Из рода Бурого Медведя. Том 4

Глава 86. Первые нападения бесноватых

С ребятами мы договорились встретится в пять часов в субботу, но на ногах и полностью свободным я бы луже в десять утра. Выйдя во двор семейного особняка, я размышлял над тем, что потренировать: физику или магию. Решил что магию. Физику тренировал вчера, точнее рукопашку и владение холодным оружием у Демьяна. Сейчас хотел сперва покачать силу немного, но остановился на магии...

Оставалось выбрать что именно прокачивать. Думал над гаусс выстрелом своего производства, там где сжимаешь огненную стрелу до состояний огненной иголки и придавая скорости стреляешь. Для того что бы был толк требовалось слаженность и многократные повторения, что бы оно стоило мало магии, быстро делалось и было убойным.

Но как-то не хотелось. Я вяло встал возле тренировочного столба из сосны, который я сменил двумя днями раньше. Местами уже подпалённые, со следами рубящих ударов мечом, но всё ещё свежий…

Я стал сжимать огненную стрелу до состоянии иглы…

За забором послышался звук машины. Хлопнула дверь, а потом постучали в ворота.

— Есть кто-нибудь дома?! — послышался женский голос.

— Есть! — крикнул я нехотя. Ну что им всем надо от меня?! Никогда не любил когда дёргают тебя из дома. В доме, во дворе я отдыхаю и незваных гостей не жду! Совсем не жду!

— Кто-нибудь дома?! — опять крикнула женщина и постучалась в ворота сильней.

— Иду, иду! — крикнул я уже громче и оказался в поле видимости сквозь чугунные ворота.

Знакомое лицо.

— Я Дарья Снегирь, — сказала женщина брюнетка лет сорока, слегка полноватая, но всё ещё красивая. — Вы ведь Михаил Бурова… не помните меня?

— Помню, — сказал я и спросил наварено несколько грубо: — Что вы хотели?

Она как-то сникла, видать сказал я это действительно грубо и вида был не самого дружелюбного.

— Вы к маме? — спросил я. — Её нету…

— Да… я знаю, — потерянно сказала она, разочарованно. — Я хотела вас попросить… полечить… вы бы не могли помочь... Я курирую имперскую больницу от нас от одарённых, вы же помогли тогда Александру. Помните…

Вот! Вот что мне надо было. Едва я услышал данное предложение, душа откликнулась, хотя не могу считать себя альтруистом, прям спешащим на любой зов о помощи и готовым снять последнюю рубашку.

Но тут что-то ёкнуло…

— Да могу, наверно, — сказал я. И видно моё лицо смягчилось.

Дарья сразу улыбнулась.

— Тогда давайте немедленно проедем до больницы. У нас там завал, а все добровольцы из одарённых заняты и разъехались кто куда, или не могут в силу смерти…

— Ясно, — сказал я. — Я помогу, только прихвачу кое-что с собой.

Взяв оружие, я села в машину и поехал за машиной Дарьи, которую вёл водитель. Вскоре мы оказались в обители стонущих и плачущих людей. В тот раз там было как-то по особенному тяжко…

И запах разложения и лекарств, вкупе со стонами навевал на мысли об аде или чистилище.

Увидев моё лицо Дарья Снегирь развела руками и сказала:

— Увы, работы много на нас двоих…

— Да ничего, — ответил я. — С недавних пор у меня прибавилось сил и я хотел бы их проверить…

Первыми оказались дети, группа детей из летнего лагеря. Они отравились несвежей рыбой, которая была ещё и придачу чем-то заражена. Десяток восьмилеток, четыре мальчика и шесть девочек представляли собой жалкое зрелище. Они успели похудеть и осунуться, животы у них были вздутые, а лица бледные…

— Возьму их на себя, — сказал я. И задумался о тактике действия.

Что ж здесь главное работа фантазии. Нужно представить усиление фагоцитов — универсальных бойцов иммунной системы, что бы они убивали не по одного вирусу или бактерию, а десяток перед смертью! А ещё следовало представить выработку иммунитетом специальных микроорганизмов, которые будут заточены именно для данных видов инфекций.

Я схватил стул и присел рядом с парнишкой с мокрым от пота лбом.

Тяжело вздохнув, он посмотрел на меня своими большими карими глазами и спросил с надеждой:

— Дядя вы одарённый? Вы будете меня лечить?

— Да, — сказал я немного грубовато. — Помолчи немного, не отвлекай.

Его лицо сразу преобразилось, засияло буквально. Наверно все обычные люди знали, что если тебя лечат одарённые шансы вылечится почти стопроцентные.

Я напрягся и представил как множатся фагоциты, давая им энергию на размножение от себя так сам организм уже подзадолбался с ним бороться. И буквально через десять минут паренёк задышал свободней и даже живот словно сдулся немного. Потом я представил выработку специальных антител.

