Истории Асгарда. Трилогия

Глава одиннадцатая

Следы великанов привели Троицу Воинов через весь Йотунхейм к Асгардским горам. По дороге пришлось остановиться на ночлег. От остановки до самого рассвета каждый герой по два часа нес дозор, пока остальные отдыхали.

Огун вызвался дежурить первым и внимательно следил за округой. Костер, который, даже рискуя быть замеченными, развели Асгардцы, чтобы защититься от холодов Йотунхеймской ночи, давал немного света. За два часа его дозора никто их не потревожил.

Фандрал занял пост вторым. Он бродил вокруг места ночлега, предпочтя движение близости к костру. Когда Огун разбудил товарища, светловолосый Асгардец как раз грезил о Хельге. А может быть, об Элле, спросонья он уже не разобрал. Однако Фандрал был уверен: спать было бы куда теплее, будь одна из них, а то и обе, рядом с ним. За два часа, которые лагерь охранял Фандрал, тоже ничего примечательного не случилось.

Последним наступил черед Вольштагга, и старый воин умудрился прободрствовать значительную часть этого времени. Значительную, по его меркам, – это около четверти часа из двух. Однако Фандрал больше не смог заснуть и тоже присматривал за окрестностями, пока его товарищ дремал, стоя на посту.

При первых лучах рассвета Фандрал осторожно ткнул Вольштагга по голени не обутой ноги.

– Просыпайся, отважный Лев Асгарда.

– Х-х-хмф. А? – Вольштагг беспокойно осмотрелся. – Ты зачем пинаешься, Фандрал? Я во все глаза высматриваю, не подбирается ли к нам какой проходимец, а чтобы он потерял бдительность, притворяюсь, что уснул. Будь спокоен, пусть мои веки и прикрыты, остальные чувства остры как клинки.

– Боюсь, единственное твое острое чувство – это вкус.

– Проклятье! – проговорил Огун, оглядев снежные просторы. – За ночь следы Тьяцци замело.

Фандрал сдвинул брови.

– То есть теперь мы не знаем, куда идти?

Огун задумчиво посмотрел вперед, а затем ответил:

– Да нет, путь от замка сюда вполне красноречиво указывает, куда он направился. К Суртурову зеву.

Услышав это, Вольштагг вздрогнул.

– К вулкану близ Бурлящей равнины?

– Именно, – тихо проговорил Фандрал. – Но зачем бы туда идти ледяному великану?

– Большинство из них не пошли бы, – ответил Огун. – Но большинство из них и не продумывают планы на такой долгий срок, как Тьяцци.

– Долгий? – растерянно спросил Фандрал. – Его кража всего за несколько дней почти сокрушила Асгард. Если бы нам не передали яблоки раньше положенного...

Огун покачал головой.

– Асгард так быстро ослаб только из-за Локи и чар, которые он наложил сообразно своим недобрым намерениям. Тьяцци об этом не знал. Если бы не бог коварства и обмана, Асгардцы еще несколько месяцев сохраняли бы свои силы.

Фандрал кивнул.

– Тогда понятно, почему он решил скрыться. Он наверняка ожидал, что Асгардцы явятся в Йотунхейм за волшебными плодами, и не знает, что, кроме нас троих, остальные слабы.

– А более скрытного места для ледяного великана и не придумать, – добавил Вольштагг. – Ну кто станет искать его в жерле вулкана?

– Верно, – согласился Огун. – Это я разгадал, куда он направился, но даже мне с трудом верится, что ледяной великан решился туда пойти. А значит, такого врага, как Тьяцци, не стоит недооценивать.

– Да, но дольше тянуть мы не можем, – решительно проговорил Фандрал. – Давайте сворачивать лагерь. Пора спешить в Суртуров зев!

С места путешественники снялись за считаные минуты: три воина так часто вместе бороздили просторы Девяти Миров, что каждый знал свою задачу и выполнял ее споро и легко.

Вскоре заснеженные равнины сменились пушистым ковром травы, вокруг потеплело – день разгорелся в полную силу, да и вулкан был все ближе.

К полудню всадники достигли подножия Суртурова зева. Из жерла поднимался дым, а по бокам стекали струи раскаленной лавы. Лошади упирались, не желая идти по обжигающему грунту.

Огун покачал головой.

– Жар для подков еще хуже, чем для голых копыт. Придется дальше идти пешком.

Вольштагг нахмурился.

– Может, для копыт горячая почва и опасна, только вот для моих голых ног – едва ли не хуже.

