Идеальный мир для Химеролога 4

Глава 14

Подземные коммуникации Петербурга

Сектор «Глубина-4»

Темноту разрезали толстые лучи тактических фонарей.

Они не просто освещали путь — встроенные в шлемы голографические интерфейсы в реальном времени накладывали на сырые стены карту, тепловой контур и данные сканеров.

— Чисто, — раздался в эфире спокойный голос «Первого».

Отряд «Стражей» — элитное подразделение по зачистке городов от враждебных химер — двигался через коллектор. Их шаги поглощались подошвами из особого сплава, гасящего вибрацию.

Рядом с бойцами, мягко ступая мощными лапами, скользили Тени. Внешне они походили на пантер. Но не тех, что живут в джунглях. Эти были закованы в хитиновую броню, выращенную прямо на их шкурах. Чёрный матовый панцирь покрывал спину, бока и голову, оставляя открытыми только смертоносные клыки и светящиеся в темноте глаза-визоры.

Идеальный симбиоз биологии и технологий. Гордость имперских химерологов.

— «Фобос», фу! — шикнул молодой боец с позывным «Студент», дёргая поводок-кабель.

Его пантера застыла перед огромной маслянистой лужей, занимавшей всю ширину прохода. Зверь брезгливо поджал переднюю лапу и демонстративно отвернул бронированную морду.

— Это боевая операция, а не прогулка в парке, — проворчал Студент, подталкивая хищника в заднюю часть. — Иди давай! Твоя броня стоит как моя почка, она кислоту держит!

Фобос издал звук, похожий на чихание, и не сдвинулся с места.

— Проблемы, Студент? — усмехнулся в эфире Шелест.

— Он не хочет мочить лапы, командир. Говорит, жижа воняет.

Глебов, не оборачиваясь, бросил:

— У них обоняние в триста раз острее нашего. Для него эта лужа пахнет не просто дерьмом, а концентратом смерти. Но идти надо. Включи ему режим «Берсерк» на пять процентов.

Студент набрал команду на наручном компьютере. Глаза пантеры на миг вспыхнули алым. Фобос утробно рыкнул и, забыв про брезгливость, перемахнул через лужу гигантским прыжком, обдав хозяина веером грязных брызг.

— Спасибо, тварь, — утирая визор, буркнул Студент. — Я тебе это припомню, когда будем сухой корм делить.

Командир отряда, майор Глебов, сверился с картой, проецируемой прямо на сетчатку глаза.

— Продвигаемся к сектору С-12. Датчики зашкаливают.

В последнее время работы прибавилось. Слишком часто начали приходить сигналы о прорывах. Твари лезли из глубин, прогрызали бетон, находили щели в старой кладке. Город, этот огромный, сияющий огнями муравейник, стоял на гнилом фундаменте, кишащем паразитами.

И никто наверху, в своих тёплых квартирах, даже не догадывался, что отделяет их от кровавого кошмара лишь тонкая прослойка бетона и вот эти парни с клинками за спиной.

— Движение на три часа! — рявкнул боец с позывным «Шелест».

Глебов среагировал мгновенно. Его рука легла на рукоять виброклинка.

Из бокового ответвления, рыча и брызгая слюной, вылетела тварь.

Собака. Точнее, то, что когда-то ей было. Теперь это был комок воспалённых мышц, обтянутый лоскутами гниющей кожи. Челюсть раздвоена, из спины торчат костяные шипы.

— Контакт!

Пантера Шелеста, «Багира», среагировала первой. Чёрная молния метнулась наперерез мутанту. Лязг когтей о бетон, визг, рычание…

Собака оказалась на удивление шустрой. Она увернулась от удара бронированной лапы, клацнула зубами в сантиметре от горла пантеры и, оттолкнувшись от стены, рванула вглубь коридора.

— Огонь на поражение запрещён, — холодно напомнил Глебов. — Слишком много метана. Работаем клинками. Взять её!

Отряд сорвался с места. Они гнали тварь по лабиринту труб, загоняя в угол.

Но тварь знала эти места лучше. Она резко свернула в узкий технический лаз, ведущий резко вниз, в черноту, откуда тянуло могильным холодом и сыростью.

Глебов затормозил у края провала, подняв руку. Отряд остановился.

— Ушла, — констатировал Шелест, заглядывая в дыру. — В туннели 1В3. Спускаемся?

Майор покачал головой.

— Отставить. Это территория слизней. Если эта псина туда сунулась — она уже труп. Её переварят за пять минут вместе с костями.

Туннели 1В3. Проклятое место. Даже Стражи старались туда не соваться без крайней необходимости. Там обитала такая дрянь, которая на поверхность вылезти не могла — свет и сухой воздух её убивали. Но внизу… внизу она была королём.

Обычно эту фауну не трогали. Зачем? Они жрали друг друга, поддерживая баланс. Но когда коммунальщикам нужно было поменять трубу в таком секторе… О, это была целая войсковая операция. Сначала заходили Стражи, выжигали всё живое, ставили автоматические турели по периметру, и только потом, трясясь от страха, туда спускались ремонтники.

Вдруг чутьё Багиры, пантеры Шелеста, взвыло так, что у бойца в висках заломило. Зверь припал к земле, шерсть на загривке (там, где не было брони) встала дыбом.

— Движение! — шепнул Шелест. — Тепловой контур человека. Пять метров. За стеной.

Глебов подал знак рукой. Двое бойцов мгновенно заняли позиции у пролома в кирпичной кладке. Тишина. Только капает вода где-то вдалеке.

— Выходи! — рявкнул майор, усилив голос динамиками шлема. — Имперская стража! Считаю до трёх, потом бросаю гранату!

Из пролома послышалось шуршание, звон стекла и недовольное бормотание. Спустя секунду на свет фонарей вылезло… нечто.

