Хранитель истории

Глава 7

Прошло две недели после того, как Элинор похоронили. Эдвард был разбит. Жиллен обещал, что полиция отыщет виновного, однако они заявили, что это было самоубийство, и закрыли дело.

Эдвард не понимал, почему они так поступили. Он был уверен, что Элинор не могла покончить с собой. Ее кто-то убил.

Или… может, он просто хотел найти виновного в ее смерти? Погиб человек — нужно же кого-то в этом обвинить. Должен же за это кто-то ответить!

Когда Гюстав вышел из больницы, им с Эдит приказали заниматься поисками Жана. Они просматривали источники и искали любые упоминания о нем в мировой истории. Эдварду и Жаклин было поручено исправлять изменения в прошлом, но, на удивление, никто больше не рвался перекраивать историю. О Невё и его странных дружках в черных костюмах ничего не было слышно. О рыжем парне, который умудрился сбежать вместе с «Наручником», — тоже.

Эдвард был уверен, что это лишь затишье перед бурей.

Однако он не собирался терять столько свободного времени и воспользовался этим затишьем, чтобы заняться своим собственным расследованием. Эд по-прежнему был уверен, что Жан находится рядом, а после того, как Томас рассказал о вооруженных людях в черном, уверился в этом только сильнее. У них современное вооружение, современные технологии, да и завербованный приспешник (Камиль) тоже современный, значит, они точно прибыли из 2048 года, а следовательно, и Жан должен находиться здесь. Идея отыскать его физиономию на уличных камерах наблюдения была достаточно сложной, особенно если учитывать, что Жан мог быть вовсе и не в Париже. Нужно было обратиться за помощью к более могущественной инстанции.

Не так давно президент Эстель Жаккар учредила «Ибис» — спецподразделение, занимающееся борьбой с политическим терроризмом и направленное на выполнение некоторых секретных заданий. Поимка Жана Лобера вполне могла стать одним из таких секретных заданий «Ибиса». Насколько Эдвард знал, это спецподразделение подчиняется министру внутренних дел Эммануэлю де Ла Сиверру. Но обратиться к этому человеку просто так он, конечно, не мог.

Зато вполне мог обратиться к президенту. Мало кто знал, но Эдвард был с ней лично знаком.

Он познакомился с Эстель Жаккар в 2030 году, когда ей было семнадцать лет. Эдварду было девятнадцать, он учился в университете и перемещался по эпохам только так. Из 2035 в 2030 год было не такое уж и захватывающее путешествие, если честно. Но дальше у него в тот день отчего-то не получилось.

На самом же деле у них была разница в три года, и старше была Эстель. Она родилась в 2013 году, Эдвард же родился в 2016. Но в путешествиях во времени всегда все запутано, поэтому, когда Эдвард познакомился с Эстель, он был старшее ее на два года.

Они повстречались у подножия Триумфальной арки. Эстель была чем-то расстроена и плакала, и Эдвард решил узнать, что с ней случилось. Как оказалось, она направлялась в сторону школы и увидела на улице своего парня, целующимся с какой-то другой девушкой.

Эдвард детально высказался по поводу поступка этого придурка и, поскольку ему все равно было нечего делать, пригласил Эстель в кафе.

В тот день Эстель, самая лучшая ученица и будущий президент страны, благополучно прогуляла школу и провела день с загадочным взрослым парнем. Они гуляли по городу, а когда Париж накрыли сумерки, решили подняться на верхушку Эйфелевой башни. Там они и поцеловались. Точнее… Эстель поцеловала Эдварда, а он ей просто ответил, чтобы не расстраивать. Не то, чтобы она ему не понравилась. Эстель была красива и умна. У нее были прекрасные длинные волосы цвета пшеничного поля, зеленые, как изумруды, глаза и лицо в форме сердечка. Она могла поговорить о политике и об истории и была вполне интересным собеседником. Эдвард видел все ее достоинства, но в романтическом смысле она его просто не привлекла. Поцелуй для него ровным счетом ничего не значил, и Эдвард о нем вскоре благополучно забыл. Зато Эстель, как потом оказалось, придала этому большое значение и даже по-настоящему влюбилась в Эдварда. Узнал он об этом только спустя долгое время, когда она делала карьеру в политике и давала интервью для разных интернет-ресурсов. Конечно, его имени она при этом никогда не называла, но описывала их встречу в таких красках, что не нужно было применять чудеса дедукции, чтобы понять, о ком идет речь. Каково же было его удивление, когда знакомая расстроенная девочка стала стремительно подниматься вверх и через несколько лет заняла пост президента Франции. Гюстав даже иногда шутил, что если бы Эдвард не упустил свой шанс, то сейчас мог бы быть мужем президента. Но Эдвард не разделял его восторгов. Может, если бы тогда у них с Эстель что-то завязалось, то она могла бы и не стать президентом Франции.

Эдвард отдавал себе отчет в том, что будет неразумно вновь появиться в жизни Эстель, однако его уже так все достало, что он готов был прибегнуть к любым методам, лишь бы остановить Жана.

И вот, спустя почти двадцать лет, Эдвард предстал перед Эстель, объявившись в Елисейском дворце прямо посреди президентского кабинета.

На первый взгляд может показаться, что телепортация — вещь простая, но на деле она требует больше сил, чем путешествие во времени. У Эдварда были большие проблемы с телепортацией — его всегда перебрасывало в прошлое. Разобраться с этим ему помогла Анаис, которая в юности тоже столкнулась с похожей проблемой. После усердных тренировок Эдвард понял, что нужно представлять не время, а место, и научился отделять перемещения во времени от перемещения в пространстве. Телепортироваться было проще, если хорошо знать место, в котором нужно появиться. Тогда не нужно глядеть на фотографии и рисунки, потому что если на них глядеть, то есть риск переместиться именно в тот момент, когда они были сделаны.

Эдвард хорошо знал кабинет президента, потому что миллион раз видел его в новостях. Это был небольшой, но шикарный зал с бело-золотыми, украшенными воздушной лепниной стенами. С потолка свисали огромные многоярусные люстры, сверкающие на свету серебристым светом. Посередине стоял резной стол цвета темного шоколада, а позади него был белый камин, над которым возвышалось большое зеркало. Эдвард увидел себя в отражении и поправил ворот чёрной армейской водолазки, в которой постоянно ходил. Кабинет президента производил поистине головокружительное впечатление, словно это был кабинет не президента, а… королевы. И Эдвард выглядел тут совсем не к месту.

Эстель Жаккар стояла напротив огромного во всю стену окна и глядела на город, придерживая рукой белую занавеску. Сейчас у неё были короткие обесцвеченные волосы, которые вились крупными кудрями и едва касались плеч. Она всегда носила аккуратные строгие костюмы из дорогих тканей и чёрные кожаные оксфорды.

