надеждой, однако тот остался бесстрастен.

— Тебе нет нужды пытаться добиться признания клана Инузука, — спокойно произнёс отец. — Особенно чтобы сделать, как тебе кажется, приятное матери, — Шисуи быстро опустил глаза на тарелку с данго, краснея; отец точно уловил ход его мыслей. — Она уважает право матери, твоей бабушки, не общаться с нашей семьёй.

— Но почему? — тихо спросил Шисуи. — Почему так вышло? Ведь дядя Киба относится ко мне хорошо — так из-за чего бабушка всегда отворачивается и рычит, когда видит?

Повисла долгая пауза, заполняемая стуком тарелок и чашек других посетителей, звуками с кухни, разговорами. Шисуи подумал уже, что отец не ответит вовсе, но тот вдруг очень тяжело вздохнул.

— Это долгая история, Шисуи, — произнёс он тихо, устало. — Я бы хотел, чтобы ты стал взрослее и больше увидел в жизни, прежде чем услышишь её.

— Ты правда мне расскажешь? — Шисуи подался вперёд — он знал, что если отец пообещает, то выполнит непременно. Отчаянно хотел, чтобы пообещал.

— Когда придёт время, — ответил папа и взял палочку с данго, показывая тем самым, что тема закрыта. Шисуи не стал спрашивать ничего больше и тоже принялся за сладости, радуясь возможности просто посидеть с отцом.

Домой Изуна возвращался медленно, поглощённый мыслями. После разговора с дядей он попробовал посмотреть на задачку Конохамару-сенсея с иной стороны: с позиции эмоций.

В стрессовой ситуации сердце может среагировать быстрее мозга — рефлекс, который шиноби должен уметь держать под контролем… в идеале. На деле же это не всегда работает и для величайших шиноби, не говоря уже о простых смертных. Изуна знал, неоднократно убеждался, что Наруто-сан в первую очередь руководствуется чувствами. Дейдара-сан умеет себя сдерживать, но только если дело не касается семьи и близких людей. Мама однозначно в случае нападения на деревню в первую очередь убедится, что они с Тоби и Сарадой целы, и только после этого отправится в бой… А что отец? Способен ли он поддаваться эмоциям настолько, чтобы ставить их впереди расчёта? Изуна понятия не имел; для него отец был молчаливым, строгим, немногословным шиноби до мозга костей, на фоне которого Наруто-сан смотрелся едва ли не клоуном. Всегда ли он был таким? Неужели отец с самого детства умел держать холодной голову?..

— Смотри куда идёшь! — резкий окрик заставил Изуну споткнуться и неловко шарахнуться в сторону. — Рикудо великий, ну вот вроде Учиха — а бестолочь невнимательная!

— Простите, Анко-сан, — Изуна быстро поклонился. — Задумался.

— Будешь много думать — станешь как Итачи, — буркнула Анко-сан, но оттаяла так же быстро, как разозлилась. — Над чем так увлечённо думал, что аж дороги не видишь?

Изуна внимательно посмотрел на неё, оценивая. А что, если?..

— Если завтра наступит конец света, — произнёс он, не отводя взгляда, — с кем бы вы провели свой последний день?

Выражение лица Анко-сан изменилось совсем немного, но Изуна приметил: оно стало строже.

— С тем, кого Хокаге даст мне в команду, — ответила Анко-сан, запустив руки в карманы пальто, — потому что я буду в числе тех, кого Какаши-сама пошлёт разбираться в причинах и искать пути решения вставшей проблемы.

«Она — едва ли не лучший разведчик Конохи, — напомнил себе Изуна и отметил: — И отвечает соответственно».

После этой случайной встречи стало интересно: а что скажут другие шиноби? Все ли, как Анко-сан, будут думать в первую очередь о задании? Или кто-то поставит на первое место чувства? Выяснить Изуне было совершенно необходимо, и чем скорее и подробней, тем лучше. Так что он отправился первым делом, конечно, к штабу неподалёку от резиденции Хокаге, где обычно зависали пишущие и сдающие отчеты джонины — Изуна рассудил, лучше будет начать исследование с тех, кто уже долго служит. Затем при желании можно будет постепенно спуститься к чунинам и генинам, а если будет время, и вовсе порасспрашивать гражданских для составления полной картины.

Возле штаба как обычно сновало много шиноби. Устроившись на лавочке в теньке — октябрьское солнце уже не палило, но било по глазам, — Изуна высматривал тех, к кому мог подойти без опаски быть посланным ловить кошек по помойкам. Ему с самого начала повезло: из здания вышла Шизуне-сан, семпай матери, с кучей бумаг. Изуна оказался рядом как раз в тот момент, когда верхний листок снесло налетевшим ветром, и поймал его.

— Спасибо, Изуна-кун, — поблагодарила куноичи, возвращая лист на верх стопки и придавливая его собственным подсумком с мелким оружием.

— Не за что, Шизуне-сан, — мило улыбнулся мальчик. — Могу я задать вам вопрос?

— Да, конечно… только на ходу, ты не против? Какаши-сама ждёт бумаги.

Изуна закивал и пошёл рядом с ней в сторону резиденции. Выдержав небольшую паузу, он повторил вопрос, который задавал Анко-сан.

— С Какаши-самой, — ответила Шизуне-сан без раздумий, затем как будто бы смутилась немного. — Ты знаешь, это моя работа, как его помощницы…

— Ага… — протянул Изуна, пытаясь понять, что заставило куноичи нервничать — ведь ответила она, как и Анко-сан, с позиции шиноби. Разобраться сходу не удалось; вежливо попрощавшись, Изуна вернулся к штабу и стал по очереди вылавливать джонинов, задавая им один и тот же вопрос.

— Со своим кланом, ища возможность защитить его территорию и Коноху, — с достоинством ответил Неджи-сан, отец лучшего друга Шисуи.

— Не твоё дело, — отрезал торопившийся Райдо-сан.

— С семьёй, — мягко ответила Ино-сан, красивая мамина подруга.

— С хорошенькой юдзё, — засмеялся Генма-сан, но тут же спохватился: — Только пообещай, что не будешь выяснять, кто это, ещё лет десять…

— Чем приставать к занятым людям, иди тренируйся, — отослал его Эбису-сан, гордо поправляя очки.

— С товарищами, скорее всего, — пожал плечами Аоба-сан и быстро ретировался, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы.

— С Котецу!

— С Изумо! — хором выпалили чунины, которых многие в шутку называли неразлучниками. Их единодушие и выражения лиц необъяснимо напрягли Изуну, и теперь уже он спешно сбежал.

Незаметно подкрался вечер, стало темнеть, и Изуна заторопился домой — мать не любила, когда он без предупреждения загуливался допоздна. Судя по недовольному цоканью, когда он зашёл на кухню поздороваться, Изуна всё-таки опоздал к «Идеальному времени прихода», отмеченному красным на внутренних часах матери и неизвестному никому, кроме неё. Ну, разве ещё только нэ-сан — на памяти Изуны она ни разу не была отчитана за опоздание.

Ужинали они вчетвером и в тишине. Мать, не теряя времени, зарылась в какие-то бумаги, смахивавшее на историю болезни, разложив их на пустующем месте отца. Сарада поела очень быстро и ушла к себе делать уроки. Тоби ковырялся в тарелке без особого интереса, но Изуна не стал, как делал обычно в подобных случаях, уговаривать отото поесть — всё ещё размышлял о результатах небольшого исследования. «Почти все, кто всё-таки ответил, за исключением Ино-сан и, кажется, Генмы-сана, говорили с позиции шиноби, — думал он, запихивая в себя еду без разбора. — Но почему тогда дядя сказал то, что сказал? „Надеюсь, ты поймёшь, насколько тяжело придерживаться такой установки по жизни…“ Почему надеется?..»

