Истребитель 2Z

Потомок корсара

— Однако я сниму протез, — сказал Штопаный Нос. — В нем жарко и неудобно долго разговаривать…

— Как же все-таки звать вас? — осведомился Лебедев.

— Мое имя — Урландо.

Штопаный Нос — Урландо снял протез с моноклем и усами и спрятал все это обратно в карман:

— Сегодня, когда вы, Лебедев, проснулись после суточного сна, вы спросили себя: «Где я?» Ваш штурман, Василий Павлович Гуров, наверное, тоже хочет это узнать. Отвечаю: вы находитесь в моей лаборатории. По некоторым причинам, для опытов я вынужден выбирать довольно уединенные уголки земного шара. Моя пловучая лаборатория может погружаться. Сейчас мы находимся в двенадцати метрах под водой океана.

«А вдруг он все врет?» подумал Лебедев.

Он решил быть корректным, меньше говорить, больше слушать. Вести себя с Урландо нужно осторожно, но солидно и с достоинством. Это само собой разумеется. Но главное — освободиться из плена, дать весточку своим…

«Нужно накапливать сведения и силы, чтобы в соответствующий момент…» Думая так, Лебедев ясно представлял себе, как в соответствующий момент он даст решительный бой противнику. Уверенность в победе была для Лебедева несомненной.

Урландо же, придавая голосу своему оттенок полнейшей откровенности, рассказывал, как он хотел продать свое изобретение то одному капиталисту, то другому:

— Мне нужны были деньги. Я не намеревался благодетельствовать человечество. Меня прельщает мысль о моем могуществе, которое приближается.

— Ваша машина готова? — холодно и небрежно спросил Лебедев.

— Почти готова. Я ставлю последние проверочные опыты. Мой непобедимый истребитель будет приведен в боевую готовность, и тогда я стану могущественнее всех в мире.

Доев апельсин и аккуратно сложив салфетку, Лебедев посмотрел на товарища. Штурман не спускал глаз с Урландо. По первому указанию начальника он был готов на все. Лебедев вежливо обратился к Урландо:

— Завтрак превосходен. Теперь разрешите мне быть откровенным. Я сомневаюсь, синьор Урландо, чтобы вы стали могущественны.

Урландо сморщил губы:

— Вы говорите загадками.

— Нисколько. История ваша ясна. Со своей истребительной идеей вы сначала бросались то туда, то сюда. Одни вас принимали за сумасшедшего, у других попросту не было денег, так как вы просили, разумеется, немало. Да, кроме того, подобные машины в настоящее время не могут быть частной собственностью отдельного человека, будь он хотя бы архимиллиардер. Но вот о вашем проекте узнаёт фашистское командование, и оно покупает вас.

— Вы много знаете, Лебедев.

Но Лебедев отрицательно покачал головой:

— Уверяю вас, что до сегодня я ничего не знал. Но достаточно было ваших отрывочных намеков, чтобы каждый политически грамотный человек сообразил, как в действительности обстоит дело, и дал бы ему единственно правильную оценку.

Урландо усмехнулся:

— Это ваше личное мнение?

На усмешку противника Лебедев твердо сказал:

— Да нет яге. Любой большевик вам так скажет. Ну, хорошо, я — член Всесоюзной коммунистической партии большевиков, партиец. Но вот рядом со мной сидит непартийный большевик, молодой наш штурман. Я умолкаю. Пусть теперь говорит товарищ Гуров.

Штурман серьезно и строго посмотрел на Урландо:

— Синьор, вы никогда не станете могущественным. Наглее станет только ваш хозяин — фашизм. Вы — только слепое орудие в его руках, исполнитель его страшной программы — истребления всего прогрессивного человечества. Лишь только вы, как подрядчик, сдадите хозяину свою машину, вы станете для фашистских заправил неудобным, и от вас постараются избавиться. От политики вы не спрячетесь даже на дне океана.

Урландо вскочил в бешенстве:

— А я докажу вам!

Он хлопнул в ладоши. Стол с остатками завтрака исчез. В комнату вошли четыре рослых человека. Урландо что-то приказал им на языке, которого не поняли ни Лебедев, ни Гуров. Люди грубо схватили их за руки. Лебедев насмешливо крикнул:

— Таково ваше доказательство?

Гуров презрительно прищурился на Урландо:

— Фашистский десерт к завтраку?

Урландо закусил губу, потом быстро сказал:

— Я докажу вам мое могущество. Штурман отправится к себе. Вы, Лебедев, останетесь здесь. Будете дожидаться.

Двое людей, выворачивая руки, бросили Лебедева лицом на тахту. Когда он вскочил, в комнате уже никого не было. Лампа в плафоне начала уменьшать свою яркость.

Лебедев сжал кулаки:

— Ну, погодите!.. Расчет после…