Эд появился так не заметно, что Госпожа президент его даже не заметила. Чтобы обратить на себя внимание, он решил покряхтеть.

Эстель среагировала мгновенно. За секунду она вытащила из-под пиджака пистолет с глушителем и наставила на незваного гостя.

— Упс, — опешил Эдвард, поднимая руки.

— Упс?! — переспросила Эстель.

— Я понимаю, как это выглядит…

— Как вы обошли охрану?

— Я её и не обходил.

— Я сейчас же прикажу вас арестовать!

— Подожди, Эстель. Ты меня помнишь? Мы однажды встречались. Эйфелева башня, придурок-парень и так далее.

— Что? — На лице Эстель появилась тень узнавания, а потом это выражение сменилось злостью. — Тогда я тем более прикажу тебя арестовать!

— Дело касается национальной безопасности! Позволь объяснить.

Словосочетание «национальная безопасность» подействовало на Эстель. На людей такого рода это словосочетание всегда действует.

— Изволь.

— В это может быть трудно поверить, но я путешествую во времени…

— А, ты из этих, — кинула она и тут же убрала оружие.

— Из каких? — смутился Эдвард.

— Из спецотделения. Вы ловите преступников, которые путешествуют во времени.

— Ты знаешь о путешествиях во времени?

— По-твоему, я не знаю, что финансирует государство? Надо заметить, что вы не очень-то справляетесь со своими обязанностями. Совсем не оправдываете бюджет, который был для вас выделен.

— Но… — Эдвард не ожидал такого поворота и тем более не ожидал, что она будет что-то критиковать. — Вообще-то, мы отлично справляемся. На международном уровне. Я исправил ситуацию с Линкольном.

— Так это был ты? Министр внутренних дел получает ваши отчеты и поделился, что один тип из спецотделения застрелил Линкольна вместо этого… как его?

— Бута.

— Да.

— И, по-твоему, мы плохо справляемся?

— Вы были созданы для поиска Жана Лобера. Ну и где он?

— Нам не хватает ресурсов. Я убеждён, что Жан Лобер находится в 2048 году. То есть где-то прямо рядом с нами. Нужно организовать его поиски. И я хотел попросить, чтобы этими поисками занялся «Ибис».

— Хорошо, а что с остальными? Люди, которые заменяют Вашингтона и спасают Линкольна, что с ними?

— Найдем Жана, найдем и всех остальных.

— Так. — Эстель, кажется, всерьез задумалась над этим предложением. — Давай присядем.

Президент указала на диванчики перед своим столом, и они с Эдвардом на них разместились.

— Вы уверены, что за этими изменениями в истории стоит Жан Лобер? — спросила она.

— На самом деле у нас несколько теорий, — начал Эдвард. — Сначала мы искали приспешников Жана, которые рыскали по прошлому. Зачем они рыскали — непонятно, но мы думали, что они просто развлекались. Потом они начали убивать людей, и мы решили, что они паладины во времени. Но потом они стали менять историю. И мы решили, что кто-то хочет захватить таким образом мир. Сначала мы подумали, что Жану это ни к чему, но потом вспомнили, что он прибыл из будущего и из-за его вмешательства в прошлое та история, которую он знал, полностью изменилась. Так что у нас есть два предположения — либо Жан пытается воссоздать свою историю, либо эти происшествия с ним вовсе не связаны.

— То есть вы ничего толком не знаете? — уточнила Эстель.

— Если мы поймаем Жана, то сможем узнать все наверняка.

— Почему вы тогда решили, что те люди являются приспешниками Жана?

— Я нашёл фотографии, которые были сделаны в 1920-х. На них было изображено три человека: Невё, который замешан в истории с Вашингтоном, другой человек, имя которого мы узнать не смогли, и Жан. Поскольку все трое оказались путешественниками во времени, то мы решили, что это не может быть совпадением, а значит, они все заодно.

— Ты на сто процентов уверен, что Жан находится в нашем времени? Если я задействую секретную организацию, то мне нужны гарантии, что столько средств будет потрачено не впустую.

— Приспешники Жана отправлялись в прошлое из нашего времени. Я сделал вывод, что Жан находится здесь.

— Но… — задумалась Эстель. — Если эти люди не являются приспешниками Жана, значит, он может быть и не здесь. Вероятность пятьдесят на пятьдесят.

— Черт-черт-черт! — воскликнул Эдвард, поняв, что Эстель права.

Как он не подумал об этом раньше? Он ведь делал выводы, исходя из того, что Невё и остальные заодно с Жаном, но после подмены Вашингтона связь Жана и Невё уже была под вопросом.

— Искать такого человека, как искать иголку в стоге сена, учитывая, что он перепрыгивает через целые десятилетия, — мягко заметила Эстель, словно хотела утешить.

— Но я должен его найти и посадить! — Эдвард вскочил на ноги и начал прохаживаться по кабинету, как обычно делал Жиллен.

— Эдуард, — позвала Эстель, подскочив к нему, чтобы он не мельтешил.

— Я должен! Я обещал!

— Эдуард, — снова позвала Эстель.

— Что?! — рявкнул он.

— Я могу помочь. У меня есть большие возможности. И «Ибис» мы можем не трогать. Мы можем работать над этим… вместе.

Томас и Карла Торне были лучшими друзьями. Они познакомились, когда Карле было семнадцать, а Томасу — сто девяносто девять. Сейчас Карле уже двадцать один. Томасу же двести три, но он всегда выглядел на двадцать. По крайней мере, до той заварушки с Вашингтоном. После неё Томасу уже спокойно можно было дать двадцать пять.

Карла была родом из испанских колоний. Отличительная черта этих колонистов — серебристые татуировки на руках. У каждой семьи был свой символ, который они изображали на коже. У семьи Карлы это были огромные листья. Они вились по смуглым рукам девушки, словно драгоценные браслеты, и переливались на свету. У Карлы были чёрные, закрученные в тонкие дреды волосы, которые она либо собирала в пучок, либо украшала разноцветными резинками. По национальности она была испанкой африканского происхождения. Она очень редко спускалась на Землю в прошлом, утверждая, что чёрным, да ещё и женщинами, редко там жилось хорошо. Томас не пытался ее уговорить, хотя иногда замечал, что если кто-то вздумает ее притеснять, то он тому обязательно врежет по морде.

