Играя с судьбой

Глава 9/2

— Мы пришли за оборотнем, — сердито сказал отец, я видел с какой ненавистью он смотрит на бабку — вся злость, все обиды за потерянных детей сейчас отражались на его лице.

Бабка небрежно махнула на него сухощавой рукой, усыпанной тяжелыми браслетами, и повелительно заявила:

— Не нужно этого, князь. Я пришла поговорить и предупредить. Убери защитников, а я отошлю своих людей, есть разговор.

— Нам не о чем с тобой говорить, Фрайда. Лучше тебе бы и вовсе никогда не попадаться мне на глаза.

— Я пытаюсь вас спасти! — сердито возразила бабка Фрайда. — Пытаюсь уберечь дочь. Предки прокляли ваш брак…

— Ты прокляла наш брак! — яростно воскликнул отец, не дав ей договорить. — Не смей перекладывать вину на предков. Ты прокляла свою дочь, ты убила наших детей! Немедленно убирайся из Варганы и больше никогда здесь не появляйся, иначе я за себя не ручаюсь.

— Игорь, — мама ласково коснулась его руки, с мольбой заглянула в его глаза. — Пусть она скажет, я хочу услышать. Она ведь отменила проклятие, возможно, она заслужила прощения.

Отец уставился на мать как на безумную, а я уже понял, какая сейчас драма здесь разыграется. Я решил, что пора обращаться в человека, вот только сейчас на меня никто не обращал внимания, моя одежда была у мамы, а мне меньше всего хотелось предстать нагишом перед всем табором.

Тем временем оборотень внизу начал метаться по яме, очевидно, ощутив то же напряжение и нарастающий накал, что и я. Только вот я понимал в чем дело, а волк в яме нет.

— Я не отменяла проклятие, — сухо отчеканила бабка Фрайда. — Это твой муж его как-то обошел, чем навлек на вас большую беду.

— Что? О чем ты? Какую беду? — непонимающе переводя взгляд с бабки на отца, спросила мать.

— Этот разговор не для посторонних, — снова сказала Фрайда, многозначительно окинув взглядом отца.

Папа мрачно качнул головой:

— Прекрати.

— Пусть все уйдут, а ваш парень, — она запнулась, странно посмотрела на меня, недовольно поджала губы, а потом продолжила: — пусть обернется человеком, ему тоже будет полезно послушать. — Все это она сказала с такой уверенностью, словно бы не сомневалась в том, что кто-то может быть не согласен.

— Игорь, о чем она? Что ты сделал? — тихо спросила ничего непонимающая мама.

— Мы должны забрать оборотня и уйти, — отрешенно сообщил отец, хотя он знал, что мать теперь не успокоиться, пока не услышит правду.

— Я должна с ней поговорить, мне это нужно услышать, — твердо сказала мать.

— Хорошо, уйдите все, — выдохнул отец, устало закрыл глаза, начал мизинцем и большим пальцем тереть виски.

— А как же оборотень? — неуверенно поинтересовался Корней Даниилович.

— Потом, заберете через десять минут.

Защитник непонимающе уставился на него, не торопясь покидать место у ямы.

— Да оставьте же нас! — раздражённо рявкнул папа.

Ромалов уговаривать не пришлось, они уже давно разошлись, еще тогда, когда об этом завела речь Фрайда. Потихоньку так, тихо разошлись, что я почти не заметил, как они исчезли. А после того, как рявкнул отец, быстро испарились и защитники, и только начальник защитников всю дорогу то и дело неуверенно оглядывался.

Я рыкнул, привлекая к себе внимание. Мать сразу отреагировала, спохватилась, доставая из наплечной сумки мою одежду. Я потребовал у волка свое тело обратно, но тот уперся и отдавать не спешил, по той же причине, по которой беспокоился волк внизу. Он чувствовал ярость отца, которая в буквальном смысле затмевала все вокруг.

— Не контролирует он своего зверя, — грустно улыбнулась бабка Фрайда, заметив мои потуги вернуть себе человеческий облик.

— Он учится, — ответила мама, потом устремила сердитый и полный обиды взгляд на бабку. — Зачем ты это сделала? Зачем прокляла меня? Зачем убила моих детей?

— Я пыталась тебя спасти, мое золотце, — грустно улыбнулась она в ответ. — Ты предала свой народ, вышла замуж за гаджо и сама стала такой. Променяла свой народ, свою семью на дорогие платья и богатый замок.

