Имперский колонист. Том 3

Глава 24

Аэлендор, баронство Астарт, деревня Колокольчики.

Сержант Потапов выстрелил. Гильза взлетела в воздух, вращаясь в полёте, прежде чем упасть на утоптанную до состояния камня улицу, а в грязь рухнул последний террорист «Серебряного рассвета». Боец повёл взглядом по сторонам, выслеживая следующую цель. Висящий в воздухе отряд дронов мониторил руины деревеньки, названия которой он даже не знал.

— Чисто, — раздался в наушнике сигнал от дежурного наблюдателя.

— Подтверждаю зачистку, — отозвался командир. — Что там с пленными?

— Сейчас выясню, господин капитан, — ответил сержант и, на всякий случай проверив количество патронов в магазине, двинулся к запертому дому старосты.

За три дня активной фазы союзной операции Потапов уже насмотрелся на дикость местных. Взять в рабство собственных сородичей, чтобы зарезать их на божественном алтаре и спустить монстров на мирняк? Запросто. Травить крестьянских детей выращенными под проклятьем чудовищами, чтобы натаскать их на поиск укрывшихся беженцев? Сколько угодно.

Дважды корпус великого князя Дмитрия Петровича натыкался на лаборатории, где «Серебряный рассвет» проводил испытания каких-то чудовищных разработок. Образы мутировавших в нечто невообразимое эльфов до сих пор виделись сержанту, когда тот закрывал глаза.

Не было никаких сомнений ни у кого в корпусе — жалеть здесь некого, нужно уничтожать каждого. Подобное отношение к живым существам делает членов «Серебряного рассвета» худшими монстрами, чем несчастные звери, мутировавшие под божественным проклятьем.

В деревне Мельничной террористы предпочли взорвать лабораторию вместе с запертыми там пленниками, чем отдать результаты своего труда людям. На счастье, ветер дул в другую сторону, а потому заражённый разработкой «Серебряного рассвета» воздух настиг своих создателей. Лишённые плоти, изъеденные магией костяки усеивали поле, через которое пытались сбежать эльфы.

— Запомните, господа, — вспомнился голос великого князя на последнем совещании. — Эльфы — не люди, они не воспринимают собственных сородичей не то что заслуживающими нормального отношения, у них даже среди равных друг к другу нет никакого сочувствия. Самые страшные ужасы, какие вы только сможете вообразить — для «Серебряного рассвета» обычный вторник. Они проводят чудовищные опыты, не гнушаясь даже получить проклятие собственных богов. Умертвить ближнего мучительной смертью ради эксперимента — обыденность. Пытать детей на глазах родителей — развлечение. И те, кто стоят за ним, а сейчас нам известно, что это как минимум король Элендора, а возможно, и другие правители Аэлендора, мыслят точно так же. Поэтому — никакой жалости к врагу, господа. Встретил террориста — убей. И убивай столько раз, сколько встретишь. Ни один из них не заслуживает вашего снисхождения.

Вот и сейчас, шагая по улице опустевшей деревни к бывшему дому старосты, сержант Потапов гадал, какие ужасы ждут его внутри. Подчинённые двигались по параллельным улицам, осматривая каждую постройку в поисках пропущенного врага. О том, что маги ушастых ублюдков способны пользоваться чарами серьёзного сокрытия, им было известно.

Так что у заколоченных дверей сержант Потапов оказался в одиночестве, если не считать летающих над деревенькой дронов, разумеется. Постучав прикладом винтовки в дерево, он крикнул:

— Всем отойти от дверей! Сейчас их откроют!

По ту сторону послышался шорох, чьи-то всхлипы, но сержант не спешил. Понимал, что внутри, скорее всего, израненные и больные эльфы, слабые женщины, старики и дети — способных оказать сопротивление террористы обычно убивали в первую очередь.

Выдержав паузу в полминуты, сержант вытащил из разгрузки рукоятку зачарованного резака и, включив прибор, прожёг петли, вместе с тем перебивая приколоченные доски. Преграда пошатнулась, но пока ещё держалась.

В этот момент как раз показался его десяток, прочёсывавший деревеньку. Дружно двинувшись к своему командиру, бойцы приготовились к бою. Мало ли что там внутри сидит, с «Серебряного рассвета» сталось бы запереть там уже обработанных эльфов, превратившихся в чудовищ. Когда враг не гнушается ничем, от него начинаешь ждать любой подлости.

