Infernum. Последняя заря

Глава 22. Отречение (Ранее 28. Начало конца)

Она долго не могла уснуть после ухода Ишаса. Ида знала, что обидела его и он никогда не простит ее. Никогда. Он всегда выслушивал ее, даже если не верил, всегда поддерживал, а она даже не спросила… Что он говорил про отряд и почему предупреждал про Луйса. Ида пыталась унять боль в груди и остановить слезы, но не смогла. Рыдания прорвались наружу вместе со скорбью и страхом. Что она натворила. За что ей все эти испытания. Почему она каждый раз принимает неверные решения. Сперва отец, теперь Ишас… Могло ли все пойти иначе. Мысли кружили в голове, разрывая стены, удерживающие их, они острыми шипами впивались в тело, казалось, будто все ее существо было натянутым нервом, готовым вот-вот разорваться. Но постепенно ее так захлестнули мысли и усталость вперемешку со страхом, что она уснула. Ей ничего не снилось, а может то, что снилось, было просто покрыто мраком. Тьмой. Может, она видела свою душу? Темную, грешную. Или это ее будущее, которого нет. Если ей уготована судьба той, кто предаст мир и разрушит его, может, стоит покинуть этот мир раньше, чем исполнится пророчество. С этими мыслями она проснулась. Слезы еще не высохли на щеках.

За окном еще было темно, Ида съежилась, боясь идеи, которая посетила ее голову. Это смертный грех. И мучиться ей во владениях Младшего Сына в седьмом лесу. Но вместе с тем она пыталась успокоить себя, ее желание покинуть мир добровольно — это жертва во имя спасения всего мира. Неужели ей это не зачтется? Всемогущий Создатель простил бы ей это прегрешение? Но даже если нет, что значат муки одной души взаимен миллионов? Она может спасти их всех. Она сможет спасти Ишаса, вместо того чтобы погубить, как было предсказано в ее сне. Она не предаст его. В голове всплыли слова Сар-Микаэла: «Пытаясь избежать пророчества, мы приближаем его исполнение». Ида крепко зажмурила глаза, не решаясь приступить к задуманному. Как бы сильно она ни желала положить конец всем мукам, страх был сильнее. Она еще какое-то время лежала, свернувшись под одеялом и крепко зажмурив глаза. Но потом резко, одним рывком встала, едва не потеряв равновесия, скинула с себя одеяло и вспомнила, что так и не сняла ненавистное платье. Как Ишас его назвал? Неважно. Она попыталась дотянуться до завязок на спине, но руки ее не слушались, поэтому в порыве отчаяния Ида начала рвать тонкую ткань на лоскуты. Она откидывала их в сторону, слезы снова потекли по ее щекам, пока она, обессиленная, не рухнула на пол. В руке остался маленький лоскут от платья, которым она вытерла лицо. Она не в силах встать поползла к полке, на которой хранила старую одежду. Если и покидать этот мир, то только в том, что действительно было важным в ее жизни. Тем, что согревало ее. Она натянула штаны и свитер и привалилась к стене. Закрыла глаза и в последний раз попыталась вспомнить Азрет. Его поля, реку под горой, тайное место, где Луйс показал ей рассвет, яблони и запах мастерской отца. Отец. Как она жестока была с ним, как неблагодарна за все, что он ей дал. Но сейчас не время сожалений. Она должна обрести смелость и не дать свершиться тому, от чего так рьяно он ее оберегал. Она сможет и, возможно, Создатель будет к ней милостив и позволит встретиться с отцом в небесном чертоге. Ида была уверена, что Пот прожил благочестивую жизнь и место ему только в чертоге среди цветущих садов. Ида открыла глаза и окинула взглядом комнату. Решение приняла, но как осуществить. Покидать мир раньше времени было не принято и жестоко порицалось, поэтому Ида никогда и не задумывалась, как это можно исполнить. В деревне она бы бросилась со скалы или прыгнула в бурлящую реку. От одной только мысли ее схватил озноб. Она должна быть смелой.

Забраться на крышу дома не составило труда. Один шаг отделял ее от спасения. Закрыть глаза. Почувствовать мир.

Вдох. Выдох.