— Это ложь, я люблю Игоря, — мама вскинула подбородок, зло уставившись на бабку, — не смей обвинять меня в предательстве. Я повиновалась зову собственного сердца — выбрала любовь.

— Пренебрегая нашими традициями и порядками, — ворчливо ответила бабка, — за это предки и прокляли тебя.

— Ты прокляла меня!

Бабка поджала губы, продолжила говорить спокойно и где-то даже надменно:

— Мое проклятие должно было спасти тебя от проклятия предков. Но твой муж все испортил.

— О каком проклятии предков ты говоришь, Фрайда? — раздраженно спросил отец. Я видел, что ответ ему едва ли был нужен, он ей не верил.

— Дети, я видела — ваши дети принесут вам погибель, — жутким, каким-то сумасшедшим голосом завела бабка. — Страшная кара, крах всего, крах твоего рода, князь. Твой сын принесет погибель и тебе, и Злате. У вас не должно было рождаться детей. Вы себя обрекли.

— Что за чушь?! — отец начал терять терпение. — Я не собираюсь слушать этот бред, мы уходим и забираем оборотня, он должен понести наказание.

— Отправишь на каторгу собственного племянника? — вопрос бабка адресовала матери.

— Там?… — мама растерянно покосилась на яму, я и сам невольно заглянул туда.

— Там Вико, сын твоего брата Януша, — сердито вскинула подбородок бабка. — Хочешь, чтобы он сгнил на каторге?

А тем временем оборотень в яме начал возвращаться к человеческому облику. Я никогда воочию не видел, как это происходит, и теперь смотрел как завороженный. Волчье тело, казалось, выламывала какая-то ужасающая невидимая сила, уменьшалась грудная клетка и вытягивались ноги, уполз внутрь позвоночника хвост, морда стремительно менялась, исчезла шерсть, проступили человеческие черты. И вот уже в яме был не волк, а тощий смуглый мальчишка. Растрепанный, грязный, испуганно таращащийся на меня из полумрака ямы. Я мысленно выругался — он же совсем ребенок, ему и нескольких месяцев не продержаться на каторге.

— Вы сами виноваты! — категорично воскликнул отец. — Не смей винить в этом нас! Вы должны были следить за своим мальчишкой, вы это допустили, он убил человека.

— А где доказательства? Ваш сын тоже оборотень, он ведь тоже убивал, и не раз. Может это сделал он?

— Не смей, Ярослав этого не делал, — угрожающе произнесла мама. — Вы знаете закон. Его проверят и допросят, и тогда выяснится, что это сделал он, а не Ярослав.

— Он не контролирует себя, — бабка Фрайда закачала головой. — Он еще ребенок. В чем он виноват? Вико не просил этого проклятия, как и твой сын! Где твое милосердие, князь Варганский?

Отец хотел было ответить, но мама мягко придержала его, бросила полный сожаления взгляд в сторону ямы и сказала:

— Мне очень жаль, но вы знаете законы. Игорь не может их нарушать.

— Может, еще как может, — усмехнулась Фрайда, растянув рот в злой улыбке и сверкнув золотым клыком. — И он его нарушает, когда ему это выгодно. Иначе как появился на свет ваш сын?

— Вы чужаки, вы даже не поданные империи! — не выдержав, взорвался гневом отец.

— Ромалы свободный народ! — гордо заявила бабка излюбленную фразу ромалов.

— Вы здесь, только потому что я позволил! И вот как вы мне отплатили? — сердито ответил отец. — Вы на нашей земле, а значит должны подчиняться нашим законам.

— Но вы же, аристократы, не подчиняетесь, — с той же сердитой интонацией сказала Фрайда. — Если бы это сделал твой сын, он бы на каторгу не пошел, верно?

На что она намекала — было ясно. Конечно же меня бы на каторгу не отправили за убийство отшельницы в лесу. Конечно, если подобное происходило, все равно велось расследование — знатный не мог безнаказанно рубить простой народ налево и направо, за подобное полагалась казнь. Но если это единичный случай, и он попадает под чародейское убийство по неосторожности или свершение правосудия, под которое можно было притянуть что угодно, то чаще всего аристократа наказывали только рублем. Заставляли выплачивать компенсацию семье убитого.

