И круг замкнулся

Глава 18. Голос прошлого

Берега нет. Вокруг одна вода, куда ни глянь.

Волны раз за разом подбрасывают на гребнях самонадеянную участницу глупых соревнований. Вода под лыжами темно-синяя, почти черная — от мыслей о глубине по телу бегут мурашки.

Ветер оглушает, норовит столкнуть. Мокрая одежда не может высохнуть и покрывается тонкой коркой льда. Изо рта вырываются облачка пара. Сердце часто-часто бьется в груди.

Берега нет. Вокруг одна вода, куда ни глянь.

Впереди ничего, за спиной пустота.

Где же, где он?

Оборачиваюсь. Удар! Волна накрывает с головой.

С треском мачта ломается пополам. Острые обломки впиваются в кожу.

Темнота. Судорожно делаю вдох. Рот наполняется водой со стальным привкусом крови.

Берега нет.

Нет?..

Вскрикнув, я открыла глаза. Надо мной не толща воды, а всего лишь потолок. В камине потрескивали дрова, жар пламени согревал словно наброшенное на плечи теплое одеяло.

Я лежала на ковре возле дивана — видимо, упала с него во сне. Повязка на левой руке от удара съехала, потревоженная рана ныла. Поморщившись, я провела по лицу ладонью.

Опять этот сон. С тех пор, как закончились соревнования, прошло уже два дня, но он всё никак не оставит меня в покое. Быть может потому, что тогда я действительно могла погибнуть?

Я прислонилась спиной к дивану и уставилась на огонь.

Мачта обломилась на палец выше кристалла, только поэтому получилось добраться до берега. Холод прочистил мозги, и я вспомнила о медальоне. Именно он и стал моим ориентиром.

С каминной полки на меня смотрела бронзовая фигурка человека на водных лыжах. Я всё-таки попала в тройку лучших — пришла второй, но из-за падения дали лишь третье место. Зато помимо статуэток победителям полагался весомый денежный приз. Мой мы с Фридом потратили уже на следующий день, купив посуду для готовки, ковер в гостиную, одеяла, подушки и прочую мелочь.

На время тренировок всю работу по дому Фрид взял на себя, отчего мне до сих пор совестно. А недавно он заявил, что не хочет брать ни у кого деньги, ведь может их заработать сам. Парень устроился помощником лекаря в городскую лечебницу, затем, словно ему было мало, нашел подработку по вечерам в лавке травника. Теперь мы видимся в лучшем случае раз в несколько дней.

Ну разве это нормально?

Я вздрогнула, услышав щелчок замка, встала и вышла в прихожую. Фрид уже закрывал дверь, стоя ко мне в пол-оборота и придерживая рукой пирамиду из двух корзинок.

— Ты рано сегодня. Что-то случилось?

— Нет, но вернулся бы раньше, если бы не пошел на рынок и на почту, — ответил парень и протянул черный конверт с золотым тиснением, — Кажется, это от Лориана. С работы меня отпустили — я попросил выходной.

— Зачем?

Он замер на мгновение, потом обернулся и с улыбкой пояснил:

— Ты говорила, что хочешь разобрать чердак. Вот я и отпросился, чтобы помочь.

Да, вчера я говорила, что чердак нужно разбирать, от прежнего хозяина там осталась гора хлама, которую в одиночку вынести получится лет за пять. Но помощи, хотя она и нужна, я не просила.

— Спасибо…

— Мелочи, — отмахнулся фарат, унес корзины и уже из соседней комнаты крикнул, — Письмо-то прочитай.

— Ага.

Конверт распечатывать не пришлось — он сам открылся, попав в мои руки.

На белом листе знакомым почерком аккуратно выведено было всего пару строк:

«Маг из рода Неал выслеживал в Феите вампира, замешанного в похищениях людей, и пропал два дня назад. А перед исчезновением говорил, что попытается сам поймать его. Аля, пожалуйста, будь осторожней. Если что-то новое узнаешь — напиши».

Раздраженно цокнув языком, я скомкала лист и бросила его в огонь.

Лориан себе не изменяет — предупредить-то предупредил, однако не забыл попросить поделиться информацией. Будто заранее знал, что я решу занять место погибшего мага.

Императоры прошлого виноваты в сегодняшних конфликтах с нелюдями, а значит долг и прямая обязанность правителей в настоящем решить эти конфликты. И пусть даже после четырех месяцев во дворце императрицей я не почувствовала себя, помочь Лориану всё равно должна. Хотя бы потому, что эту кашу заварил тот, кто приходится нам обоим кровным родственником.

