Как приручить дракона

Глава 15 Лимеренция

Я заглянул в ателье — и Вселенная оказалась ко мне благосклонной: костюм за две тысячи был готов! И сел, надо сказать, отлично.

— Выглядите как аристократ, — сказала швея. — В таком хоть к Государю на прием, хоть на свадьбу.

— Ну, на свадьбу, пожалуй, рано, а вот в ресторан с девушкой — очень кстати… — проговорил я, оглядывая себя в зеркало.

Смотрелось и вправду — очень неплохо. Все-таки на заказ — это на заказ. Рукава нормальной длины, плечи в порядке, талия имеется и брюки — не подстрел какой-нибудь. Обычно-то висит, как дерюга на огородном пугале… Оно ведь как? Широкоплечий худощавый мужчина — это считается «нестандартная фигура», дикость какая.

А тут — джентльмен, однако! И цена вопроса — всего-то две учительские зарплаты. Для джентльмена, в принципе, не так уж и много, а вот для меня — серьёзный вопрос. Есть тут вообще джентльмены? Может, в Авалонском Королевстве?

Хорошо, что с Дашей договорились о встрече на глубокий вечер, да и погода как по заказу стремительно портилась — на небе все чаще пробегали черные, жирные тучи. Костюм-тройка, пускай и в летнем исполнении — это вам не майка-алкашка и шортики. При плюс тридцати можно свариться к бесам.

— НЕ СВАРИШЬСЯ, — уверил меня дракон. — У ТЕБЯ ТЕПЕРЬ С ТЕРМОРЕГУЛЯЦИЕЙ ВСЕ ПРЕКРАСНО ОБСТОИТ, МОЖЕШЬ НЕ ПЕРЕЖИВАТЬ. ГЛАВНОЕ — ТРАХНИ ЕЕ КАК СЛЕДУЕТ.

— Посмотрим, — сказал я своему отражению.

На секунду мне показалось, что глаза у отражения полыхнули желтизной, и я вздрогнул, но наваждение прошло за секунду. Бр-р-р-р, еще и зрачки вертикальные, кошмар какой… Нормальные у меня глаза! Карие! Человеческие!

— А как сейчас вызывают такси? — спросил я у швеи, которая грохотала костяшками большого деревянного абака — счетов, что-то высчитывая. — Тысячу лет не вызывал такси.

Планшет — и этот её средневековый монстр с костяшками. Киборги и маги. Орки и бабки у подъезда. Как их там звали, на Рокоссовского? Гришнаковна, Пантелевна и Бомбуровна? Шизофрения какая-то… Но при этом — очень органичная!

— Такси? А вам поприличнее или подешевле? — уточнила швея, отвлекаясь от бухгалтерии.

— Поприличнее. В «Бегемот» поедем, надо соответстовать! — я понятия не имел, чему там надо соответствовать, но Даша говорила об этом заведении с придыханием.

— В «Бегемот»… — она поцокала языком. — Ну, коли денег девать некуда, и тамошняя публика вам по душе… 8181 наберите, у них водители молчаливые, и машины не порепанные.

Она сказала «парэпаныя», на самом деле. Тоже тутэйшая. Местная то бишь.

— Окей, спасибо! — я сложил ладони в благодарственном жесте.

— Какой «акэй»? — не поняла мастерица. — А я вам тут двести денег скидки насчитала. Материала поменьше ушло, да и вообще — вы человек хороший, заходите еще!

— Обязательно! — я еще раз глянул в зеркало и улыбнулся отражению. — Нет, правда — нравится!

«Хороша Даша!» — подумал я, подходя к фонтану с букетом белых роз, которые купил тут же, на углу. Цветы, может быть, были и лишние — таскайся с ними потом, думай, куда пристроить… Но флаг нужно было вывесить сразу, чтобы девушка не имела никаких иллюзий про «просто друзья» и «я думала мы просто так, поболтать…» Нет, нет, я не в том смысле, что намереваюсь тут же начать ее домогаться и волочь в темный закуток, я, в конце концов, интеллигентный человек. Провести вечер к компании красивой женщины — это именно то, на что я рассчитывал. А остальное — по ситуации.

Просто — иногда у девочек в черепушках полно дерьма, и они всерьез думают, что мужчина «по дружбе» может пригласить ее в ресторан. Мы друзей в рестораны не приглашаем, что за дичь? А если и идут два друга в ресторан — так чисто чтобы пожрать. Забавно было бы посмотреть на лицо девушки, если б парень такой сел, быстро еду в себя запихал, запил пивом вытерся салфеткой и спросил:

— Че сидим? Пошли камни с моста в реку кидать, булькает будь здоров!