Закон был на стороне знати, вот только народ едва ли. Если народ прознавал, что кто-то из аристократов совершил зверство и не понес наказание, то бунта или покушений избежать довольно сложно. И в последние пятьдесят лет такое происходит все чаще, и дальше будет только усугубляться. Чтобы задавить бунт, приходится пускать в ход армию, мне и самому не единожды приходилось этим заниматься.

— Мой сын бы не пошел на каторгу, — с пренебрежением ответил отец. — Мой сын княжич и находится в своих владениях, а твой мальчишка — бездомный ромал, к тому же еще и убийца.

— Твой сын куда больший убийца, чем Вико, — с нарастающей злостью, протянула бабка. — Ваши законы чудовищные и рассчитаны только на то, чтобы защищать вас — аристократов! Вико никого не убивал, он не понимает и ничего не помнит. Это делает проклятие, зверь, который завладевает его разумом. Кому об этом не знать, как вам?

— Ты прокляла Злату, убила наших детей, а теперь хочешь, чтобы я пощадил твоего внука? — зло усмехнулся папа.

Мама отрешённо взглянула на него, затем на меня. Все мы прекрасно понимали, что не можем поступить иначе. Как бы нам не было жаль Вико, у нас не было выбора. Или он, или я.

— Это твоя вина, — тихо, но уверенно сказала мать. — Не нужно было приезжать сюда. Теперь же он отправиться на каторгу — из-за вас. Из-за тебя… Зачем вы пришли сюда, мама?

— Я увидела твою погибель, Злата. Я не могла тебя бросить, ты моя кровь. Я должна была увидеть это сама, и увидела — вы совершили ошибку! Ты породила зло, — она снова бросила в мою сторону этот странный взгляд.

Затем бабка придирчиво окинула взглядом маму, вдруг в ее глазах отразился неподдельный ужас, она медленно подошла, протянула руку, потрогав ее живот, мать за этим следила в замешательстве.

— Ты снова беременна… — сказала бабка Фрайда, подняв на мать глаза. — Это… вот, что это было! Злата, девочка моя, вы должны избавиться от нее. Немедленно. Это… не должно появится в Явном мире.

— Не смей! — мать резко убрала руку бабки от живота. — Не смей говорить такое! Не смей трогать меня! Это все ложь! Я тебя никогда не прощу за моих детей.

— Вы собираетесь породить… зло! Ты носишь под сердцем тьму! — бабка словно обезумела, она растеряла все свое достоинство и теперь кричала как сумасшедшая.

— С меня хватит, мы уходим! — рявкнул отец, хватая за руку маму. — Зря ты сюда явилась, Фрайда. Даю вам три дня, чтобы убраться из княжества!

— Вы должны избавиться от нее! Зло, страшное зло! — бабка хваталась за голову и жутко таращила глаза так, словно эта тьма вот-вот обрушаться на нас.

Мать в ужасе смотрела на бабку Фрайду, заторможено качала головой и пятилась.

— За что ты так со мной? — едва сдерживая слезы, спросила она.

— Я не позволю вам погубить мир! — бабка вскинула руки, всколыхнулся воздух вокруг нее — воздушный кулак устремился к матери.

Я среагировал молниеносно, как и отец. Я, угрожающе зарычав, бросился на Фрайду, а отец швырнул в нее снежную мантию, и на землю я уже завалил обледеневшую бабку.

Моя морда оказалась очень близко к ее лицу, первый порыв — вгрызться в ее горло, но я сдержался ради мамы. Холодное дыхание бабки участилось, я чувствовал, как клокочет сердце в ее груди, как от нее смердит ужасом и отчаяньем, а эти большие безумные зеленые глаза так смотрят на меня, словно глядят в саму душу.

Неужели бабка Фрайда ведьма? Но то, о чем она говорила, не напоминало ведьмовские способности. Среди ромалов сильные чародеи рождаются редко, как и среди не ромалов, но если рождаются, то по силе они не уступают родовым чародеям. Но то, что она говорила и видела… Получается, что Фрайда ясновидица?

Бабка что-то замычала и я отпрянул, не в силах больше выносить этого взгляда.

На улицу снова высыпал народ, привлеченный шумом. Прибежали защитники, схватился за голову старейшина, переводя ошалелый взгляд с начавшей потихоньку оттаивать бабки на отца. Он уже понял, чем это все чревато для них.

— Забирайте оборотня! — крикнул отец защитникам, с ненавистью глядя на бабку.

— Только не убивай ее, не надо, — заумоляла его мама.

