Кинхаунт

Цена сладкого тростника

Чтобы не злить друга, которому я задолжал уже изрядную сумму, я согласился с его идеей, хотя не видел ничего привлекательного в том, чтобы влезать в рынок криминальных поборов. На котором, к тому же, господствовали некультурные жители планеты Айз.

Мы приехали на Черный рынок, где любой желающий мог оптом и в розницу купить изобильные дары земли с самых разных уголков нашей планеты, и Крез начал зондировать почву, а я шел следом и иногда помогал ему, изображая энтузиазм.

Фермеры реагировали на нас странно.

— Говорят, у вас проблемы с айзерами? — прямо спросил Крез у двоих здоровенных работяг в грязных комбинезонах, но они угрюмо посмотрели на него и отвернулись.

— Почем нынче трумас? — спросил я у розовощекого паренька с радостной мордахой, и он бодро начал нести какой-то бред про дожди и песок. Выждав минуту, я спросил его:

— Айзеры донимают?

Радость на лице паренька мгновенно испарилась, он отвернулся и замолчал, и больше я не добился от него ни слова.

Мы с Крезом обменялись взглядами и пошли дальше.

— Похоже, они тоже не хотят бороться, — многозначительно посмотрев на меня, протянул он, сморщив нос так, словно понюхал верза. — Никто не хочет бороться. Курутсяне вымерли.

Наконец какой-то пьяненький старикашка с руками, похожими на крабьи клешни, совершенно свободно объяснил нам, в чем дело.

— Эх вы, мать вашу растудыть! — весело воскликнул он, и я еле успел перехватить могучий кулак Креза, который очень любил свою маму и не любил это выражение. — Эвона оно что! Газетчики эти! Шарился тут один дружок, мать его растудыть! А потом в газете статью написал! Так нас кройновы ребята так потрясли после этого, мало не балуй!

— Кройновы? — переспросил я, и старикашка вдруг изменился в лице.

— Тшшш! Не ори, сынок!.. Кройн, да… — он задумчиво опустил глаза на свои клешни. — Кройн, мать его растудыть… евоный начальник… самый, понимаешь, главный тут айзер… Как пошли они кулаками махать… — он повел глазами сначала в одну сторону, потом в другую, — так наши ребята и залетали, туды — … сюды, туды — … сюды…

Крез рыкнул.

— А что, собраться, да навалять этим… грязным бродяжкам люлей, слабо что ли? Только трумас привык из земли таскать? Кулачища… ЭВОНА какие!

Старик посмотрел на него, как на помешанного.

— Навалять, люлей, говоришь? Хе-хе… ты, что ли, навалять собрался?

— Короче, — настаивал Крез, — если знаешь кого, кому нужна помощь, дай ему наш фон.

Он протянул старику карточку, и тот долго пытался увернуться от нее, как от заразной тряпки, пока Крез не всучил ее ему насильно, и тогда старик сделал кислую рожу.

Я покачал головой.

— Он ее выкинет.

Крез мгновенно обратил к старику разъяренную физиономию:

— Че?! Выкинешь?!

— Не-е-е! — воскликнул старик с самым неубедительным видом.

Мы бродили по рынку еще несколько часов, разыскивая желающего нанять нас в качестве охраны. За это время я выяснил порядок цен и решил, что мы можем предложить им весьма выгодную сделку, обещая защитить от злобных айзеров всего за полцены от их обычных требований — двести баунтов с грузовика.

Этот вывод я сообщил Крезу, и он немедленно начал использовать его. Но фермеры лишь кисло качали головами.

— Ну, отобьетесь вы один раз… допустим… а дальше что? Вы будете охранять наши грузовики на стоянке? Ночью? Вот то-то и оно…

Наконец мы нашли одного перспективного, как мне казалось, парня — именно на него тыкали пальцем все остальные, стараясь, впрочем, чтобы он не видел этого. Он собирался везти трумас в Амбросию без уплаты побора айзерам.

Однако разговор с Чангом не принес быстрых плодов.

Несмотря на болотную тишину своей сельской жизни, Чанг слышал и о войне с Айзом, и об айзерах, обиравших простых тружеников на дорогах, но предложение двух крепких ребят охранять его грузовой поезд все же показалось ему слишком навязчивым — ничего себе! двести баунтов за то, чтобы проехать вместе с ним через пригородный участок трассы, на котором якобы айзеры останавливают фермеров. Подумать только — он с таким трудом выращивал этот трумас, пока мы околачивались по местным барам, а теперь он должен отвалить нам такие деньги за то, чтобы мы с гордым видом проехались с ним до столицы. Нет уж, надо учиться и работать.

Произнеся эти слова, Чанг с гордым видом отвернулся, показывая нам, что разговор окончен, и пошел прочь.

— Ладно, — глухо прогудел Крез. — Айзеры выбьют из него дерьмо, в следующий раз будет посговорчивее. Пошли они к черту. Пойдем кирнем куда-нибудь.

Я всей душой был согласен с его последним предложением, но решил сделать вид, будто не желаю уступать.

— Следующего раза может и не быть! И зачем пропускать этот? Нельзя упускать клиента! — возразил я. — Пока ты будешь набивать свой живот, злобные, жадные айзеры возьмут у него наши баунты и поедут жрать наш кир и обнимать наших борух!

Крез зарычал.

— Ты только представь! — продолжал я убеждать его. — Маленький, глупый фермер едет по трассе, везет свой тростник. И тут его догоняют большие и злые айзеры на шикарных тачках.

Крез глухо заворчал.

— Они останавливают бедного фермера и начинают его обижать. Они говорят ему обидные и страшные слова, и делают вот так — Я легонько шлепнул его по щеке, Крез дернулся и разъяренно посмотрел на меня.

— Извини! Я просто хотел показать тебе, как они делают с бедным фермером! Он, конечно, тут же боится и отдает им все деньги! Или тростник! Или все вместе!

— Хм-м… — Крез перекосил рот и задумчиво посмотрел на свои кулаки.

— И тут подъезжаем мы, все в белом! — воскликнул я и хлопнул его по плечу.

Крез радостно оскалил зубы.

— И мы подходим к ним и делаем вот так! — но не успел я шлепнуть его по щеке, как он перехватил мою руку и рявкнул:

— Поехали!

«Да ладно, я пошутил, пойдем лучше кирнем», хотел сказать я его удаляющейся спине, но было уже поздно.

Крез оставил свою машину на парковке у Черного рынка и сел ко мне. Мы проследили, как Чанг сел в большой ржавый грузовик и выехал из города, и тронулись за ним, держась на пределе видимости.

На дороге было мало машин, светило солнце, вокруг простирались необозримые пожелтевшие поля, залитые расщедрившимся напоследок осенним солнцем.

Через пару часов Чанг пересек границу столичного района.

Посередине между двумя энергомачтами, в мертвой зоне видеокамер Службы дорожного наблюдения («слепняк», как это называется у водителей), длинный черный крейсер обогнал нас, подрезал Чанга и начал притирать к обочине.

Наконец ему это удалось, и мы тоже остановились.

Чанг вылез из кабины — из дверей крейсера ему навстречу с трудом выбрались двое здоровенных айзеров. Взглянув на них через бинокль, я почувствовал напряжение в животе — шикарные костюмчики с золотыми шнурками, квадратные рожи на квадратных телах, приплюснутые носы, глазки-иглы, колко выглядывавшие из-под мохнатых бровей, над которыми возвышался племенной знак айзеров — высокий хохол, стянутый пестрой лентой. Если среди айзеров и есть интеллигенты, это были явно не они.

Они начали разговор с Чангом, оставшийся неслышным для меня, потому что армейский биноколь Креза, с функцией дистанционного лазерного звукоснимателя, мы давно продали одного ушлому барыге.

Но тут и без звука все было понятно. Хотя Чанг был на голову выше айзеров, и они смотрели ему в глаза снизу вверх, недостаток роста у них возмещался изобилием животной агрессии. По мере разговора они все ближе подходили к Чангу и все выше поднимали подбородки, а он все сильнее сутулился и сникал прямо на глазах.

— Пора, — сказал я и рванул вперед.

Мы остановились за массивной кормой грузовика как раз в тот момент, когда морально сломленный Чанг протягивал айзерам ключи.

Крез хлопнул дверью моей машины так, словно она была в чем-то виновата, и от этого звука вся троица замерла и оглянулась в нашу сторону.

— Проблемы? — спросил еще издали Крез.

— У менйя нйет проблйем, — холодно процедил айзер, стоявший слева, — можйет, у тйебя йесть?

— Селянин, у тебя проблемы? — обратился я к Чангу, перекладывая на его плечи бремя ответа на вопрос, который интересовал всех нас.

Для Чанга наступил момент истины. С одной стороны, ему было страшно признаться, что проблема у него есть, и заключается она в этих двух здоровенных айзерах. С другой стороны, заявить об отсутствии проблемы не значило решить ее.

Придя к трудному решению, Чанг, страдальчески глядя мне в глаза, отрицательно покачал головой.

— Нет… все в порядке…

Слабак.

— Бери на себя правого, он послабже, — буркнул мне Крез и повернулся к айзерам.

Бешенство хлынуло в его глаза. Он явно готов был съесть айзеров живьем. Пожалуй, даже без соли.

— У вас пять секунд, чтобы свалить отсюда, — процедил я, стараясь поддерживать Креза, но он, похоже в этом не нуждался.

Глядя, как он медленно идет на айзеров, выпучивая глаза и надуваясь, я вспомнил повадки диких котов, подобным образом выяснявших отношения в палисаднике нашего старого замка. След за тем мне в голову пришла новая аналогия, однако для развертывания ей уже не хватило времени.

Айзеры гортанно закричали, ударили себя в грудь и бросились на нас. Уклонившись от неуклюжего удара своего противника, Крез мощным хуком отправил его в нокаут. Я не был уверен в успешности для себя подобной стратегии и воспользовался подсечкой и броском — зацепившись за мою руку и ногу, мой неприятель шмякнулся на землю так грузно, словно упал с третьего этажа, подняв кучу пыли, однако тут же подскочил и снова бросился на меня. Я ухватил его за воротник и еще раз швырнул через себя — айзер снова шмякнулся об землю, а в моей руке осталось какое-то ожерелье, сорвавшееся с его шеи. Я машинально сунул его в карман штанов и приготовился к новым маневрам, однако второго броска айзеру оказалось достаточно, чтобы успокоиться.

— Что, все? — прорычал Крез, недовольный тем, что драка так быстро кончилась.

Его противник не двигался, лежа на дороге в позе морской звезды, выброшенной на берег.

Мой хохластик закряхтел что-то и начал подниматься.

— Атауш, мажабырнаг… — прохрипел он, оглядываясь.

— Что? — поинтересовался я, решив, что противник больше не испытывает враждебных намерений.

Крез подошел поближе, с явным намерением угостить его новой дозой насилия и агрессии, я предостерегающе поднял руку, желая услышать еще пару слов на иностранном языке.

— Халаберда, — продолжал хрипеть айзер, и вдруг с ненавистью бросился на меня и даже успел ударить по носу.

Я перехватил его руку и заломил в болевой, и тут Крез все таки двинул его ногой по животу. Правда, совсем легонько — кодекс десантника-прыгуна не позволял ему бить противника в таком состоянии.

— Вы у мйеня узнайете… — хрипел побитый айзер, тщетно пытаясь вывернуться из моего болевого. — Ай! Ай! Я племйянник Чара!

— Не знаем такого, — ответил я и заломил ему руку посильнее.

— Ай! Ай! Нйе надо! Отпустйи, пожйалуста!

— Отпусти его, я ему врежу нормально, — поддержал моего врага Крез.

— Нйе надо! — взмолился сокрушенный враг. — Отпустйи! Кир, чувихи, башли?!..

— Башли, — выбрал Крез, и айзер покорно закивал головой.

Я ослабил болевой, и он свободной рукой залез во внутренний карман и протянул Крезу пухлую пачку баунтов. Крез взял ее и подозрительно пересчитал.

Я отпустил айзера.

Не обращая на меня больше никакого внимания, он отбежал на четвереньках к машине, хлопнул дверью и уехал, напрочь забыв о своем нокаутированном друге.

Убедившись, что поле сражения осталось за нами, Крез победоносной походкой направился к Чангу, наблюдавшему за нами все это время с выражением непередаваемого испуга. Я же, о сердобольная душа, занялся оттаскиванием бессознательного айзера прочь с дороги на обочину.

— Почему вы опоздали? — спросил Чанг, колотясь в запоздалой лихорадке.

— Почему ты не согласился?! — заорал на него Крез, и бедный Чанг затрясся еще больше.

— Ладно, — прервал я ненужный обмен колкостями и протянул руку. — Давай наши двести баунтов, Чанг, и мы поехали.

При слове «двести баунтов» Чанга перестало трясти. Он зачем-то несколько раз перевел глаза с Креза на меня и обратно, и вдруг широко осклабился.

— Сейчас, минуту… — с этими словами он исчез в кабине своего грузовика.

Крез с подозрением оглянулся на меня. но Чанг тут же вынырнул обратно, с той же широкой улыбкой и двумя огромными бутылями в руках.

— Это настоящий «первый весенний урожай», друзья, — сообщил он нам самым елейным голосом. — Мой отец делает. Нежный! Как слезинка девушки!

— Че, кир что ли? — глухо поинтересовался Крез.

— Ага! Он самый! — счастливо согласился Чанг, и Крез медленно принял бутылки.

— Погоди, — прервал я ненужный обмен любезностями, — ты зубы не заговаривай. Двести баунтов давай.

Улыбка на физиономии Чанга потускнела, как окна первых этажей после того, как солнце окончательно закатывается за кроны деревьев.

— Баунты?… — переспросил он растерянно, словно я потребовал его невинность. — Двести баунтов?…

— Да, чувачок, двести баунтов! — вышел я из себя. — Кир это хорошо, зачтем за твой косячок, что сразу не согласился! А баунты давай! Иначе сейчас мы твой грузовик отнимем! За тех айзеров!

Чанг помрачнел и насупился, однако понял, что выхода у него нет, и медленно, очень медленно, как умирающая на жарком солнце улитка, вытащил из кармана бумажник и отсчитал нам двести баунтов, выбирая самые засаленные и рваные бумажки. Я хотел было придраться к этому, но Крез нетерпеливо выхватил их и пошел прочь к машине.

Я увидел напоследок, как глаза Чанга жадно вцепились в уплывающие от него бутылки, проклятый скряга, видимо, считал, что с уплатой двух сотен они вновь перешли в его собственность. Но на широкой спине Креза он прочитал твердое «нет», и мы расстались.

— Молодец, клео дожал, — похвалил меня Крез, когда мы уже ехали.

Он смотрел вперед, пыхтя уизоном, и на лице его расплывалась довольная улыбка.

А вот меня терзали смутные сомнения.

— Сколько там баунтов? — спросил я.

— Тысяча семьсот пятьдесят шесть, землйячок! — гаркнул он и весело захохотал. — И еще те двести, что ты забрал у этого вилка!

— Итого тысяча девятьсот пятьдесят шесть, — кисло подытожил я.

Встречное солнце слепило глаза и жарило лицо, но не грело душу.

— Ты чего такой грустный? — гаркнул Крез и треснул меня по плечу с такой силой, что я с трудом удержал руль. — Едем в Реактор, Ваше Величество! Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Когда мы вернулись в Амбросию, было уже обеденное время. Проехав по кольцу вокруг старого города в порт, мы наконец добрались до большой круглой башни, сложенной из огромных нетесанных глыб гранита.

На первом этаже башни располагался ресторан «Реактор» — излюбленное место для встреч разного рода бичар, пропахшее дымом уизонов, неповторимой смесью миллионов сортов кира, жареной, вареной и копченой, свежей, вчерашней и полупереваренной еды, а также вечного хита любой курутсянской вечеринки — верченых почек. Поднявшись по темной широкой лестнице, мы заняли место в своем углу, за аренду которого платили сто баунтов в месяц. Официант, приметивший нас еще у подъезда, уже ждал с выражением неподдельного энтузиазма на лице — энтузиазма, обильно сдобренного страхом.

Проглотив по паре обычных закусок, быстро утоляющих голод, мы развалились в креслах и задумались каждый о своем, время от времени делая глоток из бездонных кружек и цапая вилкой одно из блюд.

Крез без остановки болтал о том, каким прекрасным делом мы занялись, и как мы будем богаты, и в каком времени — завтра, послезавтра или прямо сейчас.

А я думал о том, что все это добром не кончится, и ждал неприятных новостей.

Да, если с Чангом дело пойдет, то можно не искать себе работу и не становиться королем. Но я точно знал, что нельзя вот так вот просто сломать сложившуюся систему отношений, получить башли и надеяться, что никто не захочет отнять у тебя эти башли и не восстановить порушенную тобой систему — попутно, для верности, застраховав ее от дальнейших поломок путем переламывания твоей шеи.

В этом смысле, да, я — убежденный пессимист.

Айзеров слишком много, а фермеры удручающе трусливы и глупы. Нас всего двое. Мы можем, конечно, попробовать подтянуть еще ребят, но в успех этого мне не верилось.

Однако обо всем этом можно было начать мучиться и завтра. А сейчас, пока буря еще не началась, надо было спешить получать от жизни последние крохи удовольствия.

В кожаных креслах у круглого деревянного стола так уютно наблюдать, что происходит за окнами. По серой улице струится дождь, над мерцающей дорогой медленно проплывают мобили, похожие на огромных рыб в огромном аквариуме.

В такую пору особенно приятно вот так возлежать в теплом кресле, медленно потягивая кир и предаваясь философской грусти на волне непрерывного легкого опьянения… Главное — держаться на одном уровне, чтобы не упасть в конце концов под стол.

Мэя Дэвис…

Я же сегодня встречаюсь с ней! На площади Победы, у памятника погибшим астронавтам!

Сердце испуганно ткнулось в ребра, я посмотрел на часы — только два часа, времени еще полно… к сожалению…

Пиликнул фон — какой-то бичара грубым голосом поинтересовался, в силе ли наша договоренность о встрече.

Ах да, охотник с Кинхаунта, совсем забыл про него. Я ведь назначил ему встречу здесь же, в «Реакторе». Я обернулся к Крезу, найдя новую тему для разговора.

— Крёз, что ты знаешь о Кинхаунте?

Крёз ничего не ответил, в полупьяной задумчивости глядя в полупрозрачное окно через полупустой бокал.

— Это такой остров, — подсказал я, — большой. Неподалеку от Амбросии.

— Я был там, Дэл, — сонно ответил Крёз, продолжая пялиться в бокал.

В дымном полумраке ресторана стоял тихий шелест серьезных разговоров.

Я набрал в грудь воздуха.

— Надо бы нам съездить туда. На Кинхаунт.

— Мда? — недоуменно спросил Крёз, не ожидавший такого поворота. — Зачем?

— Там много интересного, — начал я, осторожно подбирая слова. — Дикая природа, джунгли, ящеры, странные животные…

— Животные? — переспросил Крез, подозрительно глядя на меня.

— Там много сокровищ, — продолжал я, прикидывая, чем можно его заинтересовать. — Древние цивилизации.

— Цивили-чего? — не понял он.

— Короче, ты не хотел бы туда съездить? На недельку, прошвырнуться по джунглям.

