Хранитель истории

Глава 6

Дэнни пожелал появиться в Вашингтоне 14 апреля 1865 года и, словно по мановению волшебной палочки, распался на атомы и материализовался рядом с театром Форда в этот роковой день. Спектакль уже начался, но до самого убийства было ещё много времени, поэтому Дэнни решил побродить по окрестностям. О передвижениях Бута в этот день он практически ничего не знал, так что перехватить его прямо сейчас не сумел бы.

Наверное, стоило все же поподробнее изучить этот момент, — пронеслось в его голове.

С уроков истории Дэнни запомнил лишь то, что перед тем, как застрелить Линкольна, Бут наведался в «Стар Салун» Талтавула, который находился неподалёку от театра.

Вот там-то я его и найду, — решил Дэнни.

Он долго ходил по городу, рассматривая здания и улицы, будто сошедшие с иллюстраций учебника по истории. Вашингтон уже окутала темнота, поэтому что-то увидеть было непросто. Однако Дэнни был в восторге и от того, что смог разглядеть. После прогулки он вернулся к театру Форда. Здание театра было довольно угрюмым, а в наступившей темноте и вовсе производило какое-то удручающее впечатление. Хотя, возможно, такое впечатление оно производило лишь потому, что Дэнни знал, что там убьют одного из выдающихся людей в истории.

— Нет, — оборвал он сам себя. — Сегодня никого не убьют.

С такими мыслями Дэнни решительно направился в «Стар Салун». За деревянной стойкой стоял тучный мужчина с густой бородой и наливал напитки — видимо, это был сам Питер Талтавул, хозяин заведения. Дэнни подобрался к нему и для приличия заказал немного выпить. Со стаканом в руке он занял удобную наблюдательную позицию и принялся ждать.

Было почти десять вечера, когда к стойке подошёл кучерявый человек с усами и заказал виски и немного воды. Дэнни узнал его сразу же. Это был Джон Уилкс Бут собственной персоной. Не узнать его было трудно, потому что он имел достаточно запоминающуюся внешность. У него было овальное лицо и широкий чуть выпирающий подбородок. Глаза светились каким-то злорадным блеском. Усы изгибались подковой и наполовину скрывали рот, который, Дэнни был уверен, кривился в усмешке. Вот он, убийца Линкольна. Стоит себе как ни в чем не бывало, прокручивает в голове злые мысли, и никто даже не догадывается, чем по его вине обернётся сегодняшний вечер.

— Давно вас не видели на сцене, мистер Бут, — заметил Талтавул, наливая ему напиток. — Так о вас могут и позабыть.

— И все же, — вмешался стоявший рядом мужчина, словно его мнением кто-то интересовался. — Тебе никогда не стать таким же выдающимся актером, каким был твой отец.

Бут осушил стакан одним глотком и усмехнулся, отчего его усы странно дрогнули. Дэнни никогда не понимал моду на усы и считал, что они только мешают — наверняка половина еды остаётся в них!

— Когда я уйду со сцены, то буду самым знаменитым человеком в Америке! — изрек Бут в ответ.

Его собеседники лишь переглянулись и пожали плечами. Разумеется, они не поняли, что он имел в виду. Дэнни, который стоял в нескольких шагах от Бута и слышал каждое его слово, был единственным человеком — кроме самого Бута, конечно, — кто понял смысл этой фразы.

Вот ублюдок, — со злостью подумал Дэнни.

Джон Уилкс Бут происходил из известной актерской семьи. Его отец был актером, а старший брат, Эдвин, игравший в шекспировских пьесах, вовсе считался величайшим Гамлетом XIX столетия. Джон пошёл по стопам родственников и тоже стал актером, причём довольно неплохим.

Однако, наверное, о нем вряд ли бы кто-то помнил, если бы он был только актером.

Во времена Гражданской войны Бут был тайным агентом Конфедеративных Штатов Америки и поставлял им контрабандные медикаменты. Он был ярым сторонником Юга и ненавидел Линкольна, потому что тот выступал за отмену рабства, которое было основной экономики южных штатов. Долгое время Бут вместе с другими заговорщиками планировал похищение Линкольна, считая, что это нанесёт удар Северу. Но план с похищением не увенчался успехом. Гражданская война подходила к концу, и Конфедерации оставалось существовать недолго. Нужно было действовать решительно, и вместо того, чтобы похитить Линкольна, Бут вздумал его убить. И не только его. У него был целый план по обезглавливанию правительства США. В этот же день должны были быть убиты ещё три влиятельных человека: госсекретарь Сьюард, вице-президент Джонсон и генерал Грант. Однако остальные заговорщики не справились с возложенной на них миссией, и из четырех намеченных жертв погибла только одна — Линкольн. Эндрю Джонсон и Улисс Грант в будущем стали семнадцатым и восемнадцатым президентами соответственно.

Но сегодня все поменяется, — сказал себе Дэнни, словно пытаясь приободриться. — Жертв не будет совсем.

Когда Бут покинул пивную, Дэнни тенью последовал за ним. Убийца направлялся к заднему входу театра Форда, уверенно следуя по темным закоулкам. Бут практически не играл в этом театре, но часто бывал здесь у своих друзей, поэтому отлично знал как само здание, так и его окрестности. Он наметил убийство на 22.15 — в это же время будут совершены и три других нападения.

Дэнни прикинул и понял, что до рокового события осталось меньше десяти минут. Он ускорил шаг и вытащил свой пистолет, который остался у него с войны. Дэнни в принципе не носил с собой оружие, но в это путешествие решил захватить. Нет, убивать Бута он не собирался, потому что этот тип ещё должен был ответить за свой жуткий план перед законом. В смысле, Бута все равно убьют, но пусть это лучше сделают служители закона, иначе его могут посчитать несчастной жертвой, а не злобным заговорщиком, коим он являлся на самом деле. Пистолет был взят чисто на всякий случай, ведь эта вылазка казалась гораздо опаснее предыдущих.

