Кинхаунт

Философия Креза

До Кинхаунта оставалось два дня пути. Все это время я предавался блаженному ничегонеделанию, а Крез сходил с ума от скуки.

Хотя это словосочетание, «сходить с ума», по отношению к Крезу может быть сочтено не совсем справедливым, потому что трудно представить себе схождение с того, существование чего нуждается в довольно сложных доказательствах. Называть ли «умом» то переплетение противоречивых волевых импульсов, бездумных желаний и обрывков бегло пролистанных в поисках картинок книжек, которое царило в подсознании Креза (вопрос о наличии у него сознания представляется мне весьма спорным), или называть его как-то еще, я до сих пор не могу решить с уверенностью.

В общем, наверное, точнее будет выразиться, что скучающий на судне Крез испытывал все более сильное беспокойство. Очередная остановка из-за поломки переполнила его чашу терпения. Он надел гидрокостюм, взял пневморужье и прыгнул за борт.

Озлобленный, он дрейфовал возле корабля всю ночь и утро, пока матросы возились с двигателем. За это время он увидел множество разнообразных животных и даже ознакомиться с их повадками, насколько это было возможно в течение тех коротких мгновений, которые отделяли момент их обнаружения Крезом от гибели.

Когда количество привязанных к поясу трофеев начинало тормозить движения Креза, а сочащаяся из них кровь привлекала уж слишком большое количество хищников, он поднимался наверх, чтобы отдать добычу матросам и немедленно спуститься обратно.

Недалекие матросы швыряли обратно все, что считали несъедобным, и оскорбленный Крез поднимался наверх.

Не сумев оспорить его весомые аргументы, они наконец позвали капитана.

— Крез, — осторожно заметил тот, взирая на кучу убитых Крезом порождений океана. — Понимаешь, эти рыбы-змеи… они очень невкусные. Их мясо воняет.

— Возможно, вы просто не умеете их готовить? — со злостью парировал Крез.

Убедив капитана в необходимости совершенствовать мастерство кока и поклявшись, что он больше не будет снабжать этот неблагодарный экипаж дарами моря, он с нетерпением прыгнул обратно в изумрудную прохладную толщу — назад, к своим наблюдениям, результатами которых потом поделился со мной.

Несмотря на недостаток биологического образования, юный натуралист сумел подметить одну интересную деталь в поведении представителей местной фауны. При всем своем разнообразии все они занимались одним и тем же — пожиранием друг друга.

Лишь только мельчайшие водоросли мирно усваивали солнечный свет, производя из него растительные белки. Следующие по иерархии крохотные круглые и продолговатые рачки питались уже этими водорослями. Армия рыбешек от полусантиметра до метра в длину, плававших стайками или поодиночке, хватала этих рачков — по одному или целой толпой, всасывая ее в себя вместе с водорослями и всем, что попадется.

Другая армия рыбешек, от сантиметров двадцати до двух метров, питалась бойцами из предыдущей армии.

Третья армия, состоявшая из тяжеловесов, питалась тяжеловесами помельче. Эти энергичные хищники, периодически серой молнией проносясь в толщине воды, заставляли Креза все время быть начеку, время от времени пытаясь цапнуть его за ногу или за руку. Заслышав предупреждающий сигнал биолокатора, он совершал резкие телодвижения, уходя от контакта.

Крез проводил в воде все время с утра до вечера, когда солнце садилось и океан наполнялся мраком. Из-за непроглядной тьмы, царившей под ногами, он снова чувствовал себя космонавтом, с удовольствием ностальгируя по дням своей астродесантной юности.

Вдруг в левом нижнем углу шлема вспыхнул бледно-желтый круг информатора среды — на нем выделилась красная точка, приближавшаяся к нему в левом заднем секторе. Это был эуракантер, хищное морское животное, три метра длинной, направление «0», то есть прямо на него. Крез успел заметить, как на горизонте его сознания пробежал серой тенью страх, который тут же был погашен отработанным движением воли. Кое-кто хочет поужинать им? Что ж, посмотрим, кто лучше умеет пользоваться зубами.

Крез не спеша развернулся в абсолютно черной толще, и подсвеченные белой сеткой эхолокатора контуры хищника обозначились на экране шлема.

