Хранитель. Первая война (СИ)

Глава четырнадцатая

Прошло уже немало времени после приказа Аргелора, и теперь его тяжелые шаги раздавались в главном зале. Он шел к балкону. В открытые окна ему навстречу летел холодный и колкий снег. Не долетая до дракона, он таял. Распахнув створки еще шире, Аргелор вышел на балкон, и с наслаждением вдохнул ледяной воздух, выпустив затем целое облако пара.

Его взору открывалась картина грубой стройки, причем очень масштабной. Там внизу, на мерзлой земле работали тритрагдорские маги и неповоротливые каменные тролли. Последние, на своих плечах переносили черные глыбы камня. Маги руководили ими, правда не слишком охотно. Крепость вокруг Академии росла. Башни и части стен иногда вырастали за ночь, вдали уже виднелись массивные ворота. Аргелор был доволен, в отличие от Архимага. Тот только покачал головой.

— Ты строишь пустоту, — сказал он, и вздрогнул, когда дракон к нему обернулся.

Его глаза зло блестели.

— Разве я просил совета? — вены на его огромных руках вздулись, и Архимаг отступил.

Он встал в тени, глядя на Аргелора, а тот любовался строящейся крепостью. Кроме того, его интересовала еще одна вещь. В стенах Академии несколько магов умельцев колдовали над его армией, применяя знания Архимага. Вдоволь насмотревшись на строительство, он грубо схватил Архимага, и поволок его за собой на нижний этаж.

Там, за каменными дверями и творилось все действо. Маги работали в беспорядке. На полу валялись желтые пергаменты и книги, записи, перечеркнутые быстрой рукой, и на всем этом лежал налет черного порошка. Умельцы сновали среди всего этого и между каменными постаментами, на которых высились неясные холодные фигуры. Они еще только обретали очертания, но в их руках уже поблескивало оружие, такое, как хотел Аргелор.

Архимаг глядел на все это с брезгливостью. Неживые статуи не вызывали в нем ни гордости, ни радости.

— Не нравится? — встряхнул его черный дракон.

— Это все фальш, — безразлично ответил тот. — Разве есть тут сила? Нет. Настоящий дракон творит, а ты, Аргелор, не владеешь силой творить что либо. Ты строишь по чертежам и книгам, а в этом нет силы.

Удар обрушился на Архимага, как скала. Аргелор выхватил меч у призрачной фигуры воина, и стремительно занес его над головой старого дракона. В последний миг тот обратился тенью, и меч, пройдя сквозь него, рассек каменный пол. Архимаг молча встал, и криво ухмыльнулся.

— Мои воины будут лучшими, ровно настолько, насколько мне нужно, — Аргелор вытянул руку, послав в фигуры струю темного огня. — Говоришь, я творить не умею?

Под его огнем фигуры будто бы обрели плоть и затвердели. Они наливались силой, и в конце концов превратились в воинов. Теперь на постаментах высились воители, без жалости и без уязвимых мест. Их доспехи скрывались под черной одеждой, а руки в латных перчатках сжимали страшные мечи. Оружие блестело, и было таким черным, что в нем могла бы утонуть сама ночь.

Маги спешно отступили назад, а Аргелор, не торопясь, обошел вокруг постаментов.

— Хороши… — процедил он и обратился к Архимагу. — Что теперь скажешь?

— Тоже самое, — бросил тот.

— Гм… — из ноздрей Аргелора заклубилась тонкая струйка дыма.

— Их оружие может рассечь кожу дракона, — дрожащим голосом проговорил один из магов, пряча грязные ладони в широких рукавах своего одеяния.

— На меньшее я и не рассчитывал, — Аргелор бросил последний взгляд на воинов, и дал команду сойти им с постаментов.

— Это лучшие воины… — услужливо залебезил молодой маг. — Они первые и самые сильные.

— Это хорошо, — кивнул черный дракон.

— Какой будет приказ? — спросил тот же маг, склонив голову перед Аргелором.

— Ты сделал все, как я просил?

