Хранитель. Первая война (СИ)

Глава шестая

Этиль Арад влек и отталкивал одновременно. Переплетения улиц и улочек сплетались в одну сплошную паутину, башни сверкали золотом и серебром, ослепляя красотой и тут же, среди белых стен, на Тиру навалилась тоска. Кусочек сердца рвался домой, куда дорога была заказана, другая же его часть вдруг взвыла. Чужие стены о чем-то напоминали, о чем-то давно забытом. Эта память всплывала из крови, из глубин сознания.

В этом забвении, Тира, незаметно для себя, побрела по улице, по пологим ступеням. Ее глаза смотрели куда-то вглубь себя, не видя перед собой ничего. Препятствие возникло внезапно. Ее нога встала на что-то твердое, что вывернулось из-под нее с шипением, едва не опрокинув Тиру на цветную брусчатку. Вынырнув из своих мыслей, она увидела перед собой арта.

Шипя от боли, он потирал хвост. В ту же минуту, перед Тирой выросла могучая фигура, в полголовы выше нее.

— Видно, твое зрение дальше носа не простирается, черноволосая? — с презрением выплюнул слова арт.

— Бой! Вызови ее на бой! — выкрикнул неизвестно откуда взявшийся низкорослый парень.

— Нет! Она же проклятая… — тихо проговорили со стороны.

Парень, говоривший о бое, едва доставал Тире до плеча. Его черный балахон говорил о принадлежности к Темному Ордену. Размахивая тонкими руками, он так и запрыгал вокруг арта и девушки.

— Бой! Бой за оскорбление!

— Чего это там, друг? — из-за спины арта вынырнул еще один парень.

Этот был коренастый и рыжий, будто солнцем поцелованный. Встав рядом с артом, он с вызовом глянул на Тиру и только тут она поняла, во что ввязалась. На лестнице сидело много учеников из разных Орденов, кто-то просто болтал с друзьями, а кто-то занимался чтением. Услышав слово «бой», все они разом побросали свои занятия, и уставились на Тиру.

— Поединок, так поединок! Чего медлить?! — снова воскликнул парень в черном балахоне. — За поруганную честь хвоста арта!

Толпа разразилась смехом. Однако встретив взгляд самого арта, все приутихли. Хотя нашлись и другие.

— Она же девушка!

— Вот именно… Черноволосая! Ведьма!

— Проклятая и хвостатый сейчас сойдутся! Вот бой то будет! — прыснули рядом.

Едва Тира успела опомниться, как ее и арта уже заключили в круг толпы.

— Поединок! — потребовали все в один голос.

— Так как? — рыжий обошел Тиру вокруг и остановился рядом со своим другом. — Я…

— Замолкни! — процедил арт сквозь зубы.

Казалось, он был не рад тому, что развернулось вокруг, но кулаки сжал. Тира же стояла спокойно, словно статуя, глядя на сборище жадных и ненавистных глаз.

— За поединок накажут огненным хлыстом! — прошептал арт.

— Хвостатый видно и чести не знает…биться не торопиться то…

Эти слова из толпы подхлестнули его. Нехотя, он занял стойку напротив Тиры.

— До первой крови! — прошипел он. — Ты меня оскорбила, и тут ты маг, а не девушка…

С кончиков его пальцев сорвался зеленоватый огонек. Едва долетев до Тиры, он угас. Толпа тотчас же залилась смехом.

— Это все? — холодно спросила Тира.

— Что за магия у тебя?! — глаза арта расширились от удивления.

Он повторил сложный пасс руками и снова заклинание угасло. Его соперница молча наблюдала за ним.

— Слабак! — послышалось из толпы. — А еще в боевые маги записывался!

— Да она верно ведьма…

— Хватит! — голос рыжего парня оборвал мерзостный шепоток. — Так не пойдет! Тебя обучают скрытой магии!

— Нет, — так же спокойно отозвалась Тира. — Я не маг. И даже иллюзии строить не имею.

— Что?! — толпа зашипела с новой силой. — Ведьма она!