Дэнни сжал пистолет в левой руке и подлетел к Буту, хорошенько приложив ему правым кулаком по голове. Удар, однако, вышел плохой — не даром же Дэнни в своё время выгнали с бокса. Хотя… запрещенные приемы у него всегда выходили лучше, странно, что сейчас получилось не очень. Надо было отыскать какую-нибудь деревяшку и садануть ею Буту по башке, да только сейчас уже было поздно. Наверное, придется угрожать ему пистолетом и удерживать силой. Дэнни уже приготовился к этому, но, на счастье, Бут, ещё раз качнувшись, крутанулся вокруг себя и наконец свалился на землю. Дэнни облегченно выдохнул и оттащил злодея в сторону, чтобы его никто не обнаружил.

Поразительно, что одна такая мелочь может кардинально изменить всю американскую — а может, и мировую, — историю.

Дэнни был очень доволен собой и едва ли не прыгал от радости. Не зря он живет на этом свете — он действительно может изменить мир в лучшую сторону, о чем всегда и мечтал!

Но радость была преждевременной. Дэнни забыл, что когда он берется за дело, то план редко идёт как надо.

Позади раздался какой-то шорох, а после кто-то схватил Дэнни и, резко его развернув, впечатал в стену здания. Перед глазами возник черноволосый человек в аккуратном пиджаке в вертикальную полоску. Его лицо показалось знакомым. Дэнни моментально вспомнил, где его видел, но не успел как следует удивиться, потому что напавший ударил его под челюсть. Зубы клацнули, из глаз брызнули искры, а после все потемнело, и Дэнни потерял сознание, свалившись рядом с несостоявшимся убийцей.

— Вот дерьмо! — выругался Эдвард. — Да что им, сука, от американских президентов-то надо?

Ещё пару мгновений назад они спокойно сидели в отделении и в очередной раз пререкались с Жилленом, но Жаклин вдруг увидела, как какой-то парень напал на убийцу Линкольна до того, как произошло убийство, и Эдварда незамедлительно отправили в прошлое. Теперь он присутствовал при ужасной катастрофе и, судя всему, не мог уже ничего исправить. Было совсем не похоже, что Бут готов сейчас подняться на ноги и отправиться убивать президента.

— Просыпайся, чувак, — сказал Эд и с надеждой похлопал Бута по щекам. Тот на это никак не отреагировал. — Я опоздал.

Эдвард мог бы прийти и раньше. Он появился тут несколько минут назад, но потратил много времени на то, чтобы сориентироваться на задворках театра. Это оказалось довольно сложно, учитывая, что тут стоит такая темень, что ничего толком не разглядеть.

— Он… мертв? — с опаской спросила Жаклин.

— Нет, но без сознания. А вот Линкольн должен быть мертв через пять минут. Если бы я пришёл чуть раньше, то все было бы нормально!

— Ты и так проходил вокруг этой пивной черт знает сколько времени! — Это вмешался Жиллен.

— Я искал дорогу к заднему входу. Я же не Бут, который знает тут все досконально!

— Тогда отправляйся во второй раз, — посоветовала Жаклин. — Теперь ты знаешь дорогу.

— Нет, — отрезал Жиллен. — Не известно, что случится, если ты попадешься самому себе на глаза. Это во-первых. А во-вторых, я не думаю, что тебе стоит это делать, особенно после того, что случилось с тем марсианским типом, когда он пытался поймать Невё, но не смог попасть в нужный момент.

— Думаете он не пустит?

— Мы не знаем, на чьей он стороне. И вообще не знаем, действительно ли это делает он.

— Но… — протянула Жаклин. — Делать же что-то надо. И кто вообще тот парень, который напал на Бута? Он работает с Невё? Зачем им спасать Линкольна?

— Без понятия. Но я заберу его с собой. Он может вывести нас на Жана.

Эдвард приблизился к неудачливому спасателю и как следует его разглядел, включив фонарик на часах. Рыжий, кудрявый, усыпанный блеклыми веснушками. Выглядел очень молодо — совсем ещё мальчишка, хотя на лбу уже появились горизонтальные морщины, точно он всегда хмурился. Он был в черном пальто и оранжевом шарфе, что совсем не вязалось ни с этой эпохой, ни с той, в которой жил Эд. Камиль и Невё, когда отправлялись портить прошлое, хотя бы пытались одеваться в соответствии с эпохой, почему этот не оделся нормально? Не сказать, конечно, что Эдвард сам был одет подобающе, но он вообще-то не особенно сегодня планировал куда-то перемещаться. Вчера и так был сумасшедший день, причём, как у отделения, так и у Невё и его террористов. Эдвард и не думал, что сегодня кто-то снова вздумает чудить.

— Ты его раньше видел? — спросил Жиллен.

— Нет. Но… — Эд вдруг заметил рядом с парнем пистолет, который, видимо, выпал во время их небольшой потасовки, и взял его в руки. — У него Кольт M1911. Ранний период выпуска, серийный номер 154704, с левой стороны клеймо «G.H.S». Такие выпускались с 1914 по 1918 год. Судя по всему, парень прибыл из 1910-х. Или даже 1920-х.

— И что? — Познания Эдварда в области оружия совсем не произвели впечатление на Жиллена.

— Если я перемещу его в наше время, то это будет для него билет в один конец. Путешествие в будущее для путешественника во времени из прошлого всегда оказывается путешествием в один конец.

— Он преступник, и он все равно должен ответить за то, что сделал, — непреклонно ответил Жиллен.

