Худший корабль во флоте

Глава 9 Ужасное открытие

Я уже почти забыл о наказании, которое назначил Джейкобсу днем ранее, но я был голоден, и мысли о столовой напомнили мне, что этот человек должен был ее вычистить. Я решил убить двух зайцев одним выстрелом и направился туда.

Когда я прибыл, Джейкобса там не было, но были четыре матроса. Я смутно припоминал, что видел одного из них где-то на корабле, но остальные трое были мне незнакомы. Все четверо вскочили от удивления, когда я вошел в столовую. Формально эта зона предназначалась для рядового состава. Мое присутствие здесь граничило с нарушением протокола, хотя скорее традиции, чем какого-либо реального устава. Рядовым нужно было место, куда они могли бы пойти, не чувствуя на себе взгляда капитана.

— Вольно, — махнул я им рукой.

Они нерешительно сели, не сводя с меня глаз.

Из ниоткуда появился Хоуг. Он вытирал руки полотенцем и смотрел на меня с явным неодобрением, понимая, что я нарушаю негласный устав. Но мне было все равно. Это был мой дурацкий корабль.

— Чиф, — кивнул я ему. — Я приказал старшине Джейкобсу сегодня утром убрать столовую.

Я огляделся. Помещение выглядело довольно чистым, но, поскольку я видел его впервые, у меня не было точки отсчета, чтобы понять, всегда ли здесь так или сегодня чище обычного.

— Так точно, сэр, — ответил Хоуг. — Столовая была убрана этим утром.

То, как он это произнес, напомнило мне вчерашний комментарий Лин.

— Чиф, мистер Джейкобс убрал столовую, как было приказано?

Хоуг ответил не сразу. Он бросил взгляд на четверых рядовых, которые изо всех сил старались уловить каждое слово, не подавая вида, что подслушивают.

— Сэр, — медленно произнес он, — насколько я понимаю, служебные обязанности старшины Джейкобса требовали его присутствия в другом месте этим утром, поэтому он делегировал обязанность по уборке столовой.

Я этого и боялся, и не мог сказать, что Лин меня не предупреждала. Разумеется, делегирование дисциплинарного взыскания, как это сделал Джейкобс, было основанием для обвинения в неподчинении. Формально я мог теперь бросить его в карцер. Но выражение лица Хоуга и то, как напряглись его плечи, а также предвкушающие улыбки на лицах двух рядовых за соседним столом, зажгли такие тревожные сигналы, которые смогли пробиться даже сквозь мою фирменную тупость. Здесь происходило нечто, о чем я не имел полного представления.

— Очень хорошо, чиф, — сказал я. — Рад слышать, что столовая убрана. Я непременно… передам свою благодарность мистеру Джейкобсу за его работу.

Плечи Хоуга заметно расслабились, а один из двух улыбавшихся рядовых ухмыльнулся.

Да что, черт возьми, творится на этом забытом Короной корабле? Хотел ли я это знать? Было ли мне до этого дело? Я не был уверен.

Но я был уверен, что голоден. Поэтому я попросил Хоуга сделать мне сэндвич. Понятия не имею, как этому человеку удавалось делать сублимированную индейку и сыр такими вкусными, но я всерьез задумался, что если с Лин ничего не выйдет, может, мне стоит жениться на своем стюарде. По крайней мере, тогда я никогда не буду голодать. Я взял еду и направился обратно в свою каюту.

Сюрреалистичный опыт с Лин и Джейкобсом прошлой ночью, а также странная атмосфера в столовой рядовых наконец убедили меня, что пора взяться за чтение личных дел, приложенных к моим приказам. Черт, может, даже пришло время прочесть и сами приказы целиком.

Я начал с них и с интересом обнаружил, что мои приказы были довольно подробными не только в отношении путевых точек, которые я должен был патрулировать, но и в отношении порядка и времени их прохождения. Это не было частью первоначальных приказов, их добавила капитан Уэйнрайт. Я, честно говоря, никогда не видел приказов о патрулировании, дающих так мало свободы действий, и это формально означало, что я теперь нарушил субординацию, последовав рекомендации Лин изменить схему.

Ну и ладно, что они мне сделают, сошлют на «Персефону»?

Но это заставило меня задуматься, что, возможно, в опасениях Лин насчет утечек что-то было. Если все приказы о патрулировании в этой системе были такими строгими, любой, у кого был к ним доступ, мог практически беспрепятственно входить и выходить из системы, не рискуя столкнуться с флотом. Это почти пробудило во мне любопытство.