— Черноволосая… — прошипел арт. — Ведьма…

— Я не ведьма! Если ты хочешь сражения, то дерись как воин! — в конце концов, разозлилась Тира. — Я не желала тебя оскорблять и могу принести тебе извинения…

— Нет! — вместо арта выкрикнул его рыжий друг.

— Бой! — взревела толпа, совсем позабыв о возможном наказании.

Арт бросил не добрый взгляд на своего друга. Фыркнув, он пригнулся и вскинул руку, а после оказался в железном плену, спиной к своему врагу, с вывернутым запястьем. Несмотря на свою природную силу, освободиться он не сумел.

— До крови! — выкрикнул кто-то, но Тира отшвырнула арта, оставив его невредимым.

— Я не буду драться! Если кто тут желает увидеть кровь, то увидит только свою собственную! Довольно на этом! — громко проговорила Тира.

Ее взгляд сделался неимоверно тяжелым, от рук пошел сильный жар, который она сама не чувствовала, зато толпа бросилась врассыпную. Камень же под ее ногами сделался мягким как мох.

— Да ты… — рыжий парень шарахнулся от нее к своему другу, пытаясь его поднять, но тот вжался в ступени, словно заговоренный, глядя на плавящийся воздух вокруг силуэта Тиры.

— Ты же… — он задохнулся от собственных слов.

Не дав ему договорить, Тира шагнула к нему, уняв свой жар.

— Если я тебя оскорбила, то прошу прощения, — сказала она. — Я слишком погрузилась в свои мысли и не заметила тебя.

Не обратив внимания на протянутую ему руку, арт медленно поднялся и отступил назад.

— Тебе не место здесь! — выговорил он, отталкивая друга за свою широкую спину. — Тебе и твоему брату. Твоего народа нет на этой земле…

Он развернулся и быстрыми шагами ушел прочь, бесцеремонно таща за собой рыжего парня, который бросал недоуменный взгляд то на арта, то на Тиру.

Прогулка на этом закончилась. Продолжать ее Тире расхотелось, и она вернулась в свое крыло. О поединке видимо никто не рассказал. В здании было тихо. Дверь в кабинет Иллигеаса оказалась закрытой, но Тира все же дернула массивную ручку и увидела своего наставника, стоящего над столом. Перед ним лежала карта, каких она еще не видела. Большой толстый лист отливал янтарем и слегка светился. Линии на карте двигались, вместе с ними перемещались и символы. Завидев Тиру, Иллигеас не спешил прятать карту.

— Подойди, — сказал он.

Приблизившись, Тира прищурила глаза. Карта светилась гораздо ярче, чем казалось издали. На одном листе уместился весь мир, и Иллигеас, играя пальцами, мог перемещать на карте линии по своему желанию.

— Видишь этот континент? — по его мановению, всю карту заполнил один огромный кусок земли.

На Тиру пахнуло суровыми ветрами, несшими запах моря и льда. Карта вздулась темными буграми, на которых поднялись леса. С севера надвинулись льдины, необычные, с зелеными прожилками. Такие же, окружали и сам континент. Берега невиданной земли показались слишком неприветливыми. Их острые скалы походили на звериные клыки, под коркой наледи. Над ними плыли серые тучи, сквозь которые почти не проглядывало солнце.

— Что это за земля такая, безрадостная? — вглядываясь в серую пелену, спросила Тира.

— Северный предел, если карта не ошибается, — ответил наставник, и его пальцы умело разогнали тучи над континентом. — Эта земля самая закрытая, тут стоит Академия.

— Ты мне этого не показывал, — Тира обошла стол с другой стороны. — Почему она такая темная?

— Она хранит много тайн. Люди долго просили угрюмых гномов о разрешении основать там Академию. Раньше, эта земля цвела, но это было давно, — тон Иллигеаса стал грустным, а взгляд нахмурился. — С тех пор многое изменилось

— С приходом нового Архимага? Я слышала о нем. Кроме Темного Ордена, остальные им не довольны, — заметила Тира.

— Тебе пока что рано в это вмешиваться, — наставник торопливо убрал карту, уменьшив ее до размеров лоскута. — Завтра важный день. Тебе следует выспаться, а после целиком углубиться в изучение боевой магии. И…не следует дракону затевать поединки.

