Калгари 88. Том 11

Глава 7 Славный ЦСКА и Марина Соколовская

Москва, Ленинградский проспект 39, тренировочная ледовая арена ЦСКА. Здесь никакой линейки, посвящённой началу нового сезона в зимних видах спорта, естественно, не проводилось. Спортивный клуб солидный, намоленный, хорошо известный не только в СССР, но и во всём мире. Большинство спортсменов уже давно вышли из детского и подросткового возраста, обладали определённым весом в мировом спорте и медалями самого разного достоинства. Званиями заслуженного мастера спорта СССР и заслуженного тренера СССР удивить здесь никого невозможно. Но всё-таки торжественное собрание в актовом зале на первом этаже проводилось. Собрание, а не линейка!

Актовый зал и одновременно пресс-центр вместимостью почти 200 человек был полон, люди даже стояли в боковых проходах. Все спортсмены и спортсменки одеты солидно: в костюмы, у многих комсомольские и партийные значки. Все аккуратно причёсаны, никакой вольницы. В президиуме на сцене 10 человек: в центре — Блудов Юрий Матвеевич, мастер спорта по боксу, заслуженный работник физической культуры СССР, судья международной категории, полковник запаса, начальник ЦСКА. По обе стороны от него — уважаемые тренеры, и это всё сплошь звёздные люди, о которых пишет пресса и которых показывает телевизор! Главный тренер хоккейной команды ЦСКА Виктор Васильевич Тихонов! Главный тренер отделения фигурного катания ЦСКА, подполковник запаса Станислав Алексеевич Жук, а рядом с ним тренер одиночников Елена Григорьевна Недорезова, знаменитая фигуристка, закончившая карьеру и уже два года как работающая с ним.

А спортсмены в зале! Вы поглядите: хоккейная команда, какие имена! Владимир Зубков, Алексей Касатонов, Сергей Стариков, Игорь Стельнов, Вячеслав Фетисов! А ещё Николай Дроздецкий, Александр Зыбин, Валерий Каменский, Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Сергей Макаров, Вячеслав Быков! А фигуристы и фигуристки??? Они постоянно были в телевизоре! Александр Фадеев, Анна Кондрашова, именитая заслуженная спортивная пара Екатерина Гордеева — Сергей Гриньков.

Юная фигуристка из Екатинска Марина Соколовская сидела в середине рядов кресел, рядом с девчонками-юниорками, Катей Денисенко, с которой она когда-то конкурировала на Первенстве СССР и которая сейчас была её одногруппницей, и совсем маленькой, восьмилетней Ириной Луцкой, которая, так же как и Соколовская, этим летом перешла в ЦСКА как очень перспективная фигуристка. И всё бы хорошо, но только Соколовская уже выступала во взрослом разряде, и, по идее, ей бы сидеть в первых рядах, вместе со своими взрослыми коллегами по сборной, с той же Анной Кондрашовой. Но Аня старше её на 6 лет, и особых причин разговаривать пока не нашлось.

Впрочем, Соколовская не считала себя по статусу ниже других спортсменов, присутствующих здесь! Пусть она пролетевшая мимо медалей на чемпионате мира бывшая юниорка и по статусу почти провинциальная лимита, но… Чувство собственного достоинства и уверенность в себе у неё вознеслись до небес. Это кого-то такое количество прославленных спортсменов вокруг повергло бы в неловкость или даже в страх. Соколовская смотрела на них и считала, что она станет вровень с ними и даже лучше!

Правда, когда это будет… Да и для этого ещё очень много предстояло сделать…

— Здравствуйте, товарищи спортсмены, — сказал начальник ЦСКА. — Рад видеть вас в полном здравии. Хочу поздравить всех с открытием нового сезона в зимних видах спорта и пожелать вам больших спортивных успехов и, естественно, побед. Наш девиз — всегда первый!

Все присутствующие зааплодировали. Через 20 секунд стоило начальнику клуба слегка поднять руку, как аплодисменты моментом замолкли, словно их обрезало. Вот что значит армейская дисциплина! Соколовская подумала, что в ДЮСШОР-1 в данной ситуации помимо аплодисментов прозвучали бы ещё дикие вопли и свист из последних рядов. Здесь этого не было.

— ЦК КПСС и советское правительство поставили перед нами очередную задачу: выступить достойно на Олимпиаде в Калгари в 1988 году, — продолжил начальник ЦСКА. — И мы, товарищи, должны эту задачу выполнить на отлично! Для этого у нас есть всё необходимое, и в первую очередь, поддержка партии, советского государства и нашего великого народа. И, естественно, у нас есть люди. То есть вы, дорогие товарищи.