Проведя диагностику через «инфо» я увидел что организм давит инфекцию в с бешенной скоростью во всех частях тела и в течении дня полностью справиться.

Через пять минут я перешёл к следующему…

Но это было слишком медленно. Тогда я попробовал лечить разом двоих. Это вышло трудно. Трудно сосредоточиться разом на двоих, но как-то получилось связав их организм в единый образ, для этого я взял однополых детей и создал нечто вроде лечащего поля вокруг себя. Энергии ушло немного больше, чем если бы я лечли каждого по отдельности.

Я проверил через «инфо» остатки магии. Потратил всего лишь двенадцать процентов на четырёх детей. В будущем я решил изучить возможность лечить двоих и более людей разом, особенно если раны похожие. Например после боя когда группа людей в похожих ранах от пуль, колючих и рубящих ударов.

Работа с инфекцией для меня была ерундой, по части затрат магической энергии.

Чрез час лечение было полностью закончено, детям стало лучше. Они помахали мне ручками напоследок и были уже не такие смурные, хотя и уставшие.

Я перешёл к следующему пациенту.

Зрелище было неприятным. Парень лежал с отрезанными ногами на белой простыне. На культях обмотанных белыми бинтами явно проступала кровь.

Что ж это вызов.

— Что с ним? — спросил я у Дарьи.

— Поезд переехал утром.

Ноги были перерублены выше колена.

— А где ноги? — спросил я.

— Он не знает, он потерял сознание. Дикие собаки наверно утащили…

Скверно всё это.

— Что ж, попробуем вырастить новые, — сказал я.

— Было бы очень хорошо, — обрадовалась Дарья.

Её лицо побледнело, с тех пор как мы приехали. Она тоже явно кого-то лечила, потеряв на этом силы.

— Было бы отлично, а то я вторую неделю держу оборону в одиночку, — добавила она.

— Давайте тогда лечить, — сказал я. — То есть растить новые конечности.

Я глубоко вздохнул. И ясно представил как нарастает ткань на кости, как кожа обтягивает её сызнова… Самое трудное было представить как растёт кость. Но вложив кучу энергии, я справился и с этим.

И вот… Затрещала живая ткань! Больной закричал, задёргался. Пришлось его быстро примотать к пастели. Я боялся как бы его сердце не навернулось. И дал команду мозгу установить правильное сердцебиение. Восемьдесят ударов в секунду.

Он был как пластилин для меня. Я полностью владел его сознанием и телом. Обладая невиданной прежде мощью. Я начал наращивать дальше плоть... Всё это выглядел отвратно. Обескровленное мясо, а потом сочащаяся кровь. Торчащие осколки кости. Иммунитет работающий на износ, на пределе… за счёт меня.

Последний штрих. Кожа! Теперь она как у младенца.

Через час я выдохнул и стёр пот со лба. Сам я тоже был мокрый от пота. Но ноги! Ноги были новыми, хоть и как у подростка с маленькой вышечной массой, со незаметным волосяным покровом.

Валера, так звали несчастного парня резко встал с кушетки, осмотрел свои ноги и воскликнул:

— Спасибо барин!

А затем рухнул без сознания.

Вошла Дарья.

— Ох Михаил, ты такой молодец.

Я кивнул. Не любил когда меня хвалят. «Инфо» показывало, что осталось менее тридцати процентов магии. На людей тартилось её прост уйму, особенно на наращивание…

— Кто-нибудь ещё есть?

— Да мне неудобно… там загноение.

— Наращивать ничего не надо?

— Нет, только гной вывести и имунку завести…

Там оказалось ещё пару человек с загноением. И так как весили они немного в плане магических затрат я взялся лечить и их одновременно с основным пациентом…

Ушёл я оттуда я пол четвёртого, с десятью процентами от запаса магических сил, потный, уставший но с чувством глубокого удовлетворения. Да, теперь и целитель хоть куда. Интересно а могу ли голову отрастить, если вдруг Нутреивой отрубят по новой…

Затем мы встретились с ребятами.

Начали мы свой поход большой компанией в десять человек. В основном это были друзья Быбелкина и однокурсники, все те кто прошёл Переход. Плюс Никита, которому тоже пришлась по душе эта компания.

И так они бродили пили, пока нас не осталось трое.

Я сидел позади них, за свободным столиком так как почти не пью. Раньше вообще не пил, но что бы их не обижать выпил два бокала вина и теперь сидел за соседним столиком из красного дуба. Я пил коктейль мороженное и думал о грядущем.

Тогда-то ко мне и подсел какой-то мужик. Коротко стриженный, с немного полным лицом, таким неагрессивным но в то же время довольно мужественным.

— Можно я посижу? — спросил он. — Пока друзья не придут…

— Да, — кивнул я. — Тоже жду друзей…

— Что простите? — спросил он.

