Играя с судьбой

Глава 12/1

После первого урока во время перемены я отправился в кабинет директора, в котором меня уже ждала бабушка и Святослав. Платона Ивановича на месте не было, бабуля наверняка его попросила оставить нас самих.

Без лишних расшаркиваний я передал недоверчиво поглядывающей на меня бабуле пузырек с зельем и листок с формулой. Она очень долго глядела на листок, крутила в руках пузырек, потом отдала формулу Святику. Тот лишь бегло просмотрел рецепт зелья и поспешно спрятал листок в нагрудный карман пальто.

— Ты хоть по дороге в Китежград изучи компоненты, — вздохнул я. — А по-хорошему ты должен знать формулу наизусть.

Святик скривил кислую мину, мол, нечего тут учить меня.

— Подожди, — нехорошо усмехнулась бабка и пригрозила мне пальцем, а затем протянула пузырек Святу.

— Пей! — приказала она.

Святослав, нахмурившись, покосился на меня, хотел что-то спросить, но бабка снова повторила:

— Пей! — теперь громче и настойчивее.

Святославу ничего не оставалось, как отхлебнуть из колбы. А тем временем бабуля достала из дамской сумочки артефакт морока и активировала его. Вот же, а я и не знал, что он у нее есть.

Для меня ничего не изменилось, действие зелья все еще длилось, а вот Святослав… Какое-то время он недоверчиво косился на меня, явно ожидая подвоха. Но когда зелье начало работать, он ухватился за стол, словно бы боялся упасть, и с придыханием, радостно произнес:

— Работает! Мамуля, оно работает!

Ошалелый от происходящего Святик схватился за голову, переводя взгляд то на бабку, то на меня. Но вот бабуля все еще продолжала сидеть с недоверчивым лицом.

— Откуда оно у тебя, Ярослав? — требовательно спросила она.

К моему облегчению в этот момент зазвенел звонок на урок:

— Везите его скорее в Китежград, ба, — торопливо затараторил я, поспешив к двери. — а когда вернетесь, я вам обязательно все-все расскажу.

И не дожидаясь очередных вопросов я поспешил прочь из кабинета.

Сегодняшний учебный день я провел в прекрасном настроении. А вот Борислав напротив — был до крайности напряжен. Не знаю почему, но все происходящее меня радовало: то ли потому, что удалось создать зелье невосприимчивости, то ли потому, что Мила осталась в Варгане и все уроки находилась рядом.

На всех переменах я нарочно таращился на троицу. Во-первых, я за ними следил и не скрывал этого. А во-вторых, надеялся вывести их на эмоции, заставить нервничать, хотя они и без меня неплохо справлялись. Особенно мне был интересен Глеб Быстрицкий, каждый раз как мы встречались взглядами, он отводил глаза. И это еще больше заставило меня думать о том, что я не ошибся.

Во время обеденного перерыва ко мне все же подошел барон Деграун:

— Секунданта нашел? — агрессивно поинтересовался он.

— Нашел, — спокойно ответил я, а потом поинтересовался: — А почему спрашиваешь ты, а не они? Ты ведь теперь даже не секундант.

Последняя фраза явно зацепила туповатого барона, он нахмурился, обиженно покосился в сторону Борислава и Глеба, а потом все же опомнился и буркнул:

— Не твое дело, Гарван.

На этом мое общение с троицей закончилось. Но на этот наш диалог обратила внимание подошедшая с подносом Милана.

— Снова к тебе пристают? — бросила она сердитый взгляд в сторону удаляющегося Деграуна.

Я отрицательно качнул головой и махнул рукой:

— Не бери в голову, — и взглядом пригласил ее присесть рядом.

Милана, не переставая хмурится, села. Мы ели вдвоем за большим столом, остальные одноклассники из не элиты по-прежнему сторонились меня и предпочли обедать на широких подоконниках. За эти дни мы с Милой уже привыкли обедать вдвоем и даже не обращали на это внимания.

— Ты вчера так резко ушел… — нерешительно начала разговор Мила, уткнув взгляд в тарелку. — Это из-за меня? Не стоило тебя целовать? — На последней фразе ее щеки порозовели от смущения, но невзирая на это, она требовательно уставила на меня свои небесно-голубые глаза.

— Нет, вовсе не из-за этого, — начал объяснять я. — Все было так, как я и сказал. Мои раны — их нужно было обработать, иногда они меня беспокоят и болят.