— Да, — с готовностью кивнул тот. — Сестра черного дракона…

Его голос резко оборвался, увидев взгляд Аргелора.

— Пусти их по следу, — сказал он. — Остальных отошлете к землям артов. Лесной дух должен знать мою силу.

— Чтобы заполучить сердце своей сестры, ты должен драться сам! — не выдержал Архимаг и перешел на хриплый крик. — Ты нарушаешь древние правила! Драконы так не поступают!

— Это пережиток прошлого, не более, — ответил Аргелор. — Я не гонюсь за ее сердцем. Я уже говорил, что у меня другие планы. Сердце может быть только дополнением этих планов.

Архимаг только нахмурился. Он молча смотрел, как новоиспеченные воины покидают Академию.

— Ее сердце твоим не будет, — вдруг сказал он. — Твои планы хороши, признаться, я не оценил их, пока глубже не узнал о них. Только ты упускаешь одну важную деталь, которую и я упустил.

Когда Аргелор схватил его за горло, тот даже не сопротивлялся. В его глазах что-то таилось, и дракон это заметил.

— Что ты знаешь? Говори! — потребовал он.

— Ты сам все знаешь! — прохрипел Архимаг.

— Ты пыльное старье, которое давно пора вышвырнуть на задворки всех миров! — Аргелор сжал зубы.

— Делай, что хочешь…

— Что же, есть еще охотники за сердцем белого дракона? — его глаза блеснули.

— Есть…

— Кто?

— Эльфы, только ты их не победишь и не купишь! — Архимаг наконец вырвался из его рук, и потер горло.

— Чушь!

— Как знаешь, сердце ведь могучий артефакт…

— Говори! — Аргелор снова тряхнул его.

— Мне нечего тебе сказать, — ответил тот. — Эльфы существуют вне этого времени и мира.

— У всех есть слабые места! И у них тоже! — сказала Аргелор.

— Есть, — согласился Архимаг.

— Какое их слабое место?

— Я не знаю, — честно признался он.

— Лжешь!

— Мне, правда, нечего тебе поведать, — сказал Архимаг. — Ищи сам, если сможешь ступить на земли Высших эльфов. В твоих планах я тебе не помощник.

Аргелор ушел крайне разозленный. В своем зале он ударил кулаком о стол, и карта, будто боясь его гнева, всплыла и задрожала. На ней светился купол, которого черный дракон не смог достигнуть. В ярости он издал рев, от которого дрогнули крепостные стены.

Гидрал Тиры встал, как вкопанный. Сама драконица к чему-то прислушивалась. Тандрия, не сумев унять быстрого бега своего зверя, едва не налетела на нее.

— Что такое?

— Тсс! — Тира стащила ее с седла и прижала палец к губам. — Где же твой нюх? Слух?

— Тут тихо! Хотя… — тело Тандрии напряглось, и она вся сжалась. — Псы Архимага сменились на новых… Плохо дело!

Она подскочила, как ужаленная.

— Мы ведь едем навстречу им! От битвы не увернуться, — сказала Тира.

— Можно и увернуться, — с уверенностью заявила Тандрия. — Я ведь с лесом едина. Деревья подскажут путь, а звери нас унесут.

— Слеза дракона стала холоднее, — Тира коснулась заветного фиала.

— Ничего, они лишь отвечают на магию, — охотница быстро запрыгнула в седло.

— Мне это не нравится, — Тира не торопилась ехать.

Она жадно ловила воздух, и чуяла больше, чем Тандрия. Бросив зверя, она рискнула обратиться драконом. Тело послушно взмыло к небу, распугав гидралов. Управляя своей силой, Тира сделалась невидимой, только крылья шуршали на ветру. Оставшаяся внизу охотница быстро вскинула лук, целясь в темноту. Ей стало не по себе. Зверь под ней храпел, а над ее головой реял дракон.

