Холодные мечты [СИ]

Глава 19 Прощание с дублем

То событие, на котором пришлось присутствовать новым владельцам Империи, нельзя было назвать хоть сколько-нибудь приятным, или притягательным. Более того, многие люди сочли бы его просто омерзительным, впрочем, владельцы считали точно так же – им предстояло стать свидетелями уничтожения тела. И хоть каждый из них пытался избежать этого (и если Савелий изобразил обычную простуду, то Анжела проявила воистину не дюжую изобретательность), но все было тщетно, адвокат настоял на необходимости им лично присутствовать и наблюдать за происходящим.

– Вы правы в своем нежелании смотреть на это, но, увы, обязаны там находиться. Таковы законы Империи, – сообщил он. – Процедура должна пройти по всем правилам, в противном случае, в происходящем могут усмотреть некое предвзятое отношение к жителям Смерка. Империя не может себе позволить приобрести дурную славу.

Было видно, что Афанасий Афанасьевич и сам не рад всему происходящему. Хоть его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым, но движения отличались некоторой механичностью, будто суставы работали сами по себе без какого бы то ни было руководства от нервной системы. В этот день он и сам походил на дубля.

– Я уладил все вопросы и подготовил все необходимые документы, – добавил Афанасий Афанасьевич и очень выразительно постучал указательным пальцем по кожаной папке, которую обычно носил с собой. Зная о его консерватизме, легко было предположить, что этой папкой он пользуется уже не первый год и хранит там наиболее ценные бумаги, с которыми не рискует расстаться. – Наше присутствие на процедуре, это простая формальность, но вместе с тем, это необходимая формальность. Дубль, созданный Азарой, подлежит уничтожению в официальной обстановке. Прошу вас, пройдемте в камеру, где пройдет сожжение. Да-да, именно, сожжение! – он поспешно направился по коридору.

– Афанасьич-то того, психует, – подмигнул Савелий.

– Похоже на то!

– Че-то клинит его, – продолжил Савелий.

– В этом нет ничего забавного, – шикнула Анжела.

Уже много позже Доминике удалось узнать об истинном отношении адвоката к происходящему, о том, что двадцать лет назад Афанасий Афанасьевич проснулся от пожара, полыхал его дом, ему самому удалось выбраться, что, не смог сделать никто из членов его семьи, ни жена, ни двое детей. Что именно он пережил, как долго ждал пожарных, слышал ли он их крики о помощи, чувствовал ли он в дыму пожара запах горелой плоти, не знал никто, сам адвокат никогда не рассказывал об этом. В этот день предстояло просто наблюдать за уничтожением некой биологической массы, имеющей форму человека. Но для Афанасия Афанасьевича, это процедура была невыносимо тяжела. Он привел владельцев в камеру, и присел на один из стульев.

– Это ужасно! – вскричала Анжела.

Помещение, в котором и должно было все произойти, не было камерой в прямом смысле этого слова, скорей всего оно напоминало прощальный зал в крематории. Там стояло несколько стульев, в стене виднелось нечто походящее на заслонку печи, перед которой на длинной кушетке лежало тело дубля. Без самой пиявки Азары, тело было неподвижно.

– Хреново тут, – высказался Савелий. – Это, зловеще как-то!

– Полностью с вами согласен! – в искренности этого высказывания адвоката никто не усомнился.

Тут было ужасно. Но самым ужасным было то, что тело, ожидавшее уничтожения, точь-в-точь походило на всемирно известную модель Кики Кик. Оно не дышало, дубли не нуждаются в воздухе, их обменные процессы протекают иначе, да они и не предназначены на долгий срок, обычно их создают на несколько месяцев, максимум на год. Это тело было всего лишь транспортом для оранжевой пиявки.

Все присутствующие понимали это, но все равно, предстоящее сильно нервировало их.

– Как они создают себе тела? – спросила Доминика, чтобы как-то отвлечься.

