Играя с судьбой

Глава 3

Две недели пролетели в суете. Точнее, для меня это были спокойные, размеренные будни, насыщенные тренировками и размышлениями, но вот вокруг началась настоящая суматоха.

В первую неделю нас посетила чародейская комиссия с обязательным обыском. Комиссию возглавляла темная ведьма Зарина Дробус, она с особой дотошностью осматривала поместье, а особенно потайную комнату, к которой отцу пришлось на время открыть доступ. К счастью, отец успел избавиться от нелегальной мертвой ойрой и проверку мы прошли.

Отец с Олегом с особым рвением взялись за дела и все вокруг закипело. В Вороновом Гнезде то и дело появлялись представители императора, сновали туда-сюда с бумагами. Постоянным гостем у нас теперь стал князь Евсей Евсеевич Зиновьев — доверенное лицо императора, которому вверили заниматься всей государственной документацией по нашему источнику, а также помощью с подготовкой добычи мертвой ойры.

Зиновьев выходил из сильного чародейского восточного рода Зиновичей и половину жизни служил на государственной должности в Министерстве чародейских ресурсов. Особых высот на этом поприще он не достиг, после перешел на службу непосредственно к самому Михаилу Алексеевичу, возглавив Секретариат по особым поручениям. И видимо, поручения, которые он исполнял были действительно невероятно особыми, так как его оклад, судя по слухам, в разы превышал оклады министров.

Евсей Евсеевич был человеком средних лет, высоким, с грубым квадратным лицом, широким ртом и носом. Его лицо было всегда безэмоцианально и, казалось, он совсем не умеет ни то что веселиться, а даже улыбаться. Зиновьев всегда был гладковыбрит, идеально выглажен, причесан — весь такой правильный и собранный. От начищенных до блеска туфлей до беспристрастного, рассудительного взгляда он создавал впечатление человека крайне делового.

В происходящие дела отец меня не посвящал и во время разговоров с Зиновьевым всегда запирался в кабинете. А стоило мне спросить что-нибудь о источнике и делах, как отец меня или игнорировал, или делал такое суровое лицо, что желание что-либо спрашивать сразу же пропадало.

Почему он так вел себя, догадаться несложно: вероятно эта была неозвученная часть наказания, а может он попросту все еще злился. Но скорее всего — отец считал, что это не моего ума дело и подпускать меня к делам больше не стоит, чтобы я вновь что-нибудь эдакое не выкинул.

И как бы я не пытался выяснить хоть какие-либо подробности, информацию приходилось собирать кусками из подсмотренного и подслушанного. Даже от Олега что-то добиться было практически невозможно — наверняка и здесь отец постарался, запретив ему рассказывать мне о делах.

Но кое-что все же не было секретом. Например, семья приняла решение взять займ в Имперском банке на постройку завода. Решили строить винный потому что, во-первых, это от нас ожидаемо, так как это практически единственный род нашей деятельности и значит это отличное прикрытие. А, во-вторых, винный завод отлично подходил для добычи и хранения мёртвой ойры.

Отец без проблем получил деньги под залог земель. Но так как добычу и поставку мертвой ойры мы начнем осуществлять не раньше, чем через полгода, а то и дольше — это было довольно рискованно. Первый платеж по займу нам наверняка необходимо будет внести уже в следующем месяце, а сумма там будет без сомнения внушительная. А так как вся сумма займа уйдет на постройку завода, покупку оборудования и оплату рабочим, платить нам будет довольно сложно.

Из-за того, что отец держал от меня все в секрете и каждый раз, как я заводил эту тему, резко обрывал меня, я решил, что в этом случае мне ничего не остается, как расслабиться и заниматься своими делами. В конце концов и Олег, и отец выглядели спокойно и уверенно, а значит у них было решение этой проблемы.

Не мешкая, отец сразу же сразу же принялся за подготовку к строительству, а Зиновьев привез из Китежграда архитектора. И теперь в Хорице уже убрали все сухие виноградники, огородили территорию высоким забором и приставили патрули из присягнувших нам защитников. Помимо этого, судя по бумагам, которые я умудрился посмотреть у отца в кабинете, закупалось буровое и техническое оборудование. Его наверняка в секретности свозили на окраину княжества на склады.

За эти две недели родовое древо заметно набралось силой, и соответственно мой чародейский уровень подрос. Теперь чаромер показывал среднюю-вторую категорию. Но скачков силы больше не было, как в прошлые разы, хотя я и не прекращал заниматься.