— Я прошу прощения, — Тира ничего не сказала об арте и его дружке.

— В твоей комнате тебе приготовлена другая одежда. Я же по-прежнему останусь твоим наставником, — сказал Иллигеас. — А теперь иди спать.

Откланявшись, Тира удалилась в свои покои. Иллигеас же, со вздохом, вновь достал карту и разложил ее на столе. После легкого прикосновения, карта засветилась. Множество ярких огоньков вспыхнуло на ее полотне. Маг положил ладонь на Северный Предел и зашептал заклинание. Он уже чувствовал действие магии и приготовился к переносу через пространство, как вдруг занавеси на окнах странно колыхнулись. Рука соскользнула с карты, оставив неясный след, и Иллигеас успел накрыть ее своим плащом.

Эллардис появилась внезапно и не так мягко, как прежде. Ее магия с треском пронзила воздух, и она с тяжелым вздохом вошла в кабинет. По ее дрожи, Иллигеас легко понял, что сил у нее осталось совсем мало.

— Я, кажется… — он закрыл собой стол, развернувшись к гостье лицом.

— Брось эти правила, — отмахнулась Эллардис.

Ее руки дрожали, а лицо осунулось, и выглядело бледным. Только глаза блестели холодно и хищно.

— Зачем ты пришла? — спросил Иллигеас. — Мы ведь…

— По разные стороны, — договорила та. — Ты все так же упрям. Думаешь, твоя ученица способна пройти Боевое Крыло?

— Возможно, — ответил он.

— Откажись от нее, — Эллардис подошла к нему слишком близко.

Ее глаза горели так, словно хотели пронзить Иллигеаса взглядом. Ее чары были коварны. Она все еще хотела прочесть его мысли, но попытка оказалась намного слабее. Пошатнувшись, Эллардис все же устояла на ногах.

— Зачем же? — сухо спросил маг.

— В моего ученика надо вложить знания. Он силен. Если ты присоединишься… — ее шепот стал сиплым и глухим.

— Нет, — Иллигеас отстранил ее от себя. — Я не играю в твои игры. От своей ученицы я не откажусь.

— Ты знаешь, в Боевом Крыле многое происходит, — ее глаза снова блеснули. — Хотя, вместо этого, ты мог бы отправить девчонку домой, до брата ей все равно далеко…

— Думаешь, ты сможешь ее убить? — открыто спросил Иллигеас, складывая руки на груди.

— Ты слишком смел! — выкрикнула она. — Подумай над предложением. Архимаг слабых не терпит… Твоя ученица слабая, вместе с ней становишься слабым и ты.

— Слабой становишься ты, а не я. Посмотри на себя, — спокойно сказал Иллигеас. — Твой ученик забирает все твои силы. Ты отхватила кусок не по своим зубам.

— Архимаг… Впрочем, тебе не нужно знать об этом! — Эллардис зашипела, как змея, а Иллигеас легонько коснулся ее мыслей.

В сознании мага клубился туман, черный, вперемешку с болью. Она отдавала слишком много, почти все силы. У нее были свои планы, сплетенные из коварства, мести и самолюбия. На миг, Иллигеас увидел и Аргелора, увидел и невольно отшатнулся. Кривая ухмылка исказила лицо Эллардис, и она исчезла.

Человеческое сердце мага затрепетало. Иллигеас нашел силы справиться с этим и вновь отвернулся к карте. Огоньки под его пальцами ожили, но он словно не видел их. Перед его взглядом мелькала другая картина, страшная и неприветливая, втиснутая в этот мир. Со вздохом, он склонил сереброволосую голову. Поход откладывался. Огоньки на карте двигались медленно, стекаясь к окраинам Северного Предела. В бессилии, Иллигеас сжал кулак и закрыл карту. Реальность превзошла его опасения во много раз, только доказательствами он не владел. То, что видел он, другие увидеть еще не могли. Оставалось только ждать, когда окрепнет его ученица, тогда ему поверят.

