Карэле Карэле и другие волшебные существа

XI. Стечение обстоятельств

В окно кабинета Карэле ударил мелкий камушек. Затем ещё один. Кондитер удивлённо хмыкнул, подняв голову от счетных книг. Чтобы попасть камешками в окно мансарды трёхэтажного дома, их неведомый метатель должен был обладать завидной силой и меткостью.

Карэле поднялся и распахнул неплотно прикрытое окно. Осторожно выглянул наружу. Улица, освещённая фонарями, была пуста. Потом он заметил внизу какое-то движение. Перед порогом кондитерской, жестами зовя её владельца, приплясывал некто коричневый и мохнатый.

– О, нет, – закатил глаза Карэле. – Только тебя мне не хватало!

– Хозяин! – взволнованно прошептал кто-то за его спиной. – Хозяин!

– Что такое, Брас?

Он повернулся к крупному белоснежному брауни, который в нетерпении переминался с лапы на лапу.

– Там какой-то пришлый к вам просится! Такой коричневый, облезлый! Морда хитрая, наглая! Может, я его шугану отсюда, а?

– Лучше не надо, – вздохнул Карэле. – От таких, как он, одни беды: если уж у них что-то стряслось, то страдают в первую очередь окружающие. Так что стоит хотя бы выяснить, затем он сюда явился. Знаешь, кто это? Тот брауни, которого я выставил из школы для девиц в Реддене. Его зовут Ус.

Брас явно повеселел.

– Ус? Ну, это ерунда. С такой-то мелочью я враз справлюсь. У него всего-то две буквы в имени, а у меня целых четыре.

– Вот что, будь другом, сбегай к нему. Вели ему идти на задний двор. В дом мы его, конечно, не пустим, но где-то же надо с ним поговорить, посреди улицы я этим заниматься не буду. И пригляди за ним, ладно? Я сейчас спущусь.

Брауни важно, значительно кивнул и шмыгнул за дверь. Карэле с тоской взглянул на счётные книги, накинул летний сюртук и, прихватив со стола лампу, вышел за ним следом.

*

Ус, похудевший и какой-то замызганный, сидел в траве у калитки, поёживаясь под подозрительным взглядом Браса. Завидев Карэле, он резво вскочил на ноги.

– Ох, господин Карэле, уж как я к вам шёл, как шёл!

– А зачем? – поинтересовался кондитер, усаживаясь на скамейку под яблоней.

– Так я всё исполнил, – простодушно объяснил блудный брауни. – Пошёл в тот дом, откуда меня девчонка унесла, неделю там старался, как мог. Потом ушёл, и так уж мне тоскливо стало! Куда идти, неизвестно, того и гляди, опять поймают. Ну я и отправился к вам.

– Разве я говорил, что ты мне нужен? – нахмурился Карэле.

– Не говорили, – уныло подтвердил Ус. – Никому-то я не нужен! А только вдруг вы, господин Карэле, меня куда-нибудь пристроите.

Кондитер задумчиво потёр подбородок.

– Как бы тебе сказать, – намекнул он, – всё-таки я знаю тебя не с той стороны, чтобы дать хорошую рекомендацию.

– Пакостил, – покаянно признался брауни, ударяя себя кулачком в грудь. – Книжки рвал, девчонок кусал. Так я же не от хорошей жизни! Больше не буду, разве что снова поймают и заставят, а тут уж я не в ответе. Мне бы хоть куда, хоть под печку, хоть под лавочку!

Карэле смерил его тяжёлым взглядом.

– Ничего не обещаю, – предупредил он, но Ус всё равно приободрился и мелко закивал. – Мне надо подумать, я понятия не имею, куда тебя деть. Пока что, если мой брауни позволит, можешь переночевать в садике на скамейке. Но решать ему.

Ус сделал умильную мордочку, с надеждой взирая на Браса.

– Пустите, дяденька!

Тот недовольно фыркнул.

– По саду не топтаться, – рыкнул он на Уса. – Цветы не мять, яблоки не рвать. Людям не мешать. К дому не подходить.

– Дышать-то хоть можно? – проворчал пришлый брауни.

– Можно, но тихонько!

Карэле поднялся со скамейки.

– Завтра поговорим, – кивнул он Усу.

– Уж такое спасибо, господин Карэле! – бросился благодарить его брауни, но кондитер уже затворил за собой дверь пекарни.

– Дай ему, пожалуй, чего-нибудь пожевать, – сказал он Брасу, проходя сквозь тёмную кондитерскую с лампой в руке. – А то на него смотреть страшно.

– Пусть яблоки ест, – недовольно отозвался брауни.

– Ты же ему сам запретил, – напомнил Карэле, подныривая под стойку. – А что ты такое говорил про буквы в имени?

– Неужели не знаете? – удивился Брас, поднимаясь за ним следом по лестнице. – Такой уж у нас обычай. Маленьким брауни дают имя в одну букву – А, например, или У, любую гласную. Поэтому их и поймать проще, легко угадать. Только смысла в том особого нет: умеют они немного. А в двадцать лет имя меняется – добавляется вторая буква. Если кто был пойман, тут он и освобождается. А потом уже мы добавляем по букве каждую сотню лет. Чем длиннее имя, тем брауни старше.

– То есть тебе больше двухсот двадцати лет, – подсчитал Карэле. – Но меньше трёхсот двадцати.

– Двести восемьдесят, – с гордостью признался Брас. – Пора уже пятую букву присматривать.