Это был мужичок неопределённого возраста, замотанный в пять свитеров и оранжевый жилет дорожного рабочего. На голове — каска с примотанным изолентой фонариком, в руках — грязный пакет из «Шестёрочки».

Он щурился от яркого света тактических фонарей.

— Чего орёте? — скрипучим голосом спросил мужичок. — Рыбу распугаете.

— Гражданский? — удивился Студент, опуская ствол. — Дед, ты как тут выжил? Тут же твари кругом!

— Твари — это в ЖЭКе, — философски заметил дед, доставая из пакета надкушенный бутерброд. — А здесь — фауна. Я тут грибы выращиваю. И крыс ловлю. Крыса, она, если её в уксусе вымочить, на курятину похожа. Хотите? У меня вяленая есть.

Пантера Глебова, Арес, подошла к деду и с интересом обнюхала его пакет. Дед без страха хлопнул хищника по бронированному носу.

— А ну пшёл! Моё!

Бойцы оцепенели. Арес, способный перекусить рельс, обиженно чихнул и попятился.

— Дед, — Глебов снял палец со спускового крючка. — Уходи отсюда. Мы зачистку проводим. Тут где-то монстры покрупнее крыс бегают.

— А, эти… — дед махнул рукой вглубь туннеля, куда они и направлялись. — Были. Шумели сильно час назад. Чавкали. Потом стихло.

— Чавкали? — переспросил Шелест.

— Ну да. Жрали кого-то. А потом кто-то сожрал их. Хруст стоял такой, что у меня штукатурка в землянке посыпалась. Страшное дело. Я бы на вашем месте туда не ходил, сынки. Там сейчас тихо. Слишком тихо.

— Мы разберёмся, — отрезал Глебов. — Вали на поверхность, отец. Тут скоро станет жарко.

Дед пожал плечами, подобрал пакет и юркнул обратно в дыру.

— Псих, — констатировал Студент.

— Выживальщик, — поправил майор. — Если дед прав, нас ждёт сюрприз. Возвращаемся на маршрут. Наша цель — предполагаемое место содержания похищенных.

Он шёл и думал о том бардаке, который творился в участке наверху.

Старого начальника полиции, Зарецкого, наконец-то убрали. Поговаривали, что перевели куда-то в глушь. Но Глебов слышал, что теперь его будут судить. И правильно. Старый лис годами скрывал статистику, прятал дела о пропавших людях под сукно, списывал всё на несчастные случаи и «бытовуху».

«В городе всё спокойно» — вот был его девиз.

А теперь новый начальник разгребал эти тонны дерьма.

В общем, бардак.

Но благодаря этому бардаку у Стражей появилась зацепка. Конкретный сектор, где могли держать людей.

Пантеры взяли след.

— Сюда, — пантера Глебова, «Арес», глухо зарычала, уткнувшись носом в массивную гермодверь.

— Взламываем, — приказал майор.

Боец с резаком подошёл к двери. Искры, шипение металла… Дверь со стоном подалась внутрь.

Они ворвались в просторный зал, бывший когда-то насосной станцией.

И тут же их встретили две твари.

Огромные склизкие мешки плоти, парящие в воздухе на десятках щупалец. Осьминоги-переростки, мутировавшие под воздействием сточных вод и магии.

— К бою! — рявкнул Глебов, активируя силовое поле на своём клинке.

Щупальца, усеянные костяными крючьями, засвистели в воздухе, пытаясь зацепить бойцов, пробить броню.

Но Стражи были элитой.

— «Коробка»! — скомандовал майор.

Пантеры бросились вперёд, отвлекая внимание. Их броня выдерживала удары щупалец, а когти рвали мягкую плоть монстров. Бойцы зашли с флангов.

Слаженная работа. Удар, отход, блок. Никакой суеты.

Справились быстро. Процентов на сорок усилий, не больше. Через пять минут обе твари лежали на полу, истекая зловонной жижей, разрубленные на куски.

— Студент, не трогай! — крикнул Шелест, но было поздно.

Молодой боец, решив, что твари мертвы окончательно, ткнул носком ботинка в отрубленное щупальце.

— Хочу сувенир взять, — пояснил он. — Девчонкам покажу.

Щупальце, словно ждало этого момента, судорожно сжалось. Оно обвило ногу бойца и резко дёрнуло. Студент с воплем повалился на скользкий пол.

— Снимите это с меня! Снимите!

Осьминог был мёртв, но его нервная система об этом ещё не знала. Обрубок щупальца жил своей жизнью, пытаясь затащить добычу в несуществующую пасть.

Фобос, пантера Студента, среагировал мгновенно. Он прыгнул на ногу хозяина и с громким хрустом перекусил щупальце. Брызнула едкая зелёная жижа.

— А-а-а! — заорал Студент. — Броня! Кислота!

— Спокойно, — медик уже был рядом, поливая ногу нейтрализующей пеной из баллона. — Жить будешь. Но штаны придётся списать. И, Студент…

— Что?

— Если ты это девчонкам покажешь, они решат, что ты в штаны наложил. Цвет, знаешь ли, специфический.

Отряд залился коротким смехом. Напряжение боя спало.

— Встать в строй, — прервал веселье Глебов. — Урок усвоил? Мёртвая тварь — это та, которая сожжена до пепла. Остальное — притворяется.

Ни потерь, ни ранений. Чистая работа.

— Проверить периметр! — скомандовал Глебов, вытирая клинок.

Они двинулись дальше, осматривая каждый угол. В одном из боковых ответвлений нашли ещё одну особь, поменьше. Её ликвидировали вообще за секунды.

— Чисто! — доложил Шелест.

Глебов снял шлем и вытер пот со лба. Он осмотрел зал.