Сегодняшнее утро началось так же привычно с тренировки. Хотя и день был не совсем обычный. Сегодня я возвращался в школу. Не то чтобы я сгорал от желания вновь вернуться за парту и общаться со своими в большинстве своём заносчивыми, избалованными одноклассниками. Но некоторых из них я все же хотел увидеть. Например, Милану и Илью Демина — единственного друга, который был у меня в школе, но к сожалению, позже наши пути разошлись, когда я отравился в боевую академию, а он в академию алхимии.

Я уже предвкушал предстоящее обретение свободы. После школы у меня будет как минимум несколько часов, чтобы погулять по новому городу, прежде чем отец или Олег отвезут меня домой.

Бабушка предлагала мне в дни учебы оставаться у нее, но, во-первых, это было до того, как я заставил ее взять на работу Артемия Ивановича, а во-вторых, нервы у меня не железные, чтобы терпеть бабулино общество в таком количестве. Да и родители все ещё опасались моего внезапного ночного обращения. Да что там — пока что я и сам не был настолько уверен в волке. В любую ночь я мог обернуться, а громадный волк, разгуливающий по городу, далеко не то же самое, что волк, рыскающий по лесу. Очередные скандалы и слухи нам точно ни к чему.

Во время тренировки обратил внимание на то, что нагрузки однозначно пошли мне на пользу. Мое тело стало не только сильнее и выносливее, но и внешне я заметно изменился. Я набрал массу, раздался в плечах, впалый живот пропал и появился пресс, а собственное отражение в зеркале больше во мне не вызывало отвращение. До поступления в чародейскую академию я обрету необходимую физическую форму, которая у меня была в первые годы обучения в боевой академии.

После тренировки был завтрак, и родители сегодня вели себя весьма необычно. Мама улыбалась все время, да что там — она буквально светилась от радости, поглядывая на отца. Папа же сдержанно, улыбался в ответ, но как-то неуверенно, а еще от меня не ускользнуло то, что он чем-то обеспокоен. Я ожидал, что они все же озвучат, что там у них произошло, но родители почему-то молчали.

— В чем дело? — не выдержал я.

Отец и мать одновременно повернулись ко мне и вопросительно вскинули брови.

— Что произошло? Вы сегодня себя странно ведете — улыбаетесь, переглядываетесь…

Мама покосилась на отца, словно бы спрашивая разрешения сказать, отец едва заметно кивнул:

— Мы хотели рассказать немного позже, — начала мама, не переставая улыбаться, — и пока хотели бы оставить это в секрете это ото всех остальных.

Мама сделал многозначительную паузу, снова посмотрела на отца, вгоняя меня в еще большую озадаченность.

— Вскоре у тебя появится брат или сестра, — как на духу выпалил отец, затем сделал страшные глаза, явно намекая, чтобы я не ляпнул вдруг чего лишнего.

От удивления я едва не опрокинул стакан с компотом, который держал в руках.

— Вы уверены? — спросил я.

Родители синхронно закивали.

— Крюген осматривал меня вчера, — сказала она. — Плод развивается нормально. Если все будет хорошо, пополнение ждать к середине осени. Но ты ведь знаешь, что в прошлом мы потеряли много детей, поэтому пока бы хотелось, чтобы об этом никто не знал.

— От бабули ты вряд ли такое утаишь. Она вмиг увидит, — зачем-то сказал я.

— Да, но мы не так часто встречаемся с Матильдой… — мама свела брови к переносице, эта мысль ей явно не понравилась. — Просто не будем раньше времени поднимать переполох, да и я даже радоваться боюсь раньше времени, все-таки я уже не так молода.

В ответ я просто кивал, думая совсем о другом. Новость меня откровенно вогнала в ступор — этого точно не происходило в прошлом. Нет, учитывая сколько всего я изменил, такое вполне могло произойти. Но я привык быть единственным ребенком в семье и как-то даже мысли не допускал, что могло быть иначе.

Но больше всего мне не понравилось поведение отца. Не собирается же он снова?..

Беременность мамы сейчас очень не кстати, учитывая проклятие. Мы никак не можем, прибегнуть к услугам темной ведьмы, чтобы вновь сделать запрещенное зелье, и спрятать ребенка от проклятия бабки-ромалки. Слишком пристально за нами следят, такой поступок можен обернуться крахом для всех нас.

Да и вообще — теперь не лучшие времена для рождения детей. Родители до сих пор находятся под угрозой. А значит, и этот ребенок умрет, и радоваться нечему — новость печальная. Жаль маму — она снова будет страдать. И выражение отца мне очень не нравилось, неужели он решится на это?