— По джунглям? — удивился он. — Дэл, ты чего, перегрелся?

— Я тебе говорю — за пару зверушек оттуда или древних монет мы заработаем столько, сколько тут и за год не зашибешь.

— Да ну. Почему же до сих пор никто из наших ребят туда не подорвался? Чего там интересного, в джунглях?

— Тебе вообще ничего не интересно, — пробормотал я вполголоса, — кроме кира и чувих.

— Что?

— А?

— Ты сказал, чувих?

— Я сказал?

Крез нахмурился и замолчал, медленно закуривая уизон, и посмотрел в сторону.

— Смотри, бичара. Идет к нам.

Я оглянулся.

К нашему столу подошел крепкий парень в камуфляжном комбине, усеянном петельками и кармашками самых разных форм и размеров. От него разило крепким пивом и крепким потом, а также чем-то металлическим и горелым, но тоже крепким. Смерив нас презрительным взглядом, он прорычал:

— Кто из вас двоих Марк?

— Я.

Парень присел на свободное кресло между нами и тусклым взором уставился в мои глаза.

Я на всякий случай положил руку на нож.

— Короче, я — Арс Доннел, — наконец начал он, глядя на нас набыченными глазами, на которые свисала мокрая прядь светлых волос. Голос его был низким и сочным, говорившим о большом здоровье и деятельном характере, часто подвергающем это здоровье тяжелым нагрузкам. Он даже немного был похож на голос Крёза. В юности.

— Ты охотник! — догадался я.

— Ну.

Я расслабился и убрал руку.

Арс Доннел откинул капюшон и показал свою лохматую нечесаную голову целиком.

— Да. Я на Кинхе работаю, ну, это…

— На Кинхе? — переспросил я, подумав, что парень имеет в виду что-то особенное.

— Да блин, на Великом Кинхе, че непонятно?! — он напрягся. Похоже, он мог выйти из себя в считанные доли секунды. — Мы, охотники, зовем его Великим, потому что нигде нет стока зверья.

На его физиономии отразились мучения рождающейся мысли. Отбросив их, он достал из кармана фотоальбом.

— Короче, вот фото, смотрите, короче, мож че интересно. Я недорого беру.

Качнув головой, Крёз взял альбом своими мозолистыми руками. Пока он смотрел фотографии, охотник решил развлечь меня кратким экскурсом в географию.

— Вы хоть в курсе, что это такой остров, парни? — спросил он с таким презрительным сомнением, будто ожидал услышать в ответ нечленораздельное мычание. — Почти на самом экваторе, короче. Леса, джунгли, всякая хрень….ну, там еще немного гор…

Кожа на его лбу ходила буграми от перекатывавшихся за ней толстых неповоротливых мыслей. Подумав, он решил, что круче будет замолчать и посмотрел на Крёза.

Крёз, медленно листавший тем временем альбом, одобрительно похмыкивал.

— Глянь, Марк. Ты что, хотел это купить? Я согласен. С условием. Чтобы стояло у меня.

Огромный рогатый череп со страшными пустыми глазницами, в одной из которых, как в кресле, сидит тупо улыбающийся крепыш Арс с полупустой бутылкой в руке — рядом стоит недовольная темноволосая чувиха и что-то говорит ему, размахивая ярко накрашенными ногтями в опасной близости от его носа.

Неведомое насекомое размером с орла, похожее на кузнечика с крыльями стрекозы и головой сколопендры, украшенное прихотливыми узорами, надежно прибито несколькими ножами к столу, за которым мрачный Арс пьет кир, с краю фото виден локоть какой-то чувихи и прядь ее волос. Волосы светлые, значит это была не та чувиха, что на предыдущем фото. Впрочем, она могла и перекраситься.

Широкий изогнутый клык, стоящий на полу и упирающийся Арсу в пояс, у ног — полуразобранный бластер и бутылка с киром (полная или нет, я не разглядел). На заднем плане — силуэт чувихи, слишком темный, чтобы разобрать цвет волос.

Камень, светящийся в темноте лазурными и серебряными переливами, зажатый в руке Арса, спящего на полу среди пустых тарелок и бутылок, явно после хорошей дозы кира — из полуоткрытого рта на пол стекают слюни. С краю фото нога какой-то чувихи, фрагмент слишком мал, чтобы судить, красивая или нет, а волос вообще не видно.

Изогнувшийся в готовности к нападению крохотный скорпион-многоножка, замерший в капле застывшей прозрачной смолы. Ни Арса, ни кира, ни чувих.

Морская белая раковина, оплетенная длинными изогнутыми шипами — на заднем плане Арс одной рукой держит бутылку, другой обнимает чувиху, со смехом отбивающуюся от него. Это явно была другая, повыше и потолще.

Снова черепа, рога, клыки, насекомые, раковины, цветы, чувихи, тарелки, бутылки… всех форм, размеров и расцветок…

— И где ты все это добыл, парень?… — задумчиво переспросил Крёз. — Я не имею в виду чувих.

— Да е, мужики, вы че?.. я уже сказал — на Великом Кинхе! Телек что ли не сморите? Слава богу, уже нет того короля, который его пытался запретить, мать его!

Разговор принял неприятный для меня оборот. Будучи отпрыском аристократического, хотя и разоренного реформами семейства, я не любил поклонников демократии, открытого общества и тому подобной плебейской чепухи. Я привык их валить, а не спорить с ними — что толку спорить с больными людьми, лишенными чувства прекрасного?

Поэтому я передал альбом Крёзу, встал и двинул охотнику в подбородок.

Тот вылетел из кресла и рухнул на пол.

Сидевшие вокруг оглянулись на мгновение и тут же вернулись к своим делам. Подобные сцены для посетителей «Реактора» были привычны.

Я склонился над ошеломленным Арсом, лежавшим на спине, и тихо посоветовал:

— Если хочешь еще, продолжай о короле в том же духе.

Он обтер с лица капли моей слюны, встал, поставил кресло и сел в него, озадаченно почесывая затылок, и наконец задал вертевшийся на языке вопрос:

— А че такое-то, я не понял?

— Я — Марк Дэлвис, — объяснил ему я, указывая себя пальцем в грудь.

Крез посмотрел на меня с любовью и восхищением, как обычно в подобные моменты.

Арс сглотнул.

— Дэлвис? Тот самый, что ли? Из рода Дэлвисов? Первые после короля?

— Если ты знаешь еще каких-то Дэлвисов, скажи мне, — с легким отвращением ответил я.

Арс задумался и снова зачесал, на этот раз ушибленный мной подбородок.

— Ну не знаю. Извини. У каждого свое… типа. Но че, телек — это ведь клево. Я мальцом очень смотрел один мультон. Про Отважного Охотника. — Арс широко заухмылялся, уже весь во власти воспоминаний детства. — И короче тоже стал охотником.

— Ну а че, Дэл, — словно извиняясь за Арса, пожал плечами Крез. — У парня не было другого способа получить образование.

— Похоже, оно ограничилось этим мультиком, — пробормотал я, остывая.

— А? Че? — не понял Арс.

— А? — переспросил я.

— Ты сказал, образование? — удивленно переспросил Арс.

— Образование? — удивленно переспросил я. — У тебя?

Но я уже не злился на его. Я вообще очень добрый человек. Если меня не злить. А злюсь я очень легко и быстро.

— Ладно, не обижайся, — сказал я.

— Я? Обижайся? — на мгновение глаза Арса превратились в маленькие и злые свиные глазки, но тут же снова добродушно расширились. — Не-е-е-е!

— Мы хотим попасть на остров, — продолжил я, не обращая внимания на эту красноречивую пантомиму борьбы эмоций с логикой.

— По-моему, с этим «МЫ» ты несколько забегаешь вперед, — проворчал Крез, откладывая альбом в сторону и протягивая руку за бокалом, но останавливаясь с недовольным видом по причине обнаружившейся пустоты оного.

Его рука тянется к бутылке и хватает ее. Бутылка плывет по воздуху к его бокалу и не спеша роняет в него сладостно журчащую струю — и мне, и мне налей, Крез! Ты что, сам не понимаешь?! Я что, должен сказать тебе?!!! Нет, он понял, он понял — мой старый верный Крез, он наливает и мне!!

— Ты что, не согласен, что ли? — спросил я, скрывая радостную дрожь.

— Зачем?

— Уф… ну, поваляемся на пляже, позагораем… искупаемся…

Арс непонимающе смотрел на нас.

— Че? Искупаемся? — переспросил он, не веря своим ушам. — Да вы че, там акулы, змеи, колюнчики, без сапог в воду не зайдешь.

— Колюнчики, — задумчиво повторил Крез, смакуя слово. — Колятся, что ли?

— Ты удивительно догадлив, — похвалил я друга, сопровождая слова жалостливо-презрительной улыбкой.

Он ответил злобным прищуром.

— Мне неинтересно бродить по джунглям и наступать на всяких колюнчиков. У нас получилось уже с этим Чангом, надо развивать дело. А ты предлагаешь все бросить и побежать за твоими колюнчиками.

Я попытался объяснить Крезу про шаткость бытия и прочность существующих систем, про трусливых фермеров и сплоченных мигрантов с Айза, но тут нам наконец-то принесли еще кира, и я решил дать слово Арсу в надежде, что его рассказ подействует на Креза лучше меня. Постепенно, бокал за бокалом, Арс разговорился, и в его глазах появился нешуточный блеск.

— По всему Кинхаунту полно развалин. Возле них на берегу заместо песка — обломки посуды, монетки разные, и пуговицы. Ручки от мечей и накончики.

— Что?! — переспросил я, поморщившись. Его наречие начало меня утомлять.

— Накончики. Ну, на кончик стрелы надевается, ты чё. Видать, мочилово там было. Постоянно. Накончиков, как грязи. На берегу часто башни такие, вообще, разваленные дворцы и крепости. Храмы, а вокруг них стоят такие… типа подвалы — входы в подземные спальни. Усыпальницы. Накончики идут от пяти до ста баунтов штука. Но проблема. Зверей полно… все патроны уходят. Да. А можно иглами, так лучше, но игломет собака дорогой. Можно найти спальни древних вождей, в них всегда полно сокровищ. Золотой меч Бангора — сказку помните? Место известно, городище Бангора, но его могилу никто не может найти. Вы слышали, сколько Музей истории предлагает за этот меч? Не, серьезно, слышали? Восемь тысяч баунтов!

Крёз и я переглянулись.

— Сколько?… — пробормотал я. — Восемь тысяч?…

На лице Креза появилась глубокая задумчивость.

— По-моему, ты гонишь, чувачок.

— Да я че!!! — возопил он во всю мощь своих легких, ударив себя в грудь. При этом раздался внушительный стук. — Я чё, виноват, что вы не в теме, парни?! Да откройте любой справник, там эта объява на переди! Сейчас просто частники шарят, вот Музей и боится, что меч уплывет.

— Какие частники?

— Частные коллекционеры. В смысле, копатели по их наводкам. Сколько их там на бангорке сгинуло, до черта. Я там тоже был. Чё, там костей только на открытом месте валяется, чуваков десять. Снаряга, хабар, че хочешь. Я там сапоги клевые надыбал, вот эти.

Он радостно задрал над полным яств столом грязный сапог, и я с трудом удержался, чтобы не двинуть ему еще раз.

— Клевый сапог, — согласился Крез, не замечая упавших на стол кусков грязи. — Прыгунский планетарный. Клевая вещь.

— Да я хрен его знает какой он. Вот эту хренюшку, например, я копнул на городище, — продолжал Арс, пошарив в кармане и выудив из него небольшую черную пластинку. — Просто бродил по полу дворца… ну, там один пол остался, когда прошлой весной дожди пошли, часть холма смыло в реку, и пол вылез наружу… мозака такая… я думал, может могилы здесь… ну, оказался хрен… хожу, взглянул наверх, показалось что рецик крадется за мной, ё, нервы на измену, и вдруг вижу — торчит из края оврага такая хреновина, блестит. Пришлось полезть за ней, наглотался пыли, всякого дерьма… А рядом высохший водосток, ну, по весне когда вода стекает с плато, вымывает… на дне железа было, обломки, монетки всякие, ё, просто хоть лопатой черпай…

Я нервно заерзал в кресле.

— Дай посмотреть.

— Ха… — Арс ухмыльнулся, оценив мой интерес к пластинке. — Она прикольная, тут какие-то черточки, узорчики. Серебряная, ё.

Я вертел в руках пластинку. Почерневшая от времени поверхность была покрыта мелким узором, в котором я вдруг узнал надпись на древнекинхском языке, в одну строку, без пробелов и знаков препинания.

Ах отец! Зачем я не слушал тебя и не учил древнекинхский!

— Там чего-то написано, — пояснил я, подавляя чувство стыда. — Кажется, древнекинхский. Я немного знаю его.

— Так ё! Конечно древнекинхский, какой еще может быть на Кинхе! Смочи водичкой. Да просто поплюй, или давай я сам, — с энтузиазмом предложил Арс и уже вытянул губы трубочкой и прицелился, так что мне пришлось повернуться спиной и загородить от него пластинку.

— Ну давай! — Крёз потряс мое плечо. — Читай! Вдруг там что-то важное! Где зарыт клад!

— Клад, — эхом повторил Арс и загоготал, то ли радостно, то ли иронически, но в любом случае придурковато.

— Подождите, — забормотал я, вглядываясь в еле различимые затейливые буквы, нестройно теснившие друг друга. — Надо же так писать… ни запятых, ни пробелов…

— Ну?!! — в один голос рявкнули Арс и Крёз.

— Спокойно! «Мой»… уже читаю! «Я»… «жизнь, имущество»… «отец»… «красивый»… «длинный»… «смерть, завещал»… «меч»…

— Круто! — обрадовался Арс. — Меч?

— Меч? — недоверчиво переспросил Крёз.

— «Завещать»… «предки»… «война»… «знать»… «сердце»… «путь, дорога»… «чудо», «чудесный»…

— Да-а, — разочарованно протянул Крёз, откидываясь в кресло, — переводчик из тебя, как из меня… как из вот этого винно-молочного соуса — боевая игла.

— «Идти»…, — не сдавался я, — «три, день, три, ночь»…

— Идти три дня и три ночи!!! — гаркнул Арс так, что сидевшие вокруг вздрогнули, а я невольно прижмурился.

— «Достигнуть»… «скала», «озеро»… «не равны»… «схватка»… «устал»…

— Ого, — опять обрадовался Арс. — От городища Банора как раз где-то три дня чохать до гор, где есть озеро. Красивое. Я там как-то устал нереально.

— Да, конечно, эта первая попавшаяся пластинка именно про это городище, на котором ты нереально устал, — Крез презрительно посмотрел на Арса, но тот, похоже, не понял, что взгляд был именно презрительным, и согласно кивнул.

— «Две»… — Я продолжал переводить. — «Летающий». «Стрела». Так… «умереть». «Кровь», «река».

— Летающая стрела! Он умер! И кровь течет река!!! Нет, реки крови!!! — Вы уже догадываетесь, кому принадлежал этот крик. — Или река кровей!.. нет?…

— Кровь реки, — скучающе предложил ему Крез, и Арс задумался.

— «Кости». «Черепа»…«много королей», — продолжал я читать.

— Кости и черепа много королей!!!

— Ты на редкость сообразителен, паренек, — проворчал Крёз с ехидцей.

Арс снова не заметил издевки и польщенно улыбнулся. Увидев, что заряд иронии опять пролетел мимо цели, Крёз с досадой поморщился.

— «Камень». «Камни». «Прозрачный, как вода».

— Камни, про-зрач-ные как… — зашипел Арс, но Крёз устало погрозил ему кулаком.

— «Теперь». «Лежит здесь». «Меч». «Бангор»… «Бангора»…

Я опустил пластинку и озадаченно посмотрел на моих собеседников.

— Бангора? — переспросил Арс. — Может Банора? Кто такой Бангор, я не знаю. Может ты ошибся? Точно Бангора?

— Ты сказал «Меч Бангора»? — мрачно спросил Крез.

— Может все таки Банора? — опять переспросил Арс с видом кота, мимо которого на кухню пронесли полную миску сметаны и крепко захлопнули дверь. — Меч Банора это точно круто, а что такое меч Бангора, я не в курсе, небось верзо какое-нибудь.

— В древнекурутсянском, — начал я с видом школьного учителя, пытающегося скрыть сильнейшее разочарование интеллектуальными способностями своих учеников, — «г» в некоторых диалектах может быть опущено.

Как ни странно, это было единственное правило, которое я запомнил на уроках языка, потому что оно показалось мне смешным (жаль, что таким мне не показалось все обучение в целом, ведь оно того заслуживало со всех точек зрения).

Прошло несколько секунд, во время которых изреченное мной медленно просачивалось по непривычным к интеллектуальному труду извилинам слушателей.

— Опущено? — пробормотал Арс. — Куда опущено?

— Что-о?! — воскликнул наконец Крез, подскочив со своего места. — Где он лежит, не понял?

Сидевшие поблизости от нас бичи оглянулись и несколько напряглись, ожидая большой драки.

— Меч Бангора, лежит, здесь! — Крез складывал вслух услышанные фрагменты. Когда до него дошел смысл, он заорал еще громче, — Где «здесь»?! Ты наверное специально подсунул нам эту хрень, чтобы затащить куда-нибудь, — подозрительно прищурился он в сторону Арса.

— Че?! Затащить? — Арс, кажется, не мог понять такую сложную схему.

Я решил уточнить.

— Ты хочешь сказать, что ты вот так достал из кармана пластинку, и на ней случайно оказалось описание места, где лежит этот меч за восемь тысяч? И ты думаешь, что мы тебе поверим?

Однако Арс смотрел на нас такими растерянными идиотскими глазами, что Крез отбросил свои сомнения и повернулся к мне.

— Читай дальше!!! Тихо!!! Тихо все!!! — гаркнул Крез на Арса.

Посетители ресторана приняли это на свой счет и поспешно притихли. Лишь отдельные, наиболее крупные бичи подозрительно всмотрелись в нас, пытаясь понять, не слишком ли дерзко сказано. Но, разглядев нас как следует, отвернулись, насвистывая с отсутствующим видом.

— Сокровища… — продолжал я, понизив голос. — Потомки. Месть. Правда. Торжество. Будущее.

— Что за месть, что за будущее, — досадовал Крез, — ты что-нибудь про место ищи.

— Сокровища… — повторил ошеломленный Арс и несколько раз энергично поразил кулаком воображаемого врага, видимо, преграждавшего ему путь к счастью. — Мы найдем меч Банора, его доспехи… и станем богатыми…

— Ага, особенно ты, — иронично кивнул Крёз. Но Арс опять не понял иронии и ответил Крёзу полным энтузиазма взглядом. Крез сплюнул на пол.

— Паук… Огромные пауки… — продолжал бормотать я.

— Там этих пауков, как собак, — пояснил Арс, и мы с недоумением уставились на него.

— Пауки, — фыркнул Крез. — При чем здесь пауки.

— Да?! — обиженно возразил Арс. — Ты не знаешь, какие на Кинхаунте пауки! Во!!!

Он показал рукой на уровне примерно метра от пола.