— Странно всё это…

Он подошёл к центру помещения. Пол здесь был покрыт странными пятнами. Липкая, практически полностью испарявшаяся субстанция.

— Анализ, — бросил он медику группы.

Тот поднёс сканер.

— Органика. Местная фауна. Но… командир, их тут было много. Очень много.

Глебов посмотрел на пятна. Десятки пятен. Здесь была целая колония. Гнездо.

— И где они все? — спросил он в пустоту.

— Растворились, — пожал плечами медик. — Структура тела такая. Водянистая. После смерти быстро распадаются.

Майор нахмурился.

— Мы с трудом завалили двоих. Ну, ладно, не с трудом, но повозиться пришлось. А здесь кто-то устроил геноцид? Вырезал всё гнездо под корень.

Он посмотрел на остатки тварей, которых они убили.

— Возьмите образцы. В баночки. Может, эксперты что скажут. Хотя…

Медик уже просканировал останки своим прибором.

— Бесполезно, командир. Ценности ноль. Мусор. Атрибутов нет, магии нет. Просто бесполезная субстанция. Тот, кто это сделал… ему не нужны были трофеи. Он просто зачищал территорию.

— Или спасал людей.

Он сел на ящик, глядя на следы бойни.

Кто-то спустился сюда. В одиночку? Или группой? И вырезал десятки этих тварей. Без шума, без пыли, так, что наверху никто даже не почесался.

— Интересно… — пробормотал Шелест, присаживаясь рядом. — Если мы с двумя возились пять минут… то насколько сильна та тварь, что положила их здесь всех?

— Тварь? — переспросил майор.

— Ну а кто? Человек? Армия? Гильз нет. Следов применения магических техник — тоже. Это был зверь. Химера-вожак. Или что-то похуже.

Глебов кивнул. Логично. В городах такое редкость, но бывает. Заводится какая-нибудь альфа-особь, мутант, который начинает подминать под себя территорию. Если такая тварь завелась здесь, под Петербургом… это катастрофа.

— Помните случай на Петроградке? — тихо спросил медик. — Три года назад. Когда дом рухнул?

Все помнили. Официально — взрыв размыв грунта и взрыв бытового газа. Неофициально — там завёлся червь-камнеед размером с поезд.

— Надеюсь, мы сегодня найдём «виновника торжества», — сказал молодой боец, поглаживая свою пантеру. — Хочу посмотреть на этого «вожака».

Глебов медленно поднял на него тяжёлый взгляд.

— А я надеюсь, что мы её не найдём. Вообще никогда.

— Почему, командир?

— Потому что тот, кто способен устроить такую резню и уйти, не оставив следов… с ним лучше не встречаться лицом к лицу. Даже нам.

Он встал и надел шлем.

— Но работа есть работа. Подъём. Идём искать дальше. И молитесь, чтобы мы нашли только пустые туннели.

Отряд двинулся в темноту, оставляя позади разгромленное гнездо и высыхающие лужи того, что когда-то было монстрами.

Я снова был в особняке, где базировался мой отряд «Химера». И, должен признать, зрелище передо мной открывалось занимательное.

Трое подопытных кроликов… то есть, простите, добровольцев — Ржавый, Молчун и Пыж — уже пришли в себя. И теперь они напоминали детей, которые впервые в жизни попали в магазин игрушек и обнаружили, что всё бесплатно.

— Смотри, командир! — гаркнул Пыж.

Он разбежался и с лёгкостью, которой позавидовал бы олимпийский гимнаст, запрыгнул на высокий шкаф. Без рук. Просто толчок ног — и он уже под потолком, сидит на корточках и лыбится во все тридцать два зуба (кстати, зубы у него тоже отрасли новые, белые и крепкие).

— А я вот так могу! — подхватил Ржавый.

Он подошёл к дубовому столу, который раньше они двигали вчетвером, ухватился за край одной рукой и поднял его над головой. Лицо даже не покраснело.

Молчун ничего не говорил (оправдывая позывной), просто стоял у стены и сгибал стальной прут в узел, а потом разгибал обратно. И вид у него был такой задумчивый, будто он гадал на ромашке.

Здоровье у них стало не просто лучше. Они сбросили лет по двадцать-тридцать биологического износа. Суставы не скрипели, одышка исчезла, мышцы налились силой, о которой они в свои лучшие годы могли только мечтать.

Правда, был у этого «чудесного исцеления» и побочный эффект. Жрать они хотели так, будто внутри каждого поселилась стая голодных глистов.

— Командир, а у нас тушёнка ещё осталась? — с надеждой спросил Пыж, спрыгивая со шкафа.

В углу комнаты уже возвышалась гора пустых жестяных банок. Некоторые были вскрыты ножом, а некоторые, судя по рваным краям, просто разорваны пальцами.

— Ты же полчаса назад слопал три армейских сухпайка! — возмутился Беркут. — Вместе с галетами, повидлом и сухим спиртом!

— Не распробовал, — пожал плечами Пыж. — Оно как-то само проваливается. Как в топку.

Ржавый, который только что жонглировал столом, подошёл к ящику с провизией, задумчиво достал оттуда пакет гречки (сухой), разорвал угол зубами и начал высыпать крупу в рот, громко хрустя.

— Эй! Ты чего творишь? — вытаращил глаза Семён Петрович. — Варить не пробовал?

— Долго, — пробурчал Ржавый, пережевывая жесткую крупу, как чипсы. — И так нормально. Калории же.

Я улыбнулся.

— Это метаболизм разгоняется, — пояснил я. — Организм перестраивается. Вам сейчас нужно потреблять тысяч по десять калорий в сутки. Ближайшую неделю будете работать машинами по переработке пищи. Потом устаканится. Но за доставку еды вычту из зарплаты, имейте в виду.

