Идеальный мир для Химеролога 4

Глава 12

Вечером я мотался по городу в поисках ингредиентов. Места, где отовариваются приличные химерологи, мне пока были не по карману, да и светиться там лишний раз не хотелось. Поэтому пришлось импровизировать.

Я набрёл на какой-то полулегальный рыночек на окраине, зажатый между гаражами и теплотрассой. «Народная медицина», как гласила кривая вывеска. По факту же — сборище бабок-травниц и мутных типов, торгующих сушёными частями тел всего, что имело неосторожность сдохнуть в окрестных лесах.

— Бери, милок, корень мандрагоры! Свежий, только вчера выкопала! — нахваливала свой товар какая-то старушка, похожая на Бабу-Ягу на пенсии.

Я придирчиво осмотрел сморщенный корешок.

— Это не мандрагора, бабуля, а обычный хрен, — констатировал я.

— Тогда возьми зверобой! От сглаза помогает! — зашамкала старушка.

— Сглаз — это скучно, — я наклонился к её прилавку, разглядывая пучки сухой травы. — А вот этот корешок почём?

Я пригляделся. Ну, точно — редкий токсин, вызывающий временный паралич голосовых связок.

Бабка выпучила глаза, но цену назвала.

В итоге я набрал целый пакет всякой всячины: пучок могильного мха (отличный стабилизатор для магических связок), банку с сушёными лапками жуков-могильщиков и даже пару флаконов с ядом болотной гадюки, который продавали как «средство от радикулита». Надеюсь, покупатели не принимают его внутрь. Хотя, радикулит после этого точно беспокоить не будет. Как и всё остальное.

Вернувшись в клинику, я первым делом направился в кабинет, чтобы выгрузить добычу.

— Юстиция, я тебе тут салатные листики принёс, свежие, с рынка… — начал я, ставя пакет на стол.

И застыл.

Террариум, где обычно обитала моя черепаха-юрист, был пуст.

Я нахмурился. Огляделся.

Под столом? Нет.

За шкафом? Тоже пусто.

Не могла же она сбежать? С её-то скоростью она бы до порога добиралась неделю. Значит, кто-то помог. Или…

Нехорошее предчувствие кольнуло где-то под рёбрами. У меня тут проходной двор, а не режимный объект. Украли? Но кому нужна обычная, пусть и очень умная черепаха?

Я вышел в приёмную. Валерия как раз заканчивала сводить кассу.

— Лера, у нас проблема. Черепаха пропала.

Она подняла на меня спокойный взгляд.

— Юстиция, что ли?

— Да. Её нет в кабинете.

— А, так она не пропала, — Валерия вернулась к подсчётам. — Она на работе.

Я моргнул.

— В смысле, на работе? На какой ещё работе? Она черепаха! Её работа — жевать салат и помнить наизусть Имперский кодекс!

Валерия вздохнула, отложила калькулятор и поманила меня пальцем.

— Пошли, покажу. Только тихо, у неё там важные переговоры.

Мы прошли по коридору к дальней комнате, которая раньше служила кладовкой для швабр. Из-за двери доносился приглушённый гул и странное клацанье.

Валерия приоткрыла дверь и пропустила меня вперёд. Я заглянул внутрь.

Посреди комнаты стоял низкий стол. Во главе его, на специальной возвышенности из книг, восседала Юстиция. Вид у неё был максимально сосредоточенный.

А вокруг неё за клавиатурой сидели пять моих хомяков. Не обычных, а тех, кого я недавно прокачал — увеличенных в размерах, с улучшенной моторикой и интеллектом. На носу у каждого красовались игрушечные очки, а лапки с пулемётной скоростью барабанили по клавишам.

На большом мониторе, стоявшем перед ними, была открыта видео-конференция. Звук шёл через колонки.

— … ну и в общем, типа, он на меня первый напал! — взволнованно вещал какой-то мужик с подбитым глазом. — Я просто стоял, никого не трогал, а он полез! Получается, я ему дал сдачи, чисто рефлекторно, а он теперь грозится в полицию заявить, побои снять! А у меня же ситуация непростая, условка висит, да и с работы могут турнуть к чертям собачьим! Вы же понимаете, господин юрист, мне нельзя в участок! Дайте совет, что делать? Я вот думаю, может, мне типа сразу там какое-то примирительное писать или денег ему предложить?

