Испытания. Земли Ордена

Глава 7

Если бы это было возможно. День уходит в прошлое, но разве он остаётся в нём? Тем более навсегда?

Я стоял у окна, глядел на рвущие облака горы, из-за которых ещё не поднялось солнце, а видел город, в чаше между ними. Свой город. Исток, покрытый ранами, которые сейчас прятал под собой утренний туман, но которые откроются, едва солнце изгонит его и которые не зарастут по одному только моему желанию.

В дверь коротко стукнули, спустя два вдоха она едва слышно скрипнула открываясь.

— Глава, старейшины собрались.

Я отлично знаю этот голос, но он не тот, привычный, он мужской. Это Орвис, а не Гамая. Прошлого не оставишь позади, прошлое всё равно тычется в лицо действительностью.

Я опустил взгляд на полотенце с вышивкой, которое смял в руках, закончив умываться, глухо буркнул:

— Сейчас буду.

Старейшины молодцы. Молодцы и все те, кто ночь не спал, трудился, чтобы подать к утру списки ран города и потерь. Старейшины же молодцы, что назначали людей, выделяли материалы, сдвигали очерёдность дел и прочее. Я, в общем-то, тоже молодец, потому что во всём этом участвовал. Вот только мыслями я то и дело оказывался очень далеко.

Это заметили все, но все обошли стороной, все, кроме Седого, который придержал меня за локоть, потянул в сторону и спросил:

— Молодой глава, что тебя мучает?

Из дверей выскользнул Бахар, коротко поклонился, прежде чем двинуться прочь. Седой проследил за моим взглядом, вздохнул:

— Считаешь, что он виновен?

Я даже вздрогнул. Вот уж чего я точно не хочу, так это повторного взвешивания чужой и своей вины. Седой, вот уж угораздило тебя приста…

Я оборвал сам себя и повернулся к нему, уже зная, что нужно спросить, чтобы развернуть его мысли.

— Когда в меня попала молниевая плеть, у меня было странное то ли видение, то ли беспамятство, в котором я видел много людей, с которыми сталкивался раньше. Вот и пытаюсь понять, почему я видел именно их. Что-нибудь знаешь об этом? Нора ничего не рассказывала о подобном?

— Хм, — потёр подбородок Седой. — Пожалуй, молодой глава, я и правда могу помочь тебе с ответом. Это не было чем-то таким, что она велела держать в тайне. Кхм, кхм, — откашлялся он. — Тем более что это останется лишь между мной и тобой. Небесные Испытания очень опасны, и чем выше Испытание, тем опасней оно. Нора потому и остановилась в Возвышении, что пережила очень похожее на твою ситуацию, молодой глава и с трудом выжила. Каждым Испытанием Небо словно оценивает идущего, его поступки и его уверенность в себе и своём пути.

Я слушал Седого, в изумлении кривя губы. Пожалуй, встань сейчас рядом с ним старший Тизиор, они бы великолепно дополнили друг друга. Вот уж не ожидал, что в Империи мне будут едва ли не дословно говорить про выбранный идущим путь и его уверенность на нём.

Да, Седой говорил о следовании добродетелям, про которые молчат сектанты. Да, сектанты обманывают Небесные Испытания, смягчают их или перекладывают последствия на других. Но… Но я много разговаривал с Фатией и старшим Тизиором. Я лично наблюдал мощь Небесного Испытания. У меня сестра Говорящая с Небом, в конце концов. Если бы Небо хотело, его бы не обманули никакие уловки. Если бы оно хотело, то сектанты сгорели бы в молниях вместе со всеми своими обманками.

Я не знаю, интересны ли ему уловки сектантов. Я лишь знаю, что оно позволяет им проходить свои Испытания. И знаю, что не все сектанты используют уловки. Во всяком случае, знаю, что Фатия верит в это.

И кто сказал, что та же Фатия, добравшись до первого Небесного Испытания, не сумеет пройти его? Что она творила в своей жизни такого, что поколебало бы её уверенность в себе?

Не знаю. Я поднял взгляд вверх. К горам, к облакам, которые ползли через них и к небу. Мне бы разобраться в себе.

Как там только что сказал Седой — поступки жизни ложатся на плечи вроде бы неощутимым грузом, но, когда в тебя ударит молния Небесного Испытания — они либо разлетятся невесомым прахом, либо сломают спину многократно усилившейся тяжестью.

К примеру, Лир Гарой, которого через месяц обещает привести Самум, из всех добродетелей больше всего ценит верность. И он был долгие годы верен своему клану, невзирая ни на что. Даже уходя из него, он заплатил собой налог клана, а уйдя, в итоге вручил свою верность мне. Возможно, тот уход его давит и мучает сомнениями, мне не заглянуть ему в голову, хотя можно воспользоваться уловкой Седого и обсудить это с ним за чашей вина.

Я же из всех добродетелей больше всего ценю справедливость. Те лица, которые я видел после удара молниевой плети, отголоска чужого Небесного Испытания, они дали мне намёк, что на моих плечах немало поступков, в справедливости которых я сомневаюсь. Мало кто из тех, кто идёт на первое своё Небесное Испытание, может похвастаться тем, что у него есть подобная подсказка, что ему нужно исправить в себе и своих поступках.

Беда в том, что несправедливость одних я признаю.

Лая и её подчинённые, Мириот и Домар Саул с Аледо.

Не только признаю, но и понимаю, что могу это исправить. Но, дарс меня возьми, почему в этом видении я видел отца, Лейлу, Диру и прочих? В чём с ними я был несправедлив и как, дарс меня побери, я должен исправить несправедливость с отцом, который мёртв уже много-много лет?

— Хм, даже не знаю, правильно ли я поступил, ответив на твой вопрос, — вздохнул Седой.

Я очнулся от раздумий, опустил взгляд и возмутился:

— Разумеется, правильно. Мне есть над чем подумать и о чём спросить Нору при следующей встрече.

Седой поморщился, и я поспешил его успокоить:

— Я не буду упоминать тебя. Я лишь задам ей тот же вопрос, напирая на то, что она единственный известный мне Повелитель Стихии.

— Как будто она дура, — буркнул Седой, но махнул рукой. — Молодой глава, одними разговорами дурные мысли из головы не выкинуть. Пошли.

— Куда?

— Туда, — ткнул пальцем Седой в стену.

Я покачал головой, но послушно пошёл следом за ним. Правда, не в стену, а к лестнице, на выход и дальше.

— Молодой глава, начинайте.

Столько предвкушения звучало сейчас в голосе Седого, что прибил бы его. Нет, так-то всё верно, что мог, я сделал, лично помогать восстанавливать стены и формации смысла нет. Не моё это. В одном навыка нет, в другом таланта. Да я сам первый бы сказал, что самое важное для меня, как и для всех старейшин семьи Сломанного Клинка — это Возвышение.

