VII. Проказы Проказников

Торговля сегодня шла бойко: все столы были заняты, а у стойки толпились человек пять покупателей. Юта металась от прилавка к весам и ловко переворачивала колбу с песком, отвешивая то шоколадные конфеты, то печенье с глазурью.

В суете она не сразу обратила внимание на знаки, которые подавала ей молодая женщина в синем платье, стоящая чуть поодаль от других посетителей. Наконец её жесты достигли цели: Юта приветливо закивала, передавая очередной клиентке бумажный пакет с печеньем и одновременно убирая деньги в ящик под прилавком.

– Добрый день, госпожа Талина, – шепнула девушка, подойдя к ней. – Чем могу помочь?

– Мне нужна госпожа Алли, – так же шёпотом ответила та, сжимая руками в перчатках крошечную вышитую сумочку. – Она не занята?

– Сию секунду, я позову горничную и спрошу, – Юта метнулась к шнуру в дальнем углу у лестницы и энергично дёрнула его. Затем подхватила пустой поднос от круассанов и вихрем влетела в пекарню, требуя следующую партию. Через секунду она уже стояла у прилавка, выслушивая очередного покупателя.

По лестнице сбежала худенькая светловолосая девочка-подросток, казавшаяся ещё тоньше из-за строгого тёмного платья.

– Вы звонили, сударыня Юта? – робко спросила она.

Девушка кивнула из-за стойки.

– Значит, вишню в шоколаде и конфеты с орехами. Одну секунду, сударь!

Она проворно подбежала к лестнице.

– Спроси у госпожи Алли, может ли она принять госпожу Талину Рамес. Запомнишь?

Девочка кивнула, шевеля губами (повторяет про себя незнакомое имя, поняла Юта), и поспешила вверх по лестнице.

Возвращая миску с ореховыми конфетами на место, Юта краем глаза заметила, как горничная поднимается наверх вместе с неожиданной гостьей, и понимающе улыбнулась. Она-то знала, для чего знакомые и незнакомые дамы ходят к госпоже Алли…

*

Гостиная хозяйки дома была маленькой, но уютной: пара удобных диванчиков, столик, украшенный букетом цветов, светло-голубые занавески на окнах… Посетительница, впрочем, не обратила на обстановку никакого внимания. Она заметно нервничала. Алли отметила и неуверенный голос молодой женщины, и судорожно стиснувшие сумочку пальцы. Что же, интересно, ей такого наговорили?

Приходилось, однако, ждать, пока обычный ритуал гостеприимства («Сейли, девочка, принеси нам чаю!», «Вам с молоком или без?», «Попробуйте эти конфеты, прошу вас») подойдёт к концу. Какое счастье, что она уже не столь любопытна, как прежде!

Наконец Алли отставила чашку в сторону.

– Вы ведь пришли не просто так, дорогая моя? – мягко спросила она, наклонившись к собеседнице. – Вы хотели… посоветоваться?

Последнее слово она слегка выделила голосом. Лучшей формулировки и не придумаешь. Многие, очень многие ходили к ней… посоветоваться.

Талина благодарно закивала.

– Да-да, именно! Вы понимаете… Я даже не знаю, как объяснить. Это всё – такие мелочи, просто смешно рассказывать, но…

– Но когда эти мелочи идут одна за другой, то они просто сводят с ума, – кивнула хозяйка. – Ну конечно.

– Именно! – воскликнула женщина. – Вот, например, молоко – скисает, и ничего не поделаешь. Мы уже несколько дней не можем нормально позавтракать. Или нитки – вдруг стали рваться, едва возьмёшь их в руки, шить невозможно. Птицы мечутся в клетке, приходится накрывать их платком. И ещё бельё – стоит повесить его на верёвку после стирки, и пяти минут не проходит, как всё испачкано! А ложки?..

– Понятно, – нахмурилась Алли. – И как давно это началось?

– Около недели назад, – Талина прижала пальцы к вискам. – Хотя нет, неделю назад стало пачкаться бельё. А до того, кажется, Рина что-то говорила о следах на полу… Это наша служанка – Рина. В любом случае, ещё в начале весны всё было нормально.

Молодая женщина вдруг замолчала, сосредоточенно нахмурившись.

– Фиалки, – наконец произнесла она. – Это началось, когда зацвели фиалки. Я точно помню, потому что я зашла в гостиную, чтобы поставить их в вазочку, и увидела, как Рина вытирает пол.

– Значит, почти две недели назад, – кивнула хозяйка. – Как раз был день рождения Юты, и девчонки натащили полный дом цветов. Что ж… Давайте-ка подумаем, что с этим можно сделать.