– Если Лев Асгарда хочет воздержаться от битвы и... – начал Фандрал.

– Постыдись, – перебил его старый воин. – Ничего такого я не хочу. Вольштагг Увесистый никогда не бежал от битвы! Уж тебе ли не знать, когда мы веками бились плечом к плечу!

– О да, это верно, – с ухмылкой проговорил Фандрал.

Воины привязали коней к дереву, которое, пусть и высохшее, наверняка устоит до их возвращения. Огун напоил лошадей. Фандрал дал скакунам припасенного заранее сена.

Троица двинулась вперед, к великому вулкану. Огун пошел первым, держа наизготовку свою булаву. Вторым шагал Фандрал, готовый пустить в ход вытащенный из ножен Фимбульдраугр. Вольштагг, вскрикивая и подвывая каждый раз, как касался босой ногой горячей земли, замыкал строй. Только Асгардцы начали подниматься в гору, как откуда-то раздалось:

–- Поразительно!

Это был Тьяцци. Он стоял у входа в пещеру посреди возвышения – выступ как раз позволял ему занять удобную позицию в битве.

Фандрал занес меч над головой.

– Мы пришли забрать волшебные яблоки!

Тьяцци усмехнулся.

– Вот как? Должен сказать, я слышал о том, какой Огун потрясающий следопыт, но до сего дня не особенно доверял молве.

– Откуда тебе знать, – спросил Вольштагг, – что тебя не выдал один из подданных?

– Только Анборн знал, куда я иду, а ему я сказал, что спрятал яблоки в пещере в Скартхейме. Если бы вы и вынудили его меня выдать, вам бы это не помогло.

– Умно, – заметил Огун. – Хотя необходимость врать своим союзникам выдает в тебе не лучшего правителя.

– Увы, я не много хорошего могу о них сказать. Но к делу. Советую вам вернуться в Асгард, если вы не желаете принять унизительную смерть в жерле вулкана.

Будто в подтверждение его слов, под ногами воинов раздался рокот, земля затряслась. Фандрал и Огун устояли, Вольштагг же, старавшийся не опираться на босую ногу, не удержался и упал.

Пока Увесистый воин силился встать, заговорил Фандрал:

– Сам Один послал нас сюда и наказал вернуть плоды. Мы без них не уйдем.

– Значит, вы и вовсе не уйдете, – ответил Тьяцци.

Жерло извергло новые струи лавы. Огун опасался, что раскаленный поток слишком быстро достигнет подножия и усугубит их положение. Он не мог понять, как ледяной великан, привыкший к холодам Йотунхейма, выдерживает такой жар. Нужно было разобраться с гигантом, пока их не накрыло лавой. Огун бросился в бой, за ним последовал Фандрал.

Тьяцци, под рукой которого не было другого оружия, кроме застывшей лавы, не подпускал к себе воинов простым, но эффективным способом: кидая в них камни.

Фандрал увернулся от одного броска, Огун ушел от второго.

– Рано или поздно, Тьяцци, у тебя кончатся камни! – крикнул Фандрал.

– Силы у вас иссякнут гораздо раньше, Асгардец.

Огун наметил более извилистый путь наверх и за-брался в щель, которая скрывала его от ледяного великана и отчасти защищала от камней.

Фандрал предпочел более прямую атаку и рванул вверх, ловко уходя от булыжников Тьяцци.

Что до Вольштагга, он с трудом поднялся: камень все нагревался, и опираться на левую ногу становилось все больнее – а ведь во всех Девяти Мирах было не сыскать воина, которому хуже удавалось бы скакать на одной ноге, чем Льву Асгарда.

Когда Тьяцци метнул в противников очередной камень, Фандралу пришлось прижаться к вулкану. Он ощутил нарастающий жар и посмотрел вверх. По склону бежала тонкая струйка лавы. Краем глаза Асгардец заметил, что Огун показался из своего убежища, и понял – ледяного великана нужно отвлечь, иначе Тьяцци заметит его товарища. Фандрал быстро метнулся вперед, приземлился у ног врага, а затем вскочил на плечи исполина и замахнулся, чтобы поразить его в шею.

Огун выскочил сбоку и нанес тяжелый удар булавой по ноге великана.

Тьяцци спокойно отбросил в сторону Фандрала, но при этом отвлекся и удар Огуна пропустил. Ледяной великан со злостью оттолкнул Мрачного воина.