— Как собака, ё! Лапы в метр… челюсти — во! Сидят в кустах, серые, мохнатые такие, не разглядишь! А подойдешь поближе — гам! И нету! Только по костям можно узнать, где у него логово! Если идешь по траве и под ногой хруснет кость — ё, ховайся!

Я сделал брови домиком. У меня много доблестей, но вот пауков я до сих пор не перевариваю.

— Какая кость? Куда ховаться? В кусты?..

— Такого не хотите?! — продолжал в запальчивости Арс, показывая в альбоме фотографию, на которой огромный паук ел что-то похожее на человека.

— Нет, не хотим, — быстро ответил Крёз, посмотрев на меня. Сам он относился к паукам равнодушно, как и ко всем прочим тварям — за исключением съедобных. — Успокойся. Твои пауки — самые большие в мире. Дэл, продолжай.

— Ох… Джунгли. Заросли. Пауки, мать их. Что-то непонятное, видно, перечисление животных. Преграда. Могила.

— Пауки и животные преграждают путь к могиле! — снова озарило Арса.

— Ты меня уже достал! — рявкнул Крёз, потянувшись могучей рукой к горлу неуемного Арса.

— А! Это не пауки, это духи пауков! — мое очередное лингвистическое открытие спасло юный талант от преждевременной кончины.

— Что? — озадаченно переспросил Крёз. Его рука замерла над столом, напоминая ветвь могучего дерева.

— Духи пауков, — пояснил я, продолжая размышлять над прочитанным. — Нет… духи-пауки, точно!

Теперь я повеселел, а Крёз нахмурился. Он терпеть не мог всяких духов и привидений. Не то, чтобы он был особо суеверен — просто не знал, как их валить.

— Ну-ка, объясни, — потребовал он.

— Дух-паук… это…

Что тут можно было объяснить? Я вздохнул и сделал лицо полумертвого от науки ученого — втянул щеки и закатил глаза.

— Вероятно, мы имеем дело с аппликациями аберраций дисфункции… психоментальные модели визуализации супер-эго… — начал я высоким гундосым голосом.

Арс замер в шоке.

— Кто???

— То есть, — подхватил игру Крез таким же замученным голосом, — вы имеете в виду, вы хотите сказать, если я правильно вас понял, э-мнэ-э, проекция бессознательных отражений сверхсознания в видимо зримые галлюцинации окружающей действительности…

— Да-да! — затряс головой я, сделав умудрено-несчастные глаза.

— Ладно, читай дальше! — нетерпеливо оборвал Крёз.

— Да тут в принципе все. Пара слов насчет огромного богатства… опять самый длинный меч…

— Так это и есть меч Бангора!!! — гаркнул Крез и в воодушевлении ударил меня по плечу так, что я отложил табличку и потратил немало усилий на изображение сильнейшей боли. — Давай теперь читай, где он лежит.

— Да вот же, все написано. Могила, озеро, пауки, и прочая чепуха.

— Ха, круто, — растерянно улыбнулся Арс и оглядел нас. — Я ведь знаю, где это.

Воцарилась немая пауза, во время которой мы разглядывали его.

Ну точно хочет нам всучить какую-то дрянь, срубить деньги и свалить, подумал я, ожидая, пока он наконец откроет рот.

— Ну и где.

— Да это рядом с городищем. Ха. А на карте написано, что это башня стражников. Я почему понял — там пауки на стенах. Типа хрески.

— Фрески.

— Ага, хрески. А как мы его делить-то будем? Меч? Восемь тысяч. Восемь на три — не делится…

Сказав это, Арс не на шутку задумался. Эта математическая операция явно превышала ресурсы его маленького мозга.

— Зато на два — очень даже! — весело гаркнул Крез и, придвинувшись поближе к мне, хищно посмотрел на Арса.

— Да ладно вам, — успокоил я всех, — пока найдем этот меч, пока привезем сюда… может вообще останется только один…

И немного приосанился, выпятив подбородок и грудь. Крез ответил мне яростным взглядом.

Мы пили, веселились, планировали поход. Я поглядывал на часы, стрелка которых неторопливо ползла к заветному часу, когда я собирался покинуть теплую компанию и переместиться гораздо севернее, на Площадь Победы. Но тут перед нами возник маленький и щуплый, воняющий курительным тростником верз — айз из племени верзов, благодаря своему малому росту и тщедушной комплекции с незапамятных времен игравших у коренных айзов роли агентов и посыльных.

Иной раз курутсянам случалось ловить верзов, подслушивавших секретные разговоры. Будучи припертыми к стенке, верзы никогда не пытались сопротивляться, и стоило лишь слегка их прижать, как с ними случалось то, что врачи культурно именуют «дефекацией». Отсюда, я думаю, и пошло у курутсян выражение «обверзаться», т. е. дефецироваться от страха. Хотя некоторые филологи утверждают, что выражение «обверзаться» ведет свое происхождение от «вериги», название древних стальных оков, которые применяли в тюрьмах. Но я с ними не согласен. Не могли же целое племя на далеком Айзе назвать в честь каких-то оков? Версии про «повергнуть, свергнуть, извергнуть» я даже не рассматриваю.

— С вами будет говорить Кройн, — пропищал верз. — Не уходите далеко.

— Кройн, — эхом повторил я уже слышанное где-то имя, и чуть не сглотнул, вспомнив, о ком идет речь.

— И-с-с-э-а, вонючка!!! — рявкнул пьяный Крез и потянулся, чтобы придушить его, но верз уже исчез.

Мы переглянулись.

В поле зрения возник огромный сапог, со стуком остановившийся у стола, и я медленно поднял глаза.

Это был айзер, весьма колоритного вида: гора мускулов, увенчанная лысой головой с жалким, выгоревшим на солнце хохолком. Рожа такая, словно по ней тридцать лет дубасили железной арматурой и обрезками труб, вследствие чего глаза ушли глубоко внутрь и теперь колюче смотрели на мир откуда-то из самых недр бугристого, покрытого рубцами и шрамами черепа. Маленькие рваные уши торчали в разные стороны, из-за пояса торчал обрез ручного пулемета, а за спиной торчали пятеро мощных охранников — такие же огромные хохлатые свиньи. Айзер жевал жвачку, из-за чего мускулы на его ли… роже вздувались и перекатывались, как море в зимний шторм.

Охранники тоже жевали, каждые три секунды поглядывая на своего шефа для получения сигналов к действию.

Пренебрегая этикетом, айзер придвинул себе стул от соседнего стола и сел, подергал воротник толстой затертой кожанки, как будто ему было жарко. Завоняло удушливым одеколоном из серии «Влюбленный слон, не мывшийся пару месяцев».

Некоторое время он мрачно изучал нас, медленно жуя. Мы отвечали ему тем же, только не жевали.

— Бургхм… — наконец издал он сквозь зубы, мельком посмотрев на Арса, и, не поворачивая головы, выплюнул жвачку в сторону. — Кто тут из вас Дэлвис и Крйез?

— Какого рода вопрос вас интересует? — спросил я после некоторой паузы.

Айзер изобразил кривую улыбку. Примерно так же, наверное, выглядит крокодил, если палкой с железным крюком оттянуть ему один из углов пасти.

— Мнйе нужнйы эти два парнйа, — сказал он.

Не торопясь, я допил содержимое своего бокала, одновременно немного отодвинувшись от стола, чтобы между рукой и ножом на поясе не было препятствий, и наконец ответствовал.

— Они перед вами.

— Вас тут тройе, — заметил наблюдательный гость.

— Это я, — вздохнул я и указал на Креза, — и он.

Крез посмотрел на меня с обиженным презрением. Дескать, я унизил его перед этим грубияном, неизвестно с какой стати.

Айзер выдохнул, его лицо стало бешеным, утратив последние крохи привлекательности, даже если они для кого-то и были, и утробно глухо зарычал.

Его пальцы потянулись к обрезу, но никто из нас даже не шевельнулся. Кто же станет стрелять в людей в ресторане? Разве что совсем сумасшедший. Но Кройн таким не был, иначе бы окончил свой путь еще на подходе к космопорту Курутса. Да впрочем, если бы он и сошел с ума прямо сейчас, все равно выстрелить из обреза пулемета не так-то просто — на это требуется время, за которое можно многое успеть.

Поэтому пальцы остановились, символически коснувшись рукояти, и рука вернулась на место.

Мы с отстраненным видом наблюдали за ним.

— Пйать тысйач баунтов, — наконец проревел Кройн.

— Извините, а вы — кто? — невинно поинтересовался я.

Айзер глухо взревел, взклохтал, зарокотал, пытаясь сжечь нас глазами.

Его охрана перестала жевать и приготовилась — десять маленьких глазок, глядевших из-под десяти мясистых бровей, пустились в непрерывный прыг-скок с хозяина на дерзких курутсян и обратно.

— Йа — Кройн…

Не дождавшись ответа, он наклонился вперед и уточнил:

— Башли!..

— Муяшли, — ответил Крез, не повышая голоса, и продолжал разглядывать свой, уже пустой, бокал.

Мне показалось, что Кройн внезапно успокоился и стал задумчивым, однако он взял со стола бокал и раздавил его в кулаке.

— Значйит принесйешь… И ещйе… цацку Джалана…

Странная просьба причинила мне просто физическое страдание.

— Что? — переспросил я, мучительно скривившись. — Какая цацка, какого Джалана?

Легкая улыбка тронула крокодилью пасть Кройна.

— Цацку, которуйу вы отнйяли у Джалана.

Его глазки пытливо уставились в мои и видимо что-то в них прочитали — а именно, искреннее непонимание.

Поиск в базе данных — «Цацка Джалана». Совпадений не найдено.

Он еле заметно повел носом.

— Золотойе ожйерелйе.

Крез непонимающе уставился на меня. Я пожал плечами.

— Пйят тысйач можно завтрйа, ладнйо. А цацку сечйас.

Он протянул над столом свою огромную раскрытую ладонь, и уставился на меня, видимо, как на самого говорливого во всей компании.

Я лишь покачал головой.

— Никакой цацки у меня нет. И не было. Я бы отдал, честно.

Кройн медленно встал, взревел как монстр из кино и ударил себя кулаками в грудь.

Мы несколько напряглись.

— Пйят тысйач! И цацку! Завтрйа! Здйес! Или вам обоим конйец! Завтрйа вэчйером дйенйег нйе будйет, я вас всйех завалйю! И тебйа, и тебйа!! Понйатно? Я здйесь хозйяин! Я!!! АААА!!!!!! Я вас всйех…

И Кройн сказал такое слово, которое мгновенно определило дальнейший ход событий.

Загремели отодвигаемые кресла — со всех сторон начали вставать оскорбленные курутсяне, до сих пор только с интересом наблюдавшие драку.

— Че-о-о-н-на-а-а?! (Что?! — др. курутсянский).

— Че-у-казза-а-ааа-н-на-а-а?! (Что ты сказал? — др. курутсянский).

— Ип-поэл-наа-а-а-а?!.. (Я не понял вас… — др. курутсянский).

— Ии-ссэа-н-на-а-а, ззёо! (Иди сюда, нехороший человек! — др. курутсянский).

На другом конце ресторана начали вставать айзеры.

— Аче-е-н-на-а-а?!.. (А в чем дело? — др. айзерский).

— Щща-я-н-на-а-а-с-с-е-о-о!.. (Я намерен потребовать у вас удовлетворения! — др. айзерский).

Из одного угла зала в другой пролетел стул, кувыркаясь и сшибая блюда со столиков. В ответ ему полетела бутылка и с глухим стуком врезалась в чье-то тело, сказавшее низким мужским голосом «ой».

То, что оба предмета попали не по адресу, никого не смущало — это была лишь увертюра к начинающейся симфонии.

Оценив обстановку, Кройн сосредоточился на мне, его глазки вдруг ушли еще глубже внутрь, практически скрывшись из видимости. Я понял, что это дурной знак.

Активация боевы…

Крез встал, громко отодвинув кресло, и рядом с ним тут же выросли два полностью боеготовых айзера. Я остался сидеть, решив, что это будет отправная точка моей стратегии.

Вместо ожидаемого мной долгого и предсказуемого замаха кулаком в лоб Кройн вдруг пнул мое кресло, и я вместе с ним полетел прочь с такой силой, словно в нас обоих врезался товарный поезд, и прекратил движение только благодаря соседнему столу, за которым сидели двое здоровенных курутсян. Вследствие некорректного приземления я упустил из виду следующие три секунды происходящего, и когда встал, моим глазам представилась феерическая картина — уже полресторана схватилось в яростном рукопашном бою посреди разлетающихся во все стороны обломков мебели, верченых почек, падающих и атакующих тел и брызг кира.

Издав ради бодрости собственного духа дикий, душераздирающий вопль, я ринулся в гущу сражения, принимая и раздавая удары по хохластым головам и телам их хозяев.

Курутсян было больше, и мы начали побеждать. Айзеров хватали, бросали, ловили, давили, сминали, рвали, кидали, пинали, били, топтали. Им выворачивали руки, давали пинка, срывали одежду, били лбами об столбы, ставили подсечки и подножки. В конце концов, ими разбивали мебель и полировали пол, а также размазывали многочисленные блюда. А еще об их головы разбивали бутылки, благодаря чему в воздухе стоял нескончаемый шум, как будто стадо слонов неслось по морю стеклянных хлопушек.

Кройн исчез, и его телохранители перешли в бегство, а вслед за ними и их единоплеменники.

Едва за ними захлопнулись двери, как собравшиеся ощутили свое духовное и боевое единство, что выразилось в восторженном реве, в котором потонуло все.

Креза и меня немедленно изловили, как зачинщиков и виновников народного праздника, и отпустили лишь после того, как вдоволь покидали вверх с криками «клэ-о». Причем мне удалось пару раз отжаться от потолка ресторана.

Один раз не удалось.

Естественно, что следующим шагом стало совместное возлияние. Из-за обилия новых знакомых оно протекало для нас несколько быстрее, чем хотелось бы — каждый считал своим долгом угостить героев за свой счет. Отказ был бы оскорблением, совершенно немыслимым в такой ситуации.

В результате через полчаса я, совершенно пьяный, вдруг обнаружил себя на столе толкающим какую-то политическую проповедь.

— В полутемном зале, озаряемом светом тысячи свечей, — орал я в полной тишине, из которой мне навстречу сверкали горящие глаза пьяных курутсян, — благородные офицеры… наслаждались заслуженным покоем! Они наслаждались завоеванным ими миром! Они возвращались из космических битв, зная, что дома их ждет почет… и уважение! Что их жену не обидит банда пьяных айзеров, и что благодарное государство на всю оставшуюся жизнь… обеспечит тех, кто стал инвалидом, защищая его! Мы жили в красивом мире! В мире, полном красоты и смысла! А что теперь? Теперь солдаты, сгоревшие ради этих жирных бюрократов… оказываются на помойке! И никто за это не отвечает! Потому что те, кто отвечал за свои слова, были преданы и уничтожены! Обмануты и убиты! Арестованы и… сосланы! Пока мы хлопали ушами, горстка предателей, лжецов и… — я замялся, подбирая слова, — … и ублюдков… украла у нас власть!

Толпа возбужденно заревела.

— Украла у нас монархию! — продолжал я, не совсем понимая, к чему это я и о чем.

— Украла у нас… КОРОНУ!!! — в последний момент я поймал нить собственного монолога.

Толпа взревела еще мощнее, но тут из нее раздался крик:

— Но что же делать? Что нам теперь делать?!

— Как это «что»? — возмущенно вскричал я, одновременно задавая себе этот вопрос и не находя ответа. — Как это «что»???!!!

Пауза затянулась. Я бешено сверлил глазами бешено сверлящие меня глаза собравшихся, ожидая, что правильный ответ вот-вот осенит мою пьяную голову, но он, собака, явно долизывал где-то последнюю бутылку кира.

На выручку, как всегда, пришел верный Крез, мощно заоравший:

— Валить!!!

Тут начался всеобщий восторг и ликование. Дружные крики волнами потрясали здание «Реактора», то затихая, то усиливаясь вновь. Раздалась даже пара выстрелов — в воздух, точнее — в многострадальный потолок.

Воспользовавшись моментом, я спрыгнул со стола прямо в объятия Креза, восторженно кричавшего вместе со всеми.

— Ты чего? — прокричал мне на ухо Крез, заметив странное выражение моего лица.

Я поморщился.

— Я чего-то немного отключился… не помню, с чего я начал… мне плохо…

Крез смотрел на меня влюбленными глазами.

— Вот за это я тебя уважаю! Когда ты отключаешься, ты совершаешь такие подвиги, за которыми не угнаться даже мне!

Тут шум начал стихать, и охрипший Крез во всю глотку завершил свою мысль:

— … Но сначала — еще кирнем!!!

Буйный хохот полусотни глоток был ему ответом.

— Давай дальше, — яростно шепнул мне Крез и толкнул.

— Чего дальше? — не понял я.

— Дальше! — выпучил он глаза. — Толкай речь! Куй железо! Ты же король!

Он развернул меня к аудитории и толкнул под ребра так, что я закашлялся, и все обернулись на меня.

— Надо возрождать монархию! — поспешно сказал я. — А для этого создавать организацию! Давайте составлять списки членов! Разделимся на отряды по районам, кто где живет, выберем командиров!

Вокруг образовалась зона быстрого похолодания и разрежения — ненавистники всякой формальности, курутсяне потихоньку потянулись от меня подальше.

— Мы должны возродить монархию, братья! — повторял я, чувствуя затылком ярость Креза. — Но сначала надо установить диктатуру монархистов! А ее предводителем буду я! Временно! Пока вы меня не выберете!

— Дэлвисы клевые, — громко заметил кто-то в толпе, — они же эти, первые после короля!

— Да! — внезапно гаркнул Крез, обрушивая мощную длань на мое плечо. — Дэлвис будет клевым королем, я отвечаю!

Я поморщился от такой странной похвалы, но тут же изобразил уверенность в своих силах, потом задумчивость невольно наползла на мою физиономию. Все происходило слишком быстро и как-то бестолково.

— Чего? — переспросил я наконец у Креза.

— Молчи! — шепнул он мне, скорчив яростную физиономию, и тут же обратился к публике с широкой улыбкой и руками нараспашку, словно обнимая весь зал. — Итак, господа, кто за то, чтобы избрать Дэлвиса предводителем собравшегося цвета нации, руководителем монархического комитета и будущим королем Амбросии?

Кто-то громко, но не очень уверенно одобрил идею, другой высказал сомнение. Остальные озадаченно и недоверчиво молчали.

— Парни! — решил поднажать я, но мысли отчаянно разбегались в стороны. — Мы!.. сейчас такой уникальный момент!.. мы собрались здесь, это народное собрание!.. у нас вся сила власти!.. мы можем установить свое правительство!..

— Может ты провокатор? — донесся откуда-то вопрос.

Моему изумлению не было предела.

— Да вы… что вы, я?!! Я же…

— Да, ты!

Крез досадливо хмурился и оглядывался вокруг, выискивая автора вопроса. Если бы ему это удалось, вопрос разрешился бы моментально и по существу, раз и навсегда. Но проницательный раскрыватель заговоров и провокаций не спешил являть пред Крезом свое светлое чело.

Зато посеянное им зерно сомнения тут же дало обильные всходы в мятежной среде собравшихся.

— Че, провокатор?

— Где провокатор?

— Е, тут провокатор!

