Идеальный мир для Химеролога 4

Глава 2

Мои ветераны не дрогнули. Они рассыпались по комнате, занимая позиции, как будто делали это всю свою жизнь. Что, в общем-то, было правдой.

Глазок, двигаясь с поразительной для его возраста лёгкостью, метнул в сторону химеры три небольших металлических шарика. Те, ударившись об пол, со щелчком раскрылись, выпуская облако густого, едкого дыма.

Горилла кашлянула, отмахнувшись огромной лапой, как от назойливой мухи. Дым ей был нипочём.

С другого фланга Костыль, хромая, но двигаясь на удивление быстро, активировал свой Дар. Вокруг химеры появились энергетические сети, пытаясь сковать её движения. Но горилла только махнула ручищами, и сети испарились, не в силах удержать такое мощное существо.

— Не берёт! — рыкнул Костыль, уходя с линии атаки.

Они кидались в неё магическими техниками, прощупывали оборону.

В этот момент с другой стороны в дело вступил Кабан. Здоровяк, чьё прозвище полностью соответствовало его телосложению, взревел и рванул вперёд, выставив перед собой руки, окутанные мерцающим силовым полем. Он собирался просто снести тварь с ног, как таран.

Идея была неплоха, но горилла оказалась умнее. Она не стала встречать удар в лоб. Вместо этого она присела, пропуская летящего Кабана над собой, а потом с неожиданной ловкостью подхватила его за ногу.

— Опаньки, — только и успел сказать здоровяк, прежде чем химера раскрутила его и швырнула в стену.

Штукатурка посыпалась дождём.

— Кажется, наш Кабанчик сегодня в роли кегли, — хмыкнул Беркут, меняя позицию. — Седой, твой выход!

Седой, самый быстрый из них, уже был там. Он двигался как тень, его клинок метнулся к подколенному сухожилию. Но горилла, даже не поворачивая головы, просто отмахнулась рукой.

Клинок со звоном отлетел в сторону.

— Сильная, зараза! — выдохнул Седой, отскакивая назад.

Парень, стоявший в центре, расхохотался.

— Вы серьёзно? Думали справиться с ней так легко? Это химера редкого класса, на минуточку. Вы даже не представляете, скольких она убила. А знаете, что она любит больше всего? Она любит не просто убивать. А раздирать на части. У неё, знаете ли, специфический вкус к прекрасному.

Он посмотрел на меня, всё ещё сидевшего в кресле.

— Слушай, а ты не собираешься вставать? Твои люди здесь сражаются, а ты…

— А я кофе хочу, — перебил я его.

Мой взгляд скользнул по комнате и зацепился за небольшой столик у стены. Там стояла одинокая чашка. Я лениво поднялся, подошёл, взял её. Понюхал.

— Остыл. Жаль.

Я сделал глоток и скривился. Мерзкая кислятина.

Парень смотрел на меня так, будто я только что на его глазах съел живого котёнка. Его лицо побагровело.

— Ты… издеваешься? Моя химера рвёт твоих людей, а ты пьёшь холодный кофе⁈

— Во-первых, не рвёт, а просто отмахивается. Это разные вещи, — я поставил чашку обратно. — А во-вторых, я просто наблюдаю за ребёнком, который думает, что его игрушка здесь что-то решает. Серьёзно, эта перекачанная обезьяна — твой главный козырь? Скучно.

Парень нахмурился, его лицо исказилось от злости.

— Игрушка⁈ Да мой Боксёр сейчас…

— Окей, — прервал я его. — Давай я покажу тебе, что означает настоящая, нормальная химера.

Я лениво махнул рукой в сторону тёмного угла комнаты.

— Рядовая, давай, хватит там уже подслушивать. Выходи, к тебе тут жених пришёл.

Из тени в углу шагнула фигура в длинном чёрном плаще. Она бесшумно подошла к горилле, которая как раз отшвырнула в сторону Кабана, и остановилась в паре метров.

Парень и его химера уставились на неё. Ветераны тоже замерли.