Затем я взялся за личные дела. Откладывая неизбежное погружение в досье Джейкобса, я решил идти по убыванию званий. Я думал, что это означает начать с Лин, но О’Мэлли на самом деле был старше ее по дате повышения почти на два года.

Его досье было скучным. За почти двенадцать лет службы после Академии он не совершил ничего примечательного, ни хорошего, ни плохого. Чтение его дела даже усыпило меня на некоторое время.

Когда я проснулся, на очереди было дело Лин. В самом начале чтения я не мог понять, почему она вообще оказалась на «Персефоне». У нее были высокие оценки в академии, отличные результаты как по командному потенциалу, так и по тактическим способностям. Сразу после выпуска она с отличием прошла стажировку на линкоре HMS «Худ».

Ее быстро повысили от энсина до лейтенанта, и она служила в Боевом информационном центре (БИЦ) тяжелого крейсера HMS «Фарадей», где участвовала в реальных боях с пиратами в системе Офелия.

Ее третье назначение было на должность офицера-тактика на эсминце HMS «Ордни», где ее также повысили до лейтенанта старшего ранга, на целый год раньше положенного срока. Но затем ее карьерный взлет резко оборвался.

По причинам, которые были удалены из ее досье даже для меня, ее перевели с «Ордни» на штабную должность в системе Лайтман. Она пробыла там целых два года — неслыханный срок на бумажной работе для любого стоящего офицера. Она вернулась на боевую службу на HMS «Улисс», еще один эсминец, где ее в конечном итоге повысили до лейтенант-коммандера. Но, насколько я мог судить, это повышение было основано не на заслугах, а на выслуге лет. Она прослужила достаточно долго в звании лейтенанта старшего ранга, чтобы флотские уставы и традиции требовали либо повысить ее, либо списать вчистую. Власть имущие выбрали повышение, но почти сразу же перевели ее на «Персефону». На этом корабле-тупике она пробыла уже почти полтора года.

Что же она натворила на «Ордни», что так резко оборвало ее карьеру? И почему это было вычищено из ее досье?

Прежде чем я успел слишком сильно задуматься над этим вопросом, мой имплант пискнул. Он нашел дополнительные файлы на Лин в личных журналах предыдущего капитана «Персефоны». Как новый капитан, я по умолчанию получил к ним доступ. Хочу ли я прикрепить их к ее делу?

Я принял запрос, и первое, что выскочило, был видеофайл. Мой имплант спросил, хочу ли я его воспроизвести, и я снова согласился.

Когда видео начало проигрываться, я как раз взял чашку с кофе. Я довольно быстро ее уронил, разлив все по полу каюты, но почти не заметив этого.

Я не буду описывать это видео. Я бы хотел его не видеть, но мне нужно было быть абсолютно уверенным в том, что я вижу. И все же я несколько раз приказал импланту промотать вперед, чтобы избежать некоторых наиболее грязных подробностей.

Излишне говорить, что теперь у меня были железные доказательства того, что Джессика Лин спала со старшиной Джейкобсом. И, судя по всему, это было не по обоюдному согласию.

И это был не только Джейкобс. Мой имплант любезно предоставил второе видео, на котором происходило примерно то же самое с другим мужчиной, которого я никогда не видел, но которого мой имплант услужливо опознал как коммандера Йенси Джессапа, бывшего капитана «Персефоны».

По какой-то непостижимой для меня причине Джессика Лин подверглась насилию со стороны обоих мужчин, и у меня были доказательства. И по мере того, как к ее делу прикреплялись все новые видеофайлы, становилось очевидно, что это был не единичный случай.

Может, я и массовый убийца, но, по моему скромному мнению, это был совершенно иной уровень чистого зла. И даже для моего извращенного и сломленного чувства морали это было крайне шокирующим. Моим первым порывом было немедленно бросить Джейкобса в карцер, а затем отправить сообщение Уэйнрайт, чтобы флот нашел и арестовал Джессапа, где бы он ни был. Но я остановил себя, борясь с нарастающим гневом. Потому что я знал, что к подобным вещам нужно подходить с определенной долей осторожности.