— Вскрываем, — кивнул сержант, отходя назад.

Двое подчинённых подхватили створку, держащуюся на последнем издыхании, и вырвали её вместе с косяком. Не успели они отбросить её в сторону, как изнутри потянуло вонью давно запертых в тесном помещении разумных.

— Выходи по одному, — приказал сержант Потапов, наводя оружие на проём. — Женщины и дети — в первую очередь!

Первой вышла седая и худая эльфийка. Некогда красивое платье превратилось в рубище. Обноски зияли прохудившимися дырами. Спутанные грязные волосы и пятна сажи на лице не позволяли достоверно оценить внешность и возраст, но сержанту Потапову было, в общем-то, плевать на них.

Эту наверняка отправили первой, так как своё она уже пожила, и её было не жаль. И на подобное сержант тоже насмотрелся вдоволь. Из учебников истории он помнил, что некогда степняки рубили собственных стариков, чтобы не кормить лишний рот, а в русских деревнях пожилые люди уходили зимой в лес, чтобы снять нагрузку с оставшейся родни. Но то была нужда, а какое оправдание у эльфов, которые снимают по несколько урожаев с поля каждый год и способны выращивать еду практически из любой травинки?

— Отходи направо, если срочное лечение не нужно, — махнув стволом винтовки в сторону, скомандовал он.

Вслед за первой выбравшейся потянулись и остальные выжившие. И выходило, что террористы толком не успели никого убить в деревне. Да, несколько мужчин пали жертвами «Серебряного рассвета», но только те, кто решился оказывать сопротивление.

Так что уже вечером, передав спасённых на руки передвижному госпиталю, сержант повёл своих бойцов дальше.

Он ещё не знал, что это было последнее поселение, где ему встретились выжившие.

Аэлендор, Российская Империя, баронство Лесное. Ярослав Владиславович Князев.

Что первый великий князь, что второй действовали быстро и решительно. Едва на листе договора засохли чернила, как Дмитрий Петрович отдал приказ выдвигаться. Саму Ликсис он прихватил с собой, как законного представителя власти, а меня отправил обеспечивать тыл — моё баронство должно было превратиться в перевалочный пункт, совмещённый с госпиталем.

Так что дел у меня в мгновение ока оказалось выше крыши. Люди приезжали, уезжали, суетились, разводили грязь и всячески требовали внимания. Дружина моя едва не выла от напряжения, но с делом ребята справлялись — при таком количестве посторонних на моей земле о безопасности речь не шла, тут поймать бы пулю вовремя.

Напряглись и мои подданные. Хагас бегал по деревне с такой скоростью, будто у него между ягодиц намазали скипидаром. Размеренная жизнь вверенных его заботам эльфов превратилась в кавардак, но пока никаких происшествий не возникало.

Часть бойцов, которым была поставлена задача охранять границу Российской Империи в моём баронстве, оказалась расселена по домам местных одиноких женщин. И не сказать чтобы кто-то возражал. Эльфийки, словно почуявшие добычу хищницы, едва не сдёргивали броню с бойцов, чтобы заманить мужчину к себе на проживание.

И пока всё это утрясалось, я работал над новой саблей.

К сожалению, обломки старой остались в подвале родового замка Ликсис, и мне даже в голову не пришло их забирать. Смысла не было тащить с собой ещё и разрушенную божественной силой сталь.

Так что я забрался в лабораторию и обложился слитками нового металла. После того как я подсмотрел свойства статуи, в голову мне пришёл план попробовать поработать с метеоритным железом. Но, увы, достать его в нужном количестве было сложно. Так что пока пришлось взять стандартные сплавы.

Божественную мощь, к сожалению, на данный момент невозможно высчитать, чтобы обнаружить именно тот сплав, который выдержит эту силу. Вот с магией всё было проще, но она к сущностям отношения не имела никакого. А как было бы хорошо и удобно, например, взять иридия побольше, да сделать из него новый клинок.

— Ваше сиятельство, — обратился ко мне Хагас, дозвонившись по телефону.

— Слушаю, — отозвался я, не прерывая работу по плавлению.

Металлические слитки медленно стекались в один. Химический состав менять я не стал, а вот уплотнить материал, сделав его значительно тяжелее и вместе с тем крепче — другое дело. Единственное, что прерывать процесс было нежелательно, но этот уровень контроля я давно прошёл и теперь мог бросить всё в любой момент, чтобы потом продолжить с того места, где закончил.

