Кинхаунт

Заговор ведунов

Ночью в спальне раздался шум. Я подскочил испуганный — какой-то воин упал к моим ногам. Он поднял лицо, и я узнал его — это был Улиачичи.

— Мой повелитель, — сказал он и оглянулся на окно, как будто за ним гналась толпа врагов, — случилось ужасное!

Улиачичи рассказал мне, что Уурвад и другие ведуны, узнав о резком всплеске моей популярности в народе, решили убить меня во время предстоящей церемонии, а потом объявить народу о новом пророчестве — что теперь и отныне страной будут править они. И только верная мне группа воинов решила противостать этому. Они решили перейти со мной в Старый город, собрать там все здоровые силы и потом ударить на ведунов, чтобы предать их лютой смерти.

— Я приду завтра вечером, повелитель! Будь готов! Не ешь ничего, что они дадут тебе! Потому что они попытаются одурманить твой разум…

Сказав это, Улиачичи последний раз тоскливо посмотрел на меня и бесшумно выпрыгнул в окно, и я остался один.

— С моим повелителем все хорошо? — спросила внезапно возникшая Зуулаа.

Ее глаза были подозрительно прищурены.

Погрузившись в свои мысли, я кивнул ей, машинально положив руку на рукоять Кулая за спиной. Это движение не осталось незамеченным ею.

— Со мной все хорошо, — угрожающе прорычал я, заметив ее колебания, и кивнул ей на дверь. — Смотри, чтобы и с тобой все было хорошо. Иди.

Ее глаза сузились еще больше, а ноздри расширились. Отшвырнув копье, она так резко бросилась на меня, что я даже не успел выхватить Кулая, и в следующее мгновение оказался распростертым на постели.

На шум вбежала Зальгирис, ревниво вскрикнула и присоединилась к нам.

«Боже, — взмолился я про себя, ибо рот мой был занят, — если Ты слышишь меня, пошли мне Креза!»

Проснувшись на следующее утро, я сразу же вскочил с мыслью закрыть двери и никого не пускать, но вокруг уже стояли разряженные в перья офицеры моей гвардии, старые воины, как называл их Хуамайбон, а утренний раб еды угодливо подавал мне миску с аппетитно пахнущими гусеницами.

Я не хотел есть, но гусеницы были политы каким-то новым соусом, и из любопытства я взял одну, просто понюхать. Аромат был восхитительным, и я лизнул ее. Фантастика!

Опустошив блюдо в пару приемов — нежданный голод люто терзал меня — я накинул свою набедренную перевязь, надел браслеты на руки и ласково улыбнулся старику Уурваду, который умиленно взирал на мои приготовления.

— Ваше сияние мудрости, вы сегодня прекрасно выглядите, — проворковал он так по-детски, что мне захотелось обнять его и расцеловать.

Что я немедленно и сделал.

— Что у нас по плану сегодня, мой мудрый ведун, травун и лечун? — бодро спросил я его, с восхищением оглядывая старых воинов, ибо их морщинистые лица были достойны кисти лучше портретиста.

— Сегодня боги хотят провести тебя через мир предков, о повелитель превечной мудрости.

— Мир предков? — непонимающе переспросил я, решив, что речь идет о каком-то новом развлечении.

Уурвад кивнул и прикрыл глаза и начал нараспев.

— Предки короли Киннаухаунта ждут своего преемника, чтобы одарить его мудростью веков. Три дня повелитель будет в Чреве Дракона. Он увидит великого Каамутру, бога предков, темная Урда проведет его через ночь вечной смерти, и затем он воскреснет в мире живых и начнет править страной.

Какая-то смутная мысль стучалась в мое сознание, но не могла найти вход.

— А где эти женщины, Зуулаа и… — вспомнил я и оглянулся.

Уурвад небрежно махнул рукой.

— Эти ленивые девки проспали караул, я отослал их на кухню.

— Да? — Мне стало почему-то грустно. — Надеюсь, с ними все хорошо?

— О, с ними все прекрасно, мой повелитель, — заворковал Уурвад, превратившись в старого доброго гномика, — о, вечное сияние мудрости, о…

Вполне успокоившись его ответом, под восторженные крики толпы я в сопровождении старых воинов, периодически кричавших «Хулахутра!», пошел по верхней открытой галерее из старого дворца в новый.

По пути в толпе возникла какая-то потасовка. Кто-то даже вроде выкрикнул мое имя, голос, кажется, был мне знаком, но окружавшие меня воины еще громче заорали «Хулахутра!!!», конечно, от избытка радости.

В конце галереи я увидел большую лестницу, уходящую вниз широкими витками. Мы начали спускаться по ней под пение жрецов, Уурвад то и дело подносил мне маленький кубок с горьким питьем, и я погружался в какой-то транс.

Мои уши заложило, и ощущение счастья охватило меня. Мои нервы, казалось, раскинулись вокруг паучьей сетью, и я стал чувствовать мир вокруг, шевеленье насекомых в щелях стен, дыхание окружавших людей, хрип в их легких, стук их сердец. Уурвад был спокоен, воины взволнованы. Певшим жрецам, похоже все было все равно, они находились в каком-то другом мире.

Лестница кончилась, мы оказались в сыром, темном подземелье. В окружении факелов перед нами возник огромный саркофаг. Крышка стояла рядом. Меня подвели к нему и положили на мягкие шкуры. Я блаженно улыбался, чувствуя, что уплываю в космос.