Из ниоткуда с любовью

Брат

Из цикла «Вторжение».

— Приехали, — сказал пилот «этажерки», как называли в народе крылолеты. — Лагерь роллов за рекой. Там рукой подать.

Он явно немного чувствовал себя виноватым, что не сел ближе, но профиль местности не позволял.

Круглов вынул из грузовой ячейки вещмешок, попрощался с экипажем, спрыгнул на землю.

«Этажерка» — крылолет производства Грозненской рабочей авиакорпорации — медленно поднялась на высоту метров пятьдесят, а потом резко рванула и ушла стрелой под облака.

Вокруг была крымская степь, черное вечернее небо с крупными, как виноград звездами, казалось ближе, чем когда-нибудь.

На востоке в небе переливалось что-то радужное. Как предположил Петров, это работал галопроектор. В ту сторону он и пошел.

За рекой был холм, из-за которого пилот крылолета не посадил машину ближе, с холма Круглов и увидел летний лагерь роллов. Точнее, сначала услышал. Из лагеря доносились громкие звуки музыки. А потом уже открылся и весь лагерь — белые палатки, костры разной степени интенсивности. Уже когда Круглов спускался с холма, снова заработала галоустановка и над лагерем стали переливаться в такт музыке разноцветные геометрические фигуры.

Дойдя до первого костра, Круглов спросил у сидящих вокруг него волосатых молодых людей:

— Елену Круглову не подскажете как найти?

Роллы с сомнением посмотрели на его полевую форму Корпуса, некоторое время поразмышляли.

— А зачем она вам? — спросил один из роллов, оказавшийся, судя по голосу, девушкой.

— Она сестра моя, — сказал Круглов.

— Сестра? — в голосе у девушки-ролла прозвучало явное удивление. Но все-таки соизволила помочь:

— Тогда иди прямо, за площадкой их гнездо.

— Спасибо, — вежливо ответил Круглов и пошел прямо. За спиной он услышал: «Слышь, у Ленки-Зайца брательник в КаДэЭс, ну ни фига себе вааще!»

На площадке выступала какая-то группа. Пела что-то очень безысходное, судя по тексту — импортное, из России.

Я люблю свою Родину! Вроде бы

Я полжизни рабом на заводе был

И штаны носил прямо на скелет,

Но теперь меня это не торкает!

— Вам помочь? — перед Кругловым стоял какой-то парень с короткой стрижкой и вообще явно не ролл. В синей куртке со значком «Техподдержка».

— Я сестру свою ищу, — сказал Круглов.

— Как ее зовут? — деловито спросил парень.

— Лена… Елена Круглова.

Парень достал из кармана модный в этом сезоне планшет-коммуникатор «Искра», пощелкал пальцем по сенсорному экрану.

— Шестой сектор, вторая линия. Она там сейчас.

— А вы что, за ними следите?

— Приглядываем. — усмехнулся парень. — За ними глаз да глаз. Скоро снова в Россию?

— Завтра, — ответил Круглов.

Парень очень серьезно сделал рукой «рот-фронт».

— Убивайте там побольше гадов — и берегите себя.

И снова растворился в темноте.

Теперь Круглов заметил небольшие таблички с названиями секторов и линий, на которые был разбит вроде бы хаотичный лагерь роллов.

Шестой сектор оказался совсем рядом — девушка-ролл показала верно, и тут же нашлась и вторая линия. У большой палатки — немецкой, с гербом ГДР, наверное, списанной со складов Немецкой Народной Армии, вокруг костра сидели роллы — точно такие же, как и встреченные Кругловым раньше — лохматые, в драных джинсах. Молодой парень играл на гитаре.

Кто виноват, что ты устал,

Что не нашел, чего так ждал…

Круглов подошел поближе. И сразу почувствовал в воздухе запах травки. Неодобрительно хмыкнул.

— Ой, Сашка! — вскочила с резинового матрасика хрупкая девочка и повисла на Круглове.

— Привет, Ленка, — Круглов тоже крепко, хотя и осторожно, обнял ее.

Песня прервалась. Сидящие вокруг костра с интересом смотрели на эту сцену.

Девушка оторвалась от Круглова, радостно защебетала:

— Это мой брат, Сашка.

— КДС? — осторожно осведомился кто-то.

— Третья бригада КДС, батальон имени Луи Варлена, — кивнул Круглов.

Спросивший усмехнулся:

— Несете счастье людям, которые вас этого не просили.

Круглов не стал ничего на это отвечать, обратился к сестре.

— Ленка, я завтра уезжаю. Заехал повидать. Утром еще в Сталинград — стариков увидеть. Плохо, что ты им так редко звонишь.

— Передавай им привет. И что у меня все хорошо.

— Посидеть тут у вас можно? — доброжелательно спросил Круглов у роллов.

— Сидите, — ответил парень с гитарой. — Если не будете нас пытаться перевоспитывать.

— Не буду, — сказал Круглов. — Живите как хотите. Советская власть для тех, кому она нужна. А за вами пусть ребята из «Техподдержки» приглядывают.

— Ой, да ладно, — сказала какая-то девушка. — А вы-то чего лезете в Россию — им там что, очень надо, чтобы вы их от капитализма спасали?

— Нам это нужно, — сказал Круглов, усаживаясь на матрасик рядом с сестрой.

Потом они всю ночь сидели у костра, время от времени Круглов лениво отбивался от агрессивных наскоков молодых людей, в том числе пришедших из других гнезд.

А еще они слушали грустные песни с Той Стороны, смотрели галосветомузыку в виноградно-звездном крымском небе, пили слабенькое вино, которым роллов снабжал расположенный недалеко коммунистический кибуц переселенцев из Палестины, и ели плов, который для неформалов готовили девушки-узбечки из «Техподдержки».

Под самое утро Круглов взял гитару и спел свою любимую песню, балладу памяти Шестой бригады Корпуса Добровольцев Свободы, погибшей на Той Стороне во время ядерной атаки против Омской рабочей коммуны.

Утром ребята из «Техподдержки» добросили его до маленькой станции регулярных крылосообщений в Джанкое, где он заодно купил билет до Гатчины-Троцка, откуда и планировалась очередная заброска парашютистов КДС на Ту Сторону, в Российскую Федерацию.

В ожидании рейса Круглов сидел на маленьком вокзале, ел татарскую самсу, купленную в привокзальном кафе и рассматривал мозаичное панно на стене — по времени явно какой-то советский раритет конца 30-х годов прошлого века: несколько восточного вида Бухарин, Сталин и Троцкий на фоне Мавзолея и надпись: «У Ленина нет наследника. Его наследник — партия большевиков».