Ржавый перестал жевать и грустно посмотрел на пакет гречки. Но есть не перестал.

Семён Петрович, он же Беркут, наблюдал за своими бойцами с удивлением. Он подошёл ко мне, покачал головой.

— Начальник, скажи честно, что это за магия такая? Как ты это делаешь? Я видел всякое, но чтобы из развалин сделать такое всего за три дня… Это какой-то высший уровень целительства? Или… некромантия?

Я усмехнулся.

— Есть у меня свои секреты, Петрович. Профессиональная тайна. Но ты лучше вспомни контракт. Пункт про срок службы.

Беркут нахмурился.

— Тридцать лет. Помню.

— Вот именно.

— Ну… — протянул он, глядя, как Пыж спрыгивает со шкафа, делая в воздухе сальто. — Вначале это казалось просто цифрой. Ну, типа, до гробовой доски. А теперь… Вроде как вторая молодость появилась. Перспективы открываются.

— Да, появилась. Только не забывайте, кто вам её дал. И внимательно перечитайте мелкий шрифт в контракте. Там указано, что в случае досрочного расторжения договора по инициативе сотрудника, он обязан вернуть всё полученное оборудование, снаряжение и… улучшения.

Беркут побледнел.

— Вернуть?

— Ага. В исходное состояние.

— Да ну нет… — он посмотрел на своих парней. — Дураков не найдётся. Мы благодарны, начальник. И молодость отдавать никто не захочет. Уж лучше тридцать лет в строю, чем завтра в могилу.

Я промолчал. Пусть считают это молодостью. На самом деле, это была глубокая генетическая мутация, разогнанный метаболизмом и вживлённые в кости армирующие структуры. Они теперь не совсем люди, в традиционном понимании этого слова. Но им об этом знать необязательно. Меньше знают — крепче спят.

— Ладно, разминка окончена, — громко сказал я, привлекая внимание. — Переходим к делу.

Я достал из рюкзака огромную толстенную книгу в кожаном переплёте и с грохотом швырнул её на стол.

— В общем, смотрите. Это Бестиарий.

Ветераны подошли ближе, с любопытством разглядывая фолиант. На обложке красовался тиснёный череп какой-то твари.

— Знаем такую, — кивнул Костыль. — В детстве листал. Картинки страшные были. Но она вроде поменьше была?

— Так твари постоянно новые появляются, — пояснил я. — Эволюция, мутации, эксперименты… Каждый год выходит обновление. Это последнее издание, расширенное и дополненное.

Я положил руку на книгу.

— Ваша задача — выбрать каждому себе по одной твари. Ту, с которой вы хотели бы работать в паре.

В комнате повисла тишина.

— В смысле… в паре? — переспросил Пыж.

— В прямом. Вы будете работать в связках. Человек и химера.

Я повернулся к Беркуту.

— Но я хочу, чтобы это была слаженная боевая группа. Универсальная. Которая сможет работать как в команде, так и по отдельности. То есть, не берите все, блин, каких-то огненных саламандр. Если против вас попадётся что-то каменное или огнеупорное, вы будете бесполезны. Мне нужны танки, разведчики, дамагеры, контроль… Ну, вы поняли. Распределите роли.

— Начальник, — осторожно начал Седой. — Ты, конечно, голова… Но извини, мы не Приручатели. У нас нет Дара контроля. Мы солдаты. Как мы будем этими тварями управлять? Они ж нас сожрут.

— Это как раз не проблема. Контроль и привязка — это мои заботы. Я всё настрою. Ваше дело — исполнять. Мне нужно, чтобы вы выбрали создание, которое подходит вам по духу. По стилю боя.

Я достал из рюкзака пачку бумаги.

— Вот анкеты. Заполнять подробно. Если создание подходит идеально по силе, но его внешность вызывает у вас рвотные позывы — пишите. Если у вас аллергия на шерсть или чешую — пишите. Если боитесь пауков — пишите. Я хочу, чтобы каждый выбрал по два варианта химеры. Основной и запасной.

Ветераны переглядывались.

— Ты максимально странный, начальник, — покачал головой Глазок. — Ты хоть знаешь, сколько такие химеры стоят? Послушные, боевые, которые без приручателя могут работать в связке? Да одна такая тварь стоит как весь этот особняк!

— Я прекрасно знаю цены, — кивнул я. — Но у нас будет своё производство. И свои методы. Кстати, у вас будет много задач в будущем. И не только здесь, на поверхности. В ближайшее время основная работа будет под городом. Канализация, катакомбы, старые ветки метро… Там целый мир, и он кишит тварями. Вам придётся вести там сражения, зачищать территорию, добывать ресурсы… А ещё, возможно, будут родовые разборки. Ну, знаете, аристократы любят привлекать независимых специалистов для черновой работы. А у меня как раз на примете есть несколько родов, которым можно помочь.

— Ну, для подземелий нужны не твари, — с сомнением протянул Костыль. — Там нужна техника. Поисковые дроны, автономные пулемёты, сканеры, огнемёты…

— Техника будет, не переживайте. Но в узком тоннеле, когда на тебя прёт стая слизней, хорошая боевая химера надёжнее любого пулемёта. И никто вас не собирается посылать троих против сотни. По крайней мере, первое время. Сначала сработаемся, притрёмся.

Один из ветеранов уже открыл книгу и ткнул пальцем в страницу.

— Я выбрал.

Я даже не посмотрел в его сторону.

— Если там Огненный Дракон или Высший Лич, то кто-то сейчас получит этой книгой по голове…

Ветеран быстро перелистнул страницу.

— Ладно, я ещё повыбираю.

— Вот-вот. Само собой, вы должны понимать свои лимиты. Не стоит смотреть на те страницы, где показана тварь уровня «Каппа». Это для вас пока недостижимо. То есть, смотрите где-то до двести пятидесятой страницы. Не дальше.