Наверху холодный ветер обдувал Тиру, и она устремилась на север. Под ней быстро пронесся лес, а затем она нырнула в ледяную гущу. Это сила Аргелора сгустилась в воздухе. Не обращая внимания, Тира летела, пока хватало сил, пока ее взгляд не заметил страшные тени. На этом ее мощь иссякла, и сопротивление магии отбросило ее назад. Тира приземлилась прямо перед носом Тандрии.

— Они очень сильные и их много! — выдохнула она.

— От этого не легче… — эльфийка опустила лук, и, закрыв глаза, что-то зашептала.

— Что ты делаешь? — спросила ее драконица.

— Кровь чую, — сказала та. — Битву и много смертей…

— О чем ты?

— Новые псы будут резать народы, — вдруг ответила та. — Лес нашептал. На их пути земли артов…

— Как далеко отсюда? — Тира вскочила в седло, но охотница схватила ее за руку.

— За Седыми Горами! Мы не успеем! А если и успеем, то умрем, — она с силой дернула ее. — Туда не пробиться!

— Лесной дух! Он же может быть там! — Тира оглянулась на лесную чащу.

— Он уже знает! Но нам надо помнить о себе!

— Это…

— Да, воины так не поступают, но у тебя нет оружия, так что можешь не считать себя воином. Мы не успеем туда, Тира, — она резко послала гидрала размашистыми прыжками вперед.

Тире оставалось только следовать за ней. После обращения в дракона, она чувствовала слабость. Слова эльфийки больно ударили ее, и рука снова сама сползла к фиалу. Чувствуя холод слезы, Тира стала думать об оружии. Кровь, о которой говорила Тандрия, она уже ощущала и легче от этого не становилось.

Не замечая ничего, она подгоняла гидрала, и тот все ускорял свой бег, оставив позади даже эльфийку. Тира летела на его спине сквозь лес, будто хотела успеть раньше псов своего братца, хоть и понимала, что это не возможно. В этой бешенной скачке она совсем не слышала голоса Тандрии, и только удар в спину заставил ее обернуться.

— Стой! — охотница, наконец, догнала ее.

Тира увидела ее перекошенное лицо, а после и по сторонам глянула. Лес словно бы не тот был, и запах стоял затхлый. Она даже не знала, сколько миль они успели проскакать.

— Болото… — драконица попятилась на своем звере.

— Ты…! — Тандрия захрипела от ярости и замахнулась на нее луком. — По твоей вине мы пропустили пограничье! Понимаешь меня?! Аргх…

Она ударила луком по вонючей жиже, что была под ногами. Гидралы недовольно вертелись на месте, с хлюпаньем вытаскивая лапы из болотной грязи.

— Тандрия…прости, мысли…

— Ты…ты…энад…! — выкрикнула та ругательство на своем языке.

— Тут болото не опасное…выберемся, — Тира скользнула с седла, и по колено ушла в грязь.

Холодная жижа тут же захлюпала, заурчала, пахнув ей в лицо смрадом. Схватив гидрала за шею, она потащила его к сухому месту.

— Не опасное? Я не знаю, где мы! — скрипела зубами Тандрия. — Я не знаю, куда нас занесло!

Ее силы хватило, чтобы вытащить зверя из топи, в которой он увяз по самое брюхо. В грязи, мокрые, они уселись на маленьком островке. Эльфийка продолжала бормотать ругательства, а Тира принялась оглядываться.

— Отец учил меня ходить по топям, — сказала она.

— А кто по ним ходить не умеет? — Тандрия зашипела. — Разве в этом опасность? Тут в другом дело! Это чужая земля! На болотах селятся дичалые! Без нравов, без чести… Скорее всего они на стороне твоего брата!

— Я не слышала о таких, — Тира смутилась.

— О них никто не слышал! Но они есть, — Тандрия быстро прошлась по своему поясу с кинжалами. — Уже темно, они ночью охотятся.

— Пусть охотятся, мне их железо не страшно, вряд ли оно у них истинное, — Тира взяла своего зверя за ремень седла и стала пробираться в глубь топи.

Болото забулькало громко и ненасытно. На полушаге драконица остановилась. Потянуло густым смрадом. Топь обманула ее предположение. Тут таилась опасность и не малая.