В этом месте опять раздались бурные продолжительные аплодисменты, длившиеся 20 секунд, после которых по приказу начальника ЦСКА они прекратились, как и в первый раз. Потом по очереди слово взяли абсолютно все присутствующие тренеры, которые говорили примерно то же: что перед спортсменами и тренерами стоят сложные задачи, но есть пути их решения, продиктованные современностью, что партия и правительство, советский народ, не оставят без поддержки, что решения 27 съезда партии нужно претворить в жизнь, и всё в таком вот роде. Потом наконец-то начальник ЦСКА сказал, что торжественное собрание закончено, и высказал просьбу, больше похожую на приказ, подойти к своим тренерам и включиться в работу.

— Ну что, пойдём? — спросила Соколовская у Денисенко…

— Куда идти? — с небольшой опаской спросила девочка.

— К тренеру, к Жуку, спросим, что делать, — в недоумении сказала Соколовская.

— К нему лучше лишний раз не подходить. Лучше к Елене Григорьевне. Сейчас она ведёт тренировки, — Денисенко оглянулась, увидела Недорезову в брючном костюме с комсомольским значком на лацкане пиджака, спустившуюся с президиума, и показала на неё. — Станислав Алексеевич занимается только парным катанием и общей подготовкой.

— Как это? — с недоумением спросила Соколовская. — Я что, у молодого тренера буду заниматься? Мне об этом ничего не говорили!

Катя посмотрела на Марину с большим удивлением. По виду Соколовской можно было подумать, что это она оказала одолжение, поступив в ЦСКА. Хотя… Возможно, так и было. Сама Денисенко пролетела мимо медалей на первенстве СССР, в сборную команду на чемпионат мира не попала, уступив Соколовской с её восхитительными программами. Соколовская взяла серебро на первенстве, Катя заняла лишь пятое место.

Денисенко смотрела по телевизору обе программы серебряной медалистки: они были великолепны, и Катя с большим недоумением восприняла новость, когда узнала, что Марина Соколовская, занявшая на первенстве СССР второе место, а на чемпионате мира среди юниоров — пятое, что было, несомненно, очень большим успехом, переходит к ним. Ведь было очевидно, что тот провинциальный тренер, Владислав Левковцев, который воспитал её и подготовил к соревнованиям, является очень большим специалистом, возможно, по мастерству не уступающим, чем Станислав Алексеевич. Что поделать… Денисенко в силу своего юного возраста была далека от подводных камней, таящихся в фигурном катании. И не могла знать, что значит административный ресурс.

— Молчи, лишнего не говори, — посоветовала Денисенко. — Сегодня у тебя первый день, и всё узнаешь сама. Конечно, тебе может показаться непривычным кое-что, но, если честно, здесь классно. Очень круто. Ты сама видишь, какие люди здесь занимаются спортом. И они постоянно тянут тебя вверх. Это сильно… Мотивирует!

Соколовская неожиданно улыбнулась и с симпатией приобняла Катю: девчонка была непосредственная, дружелюбная и определённо ей нравилась, похоже, у Кати тоже было очень мало друзей…

Однако Жук всё-таки подошёл к одиночникам и одиночницам, когда Фадеев, Кондрашова, Соколовская, Денисенко и Луцкая собрались у Елены Григорьевны.

— Здравствуйте, ребята, рад всех видеть, — поздоровался Жук. — Направляйтесь в раздевалку, готовьтесь к занятию. Соколовская… Марина, прошу в тренерскую. Елена Григорьевна, вы тоже.

Больше Жук не стал распространяться почему и зачем он сейчас позвал для разговора недавно вступившую в клуб екатинскую фигуристку. Но Соколовская примерно догадалась: разговор предстоял о её будущем сезоне в ЦСКА и в целом, о первом взрослом сезоне. Так и вышло…

Тренерская в тренировочном катке, как и везде, находилась на втором этаже, а из её окон было видно арену и то, что на ней происходит, а первым делом было видно лёд, который, в отличие от екатинского, уже был залит, блестел как зеркало и был полностью готов для соревнований. На дальней стене бросался в глаза громадный герб ЦСКА с девизом «Всегда первый». Странно… Марина смотрела на него и как-то ещё даже не осознавала, что она сейчас член этого спортивного клуба и ей теперь нужно отстаивать его честь везде, где только можно. Впрочем, это должно было со временем прийти…

Жук расположился за центральным столом, за которым на гвоздике висели коньки и почётная грамота, а Елена Григорьевна села за соседний стол, находившийся рядом.

