Идеальный мир для Химеролога 4

Глава 19

Открытие кафе «Пушистый Латте» (название придумала Валерия, и я решил не спорить, чтобы не травмировать её хрупкую психику) вызвало настоящий фурор.

Я стоял у входа и наблюдал за тем, как толпа штурмует двери моего нового заведения. Очередь растянулась на квартал.

Агнесса и Валерия сработали гениально. Они не стали давать скучные объявления в газетах. Нет, они запустили слух. Самый мощный инструмент маркетинга в Империи.

По всем светским салонам, школам и даже рынкам прошла информация, что в новом кафе подают не просто кофе, а эликсиры, заряженные позитивной энергией, а животные там — не простые, а лечебные. Погладил хомяка — прошла мигрень. Почесал за ухом кота — улучшилась карма. Посидел рядом с игуаной — муж пить бросил. И всё в таком духе.

Бред? Ну, отчасти. Ведь часть из этого действительно была правдой. Да и люди верили, потому что просто привыкли полагаться на чудо. И я собирался им это чудо продать.

Внутри всё сияло. Розовые стены, мягкие пуфики, приглушённый свет… Идеальное место для уставших от серости горожан.

Но главным аттракционом были, конечно, мои сотрудники.

За час до открытия я собрал их всех в главном зале. Это было то ещё зрелище.

Псих сидел смирно, но его хвост нервно подрагивал. Рядовая, которую я заставил снять броню и надеть смокинг (налез с трудом, трещал по швам на костяшках и бицепсах), выглядела так, будто собиралась убить меня во сне. Армия хомяков выстроилась в три шеренги. Даже Кенгу, мой курьер, стоял с подносом в лапах, готовый к труду и обороне.

— Итак, бойцы, слушай мою команду! — начал я инструктаж. — Сегодня у нас спецоперация под кодовым названием «Ми-ми-мишечки».

Я прошёлся вдоль строя.

— Правила простые. Первое: никого не жрать. Даже если клиент очень вкусный. Даже если он пахнет колбасой. Даже если он сам суёт вам руку в пасть. Это понятно?

Псих тяжело вздохнул. Рядовая закатила глаза.

— Второе: не рычать, не шипеть, не скалиться. Улыбаемся. Вот так.

Я растянул губы в притворной улыбке.

— Третье: если ребёнок тянет вас за хвост — терпим. Если он тычет пальцем в глаз — уворачиваемся. Если он пытается на вас сесть — мягко сбрасываем и убегаем. Ответная агрессия запрещена. За нарушение — лишение премиальных и неделя на урезанном пайке.

Я посмотрел на Психа.

— Особенно тебя касается. Если кто-то наступит тебе на лапу, ты не откусываешь ему ногу. Ты скулишь и делаешь несчастные глаза. Понял?

Пёс обиженно гавкнул.

— И последнее. Мы — доброжелательные. Мы любим людей. Мы — сама нежность и забота. Вопросы есть? Вопросов нет. По местам!

И вот теперь механизм заработал.

Я зашёл внутрь. Народу — тьма. Шум, гам, детский смех, звон посуды…

В дальнем углу зала располагалась моя гордость — «Хомячий бар».

Я выделил под него большую зону, огороженную низким заборчиком. Внутри стояли крошечные столики, стульчики и барная стойка. И там трудились мои грызуны.

Это надо было видеть.

Десятки хомяков, одетых в крошечные жилетки и бабочки, сновали туда-сюда.

Вот один подбегает к миниатюрному кулеру, нажимает лапкой на рычаг, наливает сок в специальную мензурку. Второй подхватывает её, ставит на поднос, который тащит третий, более крупный хомяк.

Работа кипела.

В кафе зашла семья. Папа — типичный офисный клерк с уставшим лицом, мама — наседка, которая всё время одёргивала одежду на сыне, и сам сын — пацан лет семи, с горящими от предвкушения глазами.

— Смотрите! Смотрите! — завопил мальчишка, указывая пальцем в угол. — Хомяки! Они живые!

Он вырвался из рук матери и помчался к ограждению.

— Ванечка, осторожно! Они могут быть заразными! — крикнула мать, но пацана было уже не остановить.

Родители подошли следом. Отец с недоумением смотрел на ценник, висевший над зоной.

— «Чаепитие в кругу пушистых друзей — 50 рублей»? — прочитал он. — Вы издеваетесь? За что такие деньги? За то, чтобы посмотреть на мышей?

Я подошёл к ним, лучезарно улыбаясь.

— Добрый день. Это не просто мыши. Это элитный сервис. Поверьте, оно того стоит.

