Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

Глава восьмая. Дорога в Таммар

Ничейная Земля не вся расчерчена алыми кружками Областей, как может показаться несведущему. Есть места, где Области не смыкаются меж собой. Карту таких мест получит повар, раскатав тесто в блин и нарезав из него краями стакана круглые кусочки, дабы потом свернуть их в печенье. То, что останется от теста — длинные полосы, изрезанные по краям многочисленными полукружьями, — и будет напоминать интерстиции Ничейной Земли. Они тянутся и тянутся меж множеством Областей, не обращая внимания на то, как те отгрызают от них внушительные полукружья территорий. Интерстиции длинны. И — благодаря тому, что многочисленные Области по их краям примерно уравновешивают друг друга, — относительно однородны и спокойны. Такая обстановка могла бы сложиться только на другой стороне планеты, где влияние обеих Хор сходит на нет. Магия дика здесь, но без причуд. Единственная беда — здесь совершенно не взрывается порох. Но и эту беду можно обратить себе на пользу: не нужно менять оружие, ступая на землю какой-нибудь интерстиции.

Главный торговый тракт всего Омниса идет по интерстиции Бревир, в обход Горелки и прочих опасных Областей. Как от древнего дерева, от тракта отходят веточки извилистых дорог, ведущих к расположенным в Областях городам. Тракт давно обжит: то и дело вдоль дороги тянутся длинные городки с постоялыми дворами и рынками и стоят нарядные смотровые башенки из белого камня. Тракт пульсирует жизнью и движением, точно кровеносный сосуд, соединяющий Юг и Север. Он почти безопасен… пока ты не свернешь на одно из боковых ответвлений…

Чарги ступают мягко. Мягко и величественно. Могучие, добродушные и верные великаны. Человек на их спине кажется маленьким и хрупким, а уж если этот человек — ребенок…

Странный отряд Марин и его люди заметили издали. Марин тогда не поленился — разворошил ящик с приготовленной на продажу оптикой и достал оттуда тяжелый бинокль, напоминающий две подзорные трубы, связанные вместе; прикрепленный к ним механизм позволял настраивать их одинаково и одновременно.

Путники оказались Сохраняющими Жизнь, все до единого. Даже малыш, ехавший на спине у самой юной чарги. Это не внушало опасений: воины с мечами без гарды — известные пацифисты. Потому от недоброго удивления осталось лишь любопытство.

Вроде бы неспешно двигающийся, отряд постепенно догонял обоз Марина. Скоро воины, охранявшие торговца, начали тихо переговариваться, но даже приглушенные, голоса не скрывали удивления.

Не прошло и двадцати минут, как трое взрослых и семеро детей на чаргах поравнялись с обозом. Тарандры, тянувшие его, забеспокоились: чарг они не любят; возможно, потому, что те, в свободное от службы время, не прочь закусить кем-нибудь из их копытного племени.

— Доброй дороги, путники! — окликнул странных воинов Марин. — Куда путь держите?

— В Таммар! — ответил один из них: внешне парень выглядел как чистокровный файзул.

— О! — воскликнул торговец. — В Теплую Область с тракта сворачивать опасно, — заметил он. — Я бы не стал вести туда детей; боюсь, разбойники сочтут вас легкой добычей… Вам лучше бы пойти с нами, мы идем в Гуррон, оттуда до Таммара рукой подать. Так будет куда безопаснее.

— Благодарю, — отвесил вежливый полупоклон файзул. — Мы спешим. И мы не легкая добыча.

Чарговый «караванчик» прошествовал мимо. Марин задумчиво смотрел им вслед… Белокурый мальчик, ехавший предпоследним, одной рукой держался за луку седла, другой держал самодельную дудочку и насвистывал веселые мелодии, одну за другой; воин, лет восемнадцати от роду, ехавший рядом, улыбался ему и говорил что-то одобрительное.

Марин тряхнул головой: засмотрелся, тоже мне. Но ведь не каждый день увидишь такую странную процессию…

Отчего-то молодому торговцу взгрустнулось… отчего-то захотелось бросить все и пойти с ними. Сердце рвалось вслед уходящим воинам отчаянно. А звук детской дудочки еще долго звучал в ушах, даже после того, как ее хозяин скрылся далеко вдали, за поворотом дороги…

— Марин! — окликнул его Хассе, преданный воин и хороший друг. — Все в порядке? — обеспокоенный, он шагал теперь вровень с тихоходным вагончиком Марина.