Мысленно, он все же обратился к ушедшим из этого мира, драконам-создателям, и боль пронзила его с макушки до пят. Брошенный мир отличался еще и глухотой. Иллигеас не мог отсюда дотянуться до сознания Высших. Боль сжала его, подогнув ему колени и он рухнул на пол. Алые капли крови тяжело закапали на камень. Маг ощутил ее запах в своем носу и зажал его ладонью. В этом мире для его магии его телу не хватало крепости. Встать на ноги он не мог, слабость придавила его к полу, а в коридоре меж тем, послышались чьи-то шаги и довольно быстрые. Иллигеас предпринял еще одну попытку, чем окончательно лишил себя сил. Чья-то рука осторожно приоткрыла дверь, и в темном проеме возник Хардарра. Глава Изумрудного Ордена быстро очутился рядом с магом, одной рукой подняв его на ноги и усадив в кресло. Нос арта брезгливо дернулся.

— Не люблю запах крови, — проговорил он, касаясь ладонью его головы.

Сила арта была целительна. Он не использовал заклинания, только дар, данный его народу в далекие времена. Боль отступила быстро. По телу пробежал холодок и Иллигеас со вздохом облегчения выпрямился в кресле. Арт смотрел на него с некоторым сожалением.

— Ты знаешь, что мой дар, позволяет мне читать мысли? — тихо спросил он.

Маг шевельнулся. Его сознание было закрыто, и в этом он был уверен. Его лиловые глаза с сомнением глянули на Хардарру.

— Кровь хранит твои мысли, — сказал тот. — Ты видел темный огонь в чужом сознании, а теперь его увидел и я. Только зря ты молишь драконов. До них не достучаться…

— Ты читаешь мысли по крови? — изумился Иллигеас. — Да…не все тайны мне этот мир показал.

— Твоя магия сильна, но и тут есть сила, — арт, убедившись, что маг чувствует себя лучше, отвернулся к окну и глянул в даль. — Читать по крови легко, образы ярче. Темный огонь, вот значит что…

— Это большая редкость, Хардарра, — проговорил Иллигеас. — Брат и сестра, а такие разные. Я ошибся, когда думал, что в Аргелоре нет магии. Видно, Эллардис ее разбудила.

— Эодар…

— Нет, он не поверит. Это зерно еще слишком глубоко. Эллардис еще сама не поняла, до чего добралась, она не знает о темном огне, только видит его силу, — Иллигеас снова вздохнул.

Арт повернулся к нему. Синие глаза блеснули болью. Маг уже знал, что тот хочет сказать, и мотнул головой.

— Почему же? — спросил Хардарра в ответ на его возражение.

— Убить дракона может только другой дракон, — тихо произнес тот. — Сейчас это уже не возможно. Если бы он был младенцем, тогда да… Сейчас уже поздно.

— Как драконы могли породить такое? А если и твоя ученица станет… — слова арта оборвались на горьком слове.

— Нет, — возразил Иллигеас. — Она сильна, но в ней нет темного огня. И драконы-создатели не виноваты. Пойми, это редкость. Редкость даже в Высшем Мире. Многие эпохи… Темное пламя такая же редкость, как и белое, и никому его не разглядеть, даже мне. Я видел лишь то, что они драконы.

— Скверно это, — тяжело вздохнул арт.

Его седые волосы упали на грудь от шумного вздоха. Ноздри затрепетали. Мысли Хардарры вновь и вновь возвращались к памяти Иллигеаса, а капли, что алели на полу, не давали ему забыть увиденное. Запах заполнил все пространство, и не выдержав, арт испарил их заклинанием. Его тонкий нюх не привечал резких запахов, а воспоминания застилали его голову туманом тревоги. Он поднял взгляд на мага.

— Твоя ученица еще не проявила никаких способностей. Ее брат же, — он покачал головой. — Эллардис его уже многому научила. В Боевом крыле они могут ведь и встретиться. Что умеет Тира?

— У нее есть способности, — ответил Иллигеас.

— Через год состоятся игрища, если не раньше. Там от Архимага уже не скрыться, — сказал глава Ордена.

— Я знаю, — Иллигеас снова развернул карту, которую показывал Тире. — Северный Предел уже не спокоен. Значит, магия Архимага набирает силу.