Он хотел добавить что-то ещё, но запнулся и настороженно принюхался. Ухватил кондитера мохнатой лапкой за полу сюртука.

– Там кто-то есть, – шепнул он, махнув второй лапкой в сторону двери мансарды. – Незнакомый!

Пальцы Карэле, машинально скользнув в левый рукав, нащупали под кружевом тонкий кинжал и слегка вытащили его из ножен, пристёгнутых к руке.

– Привидение, – добавил брауни. – Или кто-то вроде.

Кинжал вернулся на место.

– Многовато у нас сегодня гостей, – заметил Карэле, открывая дверь кабинета.

– Неужели ты мне не рад? – из его собственного кресла поднялся призрак высокого мужчины в лёгком белом костюме, со светлыми волосами, стянутыми в хвост.

– Ланс! – просиял Карэле. – Тебе я рад всегда! Особенно если учесть, что ты обещал меня навестить ещё полтора года назад!

– Извини, – развёл руками призрак, – всё не мог к тебе вырваться. Слишком много работы, никто бы меня не отпустил.

– Как же ты сбежал? – кондитер присел на край стола, с улыбкой глядя на Ланса. Краем глаза он заметил, как дверь кабинета притворилась – сообразительный брауни не стал мешать разговору.

– Не поверишь, – хмыкнул гость, – я и сейчас на работе. Понимаешь… Только ты не нервничай. Твоя кондитерская завтра должна сгореть. Но я этого, конечно, не допущу!

– Подожди, – поднял ладони Карэле. – Как это сгореть? Что за ерунда?

– Говорю же, не нервничай! Я здесь, и всё будет в порядке. Давай-ка я лучше покажу, чтобы ты не сомневался…

Призрак обошёл стол и остановился напротив Карэле. Сложил вместе ладони, затем развёл – между ними появилась прозрачная, отливающая радужным блеском сфера. Ланс осторожно, как мыльный пузырь, растянул её почти до размеров человеческой головы.

– Больше не получится, – с сожалением пояснил он. – Но ты всё разглядишь. Смотри.

Сфера помутнела, словно заполнившись дымом, а затем вдруг снова стала прозрачной, открыв возникшую внутри картинку – панораму знакомой Карэле улицы. Из-за непривычного ракурса он не сразу понял, что видит то место, где находится его дом. Впрочем, дома не было: уцелели только закопчённые стены первого этажа, всё остальное погибло в огне. Соседние дома, тоже затронутые пожаром, словно отшатывались от непривычной пустоты между ними.

– Карэле! Да Карэле же! – донёсся до него далёкий голос. Он медленно поднял глаза от жуткой картины и увидел встревоженное лицо Ланса.

– Ты меня вообще слышишь? Я говорю, что сейчас это только вероятность, и всё можно изменить.

– Да-да, – кивнул кондитер. – Слышу, само собой.

– Оно и заметно, – проворчал призрак. – Смотри дальше. По идее, пожар должен начаться завтра незадолго до полудня. Сейчас отмотаю…

Продолжая удерживать сферу в ладонях, он слегка крутанул её к себе большим пальцем левой руки. Изображение изменилось: взлетела и встала на место часть стены второго этажа, чёрная и обугленная, кое-где заплясали язычки пламени. Карэле отвернулся, краем глаза наблюдая, как Ланс сосредоточенно раскручивает сферу.

– Вот оно! – сказал, наконец, призрак. – Самое начало.

Карэле увидел огонь, охвативший светло-зелёную ткань, и узнал занавески на окне кондитерской. Ланс продолжал плавно прокручивать сферу к себе. Огонь сполз вниз и втянулся в пасть маленькой саламандры, уцепившейся за занавеску.

– Тинки? – поразился Карэле.

Саламандра странно дёрнулась и спиной вперёд отпрыгнула от занавески, полетев с растопыренными лапами куда-то вбок. Снизу, раскинув страницы, поднялась книга в жёлтой обложке, и Тинки вцепилась в неё, продолжая свой полёт.

– Ты показываешь мне события в обратном порядке, – понял Карэле.

– Именно, – подтвердил Ланс.

Тем временем книга с оседлавшей её саламандрой подлетела к столику, и их схватила испуганно визжащая женщина. Внезапно она успокоилась, и кондитер узнал свою постоянную клиентку.

– Госпожа Фели, – прокомментировал он, против воли захваченный этим необычным, перевёрнутым с ног на голову представлением. – Очень благопристойная дама. Кто бы мог подумать, что она на пару с Тинки подожжёт мою кондитерскую!

Саламандра тем временем спрыгнула с книги, по-прежнему двигаясь задом наперёд, и исчезла под столом. Пробежала вдоль стены, ловко, не глядя, спустилась по ступеням подвала и скрылась за приоткрытой дверью.

– Как вышло, что Роним за ней не уследил? – нахмурился Карэле.

В сфере замелькали ступеньки, возник подвал. В печи догорал огонь. Тинки задом выбралась из пустого ящика, в котором обычно хранилась бумага, и забралась в печь. Роним лежал на своей кровати поверх покрывала, прямо в куртке, и спал.

– Он пьян, – пояснил Ланс.

– С утра? Непохоже на него.

– Так уж вышло. Этой ночью внучка одного из его друзей умрёт при родах. Вон того, слева, видишь?

Сфера показывала зал трактира, залитый утренним солнцем, и мрачную компанию пожилых мужчин за столом. Один из них поднёс к губам пустой стакан, и тот в несколько глотков наполнился прозрачной жидкостью.