– Весьма любопытный вопрос, на который, увы, у нас нет ответа, – сказал адвокат, вроде он даже обрадовался вопросу и возможности пообщаться в такой момент. – Они создают себе тела уже здесь, когда прибывают из Смерка, но на этот процесс никому не дозволено смотреть. В Империи есть специальные комнаты, в которых прибывшим и прошедшим регистрацию смерканам позволено создавать дублей. Вход туда строго запрещен, и это правило неотступно соблюдается.

– Из чего они делают дублей? – продолжила расспрашивать Доминика. – Ведь не может же тело появиться из пустоты?

– Не могу знать, – адвокат пожал плечами. – Этого они нам не раскрыли. Вероятно, есть какие-то заготовочные материалы, биологическая масса. Право слово, не знаю.

– Сколько же они их делают? – спросил Савелий. – Тут год нужен, пока же еще все это вырастет. А может и десять лет. Я вот, например, восемнадцать лет рос.

– Ты не дубль, – напомнила Анжела.

– По нашим данным на создание хорошего, качественного дубля у смеркан уходит двадцать четыре часа, – пояснил адвокат. – Азара призналась, что этого дубля создала за два часа, что было ее личным рекордом и что стало ее ошибкой, за время создания ее успели выследить оперативники. Если бы ей не нужно было создавать себе дубля, то она сумела бы скрыться от нашего оперативного отдела, и подчиненным Макея пришлось бы некоторое время потратить на ее поиски.

Афанасий Афанасьевич умолк, трое молодых людей тоже молчали, не в силах придумать, о чем еще можно поговорить, и откровенно не понимая, чего они ждут. Но никто из них не решился задать этот вопрос непривычно растерянному адвокату. Взгляды блуждали по камере, то и дело натыкаясь на неподвижное тело дубля.

– Одиннадцать сорок три, – вместо приветствия произнес вошедший Макей, появившийся в камере в военном облачении. – Уничтожение назначено ровно на полдень, у нас есть еще семнадцать минут.

–Да-да, во всем нужна точность, – согласился адвокат, встал и пожал руку прибывшему.

И все же, он имел крайне подавленный вид, это можно было угадать лишь по единичным признакам, например, по устремленным книзу уголкам губ, повернутым внутрь носкам ботинок и по пальцам, крепко вцепившимся в кожаную папку с документами.

– И мы должны тут просто сидеть и ждать? – спросила Анжела.

– Каждый должен выполнять свою работу! – отчеканил Макей. В его голосе не было злорадства, за многие сотни лет он привык к глупости и лености окружающих, мечтающих быстрей избавиться от каких-то неприятных дел, а именно такая спешка и служила началом многих бед. Макею спешить было некуда, у него в распоряжении была вечность. – Особенной точности я жду от тех, кто намерен управлять Империей. От тех, кто занял место Феоктиста.

Макей встал рядом с адвокатом, и хотя он был ниже его ростом на добрые десять сантиметров, но исходившая от него решимость, а может это была агрессия, казалось, делали его выше. Адвокат же напротив, слегка ссутулился, в ожидании предстоящей процедуры.

– Хорошо, – Анжела даже улыбнулась. Вообще-то она любила расточать улыбки, но вот только в присутствии Макея эта ее способность обычно отключалась. – От нас нужна точность, потому, что мы стали владельцами Империи – хорошо. А от вас требуется информация, мы можем этого требовать, потому, что мы владельцы Империи! Так ведь?

– Ага! – решил ответить Савелий.

– Вы же… допрашивали Азару еще раз, когда нас уже не было. Что она вам сказала? – Анжела встряхнула головой и принялась поправлять локоны, надеясь таким образом скрыть негодование, так часто пробуждающееся в присутствии Макея.

Макей оглядел молодых людей, словно они не являлись владельцами Империи, а были обвиняемыми во всех смертных грехах. Он согласился обучать их, как обучал многих и многих новобранцев в ряды оперативного отдела, или в ряды какой-либо армии, в которой ему довелось служить.