— Присаживайся, — показал рукой Жук на свободный стул напротив своего стола. — Сейчас поговорим обо всём и подробно. В первую очередь хочу тебя поздравить с тем, что ты вливаешься в прославленный именитый клуб, за которым очень много успешных вех, пройденных в советском спорте. Это огромная честь для тебя.

Станислав Алексеевич выждал паузу, для того чтобы получить отклик от своей новой спортсменки.

— Спасибо большое, — вежливо отозвалась Соколовская.

Марина пришла на первую тренировку в спортивном костюме сборника, как будто подчёркивающем, что её статус в спорте явно выше среднего.

— А сейчас поговорим о деле, — продолжил Жук и начал перебирать бумаги на своём столе. — Скажи мне, ты сейчас в каком ты состоянии? Ты летом где-то тренировалась? Ездила в спортивный лагерь?

— Я не тренировалась уже больше полутора месяцев, — спокойно ответила Марина. — Не делала ничего, кроме утренней зарядки и велосипедных прогулок. А ездили мы с родителями не в спортивный лагерь, а в Болгарию отдыхать.

Соколовская с каким-то даже вызовом посмотрела на Жука, но её слова на него не произвели никакого впечатления.

— Всё ясно, значит, ты сейчас в разобранном состоянии, — словно констатируя факт, сказал уважаемый тренер. — Это дело поправимое. Елена Григорьевна, начните понемногу разгоняться с общефизической подготовкой. Слишком не форсируйте, даю вам срок неделю, чтобы привести эту спортсменку в стандартную соревновательную форму.

— Что насчёт ледовых тренировок? Хореографии? — тут же спросила Недорезова.

— Ледовые тренировки только самые простые, хореографии пока не будет совсем, — распорядился Жук и посмотрел на Соколовскую:

— Новые программы, как я понимаю, вы ещё не ставили в своём прошлом клубе?

— Мы не ставили, — подтвердила Марина. — Я думала, что нужно поставить их здесь, сразу с учетом вашего мнения.

— Правильно подумала, — с удовольствием согласился Жук. — Я смотрел твои прошлые программы. Они великолепные и очень хорошо поставлены. Можно было бы перенести их и сохранить в этом сезоне. Но ты сама понимаешь, что будешь выступать во взрослом разряде и от тебя все будут ждать прогресса. Если ты будешь выступать в будущем сезоне со старыми программами, тебя просто не поймут ни болельщики, ни судьи, ни наши руководители из федерации. Я рассуждаю так: новый клуб, новые правила, новые программы, всё заново. Ты весь свой путь во взрослом разряде будешь начинать заново, без оглядки назад и на прошлые регалии. Это понятно?

— Понятно, — кивнула головой Соколовская. — Что будем ставить?

— Насчёт произвольной программы пока у меня нет идей, — слегка подумав, сказал Жук. — А вот короткую программу я решил поставить тебе на мелодию «Малагенья» в исполнении Эрнесто Лекуона. Музыка эта очень сильная, стиль фламенко, с быстрыми и медленными участками, со сменой ритма и яркими акцентами. Она как нельзя лучше раскроет твой спортивный характер. Музыка длительностью 3 минуты и как раз подойдёт под постановку короткой программы. Как тебе такой вариант?

— Это очень хорошо, — неожиданно согласилась Соколовская.

Марина почему-то думала, что когда она поступит в ЦСКА, то её заставят катать какую-нибудь русскую народную лубочную тему, а то ещё и кабацкую либо патриотическую. Ей бы это, конечно, не хотелось, так как обе прошлые программы были как раз такой тематики. И вообще, как она помнила, то хотела ставить короткую программу под песню «Миллион алых роз». Но сейчас она чётко увидела и поняла, что в ЦСКА постановка программы под такую музыку просто невозможна. А вот Малагенья — это явно новый виток в её карьере. Её можно подать хорошо, её можно так восхитительно отобразить, при её-то экспрессии и активности на арене… А насчёт произвольной… Всё-таки Марина потом предложит Жуку, чтобы поставить произволку на танго Астора Пьяццолы Oblivion. Музыка тоже серьёзная!

— Я рад, что тебе понравился этот вариант, — кивнул головой Жук. — Я всё сказал на сегодня. Сейчас приступай к тренировкам под руководством Елены Григорьевны. Каждый день я буду приходить на каток и спрашивать, как идут твои дела. Если что-то не будет получаться, мы скорректируем тренировочный процесс. До свидания. Елена Григорьевна, займитесь нашей новой спортсменкой.