Еще пару мгновений продлить этот покой, давно забытую тишину. Просто посидеть под луной, позволить ветру растрепать волосы, представить на мгновение, что она дома. Услышать стук молота, ощутить кожей капли дождя, вдохнуть горный воздух.

Вдох. Выдох.

Ида распахнула глаза, полные слез.

На горизонте светлела полоса света, занимался рассвет. Сколько же прошло времени, пока она блуждала в воспоминаниях. А Луйс так и не вернулся. Зачем эта мысль ворвалась в ее чудом утихомирившееся сознание, ворвалась и нарушила покой. Ее не покидало снова чувство, будто что-то ускользает от нее: Ишас, рассвет, Луйс, отряд азкаретцев — ответы на поверхности, но она слишком глубоко ушла под воду, она достигла дна и не может не то чтобы коснуться, но и рассмотреть что-либо. Ида вернулась в тот миг, когда была готова отдаться порыву чувств, поддаться искушению, раскрыть свои желания. В ее голове звенели слова Адеса: «Что победит: грех или добродетель, скверна или свет, того и ждите. Год отмерян до рождения… пять лун для борьбы», когда он раскрыл ей полную тайну пророчества. Может, у нее есть шанс? Шанс спасти этот мир, а не уничтожить. Но в мыслях проскользнула боль предательства: отец прожил свою жизнь, спасая ее. Он посвятил себя ей и лишился всего, чтобы она могла жить. А она сейчас хочет пренебречь его даром, бросить в воду, предать его память. «Прости, отец, я не могу иначе! Мне сложно без тебя, и без твоей помощи я согрешила. Я убила человека. Я пала… пусть и не телом, но мыслями я поддалась искушению плоти. Я обманула друга. Предала его доверие. Мне не спасти этот мир, пока я живу. Мне лучше отправиться к тебе». Ида снова закрыла на секунду глаза, чтобы в последний раз вдохнуть воздух тишины и свободы. Не об этом ли мечтала — о свободе. Не такой она представлялась. В этом Луйс был прав: свободы не существует, просто границы у кого-то шире, чем у других. Но все они ограничены. Она сделает свой выбор.

Ида распахнула глаза, спустилась с крыши и под первыми лучами распускающегося рассвета отправилась к своей цели. Она не боялась заблудиться, не боялась затеряться. Она не знала дороги, но была уверена, что судьба сама приведет ее. К тому же купола поместья видны были практически с каждого угла столицы. Когда вдалеке стали вырисовываться грозные кованые ворота, ее шаг стал увереннее. Сомнения стали одолевать, лишь когда она подошла ближе — а вдруг ворота закрыты? Но, вероятно, странное происшествие вечера не всех гостей распугало, они еще не разошлись после ночных гуляний, поэтому Ида проскользнула незамеченной. Она попыталась скрыться в тени деревьев — огни еще не потухли, уступая свет солнцу, поэтому Ида осторожно пробиралась, прячась за кустами. Она нашла аллею, по которой еще недавно ее водил Луйс. Но сейчас она шла уверенно, не замечая ни ярко-желтое солнце, высаженное из желтых крокусов, вокруг которого раскинулось голубое небо из агератумов и воздушные облака белой вербены. Она прошла мимо клумбы фиалок и незабудок. За кустами мелькнули белые колонны. Сердце Иды забилось быстрее, но шаг она не замедлила, лишь сжала кулаки. Шаг за шагом. Безвозвратно. Решение принято. Подойдя ближе, Ида коснулась холодного мрамора колонн, посмотрела наверх — последний раз прикоснуться к творению гения. Ида оглянулась, окинула взглядом красоту этого мира. Да, она не позволит ему угаснуть. Она не предаст память отца, который верил в нее. Раздвинула ветки. Шаг. Еще один. И вот он — край пропасти, а снизу скалы и бушующие волны. Как переменчива природа, днем вода еще была безмятежна и спокойна. Наверное, море чувствует бурю в ее душе и вторит ей.

На востоке алела заря. Ее последняя заря. Ида закрыла глаза, позволяя поднявшемуся ветру растрепать волосы. Раскинула руки — она всегда завидовала птицам, вот у кого настоящая свобода, они могут парить над этим миром и не бояться стать причиной его гибели.