Она прикрыла глаза и соединила кончики пухлых, но изящных пальцев.

– Подозреваю, что быстро решить проблему не удастся. Но пока, дорогая моя, попробуйте вот что: на ночь оставляйте на заднем крыльце горшочек сливок. Обязательно открытый. Это должно хоть немного помочь. И через три дня приходите снова. К тому времени я постараюсь что-то сделать.

Проводив гостью, Алли некоторое время задумчиво смотрела в окно, краем глаза наблюдая за Сейли, убирающей чашки. Как только стол освободился, она отошла от окна и скрылась в своей комнате, но через минуту вернулась оттуда с чёрным бархатным мешочком. Прикрыв дверь, хозяйка решительно уселась за стол и, развязав мешочек, выложила на стол колоду карт.

*

Когда вечером Карэле зашёл к жене, карты всё ещё лежали на столе.

– У меня странные новости, – сказала та, поднимаясь с диванчика, чтобы поцеловать его. – Похоже, понадобится твоя помощь.

– Неужели не справишься сама, любовь моя? – рассмеялся кондитер. – Я тебя просто не узнаю!

– Тебе в последнее время не рассказывали ничего такого?

– Такого – это какого? – Карэле уселся на диванчик и потянул Алли за руку, вынуждая её сесть рядом.

– Происходят… странности. Шалости. Пока ещё невинные, но это может далеко зайти. Это проказы Проказников, Карэле!

– Вот как? – нахмурился тот. – И давно?

– Почти две недели, причём во многих домах. Пока женщины жалуются только на скисшее молоко и рисунки на стенах. Но ты же знаешь их! Если оставить всё как есть, начнут пропадать дети!

– Проказы Проказников, – задумчиво повторил кондитер, качая головой.

– Только не именуй их! – предупредила его жена.

– Алли! – Карэле рассмеялся. – Не я ли сам научил тебя этому правилу полвека назад?

Он шутливо дёрнул её за выбившуюся из причёски каштановую прядь, но Алли отстранилась и постучала пальцем по столу.

– Я ещё не сказала тебе самого главного. Эти… шалости происходят по всей округе, но причина – где-то рядом с нами! Скорее всего, в нашем доме. Ты сам знаешь, они не посмеют перейти границы и что-то испортить на твоей территории, но…

Карэле резко оттолкнулся от спинки дивана и наклонился к столу, изучая разложенные на нём карты.

– Ты права, любовь моя. Ты спрашивала, что это? Предмет, человек, что-то ещё?

Алли растерянно покачала головой, затем поспешно сгребла карты со стола. Ловко перетасовав их, она выложила на стол три карты в ряд и перевернула их одну за другой.

– Человек и не человек, – уверенно сказала она. – Получается именно так, хоть я и понятия не имею, что это значит. Неужели…

Жена подняла испуганные глаза.

– Неужели это оборотень? Но, Карэле, я уверена, она не могла сделать ничего такого, что разозлило бы Скрытный Народец!

*

В дверь кабинета Карэле в мансарде постучали.

– Входите! – крикнул он, просматривая фазы луны в настенном календаре.

Экономка Мона в своём неизменном тёмном платье вошла в кабинет, неся на подносе чайник и чашку. Привычно обогнув по широкой дуге подвешенный к балкам скелет, она опустила поднос на стол.

– Не сходится, – пробормотал Карэле. – Две недели назад у нас было новолуние, правильно?

– Не совсем, – отозвалась Мона. – Ровно две недели назад луна ещё убывала.

– В любом случае, с прошлого полнолуния прошёл месяц, – кондитер отошёл от календаря и уселся за стол.

– А следующее будет послезавтра, – намекнула экономка, наливая ему чай.

– Я прекрасно помню про твои выходные, Мона, – отмахнулся Карэле. – Лучше скажи мне: в прошлый раз у тебя не было никаких, скажем так, неожиданностей?

– Неожиданностей? – возмущённо переспросила та. – У меня? Господин Карэле, я всегда крайне осторожна! Само собой, я никого не кусала и никому не попадалась на глаза.

– Даже не сомневаюсь, – заверил её Карэле. – Я имел в виду, не видела ли ты чего-нибудь странного?

– В каком роде? – нахмурилась экономка.

– В последнее время Тихие Соседи беспокоятся. И ведут себя уже не настолько тихо – ну, ты понимаешь. Я хочу понять, что их тревожит.

– Я ничего не знаю, господин Карэле, – покачала головой Мона. – У нас всё спокойно, да они и не посмели бы войти в ваш дом. Может, проще спросить у них самих?