— Этот мальчик… — бормотал торговец, рассеянно шаря рукой под свертками из промасленной бумаги. — Меч у него такой маленький… совсем как мой…

Покряхтев, он извлек-таки из-под свертков свое сокровище. Хассе прищурился, чтобы лучше разглядеть его.

— Это кинжал? — недоуменно произнес он. — Длинноват, пожалуй…

— Это меч, — с укоризной поправил Марин, наполовину вытащив оружие из ножен. — Несмотря на размеры, это все же катана. Просто сделана под детскую руку. Смотри, какая рукоять тонкая: чтобы детские пальцы могли обхватить.

— Без гарды, — улыбнулся Хассе.

— Я когда-то был Сохраняющим Жизнь, — с грустью произнес торговец.

— Почему же ты до сих пор не с ними?

— Милый мой, добрый Хассе… — Марин невесело рассмеялся и погладил поблекшие от времени ножны. — Судьба обернулась иначе. Когда мне было шесть лет, моего учителя убили, меня тяжело ранили и бросили умирать… Урхан ведь не настоящий отец мне, а названный; он подобрал меня, выходил, назвал сыном… Конечно, я хотел мстить за учителя, очень хотел. Но не знал, кому. Да еще и остался хромым после ранения, так и не выправился… какой из меня воин…

— Ты раньше не рассказывал ничего об этом, — покачал головой Хассе. — А я еще думал, что знаю тебя, парень! — и по-доброму усмехнулся в усы.

— Да… — протянул Марин. — Не рассказывал… — и, вздохнув, положил маленький меч обратно за свертки.

Некоторое время ехали в молчании. Вдоль дороги тянулся молодой гибкий ивняк; плакучие ветви так и полоскали по ветру, прореживая солнечные лучи. Маленького отряда на чаргах давно уже нигде не было видно… Отчего-то Хассе спросил:

— А ты помнишь, как звали твоего учителя?

— Гердон Лориан, — улыбнулся другу Марин. — Он слишком высоко ценил магию и немного времени уделял мечу. Это его и погубило… — торговец выдержал странную паузу. — Я потому и не езжу прямиком в Таммар: это случилось как раз на той дороге…

Дорогу на Таммар затеняет высокая отвесная стена из природных глиняных пластов, уложенных неведомой силой наискось. Когда-то давно здесь стоял нетронутый зеленый холм, покрытый шелковистой травой, усыпанный пестрыми цветами рамниру, чьи лепестки к осени набухают сладким соком и становятся вкуснее многих ягод… Так было, пока к Таммару, еще юному тогда, не проложили дорогу, срезав ради нее край холма. И с тех пор он возвышается над путниками — воинами и торговцами, — как гигантский надкушенный пирог с начинкой из молочного шоколада.

По другую сторону дороги тянется юная березовая рощица. Следы гари все еще видны. Но пройдет совсем немного времени — и память о лесе, в котором убили Гердона Лориана, и вовсе исчезнет с лица земли.

Орион заставил чаргу перейти на легкий бег и быстро догнал Джуэла.

— Думаешь, на нас нападут? — спросил он.

— Не думаю. Как я уже сказал тому торговцу, мы не легкая добыча, — серьезно ответил Джуэл. — Даже если пренебречь детьми, у нас трое взрослых воинов и десять чарг. И вообще, мне показалось, что торговец просто хотел заставить нас пойти с ним… из каких-то своих соображений.

— Эх… — Орион в задумчивости повертел головой, оглядевшись по сторонам. — Не нравится мне здесь. Здесь неспокойно, не то что на тракте. Предлагаю пустить чарг легким бегом. Так мы будем в Таммаре к вечеру.

Джуэл подумал и согласился; видимо, от шествия под тенью срезанного холма и ему было не по себе. Он окликнул всех и велел пустить чарг бегом. Орион поблагодарил и вернулся в хвост процессии.

— Я передал твое предчувствие, — сказал он Джармину. — Правда, пришлось соврать, что оно мое. Иначе наш великий вождь мог не поверить.