— Прости, отец, если мы не свидимся с тобой по ту сторону!

Она сделала шаг в пустоту.

— Ты с ума сошла?

Ида почувствовала крепкие руки, обхватившие ее за талию и буквально вырвавшие из объятий ветра. Но как? Он опустился вместе с ней, она ощущала как его руки убирают волосы с ее лба, как он обхватил ее лицо, слегка потряс, пытаясь привести в себя. Ида не открывала глаз. Она не хотела. Нет, зачем он ее спас. Она зажмурилась крепче, а он, убедившись, что она цела и невредима, притянул к себе и крепко обнял. Ида уткнулась носом в его плечо и дала волю эмоциям. Ида разрыдалась. Он медленно поглаживал ее по голове, слегка покачивал, пытаясь успокоить. Но больше не произнес ни слова. От рыданий и навалившейся усталости Ида обмякла в его руках, не в силах пошевелиться. Не в силах издать даже звук. Слезы лились в тишине. Лишь ветер подхватывал ее волосы и играл с ним.

Солнце поднялось за горизонтом. И это был не последний рассвет.

Через какое-то время Луйс встал, взял ее на руки, закинув ее руки себе на плечи, и пошел уверенным шагом, не отрывая взгляд от ее полуприкрытых глаз. Ида проваливалась в подобие дремы. Странно. Ей не хотелось спать, но мир вокруг плыл, звуки тонули и сливались. Вот пели птицы, но сейчас — эхо музыки, доносящейся из поместья, вот голос Луйса, переговаривающийся с кем-то. Как быстро сменяются картины, как резко обрываются звуки.

Когда они покинули поместье Адеса, Луйс прошел еще несколько кварталов и опустил ее на скамейку. Ида полулежа постепенно приходила в себя, пелена перед глазами спадала. Вокруг раскинулся небольшой, но уютный парк.

— В этом время здесь нас не потревожат. Домой я бы тебя не донес, прости, далековато, да и тебе нужно побыть на свежем воздухе.

Ида приподнялась, но Луйс бережно придержал, не давая встать.

— Полежи, ты обессилена. Все хорошо, — он погладил ее по голове, но Ида резко дернулась.

— Не надо, — голос подвел ее, слова больше были похожи на хрип.

Луйс убрал руку, но сам не отошел. Молча сел на землю у ног Иды, прислонившись спиной к скамейке.

— Ида, прости меня, я не должен был, — он замялся, но она не стала прерывать, — я не должен был оставлять тебя. Все не так, как тебе кажется, я просто…

— Это было мое решение и с тобой, — Ида поняла, что несмотря на свои слова, хочет сделать ему больно, хочет, чтобы он почувствовал хотя бы часть того унижения, которое испытала она, стоя у стены своего позора. — С тобой и твоим поступком оно не связано.

Луйс посмотрел на нее пристально, будто хотел убедиться, что для нее действительно не имело никакого значения. Ида выдержала его взгляд.

— Я не могу потерять тебя! Ты не представляешь, сколько я ждал и как сильно жаждал того мгновения, но я недостоин тебя. Я вспомнил того мерзавца и твой страх… Я не мог так поступить с тобой. Только не с тобой. Ты не знаешь, кто я. Если бы узнала…

— Так расскажи мне, — прошептала Ида с вызовом, вспоминая слова Ишаса. При этом она поняла, что боится услышать правду, которую окажется не в силах вынести.

— Не могу, я… это не только моя тайна, просто поверь, что я никогда не причинил бы тебе боли, даже если бы это значило остаться без тебя. Ты не можешь, — он не смог произнести это слово, — ты не можешь испытывать этих чувств ко мне.

— А если я чувствую? — Ида все-таки приподнялась. Слезы высохли на щеках, и в ее взгляде теперь читалась только твердость. — Но все это неважно. Я доверилась тебе.

— Не стоило. — Луйс отвернулся, уронив голову на колени.

