Хозяин рубежа. Книга III

Глава 13

В усадьбу Елисеева мы прибыли спустя двадцать пять минут. Вместе с Татьяной и Петром Лобановыми. Сам хозяин участка задержался, чтобы выяснить, что с остальными гонщиками и позаботиться о тех, кто пострадал. Как минимум, их нужно было вытащить с территории Излома. Не бросать же людей посреди опасной территории, где бродят Исчадия.

Так что нас встретили слуги и супруга Елисеева.

— Господин Львов! — воскликнула она, едва мы вошли в дом. — Как я рада, что именно вы победили. Признаться, не надеялась. Только не обижайтесь! Но прийти первым в гонке, участвуя в ней впервые, — это просто поразительно! Такой успех… — она беззвучно поаплодировала, глядя на меня с улыбкой.

— Я и сам до сих пор в шоке, Ольга Сергеевна, — ответил я. — Спасибо за гостеприимство. После такого напряжения, признаться, хочется просто спокойно посидеть. Расслабиться.

— Ну, что вы, о чём речь! Располагайтесь. Сейчас слуги принесут прохладительные напитки. А там и обед подоспеет. Вы ведь останетесь? Я хочу знать всё-всё о том, как вы выиграли.

— Почёл бы за честь и с удовольствием всё рассказал бы, Ольга Сергеевна, но мне нужно возвращаться на участок. Я лишь дождусь сведений об остальных участниках гонки. Хочу убедиться, что с ними всё в порядке.

— О, разумеется! Я не собираюсь сразу мучать вас расспросами. Это успеется. Давайте я проведу вас в гостиную. Там будет удобно. Напитки и лёгкие закуски подадут туда. Тем более, мне всё равно нужно дождаться мужа. Господин Лобанов, Татьяна, милости прошу.

Оставив нас втроём отдыхать в креслах, она удалилась.

— Ну, выкладывайте, что произошло, — сказала Татьяна, беря стакан с лимонадом. — В подробностях и без купюр.

— Да ничего особенного, — отозвался её брат. — С одной стороны. С другой — это была охренительная гонка! Ты согласен, Родион?

Я кивнул.

— Ещё какая. Мы едва не погибли.

— Интересно, что с Молчановым и его штурманом, — проговорил Пётр Лобанов, подцепляя с тарелки печенье. — Не стану врать, будто расстроюсь, если он отдал концы. Да и штурман его тоже. Действовали-то они сообща. Да и вообще, это коротышка усиленно гадил мне всё последнее время.

— Не надо быть таким мстительным, Петя, — сказала Татьяна. — А что с машиной?

— Она в порядке, — ответил я. — Механик господина Елисеева её осмотрит. — Собственно, не думаю, что она мне ещё понадобится. Я не собираюсь больше участвовать в гонках. Это был разовый опыт.

— Да, Молчанов тебя вынудил, — кивнул Лобанов. — Если захочешь продать автомобиль, я знаю, кто его купит. Обсудим как-нибудь.

— Непременно, Питер. Кстати, меня пригласили на бал. Или что-то в этом роде. В случае, если выживу.

— Кто? — спросила Татьяна, беря чашку кофе.

— Господин Елисеев.

— О! Правда? Это здорово. Мы тоже приглашены.

— Какая досада, — проговорил я.

— Почему? — удивился Лобанов.

— Я хотел просить вас, Татьяна, составить мне партию на вечер. Я ведь тут больше почти никого не знаю. И ещё меньше людей, с которыми хотел бы пойти. Но раз вы тоже идёте…

Пётр рассмеялся.

— Ерунда! Я запросто могу явиться один. Для холостяка это нормально. А вот вы уверены, что хотите себя ограничить? — он подмигнул.

— Петя, не паясничай, — краснея, проговорила Татьяна.

— Прости, дорогая. И в мыслях не было. Так что ты ответишь Родиону?

— Если вам угодно, я с радостью, — сказала девушка, глядя на меня почти с вызовом.

— Почту за честь и великое счастье. И, раз уж вы согласились, у меня к вам ещё одна просьба. Поскромнее.

— Неужели? И какая?

— Полагаю, будут танцы.

— У господина Елисеева всегда танцы.

— Так я и думал. Вернее — опасался.

Лобанова приподняла брови.