— Ты правда ничего не чувствуешь?! — искренне возмутился мальчик.

Орион отрицательно покачал головой. Джармин вздохнул и сник. Погрузившись в свои мысли, он принялся ласково трепать мягкий пятнистый мех на холке своей чарги. Кажется, он был всерьез обижен на Ориона: дети всегда обижаются, если их не понимают.

Ко всему этому Орион отнесся философски — просто пожал плечами: ну что поделаешь, пообижается и перестанет; возможно, даже сделает для себя какие-то выводы и повзрослеет чуток.

…Пай с самого утра выглядел хмуро и был не в настроении разговаривать. Потому Милиан безучастно ехал рядом и предавался размышлениям. Вспоминал прочитанное о Ничейной Земле, просматривал запечатленную в памяти подробную карту Омниса…

Согласно плану Сайнара, обсидиан следует искать поодаль от Таммара в лесу близ Горелой Области. Для этого следовало свернуть с дороги и обойти срезанный холм. Судя по карте, путь предстоял неблизкий, кружной и витиеватый. Как бы ни хотелось переночевать под крышей и у очага, а видно, придется остановиться под открытым небом.

Ничего опасного в такой остановке Милиан не видел, хотя и особо не радовался тоже. Он не Бала и не Джуэл, которые, судя по всему, выросли в долгих походах, — он предпочитает холодной земле уютную постель, а звукам ночного леса звуки ночного города… Но да ладно: благодаря чаргам — добродушным мохнатым великанам — эта ночь должна пройти теплее и спокойнее.

…Кангасск Марини не раз и не два ругала ученика за излишнюю задумчивость и потерю концентрации. Так и есть: странные звуки за поворотом дороги он услышал позже всех.

— Похоже на битву! — первым встревожился чуткий Бала.

— Ага, — прислушавшись, согласился Джуэл. — Мечи звенят. И крики слышно…

Пустив чаргу бегом, к авангарду отряда присоединился Орион и тоже вслушался. Похоже, предчувствие Джармина оказалось верным: разбойники были поблизости; возможно, даже следили за ними с вершины холма, из-за деревьев, росших наверху. Вот только напали они на кого-то другого. Кого сочли более легкой добычей…

Странное чувство наполнило сердце Ориона. Безрассудное чувство… Ох, Лар бы не похвалил за это!..

— Я пойду проверю! — решительно сказал Джовиб и хлопнул чаргу по холке; та послушно пустилась бегом.

— Стой, идиот! — крикнул ему вдогонку Джуэл, но Орион был уже далеко. Закусив губу и невнятно ругнувшись по-файзульски, Джуэл помчался за ним. — Ирин, Бала, за мной! Остальным здесь быть и не высовываться! Лайнувер, охраняй детей!..

…На дороге улеглась пыль… Все так же пели весенние птахи на ветках хрупкого березняка и среди хвои низкорослых кедров на холме… Только сталь невнятно звенела где-то вдали, а Джуэла, Ориона, Ирина и Балы не было рядом… Как же стремительно все произошло…

Милиан вздохнул и спрыгнул с седла на землю. То же сделали и остальные: Коста, Пай, Оазис, Джармин. Мальчишки собрались стайкой, точно замерзшие птицы, что жмутся друг к другу в поисках тепла и защиты. Чуть погодя к ним подошел Лайнувер… Среди детей низкорослый прохвост казался высоким и сильным. Изо всех сил он старался выглядеть еще и уверенным. Но нет: здесь, вдали от города, среди деревьев и непонятных звуков, он чувствовал себя не в своей тарелке.

Еще хуже он почувствовал себя тогда, когда среди березок замелькали темные силуэты. Те, что бежали впереди, передвигались на четырех ногах и лязгали зубами в предвкушении добычи. У тварей были мощные передние лапы и грудь, задние же конечности, тонкие и кривые, выглядели несуразно. Вкупе с массивной головой, отяжеленной еще выступающей вперед нижней челюстью и четырьмя сабле-зубами, передняя часть явно перевешивала заднюю: именно поэтому, когда шлыки (а это были дрессированные шлыки, не иначе) несутся вперед, то несутся они, как кирпичи: не разбирая направления и сметая все на своем пути…

За шлыками неторопливо шли люди. Немного. Похоже, они слишком надеялись на своих зверей и на самих себя: мол, справимся с одним взрослым-то — и дети тогда уже не помеха, а чаргами шлыки займутся.