Пробормотав благодарность, Изуна скинул посуду в мойку и вышел на улицу. Усевшись на энгаве, он поднял голову к звёздам, начавшим зажигаться на небосклоне. На свежем воздухе всегда лучше думалось, и Изуне быстро пришла мысль: «Это как-то связано с пробуждением Шарингана? Трудно придерживаться установки… чтобы это понять, возможно, придётся страдать… Да, тогда сходится: дядя надеется, что я всё же сумею пробудить Шаринган, потому что лишь тогда докажу, что настоящий Учиха…»

— Заметил, что почти никто так и не ответил честно на твой вопрос?

Изуна дёрнулся — пропустил, как к нему подошли. Да и сам этот голос не слышал уже давно.

— Мадара-сан, — мальчик подскочил и быстро склонился перед старшим родственником.

— Сядь, — Мадара-сан сам опустился на доски и кивнул на место рядом с собой. Настороженный, Изуна сел рядом, поджав под себя ноги, едва не до боли выпрямив спину. — Так что? — Мадара-сан покосился на него из-под рваной чёлки. — Заметил, что в ответах тебе шиноби во многом лукавили?

— Ну… — Изуна смешался под его взглядом, но нашёл в себе силы продолжить: — Вроде того. Шизуне-сан точно недоговаривала, Генма-сан отшутился, а Аоба-сан очень быстро сбежал, хотя до моего вопроса никуда не торопился. Райдо-сан и Эбису-сан вообще не ответили… Хотя, взрослые часто лукавят, когда хотят отвязаться от расспросов детей.

— Подумай как следует, — приказал Мадара-сан. — Что именно ты спрашивал?

Пару раз хлопнув ресницами в непонимании, Изуна честно попытался понять, к чему он ведёт. Вот только мысли тревожно смешались из-за близости самого страшного члена клана. Изуна не понимал, с чего вдруг Мадара-сан заинтересовался им, причём настолько, что проследил. Какая-то его часть хотела пробормотать: «Не знаю», извиниться и уйти, поджав хвост… Другая не менее настойчиво желала докопаться до сути.

— Кто для них дороже всего, — наконец ответил Изуна. — Если вы говорите о подтексте, не о прямой формулировке.

— И почему же шиноби не отвечают на этот вопрос? — Мадара-сан сузил глаза.

Изуна снова задумался. Родственник хочет что-то донести до него, но если мальчик оступится в логической цепочке, Мадара-сан скорее всего попросту фыркнет и уйдёт — он не терпит промашек, Айне так вообще круто от отца достаётся. Разочаровать его не хотелось, поэтому Изуна быстро размышлял. Почему опасно признаваться в своих чувствах, желаниях?..

— Потому что, если ты знаешь, что дорого человеку, у тебя появляется власть над ним.

Мадара-сан удовлетворённо кивнул.

— Вот именно.

Изуна улыбнулся, польщённый похвалой — в исполнении Мадары-сана это была именно она. Испытывая судьбу, мальчик набрался храбрости и спросил:

— Почему вы навели меня на такие мысли, Мадара-сан?

Он хмыкнул и посмотрел куда-то вбок. Изуна тоже неприметно скосился туда — всего лишь столб, держащий крышу энгавы.

— Мой брат, — медленно начал Мадара-сан, и Изуна вновь переключил всё внимание на него, — в честь которого тебя назвали, в своё время занимался именно этим: проникал в души и помыслы людей, выяснял, что им важно и дорого, а после использовал эту информацию на благо клана. И в тебе я вижу те же задатки, Изуна.

— В самом деле? — Изуна подобрался, вытянулся ещё больше, и огромных усилий стоило не податься вперёд. Отец говорил, что младший брат Мадары-сана сделал очень многое для клана и Конохи — не углублялся пока в подробности, но обещал в своё время всё рассказать Изуне, Сараде и Тоби. Как же много, однако, их ждёт однажды историй. — А как мне их развить, Мадара-сан? Я ведь… хочу быть как ваш брат, хочу быть полезен клану.

Мадара-сан усмехнулся, а затем сделал неожиданное: опустил тяжёлую горячую руку на макушку Изуны, растрепал торчащие волосы.

Мальчик буквально забыл, как дышать, вытаращился на Мадару-сана. Того это насмешило.

— Да не бойся, не съем, — хмыкнул он и добавил серьёзнее: — Учись наблюдать, всё слышать и видеть, подмечать самые несущественные детали. Осваивай контроль чакры, гендзюцу. Притворяйся тем, кого предполагает ситуация, — Мадара-сан переместил руку на затылок мальчика и пропустил между пальцами короткие пряди — так, словно ожидал наткнуться на более длинные. Вздохнув, убрал руку и поднялся. — В будущем, если проявишь себя, я подумаю о том, чтобы взять тебя в ученики.

— Серьёзно?! — Изуна вскочил, стискивая кулаки, горя энтузиазмом. О да, теперь он точно выложится на все сто! — Но почему именно я? — тормознул радость он. — Почему не Айна, или Сарада-нэ, или Шисуи?

Мадара-сан не ответил на это. Лениво махнув рукой, он ушёл, а Изуна после ещё долго лежал на энгаве, глядя на звёзды, радостный и озадаченный одновременно.

Наутро Изуна пришёл в Академию задумчивый. Это не укрылось от наблюдательной Саюри.

— Что-то случилось? — тихо спросила подруга, пока они занимали свои любимые места в классе.

— Да так, — неопределённо мотнул головой Изуна.

Отделаться, однако, не получилось — сенсея ещё не было, никто не мог помешать Саюри вести допрос.

— Рассказывай, — не терпящим возражений тоном потребовала она. Боруто, только подошедший к ним от компании парней-одноклассников, на которых Изуна почти не обращал внимания, удивлённо посмотрел на друзей, но быстро смекнул, что дело серьёзное, и молча подсел ближе. — А потом и я расскажу кое-что.

— На большом перерыве, — шепнул Изуна и поднялся, чтобы приветствовать вошедшего в класс сенсея.

Лекции в тот день были довольно скучные, а потому Изуна отвернулся к окну и под монотонное нудение Конохамару-сенсея о разновидностях метательного оружия размышлял обо всём на свете.

Учиха Мадара. Что Изуна знал о нём? Немногое, если подумать. Этот его родственник бывал в Конохе редко, едва ли три-четыре раза за год, причём преимущественно набегами: чтобы обсудить что-то с отцом, с Шестым, с Анко-сан, а затем вновь уйти куда-то далеко, в земли, куда не ступают простые шиноби. Его дочь Айну Изуна воспринимал своей кузиной, как и Шисуи, однако на самом деле не знал, кем Айна ему приходится, как не знал степень родства своего отца и её. Если оценивать внешне, Мадара-сан скорее всего дядя отца и дяди Итачи — не родной, а какой-нибудь троюродный, раз «дядей» его никто не называет. И в то же время… Возможно, это только кажется Изуне, но почти все, с кем Мадара-сан контактирует в деревне, ведут себя с ним так, словно бы он намного старше. Исключение составляли разве что отец, дядя Итачи, Наруто-сан, Анко-сан и Цунаде-сама, Пятая Хокаге. Но Анко-сан странная, по ней судить однозначно не стоит; Наруто-сан отличается фамильярностью в общении — не удивительно, он же рос сиротой, и правилам этикета некому было его обучить; ну а Цунаде-сама — легенда, она на всех смотрит чуть свысока. Что касается отца и дяди, Изуна предполагал, что после «катаклизма» выжившие очень сплотились.