Фандрал в полете сумел ухватиться за выступ горы. Это решение оказалось не самым разумным: камень успел нагреться еще сильнее, пришлось разжать руку и упасть на плоский выступ. Падение оказалось неудачным: похоже, вышибло из сустава бедро, и Асгардец не удержался на ногах. Но случилось и что-то еще. Во время падения воин ощутил небывалую усталость и, будто из ниоткуда, его захлестнула боль.

Огун силился подняться на ноги, но его спину сковало, да так, что он не мог пошевелиться.

– Заклинание! – закричал Фандрал. – Оно больше не действует!

Огун и хотел бы от души проклясть Локи за то, что все случилось так не вовремя, но на этот раз бог коварства и обмана был ни при чем. Он ведь предупреждал, что рано или поздно чары рассеются, но когда именно – неизвестно. Если бы в пути воинов не задержали Буйный исполин, гномы и тролль, они выполнили бы поручение Одина еще до прошлого вечера, но из-за неожиданных проволочек заклинание перестало работать в самый неудачный момент.

И теперь, как ни печально, судьба Огуна, Фандрала и Вольштагга (если бы он все-таки забрался наверх хоть чуть-чуть) оказалась в руках ледяного великана.

Фандрал попытался встать, но понял, что вконец измотан и сильно ранен. Он опасался, что бедро пострадало по-настоящему серьезно.

Огуна сразила боль в пояснице, отдававшаяся по всему телу, и он не мог даже двинуться с места.

Тьяцци залился смехом.

– Вот так все и кончится, – сказал он. – Тор не оправился от ран, что нанес ему мой предшественник. Здесь нет ни Балдера, ни Сиф. Эйнхерии и валькирии тоже не идут вам на помощь. Раз Один отправил вас троих, должно быть, его совсем сразило отчаяние. Да уж, я большего от вас ожидал, Асгардцы.

От подножия горы раздался голос.

– Тебе всего лишь улыбнулась судьба, Тьяцци. – Вольштагг оторвал клок от рукава, нашел плоский обломок остывшей лавы, привязал его к ступне и наконец смог ходить.

– Это как? – спросил Тьяцци, завороженно разглядывая старого потрепанного воина.

– Локи хотел сам украсть яблоки, и потому зачаровал их так, чтобы, едва их заберут у Идунн, все, кто пользуется их силой, разом ощутили слабость и все свои болезни. На нас бог коварства наложил другое заклинание – и Троицу Воинов временно миновала эта беда.

– Но теперь это заклинание рассеялось, – добавил Фандрал.

Тьяцци запрокинул голову и расхохотался.

– Что за чудесная шутка! Я-то хотел выжидать, пока Асгардцы ослабнут, и только потом захватывать город. А благодаря Локи он уже у меня в руках. Я собирался живьем содрать с бога коварства кожу, но теперь придется сперва его поблагодарить.

Пока Тьяцци говорил, Вольштагг потихоньку карабкался вверх по вулкану. Это было нелегкое занятие – по большей части воину все равно приходилось опираться на правую, обутую ногу.

– Может, Фандрал Ловкий и Огун Мрачный тебе больше и не соперники, но ты еще не сражался с Вольштаггом Увесистым!

– На тебя, толстяк, много сил не уйдет. – Ледяной великан ткнул пальцем в сторону светловолосого воина: – Фандрал известен как лучший мастер меча во всех Девяти Мирах. Огун преследует своего врага и не останавливается, пока не сразит его. А что же ты, Вольштагг? Ты знаменит как лучший хвастун Асгарда, который выслеживает лишь время обеда и не останавливается, пока не кончатся яства. Да и заклинание Локи на тебя больше не действует. Тебя ли мне бояться?

Борясь с одышкой, Вольштагг медленно-медленно продвигался вверх по вулкану.

– Твоя ошибка в том, Тьяцци, что ты не знаешь, откуда взялись эти байки. Да, последние несколько столетий надо мной не упускают возможности пошутить, и мой желудок стал известнее моего меча. Но я намного старше своих товарищей. Я видел бесчисленные битвы, когда нынешние герои Асгарда еще не умели ходить.

Тут Вольштагг замолчал – продвигаться дальше стало еще труднее. Тьяцци же просто смотрел, увлеченный тем, как упорно, превозмогая себя, лезет наверх Лев Асгарда.

– Да, – продолжил Вольштагг, – сейчас я предпочитаю хвастаться нелепой байкой и вкушать разнообразные яства, но ведь война – это игра для молодых. Да и, не в пример моим друзьям, а также Тору, Балдеру, Хеймдаллу и Сиф, у меня есть семья. Лучше уж самому вернуться домой и рассказать детям сказку о героических подвигах, чем просить соратника передать им весть о гибели отца.

