Инквизиция

ГЛАВА 34

Синий не ответил. Вместо этого он выдал целую череду приказов, щелкая и свистя.

В то же мгновение гремлины снова их окружили, взявшись как будто из ниоткуда. Многие нанесли на тело зеленую и коричневую краску, чтобы смешаться с листвой. Некоторое ехали на марах, твердо направив трубки на Флетчера и команду. Эти выглядели еще более воинственно благодаря вырезанных из кости гарпунов, прицепленных к спинам, и ножам, как две капли воды похожим на тот, который чуть не вскрыл Флетчеру глотку.

— Мы отвести вас в Варрен чтобы встретиться с вождем, — просвистел Синий, а ближайшие гремлины направились в норы. — Я предупреждать, наши дротики мочь сделать вас спящими, мерзнущими или умирающими. Если мы выстрелить в этот раз, мы использовать смертельные дротики. Не нервировать гремлинов. Они жаждать вас убить, они ненавидеть вас так же, как и этот.

Полуухий согласно хрюкнул и поднялся, когда Синий ткнул его своей трубкой. Искалеченный гремлин не сводил с Флетчера полного ненависти взгляда, но все же попятился, широко разведя руки и показывая, что в них ничего нет. Флетчер не мог его винить. После той жестокости в палатке, свидетелем которой он стал всего три ночи назад, он бы испытывал точно такие же чувства.

Отелло все еще спал, так что они нехотя оставили его с Соломоном. Афина тоже осталась — наблюдать с верхушки деревьев. Лисандр так и не открывал глаза, так что и он остался. А Сариэль просто не пролезла бы в норы.

Синий спустился в ту нору, из которой вылез, самую большую. Зев норы был темным и зловещим, но Флетчер увидел те же светящиеся грибы, которые росли в Великом Лесу.

Несмотря на то, что эта нора была больше остальных, Флетчеру и остальным пришлось ползти на четвереньках. Игнатус и Тоск помчались вперед на случай, если внутри их ожидала засада. Все почувствовали большое облегчение, когда туннель расширился в большую комнату, которая могла вместить всех, если они ссутулятся и прижмутся друг к другу. Люминесцентный мох рос тут еще гуще и освещал все жутковатым зеленым светом.

— Вы уверены, что это была хорошая идея? — прошептала Сильва.

— Если бы они хотели нас убить, мы бы уже давно были под землей, — ответила Кресс. Она бросила взгляд на землистый потолок и засмеялась. — Ну, вы поняли, что я имела в виду.

— Гномка права. Мы не причинить вам вред, если вы не дать повод, — уверил их Синий, пятками сжав бока мары и направив ее в туннель, который уходил еще ниже. — Сюда. Матерь ждать вас внизу.

Они пошли дальше, их и так порядком грязная одежда запачкалась еще больше, покрывшись темной влажной почвой. Чем глубже они лезли, тем жарче становилось. По бокам туннеля располагались комнаты. Внутри одной мохнатые горы детенышей мар присосались к животам мам, такие маленькие, что даже глаза еще не открыли. Около них возвышались кучи фруктов, клубней и свежесрезанной травы, которыми подкреплялись взрослые мары.

В следующей комнате располагались шарообразные зеленые яйца, о которых заботились гремлинши. Как только они увидели незнакомцев, то тут же бросились на шары размером с грейпфрут, накрыв их своим телом. Когда Флетчер заглянул внутрь, они зашипели, и он торопливо пополз дальше, прошептав Сильве: «Яйца гремлинов.»

Дальше Флетчер заглянул в еще одну комнату, привлеченный возней насекомых. Сверчки, саранча и черви ползали по стенам или бешено прыгали по помещению. Кожурки фруктов были навалены посреди комнаты, а гремлины осторожно ловили самых больших особей ловкими пальцами, складывая их в плотные корзинки на бедрах. Только когда один из гремлинов засунул саранчу себе в рот и смачно захрустел, Флетчер понял назначение комнаты. Его передернуло, и он пошел дальше. Но Игнатус облизнулся, и его пришлось увести силой.