— Катаклизм… — прошептал он, обращаясь к окну. Так Изуна мысленно окрестил неизвестное пока ему событие, приведшее к резкому сокращению числа Учих.

— Что? — тут же встрепенулась Саюри, от скуки рисовавшая что-то в тетрадке — кажется, это набросок птицы.

Изуна приложил палец к губам и кивнул на сенсея. Недовольно поджав губы, Саюри вернулась к рисунку.

«Катаклизм». Он посещал мысли Изуны чаще всего. Особенно обострилось его желание знать, что произошло с кланом, после мрачных взглядов родителей на вопрос о восхищении кланом и тех слов отца: «Чтобы понять, где пролегает грань дозволенного восхваления клана, вам предстоит узнать больше о его истории». Это могло означать лишь одно: есть в прошлом то, чего молодые Учихи будут стыдиться, что понизит в их глазах оценку собственного клана. Это нечто явно притаилось в тёмных пятнах, пролить свет на которые не в состоянии библиотека Конохи. И — Изуна подозревал — связано с «катаклизмом».

«В „катаклизме“ был как-то замешан ещё один Учиха, который был связан с Мадарой-саном. Кажется, его ученик», — вот что смог собрать Изуна из обрывков разговоров взрослых. Совсем немного, но более чем тревожно.

Изуна не представлял, чтобы кто-то из членов клана мог…

— Эй, ты чего застыл, даттебаса? — Боруто толкнул его в плечо, явно не в первый раз. — Пошли!

— Угу, — безжизненно кивнул Изуна и, прихватив бэнто, вышел следом за друзьями в коридор. В Академии у них было свое любимое место — небольшой балкон между последними этажами, на который вела пожарная лестница. Выбраться на неё можно было из окна в конце коридора, где располагался их класс. На балкончике всегда безлюдно и тихо — самое место для разговоров, не предназначенных для посторонних ушей.

— Ну что, — сказал Боруто, когда ребята сели в кружок и по традиции составили вместе принесённые из дома лакомства. — Рассказывайте, что у вас нового?

— Изуна, начинай ты, — быстро сказала Саюри и сунула в рот морковку, принявшись вкусно ею хрустеть.

— Вчера после занятий, — заговорил Изуна, с преувеличенным вниманием рассматривая очень аппетитный кекс в бэнто подруги, — меня поймал дядя Итачи — вы помните.

— Сильно досталось, даттебаса? — сочувственно спросил Боруто.

Изуна покачал головой.

— Вообще нет, — сказал он немного смущённо. — Дядя спросил, понял ли я, в чём был смысл задания «Если завтра все умрут». Я ответил, заодно высказал свои мысли: что шиноби при угрозе должен не бежать к любимым, а защищать деревню… И тогда дядя сказал, что, как шиноби я рассуждаю верно, но он надеется, что однажды я пойму, как тяжело жить с такими взглядами.

— Мм… — протянула Саюри. — Ну, если Итачи-сан так говорит, наверное, так нужно. Мой папа всегда повторяет, что Итачи-сан очень хорошо разбирается во всякой философии и сложных вопросах.

— Никакая это не философия, — хмыкнул Боруто, подцепляя палочками кусочек тушеной капусты. — Батя тоже говорит, что быть шиноби тяжело, а он вообще не философ, даттебаса.

— Это разные вещи, — заспорил Изуна. — Быть шиноби и рассуждать как шиноби…

— И чем же это так отличается, а?

Изуна открыл было рот — и запнулся. Он просто не знал, как объяснить другу то, что и сам не до конца понимал, но разницу подсознательно чувствовал.

— Тебя слова Итачи-сана так задели, что ты всё утро в облаках витал? — вскинула брови Саюри.

— Нет, — отозвался Изуна. За мгновение он принял решение ничего не говорить друзьям об эксперименте, на который вчера потратил весь вечер, и сказал только: — Когда я вернулся домой и сидел на энгаве, ко мне подошёл Мадара-сан — он вернулся в Коноху, но не думаю, что надолго… В общем, он сказал, что, если я буду делать успехи, он возьмёт меня своим учеником.

— Ух ты! — широко распахнув глаза, Саюри по-девчоночьи прижала к груди руки. — Изуна, это же здорово!

— Отлично! — Боруто засиял улыбкой. — Мадара очень крутой шиноби, даттебаса…

— Ты не представляешь, насколько! — перебила его Саюри, светившаяся нездоровым азартом. — Мне Анко-сан рассказывала немного о нём — да с ним разве что ваши отцы могут тягаться!

— Анко-сан его хорошо знает? — ухватился за нить Изуна. Саюри общалась с разведчицей довольно часто — как и в случае её дружбы с близнецами Митараши, сказывалось то, что Дейдара-сан и Сасори-сан напарники по Акацуки.

— Они дружат, — авторитетно сообщила Саюри. — Дару назвали в его честь.

— А разве не в честь основателя Конохи, как и Хашираму? — удивился Боруто.

— И в его тоже, — всё так же чопорно отозвалась Саюри.

— Хм… — Изуна провёл рукой по лбу, убирая чёлку. С Анко-сан явно стоит завести контакт — нужно же собрать больше информации о человеке, у которого, может быть, будет учиться. «Это значит рассуждать как шиноби — просчитывать ситуацию наперёд», — гордо подумал Изуна и тут же ассоциировал себя с Шикамару-саном, вечным противником дяди Итачи по шоги.

— Значит, твоя новость в том, что ты уже почти нашёл себе сенсея, так? — подытожила Саюри, и Изуна кивнул. — Отлично! Тогда слушайте теперь, что узнала я. Только это — большой секрет, — предупредила подруга.

— Никому! — в один голос пообещали мальчишки.

— Я случайно услышала разговор родителей, — начала Саюри, заговорщицки блестя глазами; у Изуны были большие сомнения относительно случайности, но он смолчал. — Они обсуждали ситуацию в клане. У тёти Ханаби до сих пор нет детей, а значит, нет наследника. Мама сказала, что если с тётей что-то случится до того, как у неё появится ребёнок, претендентами на титул главы клана станут нии-сан и Кайто.

— Ого, — проговорил Боруто. — И как будут выбирать, кто из них?

— Не знаю, — покачала головой Саюри. — Боем, наверное.

— Или по совокупности личных качеств, — заметил Изуна, задумчиво поглаживая подбородок. — Смотрите: за Кайто говорит то, что он чистокровный коноховец, если можно так выразиться. Не в обиду, ребята, но для некоторых деревенских это действительно важно.

— Мы и не обижаемся, — сказал Боруто, и Саюри согласно кивнула. — Не из-за чего тут.

Улыбнувшись друзьям, Изуна продолжил:

— Кроме этого, отец Кайто — правая рука Ханаби-сан. Если с ней правда что-то случится, управление кланом до выборов нового главы ляжет на старейшин и Неджи-сана. Его все знают как шиноби очень преданного и ответственного. Его уважают, и его сына тоже поддержат — Шисуи говорил, некоторые сенсеи в Академии выделяют Кайто не только потому что он хорошо учится, но и из-за семьи.

— Как от вас с Боруто ожидают хороших результатов, потому что ваши родители — герои войны, — хитро улыбнулась Саюри.