Я обвёл их строгим взглядом.

— Я же надеюсь, мне не надо просто вторую половину книги оторвать и спалить прямо здесь, чтобы не было соблазнов? Чтобы вы зря не тратили ни моё время, ни своё?

Они молчали. Видно было, что идея им кажется дикой. Химера — напарник? Для обычного человека это звучало как бред.

Я вздохнул. Скепсис. Его надо лечить шоковой терапией.

— Ладно. Вижу, не прониклись.

Я щёлкнул пальцами.

Из тёмного угла, из-за нагромождения коробок, раздался шорох.

Ветераны мгновенно напряглись, их руки потянулись к оружию.

Из тени выбежал паук размером с крупную собаку. Он подбежал ко мне и замер у ноги, как верный пёс.

— Вот, — я указал на него. — Это ваш новый питомец. Он живёт теперь с вами.

— Твою мать… — выдохнул кто-то. — Оно здесь всегда было⁈

— Да, он давно уже живёт в подвале и охраняет его. Вы его просто не видели. У него встроенная маскировка, плюс он умеет прятаться в тенях. Это для того, чтобы вы привыкли.

Руки бойцов всё ещё сжимали рукояти ножей. Паук повернул к ним свою многоглазую голову и пошевелил жвалами.

— Ну, не стоит этого делать, — предупредил я, заметив их напряжение. — Конечно, вы можете его убить. Он не станет сопротивляться. Даже если вы начнёте его резать по кускам. Потому что я его об этом попросил. Запрет на агрессию к своим. Однако это уже расстроит меня. Я буду считать это убийством члена команды. Всё понятно?

— Да, понятно, — кивнул Беркут. — Своих не трогаем.

— Вот и славно. Привыкайте. Это ваше будущее.

Я вышел на крыльцо, оставив их наедине с новой реальностью и анкетами.

Подземный город… Да, это опасно. Но использовать этих парней для поиска материалов там — идея отличная. Не надо будет выезжать за город, тратить время на дорогу, проходить кордоны… Всё под боком. Спустился в люк — и ты на охоте.

Конечно, я мог бы сам создать армию химер. Таких, как Рядовая и Псих. Полностью автономных, разумных. Но на это нужны огромные затраты энергии, времени и ресурсов. Каждый такой шедевр требует индивидуального подхода, тонкой настройки. Я просто надорвусь, если буду делать всё сам.

А вот привязка… Это другое дело.

Я собираюсь привязать тварей к этим людям. Создать симбиоз. Люди будут подпитывать химер своей энергией и эмоциями. А химеры будут защищать людей и делиться с ними своими силами. Они будут развиваться вместе.

Это решит проблему энергозатрат. И проблему контроля.

И, что немаловажно, это даст мне легальное прикрытие.

Я планирую создать свою компанию. Или лечебную организацию. Или ЧОП. Неважно, как назвать. Главное — структура.

Когда ко мне придут с проверкой — а они придут, — я смогу сказать: «Это не мои монстры. Это сотрудники. Вот контракты, вот лицензии на ношение „живого оружия“. Мои люди пошли и добыли материалы. Всё законно».

Так проще. Безопаснее. И эффективнее.

Ветеринарная клиника «Добрый Доктор»

Валерия осторожно приоткрыла дверь, и украдкой заглянула внутрь. В лаборатории царил полумрак, разгоняемый лишь странным пульсирующим свечением.

Виктор сидел за центральным столом, но совсем не так, как сидят обычные люди. Он, казалось, вообще не касался стула, зависнув в паре сантиметров над сиденьем. Вокруг него в воздухе плавали колбы, мензурки и какие-то склянки. Жидкости внутри них бурлили, переливались из одной ёмкости в другую по невидимым желобам, игнорируя гравитацию.

В воздухе висели сложные геометрические фигуры, сплетённые из света. Они вращались, пульсировали, издавали вибрирующий гул. Виктор водил руками, как дирижёр безумного оркестра, и магия послушно следовала за его пальцами, сплетаясь в тугие узлы и распадаясь на искры.

Валерия застыла, заворожённая этим зрелищем. Она видела Одарённых, видела в интернете фокусы аристократов на балах, но это… Это было что-то другое. Не просто магия, а какая-то высшая математика, воплощённая в реальности.

— Вик… — прошептала она, когда свечение немного утихло, а колбы мягко опустились на стол. — А это все химерологи так умеют?

Виктор повернулся к ней. Вид у него был уставший и немного раздражённый.

— Не знаю, — буркнул он, потирая виски. — Поспрашивай. Может, кто и умеет. Я за других не отвечаю.

Валерия подошла ближе, с опаской косясь на дымящуюся реторту, из которой пахло жжёным сахаром.

— Ты тут как, не взорвёшь нас?

— Пока нет. Но желание имеется.

На краю стола, на серебряном подносе, лежала гора аккуратных разноцветных пластинок. Они выглядели точь-в-точь как жвачки из детства — яркие, аппетитные, пахнущие клубникой и мятой.

Рука Валерии сама потянулась к подносу.

— Ой, жвачка! Можно одну? А то у меня после обеда…

— Не советую, — голос Виктора прозвучал резко, как удар хлыста.

Валерия одёрнула руку.

— В смысле? Жалко, что ли?

Виктор посмотрел на неё как на неразумное дитя.

— Лера, включи логику. Мы в лаборатории. Вокруг — реактивы, яды, части монстров и магия, которая может превратить тебя в жабу. А ты тянешь в рот первое, что увидела. Как думаешь, это вообще нормально — в лаборатории что-то брать и есть?

Валерия покраснела.

— А, точно… — пробормотала она. — Тупанула. Извини.

