Холодное сердце (СИ)

Прямиком с цветных снимков на Гермиону смотрели улыбающиеся лица, принадлежавшие как детям, так и взрослым. Если все изображенные на фотографиях люди относились к числу родственников этого пожилого мужчины, то у него и впрямь была огромная семья.

— Прошу вас, присаживайтесь, — заботливо предложил хозяин дома, махнув рукой в сторону круглого обеденного стола, находящегося возле окна.

Вся мебель в этой комнате, как, впрочем, и в гостиной, которую Гермионе удалось мельком рассмотреть по пути на кухню, была настоящим антиквариатом. Даже чашка, которую мужчина поставил на узорчатую скатерть, перед тем как устало опуститься на стул, казалась настолько старинной, что вполне могла быть старше самой Гермионы, которой, на минуточку, было девятнадцать лет.

— Большое спасибо за воду, но вам не стоило так утруждать себя, — ответила она, усаживаясь по обратную сторону стола. — Со мной все хорошо.

— Ох, я очень рад, что с вами все в порядке, — с облегчением произнес мужчина и улыбнулся, отчего в уголках его глаз собралось еще большее количество морщинок. — Не поймите меня неправильно, просто вы были так напуганы и не отвечали мне, поэтому я решил, что вам нездоровится.

Гермиона едва заметно кивнула, соглашаясь с его словами.

Что она вообще могла на это ответить? Что рассчитывала столкнуться здесь с кем-то сродни Волан-де-Морта, поэтому потеряла дар речи, когда дверь открыл не темный маг, а обычный дедушка? Почему-то Гермиона была уверена, что этот мужчина даже не знал о существовании магии.

— На самом деле, мне сказали, что по этому адресу проживает мистер Аддерли, — подала она голос, предварительно прочистив горло. Хотя вероятность того, что этот самый Аддерли вообще существует, а не является глупой выдумкой проклятого мистера Горбина, теперь казалась сомнительной. — Вы случайно не знаете его?

— Конечно, знаю, — хозяин дома вновь растянул губы в доброй улыбке и прислонил трость к стене возле окна. На стекле постепенно начали появляться мелкие капли дождя: пасмурная погода, ранее имевшая место быть в Лондоне, добралась и до Уотфорда. — Это я. Фредерик Аддерли.

Гермионе с трудом удалось сдержаться, чтобы не разинуть рот от удивления. Эта ситуация становилась все более нелепой.

Неужели он и впрямь был тем, кто купил артефакт и наслал на Робби Империус, чтобы тот не по собственной воле напал на Драко во время похода в Хогсмид? Но какие у него могли быть мотивы? Гермиона даже представить себе не могла, в какой из возможных ситуаций этот пожилой мужчина мог столкнуть с Драко и уж тем более увидеть в нем врага, которого всенепременно стоило обречь на верную смерть.

— Мистер Аддерли, подскажите, вы когда-нибудь были в лавке «Горбин и Бэркс»?

Гермиона не была уверена, обладал ли этот пожилой мужчина магией, поэтому решила зайти издалека. Это был самый безобидный вопрос, который позволял не нарушить Статут о секретности и при этом добиться хоть каких-то ответов.

— Горбин и Бэркс? — недоуменно переспросил он, вскинув густые седовласые брови. — Это какой-то новый молодежный магазин? Ах, постойте, моя старшенькая, Мередит, как-то подарила мне рубашку от Горбана, — тут же закивал он. — Сам я в этот магазин не заходил, но одежда у них и впрямь качественная.

Гермиона натянуто улыбнулась, окончательно прощаясь с надеждой на то, что этот человек имеет отношение к волшебному миру. Зловещий магазин в Лютом переулке уж точно никак не связан с итальянским домом моды «Долче и Габбана».

Мистер Аддерли не подавал никаких сигналов, которые можно было бы расценить как признаки лжи, поэтому Гермиона ему поверила. Но что-то здесь все равно было нечисто.

— Подскажите, а есть ли у вас дети помимо Мередит?

— Да, у меня еще три замечательных дочери, — он невольно устремил взгляд в сторону коридора, на стенах которого висели семейные фотографии. — Живя с ними под одной крышей, я чувствовал себя окруженным прекрасными цветами.

Спустя мгновение настроение мистера Аддерли изменилось, и те искорки счастья, что блестели в его глаза, потухли, оставляя после себя невосполнимую пустоту.

— Но пять лет назад на мою семью обрушилось ужасное горе, — начал он с хорошо ощутимой тоской в голосе. — Вивьен, мою младшую дочь, убили вместе с мужем и их сыном, когда они вышли на вечернюю прогулку. Я никогда не забуду тот поздний звонок из полиции, — мистер Аддерли часто заморгал, словно пытаясь отогнать слезы, которых и так было пролито непомерно много. — Кто бы мог подумать, что жизни троих человек оборвутся из-за нескольких долларовых купюр.

Гермиона и сама была в шаге от того, чтобы начать оплакивать этих незнакомых людей, разделяя с мистером Аддерли его вселенское горе. Настигнувшая его родных участь на самом деле была трагичной. Она даже не могла представить, что чувствовал родитель, похоронивший собственного ребенка.

Мистер Аддерли, который еще недавно был столь улыбчив, теперь выглядел подавленным, отчего хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы утешить его.

— Моя жена Мэгги умерла от рака поджелудочной железы этим летом, поэтому теперь я живу здесь один, — он невидящим взглядом оглядел просторную кухню, как будто в это самое мгновение переместился во времени и теперь наблюдал перед глазами призраков прошлого, которое в действительности безвозвратно кануло в лету.

Наблюдая за мистером Аддерли со стороны, Гермиона испытывала вину за то, что поневоле напомнила ему о всех тех несчастьях, что выпали на его долю. Единственное, что она могла сделать — применить Обливиэйт, навсегда стирая из его памяти воспоминание об этой встрече, которая, по сути, не принесла пользы никому из них.

Должно быть, Горбин целенаправленно назвал ей ложный адрес, дабы не идти против собственных убеждений, раскрывая личность покупателя. Или же человек, купивший артефакт, мог по какой-то причине воспользоваться личностью мистера Аддерли, чтобы отвести от себя подозрения в том случае, если мракоборцы решать провести расследование. В конце концов, визит к безобидному пожилому мужчине не увенчался бы успехом, и они, как и сама Гермиона, остались бы ни с чем.

Но, чтобы забрать посылку, доставленную по этому адресу, волшебник должен был иметь доступ к дому.

— Мистер Аддерли, а в сентябре к вам случаем не приходил какой-то незнакомый мужчина?

Услышав ее голос, хозяин дома вышел из оцепенения и оторвался от бездумного созерцания кухонного гарнитура.

— Нет, вы единственный мой гость за последние пару месяцев, — невесело ответил он. — Ох, какой же я невоспитанный! Мы сидим здесь уже целую вечность, а я так и не предложил вам чашечку чая, — мистер Аддерли взял в руку трость и неуверенно поднялся на ноги, после чего побрел к плите, на которой стоял потертый чайник с деревянной ручкой. — Заодно расскажете, каким чудом вас занесло в эти края. Вы ведь не из этого района, не так ли? — спросил он, открывая скрипучую дверцу шкафа и доставая две фарфоровые чашки с блюдцами. — Я всю жизнь живу на Кросс стрит, но еще ни разу вас не видел.

Его слова послужили сигналом тревоги, оповещающим о необходимости своевременно отступить. Желание мистера Аддерли поговорить с первым человеком, навестившим его за столь долгое время, предоставило Гермионе возможность узнать все нужные сведения, не беспокоясь о продумывании правдоподобной легенды, объясняющей причину ее визита. Однако больше ждать было нельзя.

Бесшумно поднявшись со стула, Гермиона достала палочку и навела ее на мистера Аддерли.

— Обливиэйт, — стоило слабому голубому свечению возникнуть на конце волшебного древка, как мужчина резко замер, держа в руках заварочный чайник. Он был полностью дезориентирован.

Не давая ему возможности прийти в себя и обернуться, тем самым вновь запоминая лицо своей гостьи, Гермиона развернулась на месте и быстрым шагом удалилась по коридору. Выйдя на улицу, она, не сбавляя темпа, отправилась по той же дороге, по которой ранее пришла на Кросс стрит.

Это был провал. Тот самый мистер Аддерли, который еще утром казался ей кровожадным темным волшебником, на деле оказался одиноким пожилым мужчиной, не представляющим никакой опасности. Мерлин, да он бы и мухи не обидел, что уж говорить про нападение на человека. Излишне горячий чай — единственное, что угрожало Гермионе во время пребывания в его компании.

Если настоящий недоброжелатель Драко все же встречался с мистером Аддерли, то наверняка поработал над его памятью, как это сделала и сама Гермиона несколькими минутами ранее.

Она чувствовала себя круглой дурой, поверившей в то, что удастся вот так просто подобраться к темному волшебнику и застать его врасплох. Эти прогнившие изнутри люди всегда были донельзя изворотливы и хитры, когда дело касалось совершения злодеяний. Глупо было полагать, что сейчас все сложится иначе. Стоявший за нападением маг слишком хорошо замел следы, тем самым лишая Гермиону всякой надежды выйти на него и заставить ответить за содеянное.

На короткое мгновение ей показалось, будто бы кольцо вновь обдало кожу странным теплом. Только на сей раз этот процесс не сопровождался таинственным свечением. Может, сознание таким образом напоминало ей о необходимости связаться с Драко?

Проклятье, Драко.

Она ведь даже не сказала ему, что добралась до нужного дома, хотя провела с мистером Аддерли по меньшей мере полчаса. Окажись она на месте Драко, то с ума бы сошла от беспокойства: неведение было куда хуже плохих новостей.

«Почему же тогда ты сочла нужным лгать миссис Малфой, вместо того чтобы открыть ей правду?» — раздался в голове осуждающий голос, благо принадлежавший ее внутреннему я.

Что ж, в чем-то да он был прав: это и впрямь походило на двойные стандарты. Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы предаваться глубокому самоанализу и выискивать в памяти тысячу и один неправильный поступок, запятнавший ее совесть.

«Прости, что не связалась с тобой раньше. Со мной все хорошо. Я встретилась с мистером Аддерли, но он явно не тот, кого мы ищем. Расскажу все подробнее, когда вернусь в школу».

Гермиона поймала себя на мысли, что Драко даже не пытался выйти с ней на контакт, хотя с момента их последнего телепатического обмена фразами прошло приличное количество времени. Учитывая его обеспокоенность всей этой ситуацией, это казалось странным.

Жуткий холодок прошелся вдоль позвоночника и, пробравшись через ушную раковину, проник в голову, нашептывая не самые приятные объяснения отсутствию реакции со стороны Драко. Гермиона всячески отмахивалась от образов его распластавшегося на полу тела, мертвым грузом рухнувшего после очередного нанесенного проклятием удара.

«Нет, с ним все в порядке. Лекарства оказали благоприятное воздействие на его организм, а значит ничего плохого произойти не могло. Ведь так?!», — обеспокоенно спросила она себя, в ответ на что получила лишь молчание.

«А я все гадал, когда же ты вспомнишь о кольце и поделишься со мной хотя бы какой-то информацией, — с насмешкой ответил Драко, тем самым унимая волнение Гермионы. — В любом случае я рад, что ты цела».

«С тобой все хорошо?», — все же переспросила Гермиона, дабы окончательно успокоиться.

«Более чем. Чувствую себя так, словно заново родился».

Гермиона недоуменно изогнула бровь, не зная, как реагировать на это странное сравнение. Однако она была рада, что Драко все же не лежал посреди гостиной, нуждаясь в экстренной помощи.

Проходя мимо небольшого магазина одежды, над дверью которого висела табличка «Связано с любовью», Гермиона сбавила шаг и подошла к витрине, заметив на одном из стоящих там манекенов темно-зеленый свитер. Все ее мысли тут же вернулись к Драко.

Он часто замерзал, но тем не менее никогда не носил что-то теплее водолазки. Из этого напрашивалось только два вывода: он считал свитер слишком не аристократичным элементом одежды или у него его попросту не было. И Гермиона сильно сомневалась, что Драко стал бы понапрасну терпеть холод, имея в гардеробе теплую вещь.

Колокольчик на двери звонко дзынькнул, оповещая продавца о прибытии покупателя. Изнутри магазин представлял собой небольшое помещение, пол и стены которого были выполнены из светлого дерева.

Помимо одежды возле кассы находился прилавок с мотками пряжи, спицами, крючками и многими другими приспособлениями. Иными словами, это место было настоящей находкой для тех, кто увлекался вязанием или же питал слабость к приобретению изделий ручной работы.

— Добрый день, — поприветствовала Гермиону вышедшая из-за прилавка женщина, на бейдже которой было написано «Скарлет». — Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте, я обратила внимание на вон тот темно-зеленый свитер, — ответила Гермиона и бросила взгляд через плечо, дабы показать продавщице, о какой именно модели идет речь. — Подскажите, достаточно ли он теплый?