Нет, я не утверждаю, что все парни кидают камни с моста, у всех свои приколы, но…

— Ты просто отлично выглядишь. Я сражен наповал, — совершенно искренне признался я и протянул ей букет: — А это — тебе.

— Ой, спаси-и-и-бо! — розы, надо сказать, очень подходили к ее короткому, гора-а-аздо выше колен, коктейльному платьицу.

Платьице это заставило меня выбросить всю идиотскую чушь из головы и пялиться на Дашу изо всех сил. Ножки стройненькие, босоножки на каблуках в греческом стиле — ну, когда шнурок по всей икре, золотистый. Браслеты — тоже из желтого металла, большие серьги-кольца в ушах, барашки вот эти — тоже какими-то золотенькими штучками закреплены. Макияж… Может и яркий, но — ух!

— Ой, Даша, ты решила меня сразить, да?

— Ага! — заблестела она глазками. — Признаюсь честно — украшения взяла у подруги. И босоножки! А ты тоже — такой представительный… Как добираться будем?

— Машины у меня пока нет, вон — такси подъезжает…

— Пока нет, значит? — она особенно выделила это «пока», и не смола сдержать восторгов от подъехавшей за нами машины: — Уау! Премиум-класс!

Белый электрокар действительно выглядел очень респектабельно. Примерно как «Крайслер», если искать аналогии со знакомыми нам моделями. «Крайслер» — в Вышемире! Как страус в курятнике, примерно. На таком и к пятизвездочному ресторану подъехать не стыдно… Вряд ли тут у них есть звезды Мишлен для ресторанов. Зато мчаться мимо кривых заборчиков, заросших мхом шиферных крыш частного сектора и жутковатых бараков Зверинца на такой, прямо скажем, тачиле, было немного неловко. Но — я решил попробовать себя в роли богатого сукиного сына, почему бы и нет.

Кажется, я заслужил один такой вечер. В конце концов, сегодня уже довелось попробовать себя в роли проклинаемого всеми косца-коммунальщика, почему бы не побыть проклинаемым всеми мажором?

— … сегодня кавер-бэнд «Блондины», представляешь? Все песни Тиля Бернеса! — щебетала Даша, теснее прижимаясь ко мне бедром, хотя места на заднем сидении такси хватило бы на пятерых. — Я очень люблю его песни про любовь, да и «Блондины» «Амур, амур…» исполняют очень душевно, и «Ты пахнешь так хорошо…» тоже…

— Как ты сказала? — конечно, горячее бедро девушки меня очень увлекало, но что-то очень-очень близкое почудилось в имени артиста и названиях песен, но сосредоточиться не получалось.

— «Блондины», из Мозырского сервитута. Такие стильные ребята! Тебе понравится!

Машина вырулила на Светлогорское шоссе, миновала ряды строительных и автомагазинов, шикарный квартал особняков, лесопарковую зону — и мы увидели «Бегемот».

Однако, это было именно то, что у нас называют «дорага-багата». Но и стильно, не без этого. Черный мрамор стен, туи в таких же каменных горшках — вдоль трассы, как живая разделительная полоса. Позолота колонн, изящные фонари, золотые же львы на входе, швейцар в черном с золотом мундире у стеклянных дверей. И морда огромного черного кота с золотыми глазами на надвратной арке. «Бегемот», говорите?

Одно совпадение — совпадение. Два — уже под вопросом. Информация из трех независимых источников на одну тему в одном ключе — почти непреложный факт. Это вам любой историк скажет. Здесь совершенно точно есть другие попаданцы!

— Дарья, прошу вас… — я открыл дверь машины, подал ей руку, продолжая отыгрывать галантного джентльмена.

Девушка явно была счастлива, все происходящее доставляло ей немалое удовольствие, так что она, тесно прижавшись, одной рукой взяла меня под локоть, а другой — удерживала букет роз. Не торопясь, мы прошествовали ко входу.

За каким бесом нужен швейцар рядом с автоматическими крутящимися дверьми — понятия не имею. Наверное, он был кем-то вроде первой линии обороны. Усатый толстый дядька сделал широкий приглашающий жест, шагнул в сторону — и его роль на этом закончилась.

— Это Лиходеев,- прошептала мне на ушко горячим шепотом Даша. — Страшный человек, говорят — сидел за убийство.

Внутри ресторана все было так же, как и снаружи: много золота, хрусталя, какие-то тяжелые черные драпировки… На сцене играл пианист, тряся чубатой своей головой и выбивая из инструмента всю дурь. Мелодия напоминала рок-н-ролл, твист и истерику беременной гимназистки одновременно.

