Истории Асгарда. Трилогия

Глава седьмая

Вольштагг не успевал вернуться вовремя.

Поначалу он намеревался пойти домой сразу же после того, как навестит Тора, но тут с прямого пути его сбил торговец фруктами. У того оказались чудесные груши и хурма – Вольштагг был просто обязан их попробовать. А затем его отвлек запах похлебки, которую готовили в корчме на главной дороге. И, разумеется, он был обязан отведать кушанье, чтобы убедиться, что сегодняшний его вариант полностью соответствует обычным высоким стандартам кухарки. А потом его задержали несколько юношей, желавших послушать рассказы о подвигах храброго Вольштагга Увесистого. А кто он такой, чтобы отказывать публике?

Когда Вольштагг все-таки добрался до дома, несколько его детей играли, а младших нигде не было видно. Вот и хорошо, поскольку им давно уже полагалось быть в постели.

Старшие дети играли, читали книги из библиотеки или поглощали какой-то десерт, который Вольштагг намеревался отведать, – надо же увериться в том, что его отпрыски едят только самую качественную пищу.

Дегустируя десерт, Вольштагг заметил отсутствие Аларика и Хильде – подозрительно. Ложиться спать пораньше было не в их характере. Скорее наоборот, бывали ночи, когда Вольштагг опасался, что ему придется привязать непокорных к постелям, чтобы уложить до полуночи.

Отведав десерты и оставив пару кусочков, Вольштагг взглянул на жену Гудрун, заснувшую на диване.

На мгновение он улыбнулся, наслаждаясь мирным видом любимой женщины. Гудрун спала на боку, обняв руками подушку. Такие моменты напоминали Вольштаггу, почему он женился.

А затем жена открыла один глаз. Заметив Вольштагга, она резко вскочила.

– Ты где был? – поинтересовалась она скрипучим, обвиняющим тоном, который звучал еще хуже из-за пересохшего после сна горла.

– Я...

– И не вздумай оправдываться! Дети вели себя просто ужасно большую часть дня, а где был ты?

– Ну, я...

– А хуже всего то, что Хильде и Аларик подрались!

Это моментально остановило Вольштагга от попытки придумать очередной предлог.

– Что? Из-за чего?

– Не имею ни малейшего понятия. Знаю лишь, что это как-то связано с одним из твоих охотничьих ножей – тем, который ты сдал в ремонт.

– С чего бы им...

– И еще: ужин оказался испорчен, ведь предполагалось, что ты будешь на нем присутствовать, но мне пришлось выкинуть всю дополнительно приготовленную еду, поскольку тебя на ужине таки не было!

– Я...

– Так что же ты мне скажешь? Ну? Отвечай! Почему ты молчишь?

Подобные разговоры напоминали Вольштаггу, почему он столь часто предпочитал отправляться на поиски приключений.

– Полагаю, – сказал он наконец, – что ты от-правила Аларика и Хильде по их комнатам?

– Ну разумеется! Они знают, какое наказание полагается за драки! В этом доме я не потерплю подобного поведения ни от кого!

Вольштагг кивнул:

– Яс ними поговорю.

С этими словами он пошел вглубь дома, туда, где располагались спальни всех детей. В спину ему прилетел окрик Гудрун:

– Мы еще не закончили обсуждать ужин!

– Уж в этом я не сомневаюсь, – пробормотал Вольштагг.

Он смутно вспомнил, что Аларик сломал охотничий нож с драконом на рукоятке в нелепой попытке срубить лиственное дерево на лужайке.

Приблизившись к комнате Аларика, Вольштагг также вспомнил, что давным-давно обещал подарить этот нож Хильде. По правде говоря, он постоянно обещал детям подарить то одну, то другую вещь, не рассчитывая на то, что они вспомнят об этом разговоре хотя бы на следующий день. И уж совершенно точно он не ожидал, что дети будут помнить об этом много лет спустя. Когда Хильде заинтересовалась охотничьим ножом с рукояткой в виде дракона, она была еще совсем крохой, и Вольштагг даже не подозревал, каким особенным ребенком она вырастет. Он пообещал подарить ей этот нож, думая, что из этого ничего не выйдет.

Однако случившаяся сегодня драка явственно на-мекала: по крайней мере, что-то из этой истории вы-шло, и гораздо быстрее, чем если бы Вольштагг действительно намеревался подарить дочери этот нож.

Открыв дверь в спальню, он увидел Аларика, лежащего на кровати почти в той же позе, что и Гудрун на диване. Мальчик делил комнату с несколькими братьями, но остальные дети играли или поедали десерт где-то еще.

Однако при виде ангельского облика сына хмурое выражение лица Вольштагга не растаяло, отчасти потому, что он злился на Аларика, и отчасти потому, что и сам мальчик корчил гримасы, прижимая к себе подушку.