– Проще? – рассмеялся кондитер. – С ними никогда и ничего не бывает просто! Но ты права, попробовать стоит.

*

Крошечный задний дворик кондитерской, освещаемый почти полной луной, казался одновременно таинственным и уютным. Высокий забор с узенькой калиткой отгораживал его от мира. Старая яблоня покачивала ветками с набухающими почками. На нескольких грядках, занявших всё свободное пространство, уже начали всходить посеянные Алли семена.

«Опять какие-то травы», – лениво подумал Карэле, любуясь луной. Он сидел на скамейке под яблоней, накинув на плечи шерстяной плед – по вечерам всё ещё было прохладно. На крыльце призывно светлел маленький горшочек со сливками.

Какая-то ночная птица тихонько посвистывала в ветвях. Над головой носились первые летучие мыши, ошалевшие от весенних запахов после долгой спячки.

На втором этаже дома светилось окно, но вскоре свет погас, и Карэле остался один на один с луной, робкой ночной птицей и запахом юной весенней ночи.

Наконец, он заметил краем глаза какое-то движение. Карэле перевёл взгляд вниз, на землю, не позволяя себе взглянуть на ночных гостей прямо. Бесполезно: под прямым взглядом эти ломкие, причудливо вытянутые силуэты сольются с тенями, бесследно растворятся в ночи. Их можно увидеть только боковым зрением, да и то если повезёт. Или не повезёт, как посмотреть.

– Доброй ночи Соседям, – негромко произнёс Карэле.

Силуэты взметнулись на крыльцо, покружились вокруг горшочка, снова спрыгнули на землю. Сегодня они были беспокойнее, чем обычно.

– Добрая ли это ночь, Карлеллеле? – прострекотал, прочирикал кто-то из них. Остальные недовольно загудели.

– Что вас встревожило? – спросил кондитер, не поворачивая головы, хотя вёрткие силуэты метались вокруг, как огромные мошки.

– Тебе ли не знать, Карлеллеле! Мы не любим чужих! И не станем терпеть чужаков на нашей земле, нет, Карлеллеле, не станем!

Тени согласно защебетали, зашипели, завыли. Снова метнулись на крыльцо и обратно – и сгинули, словно их и не было.

Только черепки от разбитого горшочка со сливками остались лежать на земле.

*

– Ума не приложу, кто мог их так разозлить, – признался Карэле, откусывая кусочек свежего круассана. Жена подлила ему чаю. Они завтракали в маленькой гостиной, у окна, выходящего на улицу. Пат уже давным-давно проснулся. По мостовой сновали коляски и проносились всадники на мягко топочущих котах. С тротуара до окна долетали обрывки разговоров прохожих. Впрочем, собеседникам было не до них.

– Что же они имели в виду под «чужими»? – размышляла Алли, уперев в подбородок пухлый кулачок. – Чужих у нас давно не появлялось. Последней была Сейли, но её мы взяли осенью, перед Самайном. Получается, она ни при чём, иначе проблемы начались бы гораздо раньше. Послушай-ка!..

Она встрепенулась и мягко хлопнула ладонями по столу.

– Роним уезжал на несколько дней, помнишь? Три недели назад, время как раз совпадает. А что, если он что-то привёз с собой?

– Кого-то, ты хочешь сказать, – помрачнел Карэле. – «Человек и не человек», помнишь? Это было бы весьма печально. Мне не хочется думать, что старик притащил в наш дом то, что разозлило Проказников, даже не поставив меня в известность.

– Разные бывают ситуации, – пожала плечами его жена. – Может, он просто боялся поговорить с тобой.

– Значит, придётся мне поговорить с ним, – кондитер одним глотком допил чай и решительно встал. – И чем быстрее, тем лучше.

*

Печь негромко гудела, разгоняя жар по трубам. Огонь освещал помещение сквозь открытую дверцу. В подвале у Ронима всегда было душновато и темно, но от спальни наверху он наотрез отказывался. «Старые кости лучше держать поближе к теплу», – говаривал он.

Услышав шаги Карэле, спускающегося по лестнице, Роним поспешно захлопнул дверцу печи и привстал с табурета.

– С добрым утречком, господин Карэле, – приветливо произнёс он.

– Здравствуй, Роним. Всё в порядке?

– В полном, – кивнул старик. – Ту прогнившую ступеньку на лестнице я уже заменил.

– Отлично, – кивнул Карэле. – Спасибо, Роним. Кстати, я так и не успел тебя спросить, как ты съездил к сыну.

– Да всё как обычно, – смутился тот. – Внуков повидал, то-сё…

– Никаких неожиданностей не было?