Карле гораздо уютнее жилось на космической станции, на которой располагалась штаб-квартира Агентства времени. Девушка работала в медицинском блоке и помогала раненым солдатам. Они с Томасом познакомились, когда его привезли к ней в отсек со сломанной рукой. Томас часто попадал во всякие переделки, поэтому было решено закрепить за ним личного врача, с которым он держал связь на протяжении всего путешествия в прошлое. Этим врачом оказалась Карла. На тот момент она была слишком юна для того, чтобы делать сложные операции, но следить за показаниями здоровья на панели, к которой подключен Томас, и давать ему рекомендации вполне могла.

Так они и подружились. Карла стала для Томаса первым близким другом за последние тридцать лет. Он не хотел ни к кому привязываться, потому что все люди кругом старели и умирали, а он так и оставался молодым и живым. Но тут он сдался. Он устал от одиночества, и ему нужен был друг. Томас, конечно, понимал, что рано или поздно придется отпустить Карлу, но предпочитал об этом не задумываться и просто наслаждался жизнью.

Томас и Карла любили проводить время на Спутнике-3. Это был огромный развлекательный центр, где играли в запрещённые игры. Спутник-3 не принадлежал ни одному государству и находился на нейтральной территории. Предприимчивый бизнесмен нашёл это белое пятно в пространстве над Марсом и организовал казино. Ни одно государство ничего сказать не могло — территория нейтральная, а значит, ничьё законодательство там не действует.

Там действительно не действовали законы. Это было очень опасное заведение, оно занимало первое место в рейтинге по уровню преднамеренных убийств в Солнечной системе, а может, и во всей галактике. На Спутнике-3 развлекались отчаянные, смелые или очень богатые. Томас и Карла подходили по всем критериям, так что в принципе не удивительно, что они предпочли это место какому-нибудь центру дешевых симуляций.

Впрочем, Томас однажды подвергался пыткам Вселенной — это те пытки, когда через твой человеческий мозг пропускают всю Вселенную, — так что уже ничего не боялся.

— Моя ставка — три доллариона, — изрек Томас, оглядев своих противников в покер.

— Какой нынче курс на долларионы? — спросила темноволосая незнакомка в чёрных очках, которая показалась Томасу смутно знакомой. Выглядела она лет на тридцать. У нее были острые скулы, прикрытые волнами волос, и яркие красные губы, которые очень сильно выделялись на ее бледном лице. О глазах ничего сказать было нельзя, но Томас был уверен, что если бы она сняла очки, то он быстро бы вспомнил, где раньше мог ее видеть.

— Один долларион — пятьдесят еврорионов, — любезно ответил он.

— Чем дальше — тем хуже, — посетовала она, но все же набрала достаточное количество еврорионов.

Игра продолжилась в гнетущей тишине. Томас поднял ставку, отчего женщина в очках раздраженно фыркнула.

— Европейские колонии в упадке? — решила поинтересоваться Карла, чтобы поддержать разговор. К тому же как житель Европейской колонии она очень переживала за свой дом, хоть давно там и не бывала.

— Не знаю. — Женщина пожала плечами. — Очень давно не садилась на Марс. Слышала что-то про «Детей свободы». Революционная организация против землян.

— О боже, опять война. — Томас закатил глаза. — Америка и Англия и так недавно воевали за колонии.

— Теперь колонии хотят отвевать свою независимость.

— Со временем ничего не меняется, — вздохнул Томас.

— Ну ладно, детишки, — сказала женщина и открыла свои карты.

Томас и Карла сделали то же самое.

Результат вышел такой:

— Фулл-хауз, как вам, а? — сообщила незнакомка, даже не поглядев на то, что вышло.

Томас взглянул на свои карты и расплылся в хитрой улыбке. Карты были электронные, на каждой пластине высвечивался определённый номинал. Он давно взломал систему электронных карт и мог подделывать ту карту, которую ему было нужно.

— Я не вчера родился. Стрит флеш. Как вам, а?

— А у меня как всегда пара, — пожаловалась Карла.

— Но у тебя был бубновый король вместо валета! — воскликнула женщина, ткнув в Томаса. — Ты мухлевал!

— Как ты узнала?! Значит, ты тоже мухлевала?

— Мои очки подключены к системе электронных карт, и я вижу все карты, которые разыгрываются за этим столом, — просто ответила она.

— Неплохо, — одобрил Томас.

— Так и что же нам делать? — спросила Карла.

— Думаю, правильно будет поделить банк пополам. Половину нам, а половину… Кстати, как тебя зовут?

— Зовите меня просто L. — Женщина обворожительно улыбнулась, забрала предложенную половину и поднялась из-за стола, видно, решив, что благоразумнее будет отсюда убраться, пока они не передумали. Половина была все же лучше, чем ничего.

L была высокого роста и ходила, покачивая бедрами из стороны в сторону. Волнистые волосы цвета горького шоколада струились мягким шелком по её узкой спине. Томас глядел ей вслед со странным чувством тревоги. Казалось, что так уже раньше было. А потом он неожиданно понял — так действительно было. Он уже видел эту женщину — именно так она удалялась, когда накачала его парализатором и угнала его чертов корабль! Его словно прошибла молния, и он поспешил ее догнать.

— Подожди! Я знаю, кто ты!

L остановилась и выглянула из-за чёрных очков, окинув Томаса подозрительным взглядом.

— Интересно. Я тоже знаю, кто ты, — прошептала она. — Томас Форд Дебюсси Третий, бывший космический пират, а теперь вневременной агент и президент Солнечной системы. Что будет, если люди узнают, чем ты занимался до того, как стал президентом? А что будет, если узнает она? — женщина кивнула в сторону Карлы, которая сидела за столом и с непониманием смотрела на Томаса.

— Я… поменял приоритеты, — в замешательстве проговорил он.

— Разве людей это волнует? Не важно, каким ты стал теперь. Ты был преступником. Прошлое часто определяет нас в глазах других.

— Это было сто лет назад. Нормальные люди столько не живут.

— Тем более.

— Ты говоришь мне о моем преступном прошлом, хотя сама украла мой космолёт!

— Я не президент. — Она пожала плечами. — И я думаю, тебе пора на корабль. Сделать то, что ты должен сделать. А иначе… ты не родишься.

— Не понял, — признался Томас.

L развернулась и ушла, не удосужившись ничего объяснить. Томас решил не выпытывать. Космолёт она ему, конечно, не вернёт. Да и произошло это лет девяносто назад, так что срок годности преступления уже давно вышел. Главное он убедился — это действительно была она. Только вот что она такое?..

Он вернулся к Карле, словив все виды её непонимающих взглядов.

— Просто показалось, что я ее раньше видел, — объяснил Томас.

— Ну да, — бросила Карла. И прозвучало это немного ревниво.

Они собрались было сыграть ещё, но неожиданно перед глазами Томаса все потемнело. Он ухватился за край стола и ощутил, как внутри все сводит от острой боли. Сначала было терпимо, но потом словно кто-то начал резать его изнутри. Томас не выдержал и взвыл, повалившись на пол и свернувшись в клубок.