— Ну я так и знал!

— Парни, тут провокатор… нуиеенна-а-а….

Потеряв интерес к происходящему, собравшиеся обратили свои взоры в сторону столов с киром и начали медленно дрейфовать к ним, влекомые неизвестной силой. Впрочем, почему же неизвестной?

— Куда же вы, братья?… — вопрошал я с болью.

— Кинхаунтский волк тебе брат…

— Ведь нам нужна монархия? Нужна! Но без организации ничего не получится!

— Да успокойся ты со своей организацией, — проворчал кто-то, — и без нее все будет отлично. Главное — надо объединиться! Курутсяне должны объединиться!

— Да! Да! — раздались со всех сторон восторженные крики курутсян, на мгновение обернувшихся ради этого от столов с киром.

— …ну как же?… организация!..

— Объединиться!..

— Дэлвис? Король?…

— Пошли кирнем!..

— Наливай!..

— Клео!!!..

…

Мы с Крезом отошли к одному из столов, где был выставлен черный деревенский кир пятилетней выдержки. Навстречу нам немедленно протянулось несколько бокалов — друзья, приятели и вообще незнакомые парни наперебой хвалили меня, мою речь, и даже мое выражение лица и форму носа. Я молчал, все еще переживая свой взлет и провал, и зная цену этим лживым похвалам. Крез заговаривал с ними о возрождении монархии под руководством моей скромной персоны, однако их лица моментально скучнели, и они переводили тему.

— Крез, — наконец не выдержал я и легонько дернул его за руку. — Оставь.

— Не понимаю, что за дела, — разочарованно кривя рот, обернулся он ко мне и глотнул кира. — Чего они боятся? Чезанна-а-а-а?! (древне-курутсянское «в чем же дело?»)

— Это не их дело, — пояснил я, наливая себе следующий бокал темного напитка. — Для этого им придется отложить свои дела и заняться восстановлением монархии. А как же домашние дела, чувихи, башли? Кто будет заниматься всем этим?

Крез хотел ответить что-то, но я остановил его нетерпеливым жестом, поднося бокал к своему носу и дегустируя сначала вид, затем запах, потом уже вкус.

Кир. Бог всех обиженных и разочарованных. Безотказный друг и утешитель, заменитель мира, любви и удачи.

Так, что у нас тут в бокале?

Хороший, настоящий весенний черный деревенский кир, с ароматами прелой влажной земли, только что освободившейся от мертвых объятий утоптанного и грязного, пожелтевшего снега, запахом жухлой прошлогодней травы, местами — оттаявшего зимнего верза и обычной для этой местности падали, вроде мелких грызунов. Мощное давление высокоградусного спирта, подобно жаркому весеннему солнцу, поднимает всю эту гамму в высокий, насыщенный диапазон восприятия, обеспечивая незабываемое предвкусие, вовремявкусие, немногосразупослевкусие и минутпятьчерезпослевкусие, а также свой оригинальный, ни с чем не сравнимый вкусназавтрасутрасбольнойголовой.

Крез внимательно наблюдал происходящее с моим лицом. Когда я наконец выдохнул воздух, он опрокинул в горло вторую половину своего бокала и вновь обернулся к столу.

— Крез! — укоризненно сказал я, опираясь на его могучее плечо. — Надо же смаковать каждый глоток! Пожевать, поболтать… полизать… ик…. Кто же так пьет?!..

— Я, — ответил он низким голосом и разлил по стаканам напиток из бутылки другого сорта.

Держа за кончик хвоста ускользающую, но очень важную мысль, я попытался развернуть его могучий торс в свою сторону, чтобы улучшить внимательность его восприятия моих слов, но Крез едва не двинул мне в лицо полным бокалом, и мне пришлось перехватить у него этот бокал и внимательно разглядеть на свет.

Одним правым глазом, потому что второй, после долгого размышления и усилий, все же не смог сфокусироваться в той же точке, что и первый, и огорченно уставился чуть левее, в результате чего я начал видеть не один бокал, а два.

Поразмышляв, я отверг кажущееся многообразие новой картины мира и радикально упростил ее, прижмурившись.

— Что видишь? — хрипло вопросил Крез, немного наклоняясь и сверля меня своими чуть выкатившимися из орбит глазами.

— Минуту… — прохрипел я, с видом покорителя космических пространств всматриваясь во вселенную в своей руке.

— Золотистый оттенок настоящего меда и солода… вязкая, богатая жирными маслами субстанция стекает со стенок бокала медленнее, чем вода… потому что это не вода… это загустевший солнечный свет… это застывшее тепло лета…

— У-у-у-ы-ы-ы… — застонал от удовольствия Крез и выпил свой бокал одним махом. — Продолжай…

— Чуть меньшее, чем обычно, содержание спирта придает напитку особую мягкость, легкость и нежность цветочных ароматов… он просто сам поднимается из бокала и льется вам в горло…

— Да-а!!! клеэ-о-о…. Это правда, дружище… а попробуй вот этот…

— М-м-м… насыщенный янтарный тон… запах старого улья… с нюансами цветочного воска, обкуренных пчел, зажигающих… на старой поляне… где-то рядом бродит призрак шершня, жадный охотник… не всякому добрые пчелы дадут отведать своего меда, злые души получат яд… яд и пламень, укутанные в одеяло пропитанной медом древесины…

Где-то в конце этой тирады моя печень сказала «все» и перестала сдерживать собой спирт, и он мощным напором хлынул в мой мозг и отключил его. Помню лишь мерцающие оттенки золотого кира, земную простоту черного, воздушную легкость белого, пряное многообразие цветочного и задумчивую прохладу лесного. Остальное, что не уместилось в моей памяти, на следующий день со смехом рассказал мне добрый Крез.

Первое, что я увидел, придя в себя, были чьи-то вонючие грязные сапоги. Они почему-то находились перед самым моим носом и вели себя очень странно и неспокойно, то притоптывая, то исчезая и вдруг снова появляясь. Собрав в кучу остатки соображения, я понял, что нахожусь на полу. Еще немного напрягшись, я заставил оба глаза повернуться в противоположную сторону, увидел что-то темное и необъятно широкое, об обратную сторону которого стучали, кажется, бутылки и бокалы с киром, и раздавались чьи-то веселые и очень бессвязные голоса.

Ага, я понял — я был под столом.

Яростно раздавая команды членам своего тела, я выбрался из-под него и был встречен хором радостных приветствий. Мне немедленно поднесли бокал кира, и я немедленно его выпил, и, как ни странно, это помогло мне прийти в себя и освежиться.

Народ стал понемногу успокаиваться и расходиться. Кое-как соблюдая равновесие, я выбрался на улицу и с удивлением попал в белый мир — с темного неба на белую землю быстро падали ряды ажурных снежинок. Они уже успели похоронить под собой серо-черную грязь.

Падая, снежинки танцевали в воздухе, увлекаемые легким ветерком. Пьяные ноги чуть не заставили меня присоединиться к ним, но в последний момент я взял себя под контроль.

На заборе, к которому я подошел, темнели корявые надписи: «Курутс». Некоторые из них были явно сделаны кровью.

Я остановился, любуясь надписями. В этих бесхитростных буквах отражалась вся курутсянская душа: и любовь к родине, и желание поделиться этой любовью с неизвестными прохожими, и презрение к условностям грамматики, и даже демонстрация готовности защищать своих женщин и детей…

… своих женщин…

… Мэя Дэвис… доведется ли мне когда-нибудь защищать тебя, чтобы ты познала всю силу моей любви?…

… Мэя Дэвис… Смутное, тревожное воспоминание закралось мне в сердце и начало немилосердно терзать его…

Внезапно со всех сторон вспыхнули мощные прожекторы — как ни странно, все они были направлены на меня.

— Марк Дэлвис, — пророкотал могучий голос, многократно усиленный громкоговорителями.

— Да? — удивился я.

Мне померещилось вдруг, что это негодные курутсяне одумались, раскаялись и решили начать торжественную церемонию венчания меня на царство, и я протянул руку за бокалом и приготовился произнести речь.

— Руки за голову!!! НА КОЛЕНИ!!!

Нет, это была какая-то другая церемония. Я покосился в сторону, высматривая какое-нибудь укрытие.

Раздался грохот сапог, справа и слева в ослепительном сиянии прожекторов вдруг выступили стройные ряды спецхранов — уличной пехоты, закованной в доспехи из тяжелого пластика и вооруженной щитами и дубинками.

Волна страха помогла мне мгновенно протрезветь. Я развернулся и бросился бежать к ресторану, надеясь скрыться в суматохе.

— Стоять!!!

Как невежливо по отношению к первому после короля!

Кстати, о ком это?

Из дверей ресторана высыпала толпа бичар, привлеченных иллюминацией и звуковыми эффектами. Мне пришлось врезаться в нее, причем некто из стоявших на пути оказался настолько неучтив или нелицеприятен к представителю возрождающейся монархии, что отвесил мне подзатыльник, пока я продирался сквозь толпу.

— ОЦЕПИТЬ РЕСТОРАН! НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ!

— Уходим, храны, — бросил я промелькнувшему слева по борту Крезу и продолжал вести свою траекторию на другой конец зала, к служебным помещениям ресторана, через которые я рассчитывал оказаться в палисадниках, откуда можно было попасть в трущобный квартал Антанамара.

Однако, пробегая мимо Креза, я за что-то зацепился воротником, и вместо прямой описал резкую дугу.

— Погоди, — сказал Крез, чья рука и была внезапной силой, изменившей мою траекторию. — Ты ничего не соображаешь? Там же тупик.

С этими словами он развернул меня левее и показал рукой на окна.

Со стороны двери раздался грохот разбиваемых дверей и стекол, крики страха и ярости, удары дубинок по телам, а также просьбы налить еще кира.

Я кивнул Крезу, разбежался и бросился в закрытое окно, сгруппировавшись в полете. Помнится, похожее ощущение было, когда я зимой нырнул в заледеневшее море. Только холодно на этот раз не было.

Неожиданно твердое стекло несколько изменило рассчитанную мной траекторию падения, и вместо плеча я приземлился на задницу — в ореоле осколков, как и подобает претенденту на престол.

Хитрый, или умный, или всё это вместе Крез прыгнул в расчищенный мною проем и орлиным взглядом окинул окрестности.

— Туда, — бросил он и вперил указующий перст в сторону стоянки мобилей.

Арс был уже тут, он на заплетающихся ногах бежал к какой-то машине.

— Ты что, — бодро осведомился у него Крез, поравнявшись и обгоняя его, — собрался без нас?

— Да нет! — поросячьи прохрюкал Арс и оглянулся на меня, — я наоборот бегаю тут, вас ищу!

— Ключи! — гаркнул Крез и протянул руку Арсу.

— Какие ключи?! Там кнопка!

Крез отвернулся и нырнул в открывшуюся заранее дверь мобиля, я бросился в заднюю, рассчитывая, что она также откроется в последний момент, но был обманут в своих ожиданиях.

— Извини, — запыхавшийся Арс виновато пожал плечами, сострадательно морщаясь мне и открывая дверь вручную. — Они не автоматические, просто плохо закрываются.

— Ничего, — великодушно буркнул я, почесывая ушибленную второй раз голову, и сел в салон.

Крез резко развернул машину, и броневик рванул со стоянки на дорогу.

Вдруг справа из-за поворота наперерез вылетел черный бронемобиль Хранителей.

Я взглянул на него и понял, что он хочет подрезать нас, и хотел крикнуть об этом Крёзу, но не успел.

Броневик Крёза свернул, тот тоже свернул и с силой ударил нас в левый борт, прямо напротив Арса. В салон брызнуло стекло, я зажмурился. Арс надвинулся на меня и вскрикнул.

Крёз выругался, машина отчаянно заскребла колесами, завихляла и рванула вперед с новой силой. Вдогонку раздались ругательства и выстрелы.

Я открыл глаза — машина неслась куда-то, кренясь из стороны в сторону, Крёз бешено вертел руль. За окнами мелькали дорога и дома, раскачиваясь так, словно это они перебрали лишнего, а не я.

Тут меня укачало, и все то пестрое общество салатиков, верченых почек и кира, которое на тот момент все еще оставалось в моем желудке, изъявило острую необходимость выйти прогуляться. Вывернувшись из окна, я удовлетворил настойчивые просьбы собрания, и оно нестройной, но очень веселой толпой покинуло скромное заведение моего организма.

Сзади послышался звук сильного удара и удаляющийся звон осыпавшихся стекол — судя по всему, второй бронемобиль хранителей был шокирован моим поступком до такой степени, что потерял управление и врезался в стоявшую у обочины машину.

Крёз с бешеной скоростью помчал мобиль по прямому проспекту, заставляя встречные машины испуганно жаться к обочине и сбивать рекламные щиты. Мы выехали из квартала на длинный и широкий Лоринганский проспект.

— Арс! — сказал Крез. — Мы тебя забросим и уедем в одну берлогу. Слышишь, Арс?

Я повернулся и увидел искаженное, покрытое потом лицо Арса. Его придавило к сиденью Марка.

— Ногу сломало, точно, — объяснил он, счастливо улыбаясь. — Во-о… о-о-о…

Разыскав ближайшую больницу, мы с трудом оторвали помятую дверь мобиля и вытащили Арса из покореженной кабины. Громко ругаясь, мы на руках отнесли его на второй этаж, ведомые девушкой в белом халате. Несмотря на серьезность происходившего, и Крёз, и даже стонавший от боли Арс не могли оторваться от ее стройных округлых икр, грациозно поднимавшихся перед нами по ступенькам.

Приказав нам положить Арса на кушетку в ослепительно белой и едкой от запаха медикаментов палате, она встала рядом и посмотрела на меня строгим взглядом учительницы:

— Ну что, рассказывайте, как было дело.

— Ик, — ответил я, присел на пол и положил голову на кушетку Арса.

— Зачем? — мягко удивился Крез, пытаясь обворожить ее взглядом. — Уач…

— История болезни, — невозмутимо пояснила она.

— А че-а, — начал Арс гортанным низким голосом, искоса глядя на девушку, — короче, я пришел, короче, в ресторан «Реактор»… знаете наверное, это самый крутой ресторан в городе…

Голос его становился все ниже и гортанней, потому что, разговаривая, он изгибал шею, пытаясь смотреть на стоявшую над ним медсестру.

— И короче, там бичи одни… а я — че-а, как начал всех гасить… ы-р-гх…

Медсестра силой повернула голову Арса и зажала ее в мягком подголовнике.

— Они у меня летали там, че-а, — не сдавался он, пытаясь достать ее хотя бы глазами, для чего беспощадно выворачивал их из глазниц, — как эти, че-а… а вот это — король, смарите, он реальный, че-а…

Он хотел указать на меня пальцем, но его руки тоже были зафиксированы в кресле, поэтому он попытался сделать это глазами. Я потянулся было к этим беспокойным глазам рукой, мне хотелось заправить их обратно, потому что показалось, что они вот-вот выпрыгнут и повиснут, а может, встанут на стебельках, как у рака.

— Все ясно, — ласково сказала она, — драчуны вы этакие. Надо срочно начать операцию. Голень повреждена металлическим предметом, может начаться гнойное заражение.

Тембр ее тихого голоса был таким приятным и сочным, что Крёз замер, глядя ей в глаза, и расплылся в улыбке, забыв, где находится. С его уст уже готово было сорваться очередное «уачусэй», но от слов «гнойное заражение» меня снова замутило, и я силой увлек его за собой по лестнице вниз.

Машину Арса пришлось оставить возле больницы — она ему понадобится, когда его отпустят. Мы взяли в ларьке по две бутылки пива и сели в первый попавшийся транс, и после первого же глотка пива мой мозг отключился.

Включился он от подозрительной вони — открыв глаза, я обнаружил себя рядом с Крезом в каком-то подозрительном кафе. В раскрытые окна шумела осенняя ночь.

Подозрительного вида бармен протирал подозрительной тряпкой посуду, время от времени поглядывая на нас с подозрением. Крез энергично уминал какую-то подозрительную булочку, запивая ее подозрительно пахнущим чао. Точно такие же стояли и передо мной — подозрительно понюхав одну, я отказался от идеи последовать примеру своего друга. Возможно, под влиянием желудка, который заранее известил меня о своем отказе принять эту пищу, сославшись на текущие профилактические работы.

Пришедшее в себя сознание взяло наконец бразды правления в свои руки, но пользовалось этим исключительно для того, чтобы, трусливо забившись в угол мозга, ворчать мне всякие гадости по поводу моего морально-нравственного облика и поведения.

Центральный процессор… поврежден на сорок процентов.

Уровень энергии… десять процентов.

Рекомендации: немедленно перейти в горизонтальное положение.

— Ну что ты думаешь? — спросил наконец я Креза и нерешительно откусил пирожок, но тут же испуганно выплюнул откушенное себе под ноги. — Кройн, я имею в виду. Похоже, мы попали.

— Кройн? — Крез посмотрел на меня с таким удивлением, словно баталия в «Реакторе» случилась пару лет назад. — А… да ерунда. Ну и что? Устроим засаду.

Я сделал презрительную гримасу, оценив короткий и неуклюжий полет мысли своего друга.

— Сам он не придет. Он нашлет валежников. Мы не должны сегодня ночевать дома.

— Ну и что? Пускай нашлет, а мы их замочим.

— Всех?

— Всех. По одному.

Я перестал жевать и посмотрел на Крёза, стараясь вложить в свой взгляд максимум усталого презрения. К сожалению, мои лицевые мышцы, отвечающие за презрение, не смогли выдать необходимый уровень мощности.

— По-моему, должно быть понятно и идиоту, что если Кройн нашлет на нас ВСЕХ своих валежников, то ВСЕХ их мы не замочим.

— Угу, — подозрительно легко согласился Крез. Его взгляд остановился на моем фоне. — Тебе кто-то звонил, пока ты лежал в отключке.

Я посмотрел на экран фона и подскочил, как ужжаленный.

— Что-то случилось? — спросил Крез.

Мэя Дэвис!

— Ничего, — пробормотал я, вытирая обильный пот со лба.

О Господи!

Время?

Полночь!

Я молниеносно набрал ей, но она не отвечала.

— О черт… — пробормотал меня, затем меня скрутило, и я отбежал в кусты, чтобы излить им свою желчь.

Мэя Дэвис! О я, идиот! Надо же было так бездарно упустить свой шанс! Теперь она никогда не простит мне! Что же делать?! А делать нечего! Звонить во втором часу ночи?! Пьяным голосом просить прощения?!.. нет, теперь мой путь только на Кинхаунт, в череде подвигов, которые прославят меня и смоют свой позор…

Вернувшись через несколько минут за стол, я увидел на нем новую партию пирожков, и жадно схватил один из них. Мне уже было нечего терять.

— Что с тобой, друг? — спросил меня Крез неожиданно теплым, почти нежным голосом.

Видимо, это убедило меня рассказать ему все. Про то, как я встретил чудесную девушку, и как за всеми этими перипетиями с айзерами позорно пропустил свидание с ней.

— А… — Крёз минуту смотрел на меня, затем продолжил жевать. — Понятно. Корону ты уже упустил, сейчас упустишь влюбленную в тебя принцессу. Продолжай в том же духе.

Я подскочил, как ужаленный, но не нашел слов в ответ.

