Худший из миров

Глава 8. Смертельное оружие

Если бы желание убить и возможность убить всегда совпадали, кто из нас избежал бы виселицы?

Марк Твен

— Н-но! Н-но! — подгоняли своих лошадей Дицуда и Рисхарт, пытаясь оторваться от преследовавшей их дюжины всадников.

У Дицуды не было ни малейших сомнений, что его спутник может играючи расправиться с чужеземными воинами, но Рисхарт Сидсус не желал проливать кровь понапрасну. До Древа Незнания оставалось всего несколько километров, оноишры считали землю вокруг дерева священной — если удастся добраться до цели раньше погони, то двух путников оставят в покое. А потому инквизитор и антипророк гнали во весь опор лошадей, желая отделаться не кровью, но потом.

Ветер свистел в ушах прижавшегося к шее коня юноши, он почти не оглядывался, полностью сосредоточившись на дороге. Такой прекрасной, твёрдой дороге…

Вдруг до Дицуды дошло, что именно здесь не так. Дорога, ещё секунду назад раскисшая от постоянных дождей, выравнивалась и твердела прямо под копытами убегающих всадников. Сразу за ними вновь наступала распутица, существенно замедлявшая оноишров. Очень необычная магия. Рисхарт Сидсус каким-то образом уплотнял реальность в противоположность психикам, её разрывавшим. Дицуда невольно улыбнулся: так оноишрам их ни за что не догнать.

Вот только захватчики тоже были не лыком шиты, среди них находился один живорез. Длинные ногти колдуна провели по крупу его же коня, смазывая корявые пальцы кровью. Прямо на скаку живорез вытянул вперёд руку, обвёл ей вокруг удалявшихся всадников. Прошипел нечто жуткое на древнем наречии, после чего хладнокровно перерезал горло собственной лошади.

К такому повороту событий никто готов не был. Споткнувшись, скакун живореза упал, выбросив бессердечного хозяина прямо под ноги скачущим следом товарищам. Мага крови не особенно волновало сохранение собственной жизни, так же как не беспокоило здравие колдуна его спутников, которые даже не думали останавливаться. Перепрыгивая через тело сжавшегося в комок живореза и радостно улюлюкая, воины-оноишры устремились к двум почти оторвавшимся от них путникам. Отчаянный манёвр чёрного колдуна оказался успешным: магия крови поразила ничего не подозревавшие цели.

Дицуда вылетел из седла, пролетел несколько метров и покатился из-за инерции по начинающей вновь превращаться в слякоть земле. Не самое приятное, но относительно удачное приземление. Через полминуты юноша сумел встать на карачки, отплёвываясь от попавшей в рот грязи.

Рисхарту Сидсусу повезло меньше. Упавший конь придавил ему ногу — то ли от боли, то ли от удара об землю антипророк лишился сознания. Умирающий скакун испачкавшего-таки своё белоснежное одеяние человека жалобно хрипел, молотя передними копытами по воздуху. Было очевидно, что лошадка больше не встанет.

Юный инквизитор ясно осознавал, что пропал. У него не было ни малейших шансов в одиночку одолеть дюжину несущихся к двум путникам оноишров. До Древа Незнания оставалось всё ещё слишком далеко, чтобы надеяться добежать, бросив Рисхарта. О том, чтобы вытащить антипророка из-под туши испускающего дух коня, речи тоже не шло. Не было даже времени, чтобы просто попытаться вернуть могучего колдуна-пророка в сознание.

Свистящие и орущие налётчики были уже совсем близко. Почти ничего не видящий от ужаса взгляд Дицуды сам собою упал на оторвавшиеся от Рисхарта ножны. Выдвинутый их них странный меч-плеть мгновенно овладел вниманием юноши. Если ему сейчас и может что-то помочь, то только лишь чудо. А что есть сей меч, если не отрицание всех законов природы?

Больше не сомневаясь и не думая ни о чём, Дицуда Искарод нагнулся и выхватил… нечто. Не меч, не плеть, а какой-то извивающийся, словно змея, жидкий металл. На мгновение страх Дицуды перед богохульным предметом едва не пересилил инстинкт самосохранения, он чуть не отбросил от себя эту мерзость. Но затем взгляд юноши упал на несущегося прямо на него темнокожего всадника, вопящего нечто нечленораздельное, подобно дикой обезьяне из джунглей. Дицуда понял, что терять ему нечего.