Рядовая, не обращая внимания на напряжённую тишину, подошла к горилле вплотную. Она подняла руку и начала с деловитым любопытством рассматривать морду зверя. Потрогала пальцами за ухо, провела по складкам на лбу…

Горилла заревела от такой наглости. Её огромный кулак со свистом обрушился на Рядовую, целясь прямо в голову. Удар, способный проломить бетонную стену…

Но он не достиг цели.

Рядовая спокойно, почти лениво, подняла руку и поймала кулак гориллы. Просто поймала. Без видимого усилия. Звук был таким, будто кувалда врезалась в гранитную плиту.

Она удержала удар, даже не пошевелившись, и продолжила своё исследование. Капюшон плаща соскользнул, открывая её покрытую тёмной шерстью морду.

Рядовая ещё раз внимательно осмотрела гориллу, скривилась в брезгливой гримасе, а затем повернулась ко мне и решительно замотала головой.

«Не-не-не. Ни за что».

— Увы, — я развёл руками, обращаясь к ошарашенному парню. — Он нам не подходит. Ведите следующего.

— Следующего⁈ — только и смог выдавить он.

Горилла, поняв, что её только что публично унизили, снова заревела. Её вторая рука метнулась к Рядовой.

И в этот момент моя обезьяна-солдат перестала играть.

Её движение было молниеносным. На её кулаке проступили костяные пластины, превращая руку в шипастую булаву.

Удар. Короткий, резкий, точно в челюсть.

Раздался звук, похожий на то, как с пятого этажа роняют переспелый арбуз. Голова гориллы дёрнулась под неестественным углом. Её огромное тело качнулось и мешком рухнуло на пол, поднимая облако пыли.

Рядовая брезгливо отряхнула ладонь о свой плащ, словно прикоснулась к чему-то грязному. Затем подошла к поверженной горилле, ещё раз осмотрела её и демонстративно сплюнула на пол. Мол, совсем никуда не годится.

Парень с ужасом смотрел на неё. Затем он выхватил из-за пояса пистолет.

Но выстрелить не успел.

Рядовая молнией метнулась к нему, одной лапой выхватила пистолет, вторую занесла для удара, готовясь размозжить ему череп.

— Нет, — спокойно сказал я. — Обезвредить.

Рядовая тут же изменила траекторию. Она сделала в воздухе сальто, приземлилась за его спиной, и ребром ладони нанесла короткий, точный удар по затылку. Воздух вокруг парня вспыхнул и погас — его личный энергетический щит рассыпался, как стекло. Он дёрнулся и безвольно рухнул на пол.

Я поднялся с кресла.

— Ну что, будем информацию добывать?

Вперёд шагнул ветеран со странным прозвищем Торквемада.

— Могу провести допрос, командир. Меня учили. И пыткам тоже.

Я покачал головой.

— Да нет. Честно говоря, мне всё равно, кто он и откуда. Он как боец — вообще никакой. Скорее всего, просто приручатель. Без своей химеры он ничего не стоит. А его химера… это ужасная подделка. Работа даже не ученика, а кого-то ниже. Так что, что он мог сделать? Да ничего. Зачем его убивать?

— Так что, мы его теперь отпустим? — спросил Беркут.

— Нет, — я посмотрел на бесчувственное тело. — Я прекрасно вижу, сколько крови на его руках. Да и его химера уже почти впала в безумие от всех тех зверств, которые совершила. Она рано или поздно вышла бы из-под контроля. И самое паршивое, что хозяина она бы не тронула. Просто сбежала и начала бы валить всех подряд.

Я достал телефон и набрал номер Агнессы.

— Привет ещё раз, это я. Есть ещё одна просьба. Пришли кого-то, тут надо одного человечка забрать.

— Какого ещё «человечка»? — раздался в трубке её удивлённый голос.

— Ну, вот и посмотришь. Можешь делать с ним, что хочешь. А вдруг тебе пригодится? Мне-то уж точно не нужен.

Я повесил трубку и повернулся к своим парням.

— Теперь давайте приводить здесь всё в порядок. Дальше этой ночью, думаю, всё будет спокойно.

Бар «Логово», Адмиралтейский район

Тесак сидел в своём любимом кресле, обитом потрескавшейся кожей, и с ленивой грацией чистил дуло своего кастомизированного револьвера. Здесь, в прокуренной полутьме его личного кабинета, расположенного в подвале бара «Логово», он чувствовал себя в безопасности. Как хищник в своём логове.