Он посмотрел на меня с брезгливым сожалением.

— Поехали на море, там подумаем. На роболайне. Как в юности.

Роболайн неспешно катил по мокрому от снега монорельсу набережной, постукивая колесами на стыках. Под этот монотонный звук уставший Крез блаженно уснул в соседнем кресле.

А я долго думал о Мэе Дэвис, отчаяние и надежда боролись в моем сердце… пока, утомленный ими, я не задремал в уютном кресле.

Ночные часы тихо текли один за другим. Роболайн ехал вдоль моря от одной остановки до другой, на окраине разворачивался и ехал обратно. В приоткрытые окна дышал свежий морской ветерок.

Только на рассвете пробудившийся организм заставил меня продрать глаза и почувствовать, что кресло, какое бы оно удобное ни было, все равно остается креслом. Спинные и ягодичные мускулы требовали срочно размяться, не говоря уже об остальных органах тела, которые, будь у них глаза, смотрели бы на меня с видом забытых в магазине детей.

Растолкав Креза, я вышел с ним на 28-й Эскадренной, и мы с наслаждением разрешили кое-какие наболевшие вопросы, а затем вдохнули запахи подветренного берега, глядя на поднимающееся над морским горизонтом солнце.

Лет пять назад здесь стояла Королевская Эскадра. Новая власть отправила ее на металлолом за ненадобностью — последняя планетарная война была выиграна (не без нашего с Крезом участия), и поддержка флота отнимала деньги у бюджета, остро нуждавшегося в средствах для восстановления разрушенных войной территорий. Корабли отправили на переплавку, и, надо полагать, это железо, выстреливавшее когда-то тысячи тонн разрушительных зарядов в боях у побережья Пандукии, уже превратилось в каркасы новых домов и трасс на том же месте, где падали смертоносные гостинцы.

Но мне было жаль этих красавцев, отправившихся в небытие. Новая власть слишком рьяно стирала следы старой — можно было хотя бы пару кораблей оставить для музеев. Например, огромный линкор Аргелион, белоснежной массой надстроек висевший над сверкающей гладью этих вод. Или изящный и стройный крейсер Вестник, сыгравший решающую роль в трагической баталии под Тинападо.

Теперь ничто не напоминало о них. Кроме моей ностальгии о прошлом.

Медленно плывущие над бескрайней водяной равниной облака окрашивались в разнообразные розовые, фиолетовые, синие, голубые тона. Несколько маленьких парусов уже белело на пути к горизонту — беспокойные рыбаки вышли на морскую ниву, чтобы в этот ранний час собрать с нее первый щедрый урожай.

Купив по дороге выпить и перекусить, мы вышли на овеваемый холодными ветрами берег, сели на пирс и стали смотреть на набегавшие черные волны, время от времени кидая в рот по парочке соленых рыбок и запивая их теплым пивом.

Ближе к полудню солнце наконец решило вылезти из-за пелены облаков и вяло взглянуло на плескавшееся море. Мы разделись, искупались в ледяной воде и развалились на горячих камнях, греясь на солнце и приходя в себя.

И тут зазвонил фон.

— Крез? Привет. Это Дави. Вы где сейчас?

— Мы на море, — недовольно ответил он.

— А мобиль где оставили? Лимо 0251 возле «Реактора» — это твой?

— Ну, мой… — соврал для простоты Крез, быстро взглянув на меня, — а что?

— Был. Его сожгли только что.

— А… — равнодушно протянул Крез. — И че?

— Ну… я думал, тебе будет интересно.

— Интересно, — кивнул Крез. — Задержали кого?

— Нет. Никаких улик. Будь осторожен. Ходят слухи, что ты кому-то насолил.

Крез поблагодарил собеседника, положил трубку и посмотрел на меня с утешительным превосходством.

— Не огорчайся, Дэл. У нас еще остался мой «корд», — сказал он низким мужественным голосом.

Я посмотрел на него и увидел в его глазах торжество. Он явно радовался тому, что теперь я обречен быть пассажиром в его машине. Денег на вторую машину у меня не было, да и у него тоже, и на ближайшее время не предвиделось.

— Не грусти, чувачок, — Крез ласково похлопал меня по плечу. — Дядя Крез отвезет тебя туда, куда нужно…

Я ожидал, что он добавит«…ему», но тут фон зазвонил снова.

— Крез?

— Да?

— Кстати, твой «Корд» тоже сожгли.

Крез перестал улыбаться.

Я мимолетно улыбнулся своему отмщению и отвернулся к морю, и тяжело вздохнул.

Расчет вариантов дальнейших действий запущен. Результат: 1 «валить отсюда быстрее».

Мой «лимо». Длинный кузов с убирающейся крышей, низкая спортивная посадка, обтекаемый белый профиль, длинный капот и багажник — я выбрал этот мобиль за утонченную мощь.

Я три года копил на эту машину.

Волны с шелестом набегали и откатывались назад, сверкая в лучах заходящего солнца, низко висевшего над холодным морем, переворачивая блестящие частички разбитых раковин. Свежий ветер порывами набегал на берег, заставляя немногочисленных живых обитателей метаться в поисках укрытия и тепла.

— А на Кинхаунте сейчас лето, наверное, — подумал я вслух. — Мэя так хотела, чтобы мы с ней уехали туда.

— Мы? — переспросил Крез.

— В смысле, я с ней.

— А я? — обиженно посмотрел он на меня, и я растерялся.

Далеко в море морские волны с шумом разверзлись, из них выпрыгнул большой серый инг, махнул серповидным хвостом и упал обратно, подняв облако соленых брызг.

Крёз подобрал с камней обломок толстой раковины, изъеденный морскими червями и покрытый солью, повертел в руках и зашвырнул в набегающую волну.

— «Мы», — повторил он с обидой. — Я так стараюсь ради тебя, а ты променял меня на какую-то бабу!

Мне стало тоскливо, и я снова взглянул на экран фона — но было еще слишком рано звонить девушкам, которые ложатся спать не раньше полуночи. Если я разбужу ее, она еще чего доброго, наговорит мне колкостей, которые еще сильнее отдалят нас от друга. Лучше пусть выспится и начнет скучать обо мне, тогда я и позвоню.

Да, надо же — я считал себя таким великим женским психологом.

— Понимаешь, Крез, — решил я утешить друга и начал врать напропалую. — Мэя — юная сумасбродная принцесса, которая вообразила, что после смерти Орта мне угрожает опасность, как последнему кандидату первого уровня в короли. И предложила мне уехать на Кинхаунт, чтобы там, в тиши диких лесов и полей, переждать опасность.

Он посмотрел на меня с уничижением.

— Затем, — пожал я плечами, — кто, если не ты, вчера мне с пеной у рта доказывал, что на Кинхаунт ехать неинтересно и не нужно — у нас ведь теперь такая классная идея, крышевать фермеров.

— Ага, «классная»! — обиженно возразил он. — «У нас»! Ты уедешь, и с кем я буду этим заниматься? С одноногим Арсом?

Сумасбродная идея метнуться на Кинхаунт, раздобыть там сокровищ и вернуться в Амбросию истинным королем вдруг расцвела в моем воображении, как тропическая орхидея под мощным напором утреннего солнца. Заодно можно было на время спрятаться от возникших неприятностей в виде айзеров и полиции — может, за неделю они забудут о нас, отвлеченные другими проблемами.

Крез… с одной стороны, при виде Мэи Дэвис он наверняка начнет делать масляные глазки и ворковать «уачусэй». С другой, Мэя ведь — прирожденная аристократка, и она вряд ли склонится на ухаживания парня из простого рыцарского рода, каким бы он настойчивым ни был. А в разных проблемных ситуациях Крез пригодится как никогда — например, натаскать дров под дождем, или построить временное убежище из камней.

Я представил, как мы с Мэей лежим в палатке, обсуждая нюансы средневековой поэзии, а заботливый Крез время от времени подносит нам то верченых почек, то печеных вертячек. Решено!

— Крез! — сказал я с воодушевлением, вспоминая горящие глаза Мэи. — Крез? Мы поедем вместе… в тепло… чтобы трава, деревья… цветы… Втроем! Я, она и ты!

Крёз покачал головой, глядя в песок перед собой.

— Ага, чтобы я там путался у вас под ногами. Заглядывал в палатку в самый неподходящий момент.

— Ну возьми тоже с собой чувиху! — великодушно предложил я, заранее зная ответ.

— У меня нет таких настолько отмороженных чувих, чтобы хотели со мной поехать к ящерам и скорпионам, — обиженно сказал он, и я увидел в его глазах болезненную зависть.

— Вспотеть в джунглях и искупаться в прохладном ручье… — продолжал я ласкать его воображение. — Съесть сочный… э-э… какой-нибудь фрукт… развалиться на лугу…

— Ага, побегать от толпы голодных ящеров…

— Да что ты, это они будут бегать от тебя!.. чего-нибудь съесть… свеженького, еще истекающего кровью… — рисовал я ему соблазнительные картины, но он оставался хмурым.

— В конце концов, — не выдержал я, — толпа голодных ящеров лучше толпы сытых айзеров, хотя бы тем, что ящеры не умеют стрелять!

Это было непростительной ошибкой с моей стороны.

Крёз хищно улыбнулся и швырнул в море камешек:

— Если ты думаешь, что я испугаюсь и убегу от айзеров на какой-то островок, чтобы прислуживать там тебе и твоей девушке, ты ошибаешься. Мы должны показать этим ублюдкам, кто здесь хозяин. Сделать тебя королем. Никуда мы не поедем.

— И что ты предлагаешь? — кисло спросил я, предчувствуя ответ.

— Как что? Валить!

Я хотел было возразить что-то, но тут засигналил фон у меня.

— Да?.

— Дэл, у тебя проблемы! — жизнерадостно сообщил Ульмикс, мой приятель из информационного отдела хранителей. — Понимаю, что неблагодарный фермер заслуживал трепки, но не до такой же степени!

— В смысле?

— Ну кроме того, что ты его ограбил на пятьсот баунтов, о чем он успел сообщить на номер тревоги, так после этого ты решил отомстить ему и забил насмерть!

— Чего? — я сглотнул от неожиданности. — Почему я-то?

— Не знаю! У тебя спросить надо! Согласно данным слежения, твой друг Крез пытался отговорить тебя от безумного поступка, но ты ударил его и обозвал «смердом».

— Ты совсем рехнулся, приятель?

— Кинхаунтский волк тебе теперь приятель, Дэлвис! Ты — убийца мирных селян! Так сказано в оперативке, которая уже на каждом посту хранов! Посмотри, какой заголовок настрочил уже наш писака — «Пьяный аристократ зверски убил невинного селянина»! Не хочешь, чтобы тебя повязали и отправили долбить Урладские рудники — мотай удочки куда-нибудь подальше!

Услышав эти слова, я подскочил на месте, озираясь в поисках хранителей и путей бегства от них. Холодный ветер тут же выдул из меня тепло камней.

Крез, не вставая, кисло посмотрел на меня.

— Что, уже спешишь спрятаться в какую-нибудь уютную норку, аристократ? Холодным ветром подуло?

— Просто прохладно как-то стало, — возразил я, оглядываясь в поисках своих штанов.

— Угу, прохладно… — проворчал он противнющим голосом, который сделал бы честь любой старой бабке у храмовой паперти.

Тут фон зазвонил у него.

— Кре-о-оз! — это была какая-то боруха, и от страстного тембра ее голоса я замер с натянутыми наполовину штанами.

— Че? — подозрительно осведомился Крез.

— Вас беспокоят секретарь Пориса Икдолза, — нежно промурлыкала она, словно большая мягкая кошка, устраивающаяся у Креза на коленях.

Порис Икдолз был известный богач Амбросии, аферист и искатель приключений.

— Мастер Икдолз хочет предложить вам участие в экспедиции на Тра Тарпо, поиски Золотоноши, знаете, что это такое?

— Знаю, — озадаченно ответил Крез, выкатил на меня вопросительные глаза и громким шепотом переспросил меня. — Что это?

Я почувствовал себя так, словно мне по животу ударили огромной льдиной, и чуть не сел.

— Это корабль тратарпейской администрации, который перевозил золотой клад Ингидо, — зарататорила секретарша, умудряясь сочетать скорость и страстную нежность. — Он затонул у западного побережья Какатити в прошлом столетии. Ваше вознаграждение при любом исходе экспедиции — три тысячи баунтов, а в случае удачи доля составит десять процентов от стоимости клада. По нашим оценкам, примерно тридцать тысяч баунтов.

— А, че… — проворчал Крез и взглянул на меня с несчастным видом.

Я ответил ему тем же.

— Вы сможете подъехать к нам на переговоры? — страстно заворковала она. — Есть определенные вопросы, которые надо согласовать, например… количество кира и чувих, которые надо взять с собой.

Крез зачесал затылок, глядя на меня взглядом, в котором читалось «Куда же мне деть тебя и нашу замечательную дружбу?»

— Правда, есть определенные затруднения, — добавила секретарша посерьезневшим, но все таким же страстно зовущим голосом.

— Какие? — несчастным голосом проворчал Крез.

— Там много чуваков, которых надо валить…

Он опустил фон и тихонько завыл от тоски, глядя на меня, но вдруг оживился и поднес фон обратно к уху.

— Я возьму с собой моего друга, — категорично заявил он.

— Извините, мы не можем согласиться на это, — ответила секретарша голосом глубочайшей страстной грусти. — Потому что ваш друг Марк Дэлвис разыскивается службой охраны порядка за убийство и подготовку к государственному перевороту.

— Так бы сразу и сказали, — Крез усмехнулся. Теперь в его голосе не было печали и нерешительности. — До свидания.

— Кре-о-оз?! — успела промычать секретарша голосом буйволицы в период течки, зовущей к себе своего быка, как он отключил связь.

Фон зазвонил снова.

— Кре-о-оз!! Ну послушайте!! — Такой вопль страсти оживил бы, пожалуй, даже старое истлевшее полено, не говоря уже о свежесрубленном.

— Еще раз ты наберешь этот номер, сучка, — заворчал Крез голосом разбуженного зверя, — и я найду тебя, отрежу тебе твои руки, и засуну туда, где они не смогут сделать это снова…

Он сказал еще несколько слов, которые я решил опустить, считая, что они вряд ли принесут читателю какое-то удовольствие.

Опустив фон, Крез посмотрел на меня с ненавистью, адресованной, впрочем, не мне.

— Давай, где твой Кинхаунт, поехали! Бери с собой свою Дэвис, Шмэвис, мне уже все равно.

Натянув штаны, я услышал под ногами звяканье и опустил глаза. На камнях лежала затейливая побрякушка из желтого металла с цепочкой. Не веря своим глазам, я поднял ее…

Это была золотая резная бляха — в круге заключалась буква К, ее обвивал крылатый дракон, бешено извивавшийся и кусавший зубами самого себя за хвост. В глазах дракона нестерпимо сверкали на солнце два маленьких граненых камушка. Брильянты! Несомненно, древняя вещица, я видел похожие в музеях кинхаунтских древностей. Да, она наверняка с Кинхаунта! Ничего себе!

Это была та самая «цацка Джалана», которую я отобрал у побитого айзера и которую так настойчиво требовал у меня Кройн! Господи, если бы я знал, что на самом деле она у меня в кармане! Я бы сразу отдал ее ему….

Отдал? Кого ты хочешь обмануть, Марк?

— Одевайся уже! — рявкнул на меня злой Крез и подошел ближе. — Чего ты там подобрал? Ух ты…

Крез замер, зачарованно разглядывая украшение.

— Ты же мне подаришь это? — масляно проворковал он, но я молниеносно выхватил свою вещь обратно.

— Что ты, это же трофей, трофеи нельзя дарить, плохая примета. Пошли, нам некогда.

Крез поджал губы и пошел вперед. Мы стали подниматься с пляжа к остановке транса, который был уже близко.

— Давай быстрее, — проворчал Крез, глядя на небо.

В нем с рокотом приближался полицейский автолет.

Однако, поднявшись на дорогу, мы увидели несколько патрульных машин, возле которых стояли полицейские и целились в нас.

— Руки за голову! — скандировал один из них в мегафон. — Не вздумайте дергаться! Убивать не будем, но покалечим так, что будете только ползать!

Автолет с грохотом завис над нами. Одна из машин подъехала к нам и открыла заднюю дверь.

— Куда собрались, девочки? — будничным тоном пророкотал офицер, нижняя челюсть которого нависала над широкой грудью, как утес над океаном.

Я оглянулся в поисках девочек, но единственными живыми существами здесь были только он и мы. И еще одно создание.

— Рррргав! — рявкнул с переднего сиденья огромный пес, с ненавистью глядя на Креза.

Крез вытер с лица капли его слюны и ответил таким же взглядом, но не гавкнул.

— Садитесь, подвезу, — любезно сказал офицер.

— Спасибо, мы лучше на трансе, — любезно ответил я.

— Это не предложение, господин Дэлвис, — уточнил он. — Не искушайте наше терпение.

Я оглянулся — за нашими спинами уже стоял десяток полицейских, и все целились в нас — и посмотрел на Креза.

— Бери на себя собачку, — пробурчал Крез углом рта, и первым решительно открыл дверь и сел в машину. — Нам на угол Дворцовой и Старой площади, сержант.

Офицер хрюкнул, оценив шутку, и тронул машину с места.

— Я ноль двадцать восьмой, подозреваемые задержаны на Двенадцатой станции, следую на восьмую базу, — пел сержант в рацию, отвечавшую ему довольным похрюкиванием начальника базы хранов.

Я посмотрел на стальную сетку, отделявшую нас от сержанта и его животного, потом назад, где выстроилась вереница полицейских мобилей, и задумался.

«Бери на себя собачку»! хорошая идея! Крез всегда оставляет мне самое трудное, с интеллектуальной точки зрения. Конечно, это льстит мне, но… Если бы сетки не было, я бы мог по крайней мере погладить песика, а каким образом его «брать» за ней, я придумать не мог.

— Ну хорошо, — сказал я Крезу негромко, пользуясь тем, что сержант увлеченно докладывал начальству детали геройской операции. — Я возьму, как ты говоришь, собачку. И что дальше? Сзади нас целая армия.

Крез ответил мне презрительным взглядом.

— Марк, зная твой аристократический нрав, я не прошу тебя ничего делать с этой армией. Сделай что-нибудь хотя бы с собачкой, остальное предоставь мне.

— Но просто мы ничего не добьемся этим, кроме люлей, — попытался я возразить ему последний раз, но он лишь закатил глаза и хрюкнул в ответ.

Ну ладно.

— Хорошая собачка, — сказал я псу, но он яростно зарычал на меня, обнажив желтые клыки отвратительного вида.

— Лучше его не злить, — заметил сержант, объезжая остановившийся транс, и нажал газу.

Я беспомощно посмотрел на Креза. Он ответил мне умоляющим презрением.

Впереди загорелся красный. Сержант включил сирену и рванул через перекресток.

— Граби-ители, уби-ийцы, — нараспев перечислил он ужасные ярлыки и одарил меня мерзким глумливым взглядом. — До чего докатилась бывшая аристократия!

— Вы же знаете, что я этого не делал, — осторожно возразил я.

Он презрительно выпятил губу.

— Да? А кто делал? Я?