— Сомневаюсь, — фыркнула мамаша. — Это грабёж.

— Ванечка, иди сюда! — позвал отец.

Но Ванечка уже перелез через заборчик и сидел на мягком ковре в центре зоны.

И тут началось представление.

К нему тут же подбежала группа обслуживания. Один хомяк подтащил подушечку и подложил мальчику под локоть. Второй с поклоном протянул ему чашечку с тёплым ягодным чаем (абсолютно натуральным, я сам проверял). Третий притащил печенье в форме звёздочек.

Мальчик взял чашку, отпил. Его глаза засияли от восторга.

— Папа! Они меня кормят!

Хомяки не останавливались. Они забегали по нему. Щекотали лапками, тыкались носами, смешно пищали. Один, особо талантливый, забрался ему на плечо и начал перебирать волосы, делая вид, что поправляет причёску.

Мальчик захохотал. Громко, заливисто и очень счастливо.

— Мама, смотри! Он меня причёсывает! Ай, щекотно!

Мать, которая уже открыла рот, чтобы возмутиться антисанитарией и ценами, вдруг замолчала. Она смотрела на своего смеющегося сына, и её лицо смягчилось.

— Он так давно не смеялся… — прошептала она.

— Я же говорил, — тихо сказал я. — Это того стоит.

Мимо нас, вальяжно покачиваясь, прошёл лев. Настоящий, мать его, лев. Я купил его на рынке у разорившегося цирка. Зверь был старый, почти беззубый и абсолютно пофигистичный, но выглядел внушительно.

Он прошёл мимо отца семейства, лениво потёрся гривой о его ногу, едва не сбив того с ног, и пошёл дальше, к миске с водой.

Мужик побледнел, схватился за сердце, но потом, увидев, что лев не собирается его есть, расплылся в глупой улыбке.

— Ты видела? — прошептал он жене. — Лев! Меня лев пометил! Ну, в смысле, потёрся!

— Видела, как же не увидеть. Только штаны теперь чистить придётся.

А шоу продолжалось.

В другом конце зала, среди столиков, прогуливалась грациозная химера-кошка. Чёрная, как ночь, с двумя хвостами и светящимися глазами. Я создал её недавно, скрестив геном пантеры и одной тенистой твари из подземелий. Она была абсолютно неприручаемой в классическом смысле — не давалась в руки, не выполняла команд. Но она была безумно красивой. И она умела смотреть на людей так, что те чувствовали себя избранными.

Она остановилась у столика, где сидела парочка влюблённых, посмотрела на парня долгим, гипнотическим взглядом, мяукнула и растворилась в тени. Парень был в восторге. Девушка — в лёгком шоке.

Но гвоздем программы были еноты.

Я запустил их на потолочные балки. Акробаты-воры. Они бегали вниз головой, цепляясь за специальные выступы, и время от времени спускались на длинных эластичных шнурах, чтобы стащить у зазевавшегося клиента печеньку или пакетик сахара.

— Ой! Он украл мою ложку! — воскликнула какая-то девочка.

Енот, висящий на хвосте, покрутил ложкой перед её носом, подмигнул и ловко закинул её обратно в чашку, не расплескав ни капли. Зал взорвался аплодисментами.

Я стоял и наслаждался. Это работало. Мой безумный план работал.

Вдруг у входа началось какое-то движение. Один из клиентов, солидный мужчина в очках, вдруг побледнел, схватился за грудь и начал оседать на пол.

— П-ф-ф… — только и мог выдавить он, указывая трясущимся пальцем куда-то вглубь зала.

Я проследил за его взглядом. Там мелькнул силуэт Психа. Мой пёс просто решил сменить позицию и перейти из одного угла в другой.

Мужчина начал заикаться, его глаза закатились. Он был близок к обмороку.

В этот момент дверь распахнулась, и в кафе влетела растрёпанная и запыхавшаяся женщина.

— Простите! Я опоздала! — крикнула она, оглядывая зал. — Где мой муж?

Она увидела сползающего по стене мужчину, подбежала к нему и начала лупить его по щекам.

— Толя! Толя, очнись! Не позорь меня!

— У нас проблема, — обратилась она ко мне, увидев, что я стою рядом. — Мой муж… он панически боится собак. Фобия с детства.

— Бывает, — кивнул я. — А зачем вы тогда пришли в кафе с животными?

— Дети! — она всплеснула руками. — Наши близнецы душу вымотали! Хотят собаку. Умирают, как хотят. А Толя, как видит щенка, так в обморок падает. Мы увидели вашу рекламу… «Лечение страхов контактом», «Самые добрые животные»… Мы подумали, это судьба. Нам нужно что-то очень доброе. Милое и пушистое. Чтобы он понял, что собаки — это не страшно. Вы можете помочь?