— Нет, — неожиданно сказал Эдвард.

Он убрал пистолет в карман своего пиджака, чтобы это чудо техники не валялось тут прямо на улице. Если его кто-то найдет, то прогресс может наступить раньше, чем ему следует.

— То есть как это «нет»? — Жиллен даже растерялся от этого заявления. — Ты сам сказал, что он может вывести нас на Жана!

— Я передумал. Я поговорю с ним здесь. Только после того, когда придумаю, как исправить образовавшееся положение. — Эдвард нацепил на руку парня «Наручник», который, он очень надеялся, сработает на его группу крови.

«Наручник» — так его еще не называли. Кодовое название — «ловушка для путешественника во времени». «Наручником» его назвал Томас. Эдвард посчитал это название более подходящим, а главное — коротким, поэтому теперь так и называл эту штуковину. То, что первые модели были провальные, сильно тревожило. Точнее, не совсем провальные, они все же действовали, но только на определённую группу крови. А вот на какую — Эд не знал. Вероятность того, что «Наручник» подействует на рыжего парня, была мала. Значит, нужно разобраться с изменённой историей как можно скорее, пока он не очнулся.

— И все же это очень глупый поступок. — Эдвард покачал головой, глядя на паренька. — Я имею в виду — спасать Линкольна. Против Линкольна был целый заговор, его убийство планировалось давно. Однажды на него даже совершили покушение. Так или иначе, его все равно бы убили — не Бут, так кто-нибудь другой. Я даже готов поспорить, что он прожил не так долго после этого спасения.

— Ты прав, — согласилась Жаклин, очевидно, проверяя новую историю в интернете. — Он прожил около двух недель, а потом его… убили.

— Но он все равно должен умереть здесь и сейчас. — Эд снова подобрался к Буту и проверил, в каком тот состоянии. Убийца приходить в себя и не думал.

— А может, пусть так оно и останется? Дадим президенту пожить ещё немного, что в этом плохого? — предложила Жаклин. — История ведь изменилась не так сильно.

— Исключено, — хрипло возразил Жиллен. — Мы сохраняем историю такой, какая она должна быть. Хоть я этого и не помню, но если Линкольна убили в этом театре, то он должен быть мертв в этом театре. Прямо сейчас.

Эдвард задумался. Жиллен прав. Даже малейшее изменение в истории может повлечь за собой разрушительные последствия. Он всегда твердил, что нужно помнить об эффекте бабочки. Эд был уверен, что история поменялась гораздо сильнее, чем считает Жаклин. Об этом событии было создано столько книг, столько фильмов, столько исследований. Может, какой-нибудь прославленный историк начал свою деятельность именно с исследования об убийстве Линкольна. Может, новая версия убийства его уже не привлекла и он не стал ее исследовать, может, из-за этого он не стал прославленным историком и не написал кучу книг, которые перевернули представления об истории у других людей. Жизненные пути многих могли поменяться, возможно, поменяться кардинально… Нет, Линкольн должен умереть прямо сейчас, как и было написано во всех учебниках по истории.

— Но уже поздно, — сказала Жаклин. — Бут без сознания. А времени уже точно больше 22.15.

— Ещё не поздно, — ответил Эдвард.

В его голосе прозвучала какая-то жуткая решительность, от которой ему самому даже стало жутко.

— Что ты удумал? — едва слышно спросила Жаклин.

Жиллен же никак не комментировал. Эд был уверен, что тот уже все понял и, более того, был с этим согласен.

Эдвард вытащил из-под пиджака свой пистолет и щелкнул предохранителем.

Если Линкольна застрелит не Бут, история, конечно, тоже изменится. Но это должно произойти, потому что если Линкольна не застрелят сегодня, то история поменяется ещё сильнее. Может, сейчас уже нельзя вернуть историю в точности такой, какая она была, но сделать максимально похоже ещё есть возможность.

— Нет… — Раздался слабый голос Жаклин. Похоже, и она наконец поняла, что Эдвард собирается сделать.

— Я должен, — ответил он. — Кроме меня это сделать все равно больше никто не сможет.

— Стой!..

Но Эдвард уже отключил наушники. Сейчас ему совсем не нужен был координатор. А может, ему просто не хотелось, чтобы племянница стала свидетельницей чего-то ужасного.

Джон Уилкс Бут вошёл в театр Форда около 22.07 и поднялся по винтовой лестнице. Он двигался тихо и медленно, буквально скользя вдоль стен. Около белой двери, ведущей к ложам, сидел Чарльз Форбс, лакей Линкольна. Никакой охраны не было. Говорят, что телохранитель президента сидел в пивной вместе с его кучером. Бут вручил лакею свою визитку и благополучно переступил порог, подперев дверь с обратной стороны заранее принесенной ножкой от музыкальной подставки. Затем Бут подошел к двери президентской ложи и приготовился. В одной руке он держал нож, в другой — маленький однозарядный пистолет «деринджер». Когда в пьесе начался смешной момент, Бут вошел в ложу и выстрелил президенту в голову. Звук выстрела был заглушен хохотом, поэтому публика не сразу поняла, что произошло.

В президентской ложе началась суматоха. В тот день там находилось четыре человека: Авраам Линкольн, его жена Мэри Тодд Линкольн, майор Рэтбоун и его невеста Клара. Первая леди истошно кричала. Майор бросился на Бута и попытался его задержать, но тот полоснул его ножом по левой руке и махнул через ограждение на сцену. Во время прыжка он зацепился за украшение в виде американского флага и сломал ногу. Однако, несмотря на это, поднялся и обратил взор к ошалелой публике, которая не понимала, является ли это частью представления или нет. Бут поднял окровавленный нож над собой и провозгласил:

— Sic semper tyrannis!