— До игрищ он из Академии не выйдет, — сказал Хардарра. — У тебя еще есть время, а потом…

— Не торопись, карта еще не потемнела, — сказал Иллигеас. — Время еще есть, надеюсь. А тебе, спасибо за исцеление.

— Не стоит благодарить. Твоя магия очень сильная, интересно, какое же тело у тебя было в высшем Мире? — арт смерил его взглядом.

— Не по виду оно отличается, — с некоторой тоской ответил маг. — Тира и Аргелор, ведь, похожи на людей, а суть у них, другая.

— Гм… — ноздри арта раздулись, словно он задумался о чем то. — Какая же у тебя там магия, если сюда тебя послали, как ученика на задание?

— Обычная для Высшего Мира, — сказал он.

— Гм…. — Хардарра вздохнул. — Пора мне, а тебе следует быть осторожнее. Тут ведь не Высший Мир.

Иллигеас неопределенно кивнул, а когда глава Ордена вышел из кабинета, снова растянул карту. Набросив на плечи плащ, он легонько провел пальцами по пергаменту, смешивая краски. Вокруг него закружились пылинки. Их вихрь поглотил Иллигеаса полностью. Кабинет осветила не яркая серая вспышка, и маг перенесся на много миль от Этиль Арада.

Холодный сон окутал мысли Тиры. Ей снились другие земли, по которым гуляли ветра. В лицо, будто по-настоящему ударил колючий дождь со снегом, и стало совсем холодно. Места были не приветливые. Бурые холмы с елями и запах болот. Себя Тира не видела, только чью-то высокую фигуру в сером плаще.

Кто-то шел, сопротивляясь ветрам, шел по лысому холму к лесу. Дождь его не страшил. Скользя по грязи, он проворно двигался к цели, и скоро скрылся из виду. В ушах зашумело. Теперь ветер явственно бил Тиру по лицу.

Иллигеас в это время шагал по землям Северного Предела. Путешествие далось не легко. Маг чувствовал слабость и чужую силу, чувствовал он и страх, который витал в воздухе. Многое тут изменилось со времени его прошлого визита. Исчезли камни. Напрасно маг искал их во мху и в лесу. Только грязь под его ногами мерзко хлюпала. Иллигеас уходил все глубже в чащу, ища заветный бугорок с рунами. Холод пробирал его до самых костей. Маг кутался в мокрый плащ. В конце концов, он опустился на колени, на опушке леса, на холме, и запустил пальцы в мох. Это было последнее место. Его рука наткнулась на пустоту.

Стряхнув грязь, он обратил лицо к небу, к серым тучам, подставив его под дождь и снег. Вдруг, где-то далеко хрустнула ветка под чьей-то тяжелой поступью, и маг тут же поднялся на ноги.

Тира в это время, лежа в постели, вздрогнула. Ее тело напряглось, как перед броском, руки сжались в кулаки. Она чувствовала опасность. Тот лес, что ей снился, полнился странными тенями, которые сгущались вокруг фигуры Иллигеаса. Они обступали мага со всех сторон, а тот смотрел и не видел их. Тиру охватил жар. Она была с ним во сне, но только как наблюдатель, и сделать ничего не могла. Ее крика об опасности, Иллигеас не слушал. Он стоял еще некоторое время на опушке, а затем побежал. Он не испытывал страха перед смертью. Тира чувствовала нечто другое. Иллигеас не мог умереть, как обычный человек, и не мог потерять свое тело. Он жил для кого-то. Тонкая связь кольнула Тиру в самое сердце. Эта связь была не простой, не такой, как у наставника и ученика. Для Иллигеаса она имела важное значение, слишком важное, чтобы исчезнуть из этого мира.

Тира напряглась. Ее сознание сделалось чистым и острым, как кристалл. Оно резало пространство, резало тот туманный холод, что царил на чужой земле, и Тира ворвалась к Иллигеасу.