Чарги ощерились и сомкнули строй…

…Чужая битва была в самом разгаре. В пылу скачки Орион не сразу разобрал, кто здесь обороняющаяся сторона. Но, присмотревшись, узнал шлыководов — и все стало ясно. Это известный клан ассассинов, не самый дорогой, но эффективный чудовищно. Только чтобы они собирались в таких количествах… определенно, ребята, на которых сейчас бросаются шлыки и их озверевшие хозяева, кого-то здорово разозлили…

Некогда было думать: слишком уж быстро редел строй оборонявшихся…

На полном скаку Орион снес сразу две головы… Одна за другой засвистели в воздухе стрелы Ирина… «Ох, Джовиб, какой же ты идиот…» — проклял все на свете Джуэл, врубаясь в толпу нападавших; а его чарга, самая крупная в отряде, прихватила за спину шлыка… Ну что за тварь: не разберешь ее — полусобака, полукабан, да еще сабли вместо зубов! Но и об этом некогда было думать.

…Чарги ощерились и сомкнули строй. Но они не так глупы, чтобы стеной стоять против шлыков. Спереди шлык практически не уязвим: там и центр всей чудовищной тяжести, и сабле-зубы… куда разумнее пропустить все это вперед и атаковать ребристые бока, незащищенный хребет и худосочный зад. Но прежде, чем совершить такой маневр, нужно убедить глупую скотину, что ты недвижим и испуган, тогда она разгонится как следует.

Сколько кошачьей грации — можно было поразиться, с какой легкостью чарги пропустили мимо летящие на них живые булыжники; людям осталось лишь сделать то же самое, но уворачиваться от прямой атаки умеет и ребенок, если его с малых лет учат воинскому делу, так что не сплоховал даже маленький Джармин.

Шлыки запоздало обнаружили, что промахнулись; попытались затормозить изо всех сил, и из-за этого на какой-то миг потеряли ловкость и скорость, а чарги и люди не преминули этим воспользоваться: так было зарублено и загрызено больше половины саблезубых нападавших. Дальше — хуже, первой победе некогда было радоваться: остальные шлыки опомнились; а в битву вмешались люди.

Основная часть ассассинов рубилась там, за поворотом, здесь атаковали только пятеро. По одному противнику каждому амбасиату (учитывая, что шлыками заняты чарги)… но… каковы были амбасиаты?.. Какие их годы… восемнадцать, шесть, двенадцать, тринадцать и… тринадцать — Милиан как-то и забыл, что сегодня ему исполняется чертова дюжина… Ассассины выглядели сурово, но все же не могли скрыть ухмылки.

Четверо Сохраняющих Жизнь выступили вперед, заслоняя собой пятого, маленького. Мечи обагрены шлычьей кровью; лица странно спокойны. Ассассины выглядели сурово, но все же не могли скрыть ухмылки. Впрочем, выражение лиц шлыководов быстро изменилось — когда один из них коротко вскрикнул и упал: промеж ключиц у него торчал метательный нож Джармина. Оставшиеся четверо с гортанным криком кинулись в атаку…

…Чарга не рассчитала прыжок — и Орион вылетел из седла. Приземлился он умело; правда, чтобы сберечь клинок, пожертвовал боком: в итоге ушибся здорово, и воздух из груди падение вышибло со стоном… Поднимаясь на ноги, краем глаза он увидел, что уже не один: Джуэл и Бала тоже вступили в бой. И как бился Джуэл!.. не хотел бы Орион иметь такого врага… да и никто другой не хотел бы.

Три клинка без гарды и меткие стрелы Ирина сделали свое дело: ассассины, кажется, скоро осознали, что ситуация изменилась не в их пользу, и начали отступать. Преследовать их никто не стал.

Поле боя быстро опустело; крики убегавших затихли вдали, восстановилась щебечущая лесная тишина. Спасители и спасенные впервые и не без удивления посмотрели друг на друга.

«Спасенные» носили неброскую одежду — по большей части, потертую черную — и все как один были вооружены широкими саблями, неприятно напоминавшими тесаки.