— Да, конечно, — Скарлет тут же прошагала к напольной вешалке, стоящей возле упомянутого манекена, и сняла с нее один из свитеров. — Вот, посмотрите поближе.

Она протянула Гермионе деревянную вешалку, тем самым позволяя ей лично пощупать материал свитера.

— Он связан из шерсти альпаки, поэтому достаточно хорошо подойдет для холодной погоды. К тому же, этот материал не вызывает дискомфорт при контакте с кожей, что тоже немаловажно.

Гермиона молча кивнула, внимательно слушая объяснение продавщицы.

По правде говоря, она мало что смыслила в особенностях материалов, из которых изготавливают вязаные изделия, да и ей это было ни к чему, потому как миссис Уизли ежегодно избавляла ее от необходимости часами слоняться по магазинам в поисках теплого зимнего свитера. Поэтому Гермиона была рада тому, что Скарлетт, в отличие от нее, обладала завидными познаниями в данной области и могла помочь подобрать подходящий вариант.

— Я совсем забыла сказать, что это свитер есть не только в темно-зеленом, но и в черном цвете.

Скарлет тут же сняла еще одну вешалку с металлической перекладины и продемонстрировала Гермионе упомянутую ранее модель.

— Какой цвет предпочитает ваш мужчина?

Гермиона чуть ли не рухнула на пол от услышанного. Произнесенные продавщицей слова прозвучали как вынесенный на суде приговор, от которого виновный не мог скрыться при всем желании.

Не то чтобы она не допускала мысль о том, что их с Драко отношения с недавних пор перестали походить на приятельские, но думать об этом и услышать от постороннего человека — две разные вещи.

— Ох, простите, — Скарлет незамедлительно принялась извиняться, когда внутреннее изумление Гермионы стало внешне заметно, — наши покупательницы достаточно часто приобретают вещи в подарок своим вторым половинкам, поэтому я и решила, что вы…

— Нет-нет, все нормально, — заверила ее Гермиона. — Просто нас с этим мужчиной связывают не совсем однозначные отношения.

Скарлет сдержанно улыбнулась, более не решаясь развивать эту тему и испытывать удачу. Когда дело касается сердечных вопросов, то лучше держать рот на замке, если не знаешь всей ситуации. Собственно, приключившейся инцидент послужил лучшим тому подтверждением.

— Вы позволите? — Гермиона кивком указала на черный свитер, и продавщица без лишних колебаний передала его ей в руки. — Я подумаю, какой из них взять, и подойду к вам, хорошо?

— Да, конечно, — поняв намек посетительницы, Скарлет тут же оставила ее и вернулась за прилавок.

Гермиона выставила перед собой оба свитера, пытаясь понять, какой из них больше подойдет Драко. Если он вообще станет его носить.

С одной стороны, вся одежда в его гардеробе была преимущественно черной, что давало понять, какие цветовые предпочтения разделяет Драко. С другой же стороны, темно-зеленый тоже ему шел. Гермиона давно это заметила: лицезрение его в слизеринской форме на протяжении многих лет не прошло бесследно.

Мерлин, именно из-за этих мук выбора она так не любила посещать магазины одежды.

«Темно-зеленый или черный?» — мысленно спросила Гермиона, осознавая, что ей все-таки следует узнать мнение человека, кому этот подарок предназначался.

«А какое это имеет значение?» — незамедлительно ответил Драко, словно только и делал, что ждал ее послания.

«Просто ответь на вопрос».

«Почему-то мне казалось, что ты не относишься к числу тех, кто заводит бессмысленные разговоры ради прожигания времени».

«Мерлин, неужели тебе всегда обязательно быть таким невыносимым?».

«Темно-зеленый», — на сей раз в его голосе слышались веселые нотки. Драко и впрямь получал извращенное удовольствие, когда выводил ее из себя.

«Спасибо».

Гермиона повесила один из свитеров обратно и на всякий случай взглянула на ценник, прикрепленный к тому, что собиралась приобрести. Сорок фунтов. Примерно столько у нее и осталось после покупки билета на автобус до Уотфорда. Как же хорошо, что она решила перестраховаться и взять с собой больше денег, чем необходимо. Вернуться в Хогвартс Гермиона планировала посредством трансгрессии, поэтому со спокойной душой могла потратить оставшиеся деньги на свитер для Драко.

— Я возьму этот, — подойдя к прилавку, она протянула Скарлет выбранный вариант и принялась доставать из кармана куртки необходимую сумму.

Ее взгляд совершенно случайно зацепился за стенд с журналами по урокам вязания. Мысль, что посетила голову Гермионы, казалась нелепой, но в то же время гениальной. И она ни за что бы не простила себя, если бы упустила представившуюся возможность, которая сама приплыла ей в руки.

— И еще я возьму вон тот журнал с уроками вязания для начинающих, — указала она на тонкий журнал, на котором крупными буквами было написано «ЧУДО-КЛУБОК».

Теперь у Драко и впрямь будет шанс связать себе пару носков.

— С вас сорок два фунта, — огласила Скарлет конечную стоимость покупки, кладя в бумажный пакет с эмблемой магазина взятый со стенда журнал.

Передав женщине озвученную сумму, Гермиона взяла протянутый ей пакет и направилась к выходу, с нетерпением ожидая момента, когда вручит его Драко. Выражение его лица при виде магловского журнала по вязанию послужит лучшей наградой.

Стоило ей сделать шаг за порог магазина, как сильный поток ветра подхватил ее волосы, тем самым заслоняя весь обзор. Заправив взмывшие в воздух пряди под шарф, Гермиона поймала на себе заинтересованный взгляд юноши, который стоял неподалеку от нее, облокотившись о фонарный столб. Судя по внешности, он был итальянцем.

Незнакомый мужчина был одет в черное пальто, поверх которого был накинут кашемировый шарф ему в тон. Он обладал достаточно резкими чертами лица, а от одного только взгляда в его темно-карие глаза становилось не по себе. Ей богу, он бы идеально подошел на роль мафиози в каком-нибудь фильме наподобие «Крестного отца».

Время шло, а он все так же продолжал смотреть на Гермиону, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта, чего нельзя было сказать о самой девушке.

Не имея желания связываться с этим странным человеком, Гермиона зашагала по улице, намереваясь уединиться в первом попавшемся укромном переулке и трансгерссировать в школу. Нарастающее чувство тревоги заставило ее обернуться и, как оказалось, не зря: этот мужчина шел за ней следом, выдерживая небольшую дистанцию.

Он не производил впечатление типичного грабителя, поэтому Гермиона предположила самое страшное: это мог быть тот человек, которого она ожидала найти по адресу Кросс стрит двадцать три. Ее преследователь как никто другой подходил под описание темного колдуна: от него так и веяло опасностью вперемешку с магией. Конечно, наделенные волшебной силой люди не имели какого-то характерного запаха, по которому можно было безошибочно выделить их среди маглов, но в данный момент Гермиона была уверена, что не ошиблась на его счет.

Ускорив шаг, она свернула в переулок между жилыми домами, готовясь трансгрессировать. Стоило ей привести мысли в порядок и детально представить себе окрестности замка, как за спиной послышалось какое-то движение. Она молниеносно обернулась на звук и вновь встретилась взглядом со своим преследователем.

Сердце боязливо взмыло ввысь, вплотную подпирая горло и перекрывая дыхательные пути.

— Я знаю, кто вы, — без капли дружелюбности проговорила Гермиона, слегка вскинув вверх подбородок. Она не хотела давать этому человеку ни единого повода счесть ее легкой добычей.

В ответ на ее слова мужчина насмешливо ухмыльнулся, отчего на его щеках появились ямочки. Вот только при сложившихся обстоятельствах это не казалось и вполовину таким привлекательным, как могло бы быть.

— Я так не думаю.

После этих слов он двинулся на Гермиону, вынуждая ту опасливо попятиться назад. Она даже боялась представить, что он с ней сделает, особенно если учитывать то, как близко ей удалось подобраться к разгадке.

Мужчина схватил ее за предплечья и притянул к себе, после чего они оба трансгрессировали из переулка, оставляя после себя лишь влажные следы от подошвы ботинок.

Вновь почувствовав под ногами твердую землю, Гермиона принялась наугад наносить незнакомцу удары в грудь в попытке высвободиться из его хватки. Ей нужно было добраться до лежащей в кармане палочки, чтобы суметь защитить себя. В противном случае, эти минуты могут стать для нее последними.

— Салазар, да успокойся же ты в конце концов, — взревел мужчина, убирая от нее руки. — Это я, Драко.

Гермиона недоверчиво покосилась на него, боковым зрением отмечая, что они трансгрессировали на территорию замка и сейчас находились неподалеку от поля для квиддича. Однако это никоим образом не говорило о том, что стоящий перед ней мужчина на самом деле является Драко. И тот факт, что наславший на Робби Гудмана Империус человек в свое время уже пробирался в школу, лишь подтверждал это.

— Докажи, — грозно потребовала Гермиона, достав палочку и выставив ее вперед, готовясь в любой момент пустить в ход боевое заклинание.

Мужчина театрально закатил глаза, но все же поднял руку, на безымянном пальце которой виднелось принадлежащее Драко кольцо. Но Гермиона не расценила это как убедительное доказательство: перстень мог быть искусной подделкой.

«Прошлым днем ты читала книгу по Нумерологии, а еще у тебя хорошо поставленный хук справа, поэтому я крайне признателен, что ты не сломала мне нос, как тогда, на третьем курсе».

— Мерлин, Драко, ты до чертиков меня напугал! — Гермиона с облегчением выдохнула, попутно ощущая, как все до единой мышцы в теле расслабляются, переставая походить на некое подобие защитной брони.

— А ты использовала меня вместо боксерской груши, поэтому можно считать, что мы квиты.

Убрав в карман палочку, Гермиона недовольно прыснула, но ее лицо вмиг вытянулось, стоило ей наконец понять, что именно Драко сделал.

— Я жду объяснений, — процедила она чуть ли не сквозь зубы.

— И каких же, позволь узнать?

— Зачем ты отправился в Уотфорд, хотя знал, что должен оставаться в школе, и как вообще нашел меня? — торопливо выпалила Гермиона, словно каждая секунда пребывания в неведении доставляла физический дискомфорт. Ей нужны были ответы. Сейчас. — И почему ты выглядишь, как типичный представитель итальянской криминальной группировки? — она в очередной раз оглядела Драко с головы до ног, после чего возобновила их зрительный контакт.

— Во-первых, я неоднократно говорил, что не позволю тебе идти туда в одиночку. Ты не стала отказываться от своей затеи, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как пойти следом, чтобы приглядывать за тобой, — ответил Драко, засунув руки в карманы пальто. Он, в отличие от Гермионы, сохранял полное спокойствие, не видя в сложившейся ситуации ничего такого, ради чего стоило бы жертвовать нервными клетками. — В случае неблагоприятного развития событий ты бы успела погибнуть, прежде чем я бы смог добраться до тебя. Во-вторых, на кольце, что я тебе дал, есть следящие чары, поэтому мне без особого труда удалось трансгрессировать неподалеку от того места, где ты впервые связалась со мной.

После его объяснений Гермиона опустила взгляд на кольцо, вспоминая, как оно не единожды обдавало кожу теплом, а как-то раз и вовсе устроило непродолжительное световое шоу.

Значит, предки Драко не поленились наложить на зачарованные перстни еще и следящие чары, позволяющие определить местоположение надевших их людей. Что ж, очень предусмотрительно, учитывая вероятность того, что столь дорогие во всех смыслах этого слова украшения могли украсть. Вот только Гермиона не была воровкой, но все равно оказалась выслежена одним из Малфоев, который не посчитал нужным сообщить ей о своеобразном маячке, который она без каких-либо раздумий взяла из его рук и нацепила на себя, не зная всей правды.

Со стороны Драко было крайне умно утаить от Гермионы эту информацию, выставив на передний план наиболее безобидное свойство кольца, заключающееся в телепатическом поддержании связи. Она наверняка догадалась бы о его намерениях пойти следом, если бы заранее знала о следящих чарах, что позволяли без особого труда найти ее в любой части света.

Один ноль в пользу Драко.

— В-третьих, я непременно передам Блейзу, что ты считаешь его кузена, любезно предоставившего свой волос для оборотного зелья, преступником. У тебя еще остались вопросы, или мы все-таки можем вернуться в школу? — Драко как бы невзначай бросил взгляд через ее плечо, позади которого виднелся старинный замок.

Ох, вопросов у Гермионы было хоть отбавляй. Однако некоторая часть из них была адресована скорее себе самой, нежели ему. Так или иначе, именно она потеряла бдительность и в итоге оказалась обведенной вокруг пальца.

Гермиона злостно сжала в ладони тонкие ручки пакета, из последних сил сдерживаясь, чтобы хорошенько не ударить им Драко по его временной итальянской физиономии. Может, это и не улучшило бы ситуацию, но, несомненно, позволило бы выпустить пар, который вот-вот мог разорвать ее на куски, подобно лишней порции воздуха, угодившей в надутый до предела шар.