– Джин, – констатировал Карэле, – ничего удивительного, что Роним свалился. Печальная история…

– Я думаю, что это и есть ключевая точка, – призрак хлопнул ладонями, сминая прозрачную сферу. – И менять нужно именно её. Но выбор, конечно, за тобой.

– Как это? – кондитер наконец слез со стола и перебрался в своё любимое кресло. – Что ещё за точка?

– Ну, ты же представляешь, как делается будущее? – Ланс устроился в кресле напротив, вытянув длинные ноги. – События приходят в какую-то точку, откуда они могут двинуться несколькими разными путями. Возникает момент выбора, после которого остаётся единственный возможный путь, а остальные просто перестают существовать. И так – до следующей точки, где появится выбор.

– Это я понимаю, – кивнул Карэле.

– Хорошо. Теперь добавим в эту систему меня. Вообще-то нам не положено вмешиваться в человеческую жизнь слишком часто. Но я добился разрешения на одно изменение.

– То есть ты можешь вмешаться в любой точке и направить события туда, куда сочтёшь нужным?

– Именно. Осталось выбрать точку. Сам видишь, их тут несколько. Можно вовремя перехватить саламандру, закрыть дверь в подвал, разбудить того пьяного старика, не пустить его в трактир…

– Ланс, – поморщился кондитер, – ты издеваешься? Или я чего-то не знаю, и твой клиент должен проходить проверку на высокоморальность? Ты же прекрасно понимаешь, что раз у тебя есть всего одна возможность вмешаться, то следует спасти девчонку. Никогда не поверю, чтобы ты стал всерьёз рассматривать все остальные варианты.

– Понимаешь, – призрак смутился, – это ведь касается в первую очередь тебя. Поэтому я хотел, чтобы ты сам решил...

– Нечего сказать, хорошо ты обо мне думаешь, – покачал головой Карэле. – Ладно, с этим всё понятно. Что я должен делать?

Ланс удивлённо посмотрел на него.

– Абсолютно ничего. Я сам всё сделаю. Неужели ты не знаешь, как мы обычно работаем?

Кондитер развёл руками:

– Честно, не знаю. Ни разу не сталкивался.

– Главное, не пытайся вмешаться сам, – предупредил призрак. Карэле коротко кивнул.

– Не буду. Я помню, что бывает, когда человек начинает бороться с судьбой. Если надеешься опередить её, выходит только хуже, она не терпит подобных вызовов. На эти грабли я уже наступал, так что даже не рискну избавиться от саламандры заранее – тогда моя кондитерская точно сгорит.

– Именно. Маятник вероятности нельзя раскачивать слишком сильно. Но ты не волнуйся. Сейчас я отправлюсь туда, а утром вернусь. И на всякий случай пробуду у тебя до полудня, чтобы быть уверенным, что всё получилось.

– Как до полудня? – нахмурился Карэле. – Я-то надеялся, что мы с тобой наконец-то посидим по-человечески, поговорим… Разве ты не задержишься?

– Работа, – вздохнул Ланс и исчез прежде, чем Карэле успел возмутиться.

*

Он вернулся на рассвете. Уселся на подоконник в спальне, зашелестел чем-то, по звуку напоминающим перья. Карэле, задремавший только под утро, очнулся от тревожного сна и с трудом оторвал голову от подушки.

– Ланс? – шепнул он, поднимаясь на локте.

– Всё в порядке, – отозвался тот. – У неё родилась девочка.

– Поздравляю, – улыбнулся кондитер. – В смысле, спасибо тебе.

Призрак отмахнулся.

– Не благодари, пока рано. Я буду поблизости, увидимся позже.

И Ланс исчез.

Карэле упал обратно на подушку, прикрыв глаза. Представил свой дом – весь разом, от подвала до крыши. Внизу спит Роним и резвится в печи неугомонная саламандра. В мансарде ждёт книжный шкаф, полный сокровищ, и бамбуковый скелет, лениво покачивающийся на своих цепях. В пустой кондитерской пахнет шоколадом и печеньем. Над нею, на втором этаже, неподалёку от их с Алли спальни, смотрит свои волшебные сны Сейли, ребёнок Морского Народца. Этажом выше ворочается в постели невидимка Ивер. А Мона уже встала – если прислушаться, можно разобрать её шаги. Начинается новый день, и трудно представить, что именно сегодня Карэле может потерять всё, что любит и считает своим.

*

Утром Ланс не появился. Вынимая готовые конфеты из форм и раскладывая их в коробки, Карэле невольно прислушивался к звукам дома, но слышал только привычную музыку начала дня. В пекарне лилась вода и звенела посуда, иногда гул голосов перекрывал грохот противня, отправляемого в печь. В кондитерской беспечно напевала Юта, постукивая банками с конфетами, с которых она смахивала пыль. Сверху доносился шорох метлы – Сейли взялась за уборку.

Закончив с конфетами, Карэле вышел в зал кондитерской.

– Мадален! – крикнул он в сторону пекарни. – Протри, пожалуйста, формы!

– Иду! – донеслось оттуда.

Карэле поднырнул под стойку, сбежал по ступеням в подвал. Роним возился с печами, подкладывая в них уголь.

– Никуда сегодня не уходи, – сказал ему кондитер. – До полудня ты мне будешь нужен.

– Как скажете, господин Карэле, – отозвался тот, вытирая пот со лба грязной ладонью. – А зачем?

Кондитер на секунду задумался, подбирая подходящий повод.

– Посмотрим с тобой, нельзя ли посадить в садике ещё несколько ягодных кустов.