Старик истово замотал головой, напрочь отрицая саму такую возможность.

– Понятно, – протянул Карэле. – Роним, лучше сразу признавайся, что ты привёз. Иначе, как я понимаю, будет хуже. Тебе ещё не рассказали, что устроил Сумеречный Народец?

– Им-то какое дело, господин Карэле! – возмутился старик и осёкся под его яростным взглядом.

– Что ты притащил в мой дом, Роним? – очень спокойно и тихо спросил Карэле, глядя на него в упор. Тот, онемев от испуга, кивнул на печь, не смея оторвать взгляд от тёмно-карих глаз кондитера.

– Не говори мне, что это яйцо дракона, – предупредил Карэле.

– Что вы, хозяин! – с облегчением воскликнул Роним. – Всего-навсего саламандрочка, совсем крошечная! От неё же никакого вреда, хозяин!

– Восхитительно, – устало вздохнул кондитер. – Даже не стану спрашивать, зачем она тебе. Но сомневаюсь, что твой сын разводит саламандр.

– Да это так получилось, господин Карэле, – засуетился старик. – У них в Ремеле дом алхимика взорвался. Ну, с алхимиком вместе, как водится. Детишки побежали смотреть и нашли её на пожаре. Притащили домой, так она и жила у сына в печи. Так ей же огонь всё время нужен! Расход-то какой! А у нас всё равно печь топится…

– Ясно, – кивнул Карэле. – С завтрашнего дня даю тебе отпуск. Съездишь к сыну и отвезёшь её обратно. Извини, Роним, но я не могу позволить Проказникам разнести в пух и прах весь город из-за того, что они невзлюбили твою саламандру.

Оставив расстроенного старика внизу, Карэле поднялся по лестнице в кондитерскую. Что-то не давало ему покоя. «Ну конечно! – понял он. – Не сходится. Человек и не человек…»

Но эта мысль тут же вылетела у него из головы – у прилавка стоял доктор Топсери. Редкий посетитель!

– Доброе утро, доктор, – приветствовал его Карэле. – Счастлив видеть вас здесь, хоть это и крайне неожиданно. Мне казалось, что вы предпочитаете конфеты моих конкурентов!

– Не то чтобы предпочитаю, – смущённо улыбнулся тот, – скорее захожу к ним по привычке. Но, как видите, пришлось этой привычке изменить.

– Что же произошло? – живо заинтересовался кондитер. – Вы меня просто интригуете!

– Точно не знаю, но, говорят, у Момсов нелады с Инспекцией налогов. А на этой неделе к ней присоединилась и Инспекция гигиены, поскольку у них всё время прокисает молоко.

– Вот как! – Карэле краем глаза заметил сбегающую по лестнице Сейли и отошел с её дороги к прилавку. – Это, несомненно, печальная новость.

Юта за стойкой тихонько фыркнула, и кондитер слегка нахмурил брови, но сделать ей внушение не успел. За спиной Карэле раздался крик и удар.

– Сейли! – воскликнули они с Ютой одновременно.

Девочка лежала на полу, оглушённая падением. Доктор Топсери уже опустился рядом с ней на колени, проверяя пульс и осматривая руки и ноги пострадавшей. Юта вылетела из-за стойки, сверху на шум спускалась Мона.

– Ну конечно, Сейли, – покачивая головой, задумчиво произнёс Карэле. – Как она, доктор?

– Похоже, просто ушиб, – ответил тот, поднимаясь на ноги. – Но сегодня ей лучше полежать. Если появятся симптомы сотрясения мозга, вызовите меня.

Девочка, которую Юта нежно похлопывала по щекам, наконец, открыла глаза.

– Я просто споткнулась, – робко запротестовала она, но Мона и Юта уже вели её наверх, в постель.

Из подвала выглянул Роним.

– Что-то случилось?

– Можешь оставить свою зверушку, она ни при чём, – сообщил ему Карэле. – Но твой отпуск тоже отменяется!

*

Распрощавшись с доктором и вручив ему пакетик печенья «за счёт заведения», Карэле поднялся в маленькую гостиную жены, рухнул на диванчик и с тихим стоном вытянулся на нём.

– За что это мне, Алли? – вопросил он, закрыв глаза. – Это не дом, а какой-то заповедник диковинных существ!

– И ты среди них – самое диковинное и прекрасное, – улыбнулась ему жена.

– Роним завёл саламандру. Представляешь?

– Надо будет обязательно посмотреть, я их никогда не видела. Но как…

– Нет-нет, это не саламандра. Это Сейли. Знаешь, как я догадался? Понял, что её гораздо проще заметить краем глаза, чем глядя прямо. В точности как Скрытный Народец.

