Камешек в сапоге

Глава 6.

Дни летели суматошными птицами. Вал знаний, закачиваемый в нас, сменялся жесткими тренировками в «поле». Изучение стрелкового оружия, сменялось навигацией или вождением транспорта. Машины — сменялись космическими аппаратами. А те в свою очередь атмосферниками. Летать и ездить приходилось много. Симуляторы тут были отпад. Полный эффект присутствия.

Здоровенный полигон становился неизвестными джунглями, джунгли — сменяла пустыня. Пустыню сменял защитный периметр. Или здания, которые приходилось штурмовать. Индивидуальные занятия сменялись — изучением сленга или проведением официального фуршета, где нас обучали тонкостям этикета.

За каким все это мне? Эти вопросом я даже не задавался. Программу явно готовил не дурак. И если учат — значит, может пригодиться.

Такую прорвищу совершенно незнакомых понятий, принципов, знаний… явно нельзя было запомнить. Пока первая тройка — монах, рыцарь и дворецкий, училась выводить буквы и читать по слогам. Вторая — отправилась разучивать способы различного убиения себе подобных подручными средствами. А вот то, что моих невольных спутников начали учить и приняли в неизвестный мне расклад — радовало. Кстати, то чему и как учат, может многое рассказать. Из нас готовили не совсем разведчиков, вернее я бы охарактеризовал это выживальщиками... и диверсантами.

Спасибо и низкий поклон до земли за новые возможности моего тела. Тяжелее я стал кил на десять-пятнадцать. Двигаться стал чуть по-другому. Худеть я стал лихо… и тяжелеть — странное сочетание. Но регенерация стала бешенной. Порез мало того, что было весьма трудно сделать. Так заживало очень быстро. Такое ощущение, что кожа стремиться сомкнуться после пореза.

Кое-что давали чисто схематично. Как взломать систему безопасности такси и перевести его на ручное управление. Основы банковской защиты и обход её. Но вот скажите мне, за каким... нужно изучение мечного боя! ...или как правильнее — боя на мечах? Даже и не знаю как правильно сказать. Шевалье гонял меня по площадке, вместе со всеми моими умениями, как я мальчика для битья. Поначалу он здорово отколотил меня… козел! Вспомнил свою сопливую юность и приколки рыцарей над оруженосцами. Потом стало чуть полегче. Я был чуть легче…и быстрее мог от него убегать. Шучу.

Железяку я стал держать покрепче и стал проигрывать только один бой! …из тридцати.

Зато когда мы вышли на ринг… тут уже полетал он!

Юлька стала законницей — изучив кучу параграфов, законов, указов и деловых бумаг. Военно-учетная специальность — снайпер. Дополнительная специализация — штурман.

Никогда бы не подумал, что сможет она снайпером стать. Он училась часами лежать, поджидая цель. Выбирать позицию. Варианты отхода. Изучала тактику.

Нона сказала, что «на основе наших книг она разработала несколько совершенно новых приемов. У вас очень разнообразная литература, а в способах убийства себе подобных и разнообразных пытках нам вообще нет равных. По крайней мере, она ничего подобного не встречала».

Основным оружием Юльки стала — «Мимоза». Кто-то обладал весьма странным чувством юмора, подбирая такое название для гаусс-винтовки. Сдается мне, он был русским. (Это я вспоминаю наши «Гвоздики», «Акации», «Гиацинты» и «Пионы»)[3]. Эта снайперка — хорошая такая штука. Принцип всех гаусс-винтовок основан на электромагнитном разгоне тел с магнитными свойствами. Эта была такая же, ничем не отличалась. Круглые стальные шарики в обойме вместо патронов.

На этой основе было разработано и полицейское травматическое оружие. Но в их модели было использовано два принципа. Один необычный – разгонялась не сама пуля, как в других образцах Гаусс-оружия, а якорь, который толкает пулю. За счет этого удалось перейти на немагнитные пули, что-то вроде резины или мягкого пластика.

— Ну как? — я бесшумно подобрался к Юлькиной лёжке.

— Нормально. Две мишени — полторы секунды, — она сноровисто встала. — Одна в движении.

— Меня видела?

— Да. Метров за полста — сканеры подали сигнал.

— Тогда награда — дай поцелую.

— Отстань. Я грязная.

— Дура ты!

— Зато красивая.

— Кто тебе это сказал?

— Ты…

— И ты поверила?

— Конечно.

— Ну и дура!

— Зато красивая…!