— Боюсь, потребуется ваше вмешательство, — начал издалека глава деревни. — Вы не могли бы подойти к моему дому?

Я нахмурил брови и опустил руки. Слипшийся комок металла тут же с грохотом рухнул на пол, загремев на всю лабораторию. Тяжело дыша, я вытер выступивший пот ветошью, прежде чем заговорить:

— Что случилось, Хагас? — не слишком довольным голосом отозвался я.

— Полковник пограничников настаивает, чтобы вы рассудили нас, — ответил Хагас. — Он утверждает, что обязательно нужно свести лес на границе, чтобы подвести дорогу к местам расположения установок. А я помню ваш приказ перекрыть границу и никого туда не подпускать.

Такое самоуправство военных на моей земле мне точно было не нужно. Сейчас они настроят там, как хотят, затем уберутся вслед за расширением границы, а мне останутся дороги, которые ведут в никуда, да к тому же требуют пригляда и ремонта. На меня ведь их содержание повесят, когда армия сдвинется с места.

— Дай-ка трубку этому полковнику, — выдохнул я, нервно разминая шею и настраиваясь на ругань.

В том, что великий князь прислал профессионалов своего дела, сомневаться не приходилось. Однако у них ведь было своё видение прекрасного, которое не стыковалось с тем, какое будущее для своего баронства видел я. А потому стычка интересов была неизбежна, уже чудо, что она случилась так поздно — почти две недели солдаты русской армии перемалывают отряды «Серебряного рассвета» в баронстве Астарт.

— Сейчас, ваше сиятельство, — куда более радостно отозвался Хагас, и я услышал, как зашуршало в трубке.

Я дождался, когда передача телефона, наконец, закончится, и аппарат окажется в руках пограничника.

— Слушаю, — грозным голосом произнёс уже знакомый мне полковник.

Строго говоря, когда Артёмов Егор Савельевич представлялся мне в свой приезд, он произвёл на меня положительное впечатление сурового начальника из категории «слуга царю, отец солдатам». На поверку же оказалось, что мужчине за пятьдесят не чужды человеческие радости. Сожительствовал полковник с эльфийской вдовой и не сказать чтобы отказывался от подарков местных, выдавая взамен им некоторые вещи. Не запрещённые к распространению, однако кое-что всё-таки стоящие.

— Здравствуйте, Егор Савельевич, — поприветствовал его я. — Ярослав Владиславович с вами говорит. Почему мой староста на вас жалуется?

Полковник не растерялся. Полагаю, назначение самим великим князем на столь важную позицию, как командование пограничными войсками в Аэлендоре, пусть и только на небольшом участке границы, серьёзно давало в голову.

— А он ещё и жаловаться вздумал? — недоверчиво переспросил полковник. — Распустили вы своих подданных, ваше сиятельство.

— На моих, — я выделил этот слово интонацией, — подданных только я критику наводить могу, господин полковник. Или вас не проинструктировали перед отправкой на задание? Вы с графом говорите, напомню вам, раз вы позабыли. Оставьте свой снисходительно-покровительственный тон для подчинённых. Вы на моей земле командовать вздумали, а я такого крайне не люблю. Кто там у вас заместитель? Сейчас я сделаю звонок Дмитрию Петровичу, и вы вылетите отсюда на волшебном пинке со скоростью света.

Явно не ожидавший такого отпора Артёмов протяжно вздохнул на том конце провода, однако спорить со мной не стал. И правильно, нет у него такого права, со мной пререкаться. Был бы я по-прежнему дворянином, полковник бы клал с прибором на моё мнение.

— Ярослав Владиславович, — заговорил после паузы он, — полагаю, ваш человек, то есть, эльф, неправильно понял, чего я от него хочу. Нет смысла беспокоить его светлость, мы сами вполне способны решить все вопросы.

— В таком случае потрудитесь объясниться, Егор Савельевич.

Мой лес, строго говоря, был источником ресурсов и подходил под понятие недвижимого имущества. Возмещать расходы за его порчу из своего кармана подполковник был не готов, а его непосредственное начальство и вовсе бы на такое не пошло — бюджеты уже спланированы, завизированы и потрачены. Будь дело связано с государственной казной, Артёмов мог бы выкрутиться, но тут речь шла о личной казне правящего рода, а за собственным имуществом великие князья следили куда строже.