Я перевёл взгляд на Юстицию.

Черепаха медленно вытянула шею, открыла рот и начала издавать едва слышное шипение.

— Ш-ш-ш… пф-ф-ф…

Хомяки синхронно кивнули, будто поняли каждое слово, и с удвоенной скоростью застучали по клавишам.

На экране появился текст, который тут же озвучил приятный бархатистый механический голос синтезатора речи:

— Ваша ситуация предельно ясна, не переживайте. Никаких денег и примирительных писем. Это будет расценено как признание вины.

Мужик на экране замер, внимая голосу невидимого «адвоката».

— Этот человек не имеет никаких юридических оснований для угроз, — продолжал вещать компьютер, пока хомяки яростно долбили по кнопкам, транслируя мысль черепахи. — Если он подаст заявление, вам необходимо немедленно подать встречное. Ссылайтесь на Указ Императора Павла от 1789 года «О праве мещанина на защиту чести и достоинства подручными средствами», а также на статью 112 действующего Уложения о наказаниях — «Превышение пределов необходимой обороны при явной провокации». Этот прецедент до сих пор имеет юридическую силу. Требуйте полной проверки обстоятельств конфликта.

Юстиция замолчала. Хомяки застыли, ожидая продолжения.

— Ох, спасибо… — выдохнул мужик. — А если… ну, если на работе узнают? Уволят же!

Черепаха медленно моргнула. Повернула голову к главному хомяку-стенографисту и снова зашептала:

— Пш-ш-ш… пх-х-х… кх-х-х…

Хомяки снова ударили по клавишам.

— … в таком случае это станет вашей золотой жилой. Согласно Трудовому Уложению, увольнение на основании недоказанного обвинения карается штрафом в размере годового оклада в пользу сотрудника. Плюс моральная компенсация. В принципе, я мог бы представлять ваши интересы в суде и раздеть вашего работодателя до нитки, если он рискнёт пойти на такой шаг.

Мужик на экране расплылся в улыбке, несмотря на фингал.

— Спасибо! Огромное спасибо, господин адвокат! Вы меня спасли! Куда переводить оплату?

— Реквизиты у вас на почте, — отчеканил компьютер.

Звонок завершился.

Я стоял, прислонившись к косяку, и пытался осознать увиденное.

— Лера, — шёпотом спросил я. — В каком, к чёрту, суде? Кого она может защищать? Ты прикинь: открываются двери зала заседаний, и вползает черепаха? Судья же инфаркт схватит.

Валерия хихикнула и потянула меня за рукав в коридор.

— Ну, Вик, не переживай. Я всё продумала. В анкете на сайте указано, что наш ведущий юрист — почтенный старец, мэтр юриспруденции, который из-за преклонного возраста и слабого здоровья работает исключительно дистанционно, в режиме консультаций. А в суде, если что, его интересы представляют помощники. Ну, то есть мы наймём кого-нибудь из студентов юрфака за копейки, чтобы бумажки носили.

— И много у нас таких… клиентов?

— Пятый за сегодня, — с гордостью сообщила она. — И все платят по полному тарифу. Юстиция — гений. Она помнит такие законы, о которых современные юристы даже не слышали. Она разваливает дела, даже не выходя из комнаты!

— Но мы же ветеринарная клиника! — всё ещё пытался сопротивляться я, хотя в глубине души уже восхищался этой схемой. — Какие, к чёрту, юридические услуги?

Валерия посмотрела на меня и улыбнулась.

— Вик, оглянись. У нас тут не клиника, а цирк с конями. В буквальном смысле. У нас работает опальная графиня, которую выгнали из рода. У нас в лаборатории сидит мастер ядов, который в федеральном розыске и боится собственной тени. У нас охрана — это отряд пенсионеров-смертников и генетически модифицированная обезьяна. А ты сам — химеролог без лицензии, который разговаривает с попугаем.