Этот предсказуемо залез в дебри компьютера и клепал разные забавные программки. Предварительно изучив достижения местной компьютерной мысли и стал непревзойденным хакером. Теперь он мог взломать практически что угодно и добыть любую информацию. Дополнительная специализация — пилот. Земные мозги, тренированные на что угодно, кроме исполнения закона — стали страшной силой.

— напевал я, про себя плавно двигаясь по татами. Сегодня робот, который проводил тренировку больше походил на гориллу. Спаринг-партнеры могли варьироваться в очень широком диапазоне. Старичок… женщина… собака… похоже им пластиком наращивали плоть и бросали на тренировку. Понятно, что управляла всем Нона. Но должно же быть разнообразие.

Двигается сука на четырех костях. Кулаком неудобно… только ногой. Н-на… Ушел сволочь с траектории удара как без костей падением на спину. Хлоп… Мгновенно «быстрый и непобедимый я» — вылетел с матов. Вот же ж сука. Ну кто мог ожидать, что вместо удара по опорной ноге последует зацеп "нижней рукой" за неё и следом мгновенный удар на добивание. Низкий поклон за новые возможности моего тела. В «старом» таким ударом мне проломили бы грудную клетку. Я встряхнулся и шагнул обратно на татами. Драться мне... пока не уделаю эту тварь… или она меня. Бывало и меня выносили … и сразу к кибердоктору в эту его ванну — полечиться.

Вообще рукопашка была не профильной… Но ведь как её давали? А!?

Я тогда впервые на строевой, увидев как двигаются люди и понял, что каким-то образом им вкачали моторику или память на движения. Охренеть! Потом я точно убедился в этом. И вот теперь тело должно было «вспомнить» и запомнить. А после и заполнить лакуны в памяти. Эффект — убойный! Хотя все эти реально зверские штуки могли вызвать только содрогание у неподготовленного человека.

Этот позывной так и приклеился к нему намертво — аккуратист и сама чопорность. Этот «красавчег» стал минером-подрывником. Он так аккуратно перенимал, что мой опыт, что те достижения местной научной мысли в этом деле, что стал виртуозом своего дела. Ни одного лишнего движения, четко взвешенно и ничего не забывая и абсолютно не волнуясь — он мог склепать взрывающийся сюрприз из чего угодно.

Вот где-то через месяц, и начались «основные тренировки». Мы возвращались после рукопашки, бодро маршируя и вовсю нарывая глотки песней «Орленок». Только не той, которую меня и многих других заставляли учить в детстве, а её первым, не переписанным большевиками, вариантом:

Это, в общем, тоже было частью подготовки. Если бессмысленная на первый взгляд строевая — это и сплочение, и вырабатывание привычки подчиняться и выполнять приказы. То песня удержание и поддержание морального состояния.

Наш прекрасный «рыцарь без страха и упрека»… — превратился в штурмовика. Он легко завязывал красивым вензелем трубу, типа водопроводной. Или делал из неё цветочек и преподносил его Юльке. Он объявил её «дамой своего сердца!», (и это не смотря на меня). Модификации, проведенные над нами, меркли перед тем, что сделали с ним. Даже я затрудняюсь сказать, смог бы я его сходу грохнуть или нет.

Так вот, об основных тренировках. Едва строй остановился у казармы, как сзади-справа плеснуло багровым чувством опасности. Новое чувство. Не знаю, как я это определил, но тело сработало раньше — на вбитых в подкорку рефлексах. Я едва успел убрать голову от удара прилетевшей палки. Он был такой силы, что должен был отправить меня в нокаут. Если не больше. Сержант, стоящий у входа в казарму бесшумно подобрался сзади, и ни слова не говоря, внезапно ударил меня здоровенной железякой сбоку в голову. Убрать-то я убрал, но и вскользь мне прилетело, будь здоров. Я на одних рефлексах отскочил и встал в боевую стойку. Мир вокруг, "весело" покружившись, остановился и внезапно стал очень четким. Я ждал продолжения. И оно последовало. Лейтенант толкнул речь:

— Теперь каждый из вас должен ожидать нападения, вернее удара — каждую минуту. Вы должны успеть предугадывать его. Это новый вид тренировки для развития интуиции.

«Да вы охренели что ли?!», — хотел было заорать я, ощупывая макушку и гудящую голову, но сдержался. Каким-то неведомым образом я знал, что пока никакого нападения не последует. Строй тоже благоразумно опасался орать или задавать вопросы. За нарушение следовали разнообразные наказания, проводимые с чувством и немалой долей выдумки. Видимо воспользовались разнообразным опытом в этом деле нас всех. Даже я привычный ко всякому как-то не хотел повторить некоторых «упражнений».

— Вольно! Разойдись!