Карла среагировала сразу. За время, проведённое рядом с Томасом, у неё выработался рефлекс. Когда ему плохо, больно, когда он страдает, она сразу же бросается ему на помощь. Он был не просто ее пациентом. Он был ее самым близким и дорогим человеком.

Карла упала рядом с ним на колени и схватила его за руку, чтобы проверить показания его здоровья на компьютере.

— Черт… — простонал Томас.

От боли его начало трясти. С лица схлынула вся краска, и он стал похож восковую фигуру.

— Сейчас, — мягко проговорила Карла, открывая приложение здоровья.

Но то, что ждало в этом приложении, ввело ее в ступор. Там, где должны высвечиваться данные о состоянии организма Томаса, не высветилось ничего. Словно Томаса и не существовало вовсе.

— Нет данных! — воскликнула Карла. — Том, что с тобой?

— Мой проклятый прадед… как она узнала? Я распадаюсь и собираюсь снова. Я парадокс… Карла… Меня не существует. Я закольцован своим геном, но протяну не долго.

— Что?

— На корабль… Верни нас на корабль.

Карла мгновенно настроила луч телепортации на компьютере Томаса. Сработало быстро. Луч перенёс их прямо на борт «Чёрной жемчужины» и даже по пути не потерял в открытом космосе.

— А теперь… проверь информацию об Эдуарде Дебюсси.

Эта просьба показалась странной, но если Томас просил, то это было неспроста. Карла уложила друга на пассажирское кресло и бросилась к главному компьютеру, приказав ему показать всю информацию о предке Томаса.

Причина недомогания Томаса быстро нашлась.

Эдуард Дебюсси женился на Эстель Жаккар.

— Пришло время, — прокряхтел Томас. — Вези нас в Елисейский дворец. На сцену теперь должен выйти я.

Когда Эдвард и Эстель обсуждали Жана Лобера, посреди президентского кабинета кто-то появился.

Госпожа президент отличалась быстрой реакцией, поэтому спустя секунду уже целилась в незваных гостей из своего пистолета. Это был рефлекс, который у нее срабатывал при виде любых посторонних. И в нем не было ничего удивительного — Эстель занимает свой пост полтора года, и за это время на нее уже было совершено два покушения. На ее месте Эдвард бы тоже так реагировал.

— Вы еще кто такие? — вопросила она, покрепче стиснув рукоятку оружия.

Эдвард поднял взгляд на чужаков и даже как-то разочаровался.

— Знакомая марсианская рожа, — заметил Эдвард, встав рядом с Эстель. Просить ее убрать оружие он не стал. — Какого черта надо?

Чужаки не выглядели преступниками — Томас был так бледен, что больше походил на призрак, и вообще еле стоял на ногах, из-за чего пришедшей с ним хрупкой девушке пришлось взвалить его на свои плечи. Вряд ли эти двое пришли сюда для того, чтобы убить Эстель. Да и оружия у них не было. Однако Эдвард не собирался переубеждать Госпожу президента в том, что опасности нет, потому что он и сам не был в этом до конца уверен. После слов Элинор он стал относиться к Томасу иначе. В прошлый раз марсианин им помог — хотя назвать это помощью было трудно, — но это не означало, что они стали лучшими друзьями.

— Отойди от президента! — возмущённо воскликнул Томас и вырвался из рук девушки. Оказавшись без опоры, он качнулся в сторону и влетел в стену, точно был изрядно пьян.

— Том! — Девушка подлетела к нему и снова взвалила его на свои плечи.

— Мы работаем, — нахмурился Эдвард, не понимая, что происходит и отчего Томас так скверно выглядит. Белая кожа, заострённые черты лица — он больше походил на недоделанную мраморную скульптуру, только капельки пота на лбу и безумный взгляд выдавали в нем человека.

— Нет уж! — не унимался Томас. — Я не позволю вам пожениться!

— Что? — Эстель нервно усмехнулась и даже решила опустить пистолет. — Вы не так поняли. Мы просто работали над одним серьезным делом, и кем бы вы ни были, вас оно не касается.

— Мы работаем над вопросом национальной безопасности, — решил пояснить Эдвард. — А тебе, марсианин, лучше…

— Этот вопрос решу я, — перебил Томас. — Я приведу тебя к Жану Лоберу, но только при условии, что ты больше не подойдешь к Эстель Жаккар ни на шаг.

Это заявление ввело Эдварда в ступор. Ну конечно! Проклятый марсианин из будущего знает, где находится Жан. Тогда почему он не сказал об этом во время миссии с Вашингтоном? Что за игру он устроил? И стоит ли ему вообще верить?

Не доверяй никому, — эхом пронеслись в голове слова Элинор. — Не доверяй агентству…

Эдвард посмотрел на Эстель, как будто спрашивая, что она думает по поводу этого предложения.

Эстель убрала оружие и поинтересовалась:

— Откуда вы знаете, где находится Лобер?

— Просто мы из будущего, — ответил Томас. — И хотим помочь.

— И какой тебе от этого прок? — спросил Эд, посмотрев на марсианина с недоверием.

— Я не хочу, чтобы ты женился на Эстель Жаккар, — бросил Томас.

— Тебе-то какое дело?

— Ну так ты согласен или нет?

Эдвард замолк, пребывая в сомнениях. Это было чересчур просто, а он знал, что так просто никогда не бывает.

— Ну и чего ты размышляешь? — возмутилась Эстель, видимо, всерьёз настроенная на сотрудничество. — Если этот человек из будущего согласен выдать Жана, то о чем тут еще думать?

— О том, что нам его принесли на блюдечке. Зачем? Почему не приносили раньше?

Томас поспешил объяснить:

— Ты, который из будущего, сказал мне об этом совсем недавно. Я сам раньше знать не знал ни о каком Жане Лобере. Ну так что? Предложение действует только сегодня, успевай воспользоваться такой уникальной возможностью.

— Попахивает подставой, — честно ответил Эдвард.

— Да ладно тебе. Я думал, мы теперь отличная команда. Но если сомневаешься… — Марсианин засучил рукав плаща и отстегнул компьютер. Когда широкий ремень оголил руку, то стало видно, что по предплечью Томаса вьется какой-то серебристый кабель, который уходит прямо под кожу. Томас отключил от этого кабеля прямоугольный предмет, похожий на флеш-накопитель, и продемонстрировал его Эдварду. — Без этой штуки я протяну не больше получаса. И я готов оставить ее здесь. Вот так я тебе доверяю.

— Но, Том, тебе нельзя без модуля, — не на шутку взволновалась пришедшая с ним девушка.