Она развела руками.

— Юридические услуги — это самое нормальное, что здесь происходит. Да и деньги лишними не будут. Ты видел счета за электричество после установки твоего нового оборудования? А за корм для твоей армии? Расходы космические. А Юстицию ты всё равно не используешь двадцать четыре на семь. Она скучает, грызёт мебель. А так — и при деле, и прибыль приносит. И хомяки, смотри, как печатать научились! Мелкая моторика развивается.

Я посмотрел в приоткрытую дверь, где хомяки деловито протирали экран монитора и готовились к следующему звонку. Один из них поправил съехавшие очки.

— Ну… в принципе, да, — сдался я. — Логика в этом есть. Ладно, пусть работают. Главная радость — это что хомяки тоже при деле и не разносят клинику от скуки.

— Вот и славно! — просияла Валерия. — Пойду, принесу им орешков. Заслужили.

Я покачал головой и пошёл к себе. Ветеринарная клиника, юридическая контора, база наёмников… Интересно, что мы откроем на следующей неделе? Похоронное бюро? Хотя, с моими талантами, это было бы слишком просто.

Шесть утра. Время, когда нормальные люди видят десятый сон, а ненормальные химерологи, вроде меня, уже сидят в кабинете и ждут прихода великих родов.

Дверь открылась ровно в назначенное время. Пунктуальность — вежливость королей и, как выяснилось, рода Новиковых.

Агнесса вошла первой. Выглядела она так, будто не спала трое суток, но макияж и стальная воля держали лицо. За руку она вела Мишу. Мальчишка тёр заспанные глаза и зевал, рискуя вывихнуть челюсть.

— Мы здесь, — коротко бросила она. — Как и договаривались.

— Вижу, — я провёл их в операционную. — Миша, паркуйся.

Агнесса села в кресло, сцепила пальцы в замок и впилась в нас взглядом.

Я подошёл к мальчику.

— Ну что, герой, готов ко второму раунду? — спросил я, укладывая его поудобнее.

— А будет больно? — тихо спросил он.

— Будет щекотно. Изнутри.

Я положил руки ему на солнечное сплетение. Глубокий вдох. Настройка…

Моё зрение переключилось в магический спектр. Я видел его структуру — хрупкую, как хрустальная ваза, которая держится на честном слове. Дар Приручателя внутри него пульсировал, пытаясь вырваться, но зажатые каналы не пускали силу, и она била по внутренним органам.

— Сейчас мы немного поправим течение энергии, — пробормотал я, запуская пальцы в его ауру, как в мягкую глину. — Вот этот узел развяжем… А этот поток перенаправим…

Миша дёрнулся.

— Ой! Горячо!

— Терпи. Это твоя энергия побежала туда, где её давно не было…

Я был полностью поглощён процессом, когда дверь в операционную распахнулась.

В комнату боком, пытаясь протащить объёмную коробку, ввалился Кенгу. Он пятился задом, что-то бурча себе под нос, и, не заметив нас, с размаху врезался в угол стола.

— Ой! — отчётливо произнёс кенгуру.

В комнате повисла тишина. Агнесса медленно перевела взгляд с брата на сумчатого курьера. Её глаза расширились.

— Он… он только что сказал «Ой»?

Кенгу замер. Он медленно повернул голову, посмотрел на Агнессу и быстро помотал головой из стороны в сторону.

— Нет. Я ничего не говорил. Вам показалось.

И пулей вылетел из операционной, захлопнув за собой дверь.

Агнесса перевела ошарашенный взгляд на меня.

— Виктор, это кенгуру только что говорило и отрицало, что оно говорило!

— Да ну, ты что, это просто сквозняк, — невозмутимо ответил я, продолжая расплетать энергетические узлы в теле Миши. — У нас старая вентиляция, иногда такие звуки издаёт… Заслушаешься.

Она хотела что-то возразить, но я жестом велел ей замолчать.

— Не отвлекай. Я работаю с тонкой материей.

Прошло часа три напряжённой работы. Я как раз заканчивал стабилизировать работу надпочечников, когда дверь снова открылась.