– Азара не сказала ничего путного на допросе. Полагаю, ей просто захотелось прогуляться по нашему миру, насладиться гниющей падалью, как она уже делала раньше, – сказал Макей, и все присутствующие живо припомнили кулинарные пристрастия оранжевой пиявки. – Эта тварь живет только ради удовольствия.

– И это все? – удивилась Доминика. – Зачем же она просила убежище в Империи?

– В ходе дополнительного допроса выяснилось, что миссия Азары лишена смысла, меня это ничуть не удивило, – Макей рассказал то, что считал нужным рассказать этим новобранцам, вообразившим себя начальством. – Убежище она просила из страха, чтобы избежать сурового наказания. Это было ее отвлекающим маневром.

– Она что-то рассказывала про генерала, – напомнила Доминика.

– В ее словах не было ничего нового, только общеизвестные факты, – ответил Макей. Сейчас он вновь выглядел так, как и тогда, когда впервые предстал перед владельцами, злобным военным, с трудом сдерживающим ярость. А в этом образе очень сложно было распознать способность лгать и манипуляторские качества, которые были необычайно развиты в этом человеке. – Генерал уже несколько лет угрожал Империи, и достаточно часто он вступал в стычки с моими ребятами, пытался нападать на резиденцию. О том, что он замыслил гибель Империи, знают все. И о том, что он был захвачен, знают все…

– Где его держат? – неожиданно для себя, Доминика осмелилась перебить Макея.

– Там где следует! – жестко ответил он. – Сейчас мы собрались для другого дела. Для уничтожения дубля.

– Саму Азару вы уже уничтожили? – спросила Анжела, было видно, что присутствие или отсутствие пиявки ее вовсе не беспокоит. Анжеле гораздо важней было закончить разговор так, как его должна закончить владелица Империи. Показать, что главная здесь она, а не какой-то начальник оперативного отдела.

– Что ты имеешь ввиду?

– То, что спросила, – Анжела чуть повысила тон.

– Что именно? – уточнил Макей.

– Что именно? – повторила Анжела.

– Да, что именно? – спросил Макей, склонив голову на бок и устремив на нее проницательный взгляд.

– Я спросила, уничтожили ли вы Азару, которая уже не первый раз проникла в наш мир? Оранжевую пиявку, которая каждый раз создает себе новые тела, пышные и не очень! – любезно пояснила Анжела.

Невероятно, но Макей улыбнулся.

– Еще нет. Она ждет своего часа.

– Позвольте мне внести некоторые пояснения, – вмешался Афанасий Афанасьевич, стремясь завершить разгорающийся конфликт, а еще больше он стремился вступить в диалог, чтобы скрыть свое эмоциональное потрясение за привычными речевыми оборотами. – В настоящий момент Азара пребывает в ожидании отправления на Смерк. Поскольку в ее действиях мы не нашли ничего, что могло бы повлечь за собой более суровую кару, мы решили просто вернуть ее и, разумеется, запретили вновь возвращаться сюда. – Далее из слов адвоката следовало, что сама Азара находилась в какой-то то ли комнате, то ли кастрюле, откуда ее должны были через пару дней отправить в Смерк. Почему этого нельзя было сделать в тот же день, не понял никто из молодых владельцев, адвокат начал рассказывать про какие-то юридические тонкости, и с ним поспешно согласились, опасаясь, как бы он не углубился в пояснения. Но он все равно углубился, подобные речи его успокаивали.

Без трех минут двенадцать Макей посмотрел на часы.

– Время! – перебил он вещавшего о юридических тонкостях адвоката, и потребовал. – Передайте мне приговор.

– Да-да, разумеется, – несколько растерянно согласился адвокат и раскрыл папку с документами.

Его руки не дрожали, любой, не знающий его человек с уверенностью бы сказал, что адвокат был спокоен. Вот только его спокойствия не хватило на то, чтобы удержать папку, которая неожиданно выпала из рук и документы разлетелись во все стороны.