– Так, может, прямо сейчас?

– Нет, прямо сейчас я занят. Просто будь наготове, я сам тебя позову. Кстати, где Тинки?

– В большой печи, где же ещё ей быть? – удивился Роним. – Вы не волнуйтесь, господин Карэле, я за ней присматриваю.

– Отлично, – кондитер кивнул и исчез за дверью. Старик с некоторым недоумением покачал головой, глядя ему вслед.

– Что-то хозяин сегодня нервный, – сообщил он саламандре, открывая печную дверцу. – Кушать хочешь?

*

Карэле и сам ощущал, что он на взводе. До полудня оставалось ещё три часа, но работа ждать не собиралась. Поэтому он старался не отвлекаться, отмеряя в большой котёл ингредиенты для тёмного шоколада. Второй котел, с молочным шоколадом, уже стоял на плите.

Сзади раздалось чьё-то деликатное покашливание.

– Секунду, Ланс, – отозвался кондитер, добавляя в котёл немного мускатного ореха. Ошибиться было ни в коем случае нельзя, чтобы запах не получился слишком резким.

– Это я, хозяин, – проворчал Брас. – Что-то вы уже родного брауни не узнаёте.

– Извини, – Карэле завинтил крышку тёмно-зелёной стеклянной банки и вернул её на место, в шкаф, стоящий между двух оконных проёмов. – Что ты хотел?

– Да там этот, пришлый…

– Ох, я и забыл про него, – покачал головой кондитер. – И что с ним?

– Просил узнать, нет ли для него какой работы. Но я так думаю, это он просто о себе напоминает. Хочет вызнать, не нашли ли вы ему уже местечко.

– С работой сам решай, без присмотра ему что-то поручать – себе дороже. А о том, куда его деть, я даже не думал. И не стану думать раньше полудня, так уж получается. Извини, что взвалил на тебя такую обузу.

Карэле подхватил котёл и одним движением переставил его со стола на плиту.

– Не волнуйтесь, хозяин, я-то справлюсь. Отправлю его малину собирать, пожалуй. Всё польза в хозяйстве.

Брауни исчез. Кондитер задумчиво помешал в котле длинной деревянной лопаточкой. Где же Ланс?

*

Призрак объявился примерно через час.

– Ну наконец-то! – обрадовался Карэле, прогревавший на плите пустую форму перед тем, как залить в неё шоколад. – Где ты был? Я уже всерьёз начал волноваться.

– Нужно было ещё за кое-кем присмотреть, – отмахнулся Ланс. – Неважно. У нас непредвиденные сложности: твой старик всё-таки напился.

– Я же велел ему никуда не уходить и ждать меня, – нахмурился Карэле. – Как он умудрился? И, главное, зачем?

– Понятия не имею.

– Пойдём-ка, посмотрим.

Кондитер, вытерев руки салфеткой, вышел за дверь.

– Юта, Роним куда-нибудь выходил? – спросил он у девушки, взвешивающей на песочных весах шоколадное печенье.

– Доброе утро, господин Карэле! – одарила его любезной улыбкой полная дама в сиреневом платье.

– Счастлив вас видеть, дорогая госпожа Пеммс, – машинально ответил тот, бросая на покупательницу рассеянный взгляд.

– Не выходил, и к нему никто не приходил, и вообще никто не выходил, кроме Моны, – отозвалась Юта. – Что-нибудь ещё, госпожа Пеммс?

Кондитер проскользнул под стойкой, оглянулся через плечо.

– Здесь я, здесь, – шепнул ему Ланс на ухо. – Просто решил не распугивать твоих клиентов и стал невидимым.

– Отличное решение, – кивнул Карэле, сбегая по ступеням. – И очень гуманное.

Роним лежал на своей кровати поверх покрывала, прямо в куртке, и спал. Картина настолько напоминала увиденное вчера ночью, что Карэле передёрнуло. Он встряхнул старика за плечи. Тот всхрапнул и открыл глаза.

– Роним, почему ты пьян? – спросил кондитер, стараясь сохранять спокойствие, но это удавалось ему с трудом. Похоже, что старик почувствовал приближающуюся бурю – он приподнялся на кровати и даже слегка протрезвел.

– Простите, господин Карэле, это всё старый Шимми, – Роним изо всех сил старался выговаривать слова членораздельно. – У него сегодня правнучка родилась.

– И ты решил это отметить с утра? Не ожидал от тебя.

– Это всё он меня уговорил! Пришёл к окошку с бутылкой, – старик в подтверждение своих слов ткнул пальцем в сторону приоткрытого подвального окна. – Я ему говорю, нельзя мне уходить, работа есть. А он говорит, дескать, выпей тогда со мной стаканчик за здоровье правнучки. И внучки. И дочки…

– И бабушки, – Карэле устало вздохнул, выпуская старика. Тот немедленно рухнул на кровать. – Сейчас сварю тебе кофе, чтобы протрезвел. Тинки на месте?

– Так это, в большой печи, где и была. Вы же спрашивали уже про неё, господин Карэле!

Кондитер, ничего не ответив, вышел. Роним пару секунд с недоумением смотрел ему вслед, затем откинулся на подушку и снова захрапел.

*

– Неужели это тот самый подвал, в котором были зарыты мои кости? – спросил Ланс, устраиваясь на подоконнике раскрытого окна, выходящего во двор. – Если бы не знал заранее, ни за что бы не поверил.

Карэле мрачно наблюдал за джезвой, в которой варился крепкий кофе, и под его тяжёлым взглядом тот становился всё горче.