Мага окружило сияние, яркое и тонкое. Воздух зазвенел вокруг, задрожал, и липкая темнота, в которой прятался враг, стала отступать. Тени с шипением отползли в лес, и Иллигеас, остановив бег, с размаху упал в колючие заросли. Острые шипы разорвали его рукав, полоснув по коже. Горячая кровь хлынула по его пальцам на землю, и маг невольно охнул от резкой боли. Его колени ударились обо что-то твердое и шершавое. Забыв тут же о боли, Иллигеас принялся соскребать мокрые комочки мха с бугорка. Из-под них показался серый камень с древними письменами, стертыми временем. Маг, не обращая ни на что внимания, очистил камень целиком, и спешно приложил к нему окровавленную руку. Алые капли тут же впитались в камень без следа. Иллигеас надавил на глубокие царапины, выдавив тонкую струйку крови. Письмена пили ее, а потом вспыхнули желтым светом, который сменился ровным свечением. Где-то в глубине земли, на этот зов откликнулась древняя магия, и понесла свою весть на другие земли. Иллигеас прислушался к ней. Мир принял его послание. Дело сделано и теперь следовало убираться отсюда.

Маг оглянулся. Его спасли, но лишь на время. Тени подбирались к нему, и запах крови вызвал из леса кого-то еще. Этих зверей маг не знал, только слышал их утробный низкий рык и голодное урчание.

Зажав раны на руке, Иллигеас собрался с силами. Уйти с этих земель будет намного труднее, чем он думал. Воля Архимага подавляла его силу, и он снова скорчился от боли. Магия Иллигеаса рвалась наружу, а его тело сопротивлялось. Архимаг быстро это учуял, маг почти ощутил, как шевельнулась его громадная тень, и боль сдавила Иллигеаса, сжимая его горло.

Немой крик пробудил Тиру. Ее руки горели огнем, и этот огонь достиг Иллигеаса, освобождая немалую мощь. Земля под ногами мага колыхнулась, жар окатил его волной, и, воспользовавшись этим, он шепнул заклинание. Вихрь перемещения подхватил его, и вынес в Этиль Арад, в его кабинет, ударив о каменный пол всем телом.

Все смешалось. Иллигеас смутно видел, что было вокруг, разглядев только луну, что светила в окно. Он лежал на холодных каменных плитах, и боль медленно покидала его тело. Тяжелые вздохи постепенно обретали ритм обычного дыхания. Наконец, маг поднялся с пола и сделал несколько шагов, чтобы упасть в кресло. Руки дрожали, раны саднили, но Иллигеас довольно улыбнулся. Он сделал то, что хотел. Его услышат. Пусть псы Архимага и уничтожили заветные камни, один он все-таки нашел. Переведя дыхание, Иллигеас подумал о спасшей его магии. Недовольство Архимага он ощущал до сих пор. Добычу вырвали из его лап, и теперь он знал, кто это сделал. Иллигеас шепнул охранное заклинание. На сердце стало холодно. Где-то далеко шевелилась черная тень. Она рыскала, ища след, а некая сила, будто щит, отразила ее магию. Но Иллигеаса это не обрадовало.

Устало вздохнув, он встал и заклинанием высушил свою одежду. Перевязав раны, маг вышел из кабинета и направился к покоям учеников. Там было тихо. Изредка, из-за дверей доносилось мерное посапывание, а некоторые спальни, в силу ночных занятий, были пусты. Иллигеас остановился у двери своей ученицы. От нее исходил жар, странный, который не разжигал огня, однако хорошо ощущался. Чуть приоткрыв дверь, он едва не обжегся. Такую магию он на себе еще не испытывал.

Закрыв дверь, он метнулся в свои покои и достаточно вовремя. Едва он уселся за рабочий стол, попутно сменив дорожный плащ, к нему явилась незваная гостья.

Воздух задрожал мелко и зябко. Чернила выплеснулись на бумаги сами и тут же заледенели. Раздался треск разрываемого пространства, болью вошедший в Иллигеаса, и в комнату ворвалась Эллардис.

Ее кожа светилась синевой, глаза горели недобрым огнем, а одежды стали абсолютно черными. Тонкие пальцы сжались в острые кулаки, и она нависла над Иллигеасом.