Вампира нужно найти. Подставлять под удар других рискованно, но и одной мне не справиться.

Прикусив нижнюю губу, я смотрела как обугливается белоснежная бумага.

Надо просить о помощи. Только кого?

— Ты идешь? — спросил Фрид.

Он уже переоделся, собрал волосы в высокий хвост и сейчас, перегнувшись через перила, с любопытством поглядывал на конверт, что я мяла в ладонях.

Молчит. Ждет, когда расскажу содержание письма? Увы, говорить о нем я не собираюсь.

— Да, конечно, иду.

Выдохнув, бросила злополучный конверт на диван и поспешила за парнем.

Чердак, похоже, использовался раньше не как кладовка, а как хранилище хлама. Хотя надо отдать бывшему хозяину должное — хлам он не раскидывал, а складывал в коробки и ящики. Сейчас ими уставлена вся комната до потолка. Довершали картину кружева паутины, что свисали с балок.

— И что делать с этим?

— Тот тип же говорил, что давно съехал и вещи вывез, — сказала я и пожала плечами, — А значит всё оставшееся теперь наше. Предлагаю коробки перебрать, вдруг откопаем что-нибудь интересное.

Фрид кивнул и мы, разделив комнату пополам, разошлись каждый на свою половину.

В основном найденное действительно было хламом — чашки с треснутым ободком, поношенная одежда и обувь и прочее, прочее.

За три с половиной часа мы разобрали половину чердака, попутно смели паутину и вымыли полы. Барахла было больше, конечно, однако и так удалось найти немало интересных вещей — в их числе три подсвечника, овальное зеркало в раме, штук десять полезных (с точки зрения Фрида) книг и сломанные старинные часы, которые фарат пообещал починить.

Фрид сидел на ящике и крутил в руках почерневшую от времени статуэтку богини Лии, когда я подошла и поставила у него ног распакованную коробку.

— Если хочешь, можем выкинуть. Мне такое точно не нужно.

Парень нахмурился, отложил статуэтку, склонился и вытащил тонкую кисть. Бледное лицо побелело ещё больше, а губы сжались в линию. Он одновременно хотел отшвырнуть находку словно ядовитую змею и оставить её себе вместе с остальным содержимым коробки.

Я села на свободный край ящика, взяла фарата за плечи, развернула к себе и пару раз встряхнула.

— Давай, приходи в себя. От погружения в воспоминания тебе не станет легче.

— От чего же тогда станет? — прошептал он.

Какое странное чувство… В груди что-то щемит, когда вижу его таким подавленным.

— Расскажи мне всё.

Фрид опустил глаза на кисть, которую продолжал держать. Помолчал, затем тихо заговорил:

— С детства я интересовался лишь живописью и в отличии от других фаратов почти ничего не умел, ведь часто пропускал тренировки и занятия магией. Я никогда не слышал от родителей упреков, наоборот — они привозили из Креита книги и краски, даже решили посвятить меня Лереасу. Наш визит в империю на церемонию посвящения разозлил Эгву. Возможно, она не злилась бы так, не будь медальон на моей шее медальоном из храма Лереаса. Чтобы избежать гнева богини, жрец приговорил моих родителей к смерти, — фарат вздохнул, провел по лицу ладонью, — И тогда я предложил свою жизнь в обмен на их жизни. Жрец согласился, правда заменил казнь на вечное изгнание.

Казнь была бы милосерднее. Отправить ребенка, который не может себя защитить, в Креит… И как Фрид выжил вообще?

— Но королевство ведь не маленькое. Ты мог бы тайно вернуться и жить где-нибудь…

— Нет. Жрец предусмотрел такой вариант и сказал, если вернусь, Эгва убьет моих отца с матерью. Конечно, это всего лишь слова, однако… Богиня никогда не прощает оступившихся.

— Не вини себя в этом. И не отказывайся от своего дара, ведь этим ты делаешь себе только больней.

Он покачал головой и слабо улыбнулся.

Я смотрела на эту улыбку и понимала, что не буду вмешивать Фрида в свои проблемы. Не хочу, чтобы он пострадал, помогая мне с поисками вампира.

А значит нужно найти кого-то, кого было бы не жалко.

К счастью, у меня есть на примете нужный человек. И я знаю, как его позвать.