Я, в общем-то, и сказал, раздал на совещании зелья Древних из города Тысячи Этажей, приказал выделить время для тренировок и даже подумывал над тем, чтобы невзирая ни на какое возможное наблюдение Стража, отправить пару старейшин подлечиться в город Тысячи Этажей.

Так что всё понимаю, осознаю, сам сказал старейшинам, что поднажму на тренировки, а не на обучение, но… Но вот это предвкушение в голосе Седого… Прибил бы.

Город в руинах, перед глазами ещё стоит та ночь и ряд тел, а Седой…

А Седой к этому гораздо привычней. Да, потери, да, знакомые пали, но жизнь продолжается. Уверен, стоит ему только заметить, что я слишком мрачен, как тут же получу нравоучений. Оно мне нужно? Не нужно.

Поэтому я невозмутимо кивнул, не позволяя проявиться на лице настоящим чувствам, ровным, спокойным голосом произнёс:

— Поступь Роака. Техника движения. Ранг духовный, качество высокое. Первое созвездие духовной энергии. Семнадцать узлов.

Хватило одного моего мысленного усилия, чтобы энергия хлынула из истока, наполняя меридианы по давным-давно заученному пути. Три шага. Никакого обращения не появилось.

— Дальше, молодой глава, — теперь к предвкушению в голосе Седого добавилось и нетерпение. — Что с этой мелочью-то возиться?

Ну уж нет. Я не решился сделать замечание, осадить нетерпение в голосе Седого, но отомстить за него вот так — кто мне может помешать? Поэтому следующее, что я произнёс, было:

— Поступь Роака. Второе созвездие. Двадцать семь узлов.

Три шага назад. Без обращения. Седой с осуждением покачал головой, но промолчал, а я так же неторопливо двинулся дальше.

— Третье созвездие Поступи Роака. Тридцать пять узлов.

— Отлично, отлично, — пробормотал Седой, следя за каждым моим движением, стараясь не упустить главного, к чему я собирался перейти.

— Стихиальные созвездия. Шаги Роака могут помочь хозяину преследовать жертву днями, могут сотрясать землю поступью, а могут мчать наперегонки, — по памяти зачитал я описание техники из свитка. Добавил уже от себя. — Три способа вливания в технику сил. Первое — медленное, неспешное и равное по скорости вливание. Семнадцать и пятнадцать узлов.

На этот раз я пробежал целый круг в десять шагов с Седым в центре. Пояснил:

— Экономная трата сил.

Седой же отметил только то, что ему было интересно:

— Без обращений. Как и ожидалось, как и ожидалось.

— Двадцать семь узлов духовной силы наполняю быстро, стихиальные наполняю медленно.

Я сосредоточился, скорее, пожелал, чем толкнул силу и стихию, а уже через миг поднятая нога грянула о землю с грохотом. Вперёд, влево, развернуться, вправо, вперёд, описывая новый круг вокруг Седого, с каждым шагом заставляя землю не сотрясаться, но гулко отдаваться в подошву сапога: бах, бах, бах.

Седой вдруг потребовал:

— Ещё! Ещё!

Я повторил круг и остановился. Седой потёр щетину и задумчиво произнёс:

— Неплохая техника, чувствительно отдаёт по противнику, выводя его из равновесия. На Мастеров или Воинов и вовсе должна оказывать подавляющий эффект. В руках Предводителя стала бы хорошим приёмом против толпы слабых врагов.

Я пожал плечами:

— Вот с чем, с чем, а со слабыми врагами никогда не испытывал трудностей. Мне проще заставить их всех умереть Указом, чем споткнуться Поступью.

— Да, ты быстро перерос эту технику, молодой глава. Но, разве став Властелином, ты ничего не можешь добавить к ней?

— Добавить? — не понял я и нахмурился, вдумываясь в услышанный совет, примеряя его к себе.

Добавить. У меня давно, ещё когда я переделал Ледяные Шипы под воду, превратив их в Кинжалы Застывшей Воды, возникла мысль о том, чтобы создать из набора техник Роака что-то более сильное.

Всё же этот подарок Клатира до сих пор, даже после изучения наследия Ордена, самый удобный и продуманный из моих техник. И я даже могу предположить несколько путей возможного улучшения и способов объединить набор Роака в единую составную технику, времени вот только нет на эти самые улучшения и перебор десятков вариантов.

И что делать?

Разумеется, раз в день можно выделить две-три малых палочки в жетоне, пожертвовав, например, схватками, раз всё равно у меня там нет сейчас достойных противников, но…

— Звучание циня, — прервал мои размышления Седой.

— Что? — глупо переспросил я раньше, чем осознал его совет.

— Звучание циня, — не отказал себе в удовольствии повторить его Седой. — Удар духа заставляет срываться техники у тех, кто слабее и не готов противостоять этому. Объединив сотрясающую Поступь и удар духа с каждым шагом, можно получить технику, достойную Властелина.

Несколько мгновений я глядел на Седого, укладывая в голове требуемое. Так-то, конечно, мне привычней выплёскивать удар духа вместе с гневом. Ну и делать это во много раз медленней, чем я переставляю ноги во время Поступи. Даже медленной поступи, сотрясающей землю.

Неважно. На самом деле очень хороший совет, совет со стороны. Необязательно пытаться улучшить технику в составную, усложняя её, ведь и правда, можно улучшить технику, вплетая в неё свои новые возможности.

— Дальше, молодой глава, дальше.

Я кивнул.

— Тридцать пять узлов. Быстрое наполнение обоих созвездий, чтобы двигаться как можно быстрей.

Через миг я вновь толкнул силу, одним мысленным усилием наполняя Поступь и оба его созвездия. Без обращения. Без земного обращения, которое видел бы любой желающий. Размазываясь, исчезая на прошлом месте и появляясь в новом.

Слишком быстро. Мне хватило двух кругов, чтобы понять — не успею выплеснуть удар духа. Даже на каждый пятый шаг — не успею, слишком много усилий уходит на то, чтобы даже с Опорой сохранять равновесие при столь быстром движении. Нужно начинать тренировку с более медленной поступи.

Тут же глухо сообщил:

— Сотрясающая поступь.

Всё те же семьдесят узлов общим числом в двух созвездиях, но в этот раз стихия вливается из второго средоточия медленно. Шаги сразу замедлились, моя фигура перестала смазываться в неразличимый блик, а каждый шаг стал ощутимо отдаваться в ноги.

Раз.

Первый звон струны.

— Хорошо! — довольно разулыбался Седой. — Хорошо! Ещё! Ещё, молодой глава!

Раз шаг, два, выплеснуть немного духа. Раз, два, выплеснуть. Глуше, не так громко, ниже на тон, ещё ниже.

Сто вдохов мне понадобилось, чтобы научиться совмещать каждый шаг левой ударом духа — глухим, едва слышным басовитым звоном струны.

— Отлично, просто отлично, молодой глава, — поймал мой взгляд Седой. — А теперь — Врата Силы! Ну!