Мила поджала губы и снова уткнула взгляд в тарелку, явно не поверив мне. Я же решил, что неплохо бы сменить тему и узнать, как для нее выглядел отъезд родителей и что они сказали ей по этому поводу.

— А твои родители? — сказал я. — Почему так внезапно им пришлось уехать?

— Честно, я сама не знаю, — нахмурилась Мила. — Они начали собираться ночью, и мне самой показалось это странным. И еще страннее то, что они не взяли меня с собой.

— А ты хотела?

Мила, продолжая хмурится, пожала плечами:

— Наверное, нет. Но все равно их поведение меня встревожило. Да и они сами были чем-то взволнованы. Надеюсь, что они скоро вернуться, когда решат эту свою проблему.

— У тебя достаточно людей дома? Ты ведь не одна? — спросил я.

— Нет, конечно. Экономка, две служанки и охранник, — вяло улыбнулась Мила. — Правда, немного непривычно быть совсем одной. А придешь ко мне в гости? — внезапно подалась она ко мне всем телом, озорно сверкнув глазами.

— Как-нибудь загляну, — усмехнулся я.

— Я могла бы устроить вечеринку, — еще шире заулыбалась она, мечтательно закатив глаза. — Мы могли бы пригласить всех, кого бы захотели. И денег мне родители оставили достаточно… Как тебе идея?

Этот ее порыв меня насторожил. Да что уж там, я был неприятно удивлен. Чем заканчиваются подобные вечеринки мне тоже было прекрасно известно — обычно ничем хорошим. Еще не хватало, чтобы Милана пошла в разнос, дорвавшись до неожиданно свалившейся на нее свободы. В прошлой жизни я немало повидал, как молодые аристократы и аристократки, которых в детстве уж слишком опекали и контролировали родители, буквально слетали с катушек и пускались во все тяжкие, освободившись от родительского надзора.

— Не думаю, что это хорошая идея, Мил, — натужно улыбнулся я. — Прислуга наверняка доложит о вечеринке твоим родителям, а они вряд ли будут рады…

— Ты иногда такой скучный, Яр, — вздохнула она, закатив глаза. — Ворчишь, как старый дед.

Я едва не поперхнулся клюквенным морсом, неодобрительно уставившись на нее. Конечно, я не ее ровесник, но и никак не старый дед.

— Ладно, прости-и-и, — извиняясь, протянула она, виновато заулыбавшись. — Может ты и прав, родители не одобрят.

Затем ее взгляд переместился в сторону стола, где обедала Жанна Клаус с подругами, она как-то задумчиво уставилась на них. И мне не понравился этот взгляд, она явно что-то задумала.

— Увидимся на географии, — резко вспорхнула Мила с места, и улыбаясь, решительно направилась к столу «элиты», заставив меня в недоумении провожать ее взглядом.

Моя ли это Мила? Сейчас я ее решительно не узнавал.

Я поспешил отогнать эти мысли. В конце концов она еще слишком юна, да и кто в этом возрасте не совершает глупостей?

И все же теперь в моей душе поселились сомнения. Ведь мы были знакомы, когда я и сам был ребенком и многое мог попросту не замечать… А может быть я и вовсе ее никогда не знал?

Обещанный секундант ждал меня в назначенном месте в нужное время. Я его сразу узнал, все в нем выдавало вурда. Он был бледен, в легком не по погоде недорогом, но хорошо пошитом костюме и широкополой шляпе, которая наполовину скрывала его лицо. Но это лицо я узнал, он был одним из тех, кто спас меня от чернокнижников в доме колдуна.

А вот меня он узнал не сразу, так как я уже успел переодеться и почти ничем не отличался от простолюдина. Но когда я подошел и протянул ему руку для приветствия, он сразу сообразил, что я именно тот, кого он ждет.

— Приветствую, княжич, — почтительно произнес он, протянув мне тощую холодную руку. — Мое имя Якоб, я здесь по поручению моей госпожи графини Фонберг.

— Я знаю, спасибо, что приехали, Якоб. Дуэль состоится через час, нам неплохо бы подготовиться.

Якоб коротко кивнул, затем сузив глаза, обвел взглядом улицу.