– Мы слегка переделали дом после свадьбы, – пояснил он. – Установили в подвале котлы – честно говоря, уже не представляю, как мы жили без горячей воды в ванных. Провели паровое отопление. Чуть ли не год ушёл на все эти переделки, но они того стоили. Потом, когда выяснилось, что в подвале стало достаточно сухо, я перенёс склад туда, и у нас появился садик, во дворе остался только сарай с дробилкой.

– Теперь в подвале на удивление уютно, – заметил Ланс. – И тепло. Даже окошки есть.

– Я много вложил в этот дом, – кивнул Карэле. – Души, а не просто денег. Видишь ли, это было первое место, где я почувствовал себя счастливым. В каком-то смысле этот дом для меня родной не меньше, чем для Алли.

– Понимаю, – отозвался призрак.

– Поэтому для меня настолько немыслимо потерять его. Дело не в вещах, не в работе, не в привычке. Просто для меня мир начинается с этого дома. Я имею в виду ваш мир, конечно. С этой самой комнаты – именно в неё я попал.

– Сколько тебе тогда было?

– Одиннадцать, я думаю. Что-то в этом роде. До сих пор помню, как головокружительно тут пахло шоколадом.

– В общем-то, как и сейчас, – рассмеялся Ланс.

Карэле улыбнулся, снимая джезву с огня, и снова помрачнел.

– Я ведь даже никому не сказал, что сегодня может произойти. Подумал, чем меньше людей знает о таком исходе дела, тем меньше у него шансов случиться.

– И правильно сделал, – одобрил призрак. – Страхи и дурные мысли – лучшая пища для всякого несчастья.

Кондитер бросил в кофе щепотку соли. Затем вышел через смежную комнату в пекарню, вернулся с ломтиком лимона и опустил его в джезву.

– Ты уверен, что это можно пить? – с сомнением спросил Ланс.

– Страшная гадость, – подтвердил Карэле. – Горькая, кислая и солёная одновременно. То, что надо, чтобы протрезветь или мгновенно проснуться.

Он перелил кофе в чашку и вышел в зал.

– Юта! Ты не могла бы отнести это Рониму? И заставь его выпить всё до конца.

– Конечно, господин Карэле. Приглядите пока за кондитерской?

Девушка, осторожно держа чашку, проскользнула под стойкой, но не успела она сделать и двух шагов, как покачнулась и полетела на пол. Вскрик Юты смешался со звоном разбитого фарфора.

– Ты цела? Что случилось? – Карэле, мгновенно оказавшийся рядом, помог ей подняться с пола. Встревоженно загомонили посетители.

– На что-то наступила, – Юта потёрла ушибленную коленку.

– Она сломала моего кота! – заревел какой-то малыш, дёргая мать за юбку.

Юта и Карэле взглянули вниз. На кирпичном полу лежала поломанная игрушка – деревянный кот на колёсиках.

– Простите, пожалуйста! – мать малыша подхватила его на руки, пытаясь заглушить рёв. – Вечно он разбрасывает свои игрушки, мы и дома на них то и дело наступаем.

– Ничего страшного, – вымученно улыбнулась Юта. – Я почти и не ушиблась. Сейчас всё уберу, господин Карэле.

– Я сварю ещё кофе, – сказал кондитер, чувствуя, как внутри него нарастает тихая, но явственная паника.

Он вернулся в свою рабочую комнату, закрыл дверь и с силой потёр виски.

– У меня такое чувство, что реальность сопротивляется, – сказал Карэле Лансу, запуская длинные тонкие пальцы в волосы. – Как будто она пытается вернуться обратно – неужели ей так досаждает моя кондитерская?

Он нервно рассмеялся.

– Мне тоже это не нравится, – призрак спрыгнул с подоконника. – Вдруг я ошибся? Потратил единственный шанс вмешаться, а тебе не помог?

– Ты всё сделал правильно, – строго сказал Карэле.

– Хозяин! – позвал из-за окна Брас. – Этот бестолковый дурень оборвал незрелую малину!

Кондитер очень медленно и плавно сделал глубокий вдох.

– Господин Карэле! – постучала в дверь Юта и, не дождавшись ответа, сунула нос в комнату. – Там к вам священник, просит уделить пять минут.

За вдохом последовал такой же медленный и плавный выдох.

– Очень хорошо, – отозвался кондитер ровным и спокойным голосом. – Сейчас я к нему выйду. А малина подождёт.

Юта исчезла за дверью.

– Видишь? – спросил он у Ланса. – До сих пор незнакомые священники мной не интересовались. Всё одно к одному, причём не в нашу пользу.

Карэле взглянул на часы – десять минут двенадцатого. Он пригладил волосы и вышел в зал.

*

Священник и вправду был незнакомым: немолодой мужчина среднего роста, в поношенном облачении – чёрных брюках и рубахе до колена. Поверх рубахи на цепочке висела крупная, с пол-ладони, серебряная рыба.

– Отец Лебре, – представился он. – Простите за столь неожиданный визит, я не отниму у вас много времени.

– Рад знакомству, – вежливо улыбнулся Карэле. – Одну секунду…

Он сбежал по ступеням, ведущим в подвал, и с силой захлопнул дверь.

– Дует, – пояснил он священнику, вернувшись в зал. – К сожалению, я не могу сейчас пригласить вас в свой кабинет, нужно присматривать за кондитерской. Вы не против того, чтобы поговорить здесь? В углу я вижу свободный столик.

– Конечно, – легко согласился отец Лебре, – как вам будет удобнее.