Адмиралтейство могло попытаться замять это дело, и уж точно они не печатали такое на вербовочных плакатах, но сексуальные домогательства и даже изнасилования такого рода были очень реальной проблемой в Прометеанском флоте. Полагаю, так было в любой военной структуре на протяжении тысяч лет, даже тогда, когда военные корабли плавали исключительно по воде. Честно говоря, я даже не был уверен, что верю в эти легенды; зачем ограничивать корабль передвижением только по воде?

Я косвенно был связан с двумя предыдущими делами об изнасиловании. Одно было довольно ясным. Командир использовал свое положение, чтобы воспользоваться молодой женщиной-лейтенантом на своем корабле, угрожая ей плохой аттестацией, если она не согласится. Испугавшись, она уступила. Ее друг и коллега, младший офицер, поднял тревогу. Капитана судили военным трибуналом и отправили на гауптвахту. Но лейтенант в стыде подала в отставку; флотские слухи часто бывают куда хуже любых юридических наказаний. Так что, хотя виновным был признан капитан, бедная женщина пострадала, возможно, в большей степени.

О том деле я знал лишь из новостей, а еще потому, что на том же корабле служил мой приятель, который поделился некоторыми подробностями. Все это привело меня в ужас.

Второе дело было еще грязнее, если первое вообще можно было назвать чистым. Я и сам входил в состав военного трибунала по этому делу, в качестве самого младшего члена. Энсина изнасиловал главный уорент-офицер во время ее первой стажировки после академии. Он был пьян, пристал к ней и напал на космической станции, когда они оба были в увольнении. Она немедленно доложила обо всем, доверившись системе, которая, как она верила, ее защитит.

Система ее предала — самым жестоким образом.

Ее слово было против его. А его история заключалась в том, что это она на него набросилась и потребовала подчиниться, угрожая дисциплинарным взысканием. Формально она была его командиром, хоть ни один энсин в здравом уме и не подумал бы отдать приказ главному уорент-офицеру, и это автоматически бросало на нее тень подозрения. И все же дело должно было обернуться в ее пользу, и я яростно доказывал на суде, что чифа следует признать виновным по всем пунктам и с позором уволить с рекомендацией максимального тюремного срока.

Но тут вмешалась политика. Уорент-офицер происходил из семьи с очень хорошими связями в Прометеанском флоте. В итоге остальные члены трибунала встали на его сторону, а женщину признали виновной в том самом преступлении, жертвой которого она стала. Это было глумлением над правосудием, и тогда я впервые в своей флотской карьере устыдился носить мундир. Когда меньше чем через год она покончила с собой, я написал рапорт об отставке, и лишь Карла и мой тогдашний тесть, Ужасный Олифант, удержали меня от этого шага.

Даже тогда, если бы военный судья не обязал членов суда хранить молчание, я бы вынес эту борьбу в прессу. Я и так почти это сделал, но в последний момент струсил. Свое молчание я оправдывал тем, что, оставшись во флоте, смогу сделать больше для изменения системы изнутри, и что мое увольнение никому не поможет, включая погибшую женщину.

Оказывается, я и тогда был трусливой мразью, просто еще не знал об этом.

И вот теперь я оказался в тупике. Для меня видеодоказательства насилия над Лин были предельно однозначными. Но ни на одном из видео не было звука — и часть меня была за это безмерно благодарна, — так что я в основном судил по выражению лиц и языку тела, которые, как мне казалось, ясно давали понять, что Лин не была добровольной участницей этих встреч. Но я видел, как хорошие адвокаты с легкостью выворачивают подобные улики наизнанку. Опыт с несчастной энсином, чью карьеру и жизнь я не смог спасти, будучи членом трибунала, научил меня ничего не принимать на веру в подобных ситуациях.

Плюс к этому, было странно уверенное поведение самого Джейкобса. Человек, который врывается в каюту своего нового капитана и отчитывает его в первый же день, а затем шлепает по заднице своего старпома на глазах у того же капитана, — не похож на того, кто боится разоблачения. Должно быть, у него был какой-то козырь, который, как он считал, убережет его от неприятностей и карцера. Но какой?

Я собирался было открыть досье Джейкобса и выяснить это, но не смог заставить себя. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось изучать что-либо об этом человеке, особенно после того, что я только что увидел. Я сказал себе, что займусь этим позже.

Вместо этого я подошел к своему рундуку и вытащил одну из припрятанных там бутылок. Был еще только ранний полдень, но теперь появились новые вещи, которые мне нужно было забыть.