Я кивнул и, уже находясь за спиной Седого, добавил эссенции к технике. Не сказать, что это далось мне легко, не сказать, что это можно провернуть быстро, но спустя миг меридианы Поступи внутри меня засияли, утолщаясь едва ли не втрое, а к звону струны добавился стон камня.

Я описал полный круг вокруг Седого, а затем оборвал технику и огляделся.

М-да, неудобно получилось — я сделал восемь шагов, описывая круг, и восемь раз проломил плиты тренировочной площадки, оставив восемь отпечатков сапог, с расходящимися от вмятин трещинами-паутинками.

— Достойно. Очень достойно, — радостно сообщил Седой. — Меня даже качнуло. Меня — качнуло! Достойная третьей звезды Властелина техника. Дальше, молодой глава, дальше!

Вот же… Я только головой покачал. Эта тренировка, совмещённая с проверкой, радует его больше, чем меня. Но я всё же и правда отвлёкся от мрачных мыслей.

— Это что тут у вас происходит?

Из-за высокого дома, который, кажется, определили под лавки алхимии, вылетел Рагедон.

— Проверяем Возвышение молодого главы, — сообщил Седой.

Я из упрямства возразил:

— Тренируемся.

— Одно другому не мешает, — с улыбкой возразил Седой.

— Ну и я тогда не помешаю, — решил Рагедон. — Глава, продолжайте, продолжайте.

Я на миг закатил глаза. Нужно было улетать подальше. В следующий раз или под формацией Сердец займусь этим, или на склоне горы напротив полей Снежной Ягоды. Так далеко для того, чтобы не завалить лавиной сами Ягоды.

— Глава? Я всё же мешаю? — поднял бровь Рагедон.

Вместо ответа я сказал:

— Коготь Роака. Техника оружия. Ранг духовный, качество высокое… — помедлив, я решил, что мотать нервы Седому это прекрасно, но я трачу и своё время тренировки, поэтому хорошего понемногу и дальше можно обойтись и без пошаговой проверки техник, а потому сразу перешёл к главному. — Третье созвездие — сто пятьдесят узлов духовной энергии и семьдесят пять узлов стихии.

Мне понадобился всего вдох, чтобы столь сложная техника проявилась когтем на моей правой руке безо всякого обращения.

Это Седой отлично помнил про то, что я слышу чужую мыслеречь, и старался проявлять вежливость — не обсуждать меня при мне. А вот остальные иногда словно забывали об этом. Вот и сейчас Рагедон толкнул мыслеречь Седому:

— А всё же, в чём суть? Не проще ли воспользоваться формацией проверки для определения Возвышения или бронёй главы, как это делали в прошлый раз?

Седой даже головы в его сторону не повернул, подался вперёд и потребовал:

— Ну, молодой глава, ну. Врата!

Эссенция, введённая в меридианы, заставила их снова вспыхнуть, самостоятельно потянуть из средоточий и тела стихию и духовную силу, налиться сиянием не только созвездия, но и сам коготь, который сейчас действительно выглядит как-то, что может разорвать всё что угодно.

— Держи, держи, молодой глава, держи Врата! — требовательно повторял Седой. — Три! Четыре! Пять!

Я и держал, напряжённо добавляя в оба созвездия эссенцию. Медленно повёл рукой, затем чуть быстрей. Прислушался. Не показалось: воздух, пусть и едва слышно, но гудел, расступаясь с пути Когтя Роака.

— Четвертая звезда, — выдохнул Рагедон. — Уверенное удержание Врат. Теперь я понял, зачем ты это делаешь, Аранви, — через миг снова заорал мыслеречью. — Бахар! Бахар, чтоб тебя! В торговый квартал, живо! Тут глава… — в этот миг он заметил мой взгляд и запнулся. Продолжил, уже, скорее, не успев замолчать. — Возвышение показывает.

Я всё же недовольно буркнул:

— Не показываю, а проверяю.

Седой тут же возразил уже мне, заодно отвечая на вопрос Рагедона:

— Что его проверять. Уверен, что все техники, которые ты познал, молодой глава, ты сумеешь выполнить с исполнением Врат Силы, невзирая на число узлов в их созвездиях, — Заметив вопрос в моём взгляде, он пояснил, — Мы, старейшины, давно решили, что ты проходишь два этапа одновременно.

— Три, — смущённый Рагедон всё же не смолчал.

— Три, — не стал спорить Седой. — Тебя сдерживала только странная слепота в невозможности увидеть эссенцию. Теперь тебя ничего не сдерживает. Нам осталось только огранить твой талант, помочь тебе освоить обретённую силу в полную меру. Не скажу, что у этапа Властелина появляются какие-то особые техники. Но ты и сам понял, молодой глава, что и простую технику можно исполнить так, что мало никому не покажется, да?

Я медленно кивнул. Да, это нужно осмыслить. Техники стали исполняться быстрей, я могу их усиливать, пока хватает эссенции и прочности меридианов. Седой предупреждал, что Врата Силы сильно напрягают меридианы, но пока я не заметил, чтобы Коготь хоть как-то травмировал их. Правда, у меня особые отношения с травмами меридианов, так что… Проверять нужно.

Спросил:

— Звёзды Властелина считаются на одной технике или можно набрать с…

Седой оборвал меня:

— На одной. Иначе уже Коготь бы считался как сложенные вместе созвездия духовной силы и стихии.

Я спрашивал не совсем об этом, но невольно поморщился. После уроков Изарда это двусмысленное именование раздражало. Сила Неба едина, да? Но в теле идущего есть сначала первая усвоенная и присвоенная им часть силы Неба, а затем вторая усвоенная и присвоенная. А изначальная, единая, но понятая по-своему сила Неба — это эссенция. Наверное, даже хорошо, даже отлично, что Изард не стал меня заставлять читать трактаты мудрецов о природе силы Неба. Я бы сошёл с ума. На пятый-шестой год чтения. И всё равно бы ничего не понял.

— Панцирь относится к четвёртому созвездию, и нет смысла его пробовать, — пробормотал я себе под нос. — Звёздный Клинок, — выбрал я. — Оружейная техника. Ранг духовный, качество высокое. Сто пятьдесят узлов.

— Пятая звезда? — ухмыльнулся Седой. — Середина этапа Властелина Духа. Показывай, молодой глава, показывай.

Из-за крыш появился Бахар, и я показал. И Клинок, и остальное.

По итогу оказался прав Седой: меня ограничивало только знание техники, вернее, её познание, а значит, дело оставалось только за тренировками.

Бахар задумчиво произнёс:

— Вы слишком быстро выросли в силе. Знания не успевают за ростом.

— Для главы это не станет препятствием, — возразил Рагедон, — у него невообразимая скорость изучения техник.

Седой хмыкнул и спросил:

— Молодой глава, а ты что думаешь?

Что думал я? Я думал совсем не о том, что только ограниченность в техниках не позволила мне подтвердить высокие звёзды Властелина Духа, и не том, что нужно искать время для тренировок, а о том, что у меня есть зелье для старшего Тизиора, у меня есть Тола, которому нужно дать ещё один повод жить, а не только месть, у меня даже есть личная необходимость посетить земли Итреи, но нет возможности.