Так что остались наши пограничники без исполнения хотелок, которые никак не помогали с выполнением задачи. Да, дороги бы сильно повысили их манёвренность, вот только ещё через пару недель армия уйдёт, сменив дислокацию, а мне оставаться с разрушенной экосистемой.

И без этого справятся, по классике.

На то, чтобы урегулировать вопрос, пришлось потратить не меньше четверти часа. И всё это время я общался с Артёмовым, испытывая невероятное по силе желание явиться к Хагасу и выпотрошить полковника голыми руками. Но в итоге, добившись своего, я завершил звонок и был вынужден выбираться из лаборатории на обед.

Увы, Котёнок зашугала местную прислугу так, что те боялись её даже во время отсутствия. Потому пропускать приёмы пищи, запершись в лаборатории, не выходило. Да и, честно говоря, я не жаловался на такой расклад. Вкусно покушать всегда приятнее, чем остаться голодным.

Так что в столовую я заглянул, предвкушая приятно проведённое время.

Встретившись взглядом с Алёной, я кивнул беременной девушке и разместился во главе стола.

Конечно, ей не полагалось по традиции сидеть со мной за одним столом, однако что я, зверь какой, заставлять беременную девушку жить совсем уж взаперти? Достаточно и того, что она носит под сердцем ребёнка Семёна Тихоновича, это, как по мне, куда худшее наказание, чем приём пищи отдельно от хозяина дома.

— Как ваше самочувствие, Алёна? — спросил я, пока слуги накрывали на стол.

Девушка встрепенулась, всё ещё не привыкнув к тому, что я запросто с ней общаюсь. Кажется, сама она не считала, что такое нормально, потому что каждый раз вздрагивала, когда разговаривала со мной. Или Екатерина Фёдоровна и с ней разъяснительную беседу провела?

— Благодарю вас, ваше сиятельство, всё замечательно, — отозвалась девушка.

Я кивнул, принимая её ответ. Мать внука действующего главы рода Смирновых оставили на моём попечении, и это вызывало вопросы. Портал ведь открыт, в чём проблема вывезти девушку на Землю? Однако было очевидно, что проблемы имеются.

Возможно, Тихон Смирнов не желает огласки, что у его сына есть беременная любовница. Возможно, обстановка такова, что Алёне грозит опасность, если она пересечёт портал. Но это внутренние дела рода Смирновых, и влезать в них мне, откровенно говоря, не хотелось.

— Рад это слышать. Вы можете оставаться в моём баронстве столько, сколько понадобится, — напомнил я. — Так как вы не являетесь супругой Семёна Тихоновича, а он пока что не признал ребёнка, никакой власти ни он сам, ни другие Смирновы над вами не имеют. А между нами, говоря откровенно, особой дружбы нет. Так что если вы пожелаете остаться в моём баронстве, я рассмотрю вашу просьбу.

Да, у меня очень больший перекос в населении. И эльфийки его никоим образом не выправляют, к сожалению. И тот факт, что Алёна уже родит ребёнка благородного рода, никак не повлияет на её шансы устроить свою жизнь в моих владениях, скорее, наоборот, ведь она уже доказала, что способна к продолжению рода.

Но одна девчонка, какой бы она ни была, не решает демографической проблемы. Нужно брать откуда-то человеческих женщин, только где их взять в достаточном количестве?

— Спасибо, Ярослав Владиславович, — отозвалась Алёна, вернув меня из размышлений на бренную землю, — я запомню ваши слова. Семён Тихонович обещал мне, что сделает всё, чтобы обеспечить мне безбедное существование, но я подозреваю, что его слова — не гарантия.

Я кивнул, нарезая мясо.

— Как решит глава рода Смирновых, так и будет, — подтвердил я. — Семён Тихонович будет вынужден подчиниться.

Девушка положила ладонь на уже весьма приличный живот и вздохнула.

— Даже если он в итоге не признает ребёнка, я всё равно буду счастлива, ваше сиятельство. Это ведь и моё дитя, и я уже сейчас его люблю, — высказалась она.

Я улыбнулся в ответ, приступая к еде, а сам вернулся к идее, о которой старался не думать.

Если Котёнок забеременеет, оставлю ли я её на Земле или потащу в Аэлендор?