Такова участь тиранов.

Девиз штата Вирджиния.

Некоторые считают, что он воскликнул нечто вроде «Свобода Югу!». А, возможно, и обе этих фразы. С точностью установить не удалось, потому что показания свидетелей разнились.

Как бы там ни было, когда сообразили, что именно произошло, Бут уже похромал за сцену и практически беспрепятственно скрылся.

Его обнаружили только к концу месяца, 26 апреля. Амбар, в котором Бут прятался, подожгли, чтобы заставить его выйти. Когда он вышел, то его смертельно ранили в шею. Умирая, он сказал очень сомнительную вещь:

— Передайте моей матери, что я погиб, сражаясь за свою родину.

Такова была реальная история. Эдвард знал об этом событии очень хорошо. В своё время ему довелось прочитать кучу книг о Линкольне и посмотреть много документальных фильмов. Линкольн был его любимым президентом. Кто бы мог подумать, что теперь Эдварду придётся стать частью этих событий и застрелить своего кумира. Мог ли он вообразить для себя более ужасную участь?..

Впрочем, Эдвард не сильно раздумывал — у него на это не было времени. Линкольн должен был быть мертв ещё десять минут назад, поэтому затягивать больше было нельзя.

Вообразить президентскую ложу оказалось проще простого, Эдварду даже не пришлось смотреть картинки в часах. Через мгновение он уже стоял рядом с белой дверью, а перед глазами маячил затылок Линкольна с растрёпанными серыми волосами.

Тут стало жутко. Все это показалось каким-то бредовым сном. Но во сне от волнения не бегают ледяные мурашки и в висках не стучит так, точно кто-то бьет рядом по наковальне.

Эдвард поднял пистолет и прицелился Линкольну в затылок.

Выстрелить — и все.

В теории это казалось не так сложно. Но на практике стрелять в голову человеку, которым восхищался всю жизнь, было просто чудовищно.

История есть история. Да, в ней есть место жестокости, но это история. Он поклялся её хранить, какой бы ужасной она ни была, а значит, должен был сделать то, ради чего сюда явился.

Руки вспотели и пистолет едва не выскользнул. Эдвард снова прицелился и положил палец на спусковой крючок.

Видел ли он раньше смерть? Ещё как. Приходилось ли ему убивать? Никогда. Хотелось ли этого ему сейчас? Ни в коем случае. История историей, но это убийство, которое теперь останется на его совести.

Майор Рэтбоун вдруг развернулся и увидел Эдварда. Реакция этого человека была на редкость хорошей. Он вскочил и бросился в сторону чужака. Тут уже ничего не оставалось. Эдвард выстрелил в затылок Линкольна, причём несколько раз, чтобы наверняка попасть. Когда Рэтбоун налетел на Эдварда, Линкольн уже лежал головой на ограждении, украшенном американским флагом, а его жена истошно кричала.

Наверняка Линкольн умер мгновенно, хотя должен был умереть на рассвете следующего дня. Может, так было даже лучше — ему не пришлось умирать в агонии?..

Но Эд об этом не сильно размышлял. Майор Рэтбоун пытался выбить из его рук оружие, поэтому пришлось врезать ему по лицу. Пока была такая возможность, Эдвард решил бежать. Он оттолкнул растерявшуюся Клару и перемахнул через ограждение, смягчив приземление кувырком.

Вышло шумно. Пистолет был без глушителя, а синхронизировать выстрелы с хохотом не вышло, поэтому все уже должны были понять, что произошло.

Актеры, игравшие в пьесе, забились в дальний угол сцены, публика в зале теперь смотрела только на Эдварда.

Sic semper tyrannis!

Это сказал Бут.

Я тоже должен это сказать, — пронеслось в голове Эдварда.

На него глядели с ужасом. Он сам был в ужасе. Время словно растянулось, сжалось до одного этого мгновения. Мозг превратился в кашу, и никаких дельных мыслей в голове не осталось. Все, что он смог сказать:

— Твою мать.

А потом прыгнул за кулисы и скрылся с глаз долой.

В закоулке на земле лежало два человека — Джон Уилкс Бут и Дэнни. Темноволосая женщина в коротком блестящем платье подошла к ним и печально покачала головой. Она знала, что тут произошло. Точнее — видела. Но вмешиваться не стала. По крайней мере, до этого момента.

Она опустилась рядом с Дэнни и слегка потрясла его за плечо.

— Пора подниматься, малыш, — тихо проговорила она.

Дэнни не пошевелился.

— Он скоро вернётся и заберёт тебя, — сказала она. — Ты должен уходить.

Но Дэнни был без сознания и не слышал ее слов.

— Ну какой же он всё-таки придурок. — Она невесомо коснулась его щеки, где уже все опухло и посинело, и сердце в её груди сжалось от боли. — Бедный ты мой.

Женщина взяла Дэнни за руку и переместила его домой.

Эдвард возвращался к Буту и странному парню из прошлого. Его всего трясло от пережитого кошмара, но он постарался взять себя в руки. Ему ещё предстоял важный разговор, так что он не должен был раскисать.

Но, вернувшись вниз, Эдвард понял, что «Наручник» не сработал. Парень исчез.

А вот Бут очнулся и уже поднялся на ноги.

— Что произошло? — с непониманием спросил он, потирая затылок.

— Линкольн мертв, — глухо отозвался Эд. — Беги.

Дэнни открыл глаза и обнаружил себя в своей кровати. Голову пронзила адская боль, а перед глазами все поплыло.

— Нацисты! Холодная война! Смартфоны! — вдруг провозгласил он. — Что за фигня. Это что… будущее?!

А потом обратно провалился в забытьё и благополучно забыл о том, что видел.