Фигуры исчезли со стола Аргелора неожиданно, зато появились в другом месте. Черный дракон улыбнулся. Под его крылом были не только тритрагдорские маги. В этом мире на удивление себе и Архимагу, он сумел отыскать много тех, чья душа оказалась темна. Они жаждали земель и власти, и Аргелор их им и пообещал. Мелкие куски суши, на которых те развешивали черепа своих врагов, для него значения не имели. Среди тумана, на карте появилась еще одна фигура, и Аргелор тут же вспомнил боль в ребрах.

Лесной дух имел силу, но и Аргелор оставил свой след на его груди.

— Его нельзя убить, — прошептал голос за его плечом. — Возможно, я уже напоминал тебе об этом.

— Я знаю, — раздраженно бросил Аргелор. — Но боль причинить могу, и хватит уже о правилах игры.

— Как хочешь…но, — Архимаг замолчал.

Его тень холодила плечо дракона, и тот дернул им.

— Что еще? — недовольно спросил он.

— Ты боишься настоящей схватки, Аргелор, — произнес Архимаг. — Боишься сойтись с белым драконом в честном бою. Впрочем, как и я…

— Гм…нет, ты не угадал, — оборвал его дракон. — Тебе напомнить мою силу?

— Не стоит, — тень скользнула сквозь его пальцы.

— У меня есть дела важнее.

— Тебе виднее, — туманно произнес Архимаг.

— Зачем мне бегать за тем, кого могут убить другие? А если и не убьют, то драконица сама ко мне придет, за той честной битвой, которой ты так боишься, — сказал Аргелор. — Я не хочу тратить на это время. Это мелочь. Ты всегда думаешь мелочными мыслишками, упуская самое большое. Что если я куплю Высших эльфов за твое сердце? Ведь им это нужно? Как видишь, я тоже слышу ветер.

— Не купишь, — устало ухмыльнулся Архимаг. — В моем сердце нет силы. Никакой. Оно старо, Аргелор.

Его глаза усмехались, но черный дракон сдержался.

— Тогда займись делом! Я не давал тебе приказа покидать башню! — скомандовал он, и повернулся к своему столу.

Ситуация там, интересовала его больше. Карту с Тирой он расширил, болота расстелились перед ним, правда в той светящейся точке, что блуждала по ним, он не видел врага. Уняв позабытое чувство, он уверился в своей силе и взмахнул пальцем. Карта исчезла. Аргелор оперся руками о стол и глубоко задумался.

Болота вокруг дышали смрадом. Жижа хлюпала под ногами и лапами гидралов. Тандрия, вся недовольная, ворчала себе под нос, и с ножом в руке медленно шагала за Тирой. Из топи проступали старые коряги, которых во тьме можно было принять за зверей.

— Ты знаешь, куда мы идем? — сквозь зубы спросила эльфийка. — Плохое это болото…

— Впереди суша есть, — ответила Тира. — Я чую…

Они брели уже по пояс в жиже, наугад, где каждый шаг мог стать последним. Все же драконицу вело чутье, а Тандрия, взывая ко всем известным духам, ступала след в след. Труднее было с гидралами. Их пришлось тащить за собой.

— Нас слишком хорошо слышно, — прошептала охотница.

— Сейчас, дойдем…

Под ногой Тиры наконец очутилась твердая почва. Вдвоем, они выползли на очередной островок и упали в изнеможении. Гидралы, и те улеглись подле них, уже не обращая внимания на грязь, что прилипла к их брюхам.

Тяжело дыша, Тандрия, уже не скрывая своей усталости, откинулась на спину. Над ней, вместо звездного неба висели тучи, а до ушей донесся отголосок грома. Вскоре на ее лицо упали первые капли дождя. Они становились все более частыми и тяжелыми, пока не превратились в настоящий ливень. По лицу и одежде эльфийки потекли грязные ручейки. Смахнув их, она встала. Ее взгляд сейчас говорил лучше всех слов. Тира только руками развела, и тут снова что-то ухнуло.