— Яр, — осторожно обратилась ко мне мать. — Мне показалось, или тебя это огорчило?

— Нет, — мотнул я головой, стараясь взять себя в руки, — конечно же нет. Это отличная новость! Это здорово, что у меня будет сестренка.

— Почему сестренка? — растерянно улыбнулась мама, коснувшись живота. — Мы пока не знаем пол ребенка.

— Не знаю, мне так кажется, — пожал я плечами, коря себя за то, что вообще об этом сказал. Ну не говорить же им, что теперь в нашем роду в ближайшие семь поколений не появится ни одного мужчины.

— Мне тоже так кажется, — не переставая улыбаться, сказала мама, гладя живот.

Мы с отцом обменялись тревожными взглядами. Отец мрачно едва заметно покачал головой.

— Как, кстати, настрой, Ярослав? Готов к учебе? — резко переключился отец, сменив тему.

— Готов, — отмахнулся я. — А у нас как дела?

— Дел невпроворот, — наигранно вздохнул отец, что не ускользнуло от взгляда мамы. Она теперь с подозрительностью смотрела на него.

— Мы с Олегом едва ли успеваем все разгребать, — продолжал говорить папа, — пытались подключить к делу Свята, но он такой нерасторопный…. Ничего, в любом случае — мы со всем справимся.

— А что насчет условий по размеру налога? — осторожно спросил я в надежде, что сейчас отец что-нибудь да расскажет.

— Условия те же, и боюсь, они не изменятся, — грозно посмотрел на меня отец, давая понять, что эту тему он со мной обсуждать не хочет.

— А как вы собираетесь решить проблему с первым взносом по займу? — не обращая внимания на его тон, беззаботно жуя. Поинтересовался я.

— Тебя это не касается, Ярослав, — строго отчеканил он. — Ты занимайся своими делами — учебой, а остальное тебя не касается.

Мы зло уставились друг на друга, в столовой повисло напряжение. И судя по выражению лица мамы, ее это напряжение обеспокоило.

— На выходные мы ждем гостей? — оживленно и весело спросила мама отца, явно желая разрядить обстановку.

— Да, я пригласил Арнгейров на ужин. Стефан уже год работает заместителем главы в нашей счетной палате, его величество намекнул, что хочет его повысить до главы. Хотя он сам создает довольно приятное впечатление, а нам не помешают верные друзья, хотелось бы присмотреться к человеку, которому собираюсь доверить государственные деньги.

Снова я испытал дежавю. Отец это уже говорил в прошлом, — буквально слово в слово. И время то же самое, именно этой зимой у отца с графом Арнгейр завязалась дружба, а между нами с Милой завязалась симпатия. Все повторяется.

— Мы опоздаем, Яр, — резко спохватился отец, взглянув на часы.

— Поехали, — кивнул я, залпом допив остатки сока, поцеловал на прощание мать, схватил рюкзак и поспешил на улицу, где уже дожидался отцовский тетраход, пригнанный Савелием к парадному входу.

Отец уже был на водительском месте, окинул меня мрачным взглядом, когда я уселся рядом. Разговор нам предстоял непростой.

— Ты же не собираешься делать то, о чем я подумал? — как только тронулся тетраход, спросил я отца.

Он молчал.

— Пап, это опасно. Мы не можем сейчас о подобном даже думать! Если нас на подобном поймают — нам конец!

— Не поймают, — сухо отчеканил он.

— Ты серьезно? — ошарашено уставился я на него. — Готов рискнуть всем ради нарождённого ребенка?

— Ты слишком преувеличиваешь. Нам нужна всего капля мертвой ойры, а та ведьма все сделает тихо и чисто, как и в прошлый раз. Никто ничего не узнает.

— Не узнает?! Вулпесы только и ждут, когда мы оступимся. Если следим за ними мы, то не стоит сомневаться, что они так же будут приглядывать за нами. Да и теперь повсюду люди императора, если тот же Евсей Евсеевич что-то заметит? А другие? В любой миг может снова нагрянуть проверка. Неужели ты этого не понимаешь?

— Успокойся, Яр. Я все сделаю тихо. Мертвую ойру покупать в этот раз не придется, сам я связываться с темной ведьмой не буду — седлаем все через кого-нибудь другого.

— Ты не избавился от того пузырька? — с горечью спросил я.

— Спрятал в лесу. Там бы ее никто не нашел.

— Это плохая идея. Вообще все — плохая идея. Через кого ты собираешься это делать? Кто согласится подставиться ради нас и пойти на преступление? А если нас выдадут?