Она снова посмотрела на «жвачки».

— А что это тогда? Выглядит вкусно.

Виктор тяжело вздохнул, взял одну пластинку и с отвращением повертел её перед глазами.

— Это — провал. Очередной, мать его, неудачный эксперимент.

Он швырнул пластинку обратно на поднос.

— Понимаешь, в этом мире всё через одно место сделано! Я пытаюсь стабилизировать формулу, а тут вылезают какие-то потаённые мутационные коды. Они скрыты на таких глубоких уровнях ДНК, что их даже моим зрением не сразу заметишь! Невидимые маркеры, спящие гены… Словно кто-то специально заминировал геном, чтобы никто в нём не копался.

Он начал расхаживать по лаборатории, размахивая руками.

— Я с таким ещё не сталкивался! Это новинка, понимаешь? Аномалия! Ты строишь здание, а кирпичи начинают менять форму прямо в кладке! Так не должно быть! Я изучал химерологию тысячи… кхм… много лет. Есть законы природы! А здесь — сплошной хаос и сюрпризы. Работаешь нормально-нормально, всё по формуле, а потом — бац! — появляется какой-то левый мутаген и превращает эликсир силы в клубничную жвачку!

— Поэтому ты такой недовольный? — осторожно спросила Валерия. — Из-за того, что жвачка получилась?

— Я недоволен, потому что это халтура! — рявкнул он. — Не моя, а природы этого мира! Это как писать картину красками, которые меняют цвет, когда высыхают! Бесит!

Он попсиховал ещё пару минут, бормоча ругательства на каком-то непонятном языке. Потом резко остановился, выдохнул и махнул рукой.

— Ладно. Хрен с ним. Что выросло, то выросло.

Он сгрёб все пластинки в пакет и протянул Валерии.

— Бери. Упакуй красиво. И отнеси их… раздай детям.

Валерия, которая в этот момент отпивала газировку из банки, поперхнулась. Жидкость фонтаном брызнула изо рта, залив пол.

— Кха-кха! — она вытаращила глаза на Виктора, вытирая губы рукавом. — В смысле, детям⁈ Ты же сказал — неудачный эксперимент! Там мутагены, коды, херня всякая! Ты что… ты хочешь детей потравить⁈

Виктор посмотрел на неё с искренним удивлением.

— Зачем травить? Я что, похож на маньяка? А, понял… — он хлопнул себя по лбу. — Ты же не видишь магические потоки. Извини, забыл, что общаюсь с обычным человеком.

Он забрал у неё пакет и потряс им.

— Тебе их есть нельзя. Категорически. А детям — можно. И даже нужно.

— В смысле? — Валерия окончательно запуталась. — Это что, дискриминация по возрастному признаку?

— Ну, смотри, — Виктор присел на край стола, переходя в режим лектора. — У взрослого человека организм сформирован. Метаболизм устаканился, генетический код закрепился. Если ты съешь эту штуку, твой организм воспримет её как атаку. Ты получишь лютейшее отравление. Сначала выпадут волосы. Все. Потом ногти слезут. Кожа сначала посинеет, как у утопленника, потом почернеет и начнёт сходить лоскутами… А потом…

Валерия в ужасе прижала руки к щекам.

— А потом… я умру⁈

— Нет, зачем умирать? — удивился Виктор. — Потом всё придёт в норму. Новая кожа вырастет — шелковистая и нежная, как у младенца. Волосы отрастут — густые и крепкие, хоть канаты вей. Ногти будут как сталь.

— В смысле? — она моргнула. — Так это же… хорошо? Омоложение?

— Ну да. Результат отличный. Но сам процесс… — Виктор скривился. — Это будут не самые приятные два-три года твоей жизни. Ты будешь выглядеть как зомби, чесаться, болеть и проклинать тот день, когда родилась. Оно тебе надо?

— Э-э-э… нет, пожалуй. А детям, значит, пофиг? Типа, они маленькие, у них жизнь только начинается, можно и поэкспериментировать?

— Да нет же! — Виктор закатил глаза. — У детей метаболизм другой! Бешеный! Они растут, клетки делятся, всё бурлит. Если ребёнок пожуёт такую жвачку часик-два, его организм просто впитает полезные свойства, а побочку переработает в энергию. У него иммунитет укрепится самым лучшим образом! Кости станут прочнее, связки эластичнее… Он сможет зимой в одних плавках по снегу бегать и даже не чихнёт! Никаких соплей, никаких простуд, никаких аллергий. Идеальное здоровье.

Валерия посмотрела на пакет в его руках уже с другим выражением. С уважением и… жадностью.

— Вик… А не выгоднее ли это продать? — спросила она деловитым тоном, в котором снова проснулся предприимчивый администратор. — Это же золотое дно! «Жвачка здоровья»! Да мамочки нас деньгами завалят!

Виктор покачал головой. Лицо его стало серьёзным.

— Конечно, выгодней. Но не проще. Эта разработка из числа тех, к которым мир ещё не готов. Слишком она убойная получилась. Стоит только такое выпустить официально, как начнётся охота. Фармацевты, алхимики, корпорации — они меня сожрут. А аристократы? Они же с ума сойдут. Запретят продажу простолюдинам, объявят элитным товаром, начнут использовать для создания суперсолдат… Зачем это надо? Зачем отдавать это тем, у кого и так всё есть? Пусть лучше простым детям достанется.

Валерия молчала, переваривая услышанное. Он снова удивил её. Циничный, прагматичный Виктор, который готов был продать снег зимой, вдруг решил поиграть в благотворительность.

— Знаешь, Вик… Я, наверное, не смогу это раздать. Ну, представь: хожу я по детским площадкам и предлагаю детям конфетки. Меня же полиция повяжет через пять минут! Или родители побьют. Это странно выглядит.

