Кай из рода красных драконов 4

Глава 11 «Красный» меч

Лицо Незура не было приспособлено под выражение тонких эмоций. Я кожей ощущал, что бешено скалюсь. Рычание едва не вырывалось из горла, так я был зол.

Вернее, зол-то я был как обычно, но тело реагировало грубо, по-звериному.

Следовало бы разобраться: влияет чужая шкура на сознание, или такие эмоции — это чисто внешний недостаток?

Зато воины, охранявшие Нишая, поняли меня прекрасно. Они смотрели подавленно. Трудно было не сообразить, что мы с «хозяином» — добрые старые враги.

Пленный охотник (вот же садистский плен — запереть в чужом теле!) замер с моим мечом у горла, не пытаясь даже трепыхаться. Ему нечем было доказать, что он — не Нишай.

Вернее — было чем, но для этого надо было выдать своих. И парень молча ждал смерти. Только прерывистое дыхание подсказывало мне, что ему страшно.

Нужно было срочно всё это как-то разруливать. И возвращаться назад, в лагерь.

Логика подсказывала самые прагматичные действия: зарезать волчонка, чтобы Нишаю некуда было вернуться. И тогда воины, охраняющее тело хозяина, подохнут сами. Ведь не сумели, не уберегли.

Всё это было тоже, наверное, написано сейчас на грубом лице Незура.

Ну классно же? Вот так, одним ударом меча уложить на землю четыре… Нет, не меньше пятнадцати трупов! Так я ещё не делал.

И ведь погибнут, наверное, и те воины, что сопровождают Нишая в отлучке?

Или нет? У тех может быть иной приказ. Может, и уцелеют…

Ну, тогда десяток трупов. Тоже неплохо.

Однако не верить охотнику я не мог. Парень вёл себя так, как не смог бы подсадной колдун. Он не сдавал товарищей, даже понимая, что его убьют. Не пытался что-то доказать, соврать, оправдаться.

Он знал: жизнь человека в этих горах — не дороже песка под ногами. Но — хорошо ли я сделаю, если убью невиновного? Я-то — душой не из этих гор.

С другой стороны — воины, что охраняют Нишая, выполняют приказы хозяина. А приказ — охранять. Если я оставлю охотника в живых, придётся перебить их всех. Иначе живым мне отсюда не выбраться.

А что если… связать их клятвой на драконьем мече, как Шасти? О не причинении мне вреда?

А выйдет?

— Я пощажу вашего господина, если вы заплатите за него выкуп и поклянётесь на мече не причинять мне вреда! — рявкнул я голосом Незура, грубым и без обертонов — решил так решил.

Вышло очень убедительно.

— Но мы не можем поклясться, господин, — развёл руками воин. — Мы связаны печатью. Драконий меч не примет клятву того, кто не волен в себе.

— Ну не примет — бошки поотрубаю, — пообещал я. — Постарайтесь. Попытка не пытка. Ведь задание уберечь господина дороже ваших жизней, верно? Значит, может и выйдет поклясться. Другого выхода не заваливать юрту трупами я не вижу, придётся рискнуть.

Воин покорно кивнул. Выбора у него действительно не было.

Если он не поклянётся сейчас — миссия будет провалена. А он не волен даже себя убить. Трудно быть рабом магических штучек.

— Сложите оружие вот сюда. — Я показал носком сапога на кошму возле очага. — И подходите по одному!

Воины не стали спорить. На их лицах читалась обречённость.

Тот из них, что сидел возле пленника (он и говорил всё это время со мной), первым аккуратно сложил оружие и подошёл.

Не моргая уставился на лезвие меча, всё ещё приставленного к горлу фальшивого Нишая.

— Клянись, — велел я, не собираясь отнимать меч от податливого человеческого тела. Мне не составляло труда держать клинок на весу. С такими-то лапами.

— Клянусь не причинять вреда господину… — Воин поднял глаза. — Какое имя я должен назвать?

Я задумался.

Тут не ситуация с женитьбой. И врать было нельзя, и нельзя было раскрывать имя Камая.

— В этой земле меня называют Гэсар, — сказал я. — Клянись.

Воин обречённо кивнул и закончил фразу, опустив взор на лезвие, покрытое рунами.

… господину Гэсару. Если же мой хозяин прикажет мне иное, то пусть я умру на месте.

Он нашёл подходящую формулировку, но по лицу было видно: не верил, что сработает. Просто смотрел на лезвие, ожидая смерти.

Меч полыхнул алым, засветилась рунная вязь, сложившись в слова клятвы.