На этот раз без стука влетел Роман. Вид у него был безумный: халат нараспашку, волосы дыбом, очки перекошены. В руке он сжимал флягу с мутной жижей.

— Виктор! — заорал он с порога, игнорируя наличие посторонних. — Я сделал это! Наконец-то!

Он подбежал к столу и поставил флягу передо мной.

— Я создал абсолютный яд! Он пробивает любую защиту! Разлагает ткани за секунды! Это шедевр! На, хлебни!

Агнесса вжалась в кресло.

— Ты… ты предлагаешь ему выпить яд? — прошептала она.

Роман, только сейчас заметив её, на секунду смутился, но научный азарт перевесил.

— Да пей же! — он сунул флягу мне под нос. — Мне нужно проверить летальную дозу на Одарённом с повышенной регенерацией!

Я вздохнул, отнял одну руку от Миши, взял флягу и сделал хороший глоток. Жидкость обожгла горло, но мой организм, напичканный десятком защитных атрибутов, тут же нейтрализовал угрозу, разложив токсин.

— Не, — крякнул я, возвращая флягу. — Слабенькая. Кислит. И послевкусие, как от старых носков. Делай ещё. Концентрацию повысь.

Роман выхватил флягу.

— Да что за чертовщина! — взвыл он. — Меня разыскивает половина города! За мою голову назначена награда, как за дракона! Я уничтожил корпоративный центр одной пробиркой! А тут… я не могу даже одного человека отравить⁈ Что же за хренотень⁈

Он схватился за голову и, бормоча, выбежал из кабинета.

— Это… — прошептала Агнесса. — Это же был Роман Ушаков? Тот самый «Кислотный Мясник»? Он в федеральном розыске за особо опасные эксперименты с ядами!

Я вернул вторую руку на грудь Мише.

— Да не, показалось тебе, наверное.

— Виктор! Я видела его ориентировки! Это он!

— Агнесса, у тебя стресс, — мягко сказал я. — Тебе мерещатся преступники. Это был наш лаборант, стажёр Петя. Просто похож, вот и всё.

— Петя⁈ Он же только что орал, что уничтожил корпоративный центр!

— Ну, приснилось парню. Амбициозный очень.

Она открыла рот, чтобы высказать всё, что думает о моём «Пете», но тут дверь снова открылась.

В операционную ворвалась Катерина. В слезах, тушь размазана по щекам, в руках она держала опоссума, который висел безжизненной тряпочкой.

— Я убила пациента! — зарыдала она. — Я убийца! Перепутала дозировку! И теперь он не дышит! Виктор, что мне делать⁈ Меня посадят!

Я закатил глаза. Да что ж у меня сегодня проходной двор, а не процедурная?

— Катя, — спокойно произнёс я. — Подойди сюда.

Она подползла к столу, протягивая мне «трупик». Опоссум не подавал признаков жизни. Язык вывалился, глаза стеклянные.

— Дай ему щелбан, — сказал я.

Катерина всхлипнула.

— Чего?

— Дай. Ему. Щелбан. По носу.

Она неуверенно подняла руку и щёлкнула зверька по носу.

Опоссум тут же открыл глаза, втянул язык и злобно зашипел, недовольный тем, что его гениальная актёрская игра была так грубо прервана.

— Видишь? — сказал я. — Это защитный механизм. Тантатоз. Мнимая смерть. Иди работай и учи матчасть.

Катерина, шмыгая носом, прижала к себе недовольного зверя и поплелась к выходу.

Агнесса медленно привстала.

— Виктор… Это же… Катерина Белозёрская? Младшая дочь графа? Та, что сбежала из дома со скандалом? Я её знаю, мы пересекались на балах.

— Да не, — я махнул рукой. — Обозналась. Это наша уборщица, Клава. Просто очень похожа. Типаж такой.

— Уборщица Клава в платье за пятьсот рублей⁈

— Хорошо платим, — пожал я плечами. — Что с тобой сегодня такое творится? Как тебе много всего кажется. Может, тебе тоже курс лечения прописать? От галлюцинаций?