— Да жду друзей пока они допьют и мы двинем дальше…

— понятно, — улыбнулся он.

С пол минуты мы помолчали. Затем он сказал:

— Знаете Михаил… лучше бы вам отказаться от ваших планов. А то может всякое случиться…

— Чееего? — возмутился я.

Но он уже схватил меня за запястье.

И я увидел…

Какой-то большой зал с голыми окнами без занавесок. За окном стучала канонада. Это работала артиллерия. Но стены в зале почему-то были выкрашены в чёрный цвет. Или обгорели? Не разобрать. Всё было какое-то мутное.

В руках я держал чью-то ладонь.

Опустив взгляд вниз я увидел что на кровати, без сознания, вся бледная лежит Маша. Губы посинели. Сперва я дёрнулся, но затем замер. Кто-то вошёл в зал и стуча каблуками быстро прошёл до меня.

— Я же говорил не надо было, — начал говорить голос, а потом сместился в какое-то бормотание.

Всё начало пропадать. Меркнуть.

Я сжал Машину руку ещё сильней, что бы не потерять.

И очнулся…

За столом никого не было.

За спиной всё больше распался Быбелкин.

Ресторан был из новых, по современному(для их мира) уютный пребывающий в полумраке и претендовал чуть ли не люксовый статус. Быбелкин и Никита были пьяными в хлам.

— Это не французские кальмары! — стоял на своём Быбелкин. — Я не позволю себя обманывать за такие деньги!

— Да заткнёшься ты наконец! — встали из соседнего столика четверо парней. Все в чёрных костюмах.

До этого я обратил на них внимание, что они как-то странно сидят. Странно себя ведут. Словно общаются, но слово не произносят, только иногда кинут фразу. Смотрят. Начинают чего-то ехидно улыбаться, кидая по сторонам многозначительные взгляды. Улыбались они обнажая большие передние зубы, словно лошади. Тогда я подумал… да ничего я не подумал про них, так как был погружён в свои грядущие проблемы.

Теперь же я прямо чувствовал, что будет крупная заварушка….

— Не понял?! — резко вскочил Никита, роняя на пол бокал с красным вином и вынув из кобуры подмышкой крупнокалиберный револьвер с коротким дулом. — Проблемы у вас! Сидите и не отсвечивайте!

— Да, валите отсюда и не мешайте нам отдыхать, — вставил сидя Быбелкини глотнул ещё дорого виски.

— Господа, господа! — подбежал официант. — Я вас уверю что кальмары самые что ни наесть французские, охлажденные, только прибыли утром…

— Уйди, — бросил ему Никита.

— Я очень извиняюсь, — вставил своё официант. — Но тут нельзя драться… а вы вроде как…

— Выйдем поговорим на улицу, — предложили один из чёрнокостюмовых.

Они пошли. А меня что-то напрягло в их взгляде и в том как они себя ведут. Я даже хотел их отговорить наезжать на своих товарищей. Или Никиту отговорить драться. Но было поздно они вышли на улицу.

Я за ними.

За углом уже шла схватка! Нетрезвые Никита и Быбелкин пытались отбиться от четвёрки в чёрных костюмах. Они резко атаковали моих товарищей, так что у Никиты уже оказалась распорота рука до крови.

Быбелкин и вовсе получил тычок в район печени и бетонный пол под ним становился всё более кровавым с каждой секундой. Будь они трезвыми может что-то и вышло бы… но сейчас эти в чёрных костюмах были слишком стремительными, быстрыми даже для одарённых и главное все четверо!

Все попытки решить вопрос магией со стороны моих друзей, блокировался магическим щитом противоположной стороной! Но сами они магию для атак не использовали.

Я не стал долго размышлять.

И сразу подключился к бою. Проткнул со спины одного коротким широким мечом, второго… но эффект был не таким какого я ожидал. Они вроде и дёрнулись, и кровь вроде выступила… однако они продолжили бой. Я же бил не куда попало, я бил так что бы рассечь печень, поджелудочное и другие раны…

Обернувшись двое раненных ринулись на меня, сыпя молниеносные удары. Уклон! Блок! Полетели искры от меча. Я стал шаркать по полу выложенному бетонной плиткой. И так и сяк, подкладываясь под линии удара, что бы блокировать, парировать...

Но драться с ними было трудно даже мне трезвому. Я вспотел чуть ли не с первых секунд боя. А их кленки мельтешили с такой скоростью что я едва поспевал их увидеть.

Тогда я решил подавить их магией. Зря что ли ходил за Переход…

Пуск! Один, второй ослабленный огненный шар… Лишь третий разорвал надвое одного из них. Второго я рубанул Огненным клинком, но срубил лишь плечо с рукой. Того что разорвало… он пополз, с перекошенным лицом, ко мне с ножом, пока я пытался зафехтовать обычным клинком второго с отрубленной рукой. Того что он подполз, я заметил слишком поздно.