— Все нормально, Карла, — уверил ее Томас.

— Нет, не нормально! — возмутилась она.

— Что это за штука и почему она так важна? — спросил Эдвард.

— У Тома аллергия на все, на что только возможно, — начала объяснять Карла. — На орехи, цитрусы, пыльцу, насекомых и многое другое. В один прекрасный день он решил от неё избавиться и установил в себя соответствующий медицинский модуль. Этот модуль и правда помог ему справиться с аллергией, вот только теперь без него его жизнь невозможна. Через полчаса после отсоединения он отекает, кашляет, покрывается пятнами и задыхается, словно отдувается за все те моменты, когда модуль спасал ему жизнь. Без него он умрет.

— Возьми его, Карла. — Томас протянул девушке модуль.

— Ну нет! — воскликнула она. — Немедленно установи его обратно!

— Я быстро. Ничего страшного не случится.

— Ты же умрешь! Я как твой врач тебе запрещаю.

— Ну, врачей я не особенно слушаюсь.

— Это не смешно.

— Ну как хочешь. — Томас подобрался к столу президента и положил модуль там.

Карла, видимо, поняла, что Томаса не переубедить, поэтому сдалась, подлетела к столу и схватила модуль в свои руки так, точно он был самым ценным предметом во вселенной.

— Ну вот, — изрек Томас, повернувшись к Эдварду. — Я оставляю здесь Карлу и модуль — все самое важное, что есть в моей жизни, — в качестве залога. Теперь пойдешь ловить проклятого Жана или нет?

Эдвард не знал, верить в эту историю с аллергиями или нет. Томас и Карла вполне могли разыграть спектакль, чтобы заманить Эдварда куда-нибудь в неизвестное место. Однако если появилась возможность поймать Жана, то стоило рискнуть. Эдвард не был беспомощным и вполне мог в случае чего за себя постоять.

— Ладно, — согласился он наконец. — Валяй.

Томас удовлетворенно кивнул и подполз к Эдварду, взяв его за рукав кофты. Через мгновение они растворились, оставив после себя облако золотого тумана.

Эдвард не понял, куда его переместил Томас, но сам неожиданно решил перетянуть его в другое место. Они оказались на крыше дома Анаис, где Эд пихнул марсианина к кирпичной трубе и приставил к его лицу пистолет.

— Об этом ты мне не сказал, — пискнул шокированный Томас. — Так вот за что ты извинился.

— Кто убил Элинор?! — вопросил Эдвард и свободной рукой схватил его за ворот плаща.

— Что?.. — растерялся тот.

— Назови мне имя убийцы Элинор! — потребовал Эдвард.

— Её не убивали.

— Не ври!

— Это правда, Эдвард.

— Спрашиваю в последний раз, кто ее убил?!

— Она сама себя убила! — взорвался Томас.

— Она не могла…

— Но убила!

— Ты врешь, сукин сын. Знаешь, что она мне сказала перед тем, как ее убили? «Не доверяй агентству»! Ты единственный, кто связан хоть с каким-то агентством!

— Что за бред? — фыркнул Томас. — Нет. Я не вру.

— Назови мне хоть одну причину тебе верить.

— Послушай, Эдвард, — терпеливо начал Томас. — Форд — это ведь не моя фамилия. Это имя. Томас Форд — это два имени. Моя фамилия Дебюсси. Я твой правнук, а ты мой прадед. Я не стал бы тебя обманывать. Так что убери, пожалуйста, пистолет от моего лица, а то пахнет он не очень. — Он отодвинул от себя дуло, словно то было лишь назойливой мошкой.

— Что ты несешь?

— Знаю, что в это трудно поверить, поэтому я без резких движений покажу тебе одну фотографию. — Томас медленно подтянул к себе руку, в которой так и сжимал снятый компьютер, и через несколько секунд вывел в воздух изображение. — Здесь мы с тобой.

Эдвард уставился на фотографию. Там были изображены Томас и какой-то семидесятилетний седой старик. Они обнимали друг друга за плечи и с улыбкой глядели в камеру, словно дед и его внук. И… этот дед и вправду был похож на Эдварда, если бы он постарел лет на сорок.

— Что за… черт?..

— А если и это не убедило, то ты записал видео. — Томас провёл пальцем по голограмме и включил появившееся там видео с физиономией того самого старика.

— Привет, Эдвард, — заговорил он, и у Эдварда по спине пробежались мурашки. — Странно, да? Плохо помню, что случилось в тот день, но слушай Тома. Он хороший парень и действительно пытается помочь. — Старик посмотрел куда-то в сторону, словно собираясь с мыслями, и Эдвард увидел металлический предмет, который тянулся по его правому виску и уходил под седые волосы. Что это за приспособление, разобрать так и не удалось. — Иногда, оглядываясь назад, я думаю, что было бы, сложись все иначе. Ведь это было слишком тяжело. Все, что происходит в твоей жизни сейчас, это ещё цветочки. И у меня есть возможность сказать тебе что-то, чтобы все изменить. Но я не стану этого делать. Просто будь готов к тому, что дальше будет хуже, но никогда не забывай, что в жизни не бывает все только черным и только белым. Вообще, жизнь — это дикая палитра красок, где есть такие цвета, о существовании которых ты даже не подозревал. И каждый видит эти цвета по-своему. Например, это не черный, а обсидиановый или цвет ночного неба. Ты видел цвет ночного неба? Разве оно чисто черное? И… наверное, ты думаешь, к чему я все это говорю? К тому, что… — Он опустил взгляд, а потом резко устремил его в камеру. — То, за что ты стоишь, это правильно. Не останавливайся. Никогда.

Видео закончилось. Лицо старика застыло, и его печальный взгляд был устремлён прямо на Эдварда. Это было так жутко, что внутри все свернулось в тугой узел.

— Я иногда прилетаю к тебе, — сказал Томас, разрушив напряженную тишину и погасив голограмму. — Мы общаемся. Ведь твой сын, Томас Форд Первый, улетел в будущее на экспериментальной машине времени и застрял в тридцать восьмом веке. Он работал над машиной времени, которая может путешествовать в будущее, но не очень в этом преуспел. А у нас любые машины времени запрещены, кроме служебных, конечно, так что он не смог ни доделать её, ни вернуться назад. Я навещаю тебя, потому что… у тебя никого не осталась. Знаю, видео не внушает оптимизма, но на самом деле у тебя была не такая и ужасная жизнь. Ты был счастлив. Рядом с тобой были люди, которые тебя любили. Наверное, это самое главное.