Эдит осталась под большим впечатлением от первого рабочего дня. Правда, она ещё не решила, хорошим оно было или плохим. Скорее, ни тем, ни другим — оно просто было. Перемещения во времени, несомненно, были опасными, однако не перестали ее привлекать. Она всю жизнь ждала своего первого прыжка во времени, ведь родители готовили ее к этому с малых лет. Но годы шли, и вот Эдит уже стукнуло двадцать пять, а ни одного путешествия во времени она так и не получила.

— Может, мне просто это не суждено, — как-то пожаловалась она своей матери.

— Но это невозможно, у тебя есть ген. Что-то ты должна мочь, — категорично заверила та.

Мать, отец, тетя, двоюродная сестрица — вся родня Эдит могла путешествовать во времени. Только она одна, как белая ворона, не могла абсолютно ничего.

Помочь с этим обещал Жерар Жиллен. С ним познакомила мама. Эдит так и не поняла, откуда она взяла этого полицейского, но только узнав о том, где он работает, девушка предложила свою кандидатуру на любую свободную должность.

— А какое у вас образование? — немало удивившись ее напору, спросил Жиллен.

— Информационная безопасность, бакалавр. И еще разбираюсь в истории. С самого детства готовилась, но… как видите.

В отделение как раз требовался специалист по кибербезопасности, и Жиллен собирался предложить ей эту должность. Однако произошло кое-что непредсказуемое, и он решил нанять Эдит помощницей путешественника во времени. Он объяснил, в чем заключается работа, и Эдит это показалось так интересно, что она сразу же согласилась. Что касалось ее проблемы, то Жиллен обещал хорошенько подумать над ней, как только они разберутся со всеми трудностями.

Трудностей оказалось на удивление много. Так много, что Эдит сегодня удалось поспать только четыре часа. Перед тем как начинать второй рабочий день, ей пришлось напиться кофе, чтобы случайно не уснуть за рабочим столом.

Однако за рабочим столом ей сегодня ещё не довелось побывать. С утра они всей командой решили спуститься вниз, в клинику, навестить Гюстава. Известие о его ранении Эдит сильно встревожило. Вчера они довольно много времени провели вместе и успели подружиться. С Гюставом было легко и весело, и Эдит, если честно, была довольна, что в напарники ей достался именно он, а не злобный Эдвард.

Хоть доктор Триаль еще ночью, сразу после операции сообщил, что причин для беспокойства нет, у Эдит отлегло от сердца только тогда, когда она увидела состояние Гюстава воочию. Его жизни действительно ничего не угрожало. Да и вел он себя как обычно — шутил, улыбался. Когда Эдвард поставил на тумбу рядом с его кроватью огромный пакет красных яблок, Гюстав шутливо заметил:

— Думаю, такое количество яблок прикончит меня раньше пули.

В общем, не скажешь, что этому человеку накануне продырявили живот. Он даже рвался на работу, но доктор Триаль запретил.

— В течение недели никакой работы, молодой человек! — грозно сказал он.

Эдит была согласна с доктором на все сто процентов. Как бы Гюстав себя ни вёл, от неё не укрылась нездоровая бледность его кожи и синие мешки под глазами, так что незачем ему было рисковать собственным здоровьем, особенно после такой операции.

После посещения больницы Жиллен дал Эдит задание — сходить в букинистический магазин и купить старинные исторические книги из списка, который он выслал ей на часы. Эдит выпустила в воздух голограмму, просмотрела этот список и двинулась за покупками.

Сейчас все больше и больше людей отказывались от бумажной продукции и покупали книги в электронном виде. Мотивы у всех были разные: кто-то экономил место в доме, кто-то просто любил читать с экрана или голографии, а кто-то спасал деревья. Эдит, возможно, была старомодной, но очень любила бумажные книги. Когда она увидела библиотеку Жерара Жиллена, которую он собирал в своём кабинете, то едва не лишилась чувств. Это была очень хорошая коллекция, где преимущественно были исторические книги и биографии. Вообще, коллекция собиралась для сотрудников, но в век технологий все предпочитали искать информацию в интернете.

В обязанности Эдит не входило бегать по магазинам, однако она была рада помочь Жиллену приобрести новых полкожителей. К тому же она догадывалась, зачем ей было дано это задание — чтобы она не сидела сложа руки, ведь, пока Гюстав лечится, ей было некого координировать.

Эдит нашла практически все книги и теперь возвращалась в отделение с огромной стопкой в руках. Ей уже не терпелось их как следует рассмотреть, но с такой ношей путь до рабочего стола оказался слишком долгим.

Ох, ну почему они такие тяжелые, — сетовала она про себя.

Хотя чего удивляться. Она пакеты с продуктами-то еле до дома доносит, а тут целая стопка толстенных книг!

Когда Эдит шла в свой сектор по узкому коридорчику, зажатому между матовыми стеклянными стенами, на ее пути, словно из воздуха, появилась фигура. Эдит врезалась в неё и, вскрикнув от неожиданности, выронила все книги. Сначала она не поняла, что произошло, но спустя пару мгновений до нее дошло, что перед ней материализовался Эдвард, по-видимому, только вернувшийся из какого-то путешествия в прошлое.

— Это же раритет! — возмущённо воскликнула девушка и кинулась собирать драгоценные книги. Мягкие кудри цвета белого золота волной закрыли лицо, и она нервным жестом заправила их за ухо.

— Извини, — пробормотал Эдвард и опустился рядом, чтобы помочь.

Помощник из него оказался так себе. Глаза беспокойно бегали туда-сюда, руки дрожали, а движения были резкими и неуклюжими. Он ронял все, что брал в руки, и от такого обращения с раритетными вещами Эдит пришла в ужас. Книги и так старые, а после такого и вовсе могут развалиться!