Будь Гермиона среднестатистической нормальной девушкой, то непременно бы пищала от радости, ведь небезразличный ее сердцу парень наплевал на все и, чудом достав порцию оборотного зелья, отправился за ней, чтобы, в случае опасности, прийти на помощь. Но она не была нормальной. За последние годы в ней не иначе как поселился какой-то командир, приходящий в неподдельное бешенство всякий раз, когда кто-то вносит коррективы в его планы.

Несмотря на то что поступок Драко никоим образом не отразился на ее путешествии в Уотфорд, Гермиона все равно неустанно прокручивала в голове наиболее худшие варианты развития события, которые имели место быть в одной из альтернативных вселенных. И каждый из них был хуже предыдущего. Почти каждый приводил к его смерти.

Неожиданно копна черных волос начала укорачиваться и светлеть, постепенно возвращая прядям привычный платиновый блонд. Действие оборотного зелья стремительно подходило к концу, лишая Драко надежной маскировки. Мгновение, и последний намек на итальянскую внешность, которая, как оказалось, принадлежала кузену Блейза, испарился. Он снова был самим собой.

Увидев его лицо, Гермиона окончательно впала в отчаяние. Он правда сделал это: проигнорировал ее просьбу остаться в замке и отправился следом, рискуя своей жизнью. Осознание этого отдалось уколом обиды. Да, ее на самом деле это обижало. Неужели Гермиона производила впечатление неспособного защитить себя человека, за которым нужен глаз да глаз? С ранних лет она сталкивалась с отнюдь не самыми приятными существами волшебного мира, участвовала в поисках крестражей Темного Лорда, давала отпор Пожирателям смерти и сражалась на войне. Но даже после всего этого он считал ее беззащитной и слабой.

Мерлин, она злилась на Драко, хотя сама убеждала его в том, что нет ничего постыдного в сторонней помощи. Он внял ее совету и решил принять участие в осуществлении плана, а она, вместо того чтобы радоваться, глядела на него испепеляющим взглядом, словно слизеринец на протяжении нескольких часов пытал ее Круциатусом. И все из-за того, что он рискнул своей жизнью, стараясь помочь ей. Это в точности повторяло то, что она сделала ради него.

«И давно ты стала такой лицемерной?», — спросила она саму себя.

Должно быть, с тех пор, как Драко перестал быть для нее врагом. С тех самых, когда Гермиона начала испытывать к нему неоднозначные чувства и переживать за его жизнь больше, чем за свою собственную. Все, что она делала в последнее время, было обусловлено искренним желанием помочь ему. Ложь, которой она кормила окружающих, попытки сдвинуть расследование с мертвой точки. Все, лишь бы он остался жив.

Мерлин, она не иначе как влюбилась. Именно поэтому старалась уберечь Драко от опасности и так злилась, что он не послушался и тайком отправился в Уотфорд. Она готова была рискнуть своей жизнью, лишь бы помочь ему. Что это, если не любовь? Уж явно не банальная забота о ближнем.

Это стало последней каплей, после которой более нельзя было игнорировать очевидное. Она влюбилась. Гермиона Грейнджер влюбилась в Драко Малфоя. Господи боже. От этого признания голова шла кругом.

Гермиона развернулась на сто восемьдесят градусов и чуть ли не побежала в замок, игнорируя Драко, который остался позади, пытаясь до нее докричаться. Она не могла ответить: боялась сболтнуть лишнего. Казалось, что как только она попытается открыть рот, так сразу же начнет делиться с окружающим миром своим удивительным открытием: романтическими чувствами к Драко. Браво, ей таки удалось классифицировать их отношения. По крайней мере, со своей стороны. Однако теперь она боялась, что ее чувства могли оказаться невзаимными.

Вот ведь незадача: стоило одной проблеме разрешиться, как на горизонте тут же показалась новая. Это вообще когда-нибудь закончится?

Гермиона более-менее установила связь с реальностью, когда, поднимаясь по главной лестнице замка, заметила несколько шокированных студенток, неотрывно смотрящих ей за спину. Последовав их примеру, она обернулась, скрещиваясь взглядами с Драко, который отставал от нее ровно на один лестничный пролет. Или же намеренно сохранял дистанцию, позволяя ей собраться с мыслями. Как будто досконально знал их содержание.

Как будто и сам думал о том же.

Гермиона вновь взглянула на перешептывающихся студенток, которые так и не удостоили ее вниманием. Они были слишком заняты перемыванием косточек Драко, который впервые за последние недели показался на людях. Легенде о его борьбе с драконьей оспой пришел конец, потому как он не выглядел больным от слова совсем. Напротив, девушки чуть ли не в первую очередь отметили, что для переболевшего этой заразой человека он выглядел более чем превосходно. И Гермиона не могла с ними не согласиться: в этом черном классическом пальто Драко походил на настоящего падшего ангела, манящего ее поступиться своей невинностью.

«Мерлин, как ты вообще может думать об этом сейчас?», — резко отдернула она саму себя.

Поднявшись на нужный этаж, Гермиона назвала профессору Бартоломью пароль и зашла в гостиную. Но она не испытывала ни капли радости от возвращения в школу. И дело было не только в том, что ей не удалось добиться от мистера Аддерли полезной информации. Она боялась, что не сможет скрывать от Драко своих чувств, живя с ним по соседству. Если еще утром ей успешно удавалось прикидываться дурочкой и обманывать саму себя, то после его выходки делать этого более не представлялось возможности: она столкнулась с правдой лицом к лицу и не сможет забыть эту встречу при всем желании.

Она помогала ему, хотела целовать его, потому что влюбилась. Еще никогда неожиданное открытие так не пугало ее, как сейчас.

Как скоро она устанет хранить это признание глубоко внутри себя? А что, если Драко отвергнет ее, узнав правду? Как ее сердце отреагирует на это? Будет ли ему столь же безразлично, как в случае с Роном? Почему-то она очень в этом сомневалась.

Оставив пакет со свитером на кресле, Гермиона направилась к винтовой лестнице. Ей хотелось закрыться в ванной комнате и залезть под горячий душ. Настолько горячий, чтобы раскаленная лава, текущая из него, не оставила от нее ни единого живого места. Чтобы избавила от необходимости беспокоиться о будущем.

— Может, ты наконец остановишься и поговоришь со мной? — Драко аккуратно придержал ее за предплечье, лишая шанса на бегство.

— Отпусти, — взмолилась Гермиона. Ей было гораздо сложнее контролировать себя, когда он был рядом.

— Я отпущу тебя, но только после того, как объяснишь, почему ведешь себя как обиженное дитя. Если это из-за того, что я отправился в Уотфорд, то скажу сразу — игры в молчание не заставят меня раскаяться в содеянном, потому что я нисколько не жалею, что поступил именно так, а не стал отсиживаться в школе, считая минуты до твоего возвращения.

Гермиона сдавленно посмеялась, хотя озвученное Драко сравнение было самым ужасным из всех тех, что он мог привести: оно было слишком точным. Она и впрямь вела себя словно ребенок, закрывающий уши в надежде отгородиться от неугодных проблем. Но это была жалкая попытка, которой не суждено увенчаться успехом. Ее чувства никуда не денутся, потому что уже успели обратить на себя внимание и пустить корни.

— Что ты хочешь услышать? — после недолгой паузы заговорила Гермиона, все же поворачиваясь к Драко лицом. — Что я злюсь на тебя за то, что ты дал мне это кольцо, не потрудившись сообщить о своих намерениях использовать его для слежки? Да, это так, — Драко готов был ответить, но Гермиона вновь принялась говорить, боясь, что не сможет довести мысль до конца, если он скажет хотя бы слово. — Но еще больше я злюсь на саму себя, потому что стала лицемеркой.

Медленно убрав руку с ее предплечья, Драко непонимающе уставился на Гермиону, будто ожидал чего угодно, но точно не этого.

— Я скрываю правду от людей, при этом презираю подобное по отношению к себе, — произнесла Гермиона, вспоминая каждое лживое слово, что сказала Нарциссе за время их недавней встречи. Вскрытая рана подталкивала ее не останавливаться на достигнутом и говорить дальше. — Я советовала тебя перестать расценивать помощь окружающих как слабость, но сама почувствовала себя немощной девчонкой, когда выяснилось, что ты все это время был рядом, не позволяя мне осуществить план в одиночку. Это ужасно, — она тяжело вздохнула, рассеяно качая головой. — Мои слова полностью противоречат поступкам, понимаешь?

— Гермиона…

— Я так злюсь на тебя, потому что сама поступила бы точно так же, поменяйся мы ролями. И я тоже боюсь, что с тобой может что-то произойти, Драко, — припомнила она юноше его же слова, оброненные в заброшенном кабинете тем вечером. Тем вечером, что заставил ее задуматься над их отношениями и наконец прийти к осознанию, — поэтому веду себя так. Я не знаю, как относиться к возникшим по отношению к тебе чувствам, потому что никогда бы не подумала, что между нами может быть что-то, кроме ненависти или, на худой конец, безразличия. Но ты дорог мне. Гораздо больше, чем мой мозг может допустить.

Гермиона тут же сомкнула губы, поняв, что только что сказала. Она буквально призналась ему в любви, поддавшись душевному порыву, который сумел-таки развязать ей язык. Заведя разговор на эту тему, она по собственной воле ступила на минное поле, и теперь ее судьба целиком и полностью зависела от Драко. Его последующие слова либо активируют боеприпас, тем самым разрывая девичье тело в клочья, либо выведут ее из этой опасной зоны, позволяя сохранить жизнь.

Стоило Драко тяжело вздохнуть, как воздух в комнате заметно наэлектризовался. Казалось, что Гермиона по глупости открыла «ящик Пандоры», вынуждая их обоих лицом к лицу столкнуться с таящимися в нем бедами.

— Если ты думаешь, что в моем случае все обстоит иначе, то сильно заблуждаешься: я прекрасно тебя понимаю, — было видно, что ему отнюдь не легко говорить о своих чувствах, тем более по отношению к ней. Маглорожденная и представитель одной из двадцати восьми священных семей. Его помешанные на чистой крови предки наверняка перевернулись в гробу.

С ранних лет они видели друг в друге то, о чем с таким презрением отзывались приближенные к ним люди. Для Драко это была недостойная жизни грязнокровка, любую связь с которой его отец приравнивал к вселенскому позору. Что же касается Гермионы, то для нее это был аморальный отпрыск аристократического рода, который повторил судьбу Люциуса, связавшись с Волан-де-Мортом. Факт того, что они воспылали друг к другу чувствами, мог свидетельствовать лишь о том, что система дала сбой и выдала ошибку.

Но ведь в жизни ничего не происходит просто так, не правда ли?

— Все началось тогда, когда ты решила помочь мне, невзирая на прошлое. Не пойми меня неправильно, но на твоем месте я бы предпочел наслаждаться страданиями человека, доставившего мне столько проблем, — Драко натянуто улыбнулся, стараясь разрядить обстановку. — Но ты оказалась слишком правильной для такого. И поначалу это приводило меня в бешенство. Я просто не мог поверить, что ты способна вести себя так со мной. Кто угодно заслуживал твоей доброты, но уж точно не я.

Гермиона молча слушала его, надеясь, что Драко не перестанет делиться с ней сокровенными мыслями. Она хотела узнать больше. Она нуждалась в этом так, как блуждающий в пустыне путник грезит о жалком глотке воды.

— Но это показалось мне сущим пустяком по сравнению с тем, что последовало дальше, — Драко до боли сжал челюсти: подсознание всячески останавливало его от продолжения этой нелепой исповеди. Как будто признание в чувствах могло стать отправной точкой к саморазрушению, грозящему утратить последние нити, связывающие его с тем, кем он когда-то был. Прошлый Драко скорее отрезал бы себе язык, чем излил душу грязнокровке, к которой, да простит его Салазар, вопреки здравому смыслу начал испытывать романтические чувства. Но проблема заключалась в том, что он перестал быть прежним. И отчасти Гермиона послужила тому причиной. — Я и сам не знаю, в какой момент ты заинтересовала меня как девушка. Сперва я думал, что это банальное физическое влечение, которое пропадет, как только я добьюсь желаемого и пойму, что ты не та, кто мне нужен, — Драко пристально смотрел Гермионе в глаза, отчего той хотелось провалиться сквозь землю: ей было крайне неловко слушать о себе, как об объекте чьего-либо влечения. — Но после того поцелуя это чувство никуда не ушло. Напротив, оно стократ усилилось. Именно поэтому я отправился за тобой в Уотфорд, Грейнджер, — Драко медленно прикрыл глаза, мысленно делая последний шаг, отделяющий его от кромешной темноты, которую он все это время сторонился, боясь столкнуться с тем, что могло там таиться. — Я никогда не считал тебя беспомощной и слабой. Я просто не мог допустить, чтобы кто-то навредил тебе, потому что ты мне небезразлична.

Гермиона невольно приоткрыла губы: его слова, словно умело выпущенная стрела, поразили ее в самое сердце. Но заместо кровавой раны в нем образовались нежные пионы. Посеявшиеся в груди чувства взрасли и раскрылись прекрасными бутонами, получив долгожданную подпитку со стороны того, по чьей милости вообще появились на свет. То, что могло обречь ее на верную смерть, вопреки всем страхам, даровало жизнь.