Крез резко дернул ручку своей двери — она была заблокирована.

Пес снова зарычал, на этот раз на Креза.

Сержант ухмыльнулся.

— Ага, подергай, может и откроется.

— Хорошая собачка, — попытался я успокоить пса.

Он зарычал на меня, еще злобнее. Странная реакция.

— Не зли его! — сердито сказал сержант.

Крез улыбнулся и снова дернул ручку своей двери.

Пес зарычал на следующие полтона выше.

— Отличный песик! — с энтузиазмом похвалил его я.

Пес зарычал сразу на два тона выше.

— Вот черт… — пробормотал сержант и поддал газу.

Крез подскочил на месте, ударил по отделявшей нас сетке, заорал, зарычал, стал бить кулаком в стекло.

С собакой случилась истерика — захлебываясь от лая, она начала кидаться на Креза, натыкаясь на сетку и царапая лапами сидевшего рядом с ней сержанта, тот, отчаянно ругаясь, пригинался к панели приборов.

— Дольчи, фу! Фу! Дольчи, сидеть! Дольчи!!!!! — кричал сержант, пытаясь вести машину, но собака не реагировала до тех пор, пока не выбилась из сил и уставились на меня, глубоко дыша.

Я улыбнулся и гаркнул:

— Хар-роший пес!!!

Издав душераздирающий, почти человеческий вопль, Дольчи совершил немыслимый кульбит на месте, перевернулся, упал на спину и задрыгал задними лапами, немилосердно лягая сержанта, который как раз проходил поворот на высокой скорости.

— Ах ты… мать… — крикнул он и выпустил руль на мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы мы прошли поворот по прямой и покинули трассу.

— Ух! — почтительно сказал Крез, когда машина ударилась передним колесом в ограждение, птицей взмыла в небо и перевернулась в воздухе, в одну секунду показав нам всю панораму побережья.

— …! — к сожалению, я не могу здесь привести то слово, которое я произнес в тот момент, потому что мои сторонники, в частности, равно как и все приверженцы аристократии в целом, были бы весьма огорчены этим.

Как бы то ни было, через пару секунд свободного вращательного полета машина рухнула на каменистый склон, покатилась вниз, ударяясь по пути об камни, последний из которых наконец остановил ее в положении «лежа на крыше», а нас «стоя на голове».

— Я запрещаю вам покидать машину до прибытия… — прохрипел сержант, и эти слова вывели меня из оцепенения.

Я повернулся в сторону двери и толкнул ее рукой, она открылась, и я поспешно выскочил наружу. Крез следовал за мной.

— Хорошая собачка! — сказал он псу, поравнявшись с тем, но тот лишь жалобно заскулил. — Ха-ха-ха-ха!

Мы нырнули в заросли кустарника.

Над нами грохотал автолет, кто-то кричал в мегафон:

— Преступники! Выходите с поднятыми руками! Вы окружены!

Но мы бодро ползли на четвереньках по дремучим зарослям прибрежных кустов и вскоре вынырнули из них, оказавшись среди сваленных в кучу шезлонгов, свернутых парусов, бочек со смолой и других принадлежностей отдыха.

Где-то над нами все это время гудел автолет.

— Это яхт-клуб Северный, — прошипел Крез, осторожно выглядывая в небо через щель в досках. — Они видят нас. Почему?

— Наверное, наши фоны, — высказал я догадку и тут же пожалел, потому что Крез снял свой фон и расколотил его о камень вдребезги.

И требовательно посмотрел на мой.

Ах ты ж рыцарь. Это же фон, который подарила мне бабушка на двадцатый день рождения, после того как я вернулся из своего первого похода. С золотой оболочкой и алмазными подшипниками.

— Давай, давай, аристократишко, — презрительно кивнул Крез, — если не хочешь, чтобы нас тут положили.

Я снял фон и глубоко вздохнул.

— Кто здесь? — внезапно раздался голос.

Мы подняли головы, и я увидел толстого человека с дробовиком. Увидев меня, он вздрогнул и нацелил его на меня.

— Уважаемый! — Я действовал по наитию. — Я вовсе не хочу быть королем, но меня никто не спрашивает, все ищут меня и хотят убить. Прошу вас, примите на сохранение эту семейную реликвию.

Я протянул ему фон, он посмотрел на него с подозрением.

— Это настоящий «волекс». Золото и бриллианты. Если со мной что-нибудь случится, пусть это достанется вам. Но лучше выбросьте его в море.

Он осторожно взял фон.

— Я уплываю на Тинападо, — задумчиво сказал он, — прямо сейчас. Ладно, заберу. Вообще я не люблю монархию, и аристократов.

При этих словах он взглянул на меня, как жук.

— Но еще больше не люблю, когда за людьми охотятся, как за зверями. И когда все на одного. Так что проваливайте, ваше величество. Если надумаете вернуться за фоном, меня зовут Хари Гиграунт. У меня тут яхта. Я вернусь с Тинападо весной.

— Хорошо, Хари, я не забуду вашей любезности, — пообещал я, а он вместо ответа показал рукой — дескать, не трать время на слова и проваливай, пока цел.

Мы переглянулись с Крезом и побежали дальше. За забором яхт-клуба кустарник продолжился, и мы снова нырнули в него.

— Ловко ты пристроил свой фон, — похвалил меня Крез, — однако ты не думал, что теперь они начнут охотиться за ним? За этим человеком?

— Он же не связан со мной, — ответил я.

— Вряд ли они в это поверят.

Проходя мимо пляжей, я стащил с крючка забытую кем-то кепку с большим козырьком, под которым можно было спрятать лицо. Крез прихватил веселую женскую шляпу с большими полями. На нем она почему-то перестала выглядеть женской. Экипировавшись таким образом, вскоре мы уже тряслись в автолайне, среди толпы простолюдинов, которые не обращали на нас никакого внимания.

Я ехал и думал о Мэе.

Кое-как, окольными путями мы добрались до старой квартиры Креза. По дороге нас опять чуть не сцапали возле газетного киоска — не веря своим глазам, под заголовком ПЬЯНЫЙ УБИЙЦА ДЭЛВИС — УГРОЗА ОБЩЕСТВУ я прочитал, что «Спившийся потомок нищего дворянского рода Марк Дэлвис, после смерти герцога Орта поверивший нелепым слухам о том, что он является единственным законным кандидатом на престол, на радостях устроил пьяный дебош и зверски забил насмерть отца троих детей». Не слыша воплей продавца, я выдернул газету из витрины и продолжал читать. Крез утащил меня прочь, когда мобиль хранов выехал из-за поворота и помчался к нам, пугая сиреной окрестных котов.

Уже в квартире я попытался связаться с Мэей по домофону Креза, но она снова не отвечала.

Теперь Крез сидел на кухне и звонил знакомым бичам, подбивая их на какое-то безобразие — то ли всеобщий бунт, то ли карательный поход, в разговоре фигурировало в основном слово «валить». А я сидел на кухне, глотал остывший чао и читал газету, по которой бегали солнечные зайчики от желтой листвы за окном.

Меня трясло.

«Лидер движения „За возрождение монархии“ Дадж Рокинрой заявил, что претензии Марка Дэлвиса на престол необоснованны». Какие претензии?! Я не собирался претендовать ни на какой престол, но кому теперь это интересно!

Закончив переговоры, Крез вышел из комнаты и встал, кисло глядя на меня.

Я мельком взглянул на меня и ткнул дрожащим пальцем.

— Т-ты почитай только. Пьяный Дэлвис отнял у благородного айзера его с-семейную релик-квию. П-перед тем как уб-бил ф-фермера.

— А про то, что ты его изнасиловал, умолчали? — ядовито уточнил Крез. — Пошли, надо собираться на Кинхаунт, пока нас тут не выследили и не завалили.

Я обреченно склонился над газетой, уже не воспринимая печатные знаки.

Все пропало. Я в полной трубе.

Невольной украдкой — по кустам, какой позор! — оглядываясь по сторонам, мы вышли из подъезда, пригнувшись, пробежали по палисаднику за дом и через парк стали пробираться в сторону остановки транса.

По пути внимание Креза привлекла парковая эстрада — на ней выступали какие-то музыканты. Скучно бренча гитарами, они гнусавили что-то о любви и неверности. Я удивился, обнаружив в такую минуту у Креза любовь к музыке, да еще подобного рода. Но его интерес привлекло совершенно другое — стойка с реквизитом, стоявшая в тени чуть в отдалении от сцены и немногочисленных слушателей, расположившихся на траве с едой и напитками.

— Парики, — сказал Крез. Лицо его было мрачно и задумчиво.

Я взглянул в ту сторону. Да, там были парики, весьма оригинального вида. Длиной, наверное, до пояса, и пышностью со стог деревенского сена. Цвета также не отличались обыденностью — ярко-оранжевый, зеленый, желтый…

К черному мы подбежали почти одновременно, но злой Крез подло оттолкнул меня и схватил его первым. Мне пришлось одевать седой. Однако на солнце парик Креза оказался густо фиолетовым — я хотел уведомить его об этом обстоятельстве, но решил промолчать.

Мы ринулись к остановке, развевая искусственными власами и распугивая случайных прохожих и мамочек, выгуливающих своих детей.

Там нас поджидал сюрприз в виде помятого мобиля Арса и не менее помятого хозяина за рулем. Оглядевшись по сторонам и не увидев полиции, мы одновременно нырнули ему в кабину. Его глаза расширились от неожиданности и испуга.

— Это, вам чего… чувихи?

Мы с Крезом переглянулись. Если Арс не узнал нас до такой степени, что перепутал пол, это было здорово, но надо было это проверить.

— Мужчина, — пропел я высоким голосом, — как пройти к библиотеке?

— А… — растерялся Арс еще больше, — Че?…

Кивнув мне с удовлетворением, Крез проворчал:

— Вали в порт, живо.

— Клевые прически, — вымолвил Арс, наконец узнав нас, сглотнул и утопил газ.

Мы помчались в порт. Физиономия Креза, злобно сверкавшая глазами из-под чудесных фиолетовых кудрей, густо спадавших ему на грудь, на время заставила меня забыть о Мэе, вызвав пароксизм истерического смеха, который не скончался до самого портового шлагбаума.

Едва мы вошли на территорию порта, как нам попался капитан, который сделал вид, что наши парики вводят его в заблуждение, и сообщил, что его корабль сегодня вечером уходит курсом почти рядом с Кинхаунтом и не считает грехом немного заблудиться — за небольшую сумму.

Решив этот вопрос, мы прыгнули обратно в мобиль Арса и помчались дальше — в магазин для охотников на Первой набережной.

Перспектива скорого отплытия несколько отвлекла меня от мрачных мыслей. К тому же Арс жестом сельского фокусника достал из-под сидения здоровенную бутыль кира, и мы с Крезом тут же вцепились в нее, крича и отталкивая друг друга, как два изрядно проголодавшихся младенца.

Наконец, уже несколько навеселе, мы прибыли к магазину. Над его входом возвышалась зверская реклама, на которой среди потоков крови и выстрелов можно было разобрать только слова «Все снаряжение для охоты».

— Сейчас я позвоню Гото, — пробормотал Арс и поднял руку с фоном.

Но, увидев это приспособление для связи, я немедленно отнял его у Арса и набрал номер Мэи, чудом — а вернее, силой желания встречи — сохранившийся в моей памяти.

Сейчас, сейчас, думал я, слушая сигнал ожидания, сейчас она примет вызов, мы поговорим, и завтра вместе отправимся на Кинхаунт — и тогда иди к черту, проклятая Амбросия, ни с того ни с сего решившая одновременно сделать меня королем и убить за это!

Но Мэя не отвечала.

— Хватит, — проворчал Крез, вытащил фон из моих онемевших рук и отдал его Арсу. — «Дэлвис-разбитое-сердце». Поплачешь о своей принцессе на Кинхаунте, в объятиях ящеров.

Я обиделся и хотел отплатить ему той же монетой, но он уже входил в магазин. Вслед за ним мы ворвались в стеклянные двери, чудом оставив их целыми, и двинулись вдоль длинных рядов, уставленных всевозможными приспособлениями для ловли и охоты.

Нервный энтузиазм, подогретый киром, делал нас несколько неадекватными — почуяв неладное, персонал магазина попрятался за прилавками.

В разделе охотничьих костюмов Крёз остановился напротив чего-то, похожего на шкуру ископаемого насекомообразного инопланетянина, и мрачно взглянул на Арса:

— Клео!

— Это? Ну разве что для вечеринки, — осторожно возразил Арс, быстрым взглядом оценив снаряжение, — понацепляли датчиков, а в зарослях они все поотваливаются. Это для равнин. Пойдем дальше… эй, друг, смотри на меня, делай как я, делай-делай как я, оу-е-е…

Он сопроводил последние слова неуклюжим танцевальным движением, в попытке подражать известному певцу, автору этого хита. С его ногой в свежем фиксаторе переломов это выглядело душераздирающе, и я отвернулся, не выдержав зрелища.

— Тогда вот это! — Крез решительно ткнул рукой в нечто, напомнившее мне картинку из школьного учебника истории, «Взрыв броненосца „Амбросия“».

— Гм… — с уважением кивнул Арс, — конечно, солидно, тяжелые щитки… когда ты будешь бегать от стриха, ты проклянешь их.

— С чего ты взял, что я собираюсь от кого-то убегать? — яростно возразил Крез. — Это он будет от меня убегать!

— М-м… — Арс почесал в затылке, — ну тогда тебе нужен костюмчик полегче, чтобы ты… смог его догнать.

— Не беспокойся, — встрял я, наконец улучив момент отомстить, — Крез бегает очень быстро. Правда, Крез?

Я посмотрел на Креза. Мой вопрос застал его врасплох. Он замер с открытым ртом, думая над ответом и тревожно выискивая в моих глазах издевку. Я торжествующе усмехнулся и пошел дальше.

— Не так быстро, как аристократы, — нашелся наконец Крез, но было уже слишком поздно.

Посреди следующего зала красовался скафандр защитной зелено-пятнистой окраски, со множеством карманов и ремней на руках, ногах, спине и плечах, предназначенных для закрепления снаряжения. К нему прилагался шлем с стеклянным забралом, фонарем на лбу и двумя черными пластинами на макушке, торчащими в разные стороны на изогнутых ножках, как усы июньского жука. Судя по описанию, скаф надежно предохранял от самого широкого спектра ударов, ушибов, укусов и прочих неприятностей охотничей жизни. А черные пластины были фотоэлементами, позволяющими питать приборы скафа без батарей.

— Ну вот… — пробормотал Арс, подковыляв поближе. — Вот это, наверное, можно взять…

— В какой комплектации? — спросила симпатичная девушка-продавец, следовавшая за нами позади все это время.

— А какие есть? — спросил Крез, только что заметив ее, оглядев с головы до ног и тут же приосаниваясь.

Черт побери, сейчас он скажет «уачусэй».

Я повернулся к девушке, добрым взглядом окинул ее и открыл было рот.

— Полная — со всеми системами, триста десять баунтов, — отбарабанила она, не обращая внимания на мой взгляд. — Минимальная — только костюм, вести тридцать баунтов. Либо по вашему усмотрению, выборочно. Вы можете оставить одну или несколько систем по выбору.

Я почесал подбородок и взглянул на Креза, у которого были деньги, но серьезного ответа от него ждать не приходилось — он уже вовсю позировал перед девушкой, выпячивая грудь колесом и поправляя волосы жестом, который позволял продемонстрировать бицепс.

Сейчас он скажет «уачусэй», вместо того чтобы выбирать снаряжение.

— Ты можешь на минуту сосредоточиться на деле? — недовольно проворчал я, начиная звереть.

— Системы стимуляции? — поморщился Крёз с гордым презрением, с улыбкой глядя в глаза девушке и принимая позу статуи атлета у Королевского дворца. — Химической защитой я владею в совершенстве и без всяких систем. Когда…

— Крез… — перебил я, повернувшись и дернув его за рукав, — не при девушках, болван…

— … когда я поем супчика из… — упрямо продолжал он.

Заламывая его руку ему за спину, я толкнул его плечом вперед, заставив тем самым сдвинуться с места и покинуть сцену. Крез был недоволен, но подчинился. Арс облегченно вздохнул и быстро-быстро поковылял дальше по магазину, пугая уборщицу, охранника и какого-то сердитого вида старичка.

— О, справочник-определитель. — Скрип подошв, тормозящих по плиткам пола. — Обязательно. Вещь. Бери.

— Да ну, — презрительно фыркнул Крёз, раздосадованный моим насилием, и пошел мимо. — Ненавижу книги. От них портится зрение.

— Стой! — не понял его Арс. — Бери, говорю! Ты чё?! Там написано, что можно жрать, а что нельзя.

— А, тогда возьми, Марк… — кивнул мне Крёз. — У тебя все равно зрение испорчено, ты же у нас пилот-пенсионер.

Я опешил от такой наглости. Девушка-консультант посмотрела на меня с жалостью. Арс взглянул на меня с недоумением. Я поклялся при первой же возможности жестко отплатить Крезу.

В отделе огнестрельного оружия наши глаза разбежались в разные стороны, пытаясь объять необъятное.

Крез в первый раз почувствовал, что пришел сюда не зря. Его глаза загорелись нешуточным огнем.

— Как насчет этой пушечки? — сдержанно спросил он, показывая на нечто, похожее на большую стальную трубу с рукояткой, к которой был наскоро приделан вычислитель.

— Это и есть, типа, стрихобой, — начал объяснять Арс. — Комби-бластер. Только на равнинах. Вы вряд ли туда попадете. — Увидев наливающийся тяжестью взгляд Крёза, Арс поспешно добавил, — Крёз, стриха можно завалить и пушкой поменьше, с этой неудобно в зарослях. Пока будешь из них выдираться, стриксы… э-э, они все убегут от тебя. Потом, у него такая наверченная настройка и управление, мозги опухнут.

Крез озадаченно поджал губы. Я понял, что пробил мой час, и ободряюще похлопал его по плечу:

— Не, это точно нам не подходит, да, Арчи? Откуда у тебя мозги, ты же у нас десантник-инвалид? Будь проклят тот снаряд на Трешии, я удивляюсь, как у тебя голова осталась на месте. Неудивительно, что ты до сих пор писаешься в постель.

Присутствующие замерли в шоке.

Крез ошеломленно посмотрел на меня и дернул плечом, сбрасывая мою руку.

— Какая Трешия? Что ты несешь?!

Я злобно рассмеялся и повернулся к зрителям этой драмы.

— Бедняга, он все время забывает это. Провалы в памяти.

Напряжение достигло предела, и я на всякий случай упорхнул в следующий зал, Арс побежал за мной, продолжая дополнять наш список.

— Шляпа белая с широкими полями. Вот эта подойдет.

— Шляпа? Это зачем? — прорычал Крез, озабоченный лишь местью.

— Чтобы ты стильно смотрелся в джунглях, — терпеливо пояснил я. — Когда будешь бежать за стриксами. Вдруг тебя кто-нибудь увидит?

Арс улыбнулся с тупым видом.

— Э-э… да вообще-то, это чтобы солнце не так грело. На побережье. Потом-то придется их снять… там комары начнутся… Гм. Ладно. Палатка трехместная.

— Давай, берем, — махнул я рукой.