Растолкав приятелей, вперед вышел белокожий человек. Кожа его выглядела белой, точно мел… на лице, по крайней мере: все остальное наглухо закрывала черная одежда, даже широкие рукава были замотаны у запястий, а кисти рук скрывались в перчатках. Глаза тоже были скрыты — под увесистыми очками из черного стекла, непонятно как не упавшими во время боя. К тому же, густую тень на них бросала широкополая шляпа со сломанным пером. Что-то подсказывало, что этот парень здесь главный.

И, хотя было ясно, что безвыходное положение спас, в общем-то, Джуэл, белокожий пристально смотрел на одного Ориона. И — не будь черных очков — во взгляде его можно было бы прочесть крайнюю степень восхищения и удивления.

Предводитель справился с впечатлением и нервно рассмеялся.

— Спасибо, что помогли, парни! — поблагодарил он. Голос у него был какой-то знакомый; Орион никак не мог вспомнить, где слышал его раньше… — Вечно ваш должник! Если случится какая беда, спросите Сумаха в любой таверне Таммара… или Гуррона… или в любом порту: все равно! Я долгов не забываю.

— Я осмотрю раненых… — прервал пламенную речь Бала. Все взгляды обратились на него. — Я лекарь…

— Хорошо… — кивнул Джуэл. — Орион, пошли, проверим детей.

— Разрешите составить компанию, — бесцеремонно влез Сумах. Никто не высказался против. — Мои люди останутся здесь и помогут вашему лекарю… Так как имена моих спасителей? — словно невзначай спросил он.

— Джуэл Хак.

— Орион Джовиб…

— Орион, говоришь, — улыбнулся белокожий. — Имя ученика миродержцев. Очень интересно.

Джуэл пожал плечами. Он решительно не понимал, что тут такого интересного. А этого самого Ориона он убить готов был за его дурацкий поступок.

— Вы, ребята — Сохраняющие Жизнь, как я вижу, — продолжал болтать Сумах. — Но и убиваете вы тоже лихо.

— Некоторых нельзя спасти. А некоторых и не нужно… — сурово ответствовал Джуэл, дословно цитируя Кангасска Абадара.

— Ситуация была слишком отчаянная, — более дипломатично ответил Орион. — Я просто не успел. Вздумай я спасать кого-то в такой бойне, только погиб бы сам…

— Мда… интересная философия, — заметил Сумах и задумчиво повторил: — Интересная…

Картина за поворотом резко сменила настроения. Когда оказалось, что здесь тоже случилась битва. Судя по всему, закончилась она совсем недавно. Джуэл и Орион бегом кинулись туда. Сумах проводил их хмурым взглядом и спокойно зашагал вслед.

— Кто-нибудь ранен?! — крикнул Джуэл, еще не добежав до места.

— Я ранен — и что?.. — сварливо отозвался Лайнувер. Он сидел посреди дороги, зажав рукой плечо; меж пальцев сочилась кровь.

Досталось также и Паю; он болезненно согнулся и дрожащими руками зажимал длинную рану, растянувшуюся по всему бедру. Будь она глубокой, пришел бы мальчишке конец, а так… только море крови и боль.

Согнувшись сидел и Милиан — схлопотал удар по ребрам боевым посохом (его счастье, что удар был скользящий) и теперь тяжко и редко дышал. Остальные выглядели хмурыми, но целыми и относительно невредимыми. Джуэл и Орион вздохнули с облегчением.

— Джармин? — окликнул мальчика Орион.

Тот поднял голову и прошептал отрешенно:

— А они Варроха убили…

— Кого? — не понял Джуэл.

— Это его чарга. Совсем еще котенок… — коротко пояснил Орион и обратился к мальчику: — Это была битва, Джармин. Варрох погиб как настоящий воин.

— Я понимаю, — кивнул малыш.

— …Пятеро их было… — пробормотал Джуэл, осматривая тела нападавших. У одного ассассина точно меж ключиц торчал крохотный метательный нож.

— Это Джармин… — угадав мысль командира, пояснил Лайнувер. Заботливая чарга уже обрабатывала языком его больное плечо, потому воин успокоился и стал разговорчивее.