— Почему ты так ненавидишь себя? — Ида встала. — Почему ты всегда говоришь загадками? — Ее голос набирал силу и уже в нем можно было услышать упрек: — Ты привез меня в этот город, познакомил со своими друзьями, учишь быть здесь «своей». — Она помолчала, прошла чуть вперед и, не оборачиваясь, повторила слова Ишаса: — Для чего ты помогаешь мне? Зачем тебе все это?

Луйс молчал какое-то время. Он сцепил руки за головой и посмотрел в небо, потом резко поднялся и подошел к ней сзади. Ида чувствовала, как ему тяжело дать ей ответ. Неужели Ишас был прав и Луйс использует ее в каких-то целях? Но каких? Что она может ему дать. Ничего. Да он знает ее тайну, знает, что она дитя из пророчества, но ведь это он помогал ей узнать о прошлом, о ее родителях, он искал способы выяснить подробности пророчества и способов их избежать.

— Я люблю тебя!

Ида резко развернулась. Казалось, он сам удивился своим словам, но Ида была настолько ошеломлена, что помотала головой, что-то несвязное бормоча, вернулась к скамейке и села, глядя в одну точку. Она не заметила, как на лице Луйса отразилось ожидание.

Он сделал шаг к ней, еще один, уперся рукой в спинку скамейки и навис над ней. Она дернулась. Боится.

Он увидел, как ее глаза заблестели. Слеза скатилась по ее щеке. Она смотрела на него, боясь то ли спугнуть момент, то ли того, что он сейчас рассмеется и скажет, что пошутил. Он наклонился еще ниже. Протянул вторую руку и заправил выбившуюся прядь ей за ухо. Приподнял ее лицо и посмотрел ей в глаза. Уверенно. И повторил:

— Я люблю тебя и сделаю все ради тебя! Но ты меня никогда не простишь. Я знаю, что порядки этого города чужды тебе. Поэтому я ушел вчера. Я был зол на себя, что поставил свои желания выше того, во что ты веришь. Но увидев сегодня тебя на краю обрыва, я чуть с ума не сошел от мысли, что потеряю тебя и мои планы, — он запнулся, но вернул лицу самообладание и продолжил, — что мои мечты улетят вместе с тобой. Я не пережил бы эту потерю, Ида. Это значило бы потерять все.

Она слушала его, затаив дыхание, и очень хотела верить. Но что-то скребло на душе, что-то не позволяло ей. Она смотрела на Луйса, но видела Ишаса. Наверное, в ней говорит отголосок прошлого. Любила ли она Ишаса? Думала, что да, но наверное это была та самая первая, детская любовь. Он был ей как брат. По крайней мере ее он всегда считал сестрой. И по отношению к Ишасу она не испытывала тех чувств, которые ощущает при Луйсе. Но и это она не могла назвать любовью. Создатель, как она запуталась.

— Будь со мной всегда, Ида.

Ида закрыла глаза.

Луйс был поглощен мыслями и не сразу заметил то, из-за чего Ида напряглась и замедлила шаг. Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах страх. Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но не смогла выронить ни звука. Тогда он проследил за ее взглядом и увидел в конце улицы возле ворот их дома стражу. Двое стояли и смотрели по сторонам, один схватил за шею какого-то мужчину и тряс одной рукой, другой активно жестикулируя. Что-то громко говорил, но издалека слов было не разобрать.

— Кто это? — только и сумела выдавить из себя Ида.

— Пойдем и узнаем, может, они просто стоят возле наших ворот, а к нам не имеют отношения.

— Давай развернемся, — ее голос дрожал, и Луйс пытался понять, чем она так напугана. Стражники, конечно, могли вселять ужас, но вряд ли они пришли за тем, чего она так боится.

— Ида, они не знают о тебе. Не бойся, я рядом. — Он крепче сжал ее руку.

— Нет, ты не знаешь, — на последнем слове Ида запнулась и по ее лицу пробежала тень сомнения. Луйс почувствовал, что она что-то скрывает.

Они долго стояли на одном месте и это могло привлечь ненужное внимание стражников. Нужно двигаться дальше как ни в чем не бывало.

— Ида, пойдем, — он слегка подтолкнул ее, приобняв со спины. На лице изобразил одну из своих беспечных улыбок. И тихо произнес сквозь зубы:

— Что случилось вчера?