В тот момент когда в мою ногу вонзился острый нож, пригвоздив меня к бетонной плитке.

Я сжал зубы от боли, едва не вскрикнув.

Резко увеличил Огненный клинок и срубил голову однорукому. А затем разрезал вдоль тело. Но потом его тело шевелилось, мне так показалось. Тогда я у меня закралось подозрение что это бесноватые. Однако… те бесноватые с которыми я имел дело в параллельных вселенных были немного другие… или эти совсем недавно при деле? Новообращённые?

Вопросы без ответов.

Другой случай произошёл через неделю.

Мы с Машей как раз посетили спектакль какого-то модного режиссера с конгломерата на не менее модный сюжет. Речь шла о солдатах, том как они хотели пойти в бордель и прочее казарменные истории.

Я вышел оттуда со смешанным чувством разочарования и скуки.

— Ну что спектакль был отвратным, — сказал я. — Не донёс он…

Маша покраснела.

— Даже ширинку намочили в том месте, — посмеялся я.

— Фу какая гадость! — скривилась Маша. — Уже после всех этих пошлых разговоров в казарме стоило выйти оттуда.

— Шёл к проституткам и не донёс..., — заржал я.

— Ой ну хватит уже, ты тоже как дурак. Что там у нас дальше по программе. Вита сказал что вы у Быбелкина хотели собраться.

— Вроде да, — сказал я. — На даче…

Стоял летний, солнечный день. В переулке, куда мы вышли из театра сидело, стояло много молодёжи. Буквально возле театра было полно кафе, запах из которых разносился по всей округе и кофе и ваниль и корица. Весело играла скрипка на одном конце переулке. На другом конце, куда мы шли, под гитарный перебор какой-то парень, стоя у стеночки надрывался:

— Я свободен словно птица в небесах!

Я свободен, я забыл, что значит страх!

Я свободен с диким ветром наравне!

Я свободен наяву, а не во сне… Парень замолчал, я присмотрелся к лицу. С трудом в нём узнавалась личность Кипелова. Тут не было его длинной причёски из нашего мира, короткая по бокам и длинная наверху. Никогда не был его фанатом, но некоторые песни нравились.

Я вытащил десять рублей, и кинул ему в чехол от гитары. Он поклонился и начал опять петь, другую песню.

Мы вышли из переулка… Я думал что там будет не так людно. Но в субботу в центре было полно разного народу и я уже пожалел что пошёл на этот чёртов спектакль. Теперь выехать будет не так просто. До питерских пробок моего мира далековато… но всё же.

— Купим тортик с собой, — сказала Маша.

— Тортики там наверно есть…

— Ну не знаю, а что они едят ещё…

— К вину надо сыра купить хорошего и что-то ещё. Они вино любят…

— А я не очень, — сказала Маша. — Я лучше торт.

— Аналогично, — сказал я открывая дверь машины.

Мы купили торт, сыру и вина. И отправились к Быбелкину на дачу. Самое трудное оказалось выехать из города. Потом было легче, спустя час скоростной езды я оказался в знакомой местности.

Дом из толстых дубовых бревен, было трудно спутать с чьим-то другим. Двух этажный с огромной мансардой, тянувшей на полноценный третий этаж, он сильно выделялся, на фоне кирпичных новоделов и обшитых вагонкой одноэтажных и двухэтажных небольших домиков.

Было уже пять часов вечера.

Мы оказались первыми. Нас и должно было быть не то что бы сильно много. Быбелкин с Нутриевой, Никита с Витой, мы с Машей и ещё Артём Буревестников со своей Катей. Всех нас связал Переход.

Я с ходу вручил Быбелкину бутылку вина со словами:

— Специально для вас купил…

Быбелкин упёрся глазами этикетку, удовлетворённо хмыкнул, но возразил:

— Буров я не алкоголик… если что. Но за вино спасибо. Люблю сухоекаберне, но такое ещё не пробовал.

— А почему никого нет? — спросил я Быбелкина.

То откинул длинный чуб огненно рыжих волос и сказал:

— Так рано ещё. Я сказал что бы к шести подкатывали.

— Ночное пати, — нашёлся я.

— Типа того, — сказал Быбелкин. — Проходите, присаживайтесь… оружие знаете куда ставить.

Я поставил в оружейницу возле входа широкий меч.

В огромном зале первого этажа осталось всё как прежде. Обшитые вагонкой стены покрашенные тёмной версией морилки. Три коричневых дивана — старый протёртый кожаный, новый клетчато-матерчатый и просто деревянная скамья с подушками; два кресла обитых овчинным мехом из рогов оленя возле маленького столика и один низкий длинный стол покрытый толстым ровным слоем лака, на котором уже стояло угощение. А ещё там были по прежнему свечи, много свечей для освещения и керосинки… Над самым столом висела огромная люстра для свеч… свечи стояли даже на столе. А ещё там стоял самовар, накрытый сверху подобием носка сшитого из красного льна.