Дама, сидящая по соседству, обернулась, и кондитер узнал госпожу Фели.

– Добрый день, господин Карэле, – прощебетала она, – прекрасная сегодня погода, не правда ли? Хоть я и не собиралась сегодня баловать себя сладким, но просто не смогла не зайти к вам!

Тот пробормотал что-то неразборчивое в ответ, обречённо узнавая и тёмное в горошек платье госпожи Фели, и желтую книжку, которую она прижимала к груди.

Опустившись на стул, Карэле с трудом заставил себя сосредоточиться на словах священника. Тот, впрочем, никак не мог решиться перейти к делу.

– Наверняка причина моего посещения покажется вам странной, – смущённо говорил отец Лебре. – Вы ведь, насколько я знаю, не исповедуете христианство?

– Нет, я придерживаюсь веры в старых богов, – качнул головой кондитер.

– Христианство тоже не столь молодо, – улыбнулся священник. – Как-никак, на дворе тысяча двести двадцать седьмой год.

– Одна тысяча и десятки тысяч лет – несопоставимые величины, – мягко возразил Карэле. – Но, я надеюсь, вы не собираетесь меня обращать в свою религию?

– Было бы неплохо, но не сегодня, – рассмеялся отец Лебре. – Беда в том, что вы, как представитель иной веры, вряд ли воспримете всерьёз разговоры о том, что над вашим домом видели ангела.

– Действительно, – с непроницаемым лицом подтвердил кондитер, – в существовании ангелов я всегда сомневался.

– И напрасно, – горячо возразил священник. – Ангелы – не какие-нибудь фольклорные брауни. Имеется множество документальных свидетельств, подтверждённых подписями очевидцев. На сегодняшний день нам известны тридцать шесть несомненных случаев их появления, хотя, разумеется, встреч с ангелами должно быть гораздо больше.

– Вижу, вы прекрасно разбираетесь в ангельской теме, – заметил Карэле.

Священник слегка смутился.

– Прошу простить мою горячность, я действительно чрезмерно увлечён ангелами. И даже пишу небольшое исследование о них. Поэтому я просто обязан был проверить, насколько достоверны слухи о том, что на рассвете над вашим домом парил ангел.

– Что ж, это как минимум нестандартно, – Карэле опёрся локтями о стол, опустив подбородок на сплетённые пальцы. – Обычно о моей кондитерской распускают совершенно другие слухи. К сожалению, на рассвете мы спали, и никто не догадался выглянуть в окно. А, собственно говоря, от кого вы слышали про это чудесное явление?

– От одной из моих прихожанок, сударыни Леники.

– Той, которой везде мерещатся ангелы? – хмыкнул кондитер.

– А также от двух её соседок, с которыми у неё как раз на рассвете вышел небольшой спор по поводу сбежавшей козы, съеденной капусты и пожёванного, но недоеденного белья.

– Это уже серьёзно, – признал Карэле.

– Вот видите! – просиял священник. – Тройное свидетельство, от этого так просто не отмахнёшься. Подумайте как следует: в вашем доме не происходило никаких чудес?

– Она прожгла дырку в двери, – шепнул невидимый Ланс над ухом у Карэле. Отец Лебре вздрогнул.

– Простите?

– Я ничего не говорил, – отозвался кондитер, ища глазами саламандру.

– Должно быть, послышалось, – пробормотал священник.

Карэле наконец заметил беглянку: золотистая саламандра скользила вдоль стены, неотвратимо приближаясь к столику госпожи Фели. Та ничего не замечала, увлечённая чтением. Отпив из чашки, госпожа Фели поставила её мимо блюдца и перевернула страницу. Саламандра вздёрнула сияющую головку, привлечённая шорохом бумаги.

Отец Лебре деликатно кашлянул, пытаясь привлечь внимание собеседника, но тот даже не повернул головы. Тинки затаилась у стены, полускрытая ножкой стола, и уже приготовилась к прыжку. Карэле отчётливо увидел, что перехватить её не удастся: пока он будет тянуться за саламандрой через стулья, та уже прыгнет на книгу – в точности, как в прозрачной сфере Ланса, показывающей будущее. Он почти ощутил волну жара от скользнувшего мимо пальцев огненного тельца, и в глазах потемнело – всего на секунду. А в следующую секунду он уже понял, что нужно делать.

С коротким «извините» Карэле встал, шагнул к соседнему столику, неуловимым движением вынул из рук госпожи Фели книгу в жёлтой обложке и поднял её на уровень глаз.

Саламандра разочарованно обмякла – прыгнуть так высоко ей бы не удалось, и она это прекрасно понимала.

– Господин Карэле! – воскликнула поражённая его самоуправством владелица книги.

– Прошу простить моё любопытство, – улыбнулся он ей самой бархатной из своих улыбок. – Вы столь увлечённо читали, что, я уверен, даже не распробовали вкуса наших новых конфет. Я просто не мог не выяснить, какая книга настолько вас захватила.

Госпожа Фели озадаченно взглянула на маленькую тарелочку, совершенно пустую.

– Я и не заметила, как их съела, – пробормотала она немного виновато. – Но конфеты были очень вкусные. Что-то такое с ягодами…

– С орехами, – поправил её Карэле, улыбаясь ещё шире и переворачивая книгу обложкой вверх. – Амандина Дюпен! Что и говорить, прекрасная писательница. «Невидимые» – это что-то новенькое?

– Продолжение «Полины», – объяснила госпожа Фели.