— Отчего же? Что-то я вас не понимаю.

— Не успел научиться танцевать. Теперь вот боюсь опозориться.

— Вы серьёзно?

Я развёл руками.

— К сожалению, да. Не дадите пару уроков? Обещаю быть прилежным учеником.

— Да… конечно. Надо же, кто бы мог подумать!

— Я много учился, чтобы отправиться сюда, на границу. На остальное времени не оставалось.

— Какая жалость. Разумеется, я постараюсь вас выручить, Родион. Но тогда хотя бы один танец мой, — Татьяна улыбнулась.

— Хоть все, — ответил я ей в тон.

— Ну, нет! Я не так жестока, чтобы лишить других девушек возможности с вами потанцевать. Да и это будет неприлично. Мы ведь не состоим ни в каких особых отношениях. Кроме дружеских, разумеется.

— Как скажете.

— Простите, Родион, но я верно поняла, что прежде на балах вы не бывали. Вообще.

— Увы, так получилось. Даже толком не представляю, как там всё организовано.

— О, это не так просто, как может показаться, — усмехнулся Лобанов. — Тэнни, просвети нашего друга. Ты слышал о карне, Родион?

Я отрицательно покачал головой.

— Это даже интересно, — сказала Татьяна. — Нет, правда. Образ отшельника, всего себя посвятившего работе, вам удивительно идёт. Карне, или агенд — это бальная книжечка, в которую записываются кавалеры, пригласившие даму на танец. Чтобы не было конфликтов. Разумеется, танец можно уступить, но, как правило, кавалеры держатся за свою очередь и никому не позволяют себя вытеснить. Составляются карне заранее, так что, как правило, прибывая на бал, все уже более-менее представляют, с кем будут танцевать какой танец. Разумеется, иногда остаются места в списке, хоть и считается наиболее престижно, когда их нет.

— Ясно. Так мне нужно записаться на танец с вами?

— Не беспокойтесь, у меня осталась пара мест. Отдам одно вам, если угодно.

— Угодно.

— В таком случае что предпочитаете — вальс или мазурку?

О том, что на званых вечерах аристократы соблюдают давние традиции и предпочитают танцы несовременные, я знал, так что вопросу не удивился.

— Вальс.

— Правильно. Это проще. Сделаем акцент на подготовке к нему. Но надо и другие иметь в запасе — вдруг вам захочется потанцевать с кем-то ещё.

— Я в этом совсем не уверен.

— Мне это крайне лестно, Родион, однако это хороший способ завести связи и знакомства. Да и стоять в углу, пока все танцуют, вам не к лицу. Могут пойти слухи, будто вы в меня влюблены. Или того хуже — будто с вами что-то не так.

— Понимаю. Что ж, в таком случае готов довериться вашему опыту.

В этот момент дверь приоткрылась, и в гостиную заглянула молоденькая брюнетка. Ах, да, это же дочь Елисеева. Маша, кажется.

— Прошу прощения, — краснея от смущения, пролепетала девушка. — Я услышала голоса. Не знала, что вы здесь.

И она немедленно исчезла.

Спустя минут сорок прибыл Елисеев. Когда он вошёл к нам, вид у него был озадаченный.

— Какие новости, Анатолий Павлович? — спросил я, вставая.

— Разные. В том числе, прискорбные. Господин Молчанов погиб. Его штурман тоже. Похоже, они были без Фантомов. Или истощили их. Хотя что оба сразу… Странно и глупо. Обычно экипаж так не делает. Хотя… случается всякое — мне ли не знать.

— Это точная информация, — спросил я.

— Да, абсолютно. Тела обнаружены. Остальные участники гонки не пострадали. Чего не скажешь о машинах. С вами желает поговорить девушка-репортёрша. Очень настойчивая особа. Я не смог от неё отвязаться.

— Не извольте беспокоиться, Анатолий Павлович. Я вас от неё избавлю. Благодарю за гостеприимство, но мне уже пора возвращаться к себе.

— Да-да, конечно, — кивнул Елисеев. — Ещё раз поздравляю. И пари, и гонка за вами. Удивительно.

— Нам по пути, — встал Лобанов. — Не возражаете против нашего с Тэнни общества?

— Напротив.

Распрощавшись с Елисеевым и Груздевым, который успел осмотреть машину и заверил меня, что с ней всё в порядке, мы отправились по домам.