Вернее, даже возможность есть — вон, там за поместьями и улицами портал — пользуйся не хочу. Хочу. Не могу. Не тогда, когда через месяц нам нужно будет открыться миру, не тогда, когда за нами может пристально наблюдать Страж, не тогда, когда я уже пропал на три месяца, уйдя на месяц.

Это сейчас кажется легко: прыг к Изарду, Толу под мышку, прыг обратно, помахал рукой старейшинам и открыл портал на земли Итреи, быстро сделал дела и вернулся тем же днём.

Знаем, пробовали, в прошлый раз такое лёгкое дело закончилось тем, что меня выбросили из города Тысячи Этажей — полетай-ка!

Поэтому придётся, и правда, заняться Каменным Лабиринтом. Не хочется, но придётся, портал, возле которого нет чужих глаз, нужен всё сильней и сильней. Нужно только будет разобраться, что утаивают от меня Рутгош и другие старейшины, а они утаивают, ведь я лично видел, что сначала нужно получить Ключ и доступ к Сердцу, а уже затем Сердце снимает запрет на перемещения порталом. Но это всё терпело и не здесь задавать эти вопросы.

Поэтому я и сказал совершенно не то, о чём думал, а то, чего от меня ждали:

— Значит, нужно больше времени выделить на тренировки. К сожалению, в жетоне нельзя довести знания техник до предела.

— Хм, — старейшины, которые слетелись сюда едва ли не все, переглянулись. — Хорошо, глава, мы постараемся перекроить распорядок вашего дня.

— А ещё, молодой глава, — шагнул ко мне Седой, — вам нужно принять зелье для роста средоточия. Битва прервала его действие, испортила всё, нужно поправить.

— К чему? — пожал я плечами. — Нам, и правда, нужен ещё один портал, а значит, скоро я вновь попаду в зоны запрета.

Старейшины снова переглянулись, покосились на Рутгоша, и тот шагнул вперёд.

— С чего бы, глава? Ваше дело — Исток, тренировки, дела фракции. Я — глава искателей Сломанного Клинка — сам займусь этим делом.

Я поморщился. Так и знал, что этим дело и закончится, зря только упомянул об этом. Спорить не стал, отложив этот спор и неприятные вопросы к Рутгошу на другой раз, махнул рукой:

— У вас других дел нет, старейшины, раз вы тратите его здесь? Может, мне пересмотреть ваши списки дел?

Рутгош ухмыльнулся, напоказ, дерзко, поклонился и молча улетел. Улетели все, кроме Седого, который склонился ко мне и шепнул:

— Итак, молодой глава, Рутгош выполнит свою работу сам, — выдержав мой взгляд, Седой примиряюще поднял руки. — Да, у него одного это займёт втрое больше времени…

Я перебил его:

— Поход на Исток у него одного занял бы вечность, потому что мертвецы лежат на месте.

Если я думал смутить Седого этим напоминанием, то не сумел. Тот лишь пожал плечами:

— Каждая ошибка чему-то учит. Хороший искатель — искатель, который умеет учиться на ошибках. Рутгош — очень хороший искатель. В любом случае, молодой глава, ты не можешь быть везде. Не можешь лично складывать все камни стены города, не можешь лично идти сквозь Поле Битвы рядом с каждым из своих искателей, не можешь лично торговаться на аукционе, а главное, не можешь делать это одновременно. На, прими.

Я вдох пялился на зелье, которое Седой вдруг подсунул мне под нос, затем оттолкнул его.

— К чему? Я выпил его в поисках равновесия, пытаясь как можно сильней уравнять размеры средоточий. Обошёлся без этого.

— Молодой глава, почему я должен тебя уговаривать? — вздохнул Седой. — Это сила, это выносливость, это развитие. Если есть возможность, то почему ей не воспользоваться?

Я ухмыльнулся:

— И заодно точно и окончательно отрезать мне возможность пойти с Рутгошем?

— Молодой глава, этой возможности не было изначально. Мне казалось, что урок передачи обязанностей другим давно освоен. Есть дела главы фракции, а есть дела его подчинённых. У тебя свои дела, у них свои. И одно из твоих дел — стать как можно сильней. Пей.

Я вздохнул и принял зелье, а затем и выпил его на глазах Седого. Так и тянуло буркнуть, что-то вроде: «Доволен?», но я сдержался, мальчишество какое-то.

Вместо этого буркнул другое:

— Пойду потренируюсь, уже полдень близится.

Правда, первое, что я сделал, шагая прочь от Седого — раскинул восприятие шире, ища двух людей.

Первая — это Рейка.

Обнаружил я её на… уроке? Во всяком случае, в компании сильнейшего лекаря Сломанного Клинка. Ну, за неимением других. Так-то он не справился ни с чем, что вылечил я. Но я — отдельный разговор, а вот после битвы за город у него множество больных, с которыми уже я не особо помогу, особенно после того, как узнал от Изарда о рисках своего лечения. Кстати, наглядный пример того, о чём мне только что говорил Седой — лекарь Сломанного Клинка, пусть и довольно слабый лекарь, делает свои дела в то время как я, его глава, напоказ демонстрирую трюки с техниками старейшинам.

Мешать я им, конечно же, не стал, но вот когда они закончили…

Разом оказался рядом с Рейкой, ухмыльнулся, ухватил за руку и взмыл в небо, бережно подхватив её духовной силой.

— Ты чего творишь? — охнула она.

— Я всё утро тренировался, ты всё утро училась. Пора немного отдохнуть.

— И что ты предлагаешь? — рассмеялась Рейка. — Полетать?

— Нет, это… — я на миг замялся, но твёрдо решил. — Завтра. Завтра полетаем, и я покажу тебе поля Снежной Ягоды. Сейчас же — поединки, — и тут же распространил во все стороны восприятие, ища нужного мне человека.

— Ты же только что тренировался? Мне стар…

— Это другое! — не стесняясь, перебил я Рейку. — К тому же я ведь обещал тебя познакомить с сильным парнем? Нужно исполнять обещание.

Наш полёт закончился возле Дима, который куда-то шагал. Он тут же согнулся в приветствии:

— Глава.

— Десять тренировочных схваток, — потребовал я, едва он выпрямился.

— Хм, — Дим помял подбородок, оглядывая меня. — С уравниванием сил?

— Конечно. И без техник сегодня.

— Согласен, глава, — решительно кивнул Дим.

— К-хм! — громко и напоказ кашлянула Рейка.

Я смутился, сделал шаг в сторону и указал на неё:

— Это Рейка, моя названая сестра, многообещающий лекарь и хороший боец, — повёл другой рукой. — Это Дим, заместитель старейшины искателей и сильный идущий.

— Сильный? — Рейка вздёрнула бровь и смерила Дима взглядом с ленты в волосах до пыльных сапог.

— Уже Властелин, — просто сказал я, видя, что тот молчит.