— Давай я лучше сама, — терпеливо сказала она, пододвинув к себе тома, чтобы Эдвард к ним не прикасался.

Этот тип поначалу не вызвал у неё доверия. Когда она вчера впервые здесь оказалась, он устроил какой-то скандал и обругал мсье Жиллена. Он показался грубым и злобным. Наверное, именно такое нелестное первое впечатление и подвигло Эдит обвинить его в убийстве Камиля во время вчерашней миссии. Конечно, она погорячилась. Она его совсем не знала, поэтому не имела права спускать на него всех собак. Эдит решила больше не судить его лишь по тому, какое впечатление он производил, и по возможности найти с ним общий язык. Все же хотелось работать без конфликтов, в дружественной атмосфере.

— Ты в порядке? — настороженно поинтересовалась она.

Эдвард открыл было рот, чтобы ответить, но не успел произнести и звука, потому что позади кто-то грозно воскликнул:

— Ну и почему ты опять отключился?!

Это была Жаклин. Сначала она выглядела строгой, но, увидев бегающие туда-сюда глаза дяди, резко побледнела и даже пошатнулась. Эдит не понимала, что происходит, но спрашивать стеснялась.

— Зачем?.. — едва слышно спросила Жаклин. Глаза ее блестели, а на лице отразились боль и… страх? горечь? разочарование? Наверное, все вместе. — Ты… как ты мог?..

Рядом возник Жиллен и дотронулся до плеча Эдварда, но тот вдруг подскочил на ноги и смел его руку, словно дотошное насекомое.

— Как я мог?! — рявкнул Эдвард в ответ, отчего Жаклин даже дернулась, точно он собирался на нее наброситься. — А как я мог оставить историю изменённой, когда была возможность вернуть все на место?!

— Но она все равно осталась другой! — стояла на своём Жаклин.

— Но не настолько другой!

— То, что ты сделал…

— Я сделал правильно!

— Так, всем заткнуться, — оборвал их Жиллен, заметив сидящую на полу Эдит, которая подбирала книги и опасливо наблюдала за перепалкой. — Жаклин, помоги Эдит. Эдвард, пойдём со мной в кабинет.

По лицу Эдварда было ясно, что он хотел отстоять свою правоту, однако Жиллен уже схватил его за локоть и потащил в сторону кабинета. Жаклин тяжело сглотнула и, провожая их затуманенным взглядом, опустилась рядом с Эдит.

— Что произошло? — растерянно спросила Эдит. Она была взволнована этой сценой и очень хотела знать, отчего Жаклин так всполошилась на дядю.

— Очередная опасная миссия, — уклончиво ответила та.

Эдит поняла, что Жаклин не желает делиться подробностями, поэтому спрашивать ничего больше не стала.

Жиллен усадил Эдварда на диван в своём кабинете и стал прохаживаться взад-вперёд, как делал всегда, когда был зол или встревожен, и, судя по выражению его лица, сегодня был второй вариант.

— Что бы там ни случилось, об этом никто не должен знать, — сообщил он.

— Видимо, теперь убийство Линкольна действительно можно назвать частью теории заговора, — мрачно отозвался Эдвард.

— Не смешно.

— Я и не смеюсь.

Жиллен фыркнул. Он был семидесятилетним долговязым стариком с узким морщинистым лицом и копной серых волос, что делало его похожим на безумного ученого из какого-нибудь научно-фантастического фильма. Однако, несмотря на свою внешнюю сухость и хрупкость, этот старик внушал силу и власть. В отделении его уважали, ведь он был, как говорится, старый волк. Пятьдесят лет проработал в полиции, и больше тридцати из них посвятил поискам опасного вневременного преступника. Эдварда ещё не было на свете, когда Жиллен, ничего не смыслящий в путешествиях во времени, взялся за это дело. И хоть именно в нем он продвинулся, мягко сказать, не далеко, он смог сделать много другого. Все это отделение было результатом его трудов, и, как следствие, на нем, как на начальнике этого отделения, лежала ответственность за всю мировую историю.

В жизни каждого есть человек, подвигами которого мы восхищаемся и на которого хотим равняться. И что бы Эдвард ни говорил или ни думал, Жиллен для него был именно таким человеком.

— Ну как ты вообще? — Жиллен вдруг перестал мельтешить и опустился рядом с Эдом.

— А вы как думаете? — глухо отозвался он, даже не подняв на него взгляд.

— Да, — согласился начальник. — Я просмотрел все нюансы истории, и… Черт побери, я ведь действительно думал, что тот тип, который застрелил Линкольна, был в сговоре с Бутом! Об этом написано во всех учебниках истории. А это, оказывается, был ты. Но я, в общем-то, позвал тебя не из-за этого.

— Нет?

— У меня есть… очень плохие новости.

Эдвард ничего не ответил.

Очень плохие новости, — невесело подумал он. — Как будто до этого новости были сплошь хорошие.

— Вчера вечером… ты, судя по всему, был еще в прошлом… В общем, в водах Сены, около берегов острова Сите, было обнаружено тело молодой женщины. Его вытащили на берег и проверили документы. Они отсырели, но все же личность установить удалось. Это была Элинор.

Последняя фраза — как удар по лицу. Эдвард отшатнулся, точно Жиллен и правда отвесил ему оплеуху, а потом разозлился, до боли сжав кулаки.

— Какого хрена вы несете?! — воскликнул он. — Я вчера виделся с Элинор! Она приходила ко мне домой, и мы… говорили… — Эдвард резко побледнел, вспомнив тот странный разговор.