— Будешь чай? — спросил Быбелкин, перехватив мой взгляд на самовар.

— Неплохо было бы.

— Тогда я схожу на кухню за кипятком...

Быбелкин исчез и вернулся с большим чайником из нержавейки и маленьким керамическим с заваркой. Из большого перелил кипяток в самовар. И натянул носок для сохранения тепла ещё сильней…

— А что, электричество ещё не провели? — спросил я Быбелкина.

— Неа, — сказал он. — Со свечами круче… атмосферней.

Я уселся за стол потрошить тортики, пока Маша ушла к Нине и о чём-то болтала с ней. Их голоса слабо доносились до нас с кухни. Пахло пряностями, паприкой, мясом, чесноком… Там что-то готовили…

— Что ни там готовят? — спросил я. — Запах провоцирует аппетит!

— Нина любит когда её хвалят и решил заделаться поваром. Я ей говорил: давай купим. А она решила сама испечь мясной пирог и из горбуши…

— Женщины любят когда их хвалят, — сказал я. — А пирог это хорошо. Особенно из горбуши с зеленью.

— Все любят когда их хвалят, — сказал Быбелкин.

— Я не люблю, — честно сказал я.

— Ты особый случай, — улыбнулся Быбелкин.

Я открыл миниатюрный краник на самоваре, затем налил себе из керамического чайничка немного заварки. Чай оказался душистый с мятой барбарисом.

— это что за чай?

— это наш русский, в основе иван-чай с добавлением разных трав. Знакомые дали попробовать, открыли дело в том году…

Я оглядел стол.

Кроме моего Медовика, на столе стояло «Птичье молоко» и «Миндальный» с заварным кремом на коржах. Что ж, приличный выбор. Я набросился а «Птичье молоко» и стал поглощать большой кусок с особым рвением. Люблю сладкое. И надо сказать что наши тортики были от килограмма и больше, а Птичье молоко и вовсе полтора!

Быбелкин вытащил откуда-то книгу. Он начал вертеть её в руками, и когда я её узнал то чуть не подавился тортом и чаем которым его запивали.

— Сергей! — чуть ли не крикнул я. — Только не говори что это гримуар по чёрной магии…

— Он самый, — сказал Быбелкин равнодушно, что-то изучая на зловещих страницах.

— Где ты его взял?!

— Нашёл на чердаке, где и потерял… может он тогда невидимым стал на время.

— Думаешь случайно? — сказал я впившись взглядом в тёмную книгу из человеческой кожи.

— Да плевать.

Плевать, подумал тоже я. Но знак нехороший.

Медленно темнело и всё больше мы зажигали свечей, лампадок и керосинок, пока снаружи не опустилась густая тьма. Рядом уже сидел Никита с Витой, напротив Артём Буревестников со своей Катей.

— И вот я, стоя с мешком кристаллов, почти у цели им говорю, — травил свои бандитские истории Никита. — А ну-ка положите свои пушки на пол иначе всех тут взорву!

Я внимательно следил за его речами через «Инфо». Показывало коричневый цвет. В чём-то он врал.

— Неправда, — сказал я. — Моя способность показывает что не так всё было.

— Да? — удивился Никита, а потом посмеявшись сказал: — на самом деле я это лишь хотел сказать, но решил не медлить и сразу кинул им под ноги две связки гранат тогда…

Инфо показало что он не врёт.

— Это правда, ты лишь немного приукрасил.

— Да, — радостно сказал Никита стукнувшись бокалом вина с Быбелкиным.

Ну а дальше мы стали играть в игру «детектор лжи». Пришлось мне веселить народ на свою голову. Кончилась эта игра неприятно.

— Скажи пожалуйста Миша, — подобралась вдруг Нина Нутриева. — А смотрит мой Серёга на других девчонок?

Быбелкин успел выкрикнуть:

— Никогда!

«Инфо» же отчётливо показало, что это ложь. Смотрит…

Нина потребовала ответа. Я замешкался, так как не хотел их сорить. Но ей и так стало понятно что я увидел. Женщины в этом вопросе часто лучше соображают и видят.

Она тут ж накинулась на Быбелкина с кулаками. Тот едва успел схватить её небольшие кулачки и котел поцеловать. Но на не давалась.

— На кого он там смотрит? — приговаривала она пытаясь освободить руки и вырвать клок волос с рыжей шевелюры Быбелкина.

— Это ни о чём не говорит, — сказал я. — Спроси его нравиться или ему кто-то другой...

— Тебе кто-то нравиться? — тут же спросила Нина, пристально разглядывая моё лицо.

— Нет, — отчеканил Быбелкин всё ещё держа её руки, хоть она уже и не вырывалась. — Никто мне не нравиться!

Правда.