Инквизитор даже не заметил, что произошло в следующий миг: он просто махнул мечом-плетью навстречу налётчику, инстинктивно желая отразить нацеленный в его голову удар сабли. Однако в результате не просто отбил, а рассёк и вражеское оружие, и всадника, и коня почти надвое. Разрубленные туши человека и животного плюхнулись за его спиной на грязную землю.

Дицуда почувствовал, что от него требуется. Не думать, ничего не анализировать, а просто действовать, просто верить. Размахивая наотмашь загадочным мечом-змеёй-плетью, он бросился вперёд на врагов, превращая ещё секунду назад живых существ в мясо.

Как и Дицуда, оноишры совершенно не понимали, что происходит. Они неслись вперёд, чтобы нанизать на копья или разрубить тщедушного юношу, но вместо этого один за другим умирали.

При ударах странным мечом не было заметно даже брызг крови: не разрубленные, а именно рассечённые острейшей и тончайшей бритвой тела вдруг разваливались на части, устилая собой пустынную дорогу в забытом Господом захолустье. Кровь начинала брызгать фонтаном с небольшим опозданием, когда разбросанные на земле разные части тела «понимали», что больше друг с другом не связаны.

Всего через минуту Дицуда Искарод одиноко стоял посреди мешанины из мяса, костей и оказавшейся абсолютно бесполезной брони. Верхняя часть его одежды даже не была испачкана кровью, в то время как нижняя буквально утопала в смешавшейся с грязью и дождевой водой красной жидкости.

— Нечестивец! Богохульник! Святотатец! — последний из оноишров оказался всё ещё жив. Указывая на Дицуду кривым указательным пальцем, к юноше брёл каким-то образом уцелевший при падении с коня живорез. — Мерзавец! Нечистая сила!

Хромая на обе ноги, чёрный колдун медленно приближался к застывшему от изумления юноше. Сквозь гнилые зубы живореза исторгались проклятия:

— Твоя сила не от Господа, а от демонов! Твоя магия — скверна, твоя душа проклята!

От абсурдности ситуации Дицуда начал приходить в себя. Маг крови называет нечестивцем его? Дицуду?! Гилика, с малых лет служившего Господу?

— Ты-ы-ы-ы-ы!!! — живорез резанул ногтями правой руки по своему левому запястью, обмакивая пальцы собственной кровью. — Ты умрёшь вместе со мной, нечестивец! Я приношу в жертву себя, слышишь?! Ты такая же тварь, как я. Нет, ты много хуже! Вместе мы отправимся в Пекло!

Маг крови обвёл фигуру Дицуды своим красным пальцем. Затем задрал подбородок, явно намереваясь собственноручно перерезать себе горло.

На Дицуду вдруг снизошло необычайное спокойствие. Он знал, что действительно может умереть, если живорез завершит ритуал. Но ещё яснее инквизитор ощущал, что нужно сделать.

Не колеблясь более ни секунды, Дицуда швырнул меч-плеть в подносившего пальцы к горлу живореза. Если инквизитор не даст колдуну покончить с жизнью собственноручно, а прикончит ублюдка своей праведной рукой, то ничего страшного не случится. На земле останется лежать одним телом больше, стервятникам добавится немного мяса на ужин, и всё. Дицуда верил, что его путь не окончен, что он пойдёт дальше. А вот живорез сегодня действительно окажется в Пекле.

Дицуда искренне верил, а потому больше не удивлялся, когда на дорогу упало ещё одно рассечённое надвое существо.

Именно существо, называть живореза человеком инквизитору не хотелось. Ведь быть человеком — означает проявлять к своим ближним хоть немного эмпатии, а маги крови относились к роду людскому хуже, чем к скоту. Они веками резали людей самыми жестокими и изощрёнными способами, а потому заслужили к себе сугубо негативное отношение.

Дицуда даже не глянул на рассечённое почти ровнёхонько на две половинки существо, подняв с земли чудесный меч-плеть и отправившись вызволять придавленного лошадью Рисхарта.

Подаёт себя как адепт ненасилия… А сам носит самый смертоносный на свете предмет! Не человек, а сплошные противоречия.