— Хм, — протянула Рейка. — Тогда я тоже хочу с тобой десять схваток с уравниванием сил и без техник.

Дим ответил таким же откровенным взглядом:

— А ты… Мастер?

— Уже скоро буду пиковый Мастер, — поправила его Рейка.

— Согласен, — кивнул Дим снова и спросил уже меня. — Как обычно, на главной площадке?

— Она цела?

— В целом да, только стала немного больше.

Я поджал губы, но кивнул. Жизнь продолжается.

Ну, что сказать? Мне Дим и раньше не был противником, а теперь… Да, я себя ограничивал. Да, я становился слабей и медленней, но…

Теперь меня каждый раз преследовало одно и то же воспоминание — проверка моего таланта Изардом, седьмой еле угадывающийся столб света. Полностью ли я ограничиваю силы печатями? Да, ставший Закалкой первой звезды под моей печатью, падает без сил, неспособный даже стоять на ногах, но что со мной? Что лично со мной? Действуют ли мои же запреты на меня так же хорошо, как и на других?

Став Закалкой, я падаю, но почему, сравнявшись силами с Димом, я оказываюсь быстрей и сильнее него? Быстрее и сильнее, чем четыре месяца назад, несмотря на его прорыв на этап Властелина Духа?

Вопросы, сплошные вопросы.

Зато в других десяти схватках уже не я мучился вопросами.

Рейка, ужалив мечом и дотянувшись до Дима, застыла в выпаде, прищурилась сквозь облако поднятой пыли и спросила:

— Поддаёшься, да?

Как по мне, Дим мог бы делать это и не так очевидно, всё же пять побед и пять поражений — это не тот результат, на который могла бы рассчитывать Рейка.

Дим широко и светло улыбнулся:

— Уравниваю окончательно наши возможности. Даю тебе шанс дотянуться до меня, напрягая все силы. Так что, каждый твой проигрыш — это только моя вина, но каждая твоя победа — это твоя и только твоя заслуга.

— Льстец, — хмыкнула Рейка, опуская, наконец, меч. — Как ты понял, что удар в колено обманный?

Я предпочёл тихонько и по возможности незаметно уйти. Я обещание выполнил, да и Рейке Дим вроде понравился. А дальше уже они сами разберутся. Нет, у меня в семье есть не только Дим. Теперь в семье есть тот же Самум, а уж у него улыбка даже шире и светлей, чем у Дима, да и по возрасту он лучше подходит, чем Дим. Если что.

Уходя, я даже оглянулся. Меня почему-то мучило ощущение, что я что-то забыл. Но нет, символы времени в печати Дима на месте. Ещё сто вдохов и запрет рассеется. Но всё равно, что-то я забыл.

Так и метался весь день от тренировок к занятиям, от бумаг к проверке работ, пытаясь отыскать то, что забыл. Но вспомнил, только увидев Виликор во дворе Школы. Ну, как увидев, заметив раскинутым восприятием.

При моём появлении дети повторили то, что обычно вытворяли каждый раз — кинулись ко мне кучей. И каждый хотел поделиться тем, что вчера случилось. Как всё тряслось, как сначала огонь лился в убежище, а потом молнии, как старейшина Цалиш бился с врагами и прочее.

С каждым днём они всё меньше напоминают изначальных себя — сирот с улиц, сосредоточенных лишь на выживании. Даже самые старшие из них. Это к лучшему. Зато я своими глазами вижу, как становятся верными Ордену. Ну, или Сломанному Клинку, который будет выкован вновь.

— Всё-всё-всё, — возмутился я спустя сто вдохов. — Мне пора заниматься делами.

— Ученики! — тут же рявкнул Зеленорукий, заставив толпу детей отхлынуть от меня. — Поклонились, попрощались с главой. Как положено, возмещая упущенное вами приветствие!

— Глава! — вразнобой склонились передо мной дети. — Прощаемся с главой, приносим извинения за грубость.

— Молодцы, — похвалил Зеленорукий. — Можете, когда хотите.

Я кивнул ему, толкнул мысль Виликор:

— Нужно поговорить.

Она кивнула, сделала шаг навстречу, остальные сделал я, подхватывая её под руку, а через миг взмыл в небо.

Для этого разговора двор Школы совсем не подходит. Виликор покосилась на меня, но не сказала ни слова за весь полёт к резиденции.

Зал оказался не пуст. Там о чём-то спорили Седой и Бахар, Рутгош, Алкай и Ледий с Рагедоном.

— Глава? — удивился последний.

Я только кивнул:

— Это даже хорошо, что вы тоже тут. Я забыл про одну вещь, которая меня вчера удивила, — переведя взгляд на Виликор, я попросил. — Расскажи про свою семью и то, что случилось в Третьем поясе.

Виликор чуть шевельнула головой, обожгла меня странно злым взглядом и спросила:

— Ты, наконец, позвал меня поговорить… об этом?

Я кивнул и объяснил:

— Вчера Страж был очень предвзят к нам, но всё изменилось, когда он увидел тебя.

— Чушь! — презрительно фыркнула Виликор.

— Младшая, — недовольно проворчал Рагедон. — Выбирай выражения, когда говоришь с главой своей фракции.

Теперь уже его Виликор ожгла ледяным взглядом:

— Мы же все здесь из Ордена, верно? — как и десятки раз до этого наказание печати не остановило слов. — И можем быть откровенными друг с другом? Я избивала его десятки раз, ломала и руки, и ноги, учила держать меч и подарила первые знания по Возвышению и первые Формы, с помощью которых он заложил основы своей сегодняшней силы. Мне ли выбирать выражения?

Бахар встал из-за стола и не скрывая угрозы, процедил:

— Да, тебе. Гордится ли слуга, что подтирал задницу главе клана? Может и гордится, но не позволяет этому далёкому прошлому проявляться неуважением к нему. Чем ты отличаешься?

Я невольно прикрыл глаза. Задницу? Это даже крепче, чем моё собиратель дерьма и камней.

— Довольно! — я открыл глаза и шагнул вперёд, становясь словно между этим двумя. — Я не хочу ссоры на пустом месте. Вы — старейшины Сломанного Клинка, его тайные комтуры. Она — самый молодой комтур отделения Ордена во Втором поясе, глава Академии и старейшина уже нашей Академии, Академии Сломанного Клинка.

— Старейшина? — скривился Бахар. — В её возрасте? Не слишком ли высок её пост в таком значимом для фракции месте?

— Пока это пустое место, а не пост, — Виликор и не подумала помочь мне. — Пока я вижу здесь лишь детей, которым рано думать об Академии, и не вижу никого, кого в мою существующую только на словах Академию можно было бы взять. Между юным поколением фракции и основным — пропасть.

— Когда-то для перехода в Академию хватало и двух с половиной звёзд Воина, — напомнил я ей.

— Это было другое место и другое время, — осадила меня Виликор. — Неужели планка Сломанного Клинка так низка, что они будут использовать мерку ничтожного Первого пояса?