Его признание окончательно расставило все точки над «i». В том заброшенном кабинете Драко уже говорил, что жизнь Гермионы для него не пустой звук. Но прозвучавшее сейчас послужило лучшим доказательством того, что его чувства выходили за рамки дружеских. Они были точным отражением ее собственных.

Гермиона решительно шагнула навстречу Драко и прильнула к нему, обвивая его твердую грудь руками. И он без промедления ответил ей тем же.

Они разрушили баррикады недосказанности, обнажив друг перед другом души. И это даровало долгожданное облегчение, потому как их чувства оказались взаимными. Они оба ставили под сомнение реальность происходящего, руководствуясь здравым смыслом, вот только в их случае он был лишним: Гермиона и Драко не относились к числу тех, чья влюбленность возникла согласно привычному сценарию. Скорее, их история была ярким примером того, что бывает, когда порядком пресытившийся банальщиной автор решает пойти на риск и перекроить сюжет, тем самым предоставляя читателям возможность с головой окунуться в мир, целиком и полностью построенный на невозможном. Прочувствовать историю двух молодых волшебников, которые с детства были заклятыми врагами и успели принять участие в ожесточенной войне, при этом сражаясь по разные стороны. Маглорожденная и чистокровный, которые по воле судьбы встретились вновь, чтобы отдать друг другу сердца, вопреки порицанию со стороны общества. Теперь они были на одной стороне и рука об руку готовились сделать первый шаг в новую жизнь, которая не обещала быть легкой.

— Что нам с этим делать? — спросила Гермиона, ласково потеревшись щекой о мягкую ткань шарфа Драко.

— Хотел бы я знать, — задумчиво ответил он, зарывшись пальцами в ее локоны.

========== Глава 11 ==========

«Невидимая нить соединяет тех, кому суждено встретиться, независимо от времени, места или обстоятельств. Нить может растянуться или спутаться, но она никогда не разорвется».

— китайская пословица.

Непростой разговор повлек за собой продолжительное молчание. По крайней мере, таковым оно казалось Гермионе. Но сейчас пребывание в тишине не доставляло никакого дискомфорта. Напротив, Гермиона наслаждалась каждым проведенным с Драко мгновением, более не испытывая напряжение. Они уже сказали друг другу самые важные слова, позволившие сбросить с плеч тяжкий груз.

Порой, находясь рядом с чужим человеком, ты начинаешь нервничать и копаться в голове, стараясь отыскать хотя бы какую-то общую тему, которая может позволить начать диалог. Но они с Драко больше не были чужими. Они благополучно шагнули на ту ступень, где не было необходимости не смолкая изливать душу, чтобы быть услышанным. Они просто могли молчать, при этом понимая друг друга без слов.

Гермиона больше не пыталась оправдаться перед самой собой за желание быть к Драко как можно ближе. Видимо, ее мозг настолько устал заниматься этой праздной деятельностью, что, на прощание махнув рукой, просто-напросто отключился, позволяя окрыленной любовью девушке и дальше блуждать по краю обрыва с завязанными глазами. Если жизнь все же решит преподать ей горький урок, то вина за это целиком и полностью ляжет на сердце, отравившее рассудок сладким ядом, от которого человечество так и не нашло антидота.

Сидя на диване, Гермиона положила голову на плечо Драко, впервые не видя в этом ничего неправильного. Он, в свою очередь, лениво перебирал пальцами ее спутавшиеся пряди так, словно это было в порядке вещей. Они производили впечатление пары влюбленных, которым удалось забрать отнятые воспоминания и вернуться к прежней жизни, как будто тех долгих лет, проведенных порознь, отродясь и не было. Как будто все наконец-то вошло в колею.

В Древнем Китае считали, что, если люди встретились однажды — это случайность, дважды — судьба. Быть может, общее решение вернуться в школу после войны стало для них той самой знаменательной встречей, запустившей необратимый процесс? Гермиона и Драко, сами того не ведая, сделали первый шаг навстречу друг другу и лишь сейчас столкнулись лицом к лицу, тем самым претворяя в жизнь уготовленное им свыше. Две половинки разорванного сердца, что наконец обрели друг друга и вдохнули жизнь в то, что до этого момента было мертво.

Вспомнив о своем недавнем визите в Уотфорд, Гермиона все же решилась нарушить молчание. Как бы хорошо ей сейчас ни было, она все равно не могла до скончания веков прятаться в этом уютном мире, что они с Драко создали: насущные проблемы рано или поздно с лихвой обрушились бы на них, превращая райское место в пепелище.

— Мистер Аддерли оказался пожилым мужчиной, который понятия не имеет о существовании магии. Ему и электрический чайник показался бы настоящим волшебством, — с доброй улыбкой озвучила Гермиона, вспоминая старинную мебель в ранее посещенном ей доме. — Сыновей у него нет и никогда не было, поэтому твой недоброжелатель мог воспользоваться его личностью, чтобы отвести от себя подозрения.

— Почему-то меня это нисколько не удивляет.

— Драко, мне так жаль, — виновато протянула Гермиона, уткнувшись лицом в его плечо. Она чувствовала себя гонцом, принесшим дурную весть, поэтому не решалась поднять глаз, боясь неминуемой расплаты. Конечно, отсутствие хороших новостей не обрекло бы ее на верную смерть, но потухший огонек надежды во взгляде слизеринца и без того ранил сильнее любого ныне существующего оружия.

Драко слегка отстранился от Гермионы, тем самым лишая ее возможности избежать зрительного контакта. Увы, она не могла сидеть с закрытыми глазами до тех пор, пока он не уйдет, посчитав ее умалишенной.

— За что ты извиняешься?

Гермиона откинулась на спинку дивана и, слегка запрокинув голову назад, все же открыла глаза, наблюдая перед собой каменный потолок, посреди которого висело светящееся рыжими огнями паникадило.

— Я дала тебе надежду, которая в итоге не оправдалась. С моей стороны было крайне глупо поступать так. Сперва стоило проверить данную мистером Горбином наводку, а уже потом, если бы мне удалось узнать что-то полезное, рассказывать тебе.

— Знаешь, я давно заметил, что ты имеешь привычку извиняться за то, в чем не виновата, — ответил Драко, делясь с Гермионой своими наблюдениями. — И по очевидным причинам многие позволяют тебе и дальше делать это. Люди склонны перекладывать груз ответственности на плечи других, тем самым избавляя себя от необходимости признать ошибку. Взять хотя бы твоих так называемых друзей, — при упоминании о гриффиндорцах в голосе Драко заиграли неприязненные нотки. — Они стали избегать тебя на том лишь основании, что твои взгляды в какой-то момент отклонились от тех, которых придерживаются они. Скажи, ты думала о том, чтобы попросить у них прощения за это? — молчание со стороны Гермионы послужило достаточным ответом на поставленный вопрос. — Конечно думала, и в этом твоя главная ошибка. Но, видишь ли, я не тот человек, который будет заставлять тебя вымаливать прощение, чтобы потешить свое эго. Для многих признание собственной неправоты — это в какой-то степени подвиг, поэтому весьма глупо понапрасну совершать его, когда на то нет веских причин. Считай, что ты сделаешь бесхребетным одолжение, если проявишь стойкость и заставишь их проделать над собой усилие и наконец-то перейти на новую ступень развития.

— Ты прав, и я это понимаю, но… — Гермиона протяжно вздохнула, не имея представления, что еще сказать. Она и сама знала, что обесценивает значение приносимых извинений, когда разбрасывается ими направо и налево в попытке сгладить углы. — … порой мне кажется, что гораздо проще переступить через гордость и попытаться уладить конфликт, чем ожидать этого от другого человека.

— Но ведь таким образом ты становишься удобной в глазах окружающих.

Гермиона потупила взгляд в пол, стыдясь озвученной им правды, которую она и так знала, но старательно игнорировала, дабы не казаться себе наивной идиоткой.

— Ты напоминаешь мне редкий цветок, который по случайному стечению обстоятельств угодил в руки недалеких простолюдинов, не имеющих ни малейшего представления о том, как с ним обращаться. Окажи мне услугу и постарайся отрастить острые шипы, а иначе они вытянут из тебя все соки, тем самым превратив в посредственный гербарий.

— Хорошо, я постараюсь не закончить свою жизнь между сухими страницами книги, — попыталась отшутиться Гермиона.

— Сдается мне, это будет весьма затруднительно, учитывая твою любовь к этим самым книгам, — ответил Драко, растягивая уголки губ в ироничной улыбке.

— Мерлин, какой же ты…

— Проницательный? — деланно поинтересовался он, вопросительно изогнув бровь. — Или ты хотела упомянуть о каком-либо другом моем достоинстве, не относящемся к интеллекту?

Гермиона лишь покачала головой, прощаясь с надеждой озвучить начатую мысль до конца. Все, что она скажет, Драко непременно исказит до неузнаваемости и обратит в свою пользу. В этот раз последнее слово осталось за ним.

Краем глаза заметив лежащий на кресле пакет, Гермиона тут же вспомнила о купленном свитере. Будучи шокированной свалившимся на голову открытием, подразумевающим собой наличие романтических чувств к Драко, она совсем забыла вручить его.

— У меня есть для тебя подарок, — Гермиона поднялась с дивана и взяла в руки бумажный пакет. Не видя смысла оттягивать неизбежное, она протянула его Драко, попутно отмечая, что тот выглядел растерянным: он явно не ожидал подобного проявления заботы.

Драко непонимающе посмотрел на пакет, после чего поднял глаза на Гермиону, явно ожидая от нее объяснений.

— Это свитер. Я купила его в том магазине, возле которого ты меня караулил, — проговорила она, делая акцент на последнем слове. Наверное, таким образом Гермиона попыталась снизить градус неловкости, который за считанные секунды подлетел до максимальной отметки. — В последние недели ты часто мерз, поэтому я подумала, что теплый свитер будет неплохим подарком. Но ты не обязан его носить, если не хочешь или… — протараторила она со скоростью, свойственной приведенному в действие пулемету, безостановочно выпускающему один боевой снаряд за другим.

— Спасибо, — заметив ее волнение, Драко обхватил ладонь Гермионы своими и принялся подушечкой большого пальца выводить на ее коже незамысловатые узоры.

От его прикосновений сердце Гермионы готово было оборвать удерживающие его вены и аорты и, совершив предсмертный рондат, упасть в руки Драко. Было в этом моменте что-то интимное, и они оба это чувствовали.

Драко смотрел на нее снизу вверх, но даже пребывая в таком положении, умудрялся заставлять Гермиону ощущать себя находящейся в его власти. И его взгляд… Мерлин, любая девушка грезила о том, чтобы удостоиться такого. Он буквально ставил на колени, наполняя тело сладостной истомой. Будто сам Асмодей снизошел на землю, чтобы склонить невинную душу ко греху.

— Кольцо, — бездумно произнесла Гермиона, медленно опустив взгляд на свою руку, которая до сих пор находилась в ладонях Драко. Собственный голос в этот момент показался ей чужим.

— А что с ним? — безучастно спросил Драко, скользя взглядом по обрамленному бриллиантами изумруду. Его мысли в этот момент были поглощены совершенно другим.

— Путешествие в Уотфорд подошло к концу, а значит самое время вернуть тебе кольцо.

Гермиона попыталась высвободить руку из хватки Драко, чтобы снять упомянутое украшение, но он ей не позволил. Напротив, неожиданно потянул на себя, вынуждая опуститься ему на колено. Будто хотел, чтобы она оказалась как можно ближе и он смог почувствовать тепло ее тела, убедиться, что эта девушка не иллюзия, созданная его воспаленным воображением, которое хотело подарить хозяину родственную душу, в которой он так остро нуждался.

— Будет лучше, если оно пока останется у тебя, — одной рукой придерживая Гермиону за талию, Драко все так же вырисовывал на коже ее кисти невидимые символы. Словно старался запечатлеть на ней некое послание на одному ему известном языке.

— Но, Драко, это ведь реликвия твоей семьи, — выразила сомнение Гермиона, лаская его кожу теплым дыханием. Они сидели так близко друг к другу, что кончик ее носа практически касался его щеки. — К тому же, она очень дорогая. А что, если я ее потеряю?

— Да, ты права, это реликвия моей семьи, поэтому я имею полное право распоряжаться ей так, как посчитаю нужным. Кольцо позволит нам быть на связи, если вдруг возникнет необходимость немедленно сообщить о чем-то друг другу.

— А как же…

— Заклинание Патронуса? — закончил за нее Драко. Он был осведомлен о том, что Гермиона и многие ученики, в свое время входившие в состав Армии Дамблдора, успешно освоили его еще несколько лет назад и теперь довольно часто использовали в повседневной жизни. — Оно мне так и не далось, поэтому я буду признателен, если ты все же согласишься использовать кольцо. Ну а если потеряешь его, то придется пару сотен лет побыть моей должницей, — невозмутимо пожав плечами, он скользнул томным взглядом по ее губам, после чего все-таки посмотрел в карие глаза, неотрывно следящие за каждым его движением.