Соколовская попрощалась с главным тренером и направилась вслед за Еленой Григорьевной. Вот и начался новый этап в её спортивной карьере…

…Первый тренировочный день в ЦСКА Марине Соколовской очень понравился: протекал он не так, как в привычной ДЮСШОР-1, где постоянно шум, гам, беготня, тупые вопли и шутливые драки. Здесь занимались спортом и только спортом! А ещё была непривычная тишина что в зале общей физической подготовки, что на льду, нарушаемая только скрипами и стуками терзаемых снарядов и шелестом лезвий, разрезающих лёд. Здесь не было такой скученности, как в группе у Левковцева, где что в тренажерке, что на льду чуть не на головах стояли. В ЦСКА занимались спокойно, уверенно и с надеждой на высокий результат. Марине с её трудоголизмом и перфекционизмом это было на руку…

А ещё платье… С ним не стоило откладывать дело в долгий ящик. Перед ледовой тренировкой Елена Григорьевна включила ей Малагенью на магнитофоне, они прослушали её несколько раз и вместе набросали эскиз платья. Фортепианная партия с гитарной были очень сильными. Это же фламенко! Вывод на платье напрашивался сам собой. Естественно, платье к программе должно быть бросающимся в глаза, летящим и ярко-красным!

— Без всяких финтифлюшек и рюшек! — рассмеялась Елена Григорьевна. — Оно на тебе смотреться будет очень выгодно. Поверь мне на слово, я почти в таком же каталась.

Соколовская кивнула головой, уже представляя себя в новой программе. Пожалуй, стоит позвонить матери. Пусть готовится шить платье…

…Вечером, когда Марина Соколовская вернулась с тренировки и только вошла в свою шикарную двухкомнатную служебную квартиру на Ленинградском проспекте, Арина в Екатинске позвонила её матери на домашний телефон.

И опять трубку взял Соколовский, впрочем, тут же позвавший жену.

— Елизавета Константиновна, здравствуйте, — вежливо поздоровалась Арина, когда Соколовская взяла трубку. — Как там ситуация с платьями?

— Здравствуй, Люда! С платьями всё обстоит прекрасно! — радостно ответила Елизавета Константиновна. — Ты можешь завтра прийти на примерку, сразу после тренировки, например, в 14:00? Конечно, не точно в это время, можно приблизительно.

— Смогу, — согласилась Арина. — Спасибо огромное. До завтра.

Положив трубку, она даже прыгнула от радости несколько раз и захлопала в ладоши, прямо как Анька. Наконец-то!

Елизавета Константиновна не успела положить трубку, как снова раздался телефонный звонок, и на этот раз он был междугородний, судя по частым сигналам. «Неужели Маринка?» — молнией метнулась радостная мысль. И точно!

— Привет, мамочка, — раздался в трубке тихий голос дочери. — Как здоровье? Как папа?

— Всё очень хорошо, — радостно ответила Елизавета Константиновна. — Как у тебя дела?

— У меня всё хорошо, мам, — заявила Соколовская. — Сегодня прошла первая тренировка в ЦСКА. Всё прекрасно, мы уже скоро будем ставить новые программы. Я немного, конечно, подсбросила спортивную форму, но не критично. За неделю восстановлюсь. Программы мои будут новые, и для них нужны будут новые платья. Ты понимаешь это, мама?

— Ты хочешь, чтобы я опять шила тебе платье? — не веря своему счастью, спросила Елизавета Константиновна. — Конечно, Марина. Что ты хочешь?

— Программу мы будем ставить под фламенко, на «Малагенью» Эрнесто Лекуона, — заявила Соколовская. — Платье сошьём такое же, которое было в Burda Moden, в предпоследнем, майском номере, красное, без рукавов и на лямках, типа сарафана с открытой спиной. Мой размер ты помнишь? Сделай на один побольше. На субботу-воскресенье я отпрошусь и прилечу на примерку.

— Красный без рукавов и на лямках… — слегка растерялась Елизавета Константиновна. — На размер побольше? Хорошо, я найду этот номер Бурды и набросаю приблизительный макет.

— Вот и хорошо, мама, — согласилась Марина. — До свидания и всего хорошего. Я ещё не кушала.

Марина прервала связь, и Елизавета Константиновна осталась стоять с пищащей трубкой в руке. Вот ведь незадача… Именно на основе модели с предпоследнего майского номера Burda Moden платье было сшито для сальсы Людмилы Хмельницкой…