— Бедняга Дэлвис так любит прохлаждаться в дворцах, — ядовито заметил Крез. — Он же у нас аристократ.

— Не хочешь, не надо, — поспешно ответил Арс. — Ты просто не знаешь, как приятно после тяжелого дня развалиться в такой палатке, не опасаясь укуса.

— А кто сказал, что я буду разваливаться в палатке? Я же не аристократ, я еду охотиться.

— Ах я забыл, — Арс хлопнул себя по лбу, — ты же будешь гоняться за стриксами.

— Похоже, на Кинхаунт срочно пора завозить валидол и подгузники, — сварливо прокомментировал я себе под нос и добавил зловещим тоном, — …посмотрим только, кому они понадобятся в действительности…

— Что? — злобно спросил Крёз.

— А? — невинно переспросил я.

— Что? — повторил он.

— Что «что»?

— Ты сказал «действительность»?

— Какая еще «действительность»? — Я пожал плечами. — Ты же знаешь, действительность — это бред, вызыванный недостатком кира в крови…

Оставив Арса сгибаться до полу от смеха над седобородой шуткой, я зашел в следующий отдел и невольно замер над чемоданчиком с странными приспособлениями, рядом с которым стояли другие, не вмещавшиеся в чемоданчик.

Идем дальше, Марк, уговаривал я себя, но руки против воли тянулись к штукам, до боли знакомым с самого детства.

— Это для ловли насекомых, — пояснил подошедший Арс, вытирая слезы.

— Я уже понял, — благоговейно ответил я. — С детства люблю насекомых. В смысле ловить. А что это за копье с мешком из сетки, вон то?

— Это? это сачок для адского стрекозона. Аденыш, по-нашему. Маловат, надо больше. Клевый аденыш в такой не влезет.

Мой восторг несколько убавился.

— Ловля адских стреков — очень прикольное дело, — с энтузиазмом начал объяснять Арс. — Когда они летят, ты услышишь их издалека…

— И обверзаешься, — со своим обычным солдатским юмором вставил Крёз, в который раз смутив ожидавшую следовавшую за нами девушку-продавца.

— … они очень реально жужжат, — продолжал Арс, заметив ее и выпятив грудь. — Самое клевое потом. Когда его сшибаешь, аденыш кидается на тебя. Вот тут потеха! Нереально злой зверюга.

— Насекомое, — уточнил я, но Арс не обратил внимания. У него явно включился собственный механизм обаяния девушек. Он размахивал руками, брызгал слюной изо рта и говорил неприятные вещи.

Что ж, каждый делает это по-своему.

— И его очень трудно убацать. Укокать. Ухреначить. — Он пояснял смысл своих выражений соответствующими энергичными жестами, поглядывая на продавщицу. — Иначе крантец. Блевотина с кровью мало радует.

Девушка побледнела.

— Я понял, достаточно, — нетерпеливо кивнул я, с состраданием глядя на нее.

— В этом весь прикол. — Его глаза нешуточно сверкали. — Отцепляешь сеть, получается копье. Главное успеть втыкнуть его в грудь, причем точно в нерву, а он прыгает, дергается и скрипит, прикинь, не попадешь, вдарит жалом, оно у него в хвосте. От укола, это, ну… паралич…

Против воли я потянулся руками к его рту, но Арс отстранился назад и уперся мне в грудь. Крез смотрел на него с интересом, продавщица уменьшалась на глазах.

— Будет бить до тех пор, пока не угандошит полностью, а потом сожрет. Правда, нереально ползать, когда руки отнимаются и ноги. Прикинь, весь в кровище и дерьме! И блевотине! Тошнит крантец. Круто! Говорят, что…

Наконец девушка догадалась обойти нашу группу и процокать дальше по залу, затыкая себе уши руками. Личико ее морщилось так, как будто она ела блевотину Арса.

— … это совсем не страшно, но зато очень прикольно! — Арс бросился за ней. — Добычу они жрут своими жевалками… но это не очень больно. Ты ж будешь парализованный.

— Арс, отстань от нее, — я бежал следом, хватая его за куртку. — Заткнись, пожалуйста.

Крез хохотал позади.

— Он немного пожрет, потом улетит, пару шприцов сыворотки, вырезать мясо вокруг укуса, прижечь слабеньким огнем из бластера, — тараторил Арс в спину убегающей от него девушке. — Недельку в палатке — и никаких проблем!

Девушка исчезла в глубине магазина, Арс растерянно остановился.

— Что, чувиха не повелась на твои рассказы? — с глумливым сочувствием осведомился у него Крез, и глаза его лучезарно смеялись. — Странно…

Я подошел к следующей витрине и увидел название.

Сложив вместе буквы и осознав их смысл, мой мозг подумал пару мгновений и взорвался.

Сделав как можно более умудренный вид, я позвал Крёза и сказал, вкладывая в свой голос максимум грустного покаяния:

— Арчи, прости меня за дурацкие шутки. Я больше не буду. В качестве извинений хочу тебе купить в подарок ЭТО. С твоей отвагой… и любовью к опасностям… я думаю, это незаменимая вещь для тебя…

Крёз гордо взглянул на меня, потом на странный прибор, потом на его описание.

Это был «Портативный дефекатор охотника».

Когда Крёз поднял на меня глаза, они были белы от злобы. На всякий случай я отступил на пару шагов назад. Он оглянулся на вновь появившуюся в зоне видимости девушку и попросил объяснить ему назначение прибора. На этот раз она стала пунцовой.

— Извините, я недавно здесь работаю, — пролепетала она, вытирая пот с очаровательного чела, и снова побежала прочь, цокая каблучками, — …я приглашу старшего консультанта…

Через некоторое время к нам на костылях подковылял тот самый маленький старичок, который следил за нами все это время. Из под мохнатых бровей хмуро выглядывали колючие глаза. Бросив взгляд на витрину, он с ненавистью посмотрел на покрасневшее от хохота лицо Креза.

— Это полная ерунда, — рявкнул он и вдруг резко заголил правый рукав. — Чарк Ворт.

С недоумением посмотрев на его морщинистую, но еще мускулистую руку, мы разглядели на ней татуировку — Н.З.К.Р.

— Не забуду Кинх родной… — благоговейно прошептал Арс. — Чарк Ворт, ветеран охотного движения…

— Только усоски, которые никогда не были в джунглях, могут смеяться над дефекатором, — сердито прорычал ветеран Ворт. — Когда ты крадешься мимо спящего кархонга, а у тебя распирает кишки от болотной воды, а вокруг заросли, в которых ждет очередь желающих вцепиться в твою задницу, совсем не до смеха.

— А фильтры? — возразил я. — Мы не собираемся пить из всякой лужи…

— «Фильтры»… — старик презрительно перекосился, — увидишь, на что они станут похожи, когда их забьет миллезия… впрочем, ладно, чего я буду спорить с усосками. Не покупайте, никто не заставляет. Когда вам в зад вонзятся чьи-нибудь клыки, вспомните, что говорил Ворт, усоски.

— «Усоски»! — не выдержал я. — Ты говоришь с ветеранами, старик! Мы были и в Пандукии, и много где еще!

— Ой-ой-ой, — его физиономия превратилась в высушенное ядовитое яблоко, — зачем мне знать, в каких песочницах вы играли, мальчики, бегите скорее к своим мамам, они дадут вам сисю.

Мы с Крезом одновременно потянулись к его горлу, но он отступил на шаг и высоким тоном призвал нас:

— Эй, бычьё, немного почтения к старости!

И, слегка надув щеки и встав в подобие боевой стойки, добавил вполголоса:

— Еще неясно, чем эти телодвижения могут для вас кончиться… будь ты хоть трижды «ваше величество»!

Произнеся эти слова, старый черт адресовал мне ядовитейшую ухмылку сушеного яблока, давая понять, что это именование не случайно. Я перевел дыхание, подвигал бровями, чтобы выпустить удивление, и проворчал:

— А что, трудно прихватить в дорогу пару таблеток от поноса?

— Кинхаунтские болотные амебы не боятся ваших сахарных пилюль, — злорадно отвечал старик. — Они от этого только быстрее размножаются.

Судя по выражению его лица, в нелегкой борьбе всех организмов за выживание он был убежденным сторонником кинхаунтских болотных амеб.

— К тому же иногда бывает легче дриснуть в удобную трубочку в попе, чем шарить в темноте в поисках таблетки, — не унимался он, — например, когда ты под проливным тропическим дождем ночуешь в лесу, полном пре-скорпов, или переходишь горную речку по стволу упавшего дерева, длиной шагов в пятьдесят. Впрочем, вам вряд ли предстоит отведать все это, вы сдохнете под первой же пальмой.

Вот почему он не спешил покинуть наше общество, хотя и развернулся к нему левым бортом — он еще не всадил в нас весь заряд своих фирменных гадостей.

Крёз задумчиво почесал затылок. Доводы старика его почти убедили — ему приходилось бывать в похожих ситуациях. Но, видимо, пользоваться таким прибором ему показалось все-таки слишком унизительно, и он сдержал свой гнев и гордо прошел мимо, проворчав на ходу:

— В крайнем случае лучше в штаны, а потом постирать…

— Юный дебил… — проворчал старик ему вслед. — Единожды наделав в штаны кинхаунтским поносом, ты будешь вонять так, что ни один зверь тебя не подпустит… и умрешь с голоду…

— Есть еще корни всякие, — возразил я.

Взор старика прояснился.

— О, я, кажется, наконец-то слышу здравые мысли… вот это и будет ваша королевская еда в течение всего похода, глупые молокососы… Оставайтесь лучше на материке, не разбивайте сердца своим мамочкам!

— Да ладно тебе ворчать, Ворт. У парней еще все впереди!

С этими словами к нам подошел солидный мужчина в дорогом костюме.

— Это Гото, — громко зашептал Арс.

— У них впереди куча дерьма! — не сдавался злобный старикан. — Тебе лишь бы нажиться на очередной партии дуралеев! Заодно лишить корону ее последнего шанса!

— Прекрати ругаться, старик, а то уволю, — жизнерадостно захохотал мужчина. — Разве не видишь, сегодня у нас настоящие мужчины! Валежники! Короли и рыцари! Приветствую вас!

Он обернулся ко мне, сияя всеми зубами, как солнце, словно компенсируя неучтивость старого Ворта.

— Пока что не буду называть полным титулом, надеюсь, эта возможность представится мне как можно раньше! — сказал мне Гото и учтиво кивнул.

— Вы знаете меня? — спросил я.

— Ваша фотография сейчас много где висит, — улыбнулся он. — Не беспокойтесь. У меня обо всем свое мнение.

— Я не убивал этого… — начал я, но Гото жестом остановил меня.

— Я не хочу ничего знать. Если вы кого-то и убили, уверен, он этого заслуживал. Не будем тратить время на осмотр витрин. Пойдемте ко мне, я вам быстро объясню, в чем суть. Костюмы и все такое. Бэмби, крошка! Принеси-ка нам чао.

Он обернулся к девушке-продавцу, скрывшейся от нас за спасительным барьером прилавка, и усиленно подмигнул. Она уже немного посветлела и теперь была розовая.

Едва войдя в кабинет, Гото выложил перед нами список на одном листе бумаги. Промолчав, я пробежал глазами по списку.

— Отпугиватель? — Устройство было мне знакомо.

— Да, он отпугивает от вас всяких нежелательных животных. Должен отпугивать, то есть.

— Зачем тогда все эти доспехи? — на всякий случай спросил я.

— Просто на эту кнопку не всегда успеваешь нажать, — улыбнулся Гото. — А иногда, впрочем, и успеваешь, но почему-то не действует. Мечом проще. Или еще проще, шипастый бронещиток на заднице. Предугадать невозможно. Слишком много факторов, которые невозможно учесть все сразу — время года, погода, миграции животных, мутации, в конце концов. Некоторые считают, что надо брать шлем с био-определителем. Когда что-нибудь видишь, он выдает справку, текстовую или звуковую, как настроишь. Говорят, это помогает выжить.

Гото задумчиво посмотрел на рогатый череп, висевший на стене, и продолжал.

— Я думаю, брехня. Любая мартышка или птичка на Кинхаунте может тебя убить, если ты напугаешь ее детенышей. Такая уж там жизнь. Животных, которых можно есть, можно по пальцам сосчитать. Неядовитых насекомых тоже немного. И такое ощущение, что они быстро вымирают… уступая место остальным. Растения в основном безопасны… если, конечно, их не есть. Там даже цветы нюхать не рекомендуется. Сегодня это прекрасный и вполне безобидный снарк, а завтра его опылит какая-нибудь зараза — и от одного вдоха ты станешь его удобрением.

Гото внимательно оглядел нас по очереди.

— Надеюсь, вы все взвесили. Потому что неизвестно, где более опасно, здесь, где вас ищет полиция и айзеры, или там, где вас искать никто не будет. Но каждый встречный будет пытаться вас убить. Просто там так принято.

Мы молчали еще некоторое время. Я тщетно пытался понять, где опаснее. Гото ждал, глядя на нас. Крёз думал о чем-то своем. Арс уставился в стену и, похоже, вообще не думал — потому что не умел.

Наконец Гото кашлянул и потянулся в кресле.

— Вот такие дела. Но ладно, вернемся к списку. Будете брать сейчас или еще подумаете?

Я еще раз посмотрел на сумму внизу. Пришло время озвучить неприятный момент, и сделать это должен был я, так как Крёз всем своим видом показывал, что погружен в размышления о высоком. Хотя деньги были у него.

— Эх… немного промахнулись с деньгами. Почти двести баунтов не хватает, кажется. Потратились по дороге.

Я вспомнил штрафы и взятки ОПТу и одарил Креза злобным взглядом, но он внимательно смотрел в другую сторону — конечно, туда, где за стеллажами скрывалась прекрасная Бэмби.

— О, время, — засмеялся Гото красивым смехом киноактера, — передо мной сидит кандидат на престол и не имеет, чем расплатиться за недорогую снарягу!

— Я не претендую на престол, — жестко огрызнулся я и встал. — Не так уж нужна нам ваша снаряга.

— О, простите, простите! — Гото сразу посерьезнел. — Нельзя же так резко все воспринимать. Я правда, всего лишь поражаюсь парадоксам нашего времени. Сядьте, прошу вас.

Я сел.

— Не далее как вчера у меня был один… прохвост, — продолжал Гото, помрачнев и не глядя на меня. — Я знал его папашу до революции. Скверный типок, занимался всякой грязью. Так что вы думаете. Теперь он высокий чин. Очень гордый и богатый. Столько кира, тачек и чувих, сколько у него, больше нет ни у кого, я думаю.

Крез зарычал голосом раненого зверя.

— Если хотите, я напишу расписку, или мы заедем завтра еще раз, — предложил я с кислой ухмылкой, надеясь, что гостеприимный Гото предложит мне более удобный вариант.

Так оно и вышло. Он небрежно махнул на меня рукой, не отываясь от своих мрачных мыслей.

— Ерунда. Когда станете королем, сделайте меня своим интендантом, или завхозом, или тиуном, как вы там назовете эту должность.

— А если я не хочу становиться королем? — все еще злобно переспросил я.

Гото посмотрел на меня с недоумением.

— Да ради Бога, ваше дело! — пожал он плечами. — Значит, я идиот, который разбрасывается деньгами на ветер. Вернетесь, занесете мне обратно, буду очень признателен.

Я невольно усмехнулся, оглядываясь на Крёза — он радостно сверкнул мне глазами.

— А если не вернемся? — все же решил я уточнить. — Если мы все возьмем и не вернемся?

Крез пнул меня под столом ногой. Гото улыбнулся и хлопнул меня по плечу. Хорошо, что Арс до сих пор ничего не понимал — удара с его стороны я бы уже не выдержал.

— Будем считать это моим вложением в вас. Маленьким и рискованным. В последнее время народ все реже едет на остров. Старики устали, молодежь отсеивается из-за этого проклятого постановления о заповеднике. Я давно уже ничего не продавал для Кинхаунта, Марк. Минуту, я дам пару указаний своим работникам, они упакуют вещи и завтра доставят их прямо на ваш корабль. А сейчас мы пойдем отметим это дело.

Записав название судна, с капитаном которого мы договорились, он отвернулся, чтобы поговорить с Вортом. Воспользовавшись этим, Крез ударил меня ладонью по плечу с такой силой, что мои слова вылетели у меня из головы.

— Не строй из себя аристократа! — злобно прошипел он и тут же невинно улыбнулся вновь повернувшемуся к нам Гото.

— Пойдемте, — широким жестом пригласил нас хозяин.

Вслед за Гото мы прошли в кабинет, где с удивлением обнаружили стол, прекрасно накрытый для легкого банкета. Чак Ворт с мрачным видом протирал и ставил бокалы. Судя по ловкости, с которой он это делал, боевого опыта он набирался вовсе не на Кинхаунте.

— Можно подумать, мать-перемать, — ворчал он себе под нос, — в кои веки прислуживаю за столом самому его величеству, мать его.

— Старик хоть и любит потрепать нервы, но дело знает, — пояснил Гото и подмигнул Крезу. — А какое у курутсян дело? Кир, чувихи, валить.

Крез ответил ему подозрительным взглядом. За киром, сопровождавшимся приятной закуской, мы постепенно разговорились, и пара стаканчиков плавно превратилась в пару бутылочек.

Вскоре к нам присоединился и сам Ворт, как ни в чем не бывало усевшись между Гото и Крезом.

Я пытался вытянуть у Гото как можно больше полезных знаний о снаряжении, Крез высказывал свои мысли о валении хищников, Ворт невпопад делился своими воспоминаниями, Гото невпопад отвечал всем по очереди и без очереди.

Арс изредка сдабривал беседу нечленораздельными междометиями и дисциплинированно, как солдат, опрокидывал бокал за бокалом.

Только после полного обеда мы наконец вырвались из объятий Гото, неудачно попытавшись прихватить с собой Бэмби — девушка была начеку и тут же ускакала в джунгли стеллажей, и затаилась там. А ведь мы не желали ей ничего плохого. Устроив на нее настоящую охоту, подвыпивший Крез обрушил один из стеллажей, за что удостоился замечания от Гото, на каковое ответил угрозой, и пьяный Гото не замедлил с ним подраться. Соотношение сил оказалось не в пользу хозяина, пришлось мне вмешаться — зная нрав своего друга, я со всей силы ударил ему в правое ребро, где у него была недавно зажившая рана. Крез дрогнул и остановился на мгновение — тут бы и взять его шею сзади в мертвый хват. Но неопытный Арс попытался схватить его за руки, в результате чего лишь заработал по лицу.

Наконец втроем нам удалось кое-как обуздать Креза, после чего пришлось выпить на четверых мировую с окончательно опьяневшим Гото. Когда большая ритуальная бутылка показала свое донышко, Крез некстати вспомнил про подаренные Чангом бутылки сельского кира. После непродолжительной дискуссии Арсу пришлось принести одну из них.

Оставив Гото лежать в развалинах стеллажей под присмотром занудно ворчащего Ворта, мы наконец выбежали из магазина на свежий воздух.

— Едем домой, — твердо сказал я веселому Крезу, который оглядывался в поисках Арса с явным намерением продолжить вечер развлечений где-нибудь в другом месте, и схватил его за рукав.