– Уничтожение должно начаться через две минуты, – тоном, в котором явно улавливались интонации бывшего инквизитора, объявил Макей. – Без приговора это невозможно сделать.

– Да, вы абсолютно правы, – согласился Афанасий Афанасьевич.

– Какая разница, сколько минут пройдет? – возмутилась Анжела.

– Правила должны быть четко соблюдены! – отчеканил Макей. – Я уже как-то советовал выучить уставы Империи, чтобы ненароком не развалить ее. Вы до сих пор не сделали этого, поэтому я вновь рекомендую вам выучить уставы.

Афанасий Афанасьевич поднимал листы по одному, читал заглавие, и складывал их обратно в папку. Он это делал с неспешностью человека, который понимает всю необходимость предстоящей процедуры, но вовсе не стремится ее ускорить.

– Осталось тридцать секунд, – объявил Макей.

Более половины документов по-прежнему валялись на полу, где-то среди них был и приговор, прочесть который предстояло в ближайшие секунды.

– Че, помочь? – вежливо спросил Савелий.

– Я помогу, – поддержала его Доминика.

Афанасий Афанасьевич относился к документам, пожалуй, еще более ревностно, чем Мителкин к своим щеткам. Он никогда и никому не позволял прикасаться к ним, опасаясь всего сразу, и того что необычайно важные секреты будут раскрыты, и того, что часть важных бумаг может где-то затеряться. Поэтому достаточно неожиданно было услышать от него согласие.

– Да, пожалуй, нам следует поспешить. И быстрей покончить с этим сожжением!

Трое молодых людей принялись поднимать документы.

Макей поглядывал на секундную стрелку.

Тело дубля лежало на кушетке.

Доминика собрала несколько листов, и вдруг среди прочих документов она увидела завещание Феоктиста. Разумеется, она не собиралась его читать, более того, она уже и думать забыла о том, что существует какой-то наследник, которому, кажется, что-то перепало. Да к тому же сейчас, предстояло закончить неприятное дело, и все мысли были заняты именно телом дубля. Но, когда перед ней оказалось завещание, глаза сами невольно пробежались по строчкам.

«Я Феоктист Федорович Фролов после моей смерти завещаю все свое имущество Антофию Алюмовичу Генералу».

Завещание было оформлено Афанасием Афанасьевичем.

На листе были вписаны символы, придающие законную силу документу. На многих официальных документах Империи были вписаны подобные символы.

Доминика еще и еще перечитывала единственную фразу завещания, будто она могла измениться. Генерал, это не звание, это фамилия наследника Феоктиста. После смерти он должен был получить все, но на момент смерти Феоктист был практически нищим, все уже принадлежало им троим. Получается, наследник не унаследовал ничего. Ведь не может же быть двух генералов?! Верней, это крайне маловероятно.

Доминика не слышала, как Макей объявил, что время истекло, и как Анжела принялась спорить с ним. И в итоге она добилась того, что сегодня эту процедуру можно задержать на несколько минут, и, разумеется, все владельцы согласятся с ней и поставят свои подписи под соответствующим решением. И что это вовсе не способно развязать войну со Смерком, или иметь какие-либо серьезные последствия.

– Нашел! – крикнул Савелий.

Доминика встрепенулась, она вдруг вспомнила, где находится и зачем они тут собрались. Чисто механически она сложила все собранные документы в стопку и передала их Афанасию Афанасьевичу. И подумала, что надо бы потом потребовать у него объяснений, и сразу же поняла, что никаких объяснений она не получит. Лишь услышит о праве каждого человека распоряжаться собственным имуществом так, как ему хочется. Да, пожалуй, еще и о том, что ей не следовало читать чужой документ, и все написанное в нем является конфиденциальной информацией.

В это время Макей уже начал зачитывать приговор.