Я посмотрел на Толю, который всё ещё пытался сфокусировать взгляд.

Милое, доброе и пушистое…

Я улыбнулся.

— О, есть такое! У нас как раз есть специалист по таким случаям. Лучший терапевт в городе.

Я повернулся.

— Псих! Иди сюда! Клиент ждёт!

Послышалось цоканье когтей по плитке. Тяжёлое, ритмичное.

Подошёл Псих.

Само собой, я подготовил его к открытию. Шерсть вычесана и блестит. На мощной шее, там, где обычно шипастый ошейник, красовалась огромная ярко-красная галстук-бабочка.

Он шёл с гордо поднятой головой, стараясь не задеть столы своими мощными боками. Мышцы перекатывались под шкурой. Челюсть была сомкнута, но даже так было видно, что она способна перекусить фонарный столб.

— Вот, — торжественно представил я. — Посмотрите, какая милая собачка. Зовут Псих… э-э-э… Для друзей — просто Пусик.

Мужчина, увидев это чудовище, перестал дышать. Его лицо побледнело ещё сильнее.

— Э-э-э… — выдавил он.

Жена посмотрела на Психа, на ярко-красную бабочку…

— Ой, какой большой! — с нервным смешком сказала она. — И правда… милый. Бабочка ему очень идёт.

Она повернулась к мужу.

— Толя, смотри! Он же улыбается!

Псих действительно попытался изобразить улыбку. Получилось жутковато — он просто слегка приподнял верхнюю губу, обнажив клыки длиной с палец.

— Мы берём его! — решительно заявила жена. — На три часа. Будем с ним играться. Дети сейчас подойдут, они в машине.

Она достала кошелёк.

— Толя, ты согласен?

Толя смотрел на Психа. Псих смотрел на Толю. В глазах собаки читалось: «Ну давай, скажи НЕТ. Я же вижу, ты хочешь».

Мужчина судорожно сглотнул.

— Ды-д-да… — просипел он. — С-с-согласен…

— Вот и умница! — жена просияла, отсчитывая деньги. — Я сейчас за детьми сбегаю, а вы пока познакомьтесь.

Она повернулась и побежала к выходу.

Толя остался один на один с монстром.

Он вжался в стену, пытаясь слиться с розовой краской.

В этот момент Псих медленно, с чувством собственного достоинства, повернул к нему голову. И подмигнул.

А потом с наслаждением оскалился во все свои зубы демонстрируя идеальный прикус убийцы.

— И-и-ик! — издал характерный звук мужчина.

Его колени подогнулись, и он снова начал медленно сползать по стене.

Жена, которая уже была у дверей, обернулась.

— Толя, ну что ты опять⁈ Да ладно тебе! Ты же уже согласился! Смотри, милая собака, что ты паришься? Он просто хочет поиграть!

— О-о-он… о-о-он… — Толя дрожащим пальцем указывал на Психа.

Псих, не теряя времени, подошёл к нему. Аккуратно, одними резцами, ухватил мужчину за штанину. И, не обращая внимания на его слабые попытки сопротивления, потащил за собой вглубь зала, к мягким подушкам.

Мужик ехал по полу, скребя ботинками по плитке, и смотрел на меня умоляющим взглядом.

Я лишь приветливо помахал ему рукой.

— Хорошего отдыха! Не забудьте оставить отзыв!

Под конец дня я чувствовал себя выжатым лимоном. Но лимоном довольным, который только что превратили в очень дорогой лимонад.

Последний клиент — девочка с бантиком, которая целый час не хотела отпускать лапу Психа, — наконец-то ушла, утаскиваемая мамой. Псих, бедолага, лежал на ковре, высунув язык, и выглядел так, будто сражался со всеми тварями из Диких Земель разом. Его бабочка съехала набок, шерсть была взъерошена, а в глазах читалось: «Убей меня, хозяин».

Я перевернул табличку на двери. «Закрыто».

Наступила благословенная тишина, нарушаемая лишь шуршанием купюр — это Валерия сводила кассу.

Фурор. Другого слова и не подберёшь.

Это был прорыв. Сарафанное радио в этом городе работало быстрее, чем экстренные новости. К обеду у нас была полная посадка. К вечеру люди стояли в очереди на улице, заглядывая в окна.

Я облокотился на барную стойку и окинул взглядом поле битвы.