— Это они… — Тандрия замерла, как перед прыжком.

— Кто это, они? — спросила драконица.

— Дичалые…больше их никак не назовешь… — она пригнулась, и приготовила нож для метания. — Ты можешь взлететь?

— Нет, тут магия Аргелора повсюду, — ответила та.

Гидрал возле Тиры утробно заурчал и оскалился. С его клыков закапала слюна, ноздри раздулись. Тира еще не видела зверей такими.

— Тсс! — зашипела на них драконица.

— Готовь свои силы… — проговорила Тандрия и достала второй кинжал из ножен.

На ливень они обе не обращали внимания. Потоки воды хлестали по ним, смывая болотную грязь. Отбросив мокрые пряди волос с лица, Тира уставилась в темноту. Готовить ей было нечего, кроме своих рук. В них сейчас горел жар. Выбрав позу удобную для боя, она приготовилась к атаке.

— Есть еще время убежать? — спросила она у Тандрии.

— Только если ты знаешь местные тропы. А мне думается, ты их не знаешь, как и я! — процедила та. — И зверей и себя погубим…

Вновь ухнуло, уже ближе, и раздался вой, от которого кровь в жилах застыла. Этот вой не походил на волчий. Он был гораздо страшнее и дышал злобой. Волчью песню Тира знала, а эту нет. Страх от воя не давал стоять на месте. Усилием воли, Тира заставила себя не бежать.

— Они заходят с двух сторон, — сообщила охотница. — Твой братец наслал…

— Я слышу, — отозвалась Тира.

Жар в руках стал невыносимым, и они вспыхнули. С пальцев сорвался белый огонек и ослепил темноту. Его лучи пронзили пелену дождя и высветили темные зловещие фигуры. Они напоминали Аргелора, такие же мощные и высокие, только одетые в грубые шкуры. От них пахло кровью и металлом, причем ржавым. Они не умели ковать настоящее оружие, а то, что было у них в руках, вызвало у Тиры улыбку. Она сжала кулаки и услышала, как просвистел кинжал. Тандрия не ждала, пока дичалые нападут первыми. Раздался хрип, и одна из фигур тяжело бухнулась в грязь.

Издав громкий клич, охотница бросилась в самую гущу. Тира почти ощутила, как ржавый металл полоснул ее кожу, разодрав плечо до кости. Снова магия ударила сама, Тира лишь подумала об этом. Белый яркий свет, ударился в толпу дичалых, и драконица бросилась сама. На нее обрушился шквал тупых ударов. О ее кожу разбивался металл. Он разлетался в пыль, а Тира била руками и магией. Где-то за ее спиной, в бой кинулись и гидралы. Лязгнули зубы. Резкий запах крови ударил в нос драконице, и магия вспыхнула сильнее. В ее свете, Тира увидела лица, искаженные яростью. Одетые в шкуры, дичалые бились грязно и жестоко. На мелкие раны они даже внимания не обращали. Земля под их ногами очень скоро окрасилась кровью, и не только их собственной. Тандрия дралась, не смотря на глубокую рану, щедро раздавая точные удары. Толпа взяла их в кольцо, и каждый стремился убить. Зазубренные мечи и топоры натыкались на драконицу, а та металась из стороны в сторону. Стремясь защитить Тандрию. Ее магия брызгала беспорядочными струями, а единого потока все не получалось.

— Тира! — охотница завопила так истошно, что та невольно повернулась к ней и увидела перед собой главаря дичалых.