— Но…

— Во избежание некоторых вопросов скажу сразу, что я знаком с тобой уже стариком. Я тебя видел несколько раз в юности, но мы с тобой не общались. Во время заварушки с Вашингтоном я тебя просто не узнал. Если бы узнал, то первая встреча оказалась бы более… адекватная. Так что я сам виноват в том, что сейчас ты ко мне относишься с недоверием.

Эдвард отступил и оглядел Томаса с ног до головы. В марсианине с самого начала было что-то знакомое. Что-то, что он видел в самом себе. Эта манера поведения, эти чёрные, как уголь, волосы, эти скулы и даже форма носа, — ну вылитый Эдвард в двадцать лет. И как он мог не заметить этого раньше? Впрочем, раньше было и не до этого.

— Я отведу тебя к Жану, — сказал Томас. — Просто… поверь мне.

Томас сдержал обещание. Он привел Эдварда к небольшому увитому плющом домику в городке Живерни. Место было очень симпатичное — кругом пестрели цветы, шуршали листвой деревья и голосили мелкие птички. Домик стоял на отшибе города и прятался за ветвями кустарника, только ярко-синее окно выделяло его среди этой зелени.

Эдвард не верил, что самый страшный преступник в истории нашел себе убежище в таком живописном месте.

— Он живет там, — сообщил Томас.

— Тогда вперёд, — скомандовал Эд и двинулся по узкой дорожке в сторону кованой калитки.

О жутком видео он предпочёл не думать. Ну, увидел он себя будущего, и что с того? Эдвард много всего повидал за свою жизнь, так что это не должно было казаться таким уж странным. Просто небольшое послание из будущего. Не особенно воодушевляющее, но Эдвард другого, в общем-то, и не ожидал. Даже удивительно, что он сможет дожить до такого возраста.

С такими мыслями Эд толкнул калитку, которая оказалась не заперта. Дорожка за ней продолжалась и вела к крыльцу, на котором стояли резиновые сапоги и простого вида удочки, точно тут жил какой-то сельский рыбак. Рядом с крыльцом росли розы, благодаря которым воздух был пронизан их густым ароматом.

— Очень мило, — заметил Томас, следуя за Эдвардом. — У меня на Марсе тоже раньше рос цветок. Правда, он помер.

— Жаль, — бесцветно ответил Эдвард.

— Очень. Но зато у нас много кактусов. А я обожаю кактусовый сок! Но чай все же люблю больше.

Эдвард постучал в деревянную дверь, решив, что если в течение минуты никто не откроет, то он ее выбьет.

На удивление замок изнутри щелкнул, и дверь отворилась. На пороге возник Жан Лобер собственной персоной. Сонный, в растянутой футболке и со спутанной шевелюрой, словно обычный человек, за спиной которого не было горы трупов. На его лице была тронутая сединой щетина, и Эдвард решил, что Жану должно быть уже за сорок. При виде незваных гостей он распахнул голубые глаза и застыл. Когда он сообразил, что происходит, то резко начал закрываться, но Эд уже сунул ногу в щель и дернул дверь на себя.

— Жан Лобер, — изрек Эдвард. — Я арестовываю вас за преступления против человечества и истории. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас. Вы имеете право на адвоката. Если вы не можете оплатить его услуги, то адвокат будет предоставлен вам государством, — зачитал он права, а потом решил добавить: — Хотя хрена с два с тобой вообще будут возиться, ублюдок. Радуйся, что я не пристрелю тебя на месте, хотя у меня есть приказ при необходимости тебя ликвидировать.

— Так ликвидируй, — хрипло сказал Жан.

— Ну нет, — покачал головой Эдвард. — Так просто ты не отделаешься. Руки! — Он ткнул в него пистолетом, и Жан послушно поднял руки.

— Классный домик, — между делом заметил Томас, заглядывая внутрь, но Эдвард вытолкнул его обратно за порог.

— Стой там.

Эдвард знал, что Жан Лобер не сможет переместиться в другое место. Для того чтобы телепортироваться, ему нужно убить путешественника во времени. Выбор, конечно, у него большой, но Эдвард не позволит ему убить ни себя, ни Томаса. Больше этот тип никого и никогда не убьёт.

— Ну что ж, — вздохнул Жан. — Сдаюсь.

— Ах да, я забыл сказать, — вставил Томас. — Мы из будущего, из 2048 года. Радуйтесь, что у вас есть такая возможность переместиться на целых восемь лет вперед!

Эдвард не очень хорошо знал Томаса, но ему показалось, что марсианину просто нравится объяснять людям из прошлого, что он прибыл из будущего.

— Что? — не понял Эдвард.

— Это 2040 год, — сказал он.

— Ладно. Найдешь дорогу в кабинет Эстель сам? А я отправлю Жана за решетку.

— Ок, — ответил Томас.

Томаса долго уговаривать не пришлось. В горле уже начало першить, так что нужно было подключиться к медицинскому модулю как можно скорее. Томас растворился в воздухе и появился в кабинете президента Франции. Карла пила кофе с Эстель Жаккар и о чем-то с ней разговаривала, но, увидев друга, отбросила от себя чашку и кинулась к Томасу.

— Идиот! — воскликнула она, толкнув его в плечо, но потом резко переменила политику и крепко его обняла. — Никогда так больше не делай.

Томас кивнул.

Карла тем временем вытащила модуль и быстро присоединила его к серебристому кабелю на руке Томаса.

— Ну а где же Жан Лобер и Эдвард? — спросила президент.

— Они отправились в отделение, — ответил Томас.

— А где доказательство?

И, словно в ответ на этот вопрос, часы на руке Эстель пискнули, оповещая о входящем звонке. Эстель нажала на экран, и в воздух вышла голограмма, изображающая мужчину в черном костюме с галстуком. Томас увидел только затылок с небольшой лысиной, но все равно понял, кто связался с президентом. Эммануэль де Ла Сиверр, министр внутренних дел.

— Госпожа президент, — раздался голос из часов. — Новости от наших путешественников. Жан Лобер пойман. За тридцать три года своего существования они наконец справились со своей задачей.

Томас и Карла вернулись на «Черную жемчужину», которая зависла в нескольких метрах над Елисейским дворцом. Томас тут же без сил упал на пассажирское кресло и тяжело вздохнул.

— Ты придурок, — сказала Карла.

— Ну и что? — не впечатлился он.

— Ты мог умереть.

— Не мог. Карла, я же знал, чем все закончится. Эдвард мне рассказал.

— А ты не мог сказать об этом раньше, чтобы я не волновалась?

— Ну, прости.

— Я твой чертов врач и должна следить за состоянием твоего здоровья! — От эмоций Карлу даже трясло.

— Я знаю. — Томас взял ее за руку и усадил рядом с собой.

— Тупица! — воскликнула она. — И какого черта ты вообще начал перемещаться самостоятельно?! Ты же знаешь, что тебе это вредно!