Агнесса откинулась в кресле и закрыла лицо руками.

— Я схожу с ума… Я точно схожу с ума в этой клинике…

В этот момент в кабинет заглянула Валерия, чтобы узнать как у нас всё проходит и когда я освобожусь. Когда она ушла, забыв прикрыть за собой дверь, из коридора донёсся грохот и яростный рык. Такой, что аж стены задрожали.

Агнесса вскочила.

— Багратион! — она узнала своего тигра. — Что с ним⁈

— Да забей, — я даже не оторвался от Миши, который, кстати, под действием моей магии впал в лёгкий транс и с интересом наблюдал за разноцветными искрами вокруг себя. — Сиди здесь, а то потом скажешь, чтобы я тебе повторял, что там у твоего брата. Записывай давай динамику, я диктую. Пульс сто двадцать, энергетический контур стабилен…

Снаружи что-то с грохотом упало. Послышался звук, похожий на то, как огромная кошка точит когти о металлическую дверь.

— Виктор! — Агнесса металась по кабинету. — Там Багратион сейчас кого-то порвёт! Или его порвут! Непонятно, что с ним!

— Да не, играется, наверное, — отмахнулся я.

— Ну ладно, — она попыталась взять себя в руки, но голос её дрожал. — Наверное, ты не понимаешь, но он стал в последнее время сильнее. Намного сильнее! И может, у него какой-то сдвиг по психике случился. Такое же бывает у химер после резкого скачка силы! Он же разнесёт здесь всё!

— Ну, если случился, то его успокоят.

Агнесса рассмеялась.

— Ага, конечно! Тигра успокоят. Кто? Хомяки твои, что ли?

Скрипнула решётка на стене. Из вентиляции выпрыгнул один из моих хомяков-спецназовцев.

Он был в полном боевом облачении: крошечный чёрный костюм, чёрная бандана. Он подошёл к столу, где лежали инструменты, и с максимально серьёзным видом взял маленький скальпель. Встал в позу самурая, готовящегося к последнему бою.

Он посмотрел на дверь, откуда доносился рык тигра, потом на скальпель, потом на меня.

Агнесса смотрела на него, и её смех застрял в горле.

— Не-не-не, отмена! — быстро сказал я хомяку. — Это она не бросает вызов. Это она просто предполагает. Положи железку.

Хомяк разочарованно пискнул, положил скальпель обратно, отряхнул лапки и, бросив на Агнессу укоризненный взгляд, удалился.

Агнесса медленно опустилась в кресло.

— Виктор… — её голос был тихим и слабым. — А что вообще здесь хомяки делают? Почему они… такие?

— Да хрен знает, они, блин, везде, — я пожал плечами, заканчивая работу с энергетическими каналами Миши. — Слушай, ты же аристо, влиятельная женщина. Давай закон какой-то придумай. Можешь обратиться лично к императору или к кому там нужно… Сочините какой-нибудь закон, чтобы хомяков запретили отдавать ветеринарам. Это неправильно, я тебе серьёзно говорю. Или пусть выделяют специальный фонд для их содержания. А то у меня бюджет скоро треснет от их прокорма и экипировки.

Я посмотрел на неё. Агнесса сидела неподвижно, глядя в одну точку. Её взгляд был расфокусирован.

Я щёлкнул пальцами.

— Ну, что висим? Я жду государственной поддержки.

Она медленно повернула голову в сторону приоткрытой двери в коридор.

— Да там это… — прошептала она.

— Что? — я тоже посмотрел туда.

Мимо двери проплыл Багратион. Точнее, проехал.

Он лежал на спине, раскинув лапы, с абсолютно ошалевшим выражением на морде. А за заднюю лапу его тащил Псих. Мой пёс, весело виляя хвостом, буксировал трёхсоткилограммовую тушу тигра, как любимую плюшевую игрушку.

Багратион даже не сопротивлялся. Он просто смотрел в потолок с видом существа, которое познало дзен и смирилось с неизбежностью бытия.

— Псих, что ли? — уточнил я.

— Ну, наверное… — выдавила Агнесса.