Элинор была взволнованна и пыталась о чем-то предупредить. Она говорила, чтобы Эдвард никому не позволял себя обманывать и никому не доверял. Чтобы не доверял… агентству? Какому агентству? Она имела в виду отделение? Но в чем тут можно обманывать?

Ещё есть «Агентство времени», — вспомнил Эд. — То, в котором работает марсианин.

Во всяком случае, Элинор точно что-то знала. Что-то важное. То, о чем не должна была знать. Наверное, именно из-за этого она и погибла. Из-за этого ее убрали — а Эдвард не сомневался в том, что смерть ее была неестественной. Вот только кто это сделал? И почему она говорила так туманно? Если она знала, что ей грозит опасность, то почему не попросила помощи? Эдвард смог бы ей помочь!

— Прости, но это действительно была она. Ее мать опознала тело и подтвердила. Полиция теперь ведёт расследование. Если к ее гибели кто-то причастен, то его обязательно найдут.

Эдварду хотелось устроить погром. Вскочить и разломать все к чертям собачьим, выпустить гнев и отчаяние. Но он застыл и не шевелился, словно если сдвинется с места, то его мир обрушится.

Хотя Эдвард чувствовал, что после всех пережитых трагедий рушиться уже было нечему.

Жиллен чувствовал себя палачом. Ему часто доводилось сообщать людям трагичные новости, такова была его профессия. Но говорить подобные новости своим близким было в миллион раз тяжелее. Тем более Эдварду, у которого в последнее время и так все было негладко. Жиллен вполне представлял, что он сейчас испытывает. Его жена, Агата, была немного старше его и уже давно покоилась в могиле, но он до сих пор помнил тот страшный день, когда узнал о ее кончине. Однако они прожили долгие счастливые годы, состарились, а вот бедняжка Элинор была еще совсем молода. Тридцать два года — вся жизнь еще впереди. Несправедливо и страшно, когда погибает такой молодой человек, еще толком не успевший ничего взять от жизни.

— Вставай, тебе скоро на работу, — проговорил некто, чей голос нагло прорвался в глубокий сон.

Дэнни с трудом разлепил тяжелые веки и огляделся так, точно пытался сообразить, где находится. К окну подлетела женщина, очень похожая на маму, и отбросила в сторону тяжелые занавески. Дэнни зажмурился от яркого света, а когда привык к нему, то понял, что находится в своей комнате и что рядом с окном действительно мама.

Как я тут оказался? — подумал он, слегка дотронувшись до левой половины лица. Челюсть с этой стороны отчего-то жутко болела.

— Я не застала, когда ты вернулся, — проворковала мама. — Надеюсь, ты не ходил опять в этот ужасный спикизи-бар[8]?

— Нет, — прохрипел Дэнни в ответ.

— Что с тобой случилось?! — вдруг воскликнула Луиза, заметив, в каком Дэнни состоянии. Она тут же подлетела к кровати и опустилась рядом с сыном, повернув его голову к свету. — Да у тебя же вся щека опухла!

— Ай! Наверное… — Он попытался вырваться из хватки матери, но та не пускала.

— Ты всё-таки там был! Это же отвратительное место, Дэнни! Кто это сделал?

— Да мы… да я… да просто не поделили… что-то. Ничего страшного.

— Господи!

— Да мне даже не больно.

Вообще-то, было бы не так больно, если бы ты меня отпустила, — недовольно подумал он.

— Так же нельзя, Дэнни!

— У меня расследование. Вот, например, мэр Нью-Йорка там часто бывает. Это моя работа. Мне никуда не деться.

На самом деле, бар никак не был связан с работой, и был он там от силы два раза. Но не говорить же матери, что Дэнни провёл вчерашний вечер в компании Джона Уилкса Бута.

— Пожалуйста, будь осторожен. Ради всего святого.

— Конечно. Я всегда осторожен.

Луиза сделала вид, что эти слова ее удовлетворили, и начала хлопотать, чтобы помочь Дэнни с отеком. Пока она бродила по квартире, Дэнни проверил своё запястье, которое отчего-то горело, будто он сунул руку в камин. Виновником дискомфорта оказался странный металлический браслет, который сидел как влитой или… как будто приколотый к коже.

— Что за штуковина?.. — пробормотал Дэнни, пытаясь стянуть ее с руки, но любые манипуляции причиняли жгучую боль. — Что там вообще произошло?

Дэнни попытался восстановить события прошедшего вечера в памяти и неожиданно все понял.

Тот человек! — со злостью подумал он. — Он тоже путешествует во времени! И что он сделал с моей рукой?!

Дэнни внимательно разглядел браслет и обнаружил замочную скважину. По-видимому, его можно было открыть только с помощью специального ключа. Но ключа-то нет! Ходить с браслетом не вариант — он причиняет немало беспокойства и боли. А значит, так или иначе, нужно что-то придумать. Например, взломать замок. Дэнни не умел взламывать замки, поэтому нужно было найти того, кто умеет.

И, кажется, я знаю, кто может мне с этим помочь, — пронеслось в его голове.

Гарри Гудини. Вот он-то точно запросто вытащит его из этой ловушки.

Правда, Гарри сейчас наверняка в прескверном настроении. Совсем недавно он поссорился со своим другом, Артуром Конан Дойлем, и они оба опубликовали друг о друге нелестные статьи, которые сделали их врагами. Проблема была в том, что Гудини не выносил сверхъестественное, а Дойл, наоборот, верил в духов и был ярым приверженцем спиритизма. Он искренне верил, что Гудини обладает сверхъестественными способностями и что все его фокусы — настоящая магия. Поначалу это забавляло Гудини, но потом стало крайне раздражать и даже обижать. Гарри всю свою жизнь тренировал тело, ловкость и выносливость, подвергал себя разным опасностям, после которых едва оставался жив, изучал устройство замков, выдумывал реквизит — словом, потратил много сил, чтобы стать тем, кто он есть. И он искренне хотел, чтобы люди знали, что все это даётся ему не так просто, что все это — результат упорных трудов, а не какая-то… магия.