– То есть она…

– Полукровка, скорее всего. Но меня смущает, что мы наняли её давно, а неприятности начались только сейчас.

– Фиалки! – ахнула Алли. – Она собирала фиалки! Мне кажется, зимой Сейли не выходила из дома – я отпускала её погулять, но она всегда отказывалась. А две недели назад девочки всё-таки вытащили её за цветами. И, конечно, Соседи её увидели.

– Думаю, лучше будет, если с нею поговоришь ты, – заметил Карэле. – А потом решим, как нам поступить.

*

Смущённая Сейли попыталась было сесть на постели, но Алли мягко уложила её обратно.

– Тебе ещё рано вставать, девочка. Лежи и рассказывай.

– Я не хотела, сударыня, честное слово! Мне нельзя было показываться им на глаза, но Лина такая настойчивая!..

– А за что они тебя невзлюбили?

– Просто я с побережья. Мой отец – из Морского Народа, того, что живёт в прибрежных скалах и гротах. Народ Суши их не любит, не знаю уж, за что. А мама у меня была обычной женщиной.

– Как в сказке, – покачала головой хозяйка. – Не думала, что и в жизни так бывает, чтобы в девушку влюбился прекрасный… ну, ты поняла, кто.

– Да кто же разглядит, прекрасный он или не очень? – робко улыбнулась Сейли. – На них ведь и не посмотреть толком!

– Да уж, – усмехнулась Алли. – Как же тебя сюда занесло?

– Мама умерла, – погрустнела девочка. – А Морские, конечно, не могли за мной присмотреть. Пришлось перебраться к тётке в Пат. Потом она нашла для меня работу. Теперь вы дадите мне расчёт, да?

– Не думаю. Посмотрим, удастся ли уладить дело с Проказниками. Возможно, они согласятся потерпеть некоторое время, а летом мы всё равно поедем на море. У меня есть несколько подруг на побережье, постараюсь пристроить тебя горничной к кому-нибудь из них. Ты переживёшь разлуку с тёткой?

– Вполне! – заверила её Сейли.

Хозяйка поправила одеяло и, мягким кивком остановив благодарности девочки, вышла за дверь.

*

Карэле задумчиво отвёл со лба выбившуюся из причёски карамельную прядь.

– Что ж, неплохой план. Если они согласятся, конечно.

– А я отправила её к Талине, представляешь? – мрачно сказала его жена. – Неудивительно, что девочка предпочла броситься с лестницы. Хорошо ещё, что обошлось без переломов.

– Не расстраивайся, любовь моя, – Карэле притянул Алли к себе. – С нею всё в порядке, и этого достаточно. А я посмотрю, что можно сделать с Тёмным Народцем.

*

Кондитер тихонько поднялся по лестнице и открыл дверь в спальню. Занавески были отдёрнуты, и в окне виднелась сияющая полная луна. Карэле пересёк комнату и уселся на подоконник вполоборота, глядя в весеннее звёздное небо.

– Ну как? – спросила жена. Её рубашка смутно белела в лунном свете, когда Алли села на кровати.

– Я всё-таки уговорил их, – сообщил Карэле. – Но они всю душу из меня вытрясли!

– Впервые слышу, чтобы Проказникам понадобилась чья-то душа, – в голосе жены слышалась улыбка.

– Ну хорошо, душа осталась на месте, – рассмеялся кондитер. – Однако кое-что пообещать всё-таки пришлось.

– Что именно? – с тревогой спросила Алли.

– Ты меня убьёшь, – мечтательно протянул её собеседник.

– Карэле Карэле, рассказывай немедленно! Если я не убила тебя раньше, то теперь всё равно уже поздно!

– Хорошо, хорошо, – кондитер поднял руки. – Я пообещал им, что на Бельтейн мы с тобой спляшем вокруг шеста.

– Что? Карэле!.. Но это немыслимо! Это занятие для молодых!

– А Соседи сказали, что мы принесём им счастье, – легкомысленно отмахнулся тот. – В конце концов, ты сама знаешь, что мы можем себе позволить и не такое. От нас ждут всего, чего угодно.

Алли выбралась из постели и, подойдя к окну, прижалась к плечу Карэле.

– Ты неисправим, – с тихим смешком сказала она.

Он не ответил, только притянул жену к себе, обняв. Они смотрели на луну, и глаза у обоих были цвета весенней ночи, со всеми её созвездиями, ночными птицами и молодыми, головокружительно пахнущими травами.

Загрузка...