Огромный кулак раскроил ей губу о ее же собственные зубы. Своя кровь оказалась железной на вкус, сделав рот вязким. Звуки вокруг заглушились, но Тира не упала. Она отбила второй удар дичалого и повалила его на спину. Внезапно ее горло чем то сдавили. С хрипом драконица дернулась. Воздуха не хватало. Все застлал туман, в котором Тандрия еще силилась отбиться. Ловя воздух ртом, Тира увидела, как эльфийка упала. Удар в спину добил ее, и дичалые тут же спутали бесчувственное тело жесткими веревками. Главарь встал на него с изъеденным ржавчиной мечом в руке и издал победный клич. Из последних сил Тира рванулась к нему. Меч главаря ударился о ее шею, надеясь снести голову, и рассыпался пылью. Своей головой драконица сбила дичалого с ног, а после и сама упала. Пропитанная кровью земля залепила ей лицо. Веревка душила ее горло, стирая кожу. Только боли Тира не чувствовала. Руки порвали грубые путы и впились в вожака. Новый удар сзади заставил ее затихнуть. Перед этим, с ее губ сорвался хриплый крик, вынудивший гидралов скрыться.

Последнее, что помнила Тира, это жижа, по которой волокли и стоны охотницы. Из-под полуприкрытых век, драконица как во сне, видела ее и кровавый след, который тянулся за ней. Тандрию волокли за волосы, драконицу тащили за многочисленные путы, наброшенные на нее, как попало. Уцепившись за последний лучик сознания, Тира сделала последнее, что могла.

В глазах дичалых застыл ужас, в их разинутых ртах замер крик. Громадный дракон, что поднялся над ними, увидел в их сердцах только тьму и ненависть, а еще бесчисленные смерти других народов. Огонь вырвался сам. Белое пламя истинного света. Оно разорвало пространство, на миг, превратив ночь в яркий день, и все исчезло. Осталась только Тандрия, которую дракон накрыл своим крылом, защищая от смертоносной магии.

В этот миг стол Аргелора раскололся на мелкие части и разлетелся по всему залу. Его карта пропала, а докатившаяся до него волна магии, едва не сбила черного дракона с ног.

После этой магии, Тира упала в изнеможении. Ее трясло от внезапно навалившегося липкого холода, и она прижала к себе Тандрию. Припав ухом к ее груди, драконица уловила слабое сердцебиение, и принялась зажимать громадную рану на ее плече. Сил осталось совсем мало. В глазах Тиры все плыло. Кое-как подняв тяжелую эльфику на руки, она побрела подальше от поля брани. Скорее всего, за ними будет погоня, и следует убраться как можно дальше, что она и сделала.

Уже на сером рассвете, Тира позволила себе тихим звуком позвать гидралов. Грязные, те явились на ее зов удивительно быстро. От них пахло болотной тиной. Взгромоздив Тандрию на одного из них, сама Тира безвольно повисла на другом и провалилась в сон.

Далеко от них, на белом эльфийском скакуне, Иллигеас уже долгое время ехал молча, изредка поглядывая на свою спутницу.

— Желаю остановиться вон у той реки, — холодно изрекла она, чем отвлекла его от дум.

Маг так же молчаливо развернул коня туда, где за деревьями шумел мощный ледяной поток. Его взгляд, в который раз, упал на меч, что эльфийка держала за спиной. Сойдя со своего скакуна, высокородная дева изящно наклонилась к воде. Ее волосы упали в реку отяжелевшими прядями, и она с наслаждением умыла уставшее лицо, и посмотрела на Иллигеаса.

— Ты, разве не устал? — спросила она.

— Нет, — ответил тот, и отвернулся, чтобы поглядеть на горизонт.

— Нам незачем торопиться, — Эларор поправила свои кудри, и встала лицом к солнцу. — Ты долго будешь смотреть на мой меч, Иллигеас?

Маг, не подав виду, развернул коня, и, не дожидаясь спутницу, тронулся дальше в путь. До его слуха донеслось, как та резво вскочила в седло.

— Твой меч хорошо скован, — наконец сказал он. — Тонкая работа. Я прежде такой не видела.

— Разве? И в своем мире не видел? — она скосила на него глаза.

— Нет, — ответил Иллигеас, и вспомнил свои навыки защиты от чужих посягательств на свои мысли.

Эльфийка была умелой мастерицей. Едва они покинули ее родные края, Эларор тут же изменилась. Кротость, которую она проявляла при отце, мигом исчезла. Рядом с Иллигеасом ехал опытный маг и воин, чем-то напомнивший ему Эллардис. в голосе эльфийки чувствовалась сталь.