Рагедон недовольно заметил:

— У нас нет очереди из желающих влиться в семью.

— Она вам и не нужна. По-вашему, старейшина, — теперь уже Виликор цедила слова, — наш глава совершил невозможное, чтобы вы принимали в семью всякий сброд? Тысячи и тысячи достойных идущих готовы прийти к вам, только скажите им, что глава зовёт их на земли предков.

Старейшины переглянулись, затем Рутгош пристально уставился на меня. Я сделал вид, что не замечаю этого взгляда, тогда он усмехнулся и прямо обратился ко мне:

— Глава.

Я вздохнул:

— Я подумаю.

— О чём тут думать? — вскинул брови Рутгош. — Действовать нужно. Каждый день раздумий — это потерянный день пути.

Неожиданно на мою поддержку пришёл Седой:

— Я понимаю молодого главу. Вся эта затея выглядит опасной, брат. Какая разница, куда подозрительно часто будут уходить люди, если оба эти места неизвестны и не оставляют следов.

Я кивнул:

— Так и есть. Каждый переход — это след. Пусть не для Стража, так для чужих глаз, которые в городе, несомненно, появятся.

Седой повторил мой кивок и сказал:

— Поэтому никаких переходов. Только ножками.

— Что? — переспросил я, думая, будто ослышался.

Седой смутился:

— Ну это я для красоты ляпнул, молодой глава. Отсюда, конечно, как все — улетать, до самого начала запретов, а вот оттуда уже ногами до самого второго портала. Отсюда — туда, оттуда — сюда. Если сюда дошли Алые Пики, то и другим гостям не удивятся.

— Спасибо, Аранви, — поблагодарил его Рутгош и вновь нажал на меня. — Глава, разрешите выступить.

— Я подумаю, — процедил я упрямо.

Через миг и вовсе стиснул зубы, потому что Седой, не стесняясь меня, толкнул мыслеречь к Рутгошу:

— Всё, хватит давить. Он сейчас не готов, не верит, что ты сумеешь провернуть это без него и просто боится отпускать тебя. Ему нужно время, чтобы принять это.

— Седой…

— Что, молодой глава? — невозмутимо переспросил тот и ловко подхватил оборванный было разговор. — И да, глава Академии права, для всех, кто выйдет к городу, нужно устроить экзамен. Пристальные глаза будут, здесь прав уже молодой глава, и для всех всё должно выглядеть так, как и положено во фракциях.

— Ещё ничего не решено, — упрямо возразил я.

— Глава, — вмешался Рагедон. — Но ведь через месяц мы снова должны открыть точку Пути. Насовсем. А даже в те редкие дни, что она уже работала, у нас появлялись гости и они хотели стать частью если не семьи, то союзов.

— Мы примем и их, и они станут в будущем частью Сломанного Клинка, — уверенно сказала Виликор. — Но экзамен в семью Сломанного Клинка не должен быть простым. Он должен быть сложным, опасным, чтобы отсеять всех, кто нам не подходит, — Виликор подарила каждому из нас тяжёлый, холодный взгляд. — Смертельно опасным.

Она наверняка вспоминала экзамен в Школе Морозной Гряды и стычку со Скальником, а вот я вспомнил другой смертельно опасный экзамен. О котором только слышал, но не видел сам. Экзамен в секту каких-то там Тритонов. И всё то, что говорил старший Тизиор о слабостях и вырождении сект. О Фатии, внучке старшего Тизиора, основателя секты, которая проходила экзамен вместе со всеми, скрывая имя и происхождение. Разве не этого я хочу?

Дарсов неучтённый портал без чужих глаз был мне нужен. Не только для связи двух частей Ордена, но и для того, чтобы провернуть кое-что посерьёзней. На Земли Итреи через Изарда не отправишься — это вызовет у него столько вопросов, что можно и не пережить своих ответов. И не отправишься из Истока — просто-напросто слишком опасно, невзирая ни на какие перстни дракона.

Так-то даже за переход во Второй пояс не оправдаться, но за связь с сектами и вовсе рот открыть не дадут. Как там мне говорили: за сотрудничество с сектами фракцию стёрли с лица земли и ни о каких Тюремных поясах даже речи не шло.

Это такая тайна, которую нужно скрывать ото всех, даже самых верных.

Я обвёл взглядом этих самых верных. Седой? Самый верный из моих людей. Умрёт за меня. Но умрёт ли за меня, называющего сектанта Тизиора — старшим? А может, наоборот, убьёт меня, предавшего основы Ордена Небесного Меча? Рутгош. Должен мне жизнь, умрёт за меня, даже готов вновь шагнуть в пасть смерти, желая сделать семью Сломанного Меча сильней и единой, но позволит ли мне притащить в семью артефактора-сектанта? Виликор. Сколько там жизней она осталась мне должна в последний наш подсчёт? И что она вообще думает о сектантах?

— Глава? — повёл плечами Рагедон. — Вы лучше ругайте, не надо на нас так глядеть.

Я хмыкнул, признавая, что не вовремя задумался о своём желании усилить семью гениальным артефактором, которому не хватает ресурсов и материалов. Спросил:

— Как так?

— Так, словно решаете, как ловчей ударить мечом. Даже спину холодит.

Виликор покосилась на Рагедона, а я даже на миг прикрыл глаза, отрешаясь от мыслей о будущем и того, как они могли вызвать Прозрение для окружающих. Сообщил:

— Экзамен будет. Поручаю придумать его главе Академии.

Виликор кивнула:

— Слушаюсь, глава. Через два дня подам вместе со списком тех, кого хочу видеть на экзамене из молодого поколения Сломанного Клинка.

Рутгош повторил её кивок и сказал:

— А я через два дня подам список тех, кто готов выступить в Лабиринт, глава, а кто останется в Истоке и займётся окрестностями.

Я сделал вид, что снова не услышал его, и потребовал у Виликор:

— Но сначала всё же ответь, мог тебя узнать Страж?

— Меня? — изумилась Виликор. — Леград, кого он мог узнать? Ты помнишь, сколько лет мне было, когда нас выкинули из Третьего? Кроху-ребёнка, который только недавно научился ходить?

— У тебя незабываемая внешность, — возразил я. — Подобных волос я не видел больше ни у кого, такое не забыть. Ты пошла в мать? — попытался угадать я.

— Молодой глава… — с каким-то упрёком простонал Седой.

— Хм, — Виликор нахмурилась. — Да, ты прав, я пошла в неё внешностью. Но мне откуда знать, видел ли Страж мою мать раньше или нет? Может, это вообще случилось до моего рождения?

Старейшины начали снова переглядываться, Бахар спросил за всех:

— А что, вообще, за история с Третьим поясом? Из какой семьи ты происходишь, глава Академии?

Виликор поморщилась:

— Старейшина, мне было бы приятней, если бы в таком узком кругу вы обращались ко мне не так официально, а по имени.