— Я бы был вам благодарен, если бы мы выбрали место для беседы где-нибудь в тени. В это время суток мне не желательно находиться долго на солнце. К счастью, через час солнце будет уже не так агрессивно, но сейчас…

— Да-да, конечно, — торопливо кивнул я, указал ему рукой на одну из аллей через парк, которая вела к беседке. Там достаточно тени и Якоб сможет укрыться от солнца, да и там в это время года обычно немноголюдно. Лишние свидетели нам не к чему.

— Как вы себя чувствуете, княжич? — вежливо поинтересовался он, внимательно осматривая меня.

— Чувствую нормально, но я ослаблен, меня недавно нашпиговали пулями с зельем ослабления.

— Это я вижу, — сочувствующе поджал он губы. — Сильно ослабили?

— Со средней-третьей до низшей.

Якоб закачал головой:

— Плохи ваши дела, княжич.

— Что есть, то есть, — развел я руками, — но выбора у меня нет.

— Это вас так ваш соперник?

— Полагаю, что да.

— Весьма низко с его стороны, — сочувствующе вздохнул он, — недостойное аристократа поведение.

Он окинул меня задумчивым взглядом, какое-то время молчал, колеблясь, потом сказал.

— Есть еще вариант, но, боюсь, мы не успеем. Слишком мало времени.

— Что за вариант? — заинтригованно спросил я. — Если переливание крови, то конечно же мы не успеем.

— Нет, не совсем переливание, — Якоб поджал губы, оглянулся, словно бы проверяя, никто ли нас не подслушивает. — Я могу выпить зелье ослабления, избавить вас от порченной крови.

— А вы так можете? — удивлённо вскинул я брови.

— Можем, но в этом мало приятного, — поморщился вурда. — Так умеют только старые вурды — древний ритуал. И мы стараемся не распространяться о своем умении.

— Расскажи, — попросил я, заинтересовано уставившись на него. Это для меня было новостью, сколько лет живу и впервые слышу о подобном умении вурд.

— Я могу отделить вашу кровь от зелья. Мне придётся выпить и саму кровь, и вы почувствуете слабость, но уже не магическую, а физическую.

— Это мне подходит! — возбужденно согласился я, а вурд снова поморщился.

— Что-то еще? — насторожился я.

— Дело в том, что если я выпью ваше зелье, то и возьму весь удар его действия на себя. А значит оно ослабит меня, да и это зелье куда сильнее действует на нас, нежели на вас.

Я задумчиво поджал губы, затем посмотрел на него:

— Это для тебя проблема?

— Как и вам, мне бы не хотелось лишаться своих сил, пусть и на время. К тому же пить вашу кровь, пусть и даже с вашего согласия — это нарушить закон.

— И зачем же ты тогда мне это предложил? — не понял я.

— Я бы не стал, — нехотя произнёс он, — но госпожа сказала, что вам это может понадобиться и просила помочь.

Теперь стало ясно о каком сюрпризе намекала Инесс. Якоб с его умением и есть этот самый сюрприз.

— Мне бы это действительно помогло, — тяжело выдохнул я, — и времени пока достаточно.

Якоб мотнул головой, осмотрелся:

— Насколько я могу вам доверять? Не желательно, чтобы об этом кто-то узнал. Я не знатный, а вы несовершеннолетний, и в моем случае закон лучше не нарушать.

— А ты и не нарушишь. Спасение жизни и здоровья не считается нарушением закона. Ты будешь меня лечить.

Вурд усмехнулся, улыбка получилась горькая и одновременно злая.

— Хорошо княжич, давайте сделаем это, — согласился Якоб, потом добавил: — Не знаю, чем вам так задолжала моя госпожа, но то, о чем она просила меня, явно указывает на то, что долг этот немалый.

Я уклончиво пожал плечами, а после взглядом начал искать подходящее место, где бы вурд смог без свидетелей провести свой ритуал. И здесь в элитном секторе вряд ли такое место найдется. К тому же времени до дуэли оставалось немного, а нам еще нужно было доехать до технического сектора.

— Значит так, — сказал я, — сейчас мы отправимся в технический сектор. Там как раз полным-полно мест, где мы бы могли спрятаться. Сколько времени уйдет на ритуал?

— Полчаса не меньше, — вурд поморщился, взглянув на часы.

— Не успеваем, — от досады скривился я.

— Но мы все равно можем попробовать, — указав взглядом на тропинку и намекая, что тогда лучше нам отправляться сейчас, сказал Якоб.