— Они живут как кролики, в норах под землей, — прошептал Джеффри сзади. — Яйца спрятаны от хищников, и еще они разводят насекомых для еды. Они даже установили взаимовыгодные отношения с марами. Видите, их набедренные повязки сделаны из меха мары и они на них ездят, но при этом защищают животных и хорошо кормят их принесенными фруктами и травой.

Флетчер был зачарован, но не мог не чувствовать себя зажатым в тестом туннеле. Место напомнило ему о его камере, и он содрогнулся. Игнатус сочувствующе мяукнул, притормозил и потерся спиной о руку Флетчера.

— Спасибо, братец, — прошептал Флетчер.

Они все ползли и ползли, пока боковые комнаты не кончились и туннель не ушел вниз так резко, что они уже скорее просто скользили вниз. Земля, казалось, еще больше нагрелась, и пот начал застилать Флетчеру глаза. Даже кружевной лишайник стал расти реже, и в итоге у Флетчера появилось ощущение, что он находится в темной глотке проглотившего его огромного чудовища.

Наконец оранжевое свечение впереди подсказало Флетчеру, что их путешествие закончилось. Синий ждал у входа в светящуюся комнату и вытащил их одного за другим, как новорожденных.

— Матерь тут, — с благоговением произнес он, когда все выбрались. — Знакомиться с Матерью.

Флетчер заморгал, жар стал таким невыносимым, что кожу почти обжигало. Перед ними протекал оранжевый поток светящейся горячей жидкости цвета раскаленного металла. Из отверстия в стене пещеры текла лава, изгибаясь по глубокому каналу и исчезая в туннеле, который тянулся в бесконечность. На поверхности лопались пузыри, с бульканьем выбрасывая в воздух клейкие красные капли. Он почувствовал желание Игнатуса приблизиться к лаве, но мысленно запретил — не время проявлять любопытство.

Отдельные сталактиты и сталагмиты торчали из пола и потолка, как кривые зубы, а сросшиеся вместе поддерживали потолок. Они напомнили Флетчеру колонны великого собора.

— Дикие гремлины построили Варрен тут из-за лавы, — эхом разнесся голос, исходящий из глубины пещеры, куда не доходил свет лавы. — Она нагревала землю.

Голос был искажен, будто говорящий держал во рту кучу камешков. Он звучал как женский, несмотря на утробные интонации. Говорящая также должна была быть старой, ибо ее голос дрожал и ломался. Одно Флетчеру было ясно точно — это не гремлин.

— Видите ли, для яиц гремлинам нужно тепло, — продолжил голос уже громче. — Как и гоблинам. Вы же их так зовете? Гоблинами? Мои шпионы доложили, что так.

Послышался тихий стук трости о землю, и на краю темноты кто-то появился. Флетчер прищурился, но не смог разглядеть ничего, кроме закутанной в балахон фигуры.

— Покажись, — потребовала Сильва, вставая рядом с Флетчером.

— Обещайте мне, что не нападете, — произнесла фигура. — Сегодня я не хочу видеть больше смертей.

— Даю слово, — пообещала Сильва, посмотрев на остальных. Все согласно кивнули. — Как и мои друзья.

— Хорошо.

Фигура вышла из теней, сжимая в шишковатых руках длинную терновую трость. Она была сгорблена, как гриф-стервятник, бремя старости тяжелым грузом давило на плечи. Спутанные черные волосы падали до талии, прикрывая наготу, ибо на ней была только юбка из перьев и широкое колье, изготовленное из косточек дюжины несчастных животных.

Лицо и тело было раскрашено изображением скелета. Рисунок черепа превращал глаза в черные дыры, пустые на фоне известковой белизны. Но кое-что выделялось больше всего, торча из нижних губ, как острые сталагмиты, среди которых она стояла. Клыки.

Матерь оказалась орком.