Тот едва заметно прищурился:

— Тогда мне бы хотелось, чтобы ты ответила нам тем же, Виликор.

— Договорились, старейшина Бахар.

Он улыбнулся:

— Я советник, мест старейшин на всех не хватило.

— Поняла, советник Бахар.

— Как-то это не выглядит, как равный ответ. Бахар, — предложил он. — Этого достаточно.

— Вы всё же старше меня, опытней и сильней, — не согласилась Виликор. — Погибший наставник не простил бы мне такого небрежения к старшим.

— С возрастом сделать ничего не получится, а вот с разрывом в Возвышении, я надеюсь, ты справишься быстро.

— Я буду стараться, советник Бахар, старейшины, — Виликор отмерила им приветствие идущих, а затем добавила его и для меня. — Глава.

Мне это не очень понравилось, царапнуло, но я ничего не сказал — Виликор вернулась к разговору о себе и моих догадках.

— Семья. Я из семьи Тразадо. Но это вряд ли вам что-то скажет. Все же знают, как устроены кланы? — смотрела при этом Виликор только на меня, и это было обидно. Как и то, что, не дожидаясь ответа, она продолжила. — Изначально это одна сильная семья, которая набирает влияние, растёт. По мере роста лишь кто-то один остаётся главным, но ведь никуда не деваются его братья, сёстры, дяди, дедушки и бабушки. Кто-то из них остаётся бездетным, и с ними проще всего. Они всю жизнь числятся какими-то там старейшинами. С теми, кто заводит семью и детей — сложней, и рано или поздно они отделяются в отдельную семью. Не он, жена и дети, а нечто большее — почти фракция внутри фракции. Клан растёт, таких подчинённых, связанных узами родства семей в нём, становится всё больше и больше.

Я поджал губы. Так-то Виликор права. Я знал это, но лишь в общих чертах. Так что сейчас она, скорее, рассказывала только для меня. И рассказывала хорошо. Если так подумать, то она с первых дней в Школе, моих первых дней, здорово себя показывала именно, как наставник и учитель. Так что — глава Академии это то, что ей очень и очень подходит.

— И, в конце концов, мы приходим к тому, что есть главная ветвь в клане, которая для всех остальных фракций и является его олицетворением, а есть десятки боковых, побочных. И не все из них согласны с тем, как ведёт дела главная ветвь, но при этом ничуть не уступают ей в чистоте крови и правах. Да, не потомки сына первого главы клана, но потомки его дяди, потомки сына первого основателя. Тразадо были из таких в клане Атрай.

Бахар прищурился и медленно произнёс:

— Клан ремесленников. Входит в сотню сильнейших кланов.

— Не более, — жёстко сказала Виликор. — Я ничего не могу сказать о том, в чём глава нашей семьи не сошёлся с главой клана. Мне не было и четырёх лет, когда всё началось. Да и сама семья Тразадо была старой, большой, успевшей сама по себе разделиться на ветви. И я, и мой отец, и моя мать были из той части семьи, которая занималась только начертаниями, а не боролась за власть.

Эту часть истории я помнил, хотя в пересказе других она звучала совсем иначе, словно отец Виликор, Винар Тразадо, и был тем, кто начал всё это и проиграл.

— Глава нашей семьи переоценил себя и не сумел перехватить власть в клане, а нас не спасло то, что мы только слабые ремесленники и выполняли приказы главы семьи. Не сообщили о заговоре главе клана? Сражались? Подпитывали формации защиты? Виновны! — припечатала Виликор. Помолчав, добавила. — Очень сомневаюсь, что ваш Страж был знаком с моей матерью. У неё не было известного имени или невероятного Возвышения. По большому счету, это был брак по расчёту, заключённый по распоряжению главы семьи. Как я сейчас, став взрослой, понимаю — он усиливал семью идущими, умеющими сражаться, готовясь к схватке за власть. Талант с мечом у меня от мамы. Но она и Страж Границ? — Виликор покачала головой. — Не верю, — Виликор упёрлась в меня взглядом и сказала. — Ты ищешь не там, Леград, и зря надеешься, что Страж встал на твою сторону из-за того, что вспомнил о моей матери, которая лишь мечтала стать Повелителем.

Я виновато опустил взгляд. Я мог бы возразить, что двадцать или там тридцать лет назад Страж, может, тоже только мечтал стать Повелителем, но не стал. Это было ни к чему.

— Хорошо, — прервал тишину Рагедон и почесал щеку. — Если мы ищем не там, то где нам искать?

— Где, где? — буркнул Седой. — В голове у Стража.

Мы переглянулись, но добавить к этому ничего не смогли. Не предлагать же безумные идеи, что Страж Холгар узнал кого-то из детей Школы?

Встреча как-то сама собой заглохла, и мы разошлись заниматься своими делами. Больше мы к этому вопросу не возвращались. Даже времени поговорить с Виликор не находилось. Я погряз в своих делах, она в своих, по рассказам Зеленорукого полностью переделав подход к детям в Школе.

Я всё успокаивал себя, что вот-вот, вот завтра закончу помогать с проверкой земель, вот завтра уменьшу время медитации и обязательно если не поговорю с ней, то хотя бы сойдусь в тренировочной схватке. Но что-то как-то не получалось и не выходило. Не считать же разговор встречи по делам города и Академии? А если я и выкраивал время отдельно, то Виликор не оказывалось на месте в Школе. А когда я точно знал, что она сейчас там, всегда находились дела.

— Глава! Ждём только вас, — уже второй раз за сегодня напомнил о себе Келлер.

Я вздохнул и опустил руку, так и не наполнив силой технику. Ещё один раз ничего не изменит и не завершит познание, как не завершили его семь использований, которые я выполнил с первого напоминания Келлера. Время тренировки уже истекло. Давно истекло.

Сосредоточившись, я резко толкнул от себя волну силы, равномерно распределяя её словно от первого средоточия. Просто избавился от пыли, осевшей на одежде. Ну и заодно почистил тренировочную площадку.

Слева, из облака пыли донеслось сдавленное проклятие, и я чуть втянул голову в плечи. Да, силы нужно вкладывать поменьше, согласен.

— Прошу простить, собрат идущий, — признал я свою вину.

— Ерунда, глава! — бодро ответил мне покрытый пылью с ног до головы стражник всего лишь этапа Мастера.

Явно кто-то из новых. Я даже имени его не знаю.

Кивнув, я уже через миг запустил вращение силы в теле, становясь единым с миром и взмывая в воздух.

Пятнадцать вдохов на неторопливый полёт и я уже приземляюсь рядом с Келлером, Рутгошем и Нинаром. Последнему не досталось места старейшины Сломанного Клинка, да он и не был комтуром. Заместитель Келлера. Но если первый — это артефактор, чей талант создавать их с помощью вложенных символов Древних, то Нинар — талант в Массивах.

И все трое работали над укреплением города.

— Глава.

— Старейшины, заместитель старейшины.

Раскланялись мы друг с другом.