– …искусственно созданный биологический объект, не наделенный собственным сознанием или душой, служивший для перемещения по нашему миру, подлежит уничтожению.

Заслонка печи раскрылась. Там внутри полыхал огонь. Потрескивал.

На полу появилась тень кушетки с лежащим на ней дублем, вытянутая, она подергивалась от неровных языков пламени, и это было неприятно. Так же как и их тени появились на противоположной стене, они трепыхались, словно вступили в некий заговор. Температура в камере стала чуть выше, а может это только показалось. Не по себе было всем присутствующим, кроме разве что Макея, привычного и не к такому.

Афанасий Афанасьевич смотрел на дубля. На лбу и на висках адвоката выступили капли пота. Никогда раньше никто не замечал, чтобы он потел. Руки сжимали папку с документами, словно она была щитом, способным защитить от огня, от происходящего и, самое главное, от воспоминаний. Доминике показалось, что если бы она сейчас спросила у него объяснения про завещание и Генерала, то возможно и услышала бы что-то в ответ. Зачем было все завещать одному человеку, и при помощи дарственной отменять это завещание. Почему было не переписать его, когда оказалось, что не хочется ему ничего передавать по наследству. И вообще, Феоктист не мог не знать, кто такой этот Генерал, ведь про него знали все в Империи. Да, момент для вопросов был подходящим.

Доминика сделала шаг к адвокату.

– Погодьте, – крикнул Савелий. – Это того, грубо очень. Мы же ее сжечь хотим.

Афанасий Афанасьевич сглотнул слюну, словно пытался этим остановить рвущийся наружу крик.

– Нет, мы сожжем всего-навсего тело дубля, – ответил Макей.

– Ну, да. Но, наверное, надо что-то такое сказать, – решил Савелий. – Что-то красивое.

– Это не человек, – напомнил Макей. – Это биологическая масса, которая будет уничтожена. Красивые слова не нужны.

– Ну я понимаю, но ведь, все-таки мы ее сейчас сожжем. Надо что-то сказать. Она же того, на человека похожа. Надо бы как-нибудь правильно поступить и благородно!

Афанасий Афанасьевич обернулся, стала видна царапина, он порезался во время бритья. Эта маленькая царапинка выдавала, что невероятно аккуратный и дотошный адвокат нервничал с самого утра. Он кивнул и сказал тихим голосом:

– Закон не запрещает этого, – и чуть запнувшись, добавил. – Пожалуйста, побыстрей.

– Верно! – кивнул Макей, который был категорически против всяких красивых слов.

– Я это, сейчас скажу, – Савелий закрыл глаза, словно для молитвы. Напряженные морщины прорезали его лоб, словно он искал где-то далеко в мозгу некий чуланчик, в котором хранятся нужные слова.

Макей посмотрел на часы и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Савелий заговорил:

– Ты была всего лишь красивым телом, созданным с коварной целью какой-то пиявкой. Нам очень жаль, что все так вышло. И еще жаль, что таких красивых тел мало и нам придется уничтожить это. Прощай!

– Это не человек, у биологической массы нет сознания, – напомнил Макей.

– Тело красивое, с ним я прощаюсь, – вздохнул Савелий.

Доминика с пониманием похлопала Савелия по плечу и подумала, что большего бреда, чем его речь, она не слышала никогда в жизни. И вновь решила, что сейчас подходящий момент для беседы с Афанасием Афанасьевичем. Под влиянием стресса он может что-то рассказать.

– Приговор приводится в исполнение, – отчеканил Макей.

Раздался низкий гул, похожий на шум старого холодильника. Медленно тело дубля вкатилось в печь. Так же медленно заслонка встала на свое место. Гул затих.

– Афанасий Аф… – начала было Доминика.

Адвокат поспешно вышел прочь, ни в этот день, ни в последующие два дня его никто не видел. А когда Доминике все же удалось встретиться с ним, то разговор сложился далеко не так, как она того желала.