Как только Вольштагг вошел, Аларик уселся на кровати.

– Я не виноват! – воскликнул он без всякого вступления.

Улыбнувшись, Вольштагг ответил:

– Ты же даже не знаешь, зачем я пришел.

– Нет, знаю. Мать велела тебе накричать на меня за драку с Хильде, но она первая начала!

– Расскажи в точности, что произошло, сын мой. – Вольштагг уселся на кровать в ногах Аларика. Пружины страдальчески застонали, прочувствовав внушительный вес Асгардского Льва.

– Я просто сидел в гостиной. А затем Хильде возникла словно из ниоткуда и спросила у меня про свой нож. Я и не думал, что у нее может быть нож, и так ей и сказал. Она сказала, что нож с рукояткой в виде дракона, тот самый, который я считал твоим, тот, с которым ты ходил на волка Фенрира, – это ее нож. А затем она меня ударила!

– А ты объяснил Хильде, почему она не нашла нож на его месте на полке?

Аларик слегка смутился.

– Ну, в общем, да.

– Хильде сказала правду, – произнес Вольштагг, похлопав сына по колену. – Я действительно пообещал подарить ей этот нож, когда она станет достаточно взрослой, чтобы научиться должным образом им пользоваться. Будь благодарен, что этот день еще не наступил, иначе сегодня она могла применить это орудие на тебе.

Аларик нахмурился:

– Как она могла применить этот нож на мне, если он в ремонте?

– Неважно, – поспешно сказал Вольштагг, – я хочу донести до тебя, что ты без спроса взял вещь, которая тебе не принадлежит.

– Но ты уже наказал меня за это! Это нечестно! Вольштагг покачал головой.

– Ах, сын мой, тебе важно усвоить одну вещь. Как бы родители ни пытались защитить своих детей от этой ужасной истины, правда заключается в том, что жизнь почти никогда не бывает честной. А учитывая, как долго живем мы, асы, можешь не сомневаться – несправедливость эта случается в наших жизнях огромное количество раз. – Он снова похлопал сына по колену. – А теперь иди спать. Завтра я жду от тебя три извинения, и они должны звучать искренне.

– Три? – пискнул Аларик. – Почему три?

– Одно – перед твоей матерью за то, что она вынуждена была мириться с этой ерундой. Другое – перед Хильде за то, что ты взял ее нож. И третье – передо мной за то, что ты использовал нож, если честно, в крайне скверной манере. Лиственное дерево, серьезно, сын?

– Прости, отец...

Вольштагг предостерегающе пригрозил пальцем.

– Нет! Ты должен принести эти извинения публично, перед всеми домашними завтра утром.

– Должен?

– Не сомневайся, в ответ ты получишь извинение от Хильде, также произнесенное публично.

От этой мысли Аларик улыбнулся:

– Хорошо.

Уложив сына спать, Вольштагг вышел из комнаты и отправился в спальню, которую делили девочки. Однако, к его вящему ужасу, там обнаружилась лишь его младшая дочь Флоси. Малышка мирно спала в своей постельке. Кровать Хильде была аккуратно заправлена и совершенно нетронута. Чтобы убедиться наверняка, Вольштагг проверил шкаф – Хильде иногда пряталась там, правда, в основном она так поступала, когда была гораздо моложе.

Но внутри были только вещи девочек.

– Отец? – услышал он сонный голос Флоси.

– Ты не видела свою сестру, Флоси?

– Ты имеешь в виду Хильде? Не-а, когда я пришла спать, ее тут не было.

Тяжело вздохнув, Вольштагг потрепал малышку по голове.

– Спасибо, Флоси. Засыпай скорее.

– Хорошо, – ответила та, зевнула и практически мгновенно опять уснула.

Вольштагг поспешил вернуться в кухню.

– Хильде нет в ее комнате.

Гудрун уже встала и теперь мыла тарелки, одну из которых и уронила, услышав слова мужа.

– Что?

– Моя дорогая, мне очень жаль, но Хильде нет в ее комнате, и Флоси сказала, что ее там не было, когда она пришла ложиться спать.

Издав полный боли стон, Гудрун уронила на пол еще одну тарелку.

Пока жена не расколотила всю посуду, Вольштагг вывел ее из кухни обратно в гостиную.

– Хрольф! – обратился он к одному из сыновей. – Приберись в кухне, пожалуйста!

– Да, отец.

Вольштагг усадил Гудрун на диван и сказал:

– Не волнуйся, любовь моя, ибо Лев Асгарда не допустит, чтобы с его любимой дочерью случилась беда. Я немедленно направлюсь к Хеймдаллу и попрошу найти Хильде его всепроникающим взором. Если он отыщет ее, я последую его указаниям и заберу дочку. Если же нет, я переверну все камни во всех Девяти Мирах, пока не отыщу ее! Так говорит Вольштагг!