— Всё проверено и готово, — доложил Келлер, словно будь иначе, они бы меня звали.

Я кивнул, прищурился, выискивая на этой круглой площадке позади резиденции ту часть работы, что относилась к моему таланту. Не нашёл и позволил любопытству прорваться.

— Разве формация обнаружения сектантов основана не на их Указах?

— И на них тоже. Это очень простой и надёжный способ, — кивнул Рутгош. — Но не очень точный и с ограничениями. Использовать только его в небольших поселениях на воротах — вполне допустимо. Но для больших территорий, таких как наш Исток, например, уже недостаточно. Сложно и слишком часты ошибки. Поэтому мы воссоздали особый, так называемый городской Массив обнаружения, который использовался как Древними, так и нами.

Нинар пожал плечами и внезапно добавил:

— Так называемый это прям хорошо сказано. Если же говорить прямо, то жуткая смесь из доступных мне знаков Массивов, формаций и артефактов. Древние бы долго пучили глаза на нашу поделку и вряд ли бы признали в ней то, чем пользовались сами.

— Все так делают, — пробурчал Келлер. — Многие шестизвёздочные фракции не сумеют сделать лучше, чем мы.

— Молчу, — кивнул Нинар.

Я позволил себе улыбку, оценив это небольшое препирательство, случившееся на моих глазах. Напомнил, с чего всё началось:

— И что же просто и надёжно обнаруживать?

— Оценивать, — поправил меня Келлер. — Силу души.

— Не силу, — на этот раз бурчал Рутгош.

— Расслоение души, — поправился Келлер. — Диссонанс. Городской Массив обнаружения рассчитан на старших сект.

— Которые свободны от Указов, — медленно проговорил я.

— Да, — кивнул Келлер. — Но которые поглощают пилюли души. Кстати, забавный факт, глава. Города фракций Зверей единственные города, где допускается отсутствие городского Массива обнаружения. Звери сами по себе ощущают, что перед ними тот, кто поглотил часть чужой души.

Я прищурился. В голове вдруг вспышкой пронеслись воспоминания.

Ксилим, который говорил, что Звери ненавидят сектантов гораздо сильней всех других имперцев.

Фатия, отрицающая это.

Я сам, напряжённо старающийся понять, как Звери отличают сектантов от имперцев. По запаху? И я же, пытающийся вспомнить, как пахла Фатия.

Тупой дарс. Не запах, а след от поглощения пилюль из людей.

И конечно, в секте старшего Тизиора пилюль душ не было. Не по рангу они слабой секте. А вот сам старший Тизиор…

Я криво усмехнулся, вспомнив, как Клатир собирался скормить мне пилюли с годами жизни. Годами, которые забрали у других.

Уточнил:

— Именно часть души? Не силу, не возвышение, не года?

— Да, — опять кивнул Келлер. — Именно основу любого идущего, его суть.

Я запомнил это, повёл рукой:

— Приступайте.

Ну, для того, чей талант бесконечно далёк от Массивов и формаций, Келлер с Нинаром просто повели рукой и… Всё.

А, ну ещё Рутгош довольно сказал:

— Что же, теперь по этому поводу к нам не придраться. Да, расточительно, но что поделать.

Нинар пробурчал:

— Восстанавливать формации сбора, вот что делать.

— Глава? — глянул на меня Келлер, словно ему и правда нужно было моё разрешение.

— Работу принял, занимайтесь остальным.

Проводил их в спину взглядом. Ведь прекрасно могли справиться и без меня, верно, оставив мне больше времени на остальные дела?

Их было много, этих дел: поговорить с Самумом, проверить как восстанавливают город, провести переговоры с Артусом и выплатить за погибших Мечей, присоединиться к Рейке на уроках лекарского дела, поучиться новому у каждого из помощников старейшин, вникнуть в доклады и предложения по пленникам и прочее, прочее, что можно было запланировать. А ведь было и то, чего ожидать никак было нельзя.

— Глава, вы должны увидеть это своими глазами.

Я поморщился и недовольно переспросил:

— Рутгош, ты уверен?

— Совершенно уверен, глава. Мы нашли проход, по которому Алые Пики проникли на наши земли.

Вот это мне было бы и правда интересно глянуть. Я последний раз бросил взгляд на Школу, до которой оставалось каких-то сто шагов по прямой, и развернулся едва ли не в противоположную сторону, плавно набирая скорость.

Рагедон тут же поправил меня:

— Чуть левей, глава. Следуйте за мной.

Спустя половину дня я понял — да, Рутгош был прав — я должен был увидеть это своими глазами.

Песок, в котором тонули ноги, пыль, которую закручивал и бросал в глаза непрерывно дующий здесь ветер, давящая тишина и оно…

В трёх тысячах шагов от выхода из узкого прохода между барьерами Поля Битвы лежало небольшое кладбище — одиннадцать могил с вбитыми в изголовье мечами. Наглядное свидетельство того, кто проложил Алым Пикам путь.

Рагедон с ненавистью выдохнул:

— Проклятые Эрзум.

И с этим тоже не поспоришь. Именно они подгребли под себя всех орденцев, сделав их долговыми слугами. Перед нами лежат могилы наших собратьев из Второго пояса. Братьев, которые своими жизнями провели к нам врагов сквозь смерть.

Пересмешник негромко заметил:

— Эрзум должны пасть, господин. Я верю в вас и буду следовать за вами до конца.

Мне бы его уверенность. Не так-то легко уничтожить вторую по силе фракцию. Я вообще не уверен, что это возможно. Даже если Сломанный Клинок будет перекован и сравнится с ними по силе, кто даст нам это сделать? Впрочем, кто дал сделать это с Орденом Небесного Меча? Само получилось, да?

— Перенесите могилы к нам, — приказал я и, наконец, отвернулся. — Раз я здесь, покажите, что вы будете делать с формациями Красноволосого.

— Неплохая кличка для бандита из вольных, — качнул головой Рутгош. — Запоминающаяся.

Только на это путешествие и осмотр ушёл полный день, а затем и вовсе вышло как-то так, что все дни, отведённые мне на устранение последствий нападения, закончились, и мы снова собрались на портальной площади, и снова на наших глазах портал открывался без всякой нашей помощи.

Я недовольно прикусил губу. Проходной двор какой-то. И главное, я ведь помнил, как это выглядело со стороны Изарда — он просто сообщал мне — точка доступна, закрыта, могу открыть, и вряд ли в эти мгновения порталы загорались на той стороне. Так что нет никакой уверенности, что точно так же, незримо, Страж с той стороны не сможет проследить — куда это открывается портал Истока.

Дарсов портал, дарсов Страж. Ну почему всё так сложно?

Портал вспыхнул в полную мощь, и я натянул на себя улыбку.

Потому что ты теперь не безголовый искатель, Леград. Решил взвалить на себя возрождение Ордена? Улыбайся. Главное, не заглядывай в задания от духа Испытания и не вспоминай, что ещё ты на себя взвалил, а то улыбка сменится слезами.