— Не надо об этом, даттебаса, — Боруто сконфуженно отвернулся. Изуна же сделал вид, что не услышал, хотя большого труда стоило сдержаться и не ответить подруге.

— В то же время Хиро старше, и результаты, насколько знаю, у него лучше — нэ-сан рассказывала, что только она в классе и может соперничать с ним, а она очень талантлива. Плюс, Хината-сан — обладатель сильнейшего Бьякугана, поэтому есть надежда, что и ваши с братом глаза, Саюри, будут очень сильны. Вот только для Хиро проблема то, что ваш отец — шиноби из Ивы и бывший нукенин. Да-да, я знаю, что это было давно, — чуть повысил голос он, когда подруга открыла рот, — но тут речь о том, чтобы возглавить один из главных кланов Конохи. У нас в клане… — Изуна замялся.

— Что? — переспросил Боруто.

Изуна помолчал. Он помнил требование отца не говорить с посторонними о делах клана… Но ведь Саюри поделилась тем, что происходит у Хьюг, так? Она и Боруто — близкие друзья, а тот же отец позволяет Наруто-сану быть в курсе очень многого из того, что происходит у Учих.

— Ну, — протянул он, подбирая слова, — вы знаете, мой отец младше дяди Итачи, но всё равно глава клана он, а не дядя. А есть ещё Мадара-сан, который старше их обоих… Там сложная история, как я понял, но одна из причин такого положения — то, что дядя и Мадара-сан были отступниками. Они с отцом вместе решили, что клану Учиха нужен «чистый» глава.

— Хм… — Саюри задумчиво посмотрела на него. — А я правда никогда не задумывалась, почему Саске-сан возглавляет ваш клан. Это интересно, Изуна.

— Ну да, — вяло откликнулся Изуна. В мыслях вновь встала загадка «катаклизма», превращавшаяся уже в навязчивую идею.

Видя, что он загрустил, Боруто легко пихнул его в плечо и обратился к подруге:

— Кстати говоря, Саюри, а тебя разве в обсуждении не вспоминали? Ты тоже племянница Ханаби-сан, и способная.

— Нет, не упоминали — ответила Саюри почти обиженно. — Насколько я знаю от дяди, старейшины не имеют на мой счёт планов больших, чем удачно выдать замуж, — она фыркнула и сложила руки на груди. — Как будто я пойду!

— Если глава клана скажет — пойдёшь, никуда не денешься, — отрешённо заметил Изуна, пожав плечами. — Приказы главы клана не обсуждаются.

— Если захочу, буду обсуждать! — неожиданно ощетинилась Саюри. — Я Хьюга только наполовину, а на вторую — вольная птица, так что, если захочу, просто улечу отсюда, как папа! — и она, не прощаясь, ушла.

— Что я не так сказал? — обескуражено пробормотал Изуна ей вслед.

— Девчонки, — махнул Боруто рукой, словно это всё должно было объяснить. — Не парься, ты же знаешь: к завтрашнему остынет.

Но на следующий день Саюри не только не остыла, кажется, даже стала ещё раздражённей. Изуну так и подмывало спросить, не уточнила ли она границы своего долга перед кланом у родителей и не нарвалась ли на длинную лекцию — но это было бы нечестно по отношению к подруге, и он смолчал. Впрочем, первым мириться не шёл, предпочтя гордо не заметить, когда Саюри с утра села, вопреки обыкновению, отдельно от них с Боруто.

Боруто это обстоятельство очень удручило — обычно на скучных лекциях они с Саюри вместе искали, чем заняться, пока Изуна писал конспект и пытался вычленить из потока информации действительно важные знания. Поэтому после первого урока — сосредоточенное конспектирование Изуной основ шифрования происходило под недовольное сопение скучающего Боруто — Изуна сам предложил другу пересесть к кому-нибудь другому, чтобы и ему не мешал, и сам развлёкся. Это устраивало обоих, и Боруто согласился легко, прекрасно зная, что друг не затаит обиду. Во время перерыва Боруто перекочевал за заднюю парту, где Акимичи Сота и Инузука Акаши играли во что-то на клочке бумаги.

Глубоко вздохнув, Изуна достал из рюкзака тетрадку для следующей лекции — Конохамару-сенсей должен был закончить рассказ о вариантах минирования территории, — когда к его парте подошли.

— Изуна-кун, я могу сесть с тобой? — спросила Хатано Касуга, староста класса. Она прижимала к груди тетрадки, а в кулаке крепко стиснула письменные принадлежности. — На моей парте Ивабе-кун разлил сок, там теперь мокро.

— Конечно, садись, — Изуна кивнул на незанятую часть парты. При этом он заметил внимательный взгляд Саюри и даже послал подруге мимолётную улыбку, но та лишь гордо задрала нос и отвернулась. «Ну и ладно, — мысленно фыркнул Изуна, поворачиваясь к окну. — Посмотрим ещё, у кого терпение кончится раньше».

Из двух свободных мест за столом Касуга выбрала то, что ближе к нему. Разложив тетрадки, она неловко поёрзала и позвала:

— Изуна-кун?

— Мм?

— У тебя есть записи с прошлой лекции по тактике? Я болела, меня не было, вот теперь ищу, у кого переписать.

— Да, есть, — Изуна посмотрел на неё, слегка наклонив голову к плечу. — Почему я должен показывать их тебе?

Девочка непонимающе захлопала глазами. Потом нахмурилась.

— Тебе жалко?

— Нет, — Изуна подпёр голову кулаком. — Мне интересно, почему я должен давать конспект тебе, — он обожал слушать аргументации, логические цепочки — отчасти поэтому так старался всегда поговорить с Шикамару-саном, когда тот бывал в поместье.

В ответ на простой намёк-просьбу Касуга почему-то вспыхнула возмущением.

— Раз я из обычной семьи, клановому помогать мне зазорно?! — выдохнула она, крепче стискивая карандаш.

— Когда я такое сказал? — удивился Изуна.

— Ты подумал, — бросила староста и решительно отсела от него на дальний край стола.

Переубеждать её Изуна не стал, пожал плечами и выглянул за окно. На площадке внизу тренировались ученики постарше. Почувствовав его внимание, Шисуи, ожидавший своей очереди на спарринг, поднял голову и улыбнулся — Изуна кивнул в ответ, подумав, что стоило бы вечером зайти к кузену, давно не общались. «А тётя Хана готовит такую вкусную рыбу…»

Во время обеденного перерыва, когда Изуна собирался спокойно перекусить в облюбованном углу, его неожиданно перехватила Саюри.

— Ты молодец, — сходу заявила она, словно и не было никакой размолвки. — Староста после разговора с тобой ревела в туалете всю перемену.

— Серьёзно? — удивился Изуна. — Почему?

— Чувствительная очень, — пренебрежительно фыркнула Саюри. — Знаешь, эти бесклановые почему-то считают, что им приходится тяжелее, чем таким, как мы с тобой. Ещё и думают, что всем прям так уж есть до них дело, что клановые только и ждут возможности их осмеять.

— Хм, — Изуна задумчиво потеребил верёвочку, которой был перевязан бэнто. — Знаешь, кажется, ты права. Она говорила что-то такое.

Саюри просияла, гордая собой, и сама потянула друга на любимый балкон. Обедали они вдвоём — Боруто, как потом оказалось, ухитрился в буфете сцепиться с кем-то из старшеклассников из-за последней булочки. Об этом ребятам рассказала Сарада, встретив их в коридоре.

— Боруто совсем безголовый, — заявила нэ-сан, раздражённо поправляя очки. — Соваться к выпускному году — додумался! Из-за ничего получил фингал и выговор от сенсеев.