Медленно взмахивая четырьмя длинными ластами, он приближался к Крезу с глубины около десяти шагов.

Крез поджал ноги к груди и обхватил их руками, превратившись в болтающийся у поверхности воды шар. Против такого монстра ружье было бесполезно, и он прицепил его к поясу и взял в руку массивный кинжал.

Эракант обогнул его справа. Огромная, зримая и без сетки локатора черная тень проплыла в воде, увлекая Креза во вращательное движение. В темноте пронзительно блеснул радужкой и погас холодный круглый глаз размером с большую тарелку с черным зрачком посередине.

«Не ешь меня, тебе же лучше будет», подумал Крез, но эуракантер не услышал его мысль.

Описав полный круг, эуракантер медленно повернул голову, распахнул челюсти и аккуратно попытался ухватить торчавшие ступни Креза, но тот уперся рукой прямо в его ноздри и оттолкнувшись от них, ушел от хищника.

Эуракантер снова подплыл к нему, на этот раз повернув голову боком и разглядывая его своим огромным, мерцающим в темноте глазом.

«Какая любознательная хрюшка», подумал Крез, и в одном движении резко всадил кижал прямо в любопытный глаз.

Взрыв пузырей и рев под водой. Все перевернулось, водоворот в темноте с бешеной силой увлек и закрутил Креза.

Остановившись, Крез увидел, что эуракантер быстро удаляется в глубину, умный шлем сообщил, что в воде появилась кровь и ферменты, что могло привлечь новых хищников.

И они действительно появились. На запах крови со всех сторон потянулись большие и малые твари, стаями и поодиночке. Раздувая ноздри, спешили акулы, гребли другие эуракантеры. Не успел раненый опуститься на дно в поисках убежища, как в его ласту вцепилась донная змея. Пока он отбивался от нее, подоспели еще трое.

Крез наблюдал за начавшейся в полусотне шагов под ним кровавой буче. Здоровенные хищники хватали друг друга длинными острыми зубами, а вокруг них описывали круги разные мелочевки, ожидая, пока с пиршественного стола упадет кусочек в их сторону.

Крез с удовлетворением наблюдал за кровавой вакханалией.

«Звери — тоже люди», жестоко понял он.

Бездонная тьма во всех направлениях вокруг молчаливо поддерживала его философию.

«Валить — вот главный закон жизни».

Вдруг он почувствовал острую необходимость поделиться этой мыслью со мной.

Причем сделать это можно было только за столом, уставленным всякими вкусностями, и чтобы в середине — большая прозрачная бутылка, и два бокала на высоких ножках.

«Почки верченые», жадно подумал Крез, и в животе у него забурлило.

Усталые нервы Креза требовали отдыха и покоя. Они жалобно просили, чтобы их воспаленные и изголодавшиеся нейроны и аксоны немедленно залили холодным, сильнодействующим, как яд, киром.

«Кир — вот второй основной закон жизни», яростно понял Крез.

Мгновенно потеряв интерес к флоре и фауне моря, он подплыл к кораблю и вскарабкался на борт.

И первое, что он увидел, была знойная дочь капитана.

Наскучив своими судовыми обязанностями, Лиана под вечер попала во власть романтических настроений и пришла на озаренную сторону судна, проводить своими бездонными черными глазами солнце, погрустить вместе с теплым нежным ветерком о своей безнадежно бесперспективной, как ей казалось, жизни.

При виде всплывающего из пучины могучего Креза эти глаза стали еще чернее и бездоннее.

Встретившись с ними и увидев в них всю бездну вечернего моря, Крез пронзительно понял:

«Чувихи — вот третий и последний закон жизни. Последний, потому что у жизни нет больше никаких других законов».

— Вставай, Дэлвис! — проревел он, обдав меня солеными брызгами.

Недовольный резким пробуждением, я открыл глаза и брезгливо посмотрел на его обнаженное тело — Крез спешно снимал гидрокостюм, надевал парусиновые шорты и рубашку с короткими рукавами.

— Нас ждут кир и чувихи!

Пока я думал над словами, в которых собирался обличить его низменную зависимость от тела, просочившийся с кухни тонкий аромат верченых почек изменил мое мнение на противоположное.