— Ты… — ее голос зашипел, и пальцы схватили мага за ворот одежды. — Ты…

Вместо слов, за ее спиной мелькнула черная тень, тут же вобравшаяся в подол ее платья.

— Раздвоила свою суть? — невозмутимо произнес Иллигеас.

— Твоя суть еще мутнее моей! — прошипела Эллардис, и ее пальцы впились в ткань с такой силой, что почти проткнули ее собственную кожу. — Говори, кого ты привел в Этиль Арад?! Отвечай! Кто твоя девчонка?!

Ее рука замахнулась для удара, но в последний момент наткнулась на защиту. Охранный щит обжег Эллардис и та невольно отшатнулась. Иллигеас остался сидеть за столом. Бледное сияние вокруг него тут же погасло.

— Я привел брата и сестру, Эллардис. Аргелор стал твоим учеником, его сестра — моей ученицей, — ответил он. — Не больше, не меньше.

— Ты…что за магия тебя охраняет?! — ее шипение сделалось ледяным. — Что ты замышляешь?!

— Эллардис, твой разум помутился от долгих занятий. Ты слишком предалась тьме, это пагубно для твоего тела, — сказал маг.

— Я предана своему Ордену и Архимагу. А что касается тебя… — она подошла ближе и тень выросла за ее спиной.

Холодные пальцы, превозмогая боль, впились в горло Иллигеасу.

— У тебя не выйдет то, что ты задумала! — прохрипел тот.

— Открой мне разум! — потребовала она и надавила на него, вжимая в кресло. — Из какого мира ты выходец?!

Резкая боль заставила Иллигеаса захрипеть. Сила Эллардис выросла, будто кто-то помогал ей. Маг сопротивлялся, но не мог освободиться. Боль сковала его, и он жадно хватал воздух окровавленным ртом. Его магия, сила Высшего Мира, словно попала под колпак. Силясь вырваться, маг дернулся, и к нему метнулась черная тень. Холод сжал его голову. Тень впилась в него своими когтями, и бездонные глаза нацелились на него, как два кинжала. Его сознание пытались сломать. Оно трещало, и холод медленно вползал в него, добираясь до мыслей. Собрав свою волю, Иллигеас все же применил магию. Его пальцы слегка коснулись груди Эллардис, и ее жизнь тут же покинула ее тело. Зеленый ручеек ее сил стек по руке мага и исчез. Эллардис осела на пол, но тень не отступила. Ее когти полоснули Иллигеаса, и проткнули его плечо. С рук мага сорвался белый огонь. Шар полыхнул на всю комнату, и тень с омерзительным визгом исчезла, оставив на полу след из серого пепла.

Иллигеас зашатался. Кровь хлестала из раны на его плече. От боли стало мутно в голове. С последним усилием, он шагнул к двери, распахнул ее настежь и прохрипел имя верховного мага. Его зов был слаб, силы таяли, и он медленно сполз на порог.

— Эодар… — сорвалось с его губ.

Коридор осветился. Ярко вспыхнула звезда, и перед Иллигеасом появился верховный маг вместе с Хардаррой и Кеордиумом.

— Жив! — на ходу крикнул Эодар.

— Он жив! — донеслось до Иллигеаса, и рука арта сжала его рану.

— Это Эллардис…суть раздвоила… — шептал маг, но его не слушали.

Глава Изумрудного Ордена быстро лечил глубокое ранение, стараясь унять кровь, а Эодар с Кеордиумом прошли в кабинет.

— В мое крыло! — скомандовал верховный маг. — Живо!

По мановению его руки весь беспорядок и следы борьбы исчезли из кабинета Иллигеаса, так же, как и тело Эллардис. Эодар превратил его в пепел и испарил. Что произошло, он уже и так знал.

Едва они очутились в его крыле, туда же перенесся и Эдориус.

— Его нет! — просипел он, пытаясь отдышаться. — Он исчез! Аргелор исчез!

— Моя вина! — Кеордиум сжал свой посох и ударил им об пол.

Темные искры рассыпались во все стороны

— Нет, — спокойно сказал Эодар. — Аргелор теперь принадлежит Архимагу. Твоей вины нет. Хардарра, друг, вылечишь?