— Узумаки же, — протянула Саюри, подражая интонациям отца. — Гены.

— Гены! — фыркнула Сарада, неожиданно заведённая случившимся.

— Ты чего так расстроилась, нэ-сан? — участливо спросил Изуна.

— Потому что, как старшая, я должна за вами присматривать, — сказала она безапелляционным тоном.

— Хиро старше тебя, так что, по идее, присматривать должен он, — улыбнувшись, сказала Саюри нарочито громко, чтобы проходивший мимо брат услышал.

— С чего ты это взяла? — строго спросил он, останавливаясь. — За тобой — да, имото, я буду присматривать, но у остальных есть свои родственники.

— И вот как раз потому, что у Боруто нет старших, Гермиона-сан попросила приглядеть за ним меня, — Сарада шумно выдохнула и посмотрела на Хиро. — Пошли на занятие?

— Да, — коротко кивнул он и, одарив сестру ещё одним пристальным взглядом, ушёл вместе с Сарадой.

Саюри возвела глаза к потолку.

— Наши старшие — зануды. Причём непонятно, чей больше.

— Давай не будем соревноваться? — улыбнулся Изуна. — Все равно ведь их любим.

— Какой нежный Учиха! — засмеялась Саюри и до тренировочной площадки убегала от него. В конце концов Изуна всё-таки изловил вёрткую подругу и потрепал по волосам, закрепляя победу.

Когда на тренировочную площадку за Академией вывели первогодок, Шисуи, в отличие от большинства одноклассников, не заворчал (они не любили заниматься рядом с «малышнёй», да и уже порядком устали — сегодня работали на улице с самого утра без перерывов), а украдкой улыбнулся и подошёл к ребятне поближе — ему было интересно понаблюдать за Изуной. Кузен на занятие прибежал вслед за подругой — оба раскрасневшиеся и запыхавшиеся, наверняка нёсшиеся через всю Академию. На тренировочном поле Изуна ещё немного погонялся за Саюри, пока не поймал её и не растрепал аккуратный иссиня-чёрный хвостик. Победно засмеявшись, Изуна поспешил встать поближе к сенсею, чтобы незамедлительная месть Саюри его не настигла.

— Уже прикидываешь, как будешь смотреться вместе с тем классом, когда останешься на второй год? — едко полюбопытствовала Айна, подошедшая, как сама полагала, незаметно.

— Мне интересно, каковы успехи Изуны, — ответил Шисуи, которого о приближении родственницы предупредил чуткий нос. — А остаться на второй год шансов у меня примерно столько же, сколько у тебя.

Шисуи имел в виду совершенно простую вещь: они оба наряду с Хьюгой Кайто и Матокай Нацуо, очень способным, но неприветливым мальчишкой, чей отец погиб в войне, возглавляли свой класс по отметкам. К сожалению, Айна, как всегда, восприняла его слова искажённым образом; сверкнула глазами.

— Огрызаешься?

Шисуи грустно посмотрел на неё.

— Послушай, я не хотел…

— Да что с ней разговаривать? — перебил Кайто; он, как всегда, пришёл на помощь другу, хотя тот лишь больше смутился. — Она видит мир только в чёрном цвете.

— В чёрном и алом, — прошипела Айна сквозь стиснутые зубы, но в то же время гордо. — Как настоящая Учиха.

— Во всём клане ты, видимо, одна такая «настоящая», — безжалостно сказал Кайто и выразительно взглянул в сторону Изуны, сейчас весело обсуждавшего вместе с Саюри, судя по всему, свежий фингал под глазом Боруто.

Айна вздёрнула нос.

— Выходит, что так.

Отмахнувшись от неё, Кайто настойчиво увлёк Шисуи обратно к классу.

— Ты зря вмешался, — тихо сказал Шисуи.

— Не могу смотреть, как она над тобой измывается, — проворчал Кайто, отведя взгляд. — У нас в клане так не принято. Это дикость.

— Учихи странные, ты же знаешь, — Шисуи заставил себя улыбнуться и сжал плечо друга, на что Кайто мимолётно улыбнулся в ответ и стал наблюдать за спаррингом одноклассников. Шисуи обернулся — Айна стояла одна и буравила их спины тяжёлым взглядом.

— На сегодня это всё, — сказал Шино-сенсей после того, как Нацуо повалил в песок маленькую Джун-чан, и учитель сделал пометку в журнале. — Завтра вы сдаёте метание кунаев и сюрикенов. Жду вас в восемь утра на третьей площадке.

— Есть, Шино-сенсей! — отозвался класс, и все стали расходиться.

— Давай постоим пару минут? — предложил Шисуи, но Кайто покачал головой.

— Не будем смущать первоклашек, — сказал он, бросив взгляд на класс Изуны — ребята разминались под руководством Конохамару-сенсея. — Хочешь зайти ко мне? Можем вместе потренироваться перед завтрашним тестом.

— Прости, Кайто, — виновато проговорил Шисуи. — Папа завтра уходит на миссию, и я хотел бы побыть дома, пока он в деревне.

— Само собой, — понимающе закивал друг.

Забрав сумки, лежавшие на скамьях по краю площадки для тренировочных боёв, Шисуи и Кайто вместе двинулись к выходу с территории Академии. В школу и домой они ходили почти всегда вместе — поместья кланов Учиха и Хьюга соседствуют, и это очень удобно. У Хьюг можно задерживаться допоздна — близко возвращаться, и мама не беспокоится, не попадёт ли Шисуи в неприятности, бродя ночью по деревне в одиночестве. И пусть Коноха весьма безопасное место — мало ли что.

С матерью Шисуи не спорил. Каждый день у Учихи Ханы была сотня дел в аптеке, при этом она успевала выполнять работу по дому, ухаживать за целыми тремя своими нинкен и уделять время тренировкам с сыном. Шисуи восхищался ею не меньше, чем отцом — гениальным шиноби, к чьим словам прислушиваются даже Каге. Вот только из-за своей гениальности и, как следствие, необходимости всем Учиха Итачи не очень часто бывал дома — преимущественно не пропадал, конечно, на месяца, как Мадара-сан, но всё же оставался надолго редко. Шисуи всё понимал — долг требовал от отца отсутствовать, трудиться на благо Альянса, чтобы, в конечном счёте, его собственная семья жила в мире и спокойствии. И всё-таки было грустно, приходя домой к Кайто, видеть по вечерам его отца, ужинающего с семьёй перед тем, как углубиться в клановую документацию или отчёты о миссиях…

Тем временем мальчишки дошли до квартала Учих. Остановившись перед воротами, украшенными полотнищами с ало-белым клановым моном, Кайто сказал:

— Если получится, потренируйся сегодня с отцом. На завтрашнем тесте ты должен побить Айну — тогда у неё будет меньше поводов задирать нос.

— Я думаю, и она сегодня будет тренироваться, — ответил Шисуи. — Мадара-сан тоже пока что в Конохе.

— Я буду болеть за тебя, — сообщил Кайто и, махнув на прощанье, двинулся дальше, к территории своего клана. Проводив его взглядом, Шисуи прошёл под воротами.

Знакомые с детства запахи окутали его: сладость разнотравья от грядок мамы и клумб тёти Сакуры, запах свежескошенной травы, сплетение ароматов чего-то вкусненького, тянувшихся одновременно из окон дома Шисуи и главной усадьбы. Ещё приближающийся запах собак — секунды спустя Хаймару налетели на мальчика и, едва не сбивая с ног, запрыгали вокруг, норовя лизнуть в лицо.