Хостес в платье и какой-то повязочке с пышными перьями в стиле эпохи джаза отвела нас к одному из столиков и тут же принесла вазу с водой — для цветов. Однако — сервис!

— Ой! — девушка заглянула в меню. — А что тут можно… Может, и вправду просто кофе попьем?

Я глянул на цену за кофе: десять денег. Однако! Пробежал по остальным блюдам… Ну, это грустно, господа. Ценовая отсечка. Чтобы всякое быдло и вшивые интеллигенты типа меня и сунуться сюда боялись. В автомате кофе стоил две деньги, в забегаловке — три. Тут — десять!

Но — хрен там, я тут не только развлекался, но еще и разведку проводил. Поэтому…

— Да бери что хочешь, Даш!

— О-о-о! — она похлопала глазами, явно впечатленная. — А можно — яблочный штрудель с мороженым, «маргариту» и… Мы будем кальян?

— Мы не будем кальян, — покачал головой я.

— Тогда — две «Маргариты», — пожала плечами она.

Девочке явно нравились видимые проявления богатой жизни, но вести себя по-дурацки и заказывать все меню сразу она не стала. Или — скромная, или — сообразительная, или у нее на меня далеко идущие планы. А может — все сразу?

Официантка в коктейльном платье — таком же, как у хостесс, только светлого оттенка, подкралась незаметно.

— Заказ готов? — она таращилась то на Дашу, то на меня — так, будто крокодила увидела.

— Яблочный штрудель с мороженым, две «Маргариты», котлеты по-киевски, салат «Цезарь» и кофе на песке… — перечислил я.

Да плевать мне, что мы в самом дорогом ресторане «Вышемира»! Дефлопе с семечками кациуса и соусом «Си, фиеста» или еще какую кретинскую фуагру я заказывать не собираюсь, дурак я что ли? Да и вообще — есть хочется, день выдался суматошный.

— Ты со мной не выпьешь? — удивилась Даша. — Я не хочу пить одна!

— Пятьдесят виски со льдом, — кивнул я.

Официантка, все так же не сводя глаз с девушки, записала все в блокнотик и убежала.

— Это Танька из моего класса, — проговорила Даша. — Ужас просто. Всем растреплет теперь.

— Ты переживаешь из-за этого? — глянул на нее я.

— Нет, просто… Ну, будут тебя обсуждать. Думаю — может, тебе будет неловко? Зря я тебя сюда привела, лучше бы по набережной погуляли, в «Посейдоне» мороженого поели…

— Более, чем наплевать, — я отмахнулся. — Давай, расскажи мне про эту Таню. С какими гоблинами она встречалась, как училась, какие у нее были отметки по истории… И про себя тоже рассказывай. Ты ведь яблочками не по велению сердца торгуешь, верно? У тебя ведь есть мечта?

— Ого! — ее лисьи глазки заблестели. — Мечта… Ничего себе начало разговора, так меня еще не кадрили…

— А я тебя кадрю? — удивился я.

Конечно, я ее кадрил.

— А что — нет? — она тоже состроила удивленные глазки. — Кажется — да, и делаешь это довольно успешно…

При этом ее нога под столом потрогала мою. Однако!

Даша была девушкой попроще.

Нет, это не в минус — просто и моя первая девушка, и невеста, с которой я расстался после манифестации болезни, были натурами артистическими и тонкими. Ну, тянуло меня на таких. Первая — мечтала о сцене, занималась вокалом и хореографией и, несмотря на то, что училась на историческом, не любила говорить о Гуситских войнах, патриархе Никоне и безоблачном небе над всей Испанией. Мы поэтому и расстались, если честно.

Она поступала на исторический потому, что не хотела сдавать математику, но хотела диплом о высшем образовании. Это такая особая категория девочек на истфаке. Мало кто из них становится певицами, в основном — идут в училки. К глубокому сожалению. Лучше бы ртом пели на сцене, и то больше пользы для общества принесли бы. Наверное.

Вторая, которую я на определённом этапе даже называл невестой, преподавала изобразительное искусство в нашей художественной школе и была мадмуазелью во всех отношениях приятной, но к тяготам и лишениям семейной жизни со сдвинутым на своей профессии нищим больным учителем явно не готовой. Ей нравился Иероним Босх, Питер Брейгель и фламандская живопись эпохи Северного Возрождения и не нравилось готовить. Готовить в общем-то нравилось мне, так что я притворялся нормальным так долго, как только смог, а когда понял, что не вытягиваю — очень тупо слился. Чувствуя себя при этом святошей — мол, так ей будет лучше. Лицемерный ублюдок, да? Откуда мне было знать, что для нее лучше на самом деле?