— Это правда, — сказал я тут же я.

Нина поверила. Но всё ещё до конца не успокоилась и поэтому спросила:

— Зачем он тогда смотрит на других?

— Что бы понять, что ты для меня самая лучшая, — сказал Сергей Быбелкин.

Инфо показывало что и этот ответ был вполне правдив.

— Это тоже правда. Всё закроем тему Нина. И вообще я устал, истратил кучу магии, — сказал я полуправду. Потому что магии истратил немало, но не так что бы критично.

Затем мы разделились на время на две компании, обиженная Нина сформировала женский фронт, а мы мужской. И стали болтать о том о сём…

…примерно около трёх ночи, когда ребята уже хорошо подпили, за окном что-то заполыхало. Яркое красное зарево не могло не привлечь наше внимание.

— Соседи устроили костёр? — спросил Буревестников.

Но Никита привстав с дивана, как раз смотрел в окно и огорчила его:

— Да, костёр из наших автомобилей!

— Что?! — вскочил с дивана Быбелкин и помчался к окну.

Все мы бросились к окнам, коих было и немного слишком они оказались небольшие для такого большого дома. Мы стали искать, кто бы мог поджечь наши машины. Но никого не смогли азглядеть. Облака загородили полумесяц и ничего не было видно. Сплошная тьма. Разуметься на самом деле на улице было довольно светло, но из-за яркого огня от машин, нам казалось что темно.

Что бы перейти в режим ночного виденья мне требовалось время, нечасто я им ведь пользовался.

— Твои соседи, равнодушные люди? — спросил я у Быбелкина.

— Почему? — оторвался он от окна и посмотрел на меня.

— Полыхают машины, и никто не вышел…

— Может нет никого рядом, — пожал плечами Быбелкин. — Мы ведь тоже не вышли

Может и так, подумал я. Дома стоят друг от друга примерно в пяти десяти метрах. В доме напротив никого не было, когда мы приехали. Тогда мы вышли наружу и стали тушить машины. Бак не загорелся, но двигатель пришёл в непригодность, так как там машину и подожгли. Там что-то сгорело что машины перестали заводиться.

Чудо что вообще не взорвались. Мы побродили вокруг дома, прошлись по улице, но следов чужого присутствия не обнаружили. Соседские дома, все как один были пустыми.

Как странно.

Мы забрались в дом. А потом а час дьявола в три тридцать три явились они, эти странные личности в балахонах с замотанными лицами. Сидя возле окном мы в тишине и темнота, успев затушить все свечи и керосинки, сидели наблюдали за ним с затаённым страхом.

И вот в тишине послышался скрип деревянных ступеней и глухие шаги. А затем несколько мощных ударов в дубовые двери.

— Кто там? — подошёл я к двери, сжимая рукоятку меча и готовясь поразить его магией. Но было почему-то всё равно страшно.

— Это мы! — раздался голос за дверью. — И мы пришил вас убивать!

Секунду две я оказался словно парализован такой наглость. Но затем я не спеша подошёл к двери… отодвинул мощный стальной засов и распахнул её, под крики ребят этого не делать.

Но за дверью уже никого не оказалось.

Зато вокруг дома оказались сотник людей, с замотанными лицами. Они держали с руках странные, чёрные свечи. И что-то пели, то ли мычали, то ли выли. Издавали какой-то монотонный звук.

Я хлопнул дверью, задвинул засов и сказал:

— Это бесноватые…

— Дадим им бой! — воскликнул Никита. Казалось это не он минутой ранее кричал что бы я не открывал дверь.

— Они не так слабы, их можно жечь и отрывать куски а они всё равно будут сражаться, имея при этом невероятную скорость. Помнишь как те бесы с которыми вы дрались вместе с Сергеем на той недели…

— Мы тогда были пьяные, — возразил Быбелкин. — А сегодня всего лишь поддатые.

— Я вообще трезвый, и Маша тоже, — сказал я. — Но риск есть.

— Ребята, а сколько их? — спросила вдруг Маша.

— Они окружили дом, их сотни, — подтвердил мои догадки Буревестников. — Я смотрел с окна второго этажа. Зажгли свои свечи и что-то поют.

— Будь по вашему, дадим бой! — вынул я Огненный клинок. — Нет такого тела, которое бы выдержало мой клинок. Вы готовы?

— Да! — хором откликнулись ребята.

Мы решительно распахнули дверь и ввосьмером ринулись на эти сотни бесноватых с оружием в руках и магией наготове! Даже девчонки. Мы готовы были начать там форменный апокалипсис.

Но случилось нечто непредвиденное.

Они разом повысили тон своего странного пения и мы словно ударились в невидимую стену. Я отскочил назад и вдарил огненным шаром. Он словно ударился в стену и взорвался, однако не дав на проходу. Пламя взрыва лишь облизало невидимый барьер

— Назад в дом, — сказал я, чуя нехорошее. — Не тратьте магию попусту!