— Странно, мой народ живет во многих мирах, — она выгнула спину, посылая коня рысью. — Хотя ты прав, мой меч только один.

— Из какого же металла он скован? — спросил Иллигеас, впрочем, не надеясь на ответ.

— Я не могу раскрыть это, — усмехнулась Эларор. — Потому что сама не знаю.

Она солгала, и маг почувствовал это.

— Вот как…

— Лучше расскажи о своей драконице, — вдруг попросила она.

— Я ничего о ней не знаю, — Иллигеас против своей воли свел белые брови.

— Ты держишь с ней связь? Где она? — Эларор глянула на него уже в открытую, и к ее голосу прибавился странный звук, будто ее меч запел.

Иллигеас навострил уши, но пение уже затихло.

— Нет, я не держу с ней связи, — быстро ответил он.

Эларор молча кивнула, и ее взгляд словно заворожил его. К магу на миг вернулось забвение, и он едва смог его от себя отогнать. Он заметил не только этот. В последние дни, он плохо помнил дорогу, и каждое утро просыпался усталым. Его спутница, напротив, была всегда свежа. Сейчас Иллигеас понимал, что Эллардис в сравнении с ней выглядела невинным ребенком. Эларор владела сильной магией, и потом, она никогда не расставалась со своим мечом. Эльфийка теснила из головы мага Тиру. Теперь в его мыслях, драконица выглядела неуклюжей и слабой.

— Отец говорил, драконы прекрасны, не все конечно… — как бы невзначай сказала Эларор, и снова взглянула на него. — Ты помнишь ее?

Иллигеас напрягся. В памяти всплыл зеленый взгляд и тут же превратился в блеклое пятно. Все же, он смог вспомнить силуэт Тиры.

— Помню, — проговорил маг.

— Гм… — Эларор повела плечами.

Ее золотые кудри играли на ветру и завораживали. Маг все сильнее терял нить своих мыслей. Эльфийка будто играла им. Образ Тиры тонул, уходя все глубже.

— Драконица… — тихо проговорил Иллигеас.

— А что ты помнишь? — спросила Эларор.

— Нам следует подумать о ночлеге, — вместо ответа сказал маг.

Когда пришла ночь, и небо покрылось незнакомыми звездами, Иллигеас открыл глаза, и прислушался к спокойному дыханию своей спутницы. Она спала, и он решился. Тихо встав, он подошел к ней и протянул руку к серебристым ножнам.

Чужая магия больно кольнула его, и ему пришлось преодолевать себя. Едва он коснулся меча, как чары с него спали. К мыслям вернулась четкость, а вместе с ней и Тира.

— Дракон! — невольно вскрикнул он.

Эларор мигом проснулась, и, одним ударом, отбросила Иллигеаса от себя. Он отлетел на несколько шагов, упав на камни, и сквозь тупую боль воззрился на эльфийку. Перед ним стояла настоящая воительница, а не хрупкая дочь эльфийского короля.

— Этот меч может вырезать сердца не только у драконов! — она приставила конец лезвия к его груди, и надавила так, что маг ощутил его неприятный холодок. — Вспомнил свою драконицу? Хорошо. Мне нужно держаться рядом с ней. Ее сердце ценнее, чем сердце ее братца. Так что, ты поведешь меня к ней.

— Твой отец дал слово, поддержать нашу сторону своей армией. Его слово ты нарушить не посмеешь, — уняв дрожь, Иллигеас встал.

Забыв о своем слабом человеческом теле, он применил истинную магию. его холодная ладонь легла на щеку Эларор, и та сжалась от боли, подчиняясь ему.

— Отпусти, я не нарушу слово отца… — захрипела она.

— Хорошо, — маг опустил руку и отвернулся.

На своих губах он ощутил кровь, и поспешил к реке, чтобы ее смыть. Эларор глядела ему в спину с недовольным прищуром. В ее голове кружились свои мысли.