В дверь робко поскреблись. Не постучали, а именно поскреблись, будто за ней стоял не двухметровый громила, а нашкодивший котёнок.

— Чего тебе? — не отрываясь от своего занятия, спросил Тесак.

Дверь приоткрылась, и в щель протиснулась бритая голова Верзилы, одного из его «вышибал».

— Босс, тут такое дело… деликатное, — просипел он, топчась на пороге.

Тесак медленно поднял взгляд. Один его вид заставил Верзилу съёжиться.

— У меня все дела деликатные. Говори, не тяни резину.

— В общем, это… Штырь… он мой шейкер для протеина спёр. Фирменный, с двойным дном для капсул. Я его на подоконнике в качалке оставил, а он взял. Говорит, не брал, а я видел!

Тесак молча смотрел на него секунды три.

— Шейкер, — безэмоционально повторил Тесак. — Для протеина?

— Ага! — обрадовался Верзила, решив, что босс проникся его проблемой. — Фирменный!

Тесак закончил протирать ствол, аккуратно положил ветошь на стол и так же медленно, не повышая голоса, произнёс:

— Верзила, послушай меня внимательно. Сейчас ты выйдешь отсюда. Найдёшь Штыря. И сломаешь ему палец. Любой. За то, что он отвлёк меня от важных дел из-за куска пластика. А потом заберёшь свой шейкер. Понял?

Глаза Верзилы округлились. Он замотал головой так, что шея затрещала.

— П-понял, босс! Всё понял!

— Проваливай.

Вышибала испарился так быстро, будто его ветром сдуло. Тесак хмыкнул и снова взял в руки револьвер. Вот с такими идиотами приходилось работать. Тем ценнее были такие парни, как Щелбан, которого он ждал.

Его лучший боец должен был позвонить ещё десять минут назад. Десять минут — не срок. Но Тесак не любил, когда что-то шло не по его плану.

Им всего-то и надо было взять под крыло новый райончик. Тот самый, где какой-то выскочка-аристократ решил устроить себе базу.

Разведка доложила всё чётко. Неприметный особняк, который ещё недавно пустовал. Из охраны — дюжина каких-то стариков. То ли грузчики, то ли сторожа. Может, даже дальние родственники, которых пристроили на тёплое местечко. И какой-то молодой хлыщ, который, судя по всему, и был тем самым аристократом. Ни тебе гербов на одежде, ни охраны из гвардейцев. Обычный папенькин сынок, решивший поиграть в самостоятельность.

Тесак усмехнулся. Он таких на завтрак ел.

Сначала отправил группу — пятнадцать отъявленных отморозков. Просто чтобы забрать ценный груз. Они должны были вломиться, навести шороху, может, даже пару стариков прирезать для острастки. Но они пропали. Просто исчезли с радаров.

Вот тогда Тесак и отправил Щелбана. С его Боксёром — химерой, на которую было потрачено целое состояние. Щелбан должен был зайти, разнести там всё к чертям, найти причину исчезновения отряда и притащить этого аристократишку к нему на ковёр.

Но Щелбан молчал.

Тесак отложил револьвер и взял со стола стакан с виски. Ледяная жидкость обожгла горло, но не принесла облегчения. Внутри нарастало холодное и незнакомое ему чувство. Тревога.

Он посмотрел на часы. Прошло уже полчаса. Щелбан всегда докладывал вовремя. Всегда.

Тесак достал свой телефон и набрал номер. Длинные, издевательские гудки… Никто не отвечал.

В дверь кабинета осторожно постучали.

— Войдите.

На пороге, с видом побитой собаки, стоял Филя — один из его «бегунков», отвечавших за наблюдение.

— Что? — коротко бросил Тесак.

— Босс, там это… — Филя сглотнул. — Щелбан… он вошёл. Но не вышел. И Боксёр тоже.

Тесак медленно повернул голову. Он посмотрел на Филю так, будто тот только что сообщил, что солнце встаёт на западе. На лице Тесака не отразилось ни удивления, ни злости. Только недоумение.

По правде говоря, он нормально так прихренел от этой новости.