— По-моему, несколько столетий рабства — слишком большая цена за возможность слышать твой голос в своей голове в любое время дня и ночи.

— Многие бы с тобой не согласились, — с легкой усмешкой огласил Драко, ненароком напоминая о том, что некогда пользовался завидной популярностью у представительниц прекрасного пола. В общем-то, сейчас ситуация не сказать, что сильно изменилась: даже после известия о его причастности к делам Волан-де-Морта среди студенток все равно находились те, кто считал его крайне привлекательным. Разве что они больше не болтали об этом на каждом углу, боясь осуждения со стороны тех, для кого наличие у парня Темной метки с лихвой перевешивало красивую внешность. — Но я не стану склонять тебя к угодному для себя решению. Ты всегда можешь снять кольцо, если того пожелаешь.

В конечном счете Гермиона все же приняла его предложение, попутно размышляя над тем, что будет отвечать людям, заинтересовавшимся надетым на ее палец кольцом. Они едва ли поверят в то, что это дешевая бижутерия: даже далекий от ювелирной сферы человек без особого труда отличит дорогое украшение от ничем не примечательной побрякушки.

— Спешу напомнить, что кое-кто видел тебя, когда мы возвращались в башню, — сказала Гермиона, вспомнив ошарашенные лица повстречавшихся ей на лестнице студенток. — Наверняка они уже успели сообщить о твоем выздоровлении всей школе.

Гермиона ожидала, что Драко хоть как-то продемонстрирует свое недовольство: ранее он был весьма обеспокоен тем, что окружающие сумеют прознать о его самочувствии. Однако ни один мускул на его лице не дрогнул, будто вся эта ситуация не касалась его никоим образом.

— Что ты собираешься делать? — нетерпеливо поерзав на месте, переспросила Гермиона, видимо посчитав, что Драко мог не расслышать ранее озвученные слова.

— Я что-нибудь придумаю, Грейнджер, — выдохнул он и откинулся на спинку дивана, утягивая Гермиону за собой. — Как и всегда.

Следующим утром Гермиона спустилась в гостиную, держа путь в Большой зал, где как раз начали подавать завтрак. Она старалась вести себя тихо, потому как Драко мог еще спать. В отличие от нее, у него не было необходимости вставать спозаранку, боясь опоздать на занятия. Отсутствие временных рамок было одним из достоинств некого подобия домашнего обучения, на которое он был переведен с начала этого месяца. Правда, если Драко ответственно подходил к учебному процессу, успех которого в сложившихся обстоятельствах целиком и полностью зависел от него самого, то любой другой студент, не обладающий должной дисциплиной, мог бы и вовсе махнуть рукой на выполнение заданий, тем самым приобретая внушительные пробелы в знаниях.

— Доброе утро.

Гермиона резко развернулась на месте, встречаясь взглядом с Драко, который быстро спустился по лестнице и теперь уверенным шагом направлялся в ее сторону.

— Я думала, ты еще спишь.

— Хотел бы, но не могу, — ответил он и, положив ладонь на талию Гермионы, возобновил движение, увлекая девушку за собой. Складывалось впечатление, что у Драко были запланированы неотложные дела, поэтому он воздержался от непринужденной беседы посреди гостиной и решил обсудить все на ходу, дабы не терять времени даром. — Я собирался зайти к МакГонагалл, чтобы переговорить с ней о моем возвращении на занятия.

Гермиона аккуратно переступила через порог и вновь подхватила тот безумный ритм, в котором шагал Драко. Должно быть, ему уж очень не терпелось обсудить обозначенный вопрос с директором, раз он чуть ли не бежал к ней в кабинет.

— Ты собираешься вернуться на занятия? — зачем-то переспросила Гермиона, тем самым наверняка производя впечатление слабослышащей, либо же недалекой, которая усваивает информацию исключительно после неоднократного повторения.

— Да, — ответил Драко, занося ногу над первой ступенькой только что остановившейся у площадки лестницы. — Как ты и сказала, меня уже видели разгуливающим по школе в добром здравии, поэтому бессмысленно продолжать убеждать окружающих в том, что я лечусь от драконьей оспы.

— Но это не значит, что ты должен возвращаться на занятия, — воспротивилась Гермиона, поправляя сумку, которая так и норовила соскользнуть с плеча. — Ты сказал, что проклятие отступило, но вдруг оно снова даст о себе знать?

— А что ты предлагаешь? Пустить слух о том, что я подхватил очередную заразную болезнь, поэтому меня вернули на карантин? В таком случае легче сказать окружающим, что я сошел с ума и меня сослали в Святой Мунго. Думаю, это обрадует их гораздо больше.

Гермиона, чудом успев увернуться от мчащегося ей навстречу младшекурсника, который даже не потрудился извиниться, наконец остановилась, порядком устав от незапланированного забега по школе.

— Я не знаю, Драко, — она растерянно покачала головой, не имея ни малейшего понятия, какой аргумент следует привести, чтобы отговорить его от этой затеи. Убедительных причин, оправдывающих его отсутствие на занятиях, и впрямь больше не было. Очередной больничный, да еще и сразу после предыдущего, заставит окружающих усомниться и начать выдвигать свои предположения. А это именно то, чего избегал Драко с момента нападения в Хогсмиде. — Просто я боюсь, что тебе может стать хуже.

Драко скользнул руками под мантию Гермионы и обхватил ее тонкую талию. Наверняка он знал, что своими прикосновениями способен нарушить ее мыслительные процессы, мешающие им прийти к общему решению. К решению, которое он давно принял и так старательно пытался склонить к нему Гермиону.

— Послушай, со мной все будет в порядке, — без капли сомнения проговорил Драко, полностью игнорируя любопытные взгляды мимо проходящих студентов. Наблюдаемая картина, бесспорно, приводила тех в неподдельный шок. Собственно, оно и неудивительно: все знали, что Гермиона и Драко были Шерлоком Холмсом и Джимом Мориарти волшебного мира. Иными словами, заклятыми врагами, о заключении мира между которыми не могло быть и речи. — Лекарства свели последствия проклятия к минимуму, поэтому в данный момент большую опасность для меня представляет пребывание в четырех стенах. Ты же не хочешь жить в одной башне с эмоционально неустойчивым человеком?

— А разве что-то поменяется? — подтрунила над ним Гермиона, в ответ на что Драко закатил глаза в привычной для себя манере.

Однако улыбка покинула ее лицо, когда мимо них прошли два когтевранца, посчитавших нужным наградить Гермиону презрительным взглядами. По недвусмысленному выражению их лиц было понятно, что парни сочли ее предательницей, которая повелась на обаяние бывшего Пожирателя смерти и не иначе как примкнула ко злу, чтобы быть с ним вместе.

Видимо, ей придется привыкать к такому отношению.

— Дальше ты можешь пойти одна, чтобы не давать этим идиотам повода для сплетен, — предложил Драко, заметив, как изменилось настроение Гермионы, стоило ей воочию увидеть реакцию учеников на их неожиданный союз. Если он уже успел обзавестись привычкой игнорировать недоброжелателей, не считая их мнение достойной причиной для переживаний, то в случае с Гермионой все могло обстоять иначе.

Однако она, вопреки его ожиданиям, отказалась от озвученного предложения:

— Пусть сплетничают, мне нет до этого дела. Если вдруг попробуют перейти черту, то уколются острыми шипами.

Гермиона взяла Драко за руку, стараясь более не акцентировать внимание на обращенных в их сторону взглядах. Она не захотела в который раз ставить чужие интересы выше собственных, поэтому решила, что сейчас настал тот самый момент, когда следует нарушить эту глупую традицию.

Драко, в свою очередь, смотрел на их сцепленные в замок руки, не веря своим глазам. Она вновь сделала шаг ему навстречу, хотя движение по этому пути раз за разом выходило ей боком.

Сжав его ладонь своей, Гермиона шагнула на нижнюю ступеньку, призывая Драко сделать то же самое. И он без промедлений сделал это. Сейчас он готов был сделать ради нее что угодно. Все, лишь бы она не разочаровалась в том, что решила дать ему второй шанс, когда остальные сочли это праздным делом.

— Сообщи мне, как все прошло, когда вы с МакГонагалл переговорите, — попросила Гермиона, когда они спустились в вестибюль.

— Хорошо.

Проводив Драко взглядом, она, сливаясь с толпой спешащих на завтрак студентов, зашла в Большой зал и отправилась к столу, за которым сидели остальные гриффиндорцы. Царящая там атмосфера ничем не отличалась от той, что имела место быть каждый понедельник: ученики вяло пережевывали пищу, пребывая в состоянии полудремы. Почти у каждого второго стабильно нарушался режим сна, стоило будням уступить место долгожданным выходным: порядком уставшие студенты не упускали возможности повеселиться, за что впоследствии расплачивались невыносимой сонливостью.

— Доброе утро, — Гермиона поприветствовала друзей и, заняв место рядом с Невиллом, принялась накладывать в тарелку кашу со сливками и патокой.

— Раннее утро понедельника по определению не может быть добрым, — между делом возразил Симус и, намазав на булочку с корицей приличную порцию апельсинового конфитюра, откусил от нее кусок. Судя по всему, он решил, что убийственная порция сахара благоприятно скажется на его скверном настроении.

— Не обращай на него внимания, — подал голос Айзек, бросая на Симуса вымученный взгляд. — Он все выходные жаловался на то, что нам запретили посещать Хогсмид. Честное слово, я и впрямь был готов переехать в библиотеку к мадам Пинс, лишь бы наконец-то побыть в тишине.

— Ну а разве я один считаю этот запрет бессмысленным? — с новыми силами включился в разговор Симус, когда тот коснулся волнующей его темы. В этот момент Айзек многострадальчески закатил глаза и поднес к виску пальцевый пистолет. — Мракоборцы схватили последних Пожирателей смерти, а значит ни о каком повторном нападении и речи быть не может. Да даже если кто-то и сунется к нам, то неужели мы не сможем дать отпор? По-моему, руководство школы забыло, что мы сражались на войне и обучены боевой магии.

— Знаешь, я искренне надеюсь, что не доживу до старости, потому как даже боюсь представить, каким ворчливым стариком ты станешь, если уже сейчас ведешь себя подстать ему, — сказал Айзек и поспешно увернулся от взмывшей в воздух руки Симуса: становление боксерской грушей нисколько не входило в его планы.

— Ханна сказала, что ее однокурсницы вчера видели Малфоя, — начал Невилл, вполоборота повернувшись к Гермионе. — Он уже выздоровел от драконьей оспы?

После его слов Симус и Айзек благополучно забыли о своей перепалке и вперили заинтересованные взгляды в Гермиону. Казалось, обсуждение самочувствия слизеринца было тем, что без особого труда могло заставить их проснуться посреди ночи.

— Да, — однозначно ответила Гермиона и прокашлялась, чувствуя, как ранее отправленная в рот порция каши встала поперек горла, словно угловатый камень. Сейчас как никогда важно следить за своим языком, с осторожностью подбирая слова.

— Почему-то мне казалось, что от драконьей оспы оправляются не так быстро, — выразил разумное сомнение Айзек.

Симус молча кивнул, соглашаясь с ним. Драконья оспа не относилась к числу тех заболеваний, от которых можно было оправиться в сравнительно короткие сроки. И даже хороший иммунитет, свойственный молодому организму, не мог значительно повлиять на это.

— Доктора из Святого Мунго прислали ему какие-то экспериментальные лекарства, которые ускорили процесс выздоровления, — невозмутимо парировала Гермиона.

— Хорошо, что ему лучше, — ответил Невилл, чем удивил остальных. — Почему вы так смотрите на меня?

— Потому что ты радуешься выздоровлению человека, который издевался над тобой с первого дня в Хогвартсе, — объяснил Айзек за Симуса, который так и продолжил сидеть с ничего не понимающим видом. Как будто весь его мир в одночасье рухнул, придавливая крошечного человека увесистыми обломками.

— Не думаю, что моя жизнь станет хоть чуточку лучше, если я буду радоваться тому, что он слег с тяжелым заболеванием, — смущенно отозвался Невилл, опустив взгляд в тарелку, на стенках которой виднелись размазанные остатки овсяной каши.

Симус уже собирался начать убеждать его в обратном, но тут в разговор вклинилась Гермиона.

— А где Джинни?

— Мы и сами не знаем, — пожал плечами Айзек. — После занятий она все время уходит куда-то и возвращается ближе к комендантскому часу. Может, тренируется перед отборочными в «Холихедских Гарпий». Если мне не изменяет память, то первый этап состоится уже в начале января.

— Возможно, — задумчиво протянула Гермиона, сильно сомневаясь в том, что истинная причина постоянного отсутствия Джинни кроется именно в этом.

— Если вы покончили с завтраком, то самое время выдвигаться на историю магии, — Симус резво поднялся со скамьи, напоследок прихватив с собой еще одну булочку с корицей.

— О, так теперь ты воспылал пламенной любовью к этому предмету? — издевательски хохотнул Айзек, поднимаясь следом.