Мы поспешили к стоянке, где можно было нанять водителя. Я выбрал первый попавшийся тетраход, сейчас было далеко не до условностей. Водителем был хитроватый мужичок с седыми пышными усам, и кажется, в этом наряде он меня не узнал. Правда, вурду с его фактурой, нарядом и манерами было сложно не заметить. Но мы ему заплатили наперёд, да еще и сверху докинули, и он лишних вопросов задавать не стал.

Прибыли мы на место за пятнадцать минут до назначенного времени. Григанского и Быстрицкого здесь еще не было, но что-то мне подсказывало, что они вскоре явятся. И нам раньше времени с ними было встречаться не к чему.

Здесь неподалёку от пустыря находилась старая водонапорная башня, которую давным-давно не использовали, но почему-то не снесли. Как я и полагал, она оказалась заперта, но замок был простой, а не магический и справиться с ним не составило труда. Здесь мы с Якобом и спрятались.

Вурд с удивительным хладнокровием наблюдал за мной, пока я снимал куртку и закатывал рукав. Он кровосос с немалым стажем и самообладание на уровне. Молодые в буквальном смысле начинают трястись, предвкушая скорое утоление никогда непроходящей жажды крови. У Якоба же только возбуждённо поблескивали глаза в полумраке и выступили едва заметные тонкие как иглы клыки.

Я решительно протянул ему запястье, он судорожно облизнул губы и вопросительно уставился на меня.

— Вы должны дать свое позволение.

— Ах, да, — опомнился я, — я разрешаю, вурд Якоб, ты можешь пить мою кровь. При этом ты не нарушишь закона, так как делаешь это во благо спасения моего здоровья.

Это позволение не простая формальность, в случае если начнутся какие-либо разбирательства, вурд под зельем правды перескажет мои слова.

Дождавшись моего позволения, Якоб поднес указательный палец к моему запястью, его губы шевелились, но заклинание, которое он произносил, невозможно было расслышать. Я почувствовал, как мои вены на запястье задрожали, будто кто-то их дергал за невидимые ниточки. А затем я почувствовал в них нечто холодное, но при этом жгучее как крапива. Там, где был палец Якоб вены начали темнеть, он призывал порченую кровь.

Через несколько мгновений все вены от локтя и до кончиков пальцев почернели и начали невыносимо жечь. И когда это жар внутри стал настолько невыносим, что я едва не отдернул руку, Якоб вонзился клыками в мое запястье. Я сразу же почувствовал облегчение.

Жжение ослабевало, но Якоб, припавший к моей руке, рычал от боли и то и дело отстранялся и отплевывался, стараясь выплюнуть как можно больше моей порченой крови.

Где-то вдалеке со стороны пустыря я услышал голоса. Донёсся злой смех Борислава и глупое ржание Деграуна. И барона зачем-то еще притащили. В его присутствии никакой необходимости не было.

Якоб тоже их услышал, но почти не придал этому значения. И все же я обратил внимание, что он старается вести себя тише и сдерживать позывы рычать от боли, которую ему причиняла моя порченая кровь.

На смену облегчению ко мне пришла слабость, на секунду перед глазами все поплыло и мне показалось, что я теряю сознание. Не так уж и много крови выпил Якоб, скорее всего это одно из побочных действий заклинания. Я несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, выровнял участившийся пульс и мне стало немного легче.

Вурд припадал к моей руке все реже, я видел, как ему плохо. В очередной раз припав к руке и со всей силы впившись в нее, Якоб резко отпрянул и его стошнило.

Я осторожно заглянул в дверную щель, придерживая кровоточащее запястье. К счастью, троица была слишком далеко и громко общалась, чтобы услышать, как тошнит вурду.

Наконец, когда Якоба перестало тошнить, он поднял на меня затравленный взгляд и, тяжело дыша, произнес:

— Я больше не смогу.

— Будем надеяться, что этого достаточно, — с благодарностью произнес я. — Есть еще кое-что, о чем бы я хотел тебя предупредить.

Якоб выпрямился и, явно не ожидая от меня ничего хорошего, нахмурил брови.

— Я собираюсь записывать происходящее на шар памяти, — сказал я.

Вурд неодобрительно, но с каким-то безразличием спросил:

— Зачем это, княжич?

— Я собираюсь вывести их на чистую воду и заставить отвечать за то, что меня подстрелили и ослабили.