— Хаймару! — строго одёрнула мать, выйдя на порог. — Прекратите немедленно, иначе останетесь без ужина!

Нинкен моментально унялись; подбежав к ней, замахали хвостами с видами столь невинными, что Шисуи от души рассмеялся. Мать перевела взгляд с нинкен на него и улыбнулась.

— Что-то они сегодня разошлись, — заметила она, щёлкнув младшего, самого озорного, по носу. Пёс фыркнул и обиженно отвернулся, ворчливо рыча.

Шисуи поднялся к ней на крыльцо.

— У нас гости? — догадался он, почувствовав из прихожей посторонний запах, резко контрастировавший с обычной палитрой ароматов дома — этот был солёный, влажный и стальной. — Кисаме-сан?

— Да, — взгляд матери, полный гордости, дорогого стоил. — Твой отец завтра уходит на задание, и Кисаме зашёл обсудить что-то перед отправлением.

— Помочь тебе с ужином? — заботливо спросил Шисуи, прекрасно понимая, что, пока отец и его напарник не договорят, заходить здороваться не стоит.

— Попозже, — мать вошла в дом и сняла обувь, аккуратно поставила её рядом с сандалиями отца и Кисаме-сана. Шисуи поступил так же, после чего прошёл с ней на кухню. — Ты пообедал в Академии?

— У нас не было времени — из-за теста мы работали без перерывов с самого утра и до тех пор, пока Шино-сенсей нас не отпустил.

— Тогда садись, сейчас что-нибудь придумаю…

— Не нужно, мама, я сам, — быстро сказал Шисуи и, поднырнув под её руку, первым оказался возле холодильника и открыл его.

Тихо усмехнувшись, но ничего не сказав, мать вернулась за стол, где перебирала разложенные на салфетках свежие травы.

— Почему ты не в аптеке? — полюбопытствовал Шисуи, выуживая из холодильника оставшихся с ужина кальмаров в кляре. — Сегодня нет работы?

— Я попросила Ино подменить меня на полдня, — отозвалась мать, сосредоточенно обрывая листки мяты.

Шисуи с пониманием кивнул — не ему одному грустно, что отец уходит.

— Разогрей, — посоветовала мать, когда он сел напротив, аккуратно пристроив тарелку с краю.

— И так вкусно, — улыбнулся Шисуи и взялся за палочки. — Итадакимас!

— Как прошёл тест? — спросила мама, когда он доел.

— Неплохо, — ответил Шисуи. — Я победил во всех трёх спаррингах, на которые меня ставил сенсей. Кайто тоже, кстати. И Айна.

— Молодец, — глаза матери светились теплом, а её родной аромат, смешавшийся с мощным запахом свежесобранной мяты, защекотал ноздри, когда она подошла, чтобы погладить сына по голове и поцеловать в макушку. — Мы с твоим отцом очень тобой гордимся, Шисуи.

— Спасибо, мам, — пробормотал Шисуи, прижавшись щекой к её животу, подставляя голову под ласковые поглаживания. Мама прекрасно умела чесать за ушком — сказывалась долгая работа с нинкен, не иначе.

На лестнице раздались шаги, сопровождаемые голосами. Шисуи невольно дёрнулся, но мать сама уже его отпустила и, забрав пустую тарелку и палочки, отошла к раковине.

— …так что да, согласен, — услышал Шисуи и поднялся из-за стола в тот момент, когда порог кухни переступил напарник отца. — Здорово, малец.

— Здравствуйте, Кисаме-сан, — вежливо поздоровался Шисуи и украдкой покосился на отца, вошедшего следом за товарищем. — Привет, папа.

По строгому лицу отца скользнула тень приветливой улыбки, и он повернулся к матери.

— Хана, если тебя не затруднит…

— Ко скольки и на сколько человек? — просто спросила она, чем вызвала усмешку Кисаме-сана.

— К семи, — чуть подумав, ответил отец. — Помимо нас будут Мадара-сан, Сасори с Анко, Дейдара с Хинатой и Тонери.

Делая вид, что вовсе не слушает разговор, Шисуи взялся за полотенце, чтобы вытереть помытую мамой посуду. На самом деле ему было чуточку любопытно — компания должна собраться неординарная.

Стоявшая рядом мать ощутимо напряглась.

— Кажется, ваша миссия будет… затяжной? — негромко спросила она явно не совсем то, что хотела.

— Необходимой, — отозвался отец.

Повисла тягучая пауза.

— Я помогу с готовкой, — убрав тарелку в шкаф, вызвался Шисуи, чтобы разрядить атмосферу.

— Пошли лучше на полигон, — позвал Кисаме-сан. — Покажешь, чему научился. Если сможешь меня удивить, обещаю показать забавный трюк с Самехадой.

Отец насторожился.

— Кисаме…

— Ладно вам, Итачи-сан, всё в рамках техники безопасности для малышни, — мечник оскалился, а затем неожиданно весело подмигнул Шисуи. Тот растерялся на миг, но не сдержал улыбки в ответ.

— Папа, можно?

— Иди, — кивнул отец. — Мне нужно поработать с бумагами.

— А у тебя будет немного времени вечером или перед встречей? — смущаясь, тихо спросил Шисуи, когда Кисаме-сан вышел в коридор.

Отец посмотрел на него очень внимательно, въедливо — у него всегда такой взгляд, проникающий до самых глубин существа, видящий насквозь. Взгляд настоящего Учихи. «Как же нам всем до этого пока ещё далеко», — невольно подумал Шисуи, вспомнив сегодняшние слова Айны.

— Скорее всего, мы закончим поздно, — сказал отец, — а завтра нам обоим рано вставать. Если хочешь, можем поговорить с утра.

— Конечно! — быстро кивнул Шисуи и, счастливо улыбаясь, выскочил следом за Кисаме-саном, уже вышедшим во двор.

— Аж светишься, — бегло взглянув на него, хмыкнул мечник. — Поучился бы контролировать эмоции, всё-таки будущий шиноби.

— Я научусь, — пообещал Шисуи, не в состоянии согнать с лица широкую улыбку.

Видя это, Кисаме-сан не стал выговаривать, только оскалился, демонстрируя заострённые треугольные зубы. Устрашающий на вид, безжалостный в бою, он всегда был добр к Шисуи, что плохо вязалось с его известным всем образом. «Внешность обманчива», — вспомнил один из важных постулатов Шисуи и высоко запрокинул голову, чтобы посмотреть в лицо огромному мечнику.

— Кисаме-сан, а почему вы захотели потренироваться со мной? Вам ведь тоже завтра на миссию, лучше бы отдохнули.

— Почему, спрашиваешь?.. — Кисаме-сан вроде и в самом деле задумался, поскрёб короткими ногтями щёку. — Любопытно мне, что за шиноби из тебя вырастет, парень. Твой отец даже мелким был очень хорош, — он остановился посреди кланового полигона и обвёл его цепким взглядом. — Ну что, начнём с простого? Попробуй попасть кунаем в Самехаду.

— Кисаме-сан, может, не стоит? — слабым голосом спросил Шисуи, наблюдая за тем, как напарник отца разматывает меч. — В прошлый раз…

— Эй, я же сказал: попробуй попасть. Это значит, что сейчас она будет спасаться от тебя, а не наоборот, — Кисаме-сан оскалился, и меч вторил. — Но не переживай, поменять расклад мы ещё успеем.