Соню пришлось прихватить с собой, чтобы не досаждала Елисеевым. У тому же, я действительно собирался дать ей интервью. Такое, в котором информация о гонке будет освещена с нужной мне стороны. Плюс условие, которое я сразу выговорил. И чем быстрее выйдет репортаж, тем лучше, так что откладывать это дело было не с руки.

Собственно, я бы уехал сразу, если бы не ждал вестей о судьбе Молчанова. Теперь же, когда выяснилось, что сосед мёртв, действовать следовало быстро и решительно. Собачка — это, конечно, хорошо. Но одной псарней жив не будешь. Мне требуется масштаб. И первым делом следует получить участок Молчанова. Со всем, что на нём находится, само собой, ведь наследниками он не обзавёлся. На Фронтире действуют суровые и прагматичные законы. Кто способен развивать и охранять новые земли империи, тот и на коне.

Поэтому, едва вернувшись в особняк, я оставил Соню дожидаться на веранде, а сам отправился в кабинет, где вызвал Ярилу и Сяолуна. Они явились предо мной, как два листа перед травой. Что бы это ни значило.

— Чего желаете, хозяин? — спросили они хором.

Похоже, спелись-таки.

— Обрисую ситуацию вкратце. Времени мало, рассусоливать некогда, и действовать быстро. Мой сосед, Молчанов, погиб. Наследников у него нет, так что участок, считай, ничей. Претендовать на него может тот из соседей, кто способен покрыть территорию влиянием вышки. Это я. Так что ты, Ярила, немедленно составь по всей форме и отправь в губернскую канцелярию по электронной почте прошение о причислении мне участка преставившегося господина Молчанова на основании того, что, во-первых, мой участок граничит с его, во-вторых, я могу покрыть соседскую территорию влиянием преобразователя. Этого должно хватить для признания требований законными. А ты, Сяолун, составь письменный вариант. Как только будет готов, я подпишу, и поедем в Орловск — подавать лично.

— Да, хозяин, — быстро поклонился синтетик. — Немедленно этим займусь.

— Документ составлен и отправлен, — доложила Ярила с ноткой самодовольства. — Только что.

— Отлично. Я буду на веранде.

Когда я туда пришёл Соня и Серж успели подготовиться.

— Только вас и ждём, господин Львов, — улыбаясь, проговорила девушка. — Готовы? Я набросала вопросы, так что можем…

— Для начала давайте договоримся, — прервал я её.

— Ах, да! Ваше условие. Слушаю.

— Вы должны не просто взять у меня интервью о гонке, сидя на веранде. Покажите в своём репортаже, что мой участок развивается даже быстрее, чем можно было бы ожидать.

— Но… это не совсем в тему, — растерялась Соня. — Динамика потеряется. Да и зачем вам это?

— Нужно.

— Простите, ваше благородие, однако…

— Вам нужен эксклюзив или нет? Я уверен, что другие журналисты согласятся с моим условием без вопросов и пререканий.

— Нет-нет! — всполошилась девушка. — Конечно, сделаем, как скажете! Без проблем. Серж, мы готовы?

Оператор показал большой палец.

— Давайте сделаем так, — чуть подумав, сказала Соня. — Начнём здесь. Я задам несколько вопросов о гонке. Как решили участвовать, готовились и так далее. А потом прогуляемся по участку. Сделаем его этаким фоном беседы. Так мы покажем ваши достижения и в то же время интервью не будем выглядеть составленным из разных тем.

— Согласен. Куда мне садиться?

— Вот сюда. Это кресло для вас. А я напротив. Серж, мы в кадре? Отлично. Проверим звук.

Интервью заняло больше часа. В основном, потому что нам пришлось много снимать на участке, чтобы показать, как быстро и успешно он развивается.

Когда мы закончили, Соня буквально светилась.

— Я пришлю вам окончательную версию на утверждение, как только смонтируют, — пообещала она на прощанье. — Только вы уж посмотрите сразу, пожалуйста. Сейчас я черкну общий репортаж — с пылу, с жару, так сказать, а подробности, мол, смотрите в эксклюзивном интервью.

— Не против, если я сделаю копию?

— Копию? Вообще, так делать не положено. Но если пообещаете не публиковать её в медийном пространстве…

— Обещаю.