— Хороший бросок, — оценил файзул. — Странно, правда, что крови нет…

— Потому что я его не убивал! — звонко возмутился Джармин и, подбежав к ассассину, опустился рядом на колени и осторожно вытащил «нож».

От настоящего ножа у этого оружия была только рукоятка (причем, за неимением лезвия, искусственно утяжеленная с одного конца); из нее торчала короткая и толстая у основания игла. Джармин поднялся на ноги, спрятал «нож» на поясе и горячо произнес:

— Он проснется к вечеру. Дважды подумает в следующий раз.

— Я должен был догадаться! — Орион хлопнул себя по лбу. — Евжения ведь мастер по парализующим ядам!.. Похоже, ты сегодня единственный настоящий Сохраняющий Жизнь, Джармин.

— Нет, — упрямо возразил мальчик. — Варрох умер из-за меня.

— …Ну и характер же будет у парня, когда он вырастет! — иронически заметил Сумах, непонятно как оказавшийся рядом.

Ориона неприятно поразило такое замечание. Действительно, за любовью к сказкам, рисованию, наивной добротой и беспечной веселостью шестилетнего мальчика кроется что-то суровое, эгоистичное даже. Всегда крылось, а он, Орион, пробывший рядом с Джармином довольно долго, только сейчас понял то, что какой-то там незнакомец определил с первого взгляда.

— Мы совсем забыли про Милиана, — с укором сказал Джовиб. — Как ты, Мил?

— Порядок… — сказал он, разгибаясь. Слова давались тяжело, но Ворон упорно повторял: — Порядок, полный порядок… скоро пройдет…

Он даже умудрился встать и опереться о дружеский бок чарги. Та обеспокоенно заурчала и пару раз ткнулась ему носом в щеку.

…Чарги выглядели неважно. Кто зализывал раны, кто подволакивал лапу. Не лучше выглядели и люди: серьезно никто из амбасиатов не пострадал, но повреждения получили почти все. Особенно досталось Лайнуверу и Паю. Первому — потому, что взял на себя сразу нескольких; второму — потому, что повторил ошибку бедняги Гердона — слишком мало внимания уделял в свое время мечу, предпочитая медитации, магию и книги. Приор свою ошибку признал и, будучи подлечен и перевязан, обещал исправиться.

Что особенно странно: никто в итоге не стал винить Ориона, хотя, быть может, и следовало бы.

Когда Джовиб поспешил на помощь погибающему отряду Сумаха, ассассины автоматически причислили весь отряд Сохраняющих Жизнь к тем, кого им заказано было убить (видимо, сочли амбасиатов за подкрепление): вряд ли они стали бы тратить своих шлыков на чарг и мальчишек с мечами, у которых и ценного-то нет ничего. Но раз двинулись на помощь — значит, такие же объекты, как и люди Сумаха, и, значит, за дополнительные головы будет заплачено. Так что в том, что шлыководы напали на детей, виноват оказался тоже Орион. Пусть и косвенно.

Тем не менее, никто его не винил. Во-первых, было спасено восемь человеческих жизней, а во-вторых, возобладай тогда здравый смысл, каждому пришлось бы всю жизнь мириться с тем, что он струсил, когда рядом кого-то убивали…

Бала подлатал людей Сумаха и братьев по Ордену как мог. И насколько позволяла местная лекарственная флора и запасы лечебной настойки, заготовленные еще в Фираске. Дальше по дороге двинулись сообща. Сумах болтал по пути всякую ерунду, но взгляд его был непроницаем под черными очками, потому, скорее всего, настроение болтовне не соответствовало; держаться он старался неизменно рядом с Орионом и то и дело расспрашивал о том, отчего у него такое странное имя и кто его предки. Странно, что от этих расспросов Джовиб не стал подозрительным. Рассказывал он честно и считал, что скрывать тут особо нечего. Да, отца его звали Зига, а маму — Шуманика. И родной город его — Бухта Гали, близ Мирумира. И, говорят, в роду его был великий пират.

Сумах слушал с интересом и кивал. В такт кивкам на его шляпе раскачивалось поломанное перо…

Разошлись два отряда в стороны недалеко от Таммара, под вечер.

— Если что, спроси меня в любой таверне, — напомнил Ориону Сумах. — Нет такой проблемы, которую бы я не решил. Ну, бывай, братишка…