Крез попытался перехватить мою руку и бросить меня через бедро, но я ожидал такого поворота, к тому же он был уже пьянее меня. Поэтому я подставил ему подножку, жестко усадил на тротуар и больно схватил за волосы.

— Крез! — возопил я, взывая к его разуму, вернее, заменявшему его клубку животных инстинктов, — нам надо ехать домой, иначе мы завтра никуда не поедем!

— Дома нас ждут, идиот, — впервые изрек он нечто осмысленное.

— Надо же взять какие-нибудь вещи, — вздохнул я. — И заблокировать дом, пока нас не будет.

— Поехали к Арсу, самоубийца! — зарычал Крез, — я хочу жить и бухать!

И я понял причину его настойчивости. Это была вовсе не забота о моей жизни и здоровье. Просто Арс недавно хвастал, что у него дома две бутыли отличного тинападского кира.

— Поехали, — икнул Арс. — Правда, там у меня рядом отделение охраны. Но мы тихо подъедем, и нас никто не заметит.

— Нам надо взять вещи, — отрезал я.

Вечерело. Теплый осенний день омрачился черными тучами, и мы едва успели тронуться с места, как над Амбросией разразился ливень.

Мощные струи воды совершенно закрывали обзор из лобового стекла. Из нагромождения синих, черных, фиолетовых и серо-голубых туч выпрыгивали толстые изломы огромных молний и с грохотом раскалывали небо над городом прямо впереди нас.

Насыщенный озоном воздух окончательно вымыл из меня остатки хмеля — я был готов к новому забегу на дистанцию. Точнее, к заплытию — количество выпитого кира в Амбросии, по военно-морской традиции, принято измерять в водоизмещении военных судов — эсминец, крейсер, линкор…

— Пока ты не примешь на грудь хотя бы эсминец, сынок, — напутствовал моряк-ветеран молодого юнгу, — ты не узнаешь, что такое военно-морской флот.

И шедшие мимо дамочки с умилением утирали слезы восторга, потому что в словах «принять на грудь эсминец» чудилось им нечто ужасающе героическое. Впрочем, так оно и есть. Не верите — попробуйте сами принять на грудь хотя бы маленькую шлюпку.

Наконец мы приехали — к дымящемуся пятну, на которое грустно кропил осенний дождик и щедро лилась вода из двух пожарных машин.

Поиск посадочной полосы… не обнаружено.

Дома не было. Часть обломков лежала под забором, вместе с бесформенными останками кустов, которые я с такой любовью поливал раз в месяц-два. Проблема армий айзеров, прячущихся в их тени, была решена радикальным образом.

Другая часть обломков пролетела над забором и упала на дома и участки соседей, которые, к их счастью, уже устали проклинать это соседство и убрались в свои дома, подальше от непогоды.

— Это… — изрек Крез, с трудом протирая глаза. — А…

Ветер одиноко гудел в ночном небе.

— Отлично. Вещи брать не надо, потому что их нет. Поехали к Арсу. Надо было сразу слушать меня, сейчас уже сидели бы за столом.

Убедившись, что огонь потушен окончательно, пожарные уехали, отмахиваясь от Креза обеими руками.

Я наконец вылез из машины и, покачиваясь, встал перед развалинами.

Пять тысяч баунтов. Книги. Моя коллекция курьезов природы. Все превратилось в ноль.

Несколько минут молча посозерцав руины, Крез наконец глухо изрек:

— Ну что ж. Кажется, кто-то хочет войны. И он ее получит. Звони ребятам.

— Крез, — зевнул я в открытое окно мобиля. — Каким ребятам? Опомнись, ты уже звонил им с утра.

— Поехали к Арсу!

Но Арс храпел мертвецким сном, а его адрес мы не запомнили. Я сел за руль и бездумно поехал вперед, куда глаза глядят.

Крез тронул меня за плечо.

— Хорошая мысль, — прохрипел он, — только, кажется, несколько преждевременная.

Я посмотрел на него — он мрачно смотрел прямо перед собой. Я оглянулся — вокруг была темнота, в которой неподалеку возвышалось мертвое исполинское здание.

Мы были на Дворцовой площади. Здание было Королевским Дворцом. Моросил мелкий дождь.

Креза откашлялся.

— И зачем мы здесь, землйачок?

— Ты сказал «поехали спать», — мрачно пробурчал я. — Я король. Это мой дворец. Мы приехали спать. У меня тут спален, больше чем у тебя волос на голове.

Я поежился.

— Правда, там выбиты все стекла, мусор, хулиганы и уличные бандиты.

Крез презрительно скривил губу.

— Ладно, это я беру на себя. Я же твой рыцарь.

После недолгих блужданий по Дворцу, к счастью оказавшемуся безлюдным, мы нашли более-менее сухой угол на четвертом этаже и устроились там на ночлег, прижавшись друг к другу как три бездомных котенка — Крез, Арс и я между ними посередине.

Между ними мне стало тепло и уютно, и настроение поднялось.

Затем они захрапели и одновременно положили свои грязные головы мне на плечи. Помучившись, я выскользнул из их объятий и устроился в старом деревянном кресле.

Мне приснился сон.

Будто я король и плыву один в старом деревянном корабле. Штором, черное море и черное небо. Я плыву и вспоминаю друзей которые остались позади. Мне казалось, что так пройдет вся моя жизнь.

Под утро я замерз и проснулся. Из разбитого окна дул холодный северный ветер. Солнце хандрило и не желало выглядывать из-за пелены облаков, нудно моросящих дождем на стоянку мобилей, в которую превратили республиканцы некогда роскошную Дворцовую площадь.

Я прикрыл окно куском картона, отслоившегося от стены, и вернулся в свое кресло.

Уныние достигло такой степени, что мне не хотелось даже имитировать диалог с бортовым компьютером.

Крез открыл глаза и брезгливо отодвинулся от посапывавшего Арса, встал, подошел к окну и небрежно отшвырнул от него кусок картона, подставив лицо свежему ветру.

Естественно, только затем, чтобы в следующий момент закурить самый дешевый и вонючий из своих уизонов, от которого в комнате, судя по моим ощущениям, сразу же скончались все микроорганизмы.

Даже Арс проснулся и повел носом:

— Что-то горит?

— Книги жалко, — сказал я Крезу, чтобы поддержать разговор.

— Меньше будешь засорять себе голову всякой ерундой, — проворчал он. — Тебе вообще надо беречь зрение, а то стрелять разучишься. Лучше посмотри сюда.

— Что там? — вздрогнул я, отгоняя мелькнувшие перед воображением толпы крадущихся айзеров в сопровождении солдат СОПа.

— Да ты посмотри.

Я подошел к окну и взглянул туда, куда указывал Крез — вниз, на пешеходную тропинку вдоль мобильной дороги.

— Смотри, какая боруха! — нежно сказал Крез, выпуская очередной клуб дыма.

К стоянке мобилей шла широкобедрая и пышногрудая блондинка в коротком красном платье, нагло пружиня длинными фигурными ножками. Сумасшедшая копна золотых волос развевалась по ветру, лишь немного не доставая до земли.

— О-о-о! А-а-а! — не выдержал и восторженно замычал Крез, прижавшись носом к стеклу. — Уачусэй!

— Че там? — тревожно спросил Арс и тоже подбежал к окну. — О… клео…

Блондинка повернула к самому шикарному мобилю. Он стоил, наверное, не меньше пяти тысяч баунтов.

— Ух, — завистливо-удивленно пробормотал я.

— Клео, — вздохнул Арс.

— Э-э-э-э!!! — взревел Крез и начал открывать окно. Он обожал такие машины.

Одно из крыльев мобиля поднялось, и из кабины вышел здоровенный бичара. Между его плечами, на каждом из которых могло усесться по Крезу, его лысая голова смотрелась детским мячиком.

— Э-э… — недовольно протянул Крез. Он ненавидел таких бичар.

— Клео, — удивился Арс.

Раскинув в стороны огромные, как ноги, руки, бичара принял в них побежавшую навстречу красотку.

— Э-а-а-а-а!!!! — в гневе вскричал Крез, от избытка дернув окно так, что остатки стекла осыпались в раму.

— Стой… — я взял его за руку, испугавшись, что он сейчас спрыгнет вниз, и показал в другую сторону. — А это еще что… смотри.

— Что? — спросил Крез.

— Желтый микрофургон подъезжает.

— Ну и что, пусть подъезжает!

— Что-что. В таких овощи возят. А тут он что делает. Тут ни магазинов, ничего.

Крез враждебно посмотрел на фургон, медленно въезжавший на площадь, но все же заставил работать свою мысль. Правда, не в ту сторону.

— Фермер завернул к любимым родителям. Привез свеженькой пасты.

Я устало закатил глаза.

— Это Дворцовая площадь. Нежилой район.

— Не мешай мне смотреть на боруху, — возразил Крез, не отрываясь враждебным взглядом от блондинки и ее бичары, садившихся в шикарный мобиль.

А я смотрел на фургон. Его двери открылись, и из них вылез айзер. За ним еще два. И еще один. Они насупленно посмотрели по сторонам, приглаживая свои хохлы, затем на номер дома. Затем посмотрели друг на друга и закивали головами.

— Клэо, — заметил Арс.

— Как много фермеров, завернувших к своим любимым родителям, чтобы дать им немножко свежей пасты! — шепотом иронизировал я. — Сейчас заплачу от умиления.

— Надо сменить позицию, — хмуро ответил Крез, похлопав подмышку. — У меня один пистолет и пять патронов.

— А у меня всего один нож, — печально ответил я, сделав тот же жест.

Арс с рассеянным видом похлопал себя по обеим подмышкам.

— А у меня вообще ничего нет. И нога болит. Так что останусь я здесь.

Такой поворот на мгновение выбил меня из колеи.

— Не боись, — подмигнул мне печально Арс и показал на старый шкаф в углу. — Я спрячусь там.

— А мы их отвлечем, — поддержал идею Крез и направился к выходу.

Мы выбежали из комнаты и влетели на боковую лестницу.

— Куда? — внезапно остановился и спросил меня Крез.

— Что куда?

— Куда бежать? Это же твой дворец!

— Не время для шуток.

Мы оказались в просторном и высоком круглом зале с колоннами. Я узнал его — это был Зал собраний.

Некогда роскошные портьеры теперь обвисали рваными клочьями. В центре у главной стены гроздилась груда деревянных обломков — остатки Трона.

— О черт, — вдруг простонал Крез и закрыл лицо рукой. — Черт, черт, черт…

— Что такое? — испугался я.

— Я забыл там свою книгу… — простонал он. — «Люди огня»…

Я фыркнул:

— Крез, вряд ли айзеры возьмут ее почитать.

Крез хмуро оглянулся.

— Я даже не уверен, что ты сам ее читал.

Крез бросил мне презрительный взгляд.

— Я даже не уверен, что ты умеешь читать, — продолжал я, но он уже не слушал.

Внизу раздался треск выламываемых дверей — нетерпеливые айзеры не догадались попробовать толкнуть их в обратную сторону. Мы выбежали из Зала заседаний и по главной галерее побежали к выходу.

Там нас ждала засада — кусты, фонари и машины в одночасье стали укрытиями для целой толпы свирепого вида хохлатых парней с пушками. При нашем появлении они начали немедленно изрыгать огни самых разных цветов и звуков.

Не думая, мы опрометью бросились за угол Дворца. Там, в некогда прекрасном Саду Апельсинов, теперь была зона стихийных свалок. Взбежав по куче строительного мусора, мы перемахнули через забор с колючей проволокой и приземлились на кучу отбросов. Из под наших ног рванулись прочь крысы, коты и подозрительного вида бичары.

Айзеры уже гнались следом. Однако забор, через который мы легко перемахнули, был пока что для их неповоротливых туш трудной преградой. Около него раздавались их раздраженные голоса, спорящие о том, кто для кого должен стать стартовой ступенькой.

Оглянувшись, я увидел заброшенный эскалатор мусороподъемника и указал туда Крезу, но он уже бежал в другом направлении — к рядам контейнеров, между которыми должен был быть проход на другую сторону.

Ущелье между контейнерами было затхлым и душным. Распугав по дороге целый наркопритон, мы выбежали на автосвалку и некоторое время прыгали по крышам заржавевших мобилей. Оттуда мы свернули в шахту заброшенного грузового лифта…

— Крез! — в моей взмыленной голове возникло страшное подозрение. — Ты же не собираешься стрелять? Ты уверен, что мы не… у тебя всего пять патронов!

— Уверен! — заорал он и продолжал бежать.

Вовсе не уверенный в том, в чем он был уверен, я тем не менее бежал за ним.

У выхода из шахты на улицу Крез остановился, достал минибластер, мужественно выпятил грудь и оглянулся, проверив мое наличие. Я кивнул ему. Он выглянул из-за двери.

Так и есть — перед нами снова были айзеры, только на этот раз их спины. Я приготовился к скорой кончине. Сейчас Крез убьет пятерых, остальные убьют нас.

Крез предостерегающе взглянул на меня, подняв палец, и на носочках неслышно побежал за спинами айзеров, сосредоточенно пялившихся в другую сторону. Я последовал за ним.

Убедившись, что вышли из опасной зоны, мы бросились к стоянке.

— Фургон! — сказал я, указующе воздев десницу.

Мы со всех ног бросились к желтому фургону айзеров. Он был пуст. Крез рванул дверь водителя, фургон покачнулся, ручка звонко треснула и осталась в руке Креза, но дверь осталась заперта.

— Ты пробовал опустить ее вниз? — осведомился я.

Крез виновато отвел глаза в сторону, в которой они внезапно наткнулись на что-то хорошее и вспыхнули огнем нечаянной радости.

— Смотри!

Я обернулся туда, куда он показывал, и увидел тот самый шикарный мобиль, в котором скрылась шикарная боруха и обнимавший ее здоровенный бичара.

Почему-то они до сих пор не уехали. Мы побежали к ним с широкими улыбками, словно добрые волшебники, держащие в руках красиво перетянутые ленточками подарки.

Мобиль запоздало завизжал колесами, пытаясь развернуться между соседними машинами. Крез подбежал к нему, схватил за боковой бампер и приподнял, левое колесо оторвалось от земли, и машина осталась на месте, беспомощно ревя двигателем. Тогда Крез дернул за ручку двери водителя. Ручка снова осталась у него в руках.

— Я попробовал опустить! — крикнул он мне, изобразив оскал испуга.

— Надо было нажать, — вздохнул я и зашел с другой стороны.

Крез кулаком разбил стекло, просунул руку внутрь и отжал защелку.

— Иччоззеол, иппоиэлнаа? — недовольно раздалось оттуда.

В это же время с другой стороны я аккуратно попытался открыть дверь пассажира. Девушка посмотрела на меня с непонятной враждебностью и завизжала так, что перекрыла рев двигателя, оглушила меня и перепугала всех людей в радиусе нескольких километров. Мне пришлось отпустить дверь, чтобы схватиться за уши. Сидевший за рулем верзила попытался выйти, чтобы объяснить Крезу неправильность его поведения. Он делал это слишком медленно, поэтому Крез схватил его за воротник и вышвырнул из кабины.

— Коди? — жалобно пискнула блондинка ему вслед. — Ты меня оставишь здесь?

Не отвечая, Коди поднялся и побежал прочь, красиво, как настоящий спортсмен.

Крез немедленно занял его место в кабине.

Не успел я снова схватить ручку, как мобиль рванул прочь.

— Крез!!! — заорал я, гневно догоняя убегающую машину.

Мобиль резко затормозил.

— Дэл, извини, здесь всего два места! — послышался крик Креза.

— Не смешно! — вымещая ярость, я ударил кулаком по багажнику, надеясь, что он железный.

Однако он оказался сделан из довольно хрупкого пластика.

— Нет, правда! — кричал Крез, но в голосе его было слишком много смеха, чтобы я поверил ему.

Открыв дверь, я убедился, что мобиль и правда двухместный. Девушка с роскошными волосами занимала все второе место полностью, глядя на меня округлившимися от страха глазами.

Я протянул руку, чтобы вышвырнуть прекрасное создание из кабины, а оно испуганно вжалось внутрь и открыла рот, чтобы завизжать. Мне пришлось прыгнуть на нее и зажать рот рукой.

Крез утопил газ, машина рванулась вперед и ударилась об заградительный бордюр так, что моя дверь внезапно открылась и я чуть не вывалился из нее наружу, но вовремя ухватился за первое, что попалось мне под руку — гладкие, круглые, блестящие колени девушки. Для этого мне пришлось выпустить ее рот, но, к счастью, она уже не могла визжать.

Сзади начали стрелять, в мобиль ударило, осколки заднего стекла брызнули нам в затылки, усыпав все кругом, но мне они показались брызгами шампанского.

Визжа колесами, раскачиваясь из стороны в сторону и набирая скорость, машина помчалась по трассе.

Теперь у меня была только одна проблема — ее волосы.

— Извините! — гаркнул я из их зарослей. — Вы не могли бы убрать куда-нибудь свои прекрасные волосы?

Однако испуганное создание не воспринимало даже мою руку на ее коленях — чего уж говорить об информации, передаваемой посредством речевых колебаний воздуха. Кажется, Крез бросил на меня завистливый взгляд, но тут же перевел глаза на дорогу. В конце концов, у него в руках было нечто получше — шикарная мощная машина.

Он осторожно давил на газ, а она все разгонялась и разгонялась, и я не знал, когда же это кончится, и главное, чем.

— Ууух! — восторгу его не было предела. — А теперь… дядя Крез покажет вам, что такое Настоящие Гонки! Держитесь, детки!!!

— Поехали в порт! — крикнул я и подавился ее волосами.

Машина понеслась так, что я почувствовал себя тараканом на метеорите. Девушка сжалась, закрыв голову руками.

— Ой, — сказал я и покрепче обнял ее, с некоторым сожалением отпустив ее колено, чтобы схватить поручень. Но тут из разбитого окна Креза ударил ветер, и все ее волосы, которые до сих пор относительно равномерно распределялись по пространству, плотной стеной легли мне на лицо.

Четыре секунды я наслаждался их запахом, затем вышел из себя и связал их в несколько узлов, но несколько прядей все равно всю дорогу лезли мне в нос, закрывали глаза и щекотали лицо.

Судя по маневрам и едким замечаниям Креза, нас преследовали сначала айзеры, потом бронемобили СОП. Но Крезу сегодня было некогда останавливаться и платить штраф. Тем более что машина была слишком хороша для этого — и вдобавок чужая, ее можно было не беречь.

Какие трюки выделывал Крез, надо было видеть! К сожалению, именно этой возможности я был лишен.

Наконец мы приехали. Въехав во двор, Крез вырулил на самый край стоянки, под свисающие ветви деревьев, и плавно остановил машину.

— Это было незабываемо, Арчи… — я наконец смог выдохнуть, расслабиться и выпутаться из тенет трясущейся в нервном ознобе блондинки. — Наверное.

За время погони она изрядно мне надоела. В наибольшей степени ее прическа.

— Пошли быстрей, — рявкнул с другой стороны Крез. — Как думаешь, убить ее?

— Постричь.

Мы пересекли маленький заросший палисадник, скрываясь от возможных свидетелей, пригнувшись, пробежали мимо удивленных детей, завернули за гаражи, пробежали еще один палисадник и оказались перед забором, за которым шумело море.