Когда занятия кончились, и ребята вышли из Академии, Боруто объявил:

— Идём гулять, даттебаса. Когда мать узнает, что я подрался в Академии, накажет меня недели на две, так что пошли напоследок оторвёмся.

— Разумно, — кивнула Саюри, и троица зашагала к центру деревни.

Друзья прекрасно провели время: сходили в кино — как раз вышла новая часть о приключениях набиравшего популярность Кагемасы, — а после засели в кафе, чтобы обсудить просмотренное.

— Кагемаса крутой! — горячо говорил Боруто, в порыве не замечая, что Саюри беззастенчиво утаскивает с его подноса по кусочку картошку фри. Ребята редко забредали в эту закусочную, где подавали ужасно вкусные, но совершенно неполезные бургеры, но иногда душа просила вредного. — Помните, как он сказал: «Не бросай слова на ветер — действуй!», — встав в крутую позу, процитировал Боруто.

— Сядь ты, на нас люди смотрят, — фыркнула Саюри. — Я представляю, что было бы, если бы ты увидел своего Кагемасу в реальной жизни.

— Взял бы автограф и сказал, что он крут, — сообщил Боруто, усаживаясь обратно на диван. — А разве ты не сделала бы так же, Саюри? Только не смей говорить, что он тебе не нравится!

— Почему же, нравится, — проговорила она, отведя взгляд в сторону. — Он очень сим… сильный, да!

— Вот и я о том же, даттебаса, — покивал Боруто и повернулся к сидевшему рядом другу. — А ты что скажешь, Изуна?

Не торопясь отвечать, Изуна набрал через трубочку в рот газировку, маленькими глоточками проглотил.

— Этот Кагемаса — ничто, — сказал он в конце концов. — Отец бы его в секунду разделал.

— Мой тем более! — мгновенно воскликнула Саюри.

— Это-то понятно, что наши родители бы справились с ним, если бы Кагемаса перешёл на сторону зла, — проворчал Боруто. — Я ж не о том спрашиваю, даттебаса.

— А я отвечаю так, как думаю, — пожал плечами Изуна. — Не вижу смысла восхищаться каким-то слабаком. Вот если бы сняли фильм о наших родителях, или Акацуки, или Мадаре-сане…

— Смотреть такой было бы неинтересно, — возразил Боруто. — И так понятно, что наши старики, Акацуки и Мадара любому надают, даже не напрягаясь.

— А здесь действительно волнуешься за героя, — добавила Саюри. — Кагемаса хорош, но не настолько, чтобы казаться непобедимым.

Вновь пожав плечами, Изуна отвернулся к окну, не намеренный участвовать в продолжившихся обсуждениях фильма. Он искренне не понимал, как можно восторгаться каким-то вышедшим в тираж бывшим шиноби, когда они трое живут бок о бок с настоящими легендами своего мира.

Хлопнула входная дверь. Изуна без интереса посмотрел в ту сторону — и увидел вошедшую в забегаловку компанию одноклассников. Порассматривав их мгновение, Изуна отвернулся; в отличие от Боруто, он не стремился дружить со всеми, более того, вообще не горел желанием заводить тесные знакомства с прочими в классе. Зачем ему? У него есть друзья, классные и проверенные ребята, с которыми они вместе с раннего детства — к чему какие-то посторонние, не знающие самого Изуну и его клан?.. А вот Боруто, завидев одноклассников, привстал с места и помахал рукой.

— Эй, парни, идите сюда! — позвал он и радушно улыбнулся, когда мальчишки подошли — только Акимичи Сота предпочёл занять очередь. — Давайте к нам, даттебаса. Мы как раз обсуждали новый фильм про Кагемасу.

— О! — обрадовался Инузука Акаши и уселся на место рядом с Боруто — тот подвинулся, потеснив Изуну к самому окну. — Я тоже видел его на днях. Классный фильм.

— А я пойду на выходных, — сказал Метал Ли. — Так что не рассказывайте сюжет, пожалуйста.

— Да было бы что рассказывать, — хмыкнул Изуна, не отворачиваясь от окна. — Дешёвая ерунда.

— А вот и неправда! — зарычал Акаши, яростно взглянув на него из-за Боруто.

— Правда. Потому и злишься.

— Учиха, похоже, считает себя слишком крутым для развлечений обычных людей, — процедил Нагамине Тан, мальчишка из приюта с острыми серыми глазами.

Прежде чем Изуна успел ответить, Саюри поднялась из-за стола.

— Мне надоело, — заявила она, взявшись за ручки подноса. — Вы, парни, можете продолжать спорить, кто круче, а я поищу дело поинтересней.

— Я с тобой, — Изуна ловко перебрался через спинку дивана и встал рядом с подругой. — Не будем мешать заседанию фан-клуба Кагемасы.

— Ребята, да бросьте, — проговорил Боруто, — это всего лишь фильм…

— О нет, Боруто, тут большее, — отозвался Изуна и, развернувшись, зашагал прочь.

Друг проводил его взглядом, но не стал догонять.

— Сегодня определённо твой день, — когда они выбросили мусор и вышли на улицу, сказала Саюри. — Сначала довёл до истерики старосту, теперь поцапался с одноклассниками…

— Инузука — придурок, если не видит, что фильм дурацкий, — буркнул Изуна. — А Нагамине нечего было лезть со своими оценками.

Прикрыв рот ладошкой, Саюри засмеялась. Изуна посмотрел на неё с большой долей обиды.

— Чего?

— Слушаю тебя, и приходит в голову определение папы: «Гениальная бестолочь».

— Подозреваю, это он говорил о дяде Итачи, — хмыкнул Изуна.

— Это в целом об Учихах, — парировала Саюри и, поправив хвостик, резко сменила тему: — Как считаешь, мы сможем раскрутить папу показать нам, как работают взрывные печати? А то сенсей говорил, говорил о минировании, а я так и не прониклась.

— Просто слушать надо было внимательно, а не рисовать бабочек и цветочки, — поддел её Изуна.

— Чтобы ты знал, я сейчас рисую сокола, — надула губки Саюри.

— Не хочешь признаваться — не нужно, — замахал руками Изуна с милейшей улыбкой. — А что до минирования, думаю, тут даже Дейдара-сан скажет, что нам ещё рано такое узнавать на практике.

— Поспорим? — азартно предложила Саюри. — Ставлю завтрашний обед, что папа покажет!

— Ладно, принимаю, — после минутного раздумья согласился Изуна, больше подруги веривший в ответственность взрослых.

По пути заскочив в угловой магазинчик за мороженым, Изуна и Саюри вскоре добрались до дома девочки. С порога их как всегда встретил запах еды — здесь постоянно что-то готовили, причём не только для членов семьи, но и для часто забредающих гостей. Вот и сейчас, когда ребята вошли на кухню, застали там помимо родителей Саюри их гостя. Этого шиноби Изуна не видел прежде — высокого светловолосого мужчину с тонкими чертами лица. Взгляд его Бьякугана, обратившийся к детям, внушал безотчётный трепет.

— Дети, займитесь чем-нибудь у Саюри в комнате, мм, — сказал Дейдара-сан с необычной строгостью.

— Разве это вежливо, папа? — мигом нашлась Саюри и с хитрой улыбкой поклонилась гостю. — Хьюга Саюри.

— Учиха Изуна, — Изуна тоже поклонился, про себя хваля подругу за придумку.

— Оцуцуки Тонери, — представился незнакомец, продолжая внимательно рассматривать их.

«Оцуцуки Тонери… Он же из костяка Акацуки!» — вспомнил Изуна и заинтересовался ещё больше. Прочих членов организации он хотя бы немного, но знал, а вот о Тонери-сане слышал очень мало.