— Тогда всё в порядке. Для личного пользования, да?

— И возможной демонстрации для узкого круга присутствующих.

— О, хотите друзьям показать! — улыбнулась Соня. — Конечно, без проблем.

Выпроводив журналистку, я пробежал глазами составленное Сяолуном прошение о передаче мне участка Молчанова.

— Вроде, всё в порядке. Передай дружине, что мы едем в город. Должны успеть до закрытия администрации.

Всё-таки, надо завести вертолёт. Транспорт на Фронтире хоть и опасный, но иногда необходимый. Вот только для него требуются пилоты. А это здесь птицы редкие. Как и любые специалисты. Условия на границе хоть и выгодные, однако многих отпугивает опасность. Да и удалённость от центра сказывается.

Мы прибыли в Орловск уже ближе к вечеру. Солнце ещё не село, но время ужина прошло. Сяолун предложил наведаться в ресторан, но я отверг эту инициативу, ибо нам нужно было успеть в администрацию. Время её работы закончилось, однако дворянам заявки можно было подавать круглосуточно, а мне лишь требовалось зарегистрировать прошение.

В здании ратуши свет почти не горел. На проходной был только сторож в стеклянной будке. Выслушав меня, он выписал пропуск и указал направо по коридору.

— Дежурный там, ваше благородие, — сказал, с трудом подавляя зевок. — Простите. Дверь открыта, вы сразу увидите, куда идти.

В тишине наши с Сяолуном шаги гулко разносились под сводами коридора. Пройдя мимо большинства дверей, я заглянул в ту, что была распахнута.

В небольшом помещении было светло, как днём. Сидевший за стойкой упитанный мужик в серой форме чиновника с нашивками титулярного советника девятого класса. Он склонился над чем-то — вероятно, над книгой.

Я постучал по открытой двери, привлекая внимание.

Чиновник немедленно поднял голову. Подслеповато прищурился, затем взял со стойки очки и надел.

— Добрый вечер, — сказал я, заходя. — Родион Львов, проектировщик участка ЗФ-36. Я прибыл для подачи прошения о передаче мне участка господина Молчанова.

— Здравствуйте, — проговорил чиновник. — Прошу, располагайтесь, — кашлянув, он придвинул компьютер. — Сейчас посмотрим. Дайте мне минутку.

Я сел возле стойки в офисное кресло. Сяолун остался стоять.

— Эм-м, — протянул чиновник спустя некоторое время. — Да, вижу, вы прислали заявку по электронной почте. Она зарегистрирована. Хотите продублировать в бумажном виде?

— Именно так. У меня уже всё готово.

Я положил перед собеседником заполненный, подписанный и заверенный моей печатью документ.

Чиновник взял его и быстро пробежал глазами.

— Кажется, всё правильно. Дайте мне ещё минуту. Я должен сообщить его превосходительству губернатору.

— Разве это входит в процедуру?

— Официально нет, но его превосходительство человек дотошный и требует, чтобы обо всех вопросах, связанных с земельным владением, его немедленно уведомляли. Прошу прощения.

С этими словами чиновник поднялся и быстро удалился, исчезнув за шкафами огромной картотеки.

Ждать пришлось минут десять. Наконец, он вернулся. Выглядел слегка смущённо, в глаза старался не смотреть.

— Приношу извинения за задержку, господин Львов. Его превосходительство господин губернатор Назимов просили передать, что будут рады, если вы сочтёте возможным посетить их сегодня. Раз уж вы в городе. Они бы хотели обсудить с вами прошение лично. Сейчас я зарегистрирую документ и выдам вам справку, что заявка принята на рассмотрение. Обычно на процедуру уходит от одной до двух недель. Сами понимаете — есть разные фактора, да и претендентов иногда бывает несколько.

— А что, уже кто-то подал прошение, кроме меня?

— Нет. Но время ещё есть. Господин Молчанов ведь только сегодня преставился. Прошу прощения, мне нужно заняться вашей заявкой.

На оформление ушло совсем мало времени. Попрощавшись с чиновником, я вышел на улицу.

— Поедете к губернатору, хозяин? — спросил Сяолун.

— Конечно. Разве можно пренебрегать таким лестным приглашением? Наверняка его превосходительству есть, что сказать. А я с удовольствием послушаю.