Едва заметно Якоб поморщился:

— Эта запись куда-то попадёт? На ней ведь буду и я.

— Все так, поэтому я обязан был предупредить.

— Я не знатный, княжич. Мою помощь вам в дуэли могут расценить в худшую для меня сторону.

— Я об этом подумал. Ты был в доме колдуна, я скажу, что ты не мог отказать — долг крови. Скажем, что я спас тебе жизнь в ту ночь, и поэтому тебе пришлось быть моим секундантом.

Он снова поморщился, то ли это очередной рвотный позыв, то ли все происходящее ему настолько не нравилось, что он не смог совладать с собой и его идеальная выдержка сошла на нет.

— У меня ведь явно нет выбора, — одними уголками губ улыбнулся он, но глаза оставались холодными. — Я должен сообщить об этом госпоже и спросить у нее разрешения.

Якоб уже достал зеркало связи, но я его остановил, мягко придержав за руку:

— И еще, я очень благодарен тебе за все что ты делаешь для меня сейчас. Я твой должник, можешь просить, о чем угодно.

Якоб неуверенно улыбнулся, но кивнул и сказал:

— Я это делал по просьбе госпожи.

— Я знаю, и все же ты мне очень помог. Я не могу оставить это без внимания. Я — твой должник. Можешь просить меня, о чем угодно.

Вурд снова улыбнулся, теперь искренне, и кивнул. Я убрал руку, и он поспешил открыть зеркало связи и начал звонить.

Несколько минут он пытался связаться с графиней Фонберг, но та так ему и не ответила. Якоб сделал еще несколько звонков, явно уже не графине, но ему и там никто не ответил. Вурд по этому поводу ничего не сказал, но я не мог не обратить внимания, что он встревожен и напряжен.

— Нам уже пора, мы опаздываем, — мягко поторопил его я.

Якоб, соглашаясь, кивнул, достал платок, быстро вытирая рот. Я тоже достал свой платок, перевязав запястье. Прежде чем покинуть водонапорную башню, мы еще раз оттерли следы крови снегом. Вид моего секунданта мне едва ли нравился, лицо из бледного стало серым, взгляд замученный и отрешенный. Да и сам я чувствовал себя не лучше. Голова продолжала кружиться. Но было кое-что еще, что все же радовало. Я почувствовал возросшую силу.

Скастовал светоносный шар — такой яркий и лучистый, и убедился в своих ощущениях. Сила не вернулась ко мне во всей своей мощи, но теперь я наверняка смогу сразиться с Григанским на равных.

Мы с Якобом покинули водонапорную башню и зашагали к пустырю. Троица сразу же оживилась, завидев нас.

— А мы уже думали, ты струсил, Гарван, и не придешь! — с напускной смелостью, дерзко крикнул мне Григанский.

Деграун тут же громко заржал, а Быстрицкий бросил в мою сторону странный взгляд и тут же уткнул его себе под ноги.

По мере того как мы приближались, сползали надменные ухмылки с их лиц. И причина была очевидной — идущий рядом со мной вурд. Никто из них явно не ожидал, что у меня будет такой секундант.

Григанский с нескрываемой опаской таращился то на Якоба, то на меня, растерянно открывал и закрывал рот, явно пытаясь подобрать слова.

— Он ведь взрослый! — наконец, нашел что придумать Борислав.

— И что? Разве по кодексу дуэли запрещено брать в секунданты взрослых? — усмехнулся я.

— Но он вурд! — выпалил Борислав и удивленно уставился на меня, будто бы сам не веря, что сказал это вслух.

— Вы расист, сударь? — холодным стальным тоном поинтересовался Якоб. — Или вы что-то имеете против законопослушных темных чародеев?

Григанский судорожно сглотнул и буркнул:

— Нет.

— Тогда, приступим, — холодно и вежливо улыбнулся вурд, повернулся к Деграуну, как-то сразу определив, что он не секундант: — Зрителей прошу отойти на безопасное расстояние.

— Я и сам знаю, — набычившись, исподлобья глянув на него, сказал барон и зашагал в сторону.

— Осматриваем дуэлянтов! — деловито скомандовал Якоб, взяв в свои руки проведение дуэли, для него это явно было не впервой.

Якоб решительно направился к Бориславу, которого буквально сковало от страха из-за приблизившегося вплотную вурда. Быстрицкий же весьма нерешительно направился ко мне.