Как? Как, чёрт возьми, такое могло случиться? Щелбан и Боксёр — это была его главная ударная сила. Их боялись все банды в округе. Один их вид заставлял конкурентов переходить на другую сторону улицы. И они просто… пропали? В каком-то сраном особняке, который охраняли старики-пенсионеры?

— Наблюдатели что-нибудь видели?

— Ничего, босс. Вообще. Ни выстрелов, ни криков. Просто тишина.

Тесак молчал. Его мозг, привыкший к простым и понятным раскладам — «сила решает всё», — отказывался обрабатывать эту информацию.

Сегодня был чёрный день в истории его банды. За одну ночь он лишился почти всех своих лучших бойцов. Тех, на кого он мог положиться. Тех, кто прошёл с ним весь путь с самого начала. Осталась одна мелочь. Десять человек, не больше. Отморозки, годные для того, чтобы отжимать мелочь у торговцев, но не для серьёзной войны.

И Тесак понял — запахло жареным.

Этот город был как аквариум с пираньями. И сейчас он, Тесак, был раненой рыбой, от которой шёл запах крови. Как только слухи о его потерях расползутся по району — а они расползутся, в этом можно было не сомневаться, — на него набросятся все. Конкуренты, которых он так долго держал в страхе, слетятся, как стервятники, чтобы разорвать его на куски и поделить его территорию.

Нужно было срочно что-то делать.

Найти новых людей? Это займёт время. Время, которого у него не было.

Значит, нужен отвлекающий манёвр. Что-то большое, шумное и очень, ОЧЕНЬ прибыльное. Что-то, что заставит всех этих шакалов на время забыть о нём и вцепиться друг другу в глотки.

И он знал, как он поступит. Всю имеющуюся у него информацию, которую знает, он просто сообщит всем остальным. Сольёт как бы невзначай. А там будь, что будет.

Поместье Новиковых

Агнесса Новикова сидела в отцовском кабинете и слушала доклад Макара. Слушала и с каждой секундой всё больше убеждалась, что Виктор Химеров — буквально чёрная дыра, которая притягивала к себе неприятности и перемалывала их в пыль, оставляя после себя только недоумение.

— … итак, подводя итог, — Макар перевернул страницу в своём блокноте, — объект, известный в узких кругах как Щелбан, был доставлен к нам. Наши медики провели полное обследование. Физически он почти в норме. Но вот с головой — беда. Он почти ничего не помнит. Только мычит что-то бессвязное и постоянно твердит, что больше не чувствует связи со своей химерой. Похоже, удар по голове был очень сильным.

— Удар по голове, — повторила Агнесса, глядя в окно, за которым Багратион гонялся за бабочкой, проявляя чудеса грации и совершенно не свойственной ему игривости.

Она прекрасно понимала, что дело не в ударе. Виктор сделал с этим Щелбаном что-то, от чего его личность просто стёрлась. Он не просто победил его. Он его… обнулил. Превратил в пустую оболочку. И это пугало гораздо больше, чем если бы он его просто убил.

— Госпожа, что вы предлагаете с ним делать? — спросил Макар. — Сдадим в полицию? Но тогда возникнут вопросы. Откуда он у нас? Как мы его поймали? Это привлечёт ненужное внимание к… к нашему новому партнёру.

Агнесса кивнула. Она достала телефон и набрала знакомый номер.

— Виктор? Это Агнесса. У меня твой… гость. Он тебе точно не нужен?

В трубке на секунду повисла тишина, а затем раздался его спокойный, чуть заспанный голос.

— Не-а. Можешь себе оставить. В хозяйстве пригодится.

— Отлично, — её губы тронула холодная улыбка. — Тогда я приму это как подарок. Виктор, если есть что-то, что я могу для тебя сделать в ответ… сообщи. Я помогу. Ты мне невольно оказал большую услугу.

— Ну, раз уж ты так настаиваешь… — протянул он. — Мне бы тут стёкла вставить, да починить некоторые моменты… А то, знаешь ли, громко было ночью.