– Вот как! – отозвался кондитер, возвращая книгу владелице. – Но что я вижу! Наша саламандра сбежала.

Он отодвинул пару стульев и наклонился к Тинки, но она отпрянула от его руки, забившись за ножку стола. Госпожа Фели тихонько взвизгнула, подобрав юбку.

– Не волнуйтесь, она совершенно ручная, – успокоил её Карэле. – Юта! У тебя найдётся клочок бумаги?

Девушка вытащила из кармана какой-то листок, наскоро оглядев его с обеих сторон, признала ненужным и, скомкав, бросила Карэле. Тот ловко поймал бумажный шарик в воздухе.

– Тинки, бумага, – позвал он, наклонившись к саламандре. – Ну-ка, иди сюда!

Соблазнённая лакомством, Тинки выбралась из убежища, и Карэле ловко перехватил её под брюшко. Оно оказалось слишком горячим, и кондитер, сунув саламандре в рот бумажный шарик, пересадил её на локоть. Светлые чешуйки пепла осыпались на рукав его рубашки.

– Какая прелесть! – восхитилась госпожа Фели.

– Мы планируем устраивать с ней небольшие представления для детей, – пояснил Карэле.

Он спустился в подвал, на ходу скармливая Тинки ещё один листок бумаги, взятый у Юты. В двери у самого пола чернела небольшая выжженная дыра – как раз по размеру саламандры.

Роним, сжав руками голову и покачиваясь, сидел на кровати. При появлении Карэле он попытался встать, но безуспешно.

– В твоём возрасте не стоит пить с утра, – строго сказал кондитер. – Надеюсь, теперь ты это понимаешь.

– Простите, господин Карэле… И про кусты я помню, честное слово. А что с Тинки?

– Сбежала, – ответил тот, отправляя саламандру в печь и прикрывая дверцу. – Оказывается, она уже выросла настолько, что может самостоятельно выбраться в зал. Поэтому сегодня заниматься кустами мы не будем. Вместо этого достань пару листов железа и вечером, как закроем кондитерскую, обей ими свою дверь изнутри. Надеюсь, это поможет.

Роним снова обхватил гудящую голову, в которой и без того стучали молотки, но возражать не рискнул.

– Всё сделаю, господин Карэле, – уныло отозвался он.

– И присматривай за саламандрой, – бросил кондитер, взбегая по ступенькам.

Отец Лебре ждал его со смешанным выражением недовольства и удивления на лице.

– Простите, что был вынужден вас покинуть, – улыбнулся ему Карэле. – Всё-таки саламандра, разгуливающая без присмотра, довольно опасна.

– Мне говорили, что вы достаточно эксцентричны, – проворчал священник, решив не вспоминать про странную выходку с книгой. – Но саламандра – это уже чересчур. К тому же до сегодняшнего дня я считал, что их не бывает.

– О, это отнюдь не – как вы выразились? Фольклорное существо? – рассмеялся Карэле. От облегчения у него слегка кружилась голова.

Вдали, на ратуше Пата, главные городские часы пробили полдень, подтверждая, что опасность миновала.

– Послушайте, – кондитер поднял на отца Лебре смеющиеся глаза. – Мне пришла в голову одна идея.

Тот заинтересованно взглянул на него.

– Как я понял, вы человек мыслящий, любопытный и склонный к науке, – продолжил Карэле. – К тому же вам наверняка присущи доброта и терпение. Мне кажется, вы не упустите случай сделать благое дело, а заодно и приобрести новые знания.

– Звучит интригующе, – признался священник.

– К сожалению, ангела я вам достать не могу. Но что вы скажете насчёт брауни?

– Их не существует, – неуверенно ответил отец Лебре. Похоже, саламандра изрядно поколебала его представления о границах возможного.

– Пойдёмте со мной, – улыбнулся Карэле.

Он провёл собеседника за стойку, откинув доску, чтобы тому не пришлось наклоняться.

– Нанне, мы пройдём через пекарню? – крикнул он, приоткрыв дверь.

Возникла небольшая пауза – Лине обычно требовалось некоторое время, чтобы вытереть руки и поспешно сесть на уступленное Ивером место, создавая видимость работы. Спектакль для случайных гостей был отработан давным-давно.

Наконец, дверь распахнулась.

– Проходите, господин Карэле, – тётушка Нанне убрала под косынку выбившуюся прядь волос. – Только осторожнее.

Они со священником пересекли жаркую, гудящую пекарню и вышли в садик.

– Думаю, вам лучше присесть, – предусмотрительно сказал кондитер.

Он оглянулся по сторонам, пытаясь понять, куда делся Ус.

– Выходи и покажись, – негромко велел Карэле.

Брауни возник перед ним, смущённо переминаясь с лапы на лапу.

– Я же не знал, что с малиной так выйдет, господин Карэле! Откуда ж мне в ней разбираться? Велели рвать, ну я и рвал!

Отец Лебре тихонько охнул.

– Кто это? – спросил он, разглядывая незнакомое существо, покрытое коричневым мехом.

– Это и есть брауни, – пояснил Карэле. – Домашний дух – впрочем, в данном случае скорее бездомный. Он остался без крыши над головой и попал в плохую историю, а теперь нуждается в помощи и в мудром руководстве. Насколько я знаю, вам надлежит проявлять милосердие к заблудшим душам.

– А у брауни есть душа? – осторожно поинтересовался священник.

– Никто не проверял, – пожал плечами Карэле. – Вы можете это выяснить и стать первооткрывателем.

Ус деликатно кашлянул.