Столики были завалены салфетками и пустыми чашками. На полу валялись фантики. В углу, в зоне «Хомячьего кабаре», мои пушистые артисты лежали вповалку, раскинув лапки. Они выложились на полную. Весь день танцевали, носили подносы… в общем, развлекали, как могли. Даже тот самый Толя, муж первой клиентки, ушёл отсюда живым и, кажется, даже перестал заикаться, когда Псих лизнул его в щёку на прощание.

— Вик, ты это видишь? — позвала меня Валерия.

Она сидела за кассовым аппаратом, окружённая горами наличности.

— Вижу, — кивнул я. — Бардак. Убираться придётся долго.

— Да какой бардак! — она подняла на меня довольные глаза. — Деньги! Мы сегодня заработали больше, чем в клинике! И это при том, что мы продавали только напитки, угощения и «общение»!

Я налил себе воды. Горло пересохло от бесконечных разговоров.

— Я же говорил. Людям нужно чудо. И они готовы за него платить.

Валерия сложила последнюю стопку купюр и подошла ко мне.

— Слушай, я всё понимаю. Деньги, бизнес, маркетинг… Но, Вик, зачем тебе это на самом деле?

— В смысле?

— Ну, ты сам подумай… Сегодня было столько детей. И не просто детей. Ты видел их глаза?

Я видел.

Я видел мальчика, который боялся собственной тени, а через час уже кормил с руки мою Рядовую. Я видел девочку с нервным тиком, которая успокоилась, как только ей на колени забрался «Пушистик» (слегка модифицированная крыса с повышенной пушистостью).

— Они все травмированы, Лера. Весь этот город — один сплошной комок нервов.

Я подошёл к окну. Там, вдалеке, за крышами домов, виднелась тёмная полоса Стены.

— Они живут в клетке. Постоянно слышат вой сирен. Люди знают, что там, за бетоном, бродят чудовища, готовые их сожрать. Родители пугают детей монстрами, учителя рассказывают об опасности… Они растут в страхе. У них в подкорке зашито: «Животное может быть смертельно опасным». «Клыки и когти могут причинить боль».

Я повернулся к ней.

— Это неправильно. Страх делает их слабыми. А мне не нравится жить среди слабых людей.

Я посмотрел на Психа, который уже начал похрапывать.

— Я хочу их вылечить. Не таблетками. А вот так. Показав им, что монстр может быть другом. Что химера — это не обязательно убийца. Что если ты погладишь страшного зверя, он не откусит тебе руку, а лизнёт её. Это… прививка. Вакцина от страха.

Валерия смотрела на меня с каким-то новым выражением. Смесь удивления и… уважения?

— То есть, ты это всё затеял ради… психотерапии населения?

— Ну, скажем так, это приятный побочный эффект, — улыбнулся я, возвращаясь к своему привычному цинизму. — Главное — это всё-таки ресурсы. И возможность легализовать мою армию.

— Армию? — она хихикнула, глядя на спящих хомяков. — Ну да, грозная сила.

— Не смейся. Эти парни сегодня предотвратили восемь краж печенья и три попытки дёрнуть кота за хвост. Профессионалы.

Валерия снова посмотрела на кассу.

— Знаешь, с такой прибылью мы можем спасти психику хоть всей Империи. Расходы-то минимальные! Аренда, корм, кофе… А выхлоп — космический. Это гениально, Вик. Просто гениально.

— Я знаю. Но есть одна проблема.

— Какая?

— Мы сдохнем.

Валерия поперхнулась.

— В смысле?

— В физическом. Ты видела этот поток? Мы сегодня отработали смену на чистом адреналине и моих стимуляторах. Но завтра будет то же самое. И послезавтра. Мы не можем разорваться между клиникой и кафе. Мне нужно оперировать, создавать новые виды, варить зелья… А тебе — управлять всем этим балаганом.

Я обвёл рукой зал.

— Нам нужен персонал. Срочно. Люди, которые не будут падать в обморок, если увидят, как обезьяна смотрит сериалы про бандитов, а попугай матерится на кофемашину.

Валерия задумалась.

— И где мы таких найдём? Нормальные люди в такое место работать не пойдут. Тут же… специфика.

— Значит, будем искать ненормальных, — я пожал плечами. — Нам нужны такие же отбитые, как мы. Или те, кому очень нужны деньги и плевать на странности. В этом городе таких полно.

Я посмотрел на своих питомцев, мирно спящих после трудового дня.

— А пока… Всем отбой. Завтра будет ещё веселее. Я чувствую.

Мы погасили свет и вышли, оставив кафе под охраной моих маленьких, но очень зубастых друзей.