Агнесса с трудом подавила смешок. «Громко». Этот человек обладал просто феноменальным талантом преуменьшать масштабы катастрофы. Она прекрасно понимала, что за этим «громко» стоит бойня с этим Щелбаном, в которой он, со своими двенадцатью стариками-ветеранами, не просто отбился, а вышел победителем.

Хотя… она уже не была так уверена, что они действительно старики. После того, как Виктор взялся за их «лечение», кто знает, во что они превратились.

— Я всё сделаю, — пообещала она. — Пришлю свою лучшую бригаду. Инкогнито, как ты любишь. В гражданской одежде, чтобы не привлекать внимания.

Она повесила трубку и посмотрела на Макара.

— А зачем нам этот пленник, госпожа? — осторожно спросил он.

— Как зачем? — Агнесса поднялась и подошла к огромному книжному шкафу. Её пальцы скользнули по корешкам старых юридических кодексов. — Он — наш ключ. Ключ к свободе одного очень хорошего человека.

Макар молчал, ожидая объяснений.

— Ты же помнишь Степаныча?

Лицо Макара тут же смягчилось. Ещё бы ему не помнить. Степаныч, старый гвардеец их рода, был для него почти как второй отец. Он учил его стрелять, драться, выживать… Степаныч был легендой. До того самого дня.

— Отец всегда говорил, что наш род — это не только кровь, но и верность, — тихо сказала Агнесса, глядя на портрет отца, висевший над камином. — И Степаныч был самым верным из всех.

Она вернулась к столу.

— Ты же знаешь ту историю. Профессор Куперман… гениальный химик, которого отец переманил у конкурентов. Он создавал для нас уникальные препараты, приносил миллионы. Но за стенами лаборатории он был чудовищем.

Агнесса села в кресло. Воспоминания были неприятными.

— Он пользовался именем нашего рода. Похищал девушек, избивал их, держал на цепи в своём подвале… Угрожал, что если они пикнут, то род Новиковых уничтожит их семьи. Мы узнали об этом слишком поздно. Когда одна из его жертв, дочь нашего садовника, покончила с собой.

Макар сжал кулаки. Он помнил. Весь дом тогда гудел, поставленный с ног на голову.

— Отец был в ярости. Но просто так убрать Купермана было нельзя. У того оказались влиятельные родственники в Канцелярии. Любое официальное расследование замяли бы. И тогда отец отдал приказ. Степанычу.

Тихий, неофициальный приказ. Ликвидировать. И Купермана, и двух его подельников. Степаныч выполнил его. Безупречно. Но его подставили. Кто-то слил информацию. И на него повесили не только эти три трупа, но и ещё пару мелких нераскрытых дел.

— Мы его спрятали, — продолжила Агнесса. — Переправили в глухую деревню на другом конце Империи. Но он там как в тюрьме. Не может никуда выехать, не может вернуться… Он потерял всё. Семью, дом, имя…

— И вы хотите…

— Да, — кивнула она. — В Империи есть старый закон. Принят ещё во времена Великих Войн, чтобы разобщить банды. Любой преступник может получить полное помилование, если сдаст властям того, чьи преступления тяжелее его собственных. И предоставит неопровержимые доказательства.

Она посмотрела на Макара.

— Этот Щелбан… на нём висит столько, что хватит на десятерых Степанычей. Похищения, убийства, работа на одну из самых отмороженных банд в городе… Если мы сдадим его властям от имени Степаныча…

— То его оправдают, — закончил за неё Макар. — Госпожа, это… это очень благородно.

— Привези его, — тихо сказала Агнесса. — Тайно. Чтобы никто не знал. Я хочу, чтобы он вернулся домой.

Она скучала по нему. По этому старому ворчуну, который учил её в детстве стрелять из рогатки и рассказывал байки про Дикие Земли. Он был частью её семьи. И она всегда мечтала вернуть его.

Да, это был циничный, почти грязный ход. Использовать одного преступника, чтобы спасти другого, пусть и только формального. Но для неё выбор был очевиден.

Степаныч был своим. А этот Щелбан… просто мусор. Инструмент. И теперь этот инструмент послужит благому делу.

Агнесса снова посмотрела на портрет отца. Он бы одобрил. Он всегда учил её, что иногда, ради защиты своих, нужно играть по чужим правилам. Даже если эти правила грязные.