— Да.

— Тогда почему?! — ее голос сорвался, а на глазах выступили слезы. — Почему ты так к себе относишься? Ты же не бессмертный! Я столько раз лечила тебя и зашивала твои чертовы раны! Не уважаешь себя, тогда уважай хотя бы людей, которым ты не безразличен!

— Я… — Томас неожиданно помрачнел. — Я устал.

Карла взглянула на него полными слез глазами и удивленно замерла. Томас не ощущал себя больше легкомысленным парнем. Теперь он чувствовал себя двухсотлетним стариком, коим и являлся на самом деле. Наверное, Карла тоже что-то такое увидела, поэтому теперь сидела, будто оглушенная.

— О чем ты говоришь? — настороженно спросила она.

Томас не мог больше держать все в себе, поэтому решил высказаться.

— Люди вокруг меня… мои друзья, родственники, все кого я когда-то любил… все умирают. А я нет. Я устал так жить. Мне двести земных лет, разве это нормально? Думаю, если я умру на каком-то из заданий, то и слава богу. Давно пора. А если не умру, то хотя бы состарюсь. Мне уже… на все плевать.

— И… давно ты так решил? — упавшим голосом спросила Карла.

— Почти сразу же после Вашингтона.

— Нет… — Карла уже не сдержала слез. — Неужели ты специально подвергаешь себя опасности все эти полгода? Как ты так можешь? Я… каждый раз спасаю твою чертову жизнь, а выходит, она тебе и не нужна? А обо мне ты вообще думаешь? Я думала, мы друзья. Я переживаю за тебя, волнуюсь, думаю, как бы Томас не поранился. А Томас специально нарывается на неприятности и хочет умереть. Да я сама тебя сейчас прикончу, тупица ты такая! — Она набросилась на него и начала барабанить по его груди.

Томас был в шоке. Он никогда не видел, чтобы Карла устраивала истерику. Наоборот, она в основном была достаточно хладнокровной, но тут… Видимо, он сильно ее задел, раз она так бурно отреагировала.

— Тихо, — пробормотал он, ухватив ее за руки. Но она вырывалась и продолжила кричать и обзывать его.

Тогда Томас крепко прижал ее к себе, и Карла не смогла больше двигаться. От бессилия она разрыдалась, уткнувшись в его плечо, и проговорила:

— Ненавижу тебя.

— Хоть в чем-то мы сошлись.

— Придурок.

— Я не думал, что ты так к этому отнесёшься.

— Ты вообще хоть когда-то думаешь? — всхлипнула она, прижавшись к нему сильнее.

— Ты же знаешь, что сначала я что-то говорю или делаю, а потом думаю.

— Томас…

— Прости, — выдохнул он.

— Пообещай, что ты больше не будешь подвергать себя опасности, — попросила Карла.

Томас молчал, словно размышляя над ее словами. Но на самом деле размышлять было не о чем. Если он удумал умереть, значит, ничто теперь его не переубедит. Он упрямый, как осел. Томас прекрасно знал о своем этом качестве. И Карла о нем тоже знала.

— Пожалуйста, — едва слышно произнесла она.

С ее лица схлынула вся краска. Губы посинели, как будто ей было холодно, а под глазами залегли темные круги. Томас видел, что ей больно и страшно, однако и это не могло его переубедить.

— Томас, — позвала она.

— Я уже все решил.

От этих слов Карла ещё сильнее стала рыдать.

— Ты не понимаешь, — сказал Томас. — Рано или поздно ты уйдёшь. Все уходят. А я остаюсь один. Всегда. Словно это мое наказание. За что? Я не знаю. Но что бы я ни делал, вот что я получаю. Мне это осточертело. Осточертело терять близких. В конце остаюсь только я и вся эта неподъемная боль. Могу я хоть раз уйти раньше? Рано или поздно у тебя будет своя жизнь, в которой мне практически не останется места. Обычная жизнь. Обычного человека. Какой у меня никогда быть не сможет. Так что просто проживи её. Но без меня.

— Мне не нужна такая жизнь, где не будет тебя! Ты потерял близких людей, ты знаешь, какую боль испытал, неужели ты хочешь, чтобы и я ее испытала? У меня кроме тебя никого нет. Ты мой самый близкий человек. И я люблю тебя. Ты не можешь меня оставить.

— Я не хочу видеть, как ты стареешь.

— Так давай стареть вместе. Ты же можешь! Вон, у тебя уже появилась на лбу морщина. Если ты так хотел нормальную жизнь, так проживи ее и умри как все остальные люди, — пыталась переубедить она.

— А что, если это не так работает? Мы же не знаем наверняка. Мы только предположили.

— Мы разберемся.

— Я не хочу. Не надо ничего придумывать. Я уже все решил.

— Тогда… — Карла вырвалась из его рук и поднялась. — Как только мы приедем, я попрошу меня перевести. Я не хочу видеть, как ты умрешь.

— Как хочешь, — ответил Томас. — Так будет даже лучше.

Для Жана Лобера была подготовлена специальная камера, из которой путешественник во времени не мог переместиться, как бы ни пытался. Она находилась в подвале дома, в бомбоубежище, прямо под клиникой «Триаль», которую такое соседство ничуть не беспокоило. Эдвард затолкал туда Жана, пока Жиллен докладывал об успехе министру внутренних дел.

Жан сидел на кровати, сгорбив спину, и глядел в пол. На всякий случай на его руку надели ловушку для путешественника во времени. Эдвард подобрался к решетке, не веря, что главное дело его жизни завершено. Однако это был еще не конец. Еще было много всего, с чем ему предстояло разобраться.

— Где Невё? — спросил Эдвард, прислонившись к решетке.

— Знать бы кто это, — устало ответил Жан.

— Тип, который убил молодого Вашингтона.

— Какого еще Вашингтона?

— Джорджа Вашингтона! — воскликнул Эд, но потом закатил глаза и продолжил допрос. — Невё работает на тебя? Зачем ты пытаешься изменить прошлое?

— Ох, Эдвард. Сам подумай. На кой черт мне менять прошлое? Если в прошлом погибнет какой-нибудь человек, не дай бог, путешественник во времени, то может статься, я вернусь назад, и мне придётся снова убивать людей, чтобы переместиться вперёд. Так уже однажды было. И это было не очень-то приятно. Не пытайся повесить на меня все злодеяния этого мира. Хотя… сейчас я был бы не против вернуться немного назад, до того момента, как ты меня посадил.

— Откуда ты знаешь мое имя? Мы не знакомы. Ты меня никогда раньше не видел.

Жан приблизился к решетке и посмотрел на Эдварда исподлобья.