— Я не стану, — холодно сказал отец, затем резко подошел к Фрайде, склонился над ней и зашипел: — Она сама себя наказала. Но, если ты еще раз приблизишься к моей жене или детям, хоть пальцем их тронешь, я не задумываясь прикончу тебя. Ты поняла?

Бабка едва заметно кивнула, настолько насколько позволяло ей ледяное заклинание, а после нечленораздельно что-то замычала.

— Вы должны покинуть Варгановское княжество, — теперь отец обратился к старейшине, — вы совершили немало — укрывали оборотня убийцу! И, если вы не уйдете, тоже отправитесь на каторгу. Все до единого. Советую убраться как можно быстрее, мое терпение на исходе.

Старейшина судорожно сглотнул, не сводя с отца перепуганного взгляда, а затем громко крикнул:

— Собираемся! Уходим на рассвете! — затем он наклонился над Фрайдой, которая потихоньку начала приходить в чувства и шевелиться.

— Зря я позволил тебе здесь остаться, Фрайда, — мрачно произнес старейшина. — Ты нас подставила, из-за тебя и твоей семьи мы потеряли дом. — теперь он обратился к мужчине, который по всей видимости был Янушем — родным братом матери. — Вы не идете с нами!

Януш едва ли слушал, что говорил ему старейшина. Он отрешенно наблюдал, как достают из ямы его сына. Рядом стояла женщина, и содрогалась в молчаливых рыданиях, в ее цветастую юбку вцепились двое чумазых детишек, их темные глазенки блестели от страха.

Это семья Вико: мать, отец, братья и сёстры, они смотрят, как ему защитники позволяют одеться, а после уводят. Мальчишку трясло, но он не рыдал, не умолял пощадить, он с молчаливой грустью бросал редкие взгляды в сторону семьи. Он знал, что виновен и он смирился.

Мне, наконец-то удалось подчинить волка, и я начал обращаться в человека. Первое, что я почувствовал после обращения — холод. И это было хорошим знаком, я почти не чувствовал боли, а значит мои раны почти затянулись, но стоило только скосить глаза и взглянуть на бедро, как я понял, что это далеко не так.

Повязки на ранах во время обращения изорвались и слетели. Швы на обеих ранах разошлись. Нет они все же затянулись, но лишь немного, не настолько хорошо, как я ожидал. Вурдовское зелье ослабления не позволило мне их заживить с привычной регенерацией, она тоже ослабла. А то, что я не чувствовал пока боли, было лишь побочным эффектом после обращения. Но уже тогда, когда я начал одеваться, я ощутил ее с лихвой. Я старался не подавать виду, что мне больно и быстро натянул одежду. Одно радовало, что раны успели хотя бы зарасти коркой и из меня не хлестала кровь.

Когда оделся, увидел, что вокруг суета и гам — ромалы начали торопливо собирать свои пожитки. Вико уже увели, родители ждали меня. Отцу явно не терпелось покинуть это место. Мама же безотрывно смотрела на брата, а тот молча смотрел на нее. О чем думал каждый из них в этот момент? Ненавидели ли они друг друга, презирали? По их лицам сложно было понять. А может сожалели, чувствовали раскаяние, молчаливо извинялись друг перед другом?

— Уходим, Ярослав! — бросил отец, увидев, что я мешкаю. И не дожидаясь меня, взял за руку мать и буквально силой потащил прочь из табора. Нет, она не сопротивлялась, но она — заторможенная, так и продолжала глазеть на брата, а он на нее.

Родители удалялись все быстрее, но я не спешил, мне нужно было задать ещё пару вопросов бабке. Слова Фрайды меня насторожили. Я стану причиной гибели родителей? А что, если она права?

— Вы собирались подставить меня? — я обратился к начавшей подниматься бабке Фрайде.

— Нет. Я собиралась спасти свою дочь, — отрешенным голосом ответила она, потирая окалевшие руки. — Уже полгода каждую ночь я видела, как она умирает. Разная смерть, но итог один — погибель. Твой отец тоже умрет. Из-за тебя, — она ткнула в меня пальцем, — ты не должен был появиться на свет. Я должна была попробовать все исправить.

— Ярослав! — сердито позвал отец.

— Сейчас! Иду! — отозвался я, а после снова обратился к Фрайде: — Что значит из-за меня?

— Тебе не место в этом мире! Ты должен быть мертв, — хрипло протянула она.

— Потому что ты прокляла мать? — оскалил я рот в злой улыбке.