Я посмотрел на удаляющуюся процессию, вздохнул и вернулся к Мише.

— Да не, показалось тебе. Где ты видела, чтоб обычная собака тигра тягала? Это оптическая иллюзия. Преломление света в коридоре.

— И правда нигде… — эхом отозвалась она.

Я громко свистнул.

— Псих! Отпусти гостя! Багратион, место!

В коридоре раздался глухой стук — видимо, Псих отпустил лапу, и она упала на пол. Через секунду в кабинет, прижимая уши и озираясь, зашёл тигр.

Он весь дрожал, дёргал шкурой. Подошёл к Агнессе, присел возле её ног и начал активно ластиться, пряча морду в складках её одежды, как испуганный котёнок, ищущий защиты у мамочки.

— Что с ним?

— Не знаю. Может, Псих ему анекдот рассказал. Страшный.

— Виктор, он дрожит.

— Ну, может, замёрз. Сквозняки у нас.

Я повернулся к Мише.

— Ладно, хватит болтать. Финальная стадия.

Я снова положил руки на мальчика. Теперь начиналось самое сложное — закрепление результата.

Энергия полилась мощным потоком. Я видел, как его аура начинает светиться, меняя цвет с бледно-серого на насыщенный золотистый.

Мишу начало трясти. Его глаза закатились, тело выгнулось дугой. Мальчик что-то бормотал на неизвестном языке, его пальцы скрючились…

— Всё, держись! — скомандовал я, вливая последний импульс.

Миша глубоко вздохнул и обмяк на столе.

— Готово.

Я отошёл, вытирая пот. Руки дрожали от перенапряжения.

Мальчик открыл глаза. Они были ясными и чистыми.

— Я… я есть хочу, — сказал он. — Сильно.

— Это хороший знак.

Мы попрощались. Агнесса, всё ещё пребывая в лёгком шоке от увиденного (и от хомяков, и от тигра, и от лечения), поблагодарила меня, оставила на столе конверт с деньгами и, забрав брата и уже пришедшего в норму Багратиона, поспешила удалиться.

Когда дверь за ними закрылась, я выдохнул. Сил не было даже на то, чтобы дойти до кофемашины.

Я рухнул в кресло и закрыл глаза.

И тут зазвонил телефон.

— Да кого там ещё…

На экране светилось имя: «Семён Петрович».

Я нажал на приём.

— Слушаю.

— Командир, — голос старого вояки звучал встревоженно. — Тут это… с теми тремя парнями, которые таблетки выпили… Что-то с ними творится. Неладное.

— Что именно? Умерли?

— Нет. Хуже. Они… они меняются. Командир, тебе бы лучше самому глянуть. Прямо сейчас.

Я застонал. Ну конечно. Никакого отдыха.

— Еду, — буркнул я и, собрав остатки сил в кулак, поднялся с кресла.

Через полчаса я был в особняке. Три тела на койках бились в конвульсиях. Их кожа стала серой и твёрдой на ощупь. Под ней бугрились мышцы, а кости издавали странный скрип.

— Они воют, командир, — шёпотом сказал Семён Петрович. — И глаза у них… светятся.

Я подошёл, осмотрел их, проверил пульс, заглянул в зрачки.

— Всё в норме, — констатировал я.

— В норме⁈ — опешил Беркут. — Да у Пыжа рога расти начали!

Я посмотрел на лоб Пыжа. Действительно, небольшие бугорки.

— Это кальциевые отложения. Рассосутся. Или нет. Будет потом головой стены пробивать. Удобно. Всё идёт по плану. Организм перестраивается. Ещё день или два их так покрутит, а потом встанут как новенькие. Только кормите их побольше. Кальцием. Мелом, скорлупой… да хоть штукатурку им скармливайте. Им сейчас строительный материал нужен.

— Понял, — кивнул ошарашенный Беркут. — Мел, так мел.

Я вышел из особняка.

Ещё день или два. И у меня будут ещё три суперсолдата. А там и до остального отряда доберёмся.

Идеальный мир строился. Медленно, с криками, воплями и растущими рогами, но строился.