Даша же вообще не запаривалась. Она жила здесь и сейчас, как в рекламе «Пепси». Какие Гуситские войны? Какой Иероним Босх? Яблочный штрудель — м-м-м! «Маргарита» — уииии! Парень при деньгах и готов слушать весь вечер — уау! И вообще… Вон та пожилая парочка в дальнем углу — они богачи, каких свет не видывал, у них трехэтажный дом на Аэродроме (в районе элитных особняков неподалеку), и они держат три химчистки в городе и автомойку. А вон те ухоженные молодые мужчины — ИТР с прокатного завода, очень перспективные ребята, но все женатые, у Станиславыча — главного инженера — тоже сегодня мальчишник, у него в субботу свадьба. Два гнома в углу — совладельцы транспортной фирмы, все маршрутки в городе им принадлежат. А Танька — официантка, всегда была противной, она себе ищет богатого папика, его много кто ищет, конечно, но не клеиться же к зоотерикам из сервитута, особенно если зоотерик — толстый старикан, настоящий сатир!

— Зоотерикам? — удивился я.

— Ну да, эти сектанты! — она уже выпила одну маргариту, и ее щечки заалели.- Некоторые говорят, все у них по науке, другие — что магичат, но факт остается фактом — они похожи на животных! Что, никогда не видел? Говорят, у зоотериков есть суперспособности, но Танька говорила, что у того сатира из суперспособностей только роги, копыта и здоровенный х… Ой!

Даша замахала руками, пытаясь согнать краску с лица, а потом прижалась ко мне, пряча лицо у меня на плече. А когда отстранилась, то сказала с некоторым испугом:

— А вон там, в нише у сцены — Холод. Официально — директор частного предприятия «Северный олень» по ремонту кондиционеров и холодильных установок. А неофициально… Да все знают, чем занимается Холод неофициально. И он смотрит на тебя. Вы что — знакомы?

Я глянул туда, куда кивнула Даша и напоролся на острый, как бритва, взгляд голубых глаз. Седой, коротко стриженный, с волевой челюстью и ямочкой на подбородке — он мог бы играть злодея-полковника в каком-нибудь американском фильме. Или — римского полководца, или русского президента, но тоже — обязательно злодея. Так вот ты какой, «Северный олень»!

Лицо Холода казалось мне смутно знакомым. Но не таким знакомым, как будто я знал его лично, а таким, как если бы я видел этого дядьку по телевизору или знавал его батю… Что-то в таком духе. Взгляда я не отводил, так что местный крестный отец что-то сказал своему собеседнику — худощавому и такому же седому, в совершенно неуместном в здешних стенах, насквозь функциональном «хаки».

Седой любитель «милитари» резко обернулся, и я моргнул от неожиданности: это был Рыбак! Тот самый тип с мачете, из магазинчика! И этот самый мужик, который одним своим появлением обращает в бегство двух здоровенных громил, вполне приветливо мне кивнул.

— Гоша, ты что, с ними и вправду знаком? — испуганно заглядывая мне в глаза, спросила Даша.

— Смотри, Даш, вторую «Маргариту» принесли! И мой виски! Выпьем? — увильнул от ответа я.

И она отвлеклась. «Маргарита» — это ведь гораздо прикольнее, чем чужие страшные дядьки!

Не считая инцидента с Холодом и Рыбаком, вечер прошел отлично. Даша совершенно не скрывала своей ко мне симпатии, ну и я тоже сыпал комплиментами и охотно улыбался от ее историй: да, насквозь простецких и житейских, но веселых и искренних. Узнавать что-то новое про окружающий мир в таком формате было очень приятно!

К тому же — она ни разу не выходила курить.

А потом на сцену вышли «Блондины» — тот самый кавер-бэнд. И тут я обалдел и уверился в своих подозрениях окончательно: они лабали «Рамштайн» на русском. Да-да. «Амур-амур», «Мое сердце пылает» и «Ты пахнешь так хорошо». Очень романтично. Меньше индастриал-метала, басов и риффов, больше инструментала и перкуссии — и вот вам пожалуйста. Они честно заявляли, что слова и музыка — Тиля Бернеса, и весь коллектив — его большие фанаты. А в конце исполнили: «Любимый город» — и эта песня вроде как к репертуару немецких рокеров отношения не имела, хотя-а-а-а…

— … родные ветры вслед за ним летят

Любимый город в синие дымке тает… — напевал я, когда мы покидали «Бегемот»

— … знакомый дом, зеленый сад и нежны-ы-ый взгляд! — Даша пропела довольно чисто, голос у нее был что надо, и вообще — она тут же поднялась на цыпочки и поцеловала меня — быстро, но очень приятно. А потом сказала: — А давай пешком пойдем? Правда, чтобы через Зверинец не идти, придется круг дать, но мы же не торопимся, да? Мне завтра на работу не нужно, а тебе? Успеешь выспаться?