Гермиона и Невилл последовали их примеру и без возражений отправились на выход, не смея препятствовать неожиданной тяге к знаниям, возникшей у их общего друга.

— Нет, — с отвращением проговорил Симус, будто вместо булочки с корицей в его рту оказалось по меньшей мере тухлое яйцо, — просто я не хочу, чтобы Бинс заставил меня переписывать всю историю волшебного мира от руки. При таком раскладе я точно окочурюсь в его кабинете и, видит Мерлин, буду преследовать вас, нерасторопные мои, в облике приведения до конца жизни.

Пара по истории магии прошла относительно спокойно. Во всяком случае, большая ее часть. Некоторые студенты, включая Симуса, впали в ступор, когда профессор Бинс за пятнадцать минут до окончания занятия решил порадовать их внеплановой проверочной работой по теме «Общественные движения волшебников, возникшие во второй половине двадцатого века». Вот только никто, кроме него, не счел этот сюрприз приятным.

Покинув кабинет истории магии, ребята отправились на пару по защите от Темных искусств, которая должна была проходить в компании слизеринцев. Те, в свою очередь, уже успели занять один из рядов и сейчас, судя по промелькнувшей в разговоре фамилии Малфой, обсуждали новость о выздоровлении Драко.

— Мне конец, — Симус обреченно уронил голову на руки, сложенные посреди парты. — Он из меня всю душу вытрясет, когда проверит мою работу. Вот скажите, откуда мне знать, в каком году в Министерство магии поступила просьба об отмене рабства домашних эльфов? Я эльфов то за всю жизнь видел раза два.

— В тысяча девятьсот семьдесят третьем, — машинально ответила Гермиона, усаживаясь на место позади Симуса.

— Мерлинова борода, я даже с десятилетием не угадал, — отчаянно простонал Симус, теряя всякую надежду получить за тест хотя бы «удовлетворительно».

Захлопнув за собой дверь, профессор Эддингтон прошел между рядами и остановился возле своего рабочего стола, усаживаясь на его край.

— Добрый день, — поприветствовал он студентов и резко рассек воздух палочкой, вследствие чего лежащие на партах учебники открылись и находящиеся в них страницы принялись перелистываться с бешеной скоростью, в конце концов останавливаясь на нужном параграфе. — Тема нашего сегодняшнего занятия «Невербальная магия».

Неожиданно раздался стук в дверь, и на пороге возник Драко.

— Прошу прощения за опоздание, профессор. Могу ли я войти?

Все чуть ли шеи не посворачивали, стараясь собственными глазами увидеть слизеринца, который в кротчайшие сроки оправился от драконьей оспы и даже сумел избежать неприятных последствий, в числе которых были зеленоватый оттенок кожи и крайне специфический запах.

— Проходите, мистер Малфой, — сдержанно ответил профессор Эддингтон, однако он был ничуть не меньше ошарашен появлением Драко. — Мы только начали.

Драко быстрым шагом проследовал к последней парте ряда, за которым собрались его однокурсники, и, заняв выбранное место, бросил взгляд на Гермиону, которая сидела ровно напротив него.

— Что ж, продолжим, — напомнил о себе профессор Эддингтон, стараясь привлечь внимание студентов, во все глаза смотрящих на Драко. Можно было подумать, что он был затерянным легендарным сокровищем, которое удалось отыскать лишь спустя не одну тысячу лет. — Невербальная магия является весьма непростым делом, поэтому отнюдь не каждому волшебнику удается успешно освоить ее. Однако если вам все же удастся использовать свою силу таким образом, то это станет колоссальным преимуществом в бою.

«Я не думала, что ты планируешь вернуться на занятия уже сегодня», — мысленно произнесла Гермиона, сконцентрировавшись на Драко.

Дабы не привлекать к себе лишнего внимания, она сосредоточила внимательный взгляд на профессоре Эддингтоне, однако совершенно не слышала, о чем тот говорил.

«Не хотел лишать себя возможности с головой окунуться в учебный процесс».

Гермиона не приняла его слова за чистую монету: озвученная причина явно была последней в списке тех, что сподвигли Драко вновь посещать занятия.

«А как на это отреагировала директор МакГонагалл?».

«Сказала, что не считает эту идею разумной, однако не в праве запрещать мне присутствовать на занятиях, если зелья, что я принимаю, на самом деле помогают. Я бы пришел раньше, но она отправила меня к мадам Помфри, чтобы та взяла мою кровь на анализ».

Дафна Гринграсс, сидящая перед Драко, неожиданно повернулась к нему лицом и положила на его парту клочок пергамента, после чего поспешно отвернулась, чтобы не навлечь на себя гнев профессора Эддингтона. Он крайне не любил, когда студенты занимались на его занятиях посторонними делами, никоим образом не относящимися к защите от Темных искусств. В подобных случаях профессор, как правило, выставлял нарушителей за дверь и назначал отработку, которая представляла собой написание непомерного эссе по изучаемой теме.

Драко мельком пробежал взглядом по написанному и, ответив на послание, сложил из пергамента маленького журавлика, который взмыл в воздух и устремился к впереди находящейся парте. Дафна тут же перехватила его, превращая изящное оригами в скомканный лист бумаги.

Гермиона, периферийным зрением наблюдающая за этой сценой, испытывала неоднозначные чувства. Она понятия не имела, что было написано в том послании, но почему-то сам факт их переписки ее… Задевал? Волновал? Господи, как же это глупо. Дафна и Драко учились на одном факультете и не исключено, что их связывали приятельские отношения. Так почему же тогда ее сердце посчитало нужным выразить свое недовольство, если мозг не видел в сложившейся ситуации ничего, о чем стоило бы переживать?

Не хватало только, чтобы в Гермионе пробудились собственнические чувства и она, находясь в здравом уме, начала контролировать каждый шаг Драко, словно тюремный надзиратель. Что-что, а это точно станет отправной точкой к помешательству.

«Ревнуешь?», — ни с того ни с сего пронеслось в ее мыслях.

Гермиона моментально повернула голову в сторону Драко, недоуменно вскинув бровь. На его же лице красовалась нахальная ухмылка. Собственное наблюдение однозначно привело его в неподдельный восторг.

«Что? Мерлин, с чего ты это взял?».

«С того, что ты немигающим взглядом смотришь на Дафну, пытаясь прожечь в ее спине дыру».

«Такого не было, — с ноткой сомнения возразила Гермиона, в душе надеясь, что на самом деле не занималась этим, пока старательно пыталась установить причину, по которой ее проклятое сердце вообще сочло безобидную переписку поводом для беспокойства. — Я не сумасшедшая девица, которая будет отгонять от тебя поклонниц метлой».

«Очень жаль, потому что я бы многое отдал, чтобы на это посмотреть, — без капли стеснения заявил Драко, попутно кивая профессору Эддингтону, чтобы показаться тому внимательным слушателем. — Когда-то давно мои родители хотели, чтобы я женился на ее младшей сестре, поэтому мы с Дафной волей-неволей начали общаться. Но помолвка сорвалась, и пути наших семей разошлись. В записке она спросила о моем самочувствии, так как преподаватели не давали особых комментариев по этому поводу».

«Тебе не нужно отчитываться передо мной, — ответила Гермиона, но, к собственному удивлению, почувствовала, как сердце наконец успокоилось. И когда только этот орган умудрился обзавестись собственным разумом, никоим образом не связанным с тем, что имелся у нее самой? Да здравствует диссоциативное расстройство личности. — Ты так и не рассказал, зачем мадам Помфри взяла у тебя кровь».

«Профессор Слизнорт сказал, что если магия артефакта перешла в так называемое спящее состояние, то можно попробовать сделать антидот. Он думал над этим раньше, но боялся, что стороннее вмешательство значительно усугубит ситуацию».

«Драко, это же замечательная новость! — чуть было не произнесла вслух Гермиона, но вовремя успела себя остановить. Вот только лучезарная улыбка намертво приклеилась к ее лицу и не желала убираться ни при каких обстоятельствах. Лишь бы ее излишне приподнятое настроение не заинтересовало профессора Эддингтона. — Но как именно профессор Слизнорт собирается приготовить его?».

«Я не знаю всех подробностей, но он упомянул что-то про пегаса. Смею предположить, что ему сделают инъекцию извлеченного из моей крови яда, после чего дадут время выработать иммунитет. Если все сложится удачно, то через несколько месяцев у профессора Слизнорта будет исходный материал для приготовления полноценного антидота».

Новость о том, что невинное существо будет выступать в качестве биологической фабрики по производству противоядия, немного ошарашила Гермиону. Но если это и впрямь единственный возможный вариант, то она не в праве выражать недовольство. Да и среди маглов такой способ производства антидотов не является чем-то новым: многие страны, на территории которых обитают ядовитые животные, уже давно изготавливают противоядия на основе кровяной плазмы лошадей. При должном соблюдении правил здоровью животных ничего не угрожает. А если тот самый пегас будет под наблюдением Хагрида, то ему можно лишь позавидовать: лесничий всегда старался создавать волшебным зверям, находящимся на его попечении, наиболее комфортные условия для жизни.

— Я знаю, что многие из вас решили пройти седьмой курс повторно, но что-то мне подсказывает, что качество ранее полученных вами знаний можно смело поставить под сомнение, — произнес профессор Эддингтон, тем самым напоминая студентам о занятиях, что вел Амикус Кэрроу. Этот ужасный человек и впрямь не столько учил защите, сколько преподавал сами Темные искусства. Чего стоило одно только применение Непростительных, которыми он щедро награждал провинившихся студентов. — Позвольте продемонстрировать вам невербальную магию в действии.

Стоило профессору взять в руки палочку, как из его кабинета вылетел спрятанный в ножны клинок, который мужчина поймал на лету под изумленные вздохи студентов. Оружие пролетело столь быстро, что, будь оно без защитного футляра, непременно вспороло бы кожу. Но Эддингтон сохранял завидное спокойствие, словно возможная опасность не производила на него никакого впечатления.

Пара слизеринок, расценивших его хладнокровие как нечто притягательное, принялись пожирать молодого преподавателя плотоядными взглядами. По выражению их лиц было понятно, что думали они сейчас вовсе не о невербальной магии.

— Как вы, должно быть, догадались, я воспользовался «Акцио», — сказал профессор, кладя клинок на стол. — Предлагаю вам разделиться на пары и опробовать в действии несколько простых заклинаний. Насколько мне известно, некоторые из вас уже знакомы с невербальной магией, поэтому я рассчитываю, что вы поможете своим напарникам, в случае если у них возникнут трудности. Разумеется, ко мне вы также можете обратиться по любому интересующему вас вопросу.

Недолго думая, Драко взял свои вещи и подсел к Гермионе. Заметивший это слизеринец тут же пихнул Дафну в бок, вынуждая ее повернуться и также стать свидетельницей этой странной картины. За считанные секунды весь их ряд успел не единожды покоситься в сторону последней парты, за которой, спокойно переговариваясь, сидели те, кто еще недавно на дух друг друга не переносил. Общение грязнокровной гриффиндорки и чистокровного слизеринца было из разряда фантастики. При виде такого волей-неволей поверишь, что конец света не за горами.

— Ты так соскучился по мне, что теперь не в состоянии отвести взгляд, Финниган? — полюбопытствовал Драко, порядком устав от то и дело поглядывающего на него гриффиндорца.

— Еще чего, — раздраженно фыркнул Симус.

— В таком случае окажи услугу и перестать таращиться на меня, как нюхлер на гору блестящих побрякушек.

На щеках Симуса вспыхнули алые пятна, а ладони сами собой сжались в кулаки с характерным хрустом. Что ж, он всегда относился к тем, кого можно было охарактеризовать выражением: «Сила есть — ума не надо». Вместо того чтобы ответить человеку умело подобранными словами, Симус предпочитал старый добрый мордобой.

— Не надо, — Айзек придержал друга за плечо в надежде вразумить его и заставить отказаться от идеи превратить кабинет в боксерский ринг, — это того не стоит.

Симус нехотя отвернулся, внемля прозвучавшему совету. В его случае это можно было считать каким-никаким прогрессом, ведь еще недавно он бы махнул рукой на все предупреждения и развязал драку. Но сейчас ни он, ни Айзек более не оборачивались назад, дабы лишний раз не испытывать нервы на прочность. Вместо этого они принялись пробовать невербальную магию, правда, пока что безуспешно.

— Ты никогда не пытался быть чуть более дружелюбным при общении с окружающими? — тихо спросила Гермиона, чувствуя на душе неприятный осадок от словесной перепалки между Драко и Симусом.

— Не вижу смысла понапрасну сюсюкаться с людьми, которые в разы быстрее понимают грубый язык, — выразил свое мнение Драко, задумчиво постукивая пальцами по парте. — Как видишь, он больше не поворачивается в нашу сторону по несколько раз в минуту. Кто знает, как долго это продолжалось бы, не донеси я свою мысль единственным понятным ему способом.

Спор с Драко по вопросам, касающимся ее друзей — гиблое дело. Одному только Мерлину известно, смогут ли они когда-нибудь поладить или хотя бы находиться в одном помещении, не пытаясь свернуть друг другу шеи.