— Они не знают, я полагаю, — произнёс Тонери-сан с неким смыслом.

— Не твоё дело, — отрезал Дейдара-сан и сказал детям: — Идите к Саюри в комнату, мм.

— Хотите чая? — предложила Хината-сан. — Могу принести. Я испекла имбирное печенье.

— Спасибо, Хината-сан, мы недавно ели, — вежливо отказался Изуна.

А вот Саюри прищурилась.

— Папа, ты уходишь на миссию? — спросила она очень серьёзно и даже почти обвиняюще.

— Поговорим потом, — сказал Дейдара-сан, и Хината-сан вывела детей и прикрыла за собой дверь кухни.

— Сегодня сложный вечер, — сказала она с усталой улыбкой. — Мы скоро уйдём к Итачи-сану и вернёмся, скорее всего, довольно поздно, поэтому ложитесь с братом без нас, Саюри.

— Что происходит, мама? — требовательно спросила девочка, остановившись на нижней ступени лестницы и уперев руки в бока. — Что-то случилось, да, поэтому появился Тонери-сан, а вы сейчас идёте к Итачи-сану?

— Это дело взрослых, Саюри, — мягко сказала Хината-сан и посмотрела на Изуну, молча стоявшего рядом с подругой, стараясь запомнить как можно больше из ситуации. — Вам обоим не следует думать об этом.

— Но!..

— Вы правы, Хината-сан, — улыбнулся Изуна, крепко сжав локоть подруги. — Можно, мы пойдём к Саюри и немного поиграем?

— Конечно, — ответила женщина. — Только, пожалуйста, следите за временем — тебе нужно успеть домой, Изуна-кун.

— Будем следить, — пообещал он и увлёк недовольно пыхтящую Саюри в её комнату на втором этаже.

Вырвавшись из его слабого захвата, Саюри прошла мимо разбросанных по полу карандашей и рисунков и села на кровать, повесила голову. Плечи девочки поникли и, кажется, слегка подрагивали.

Плотно закрыв дверь, Изуна подошёл к подруге и сел рядом.

— Саюри…

— Помолчи, ладно? — попросила она, стиснув покрывало в кулачках. Её в самом деле трясло.

Глубоко вздохнув, Изуна прижался к подруге плечом, выражая немую поддержку.

Вернулся с тренировки Шисуи поздно вечером — выжатый как лимон, зато очень довольный. Кисаме-сан занимался с ним почти до семи вечера, а после ушёл к Шисуи домой, чтобы присоединиться к собранию, которое должно было обсудить важные дела. Но и после этого мальчик остался на полигоне — продолжил отрабатывать сюрикендзюцу, чтобы на завтрашнем тесте проявить себя наилучшим образом.

— Ты сегодня долго, — заметила мать, когда он вошёл в дом; она снова занималась травами на кухне, а троица нинкен помогала, поднося тот или иной мешочек. — Кисаме тебя не загонял?

— Не беспокойся, мама, мне нравится заниматься с Кисаме-саном, — совершенно искренне сказал Шисуи, растрепав слипшиеся от пота волосы. — Его тренировки тяжёлые, но от них я ощущаю пользу.

— Я рада, что ты чувствуешь так. Просто всегда боюсь, что Кисаме переусердствует.

— Почему? — не понял Шисуи.

Однако мать не стала объяснять и поторопила его в постель — утром рано вставать.

Шисуи проснулся ещё затемно безо всякого будильника. Быстро одевшись, он проскользнул на кухню, ведомый знанием, что если отец пообещал — непременно исполнит.

Папа в самом деле ждал его. Грея ладонь о тёплый бок кружки с остывающим чаем, он о чём-то думал, но очнулся от мыслей, стоило мальчику переступить порог.

— Доброе утро.

— Доброе, — Шисуи сел рядом, стараясь не ёрзать на стуле. — Ты скоро уходишь, да?

— В течение получаса, — кивнул отец и собственноручно налил ему чай, придвинул ближе тарелку с данго, которые оба так любили.

— Угу… И надолго?

— Я не знаю этого, Шисуи.

— Я понимаю, — быстро кивнул мальчик с неловкой улыбкой — надеялся, отец не счёл, будто он лезет не в своё дело.

Отец посмотрел на него, не мигая.

— О чём ты хотел поговорить?

Шисуи потупился, смущаясь ещё больше.

— На самом деле, ни о чём конкретном, — пробормотал он, обращаясь к чашке. — Просто хотел побыть с тобой.

Услышь его сейчас Айна или даже кузен Изуна с его острой на язык подругой Саюри, наверняка бы рассмеялись и принялись дразнить. Шисуи знал, что шиноби не должен вести себя так, но сделать с собой ничего не мог. Ведь неизвестно, когда он в следующий раз увидит отца…

— Как прошла твоя вчерашняя тренировка с Кисаме?

Шисуи вздрогнул, поднял взгляд на отца — и просиял, когда увидел в его глазах теплоту и участие.

— Хорошо! Кисаме-сан выпустил Самехаду и сказал мне попробовать попасть в неё кунаем… она такая шустрая, сложно представить, не зная! А потом, когда я всё-таки попал в неё несколько раз, Кисаме-сан сказал мне целиться в водяные пули, которые он создавал, — Шисуи неловко повёл плечами. — Вот в них я так и не попал. Слишком быстро для меня.

— Эта техника имеет большую скорость, тем более в исполнении Кисаме, — заметил отец.

— Но ты же можешь попасть в них? — спросил Шисуи, хотя и знал ответ.

— Могу, — признал отец. — Однако скорость и меткость бросков я, как и ты, оттачивал в долгих тренировках. У тебя всё получится.

— Я буду стараться, — пообещал Шисуи. — К вашему возвращению постараюсь улучшить свой навык.

— Когда я вернусь, позанимаемся вместе, — сказал отец и протянул руку к его лбу, но в последний момент его пальцы дрогнули и зарылись в волосы сына. — Прости, что уделяю тебе так мало времени.

— Не за что извиняться, пап, — пробормотал Шисуи, краснея. — У тебя же работа, тебе намного сложнее, чем мне…

Отец промолчал, лишь посмотрел на него с затаённой печалью.

Тихо стукнула задняя дверь, и в коридоре раздались шаги, сопровождаемые знакомым, необъяснимо опасным ароматом.

— Итачи, — Мадара-сан возник на пороге сгустком тьмы. — Пора.

— Да, — отец поднялся из-за стола. Шисуи встрепенулся и, подскочив, поздоровался со старшим родственником. Мадара-сан безразлично кивнул и спросил у отца:

— Что остальные?

— Дейдара мне сообщил несколько минут назад, что они с Сасори и Тонери отправляются, — собранно ответил Итачи. — Анко ушла ещё ночью.

Мадара-сан хмыкнул.

— Всё-таки одна?

Отец только пожал плечами. Скользнув взглядом по нему и Шисуи, Мадара-сан сказал:

— Жду во дворе, — и удалился, оставив отца и сына одних.

— Успеха на миссии, папа, — пожелал Шисуи, очень постаравшись, чтобы голос не дрожал. Присутствие Мадары-сана всегда по некой причине на него действовало так, что внутри всё замирало, лишь сердце колотилось, как бешеное.

— А тебе успехов в тренировках, — произнёс отец, коротко обнял его и ушёл, прихватив висевший в прихожей плащ Акацуки.

— Возвращайся целым, — прошептал Шисуи ему вслед.