– А это не больно? – поинтересовался он с некоторой опаской.

– Вовсе нет, – после некоторой заминки отозвался отец Лебре, смущённый скорее фактом разговора с «фольклорным» существом, чем самим вопросом. – Как правило, достаточно наблюдений и разговоров.

– Я предложил вам приютить это создание, поскольку точно знаю, что собственного брауни в вашем доме нет. Они обычно избегают служителей новой религии. Но, с одной стороны, деваться ему больше некуда. С другой стороны, вы, как священник, сумеете проявить терпение и понимание, поскольку характер у этого существа непростой. Мне кажется, что эта сложная, но интересная задачка вполне может прийтись вам по вкусу. Кто знает, какие новые открытия вы сумеете сделать? – Карэле лукаво улыбнулся.

– Признаться, я мало знаком с брауни, – растерянно сказал священник. – Не причинит ли он мне вреда?

– Если вы оба согласны на этот эксперимент, я назову вам его имя. И не возражай, – осадил он возмущённо вскинувшегося брауни. – Сам знаешь, ты не очень-то хорошо зарекомендовал себя в начале нашего знакомства.

Ус смущённо потупился.

– Зная имя брауни, вы получите власть над ним, – продолжил Карэле. – Но имейте в виду, отец Лебре: эта власть не вечная, в один прекрасный день он от неё освободится. Точного срока я не знаю, это может произойти завтра или вообще не случиться при вашей жизни, брауни живут очень долго. Как бы то ни было, в ваших интересах привязать его к себе любовью и заботой. А я буду время от времени проверять, всё ли у моего протеже в порядке. Впрочем, вам я доверю его без особого беспокойства, вы кажетесь мне хорошим человеком.

– Спасибо за доброе мнение, – смущённо улыбнулся священник. – Но где же я его поселю?

– О, брауни сам найдёт себе уголок. И будет делать домашнюю работу за небольшое ежедневное угощение – верно я говорю?

Ус истово закивал.

– Ну как? Согласны? Брауни, как я вижу, готов перебраться к вам на постоянное жительство, но что скажете вы сами?

Отец Лебре в задумчивости погладил серебряную рыбку на груди, затем решительно поднял глаза на Карэле.

– Согласен, – твёрдо ответил он. – Если окажется, что у этого существа есть душа, не следует пренебрегать возможностью её спасения.

Кондитер кивнул.

– Ты тоже должен подтвердить своё желание пойти к отцу Лебре, – сказал он брауни.

– Да я со всем удовольствием! – заторопился тот. – Желаю, в смысле согласен, и работать буду, и всё, что скажете!

– В таком случае, запоминайте имя, – сказал Карэле священнику, – его зовут Ус. И не сообщайте это посторонним.

Отец Лебре поднялся со скамейки.

– Ну что же, Ус, пойдём домой.

– Прошу простить, но придётся выйти через калитку, – кондитер пропустил священника вперёд. – Чужой брауни в доме мне не нужен.

– Как же мы пройдём по улице? – запоздало встревожился тот.

– Его никто и не заметит, вот увидите, – отмахнулся Карэле.

Проводив обоих гостей, кондитер вернулся в сад и упал на скамейку под яблоней, вытянув ноги. Ну и денёк!

– Здорово это вы устроили, хозяин, – цокнул языком Брас где-то над головой у Карэле. Тот открыл глаза и увидел белого брауни, сидящего на яблоневой ветке. – Надо же: обещали ровно в полдень пристроить куда-нибудь этого дурня, и так и сделали!

Кондитер хотел было возразить, что всё было совсем по-другому, но понял, что у него нет сил вступать в дискуссию.

– Надеюсь, они с отцом Лебре найдут общий язык, – лениво пробормотал он. – Ты не мог бы время от времени проверять, как у них идут дела?

– Сделаю-сделаю, – пообещал брауни. – Очень уж вы добрый, хозяин, вот что я вам скажу!

Брас, оттолкнувшись от ветки, прыгнул на окно второго этажа. Царапнул когтями по подоконнику и исчез в доме.

На скамейке материализовался Ланс.

– Я не на шутку переволновался, – признался он. – Хорошо, что ты не растерялся.

– Слушай, – Карэле повернул к нему голову, – а может, по такому поводу останешься хотя бы до вечера? Я же тебя знаю, ты у меня ещё полтора года не появишься.

Ланс нахмурился, потом махнул рукой.

– Ладно, что с тобой поделаешь. Всё равно от меня сегодня толку мало, можно и отдохнуть.

– Давно бы так! – кондитер широко улыбнулся. – Засядем у меня в мансарде и будем разговаривать.

– Уверен, что ты надеешься между делом выведать у меня пару-тройку потусторонних секретов, – подмигнул Ланс.

– Уверен, что ты ничего не расскажешь… напрямик. Но обязательно намекнёшь, – парировал Карэле. – Мне больше шестидесяти, Ланс, и знаешь что? Я только-только начинаю понимать, как работает этот мир. Оказывается, он не так уж неумело и бестолково устроен, как казалось мне в молодости. И если твои потусторонние секреты позволят ещё в чём-нибудь разобраться, будь спокоен, я их узнаю. Даже не пытайся сделать вид, что ты мне в этом не поможешь. А пока что скажи: как ты думаешь, существует ли хоть какой-нибудь способ напоить тебя кофе?

– Давай проверим, – Ланс легко поднялся на ноги и сурово посмотрел на Карэле, полулежащего на скамейке, с высоты своего роста. – Но чтобы никаких лимонов и соли!