— А что ты предлагаешь?! — вдруг взорвался отец, уставил на меня полный отчаянной ярости взгляд. Нет, не на меня он злился сейчас, а только на себя, прекрасно понимая, что я прав.

— Мы это переживем. И мама переживет — она сильная, — осторожно сказал я. — Нужно отпустить эту ситуацию, если ребенок умрет — значит так и быть.

— Если умрет? — горько усмехнулся отец. — Он в любом случае умрет, если ничего не делать! Понимаешь? И тот ужас, который нас преследовал девять лет — снова вернется.

Отец судорожно сглотнул, я видел, что его в буквальном смысле раздирают чувство долга и желание уберечь мать от страданий и горя.

— Нет, я не могу этого допустить, — холодным тоном произнес он. — Я это сделал однажды для тебя, и сделаю снова для этого ребенка. Нам это нужно.

В его глазах осталась лишь холодная решимость, я видел, что никакие слова не заставят его передумать. И если я не смог его переубедить, значит, должен помочь.

— У меня есть знакомый, — тихо начал я. — За хорошую плату он сделает все это для нас, нам даже не нужно с ним встречаться, мы можем использовать Вороново око.

— Что за человек? — с подозрительностью уставился на меня папа.

— Я могу сделать все сам, — проигнорировал я вопрос. — Никто не посмеет тебя заподозрить, ты не будешь иметь к этому никакого отношения, как и я. От тебя нужны только деньги и Вороново око. Доверься мне, лучшего варианта для нас нет.

— Что это за человек? — чеканя каждое слово, повторил свой вопрос отец.

— Он преступник, — нехотя сказал я и отвернулся к окну, уже предчувствуя, что за этим последует.

— Преступник?! — как я и ожидал, разразился гневными возмущениями отец. — Ярослав, ты спятил? Что тебя — княжича, может связывать с преступником? Я просто не понимаю, сын! Как?! Как тебя угораздило?

— Мы можем ему доверять, — буркнул я. — Он нам помогал с Вулпесами. Я платил ему, чтобы его люди следили за ними. И если бы не этот человек, мы бы так и не узнали про источник с мертвой ойрой.

— Вот зачем тебе нужны были те деньги? — нехорошо усмехнувшись, посмотрел на меня отец.

— Да, за этим, — спокойно сознался я. — И, если мы хорошо заплатим, он поможет нам и сейчас. Нам всего лишь-то и нужно, чтобы кто-то, не связанный с нами, встретился с этой ведьмой и договорился о зелье. Подумай сам, лучшего варианта не придумать.

— По-твоему, я выжил из ума, чтобы доверять подобные дела сыну подростку и какому-то там преступнику? — зло спросил отец.

Потом он как-то резко сник, скривился, словно бы от боли:

— Я самый худший отец на свете, если допустил то, что происходит с тобой. Черт, да я ведь всерьез обсуждаю с сыном, как нарушить один из самых страшных законов в Империи!

Отец с горечью посмотрел на меня, отвел глаза, переместив тяжелый взгляд на дорогу.

Тем временем мы уже подъехали к Новому городу, свернули на развилке в сторону элитного сектора, где и находилась Варгановская школа.

— Все в порядке, па, — попытался я его успокоить. — Просто подумай над тем, что я тебе сказал. Ты можешь сам с ним встретиться с помощью Воронового ока и убедиться, что я прав.

Отец не ответил, а остаток пути мы провели в молчании. Впереди показалось белоснежное здание школы, его зеркальные куполообразные крыши, большой особняк чуть поодаль — школьное общежитие. На заснеженной поляне перед школой сновали дети с рюкзаками, из-под шуб и пальто виднелась школьная форма. Парни носили желтые рубашки, синие пиджаки и брюки, девчонки такие же желтые рубашки и синие сарафаны.

Я начал морально настраиваться на учебный день, на встречу с одноклассниками после полугодового отсутствия. Настроение было боевое, и я не сомневался, что насмешек и подколок от некоторых одноклассников сегодня мне не удастся избежать.

Я уже собрался покинуть тетраход, подтянул к себе рюкзак, взялся за дверную ручку, как отец вдруг сказал:

— Хорошо, Яр. Я хочу встретиться с этим человеком.

Я повернулся, удивленно уставился на него.

— Ладно, — растерянно протянул я. На то, что он согласится, я уже и не надеялся, а теперь был крайне озадачен и одновременно приятно удивлен. Неужели он, наконец, начал прислушиваться ко мне?

— Хорошего дня, сын, — как ни в чем не бывало, сказал отец, а мне ничего не оставалось, как пожелать ему того же и покинуть тетраход.