Она задумалась, покусывая губу. А потом её лицо просветлело.

— Слушай! А у меня есть идея. Могу я хомяков использовать?

Виктор удивлённо поднял бровь, а потом расплылся в улыбке.

— Конечно, можешь. Они справятся.

— О'кей, типа, — кивнула Валерия, забирая пакет. — Нарядим их в костюмы пасхальных кроликов или что-то такое… Дети любят зверушек. Хомячки принесли угощение — это мило.

Она уже подошла к двери, но вдруг остановилась и с сомнением посмотрела на Виктора.

— Ладно. Надеюсь, у детей ничего не выпадет. Ну, волосы там, или хвост не вырастет…

Виктор помолчал, глядя в потолок.

— Я тоже.

Валерия замерла.

— Что⁈

— Ничего, — он невинно улыбнулся и вернулся к своим колбам. — Иди, работай. Хомяки ждут.

Валерия постояла ещё секунду, пытаясь понять, шутит он или нет, махнула рукой и вышла из лаборатории.

Виктор проводил её взглядом.

— Действительно, — пробормотал он себе под нос, добавляя в пробирку каплю светящейся жидкости. — Надеюсь, не вырастет. Хотя… хвост — это ведь тоже полезный придаток. Баланс, опять же…

Городская больница № 4

Отделение педиатрии

Мария крепче сжала маленькую ладошку сына. Пашка шёл тяжело, шаркал ногами, и каждый его вдох отзывался в её сердце тупой болью. Хрипы. Опять эти проклятые хрипы.

— Мам, я пить хочу, — тихо прошептал он.

Она остановилась. В кармане сиротливо звякнула мелочь — последние деньги до получки, которые она берегла на лекарства. Но отказать сыну, глядя в его бледное, измождённое лицо, она не могла.

— Сейчас, Паша. Вон ларёк. Посиди тут, на лавочке, я быстро.

Она усадила его на обшарпанную скамейку. Мальчик тут же ссутулился, втянул голову в плечи, прячась от ветра в старенькую курточку.

Мария отошла всего на пару метров, к киоску. Пока считала монеты, пока продавщица лениво доставала бутылку самой дешёвой воды, прошло минуты три, не больше.

Когда она вернулась, Пашка сидел так же смирно. Только… что-то изменилось. Он больше не дрожал. И смотрел не в асфальт, а куда-то в небо, и на губах у него играла странная мечтательная улыбка.

— Держи, — она протянула воду.

Он сделал несколько глотков.

— Спасибо, мам. Пошли? Нам же очередь занимать.

Они двинулись дальше, к серым корпусам муниципальной больницы.

Очередь в регистратуру тянулась, казалось, до самого горизонта. Здесь пахло хлоркой, потом и безнадёгой. Люди сидели на жёстких стульях, стояли вдоль стен, кашляли, чихали и тихо ругались.

Мария усадила сына в уголок и прислонилась к стене.

«За что? — билась в голове привычная горькая мысль. — Ну почему так? Почему у одних есть всё, а у других — только болезни?»

Она видела, как живут аристократы. Видела их детей — румяных, сильных, пышущих здоровьем. У них были личные целители, лучшие клиники, артефакты, поддерживающие иммунитет. Если у графского сынка заболит пальчик, к нему тут же примчится консилиум из магистров.

А у Пашки — врождённый иммунодефицит, порок лёгких и целый букет хронических болячек. И всё, на что он может рассчитывать — это бесплатный приём раз в два месяца у замученного врача, которому плевать на результат.

«Если будете соблюдать режим и пить эти таблетки, — говорил врач в прошлый раз, даже не глядя на неё, — то, возможно, к следующему году станет немного лучше».

Возможно. Немного. Лучше.

А таблетки стоили столько, что ей приходилось работать в две смены. И всё равно не помогало. Пашка таял на глазах.

Они просидели в очереди шесть бесконечных часов в душном коридоре.

Когда наконец-то назвали их фамилию, Мария подхватила сына и буквально втащила его в кабинет.

Врач, пожилой мужчина с красными от недосыпа глазами, даже не поздоровался.

— Карта? Жалобы? Раздевайтесь по пояс.

Он механически достал стетоскоп, приложил к груди мальчика.

— Дышите… Не дышите…

Врач нахмурился. Постучал пальцем по мембране стетоскопа, словно проверяя, работает ли он. Снова приложил к груди Пашки.

— Ещё раз вдохни. Глубоко.

Пашка вдохнул. Полной грудью, без кашля, без свиста.

Врач медленно опустил стетоскоп. Он взял со стола карту, пролистал её, вернулся к началу, снова посмотрел на мальчика. Потом достал из ящика стола какой-то светящийся кристалл — диагностический артефакт, который использовали только в крайних случаях, чтобы не тратить заряд.

Провёл кристаллом вдоль тела ребёнка. Камень загорелся чистым зелёным светом.

Врач снял очки и уставился на Марию. В его взгляде читалось искреннее удивление.

— Женщина… Вы ограбили банк? Или нашли клад?

Мария растерялась.

— В смысле? О чём вы? Мы еле концы с концами сводим…

— Не врите мне, — врач покачал головой. — Такое лечение стоит миллионы. Вы где его лечили?

— Да нигде мы не лечились! — воскликнула она. — Мы даже витамины купить не смогли в этом месяце! Доктор, что происходит? Ему хуже?

Врач откинулся на спинку стула и нервно рассмеялся.

— Хуже? Женщина, ваш сын здоров.

— Что? — прошептала Мария.

— Абсолютно. Полностью. У него лёгкие чистые, как у младенца. Сердце работает как часы. А иммунная система… — он ткнул пальцем в кристалл. — Она не просто восстановилась. Она сейчас на таком уровне, будто его неделю в чане с живой водой вымачивали. У него показатели лучше, чем у меня!