В общем, Дэнни решил, что Гудини сейчас лучше не тревожить. А вот на три года раньше вполне можно прийти.

Конечно, после того как мама поможет ему справиться с отеком.

К Нью-Йорку 1920-го года Дэнни испытал смешанные чувства. С одной стороны — это ностальгия по недавно прошедшим годам, но с другой — слава богу, что они уже никогда не вернутся. Все же послевоенные годы стали для него периодом депрессий, из которых он вылез с огромным трудом. Дэнни не собирался задерживаться здесь надолго. Нужно было только заглянуть к мистеру Гудини в гости и дело с концом.

Дэнни появился напротив дома Гудини на 113-й улице в Гарлеме, специально выбрав правильный момент, чтобы застать фокусника дома. Сейчас Гарри снимался в кино и часто ездил на гастроли, так что дома появлялся редко. Наверное, когда он бывал в Нью-Йорке, то предпочитал отдыхать, но тут Дэнни решил обнаглеть и потревожить его.

Дверь отворил сам Гарри Гудини, и Дэнни переступил порог, пройдя в уютный коридорчик.

Гарри был невысоким человеком, всего пять футов три дюйма[9] (а Дэнни целых шесть футов два дюйма[10]), однако обладал очень крепкой и мускулистой фигурой. На голове его была копна тёмных кудрявых волос, уже тронутых сединой. Взгляд острый, но дружелюбный, а мягкая улыбка очень располагала к себе. Это был харизматичный человек, который своим обаянием завоевывал многих.

— Добрый вечер, мистер Гудини, — тут же начал Дэнни. — Вероятно, вы меня не помните. Я однажды брал у вас интервью, и ещё мы несколько раз пересекались в городе да на ваших представлениях…

— А, мистер Готтфрид! — воскликнул Гудини, и рыжеватые брови Дэнни поползли вверх. Право, он совсем не ожидал, что великий фокусник его запомнил. — Чем могу быть полезен?

— Эээ… — замялся молодой человек, тут же решив, что он глупо приперся к звезде такого масштаба. — Мне очень неудобно вас об этом просить, но я попал в переделку, и помочь мне сможете только вы.

— В чем же дело?

Дэнни вытянул руку и продемонстрировал фокуснику браслет.

— На меня напали и прицепили эту штуковину. Я не знаю, как от неё избавиться. Думаю, взломать замок под силу только вам.

Гудини взял Дэнни за запястье и рассмотрел браслет. Откуда ни возьмись — действительно, словно по волшебству — в его руке появилась маленькая отмычка. Если бы Дэнни не знал, что Гарри иногда прячет их в рукавах, то на самом деле бы решил, что он умеет создавать предметы из воздуха.

Пара секунд — и браслет раскрылся, высвободив руку из цепкой хватки. Дэнни облегченно вздохнул, словно избавился от тяжёлого груза.

— Большое спасибо! — радостно воскликнул он.

— О боже, вам нужно оказать медицинскую помощь! — заволновался Гудини.

Дэнни сначала не понял, в чем дело, но потом глянул на руку и увидел, что ее заливает кровь. Браслет на самом деле был приколот к коже какой-то короткой иглой.

— Царапина, — бросил Дэнни. Все было и правда не так страшно, но Гудини уже потащил его в комнату и усадил на диван.

— Я все же помогу вам с этим.

— Однажды мне прострелили бедро. Вот там действительно было много крови.

— Воевали? — спросил фокусник, отыскав в шкафу коробочку и выудив оттуда бинт с раствором.

— Ага.

— Пошли добровольцем?

— Да.

— Жалеете? — спросил Гудини. Он уже принялся обрабатывать рану. Там действительно осталась небольшая — но все же очень глубокая — царапина, которую сильно зажгло. Дэнни поборол себя, чтобы не поморщиться, и сконцентрировался на ответе для Гудини.

— Не знаю. Я повидал Италию. Возможно, итальянская земля показалась бы мне намного живописнее, если бы не была усыпана телами убитых. Но все же я многое понял. О жизни. Наверное, я бы не был тем, кем являюсь сейчас, если бы принял тогда другое решение.

— Это тяжело для такого молодого человека, как вы, — констатировал Гудини. — Но все же… это смело.

— Чаще мне говорили, что это было глупо.

— Они были не правы. Каждый все-таки сам выбирает свою дорогу. Даже если эта дорога опасна.

— Да, — вздохнул Дэнни. — Кстати, я видел ваши фильмы. «Повелитель тайны» и «Мрачная игра» мне очень понравились. Собираетесь ещё где-то сниматься?

— Пока работаю в Голливуде. Но вскоре собираюсь открыть свою кинокомпанию.

«Гудини Пикчерз Корпорейшн». Я это знаю, — подумал Дэнни, но вслух сказал иное.

— Отлично! С нетерпением жду ваших новых работ.

Жаль, конечно, что их будет не много, — пронеслось в голове Дэнни. — Гудини к этому делу быстро охладел. Но лично мне его фильмы нравятся.

— Ну вот и все, — заключил Гудини, закончив перевязку.

— Бесконечно вам благодарен, мистер Гудини, — ответил Дэнни, поднимаясь с дивана.

— Пустяки.

— Не смею вас больше задерживать. Может быть, мы с вами пересечемся в Лондоне. Я собираюсь на ваше шоу!

Вот прямо сейчас туда и отправлюсь, — решил Дэнни. — Я и так хотел на нем побывать, но у меня тогда не получилось.