Мы стали пятиться в ночи к дому.

Хлопнула дверь, упал стальной засов и я сказал:

— Похоже мы сглупили. Пока они не начали петь, был шанс их всех перебить… но теперь…

— А что теперь? — спросила вдруг Нутриева.

— А теперь я не знаю что, — сказал я. — Но тратить магию на попытки сломать их странный щит явно не стоит. Мы её можем всю истратить, а потом они нас точно поубивают имея такой численный перевес.

— Ты прав, — грохнул Быбелкин по столу кулаком, так что подлетели стаканы с чаем и вином, немного выплеснувшись.

— Потише братишка, — сказал Буревестников, оттирая вино с рукава.

Мы сели за стол и мне почему-то захотелось спать. Я глянул по сторонам. Зевнула Маша, потом Вита и Никита. Ну как можно спать в такой момент? В момент опасности. Но зато мы все были спокойны. Поразительно спокойны.

Спокойны как покойники.

Спать было нельзя! Я это понимал! Тут было что-то не так. Но разум, словно наглотавшись угарного газа, желал немного передохнуть. Мне захотелось прикрыть глаза, хотя бы на пару минут и подумать о том что делать дальше.

Я прикрыл глаз и стал думать. В голову лезли какие-то левые ассоциации. Потом образы бесноватых, гримуар… что-то ещё.

Проснулся я в каком-то древнем городе, окутанным дымом. Рядом носились люди с завязанными лицами в балахонах, вроде тех бесноватых что погрузили нас в сон. Слышался звук битвы где-то вдалеке… Я замер. Они пробежали мимо с оружием в руках и словно не видели меня.

Вдалеке возле часовни, под лунным светом виднелась недвижимая фигура. Это был кто-то из наших. Я почувствовал что в руке у меня меч…

Двинувшись с места, я тут же обратил на себя внимание двух бесноватых. Они ринулись ко мне. В лунном свете блеснули лезвия топора и меча. Гулкие удары ног о каменную мостовую разносились эхом, которое ударялось о кирпичные стены и усиливало эффект.

Я сделал выпад вперёд и пробил грудь ближайшему из них. Крови не было, но он сразу ослаб. Крутанулся на месте! Веер огненных стрел срезал им головы!

Шмяк! Головы укатились крича в сторону.

Обезглавленные тела принялись меня слаженно атаковать. Отбил меч, парировал с трудом топор, а потом срезал древко Огненным клинком, маневрирую между ними…

Когда их тела были расчленены окончательно, я услышал голос Наставника:

— Просыпайся… ты слишком поздно сообразил что надо делать. А теперь просыпайся! Ответ в гримуаре… иначе вам смерть.

— В каком гримуаре, где он ответ? — крикнул я.

Но вместо этого опять оказался на диване.

С трудом я разлепил глаза.

Зажёг магией несколько свечей. Взгляд тут же упал на дьявольскую книгу обтянутую человеческой кожей. Я стал листать гримуар через Инфо. Ближе к концу вычитал что-то знакомое. В тексте говорилось о заговоре одержимых. Они произносят некие звуки, создавая магией тёмного звука непреодолимый щит и одновременно усыпляя жертву или жертв.

Но была одна заметка.

«…может показаться что это заклинание идеально. Но это не так! Помимо того что проведение данного ритуала возможно лишь в избранные дни и часы… Страшитесь слуги демонов его, оно опасно, ибо это большой риск! Щит нельзя пробить магией, это верно, но ритуал и не длиться бесконечно. Ритуал скоротечен! После того как действие тёмного щита закончиться, иссякнет вся магия у его проводящих. Здесь я привожу формулу по его длительности: один слуга тьма считается за пять — десять секунд в зависимости от его силы. Для того что бы подсчитать полную длительность ритуала нужно умножить количество слуг на эти секунды. Примечание: но не более чем на пол часа.

Ниже приведена формула по которой можно высчитать сколько секунд может дать каждый из слуг…»

С квадратной головой я положил книгу на стол. Если там примерно около трёх сотен бесноватых, тогда умножаем грубо говоря на семь секунд. И получаем…

Тридцать пять минут. В гримуаре сказано, что не больше получаса. Так значит. Я глянул на часы на руке. Прошло уже пятнадцать минут. Пора будить ребят!

Срочно!

Я подошёл к Маше. Она спала словно младенец, как спящая красавица. Я двинул её, пихнул, потянул за руки. Безвольное тело, лишённое намёка на силу!

Что делать?! Сердце заколотилось в панике, мне показалось что так они и останутся в таком состоянии, покуда сюда не ворвутся эти орды одержимых.