Мария схватилась за край стола, чтобы не упасть.

— Это… ошибка?

— Артефакт не ошибается. Я не знаю, что вы сделали, но это чудо. Такое ощущение, что его организм просто… перезапустили. С чистого листа.

Врач вдруг подался вперёд, его глаза алчно блеснули.

— Послушайте. Вы должны прийти ещё раз. Не через два месяца. Через неделю. Я выпишу вам направление вне очереди. Бесплатно. За счёт больницы. Нам нужно провести полное обследование. Взять анализы, сделать снимки… Это уникальный случай. Если мы поймём, как это произошло…

Мария механически кивнула, забрала карту и, схватив сына за руку, буквально выбежала из кабинета.

Они вышли на улицу. Свежий воздух ударил в лицо, но она всё ещё не могла отдышаться. Здоров. Её мальчик здоров.

Она остановилась, присела перед сыном и заглянула ему в глаза.

— Паша… Сынок… Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Мальчик беззаботно жевал жвачку, надувая розовые пузыри.

— Не-а. А что?

— В садике ничего не ел? Или на улице? Может, таблетку какую нашёл? Или дядя добрый угостил?

— Не, мам, ты чего? Ты ж запретила с пола поднимать.

Она внимательно смотрела на него. Ещё утром он едва мог подняться по лестнице без одышки. А сейчас стоит, румяный, весёлый, жуёт…

— Стоп, — она нахмурилась. — Откуда жвачка? Я тебе не покупала.

Пашка замялся. Опустил глаза, поковырял носком ботинка асфальт.

— Ну… друг угостил.

— Какой ещё друг? Ты же всё время со мной был! Когда ты успел?

— Ну, тогда… на лавочке. Пока ты воду покупала.

Мария похолодела.

— Кто к тебе подходил? Мужчина? Женщина?

— Не, мам. Хомяк.

Она моргнула.

— Кто?

— Хомячок. Такой прикольный! Подбежал, встал на задние лапки. Протянул мне кулачок, ну я ему тоже кулачок подставил. Мы стукнулись. Типа, «дай пять», только кулачками. Потом он мне рожицу скорчил смешную, я ему тоже. А потом он мне жвачку дал. Вкусная, клубничная!

Мария медленно выпрямилась.

— Паша, хватит выдумывать. Я понимаю, ты мультики любишь, но врать матери нехорошо. Хомяки не носят жвачки и не здороваются за руку.

— Да правда, мам! Он не просто хомяк был! Он был… ну, как солдат! В чёрном костюмчике с кармашками…

— Павел! — строго оборвала она его. — Хватит фантазировать! Я серьёзно спрашиваю!

Мальчик обиженно насупился.

— Ну какой фантазёр? Сама смотри!

Он достал из кармана свой старенький, с треснутым экраном телефон, потыкал в кнопки и протянул ей.

— Вот. Я сфоткал, пока тебя не было.

Мария взяла телефон. На экране была фотография. Немного размытая, но вполне чёткая.

На спинке скамейки стоял хомяк.

Он действительно был одет в крошечный чёрный комбинезон, похожий на форму спецназа. На поясе висели какие-то микроскопические подсумки. В одной лапке он держал пластинку жвачки, протягивая её в объектив.

Мария смотрела на фото, и мир вокруг неё медленно переворачивался.

Значит, это правда. Хомяк-спецназовец. Дал её сыну жвачку. И теперь сын здоров.

Она вспомнила слова врача. «Это чудо… Если мы поймём, как это произошло…». Вспомнила его алчный взгляд.

Если кто-то узнает… Если узнают про хомяка, про жвачку, про чудесное исцеление…

Их затаскают. Пашку запрут в лаборатории, будут изучать как подопытного кролика. А того, кто послал этого хомяка… на него объявят охоту.

Мария нажала кнопку «Удалить».

— Эй, мам! — возмутился Пашка.

— Тс-с, — она прижала палец к губам. — Слушай меня внимательно, сынок. Никакого хомяка не было. Понял? Это наш секрет.

— Почему?

— Потому что если узнают, у хомячка будут проблемы. Большие проблемы. Ты же не хочешь, чтобы твоего друга обидели?

Пашка испуганно замотал головой.

— Не хочу!

— Вот и молчи. И врачам ничего не говори. Просто… чудо случилось. Понял?

— Понял.

Она выпрямилась, оглядываясь по сторонам, будто ожидая увидеть слежку.

Сердце переполняла благодарность. Безграничная, горячая благодарность к неизвестному спасителю, который прислал к её сыну своего маленького пушистого агента.

«Спасибо тебе, кто бы ты ни был», — мысленно произнесла она.

— Мам, — дёрнул её за рукав Пашка. — А помнишь… ты говорила, что нам нельзя домашних животных?

Она посмотрела на сына. Впервые за долгие годы его щёки были розовыми, а в глазах не было той усталой, болезненной тоски.

— Помню.

— А теперь? Теперь можно? Я всегда хомяка хотел…

Мария улыбнулась.

— Знаешь… можно. Даже нужно. Мы купим тебе двоих. Самых лучших. Тут недалеко есть одна клиника… «Добрый Доктор» называется. Мне на работе девчонки говорили, там продают самых лучших животных. Вот туда и пойдём. Раз тебе помог хомяк, то и мы должны помочь каким-нибудь хомякам найти дом. Правильно?

— Правильно! — закричал Пашка и потянул её к пешеходному переходу.

Мария шла за ним и думала, что иногда чудеса случаются. И выглядят они совсем не так, как в книжках. Иногда чудо — это просто хомяк в костюме спецназа с пластинкой жвачки в лапке.