Решив наконец-таки приступить к выполнению данного профессором Эддингтоном задания, Гермиона взяла палочку и навела ее на лежащий на парте учебник. Не произнося вслух ни слова, она вывела в воздухе хорошо знакомый символ, тем самым применяя левитационные чары.

— Впечатляет, — произнес Драко, наблюдая за тем, как учебник поднялся с парты, после чего плавно опустился обратно, пробыв какое-то время в воздухе. — Готов поспорить, что ты освоила невербальную магию задолго до того, как мы начали изучать ее на занятиях.

Гермиона утвердительно кивнула, подтверждая его слова. Она действительно приступила к изучению этой темы еще в конце четвертого курса. За прошедшие годы ей удалось добиться завидных успехов в работе с невербальной магией, но она руководствовалась девизом «нет предела совершенству», поэтому и по сей день уделяла время тренировкам.

По истечении персональной минуты славы Гермиона предоставила Драко возможность продемонстрировать собственные успехи. Ей было интересно узнать, обладал ли он способностью к такого рода магии, и если да, то какие заклинания уже мог без особого труда осуществлять на практике.

Неожиданно Гермиона почувствовала, как невидимая сила ощутимо подтолкнула ее в бок, вынуждая тело скользнуть по скамье. Секунда, и она вплотную прижалась к Драко, хотя и не думала о том, чтобы сделать это.

— Прости, если вышло слишком грубо, — произнес Драко, склонившись над ее ухом. Его левая рука в этот момент юрко проникла под мантию Гермионы, занимая привычное место, которым с недавних пор стала ее талия. Кто бы мог подумать, что Драко окажется настолько тактильным человеком. — Я все еще работаю над этим видом магии.

— Ты умеешь колдовать без палочки? — неподдельно изумилась Гермиона, наконец сообразив, что только что произошло: Драко как магнитом притянул ее к себе, не прибегнув к помощи волшебного древка или хотя бы даже жестов, которыми часто пользовались волшебники, проживающие в регионах, где испокон веков колдовали без лишних атрибутов.

— Отчасти. Конечно, Адское пламя я пока что вызывать не рискнул, но заурядные заклинания использую вполне спокойно, — ответил Драко, и левый уголок его губ слабо взметнулся вверх, когда глаза Гермионы заметно расширились от удивления вкупе с восхищением.

— Ты же понимаешь, что способность творить магию без палочки — это невероятно редкий дар, которым может похвастаться лишь незначительное число волшебников? Невербальная магия по сравнению с этим — сущий пустяк. — произнесла Гермиона, все еще пребывая в легком шоке. Она неоднократно пыталась использовать заклинание без палочки, но ничего путного из этого не выходило. — Как тебе удалось освоить этот вид магии?

— Это долгая история, — Драко хотел было уйти от ответа, но благополучно распрощался с этой идеей, увидев в глазах Гермионы непоколебимую решимость. — Но ты же не успокоишься до тех пор, пока я ее не расскажу, верно?

— Верно, — Гермиона сложила руки на груди, принимая позу внимательного слушателя.

— Ты и мертвого заставишь говорить, — вскользь обронил Драко и тут же начал свой рассказ, не давая Гермионе возможности каким-либо образом выразить свое возмущение. — Чем старше я становился, тем сильнее мой отец увязал в делах Волан-де-Морта, утягивая за собой и нас с матерью. А после того как в июне девяносто шестого его упекли в Азкабан за нападение на Министерство, я осознал, что моя семья отныне под прицелом не только у так называемой армии добра, но и у того, кто сумел воскреснуть вопреки всеобщим ожиданиям: он не прощал предателей и тех, кто ставил его планы под удар, допуская непозволительные ошибки. По «счастливой» случайности мой отец сумел сорвать джекпот и удостоиться победы в обеих номинациях, — холодно отозвался Драко и шумно выпустил воздух из легких.

Заметив, как тяжело Драко даются эти слова, Гермиона накрыла его ладонь своей, тем самым стараясь выразить поддержку.

— Я знал, что рано или поздно встречусь с ним лицом к лицу, поэтому должен был быть готов защитить не только себя, но и мать. Так я начал изучать невербальную магию, но вскоре понял, что этого все равно недостаточно. Как эта способность пригодилась бы мне, воспользуйся Волан-де-Морт тем же Экспеллиармусом? — сказал Драко и, взяв с парты палочку, принялся крутить ее между пальцами, словно игрушку. — Я прочел с десяток книг, стараясь понять, как волшебникам удается колдовать без лишних атрибутов, но не нашел в них ничего, кроме нескончаемых упоминаний о могущественности великих умов магического мира, которым все же удалось освоить этот вид магии. Как будто авторы считали, что простым смертным все равно не дано постичь это знание, а значит бессмысленно оставлять чуть больше инструкций, нежели: «сконцентрируйте магию внутри себя, после чего выпустите ее наружу», — с презрением процитировал Драко часто встречающуюся в прочитанных им книгах строчку.

В этом плане Гермиона была с ним полностью согласна. Колдовство без палочки действительно было редким явлением, посему сведений о нем было не так много. Как правило, упоминали лишь о личностных качествах мага, которые позволили ему достичь успехов в этом непростом деле. Рассказывать про последовательность совершаемых им действий почему-то благополучно забывали.

— И вот однажды я заметил, как легко Алфи колдует без палочки. Интерес взял верх, и я решил спросить, как ему это удается. Правда, я не рассчитывал добиться вразумительного ответа от домашнего эльфа, — Гермиона злобно взглянула на Драко, когда тот, по ее мнению, оскорбил бедного Алфи. — Салазар, не смотри на меня так. Я имел в виду, что для этих существ использовать магию подобным образом настолько же естественно, как дышать. Вот скажи, часто ли ты задумываешься над тем, чтобы сделать вдох? — спросил Драко, заранее зная ответ на свой вопрос. — Уверен, что нет. Так и в случае с Алфи мне казалось, что он выдаст еще менее содержательное объяснение, нежели то, что я уже успел прочитать.

— И что он тебе ответил?

— Сперва ничего. Просто молчал, испуганно озираясь по сторонам, — поделился воспоминаниями Драко. — Я уже собирался уходить, как вдруг он начал рассказывать о том, что перед тем как сотворить магию, детально представляет себе, какое воздействие она окажет на реальность.

На лице Гермионы отразилось явное недоумение.

— Я тоже сперва счел это странным, — согласился с ней Драко. — Алфи убеждал меня в том, что хорошее воображение — ключ к успеху в колдовстве без палочки. Волшебник не столько должен чувствовать свою магию, сколько уметь видеть, какой она будет, когда вырвется наружу. Допустим, если ты захочешь использовать на книге отталкивающие чары, то должна будешь представить, как вырвавшийся из тебя поток энергии сдвинет ее с места, — сказал он, подбородком указывая на лежащий перед ними учебник, — как далеко она отлетит и каким вообще звуком будет сопровождаться ее перемещение по парте.

Сосредоточившись на раскрытой книге, Драко без особого труда сдвинул ее с места, направляя в сторону Гермионы. От резкого толчка несколько страниц негромко зашелестели.

— Сложность такого колдовства заключается не в том, чтобы высвободить внутреннюю магию, а в том, чтобы мысленно увидеть желаемый результат. Ты и сама знаешь, что когда-то давно все мы проявили способности, не имея при себе палочек. И сделали мы это, потому что наше детское воображение отчаянно грезило о чем-то, испытывая желание претворить это в жизнь. Сознание поверило в то, что это возможно соотнести с реальностью, и пустило в ход магию, — проговорил Драко, с презрением наблюдая за тем, как его однокурсницы глуповато хихикают, стараясь околдовать подошедшего к ним профессора Эддингтона. Зрелище и впрямь было жалкое. — Конечно, у некоторых вспышки магии происходили на эмоциях, но те, кто с детства рос в окружении волшебников и знал о своей силе, все же делали это более более осознанно.

Дав Гермионе возможность переварить информацию, Драко вновь заговорил:

— С момента поступления в Хогвартс нас учат колдовать исключительно с помощью палочки. Разумеется, она позволяет контролировать и направлять силу, но в конечном счете мы становимся ее заложниками, потому как не представляем себе волшебства без предварительно озвученного заклинания и соответствующего движения кистью.

— То есть, по-твоему, то, что должно облегчать жизнь волшебника, в действительности делает его ограниченным в возможностях?

— Можно сказать и так. Мы просто-напросто впадаем в ступор, когда нас лишают главного, как нам кажется, источника магии, хотя палочка всего лишь ее проводник. Мало кому удается вновь подключить воображение и убедить мозг в том, что ему не нужны сторонние атрибуты, чтобы, например, поджечь какой-нибудь предмет. Чаще всего люди просто начинают прокручивать в голове формулировку заклинания или же размахивают руками, имитируя соответствующее движение палочкой. Вот только на самом деле им следовало бы сконцентрироваться и детально представить, как вырывающийся наружу огонь обдает выбранную цель пламенем.

— Тебя послушать, так магия без палочки не такое уж и сложное дело, — выразила мнение Гермиона, параллельно наблюдая за тем, как Симус изо всех сил старается пустить в ход какое-то заклинание, молча направляя палочку на ту, что держал в руке Айзек. Судя по всему, они практиковали невербальную магию на Экспеллиармусе. И Гермиона искренне надеялась, что меткость Симуса не даст сбой: в противном случае вместо ранее выбранной цели в сторону полетит Айзек.

— На словах все действительно просто, — не стал убеждать ее в обратном Драко. — Но ты поймешь, что это не так, когда выпустишь из рук палочку и попытаешься сотворить заклинание непривычным для себя образом.

Гермиона демонстративно опустила волшебное древко на парту и сосредоточила внимание на книге, которую Драко ранее пододвинул к ней одной только силой мысли. Выслушав его объяснение, она была готова поспорить, что сможет сдвинуть учебник с места хотя бы на дюйм. Для первого раза этого будет более чем достаточно.

Вот только красочно представить в сознании действие Депульсо оказалось не так просто, как она предполагала. Разумеется, Гермиона знала, что должно произойти в результате применения отталкивающего заклинания, но ничего, даже отстраненно напоминающего непродолжительный эпизод из второсортного фэнтези фильма, в голове не появлялось.

Неужели у нее настолько большие проблемы с воображением?

— Тебе нужно успокоиться, — сказал Драко, накрывая ее руку своей. Гермиона и сама не заметила, как сжала ладонь, в которой обычно держала палочку во время использования магии. Как будто ее мозг на на автомате отдал приказ воссоздать привычную цепочку действий, чтобы добиться требуемого от него результата. Для полноты картины оставалось лишь невольно выкрикнуть «Депульсо». — Я же говорил, что это не так просто, как кажется. Закрой глаза, — вполголоса скомандовал он.

После непродолжительной заминки Гермиона все же сделала то, о чем он ее просил.

— И почему только ты всегда не можешь быть такой послушной, как сейчас, — с издевкой произнес Драко и моментально получил толчок в бок. Раз уж он чувствовал себя значительно лучше, то Гермиона не видела ни единой причины, чтобы не воздать ему по заслугам за слишком острый язык. — Салазар… Постарайся хотя бы в общих чертах представить перед глазами этот кабинет.

Вдохнув полной грудью, Гермиона попыталась очистить сознание, чтобы то послужило чистым холстом для необходимого изображения. Совет Драко все же подействовал: спустя некоторое время хорошо знакомые предметы, составляющие интерьер кабинета защиты от Темный искусств, начали возникать в голове, пускай и не совсем в четком виде. Гермионе казалось, что она смотрит на них сквозь мутное окно. Но это все равно можно было считать прогрессом, ведь еще недавно она не была способна воспроизвести в сознании хоть что-то, отдаленно напоминающее обстановку кабинета, в котором проходило занятие.

— А теперь постарайся представить, как лежащий перед тобой учебник плавно отъезжает в сторону. Услышь звук трения обложки о поверхность парты, — вкрадчиво произнес Драко, стараясь не нарушить концентрацию Гермионы. Ненароком могло показаться, что его голос доносился откуда-то из чертогов ее разума, но никак не сбоку. Может, он и впрямь вещал в ее голове, прибегая к помощи фамильного перстня? — Дополни имеющийся образ более детальными подробностями, чтобы помочь своему мозгу претворить желаемое в действительное. Представь, что он — это дитя, которое нуждается в пошаговом объяснении.

Гермиона с минуту пыталась сделать то, о чем говорил Драко, но в глубине души не верила в успех этой затеи. В своей голове она увидела, как скользит книга, и услышала, как твердая обложка трется о деревянную поверхность стола, но… Мерлин, это казалось ребячеством в чистом виде. Как будто она была перечитавшей сказок девочкой, решившей примерить на себя роль волшебницы. А учитывая то, что Гермиона на самом деле была ей, ситуация казалась еще более нелепой: вместо того чтобы творить магию привычным образом, она фантазировала об этом, уповая на чудо.

— Открой глаза.