— Уже, — арт мягко уложил Иллигеаса на кушетку и его сила разлилась по телу мага. — Тут была задействована черная магия, но…нашего мага охраняли…

— Архимаг пожалует сюда, — вдруг спохватился Кеордиум.

Его пальцы дрогнули и сжались. Свои мысли от Эодара он не таил, и тот отчетливо почувствовал, как ворошились тени и сумерки, еще не попорченные чернью, торопясь спрятаться в лесах.

— Нет…ему нельзя… — хрип дался Иллигеасу с болью, и рука Хардарры торопливо прижала его к кушетке.

— Тебе нельзя разговаривать! — арт, без предупреждения, прожег его рану целительным огнем, и маг затих, но лишь на время.

— Нельзя…она…сестра его, еще не окрепла… — прошептал он. — Это она…она меня защищала. Ее магия сильнее моей.

— Что? — Кеордиум опустился на кушетку рядом с ним, и тут же встал, поймав взгляд Хардарры.

— Прости, но магия сумерек может помешать исцелению, — сказал он, и укрыл Иллигеаса своим плащом.

— Что же это за сила такая? — Кеордиум кивнул арту, и обратился к Эодару. — Что за сила, которая уберегла его от смерти?

— Брат Тиры обратился к тьме, — сказал Эдориус. — Я боюсь за саму Тиру. Если она…

— Нет… — губы Иллигеаса дрожали от боли. — Ее сила другая…

— Лежи тихо! — Хардарра снова надавил ему на плечи.

— Кеордиум, как скоро прибудет Архимаг? — спросил Эодар. — Я не могу его чувствовать.

— Я не знаю, Эодар, правда не знаю! — почти воскликнул тот, и бессильно сел в кресло. — Что-то твориться на севере. Не могу сказать. Только…Иллигеас отправил зов…

Эодар глянул на него, а после положил руку на лоб мага. Иллигеас не сопротивлялся. Верховный маг читал его мысли с его негласного позволения, и узнавал многие вещи, о которых ни один тайный трактат не рассказал бы. Эодар окунулся в них на миг, а знания получил вековые.

— Так вот оно что, — содрогнулся он, и все остальное поблекло перед его глазами.

Темные запретные скрижали Высшего Мира о темном огне, которые когда-то читал Иллигеас, пронеслись перед Эодаром неясным пятном, так же мелькнули и белые. Верховный маг видел драконов, настоящих, в своем облике, под чьими крыльями неслись миры. Познал он и темную сторону. Древнее зло, древнее Высшего Мира витало в тех краях, оно сейчас и сочилось в мир Халдрагара.

— Я умру с вашим миром, если моя ученица не справится, — прошептал Иллигеас.

— Она дракон? — тихо спросил Эодар.

— Да, — маг попытался кивнуть. — Я сообщил народам. Они должны знать и бороться. Пусть знают о драконе.

— Эодар, ему нужен отдых, — проговорил Хардарра.

— Пусть спит, — кивнул тот. — Надеюсь, у нас есть немного времени.

— Архимаг чтит правила, — проговорил Кеордиум. — Все же есть надежда…

— Что не будет войны? — договорил за него Эодар.

Он посмотрел на заснувшего Иллигеаса и нахмурился. Его мысли неслись так же быстро, как молнии, и так же беспорядочно, не желая собираться воедино. Конечно, войны были, но маги в них никогда не участвовали, да и войны больше походили на стычки с дичалыми с дальних болот. Много было Орденов, много учений, и собрать всех воедино на одну войну никогда не получится. Эодар вздохнул.

— Глупая надежда, Кеордиум. Ты, хоть и темный маг, а веришь в чудеса, — глянул он на него.

— Ночь, это не тьма, а я — не чернокнижник. Другие истины знаю, — сказал тот. — Ты что же, хочешь первым развязать войну?

— Нет, мы будем ждать, и наблюдать, — сказал он. — У нас нет единства, а без этого у нас нет и сил.

Он в последний раз бросил взгляд на Иллигеаса, и растворился.