Подобравшись еще ближе, Вольштагг убедился, что окаменевшие щепы, которые он подобрал у замка, все еще при нем.

– Но ты просчитался, как и другие, Тьяцци. Ты поверил, что мой аппетит и объемы обсуждают только из-за того, что Лев Асгарда горазд лишь брюхо набивать. А дело не в этом. Просто у меня давно нет желания ввязываться в ненужное кровопролитие. Я свое уже отвоевал.

Вольштагг забрался на площадку при входе в пещеру, где Тьяцци с трудом умещался в полный рост, однако довольно большую, на взгляд Асгардца. Он посмотрел на великана, который, в свою очередь, недоверчиво разглядывал старого воина.

– Но ты угрожаешь всему Асгарду! И, что хуже, моей семье! Этого я не потерплю!

Вольштагг выхватил из-за пояса окаменевшую дубовую щепу, занес ее над головой и вонзил в ногу Тьяцци.

Обломок пронзил его стопу с той же легкостью, что и плоть Нильса.

Тьяцци вскричал еще громче, чем враг Вольштагга перед крепостью, а старый воин не упустил возможности вонзить в другую его ногу еще одну щепу. Как и в прошлый раз, обломки твердой древесины накрепко пригвоздили ледяного великана к месту. Тьяцци замахал руками, стараясь удержаться, но все равно неуклонно падал вперед.

Вольштагг попятился так, чтобы оказаться под головой великана, и когда лицо Тьяцци описало в воздухе нисходящую дугу, нанес мощный удар по его челюсти. От силы удара ледяного великана отбросило назад, и Тьяцци рухнул на спину перед входом в пещеру. Ноги его так и остались прибитыми к камню.

Хоть это и далось ему нелегко, Фандрал рассмеялся и проговорил:

– Отлично сработано, старый друг!

Но Вольштагг, вопреки обыкновению, не прислушался к похвале, даже не обратил на нее внимания. Вместо этого он, по-прежнему управляясь с одной толком обутой ногой, двинулся в глубь пещеры.

И почти сразу вернулся, неся в руках два золотых яблока и жуя третье. Огун оказался слишком далеко, и Вольштагг попросту бросил ему плод. Мрачный воин нетерпеливо поймал его и тут же впился зубами в мякоть. Фандрал был ближе, и Вольштагг вложил яблоко в его протянутую руку.

– Должен признаться, я поражен, мой друг. Не помню, чтобы когда-то меня так восхищала твоя мощь с тех пор, как ты своими руками одолел ледяных великанов сотни лет назад, на пути в логово Фенрира.

– И я, – проглотив кусок волшебного яблока, признался Огун. – Тебя ведь тоже, как и нас, покинули силы, и все же ты взобрался на гору.

Вольштагг усмехнулся.

– Нет, вы только посмотрите! Фандрал, Огун, кто-нибудь из вас видел, чем я занимаюсь в последнее время? Может, вы сильны, быстры и подтянуты в обычное время, но заклинание Локи легко вывело вас из строя, ведь никто из вас не привык готовиться к немощи. Я же, как воин, давно не так ловок, и уже тысячи лет как привык к своим слабостям. Я знаю, как воевать, когда силы подводят.

Четырежды откусив от яблока, Фандрал наконец смог без боли двигать ногой.

– Но это не объясняет, как ты умудрился свалить Тьяцци одним ударом.

– Оглядитесь по сторонам, – принялся объяснять Вольштагг. – Даже не так. Смотрите, какой жар. Уверяю, внутри пещеры еще горячее. Ничто так не ослабляет ледяных великанов, как тепло. Тьяцци пришел сюда, чтобы пересидеть опасность, а не в поисках укрепления для обороны. Он хотел просто дождаться, когда на Асгардцах скажется отсутствие яблок.

Фандрал кивнул.

– Тогда понятно, почему он просто кидал в нас булыжники. Ему стоило бы продумать более надежную стратегию.

– Ну, конечно, тепло плохо на нем сказалось, – сказал Огун, задумчиво потерев подбородок. – Это объясняет и то, как слабо он меня ударил. Ты очень умен, мой друг.

– Ну само собой! Лев Асгарда – совсем не дурак! А теперь поторопитесь восстановить силы – лава приближается, и лучше бы нам убраться отсюда, пока она нас не затопила. Давайте заберем остальные яблоки и поспешим на помощь Асгарду!