— Нет, — в ответ оскалилась она. — Я вижу тебя насквозь. Ничего не выйдет. Ты ничего не сможешь изменить, чтобы ты не делал, ты сделаешь только хуже. Твои предки совершили ошибку, вернув тебя. Страшная сделка, ты служишь хаосу. Тьма желает поглотить Явь!

— О чем ты? Я никому не служу.

— Ты меняешь время, играешь с ним, нарушаешь сложившийся порядок, а значит служишь хаосу. Человек не должен владеть силой, предназначенной богам.

— Ты ничего не знаешь, — зло прошипел я.

В ответ она только криво усмехнулась, потом резко сникла, плаксиво скривила лицо:

— Здесь слишком много силы, рядом чародейское древо, проклятие Вико проснулось не вовремя. Оно еще не должно было пробудиться, — бабка кажется потеряла ко мне всякий интерес и теперь тихо горевала, бормотала, сожалея о судьбе Вико.

— Это боги тебя наказали, за то, что ты сделала, — бросил я ей перед уходом.

— Ты потом все поймёшь, но будет поздно, — проскрипела она мне в ответ, и снова потеряла ко мне всякий интерес, уставив отрешенный безумный взгляд перед собой.

Больше с ней говорить было не о чем, и я зашагал к родителям. Была ли бабка Фрайда здесь в прошлом? Интуиция подсказывала, что нет. В прошлом здесь не было моего двоюродного брата оборотня, я бы его почувствовал. Да и то что сказал старейшина: он позволил им остаться, скорее всего они пришли недавно. И значит семья матери пришла сюда из-за видений бабки, которые, как она сказала, начались полгода назад. Ровно тогда, когда меня вернули предки в прошлое. Все это мне не нравилось.

Возвращались домой мы в мрачной тишине. Никто не смел ее нарушать, а возможно, никому не хотелось говорить. И когда мы уже почти приехали в Вороново Гнездо, тишину первой нарушила мама:

— Что ты сделал, Игорь? Как тебе удалось обойти материнское проклятие? — тихо спросила она.

— Запретное зелье, — сухо отозвался отец.

Мама горестно улыбнулась, грустно посмотрела на меня:

— И сейчас ты снова собирался так спасти нашего ребенка?

— Да.

Мама снова выдавила улыбку, полную отчаянья, кивнула, а потом сказала:

— Спасибо, Игорь. — Это не было сарказмом или укором, она благодарила его искренне.

— Я не хотел, чтобы ты знала. Хотел уберечь тебя, — его голос был полон сожаления.

— Я знаю, и за это спасибо.

Отец остановил тетраход у ворот в гараж, Сваелий с фонарем уже спешил к нам их открывать. Мы сидели в тетраходе и продолжали молчать.

— Твоя мать ясновидица? — спросил я о том, о чем размышлял всю дорогу.

Мама не ответила, а просто кивнула.

— Насколько сильная?

Мама пожала плечами, долго не отвечала, потом сказала:

— Она не управляет видениями, они приходят к ней сами. Но ты ведь видел, что она почувствовала ее, — мать положила руку на едва округлившийся живот. — Моя мать сильна, в нашем таборе ее очень чтили и уважали. Но ясновидицы не всегда трактуют свои ведения правильно.

— Точнее, он практически никогда не трактуют их правильно, — грубо влез в разговор отец. — Ясновиденье не признается чародейским советом в Славии. Давным-давно известно, что подобная способность признак психических нарушений. Это только у ромалов и отшельников в подобное верят. Твоя мать сумасшедшая. В ее словах нет ни капли правды.

Мама отрешенно закивала.

— Видения — это только образы, не все умеют их толковать, — продолжил говорить отец. — А учитывая, что твоя мать сумасшедшая, скорее всего это были и не видения вовсе, а бред ее воспаленного мозга.

— Иначе и быть не может, — грустно улыбнулась мама, погладила меня по волосам, потом добавила: — Хотелось бы поскорее забыть об этом обо всем. Надеюсь, Вико сможет выдержать десять лет каторги.

— Он крепкий парень на вид. Десять лет наказания не так уж и много. После сможет начать нормальную жизнь, получит имперское гражданство, работу, жилье, подавить проклятие, — отец говорил очень убедительно, но все, что он сказал имело одну цель — успокоить совесть мамы. Наверное, у него даже получилось, хотя все мы знали, что Вико там и года не протянуть.