Он принял!

— Красный! — потрясённо произнёс воин. — Это красный драконий меч!

— Ну да, — кивнул я. — Красный.

Воин оскалился. Улыбка вышла кривой, нервной, но это была именно попытка улыбнуться.

— Красный меч принимает клятвы, не идущие во вред хозяину! — воскликнул он. — Ты — великий воин, Гэсар, раз, преданный чёрной кости, можешь держать красный меч!

Два его товарища тут же положили у очага оружие. Они поняли, что афера выгорит, и можно спасти и себя, и тело своего господина. А что там дальше — пусть решает он сам.

Я принял ещё две клятвы.

Оставались шестеро, что отдыхали и отсыпались. И я задумался — клятва такого количества воинов в тылу врага могла пригодиться мне в будущем. Но это чуть позже. Сначала надо было закончить здесь.

— А теперь выкуп! — велел я. — Что у вас в сундуках?

У меня не оставалось времени искать свой меч. Я же думал, что лезу в арсенал, но ошибся. И всё-таки жжение в запястьях подсказывало — меч Камая для правой руки где-то рядом. Возможно — в одном из сундуков?

— Господин может брать всё, что пожелает. — Воин покорно склонил голову.

— Открой сундуки! — велел я и потащил за собой пленника.

На всякий пожарный. Клятвы-клятвами… Но я всё-таки человек своего времени, а в моё время клятвы — это просто слова.

Воины, однако, считали иначе. Увидев, что меч принял клятву, они немного расслабились. Но и поднимать оружие с кошмы у очага не пытались.

Сундуки оказались объёмные. Я посадил «Нишая» рядом с собой на войлок, устилавший пол, и, продолжая держать меч у его горла, заглянул в один сундук, потом во второй.

Серебряная посуда, дорогое оружие, но… Всё не то! Не моё оружие!

В последнем сундуке я увидел квадратные тканевые свёртки. Пришлось всё-таки опустить меч, уж больно любопытно было, а что там?

Развернул чёрный шёлк и обалдел. Да это же книга!

Прижал горшок к животу, высвободил руку, раскрыл, не веря глазам. Это было не нечто из кусочков кожи, а самая настоящая книга! На пергаменте, но со страницами, исписанными чёткими незнакомыми значками.

Стоп. В голове заискрило, и значки распознались. Камай умел читать не только руны для колдовского письма, но и вот эти — книжные. Немного похожие, но упрощённые под скоропись.

«Чёрная чаша до краешков налита. Кровь пропитала землю на треть…» — прочёл я вслух, и глаза у меня, наверное, сделались как у филина.

Это было что-то вроде стихов. А значит, культурный корень у вайгальцев сидел глубже, чем я поначалу решил.

Ничего себе, юрта колдуна!

Я сгрёб книгу подмышку, потом схватил второю, стал листать.

А вот это уже — магия! Дельная штука.

«Если ты отрубишь кусок тела, душа которого была перенесена по его же воле, и погрузишь его…»

Книга открылась на странице, заложенной кожаной закладкой. Видно, Нишай недавно изучал этот фрагмент.

Жесть какая…

А вот это что? Я взял ещё одну книгу.

Это, пожалуй, что-то эпическое… Легенды какие-то? Сказки?

Да твою ж мать! Как я всё это унесу? У кодуняки тут целый сундук книг!

Пленник с лицом и телом Нишая грустно сидел, уставившись в пол. А вот воины смотрели на меня с интересом.

— Господин знает магическое письмо? — спросил тот, что надзирал за «Нишаем».

— Господин знает всё, что под небом, — отрезал я.

— Возьмёт ли он выкуп книгами? — осторожно поинтересовался воин, боясь выдать надежду.

— Книги — это очень неплохо, — кивнул я. — Но мне нужно оружие. А я здесь не вижу того, что хотел бы увидеть.

— Это очень дорогие мечи, господин. — Воин вежливо склонил голову, достал и протянул мне один из клинков. — Взгляните? Это — меч первого императора Вайги. Посмотрите на руны на его лезвии?

— Нет! — Я даже головой помотал. — Мне нужен совсем другой меч. Меч… — я решился: — Княжича Камая для правой руки!

— Если такой меч существует, то он в сундуках самого терия Вердена, — ответил воин задумчиво. — Там вся ценная военная добыча. Мечи моего хозяина получены в наследство или в честном бою.

— Очень плохо! — вырвалось у меня. — Найдите меч! Тогда я пощажу вашего хозяина целиком! Когда поймаю тело, куда он переселился!