— Княжич Гарван уже доложил о ваших правилах дуэли, — донесся до меня неодобрительный голос Якоба, — и защитных артефактов в правилах не было.

В сторону, где лежали скинутые нами рюкзаки, сверкнув серебром, улетел защитный артефакт.

— Я его всегда ношу, — начал оправдываться Борислав, — совсем про него забыл.

Все, что могли сейчас секунданты, это только осмотреть нас на наличие артефактов. Разного рода зелья кодексом дуэли принимать не запрещалось. И я даже подумывал выпить подъем перед дуэлью, но все же решил отказаться, так как вурдовское зелье бы ослабило и его действие. А вот Борислав наверняка его принял.

Якоб весьма тщательно обыскивал Борислава, даже вежливо попросил его раздеться до трусов. Григанский злился, но делал то, что велел ему мой секундант. Глеб наоборот обыскивал меня очень неуверенно и вяло. С таким досмотром я бы с легкостью мог пронести не один десяток разнообразных артефактов. И пока Быстрицкий лазил в моем кармане, я зловеще оскалился и тихо шепнул:

— Я знаю, что это сделал ты.

Глеба словно током прошибло, он вздрогнул и непонимающе уставился на меня. Но скорее просто делал вид, что не понимает.

— Почему избегаешь моего взгляда, Глеб? Неужели совесть мучает? А ведь я собирался тебе помочь. Всерьез хотел просить отца и бабушку выделить для тебя стипендию в школе.

В глазах Глеба скользнуло отчаянье, но он быстро взял себя в руки. Отступать уже было нельзя, он это прекрасно понимал. Теперь назад для него дороги нет.

— Не знаю, о чем ты, Гарван, — холодно сообщил он, а потом с вызовом во взгляде добавил: — Раздевайся.

Я, продолжая скалиться и сверлить его многозначительным взглядом, стянул одежду. Глеб каждую вещь ощупал и потрусил, то же самое потом он сделал и с моей обувью.

На серьезных взрослых дуэлях секунданты заставляли снимать и трусы, заглядывали во все щели дуэлянту. Бывали такие случаи, что артефакты и в заднице приносили. Но чаще, дабы избежать подобных курьезов и унизительного обыска, на дуэли приглашали ведьм.

Нашу же дуэль серьезной назвать сложно, так — детские игры во взрослых. Но судя по лицам моих противников, для них это невообразимо значимое событие.

Наконец, когда с обыском дуэлянтов было покончено, секунданты обыскали друг друга. Секунданты тоже могли магически влиять на дуэль, поэтому и эта процедура была необходима. Ни у кого из них не оказалось артефактов, если Быстрицкий по глупости и носил с собой артефакт морока, то наверняка он был в брошенном в сторону рюкзаке.

Секунданты так же разделись, на манжете и воротнике Якоба остались капли моей крови, Глеб это заметил, а после покосился на мою руку. Вряд ли он подумал именно о том, что произошло. Скорее всего решил, что я заплатил вурду кровью за то, чтобы он стал моим секундантом.

И это мне не понравилось, когда начнется разбирательство, а я планировал его начать, разумеется станет известно и об этой дуэли. И мне меньше всего хотелось, чтобы в это дело вмешивали Якоба и вообще вурд, но выбора у меня не было, оставалось надеяться, что сумею убедить следствие и отца, что их допрашивать нет никакой необходимости.

Прежде чем началась дуэль, я должен был седлать кое-что еще. Под недоумевающие взгляды присутствующих я направился к сваленным рюкзакам за шаром памяти. Но на полпути я замер. Рюкзак Быстрицкого — я увидел слабое сияние. Такое же самое, как в доме Вулпесов, когда мы с Ольгой проводили испытания. А вот и артефакт морока. Быстрицкий зачем-то таскал его с собой — весьма неразумно с его стороны.

— В чем дело, Гарван? — раздраженно воскликнул Борислав.

Я демонстративно достал шар памяти из рюкзака под недоуменные взгляды присутствующих.

— Это еще зачем? — скорчил недовольное лицо Григанский.

— Как же? — усмехнулся я. — На память, такой исторический момент и не сохранить…

Григанский снова скривился и закатил глаза, ему явно было плевать, буду записывать я дуэль или нет. А вот Глеб как-то резко помрачнел. Чувствует, наверняка чувствует, что я расставляю ловушки, вот только не может понять, что именно я делаю.