Она молчала, руки ее тряслись, дыхание участилось. Но Ида не успела ответить, как один из стражников направился в их сторону после того, как мужчина указал пальцем на них. Луйс завел Иду к себе за спину, но продолжал придерживать рукой ее руку.

— Доброго дня, уважаемые! — бодро воскликнул Луйс. — Что-то случилось? Могу ли я чем-то вам помочь?

— Ты кто такой? — резко бросил ему подошедший стражник.

— Я Луйс, живу в этом доме, поэтому и беспокоюсь, что могло привести достопочтенную стражу к моей двери.

— Живешь тут, значит. Отлично, отлично, — стражник, вероятно командир, почесал бороду и улыбаясь обернулся к остальным и махнул в сторону Луйса. Остальные стражники быстро подобрались, забыв про мужчину, которого трясли, и, в два шага преодолев расстояние, схватили Луйса и скрутили его. Он согнулся от неожиданности. Ида отшатнулась, но вовремя взяла себя в руки и подбежала к ним, стала бить стражу. Глупая девчонка!

— Отпустите, отпустите его!

— Меня в чем-то обвиняют? — спокойно произнес Луйс, казалось, будто его положение ничуть не смущает. Даже согнутый и прижатый, он умел сохранять какую-то величественность. Будто не его взяли под стражу.

Командир наклонился и, глядя в глаза Луйсу, прохрипел.

— А ты не знаешь? Так мы сейчас напомним, — он кивнул и Луйс упал на колени от сильного удара в бок.

Ида продолжала кричать и колотить, пока ее не откинули.

— Он ни в чем не виноват, — тихо пропищала она.

Луйсу показалось, что она ушиблась от такого сильного удара. В нем заклокотала ярость, он сжал кулаки, готовый выпустить свою силу и показать этим стражникам, но что-то во взгляде Иды заставило его остановиться. Это вина? Она чувствует вину?

— В двух кварталах отсюда найдено три тела, а следы ведут сюда. Так что если ты тут живешь, то бессмысленно отпираться, — пророкотал командир. — Ну либо ужасный из тебя хозяин, если ты не знаешь, что происходит в твое отсутствие.

— Вы не знаете, насколько, я ужасный хозяин! — прошептал, сжав зубы, Луйс, но его никто не услышал.

Луйсу очень не нравились ситуации, которыми он не владел.

— Что ты сказал, дьявольское отродие?

Луйса это позабавило. Знал бы ты, смертный с кем имеешь дело. Но я посмотрю, к чему это все приведет. Знал бы ты, смертный, что возможно оказываешь мне большую услугу.

— Ничего, господин, я ни в чем не виноват, вы меня с кем-то спутали! — придал своему голосу слегка жалобные нотки.

— Молчать, мы разберемся. Если не виноват, — прошипел елейным голосом, — то бояться нечего, мы тебя и твою кирию отпустим. Император раскроет ложь. Да и ты не единственный подозреваемый, так что проверим, кто из вас говорит правду.

— Не единственный? — вскинулась Ида.

— Нет, вчера у городских ворот поймали еще одного красавчика.

Луйс услышал, как тихо Ида всхлипнула и в этом вздохе он расслышал имя «Ишас». А это уже будет интересно. Луйс расслабился, привстал, но не поднимая головы сказал:

— Я пойду с вами.

— Нет, пожалуйста, — Ида встала, но ее все еще трясло мелкой дрожью. — Он ни в чем не виноват.

— А может это ты виновата? Свяжите и ей руки, в казарме разберемся. — Он подошел к Иде, осмотрел ее с ног до головы, медленно, Луйс готов был поклясться, что ему стоило невероятных усилий, чтобы не дернуться и не выдавить эти похотливые глаза. Нет, не время. — А может ты знаешь того, кто виноват, а? — продолжил командир, потирая усы. Мерзкий смертный.

Ида опустила голову и не проронила ни звука. Знаешь, еще как знаешь. Как все удачно сложилось. Не думал, что этот паренек окажется таким отчаянным, чтобы добраться до Пар-Иса. Он ведь пришел за ней. Чего не сиделось вдали от проблем… Хорош, ох, как хорош. Он не перестает меня удивлять.

Их повели в казарму.