— Сон для слабаков! — усмехнулся я, пытаясь унять сердцебиние и общий эмоциональный подъем. — Вашу ручку, мадмуазель?

И мы пошли, обходя Вышемир по кольцу освещенных улиц, где были проложены электробусные маршруты. Девушка и не подумала идти через Бакланова — напрямик, от Светлогорского шоссе до центра — хотя тут было минут двадцать ходьбы. А я не стал с ней спорить — меньшее, чего бы мне сейчас хотелось, так это строить из себя рыцаря и сражаться с толпой хулиганов за честь прекрасной дамы.

— МЫ БЫ СОЖРАЛИ ИХ ВСЕХ, — подал голос дракон. — А ПОТОМ ТРАХНУЛИ БЫ ЕЕ. БАБЫ ЛЮБЯТ, КОГДА ЗА НИХ ДЕРУТСЯ.

Нас обогнал внедорожник с открытым верхом, с водительского сидения мне помахал Рыбак и показал большой палец, видимо, одобряя выбор спутницы.

Спутница прижималась ко мне и была вполне счастлива. Наверное, она была бы ещё более счастлива, если бы я вез ее по городу на крутом кабриолете, но вслух ничего такого Даша не сказала и мужественно шагала, несмотря на явно не приспособленные для долгих прогулок босоножки.

До дома №3 улице Мира мы дошли часа через полтора. Зато — наговорились и останавливались под тенистыми деревьями и в темных арках, чтобы поцеловаться… Я прямо студентом себя снова почувствовал!

— Все, — девушка замерла на ступенях своего подъезда. — Пора расходиться.

— Ага, — сказал я, не отпуская ее руку.

— Знаешь, мне, наверное, хотелось бы пригласить тебя зайти, но… Но у меня бабушка дома и… И у нас только первое свидание, так что…

— Так что я буду очень рассчитывать на следующее, да?

— Да-да-да! — она прильнула ко мне, жарко поцеловала и растрепала мне волосы рукой: — Ну, завтра ночью у меня работа в Гомеле, а потом надо бабушку в больничку определить, а дальше свои две смены…

— Ночью, в Гомеле? — звучало это, если честно, не очень.

— Ну да, я же тебе говорила — подработка есть. Крупье в «Золотой Подкове», одна или две смены в неделю, как получится. Жалко, на полную занятость не берут — платят хорошо! Не бери в голову, а? Увидимся, обязательно увидимся, ты такой чудной, но интересны-ы-ый! И запиши уже мой номер, а то никак не попросишь.

Мы еще раз поцеловались, я постоял на улице, глядя в окна над крыльцом, как она поднимается по лестнице на свой этаж. А потом пошел к себе, туда, где виднелись алые огоньки орочьих сигарет под бетонным козырьком у входа в мой подъезд…

— Что, Гоша, загулялся-нах? — зеленые мужики прятались под козырьком, поглядывая на ночное беззвездное, затянутое тяжелыми тучами небо. — Щас как херанет-ять, гроза-врот… Точно — херанет!

Я пожал им руки — всем по очереди, отворил дверь и устремился вверх по лестнице, по привычке читая надписи на стенах. «Dasha iz chetvertogo pod"ezda blyad'» — гласила самая заметная из них.

— Однако, надо будет или закрасить все это к чертовой матери, или как-то прояснить этот момент… — вслух проговорил я.

— А ТЕБЕ НЕ ПОФИГ? — рыкнул дракон. — ТЫ ЧТО — ЖЕНИТЬСЯ НА НЕЙ СОБРАЛСЯ?

— Заткнись, просто — заткнись, — я сунул ключ в замочную скважину. — Вообще — не твое дело.

— НАШЕ. ЭТО НАШЕ ДЕЛО. ТАК ТЕПЕРЬ ВСЕГДА БУДЕТ, ПРИВЫКАЙ! — ехидно заметил мой сосед по разуму.

— Посмотрим, — я швырнул ботинки в угол, пиджак — на вешалку и, как был — в брюках и жилетке — упал на диван.

Это был очень, очень длинный день