— Однажды ты станешь мне помогать.

— А то что?

— О, нет-нет! Это не угроза. Это всего лишь твое будущее.

— Я никогда не буду помогать… тебе.

— От моей жизни зависит твоя жизнь. Тебе придется.

— Эдвард, — раздался голос за спиной. Это в тюрьму вошел Жиллен. — Молодец. Можешь идти. Я должен провести допрос. Не ты.

Эдвард ожидал увидеть на лице начальника ярость, но ярости не было. Хотя почти наверняка потом им предстоит серьезный разговор. Но зато теперь история свободна от Жана. Теперь все его жертвы отомщены.

И хоть Жан ее не убивал, но теперь отомщена и мама.

— Ты женился на Эстель Жаккар?! — воскликнул Гюстав, когда Эдвард появился на втором этаже.

Он успел вкратце рассказать о событиях сегодняшнего дня только Жаклин, и, видимо, племянница уже всем разболтала.

— Так сказал Томас. Он был очень несогласен.

— Почему я не удивлён? Она вполне в твоём вкусе.

— Ты о чем? — не понял Эдвард.

— Ну, блондинка, с короткими волосами, невысокая и имя у неё на «Э».

— Это тут при чем?

— Ты что, шутишь? Вспомни всех своих бывших. Они как под копирку.

— Бывших. Ты так говоришь, точно их целая толпа.

— Окей. Эмма, Эль, Элинор, Эстель, — перечислил Гюстав, загибая пальцы. — Целых четыре штуки. Все блондинки, все на «Э». И все достаточно выдающиеся — директор НАСА, директор Лувра, учёный-астрофизик и президент Франции.

— Эль и Эстель не считаются, — возразил Эдвард. С ними отношений у него не было.

— Ну все равно они тебе нравились, — не унимался Гюстав.

— И что?

— А то, что здесь прослеживается некоторая закономерность. Эдвард, тебе нравится определенный тип женщин. И… это меня напрягает.

— Почему?

— Потому что одна девушка очень подходит под твой типаж. И эта девушка мне нравится.

— Кто?

— Эдит.

— Вот только не она, — фыркнул Эд. — Даже не напрягайся. Я же говорил, что мне сейчас совсем не до этого.

— Я надеюсь, — с грустью отозвался Гюстав.

Не успела «Черная жемчужина» добраться до посадочной площади в недрах станции, которую занимала штаб-квартира Агентства времени, как у Томаса на корабле появился незваный гость.

— Ну и что это ты тут устроил? — вопросил этот гость.

Томас как раз стоял у панели управления и глядел в лобовое стекло, погруженный в свои депрессивные мысли. Услышав чужой голос позади себя, он подпрыгнул от неожиданности.

— Какого черта?! — воскликнул он.

На пассажирском кресле развалилась женщина с бутылкой пива в руке. Это была уже знакомая Томасу L, которая черт знает каким образом пробралась на корабль. Видимо, она тоже могла путешествовать во времени, как и Томас, иначе объяснить это было нельзя. Вот только тут появился один вопрос — зачем она в свое время украла у него корабль со встроенной машиной времени, если вполне могла обойтись без него? Но размышлять об этом у Томаса не было сил. L закинула ноги на его журнальный столик и хлебнула из бутылки. От такой вопиющей наглости Томас чуть не взорвался.

— Что ты тут делаешь?! Это мой корабль! Я не позволю тебе угнать и его!

— Да сдался мне твой корабль, — ответила она. — Ты лучше скажи, почему ты так поступил с Карлой?

После невеселого разговора Карла расстроилась и заперлась в своей каюте, ни разу не появившись в кабине за весь путь до дома.

— Так будет лучше.

— Кому лучше? Она сказала, что любит тебя, а ты разнылся и сказал, что хочешь сдохнуть. Не дословно, конечно, но суть примерна такая. Кому тут будет лучше? Точно не ей. Но и не тебе тоже.

— Ты что, все это время была тут и подслушивала?! — решил Томас.

— Мне что, делать больше нечего? Немедленно соберись и пойди извиняться перед ней. Иначе случится нечто ужасное. Сказать, что именно? — L подалась вперед и очень серьезно посмотрела на Томаса.

— Что? — спросил он.

— Карла придет в свой отсек и возьмет лошадиную дозу транквилизатора, а потом вместе с этой дозой уляжется в кровать и вколет себе все до капли. На утро ее найдут мертвой. А ты… Ты будешь винить в этом себя, потому что это на самом деле будет твоя вина. Ты запишешься добровольцем на войну у Проксима Центавра[11], где и помрешь. Но помрешь уже не так, как предполагал. Не легко и не просто, а с огромным грузом на душе, с неподъемной виной. Так что я советую тебе исправить все, пока еще не поздно. Пока у Карлы еще есть возможность прожить долгую и счастливую жизнь.

— С чего ты все это взяла? Ты же не из будущего. Откуда ты знаешь?

— Давай, Томас. Иди к ней. Ты все время ноешь, что одинок и никому не нужен, и даже не замечаешь, что уже стал для кого-то центром Вселенной.

— Кто ты такая? Откуда ты все это знаешь? И откуда узнала об Эдварде?

— Еще бы мне об этом не знать!

— Что это значит?

— Просто я вижу время. Я им руковожу.

— А это что значит? — Томасу даже стало жутко от этой женщины.

— Не твоего ума дело. Все, что ты сейчас можешь, это собраться и прожить нормальную жизнь, о которой ты так мечтал. Не понимаю, тебе принесли такую возможность на блюдечке, а ты от нее отказался. Где логика? Или ты боишься, что что-то пойдет не так, потому что у тебя все время все идет не так? Возможно. Но… лучше рискнуть, чем потом всю жизнь жалеть о том, чего ты не сделал. Не разочаруй меня, Томас.

Томас всерьёз задумался над этими словами. Что-то в его голове перестраивалось, и он начал смотреть на свою жизнь по-другому. Карла действительно сказала, что любит его, только он пропустил эти слова мимо ушей. Что это значило? Что она любит его как друга или намного больше? Она предлагала им вместе состариться. Значит, возможно, она любит его больше, чем друга. Наверное, он настоящая свинья, раз так обошёлся с ее чувствами. К тому же, если эта женщина по имени L говорит правду, то жизнь Карлы зависела от его действий. И он не мог стать причиной смерти самого близкого человека в его теперешней жизни.

— Вот то-то же, — удовлетворенно сказала L, словно слышала его мысли, и отклонилась обратно на спинку кресла, хлебнув ещё пива.

— Я не допущу, чтобы она так рано умерла, — твёрдо заверил Томас.

И ради Карлы действительно был намерен отказаться от всех слов, которые наговорил.