Налив стакан холодной воды в кружку, я пару секунд подождал и размахнувшись выплеснул его в лицо Маше. Она тут же вскочила и закричала, разразившись руганью:

— Какой же ты идиот! Зачем ты это сделал, скотина!? — закричала она и осеклась, неуверенно продолжив: — Я закрыла глаза на пару минут…

— Надо разбудить остальных иначе они нас поубивают, когда кончится ритуал…

— Какой ритуал? — вопросительно посмотрела она на меня.

— Быстрей буди! По ходу поймёшь. — сказал хладнокровно я, наливая новую порцию холодной воды в стакан.

Я плеснул его в лицо Быбелкину.

Ноль реакции.

— Чёрт, — чуть не сел я на диван от растерянности. — С ним не получается…

Маша плеснула в лицо воды Вите.

Тоже ноль реакции.

— Растолкай её, пихни, ударь по щекам, — дал совет я, думая что делать с Быбелкиным.

Маша занялась Витой принявшись её трепать за одежду и за руки. Я же сосредоточился на Быбелкине, старясь не глядеть на часы. Скоро время кончиться и эти несколько сотен бесноватых ворвутся сюда, что бы нас резать и бить…

Я стал поджигать магией Быбелкина не найдя ничего лучше. Спустя секунды его лицо покрылось испариной. Я же мешкал, не зная что предпринять, оставить или поддать ещё огня.

Ещё огня! Я сжал руку.

— Буров! — закричал Быбелкин в ярости подлетев с дивана.

Он кинулся на меня с голыми руками, в попытке бороться под тусклый свет нескольких свечей. Опрокинув стол с едой и напитками мы покатились по комнате. Я старался сделать так что бы мен не убили. Быбелкин же сконцентрировался на моей шее, старясь лишить меня и грамма воздуха.

— По другому было никак, — прошептал я напрягши шею. Быбелкин был весь красный, на шее вздулись вены от напряжения, глаза в бешенстве широкого отрыты и тоже красные.

— Что ты несёшь! Зачем ты хотел меня убить?!

— Вы заснули от ритуала… посмотри на Нину… она спит. Скоро нас убьют…

Быбелкин глянул на диван где спали остальные. И резко ослабил хватку. Краем глаза я заметил что от мощных ударов по щекам проснулась Вита. Единственная пока кто не кричал и не бросился нас убивать…

— Что такое? Что происходит?! — спросил опять Быбелкин, но уже глядя на меня не так враждебно.

— Вставай! Надо будить остальных! Иначе они нас убьют… слышишь! уже отпевают нас!

А за окном продолжалось это дьявольское пение. Прислушавшись к этому звуку Быбелкин окончательно пришёл в себя. А дальше мы разбудили всех. Кого чем, Никиту разбудили лишь порез руки ножом для торта.

В момент, когда проснулся последний звук пения резко смолк. Я кинулся ко окну и увидел что за ним темным темно. Свечи в руках бесноватых больше не горели, они растворились во тьме, слившись с ней окончательно.

— Ребята к оружию! — сказал я, покрепче перехватив свой широкий меч.

— Давайте что ли выйдем на улицу, — предложил неуверенно Быбелкин. — Дом жалко…

— Если тебе дом важнее чем наши жизни, то давай, — пришёл ответ Буревестникова.

— Ну ладно, — нехотя согласился Быбелкин. — Будем отбиваться внутри.

— Ты видишь где они? — спросил я.

— Ты же у нас имеешь род кота, насколько я знаю…

— Я ещё не настроился, — сказал я с досадой. Ночное виденье это тот навык, на который я забил полностью и ни разу осознанно не тренировал.

— Маша ты видишь? — спросил я, сообразив что у неё род кота основной, поэтому она должна по идее тоже видеть в темноте.

— Вижу, — вдруг отозвалась она.

— И что ты видишь? — спросил я.

— Никого нет…

— Как никого? — подал наконец голос Никита. Он проснулся последним, поэтому оклемался только сейчас.

— Вот так, никого. Пусто, пойду гляну на другую сторону окна, — сказала Маша и пошла к ступенями на второй этаж. На первом окна выходили лишь на две стороны.

Но и там никого не оказалось.

Тогда мы вышли на улицу и долго бродили вокруг дома. Следы были, но сами бесноватых нет.

— Где ж они есть? — спросил Быбелкин, сжимая топор и глядя по сторонам.

— Наверно истратили свою бесноватую энергию на эти дьявольские песнопения и решил не пытать удачу. Свалили…

— Свалили, — сказал даже с сожаление Быбелкин.

Мы пошли в дом, поставили стол, убрали с пола упавшую еду, вымыли от пролитых жидкости. Затем зажгли опять свечи. Налили чаю и поделили остатки тортов. Долго болтали о том что видели во сне. Все видели город в дыму, то ли в тумане и звуки битвы где-то далеко-далеко.

Спать мы так и не легли в ту ночь.

А как рассвело поплелись на остановку за пару километров, так как ни одна из машин ехать не могла.