Вот теперь подлянки приходилось ждать всем и всегда. Поначалу это сильно напрягало. И очень сильно. Но постепенно стала вырабатываться… поле, не поле… в общем — круг комфорта. Это я его так обозвал для понятности. Контроль территории, когда ты успеешь увернуться. Сильная штука — когда ждешь удара каждую секунду. Сначала очень некомфортно, но потом организм вырабатывает привычку. Ну не может он быть в постоянном напряжении. Но потом… потом он умный и вырабатывает привычку. Стоит какой-то «сторожок» в мозгу. Вот он постоянно и бдит. Контроль метра два — два с половиной. Биомерия, псионика или там экрасенсорика… черт его знает. Как не назови, но чувство постепенно появилось у всех. Получить внезапно палкой — это очень неприяно.

(Тот или не тот, так выяснить и не удалось — хотя сильно похож). Он стал комиссаром и моим соответственно замом. И по идеологии в том числе. У него обнаружились редкое качество. Никто другой как он не умел исподволь манипулировать людьми. Как тут не вспомнить — отца Филарета. Приснопамятного папеньку первого государя из Романовых — Алексея Михайловича. Скромного такого священнослужителя, а по сути фактического правителя Руси постсмутного времени.

Наш святой после того как изучил историю, моего… или нашего родного мира — несколько расстроился. Э-э… даже не то, что несколько… сильно очень он расстроился. А объяснение того, во что может превратиться мир, если… «подставлять другую щеку» или… если во власть прорвутся не те, кто надо — привело его в шоковое состояние. Почитал он и про революцию и про войну. Про то, что сделали с церковью и с законным государем. Про миллионы убитых и замученных. Про умерших от голода. Он узнал про «беспредел» девяностых и про то, во что превратили Россию. Благо рассказчиков было целых три. И он превратился в весьма воинственного… или воинствующего «святого». Людей он очень любил. А вот те, кто хотел или причинял людям зло — исключались им из их числа. Свет истинной веры горел в нём.

Правда, иногда в вечерних беседах мне отчего-то иногда чудились в его темных глазах сполохи костров, на которых проходили очищение грешники.

— Стадо без пастыря — становится легкой добычей волков. И моя задача — защитить их, — кротко пояснил он мне свою позицию.

— А если пострадает при этом невинный? — парировал я. — Только не говори мне — "Убивайте всех, Господь узнает своих".

— Тьфу, на тебя — безбожник! Истинно тебе дали твою старую кличку — Бес. А грех мой — он перед Богом. Всемилостивейший Господь рассудит по делам моим… и по грехам. Гореть мне в геенне огненной…

Ну и я.

Был… привлекался… участвовал… — и прочее разное. Ныне, не по своей воле… (а может и по своей, чего тут врать) — командир отряда глубинной разведки, подготовленный по старой имперской программе. Она конечно старая, но могу сказать, что очень и очень эффективная. Специализация — организация различных силовых акций.

А у нас… жуткая скука. Поначалу, пока организм не вошел в «нормальный» ритм, дойдя до кровати — падали и спали, не видя снов. (Хотя если б кто, мне сказал, что такие нагрузки вообще возможны и что их даже можно выдержать… я убил бы вруна… ей-ей — клянусь). Конечно, не высыпались. А потом, вроде как и ничего — нормально. На сон стало тратиться гораздо меньше времени. Бегать все стали — как сайгаки, а переносить груз — как слоны. Отмотать десятку с полсотней килограмм за плечами — норма. Даже и не сильно запыхавшись. Просидеть пять-семь минут под водой — вообще ни о чём. Сборка-разборка оружия в темноте? Да — запросто. Правда, иногда подбрасывали пару лишних деталей — чтоб интерес не пропадал. Что ещё из улучшений организма? Стали много лучше видеть в темноте. Модернизировали организм — супер. Когда палили в «броник» из порохового оружия чувствовался только сильный удар. Держали мы его. Произведенное усиление костей и ребер очень здорово работало. Это вам не пластическая хирургия — это они молодцы.

Что ещё? Из развлечений по выходным — только то, что сам придумаешь. Никакого «телевизора» и компьютера. Никаких программ, кроме учебных и обучающих. Никаких игр, кроме военно-стратегических, силовых… или там простеньких — на выживание. Когда появились первые выходные мы и начали думать, как бы развлечь самих себя. Часто меня просили попеть. Раньше я был невеликий бард, так кое-что. А сейчас и голос стал получше, и слух. Я брал гитару в руки и исполнял, что-нибудь из моих любимых старинных песен. Баярду очень нравилась старая песня — «Кадет». Что-то она ему напоминала. И со второго раза он переписал слова и уже подпевал мне…