— Господин решил отправиться на поиски хозяина? — переспросил воин.

— Точно! — кивнул я. — Оставайтесь здесь и продолжайте охранять тело Нишая. Оно мне ещё пригодится! Но вот эти книги возьму с собой.

Я экспроприировал два толстеньких фолианта — магический и тот, что был с эпосом. Больше было никак не взять, ведь надо тащить ещё и горшок.

Пора было рвать когти, но я понимал: не факт, что меня выпустят из саха без боя.

Разве что… проводят вот эти охранники, которых тут явно неплохо знают?

Я посмотрел на «Нишая», упёрся взглядом в татуированное ухо, и меня осенило. Снова открыл магическую книгу и прочёл фразу до конца: «Если ты отрубишь кусок тела, душа которого была перенесена по его воле, и погрузишь в смертельную бездну Эрлика — в огонь или мрак, то все невольники его падут…»

Речь тут явно шла о переселении душ, и воинов, что служили колдуну. А чем яд ютпы не мрак Эрлика, спрашивается? Он самый и есть.

Мда, жалко парня, но выбора нет.

Я аккуратно поставил на сундук горшок и снял крышку. Яд — у него был тонкий специфический запах — булькнул и заволновался.

Ножа я доставать не стал. Мечом отрубил кусочек татуированного уха «Нишая».

Парень даже не вздрогнул и не попытался смахнуть кровь. Нервы тут крепкие у молодёжи. Тем более он жал смерти, а лишился даже не уха, а так, обрезка.

— Это — яд ютпы, — сказал я воинам, держа окровавленный клочок над горшком. — Мне достаточно кинуть кусочек плоти вашего хозяина в яд, и с душой его будет покончено. Да и с вашими — тоже. Те, кто под печатями, — рабы Эрлика. А яд в горшке — прямая дорожка к нему.

Я блефовал. Не знал, что точно случится с Нишаем и его воинами. Не успел дочитать.

Там было ещё два листа текста, заполненных иносказаниями. Хрен разберёшься вот так, сразу, а нужно было спешить.

Очень спешить. Неизвестно ведь, что творит сейчас в лагере настоящий Нишай.

Воины, однако, лучше меня понимали, о чём идёт речь. Лица их снова застыли от страха.

— Все ваши люди до одного должны поклясться мне! — велел я. — И проводить меня за каменный круг! Действуйте! Живо!

Мы вошли в соседнюю юрту, и тот воин, что говорил со мной, приказал своим товарищам встать.

Двое спали, остальные играли в какую-то игру на досках камешками, вроде го. Они подчинились не спрашивая. Даже не попытались возмущаться.

Происходящее лишний раз напомнило мне, что в личной охране должны быть свободные люди. Тогда у мужиков была бы куча вариантов меня убить.

Но они безвольно таращились и делали, что прикажут. Несчастные марионетки.

И вот такими же марионетками должны были стать мои зайцы, если бы всё пошло так, как задумал Шудур.

Обложался колдуняка…

Закончив с клятвами, я взял в сопровождение четверых воинов, любимый горшок и две книги. И велел остальным строго охранять тело Нишая.

Выход из внутреннего круга был легче, чем вход. Мы легко и без иллюзий миновали каменный сад, а потом и внешний круг камней.

Сопровождавшие меня воины просто растолкали стражу, освобождая мне дорогу. Чёрная одежда, отличавшая их от обычных воинов, наверное, вполне объясняла такое поведение.

Как только мы миновали «входные» камни — я попрощался с провожатыми, приказав им идти назад. И напомнил — никто не должен увидеть их хозяина, пока он не вернётся живым или мёртвым.

— Господин — великий колдун, — поклонился мне старший воин. — Пощадит ли он хозяина?

— Я постараюсь.

Ну что я ещё мог сказать? Я не знал, что там сейчас творит Нишай. И нужно было выяснить это как можно быстрее.

А я уже и так с полчаса потерял на все эти клятвы.

У входа в саха всё ещё лежал некрупный чёрный дракон. Шкурка у него была гладкая, морда хитрая. Подросток, что ли?

Колдун с зелёной повязкой на голове возился с его крылом. Рядом мыкался хозяин дракона, тоже довольно молодой колдунишка.

Крыло выглядело целым, но дракон поджимал его с тонким жалобным свистом.

Наверное, Мавик здорово напугал беднягу. Характер у волка был — врагу не пожелаешь. Как у росомахи, право слово. Кинулся дуром.

Я остановился возле дракона и пристально посмотрел в чёрные опалесцирующие глаза.