Гермиона нехотя выполнила его очередной приказ, готовясь лицом к лицу встретиться с не сдвинувшимся ни на дюйм учебником, который станет символом ее неудачи. Но, вопреки пессимистичному настрою, книга все же поддалась влиянию беспалочковой магии и сейчас балансировала на краю парты.

— Будь я проклята, — только и сумела произнеси Гермиона, до сих пор не веря своим глазам. Она столько раз пыталась сделать это раньше, но ей никогда не удавалось добиться удовлетворительного результата. Пускай конечное положение книги, которое она представляла в голове, отличалось от того, что имело место быть на самом деле, это, черт возьми, все равно был колоссальный прогресс.

— На твоем месте я был бы осторожен с подобными выражениями.

— Я… Я просто не верю, что у меня получилось, — с нескрываемым восторгом произнесла Гермиона, но уже в следующую секунду перевела взгляд на Драко, подозрительно щуря глаза. — Это ведь не твоих рук дело?

— Нет. Если бы это был я, то книга непременно улетела бы прямиком в голову Финнигана, — уверил ее Драко, не забыв приплести к разговору неприятного ему гриффиндорца, который все же сумел обезоружить Айзека, выбив из его рук палочку. Правда, Лаванда, в чей пучок воткнулось это самое древко, теперь напоминающее палочку-канзаши, нисколько не радовалась успеху однокурсника.

К счастью, Симус никак не отреагировал на слова Драко. Возможно, просто не услышал, либо же сделал вид. Так или иначе, это избавило остальных от необходимости брать на себя роль зрителей, не по собственной воле оказавшихся на незапланированном бою без правил. Хотя некоторым студентам это, несомненно, пришлось бы по вкусу: такие личности не любили получать в морду, но не могли отказать себе в удовольствии понаблюдать за тем, как это происходит с кем-то другим.

Все еще находясь под впечатлением от собственной победы, Гермиона сконцентрировала внимание на книге и, прикрыв глаза, принялась представлять себе ее передвижение, только на сей раз в противоположном направлении. Манящие чары, если говорить проще. Удачная попытка настолько воодушевила ее, что Гермионе захотелось опробовать как можно больше заклинаний и посмотреть, с какими из них также не возникнет особых трудностей.

Четко воспроизведя в сознании действие выбранного заклинания, Гермиона в нетерпении открыла глаза, но и на этот раз книга не оказалась в нужном месте. Разумеется, она отодвинулась от края, однако до конечной точки маршрута все же не дошла. Впереди было много кропотливой работы над оттачиванием навыков владения беспалочковой магией. Но сейчас у Гермионы хотя бы была своего рода инструкция, следуя которой можно было добиться нужного результата.

— Ты молодец, Грейнджер. Признаться честно, мне потребовалось чуть больше времени, чтобы использовать хоть какое-то заклинание без палочки, — похвалил ее Драко, не стесняясь признаться, что в его случае прогресс появился отнюдь не с первой же попытки. — Но то, как ты делала это сейчас, является непозволительной роскошью в бою: враг не даст тебе времени закрыть глаза, собраться с мыслями и выстроить в голове вспомогательный каркас. Собственно, в этом и кроется истинная сложность такой магии. Использующему ее волшебнику нужно видеть и думать в двух разных мирах одновременно: пока твои глаза следят за реальностью, мозг должен подбирать подходящее по ситуации заклинание, воспроизводить его в сознании и успешно претворять эту самую фантазию в жизнь.

После такого Гермионе с трудом верилось, что в совершенстве освоившие беспалочковую магию волшебники на самом деле существовали. Эти люди должны были быть либо ненормальными, способными, как сказал Драко, видеть и думать в двух разных мирах, либо чертовыми гениями, что, в общем-то, было двумя крайностями одной сущности.

— Спасибо тебе.

— Не стоит. Уверен, что ты и сама освоила бы беспалочковую магию, разве что для этого потребовалось бы чуть больше времени.

Гермиона в этом сильно сомневалась. Последнее, что она стала бы делать, практикуясь в такого рода магии — закрывать глаза и предаваться праздным фантазиям, которые, вопреки предубеждениям, позволили ей добиться реальных результатов.

— Если ты не занят этим вечером, то я хотела бы встретиться с тобой в гостиной, — Гермиона примерно прикинула, сколько времени ей потребуется, чтобы написать эссе по травологии, и добавила, — в девять. Я хочу отблагодарить тебя.

Драко, явно заинтересованный ее предложением, изогнул губы в соблазнительной улыбке. Секунда, и Гермиона поняла, о чем этот мерзавец только что подумал.

— Мерлин, Драко, почему я нисколько не удивлена, что ход твоих мыслей выбрал именно это направление, — пристыдила его Гермиона.

— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты, — пускай его слова и прозвучали довольно невинно, но плотоядные искорки в глазах все же указывали на обратное.

— Ну разумеется, — решила подыграть ему Гермиона. На самом деле ей и самой хотелось вновь оказаться в его объятиях, сопровождающихся умопомрачительными поцелуями, которые, как и в случае с дементором, опустошали душу до последней капли. Только, в отличие от ужасной пытки, после контакта с Драко она чувствовала себя как никогда живой. — Я буду ждать тебя в девять. Не опаздывай.

— Кто бы мог подумать, что настанет тот день, когда Гермиона Грейнджер будет отдавать мне приказы. Стыдно признаться, но мне это даже нравится. Может, я все-таки болен?

Дописав последнее предложение в шестистраничном эссе, посвященном рассмотрению такого растения, как ганлисея, Гермиона отложила перо, после чего свела лопатки и слегка прогнулась в спине, чувствуя слабый хруст собственных позвонков.

Вот уже на протяжении нескольких часов она корпела над выполнением домашнего задания, поэтому решение отвлечься и размять затекшие мышцы было принято незамедлительно. К тому же, одиноко висящие возле письменного стола часы свидетельствовали о том, что до назначенной с Драко встречи оставалось одиннадцать минут.

Надо же, с того момента, как она вернулась с ужина, прошло почти два с половиной часа. По правде говоря, Гермиона была уверена, что написание эссе заняло гораздо меньше времени, чем оказалось на самом деле. Видимо, учащие травологию часов не наблюдают.

Поднявшись со стула, она подошла к платяному шкафу и достала из него теплый вязаный кардиган, который стал незаменимым элементом ее гардероба с наступлением холодов. Он был настолько мягким и уютным, что хотелось носить его не снимая. Но в состав обязательной школьной формы, увы, не входил подобный элемент одежды.

Накинув кардиган поверх бордовой пижамной футболки, Гермиона оценивающе оглядела свое отражение в зеркале. Что ж, будь она модным стилистом, и после такого ее карьере однозначно пришел бы конец: ничем не примечательная пижама вкупе с кардиганом едва ли подходила для вечерних посиделок в компании небезразличного сердцу мужчины. Как минимум, большинство сочло бы подобный образ уместным лишь в том случае, если пара была вместе уже достаточно долгое время, а посему партнеры не ставили перед собой цель сразить друг друга наповал.

Но Гермиона не относилась к большинству. Разумеется, ей не хотелось ударить в грязь лицом, представ перед Драко в образе а-ля «не модно, но удобно», однако перерывать гардероб в поисках подходящего платья желания, в общем-то, тоже не было. Да и мысль о том, чтобы появиться в гостиной при полном параде представлялась еще более нелепой.

Напоследок распустив пучок и немного взъерошив примявшиеся волосы, Гермиона поспешила в гостиную, не забыв прихватить с собой волшебную палочку. Как-никак без этой вещи ей не удастся осуществить задуманное.

Приятная нега окутала все тело, словно мягкое пушистое облако, когда Гермиона увидела вошедшего в гостиную Драко: на нем был тот самый темно-зеленый свитер. Он все же надел его. Сам факт этого вызывал ощущения, сравнимые с порцией горячего какао с маршмеллоу после долгой прогулки в холодную погоду. Хотелось целиком и полностью утонуть в этом чувстве.

— Я не опоздал? — спросил Драко, после чего достал из кармана палочку и разжег в камине огонь. — Мне пришлось задержаться в гостиной Слизерина и уладить несколько вопросов.

Гермиона отрицательно мотнула головой, преодолевая последние ступеньки винтовой лестницы. В какой-то момент мышцы щек отозвались ноющей болью, словно умоляя наконец-таки опустить уголки губ, которые взметнулись вверх, как только одетый в темно-зеленый свитер Драко появился в поле зрения.

— Так каким же образом ты хотела выразить свою благодарность? — слизеринец присел на спинку дивана и скрестил руки на груди, тем самым демонстрируя, что он весь во внимании. — К слову, если я останусь доволен, то подумаю над тем, чтобы научить тебя чему-нибудь еще, — он обратил задумчивый взгляд в сторону, мысленно перебирая возможные заклинания, которые все еще могли не даться умнейшей ведьме их времени. — Легилименция? Окклюменция?

Гермиона удивилась тому, что Драко освоил и эти заклинания, да, по всей видимости, достаточно хорошо, раз предлагал себя в роли учителя.

Способность преграждать путь к своему сознанию считалась более редкой, нежели та, что подразумевала собой умение читать мысли другого человека: в первом случае требовалось все время оставаться на чеку и не позволять оппоненту вторгаться в интересующие его воспоминания, а это удавалось отнюдь не каждому. Но сам факт того, что Драко был способен как защищать свое сознание, так и проникать в чужое, вызывал восхищение. Из раза в раз Гермиона все больше убеждалась в том, что он был очень сильным волшебником.

— Когда ты успел овладеть Легилименцией и Окклюменцией?

— Беллатриса обучила меня этому перед шестым курсом, — с некой осторожностью ответил Драко, зная, что его покойная тетя не тот человек, о котором Гермионе хотелось бы слышать. Да и сам он не испытывал ни малейшего желания вспоминать о ней: о мертвых либо хорошо, либо никак. А хорошего, как известно, о Беллатрисе Лестрейндж сказать было нечего.

Гермиона неосознанно коснулась предплечья, на котором находился позорный шрам. Тот, которым ее заклеймили, словно рогатый скот. И каждый раз, когда разговор заходил о Беллатрисе, выжженное ею слово болезненно пульсировало, будто кто-то воспользовался маховиком времени и вернул Гермиону в тот момент, когда она лежала на полу Малфой мэнора, вынужденная терпеть истязания со стороны обезумевшей волшебницы. Она была готова поклясться, что в подобных ситуациях ощущала фантомные прикосновения своей мучительницы, слышала ее резкий голос, выкрикивающий леденящие душу проклятия, и чувствовала зловонный запах ее гнилых зубов, от которого слезы наворачивались на глаза. Ни одно воспоминание не было столь живым, как это. Словно мозг вшил его в подкорку, чтобы время от времени прокручивать в голове, предаваясь ностальгии. Но это отнюдь не та память, которую хотелось бы хранить.

— Понятно, — только и сумела вымолвить Гермиона, с трудом шевеля языком. Сказано это было исключительно ради того, чтобы заполнить возникшее после упоминания о Беллатрисе молчание.

Еще никогда в жизни Драко не было так стыдно за свою проклятую родословную. Среди его семьи и впрямь было немало личностей, которые приобрели известность благодаря ужасным деяниям. Да что уж там, выделяющихся из этого мрачного списка людей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Той, что предварительно побывала в пасти голодного дракона.

Удивительно, как то, что некогда было поводом для гордости, в одночасье стало для Драко несмываемым позором. В чем смысл этой долбанной чистой крови, если твоя семья в большинстве своем состоит из потенциальных пациентов отделения для душевно больных, либо же тех, по кому Азкабан уже успел пролить столько слез, сколько не поместилось бы и в Черном озере?

— Я хотела научить тебя вызывать Патронус, — постаралась перевести тему Гермиона. — Уж если ты освоил беспалочковую магию, то это заклинание тебе точно под силу.

Она невольно сглотнула, когда холодные серые глаза уставились на нее, как на умалишенную. Складывалось впечатление, что Гермиона предложила Драко сброситься со скалы, при этом пообещав, что они воспарят над землей, словно птицы, а не разобьются в лепешку, не в силах пойти против закона всемирного тяготения.

— Что ж, раз ты не хочешь быть первым, тогда я начну.

Шустро переставляя ноги, Гермиона подошла к Драко и, встав к нему боком, выставила вперед палочку. В сознании тут же всплыло воспоминание о том, как она наконец-то смогла вернуть родителям память. Это на самом деле был один из счастливейших моментов в ее жизни, который при ином стечении обстоятельств мог стать хрустальной мечтой, разбившейся о скалы жестокой реальности.

— Экспекто Патронум.

Сперва из кончика палочки вырвалась лишь серебристая дымка, но спустя мгновение она обрела форму небольшой выдры, которая сразу же устремилась ввысь, нарезая круги под высоким потолком гостиной. Это походило на догонялки без водящего.

— Теперь твоя очередь, — Гермиона опустила палочку и кивком указала на ту, что Драко держал в своей руке. Это был некий призыв к действию, который должен был послужить зеленым светом для начала тренировки.

Но он и бровью не повел. Ситуация не изменилась ни через минуту, ни через две.

Так и не дождавшись ответной реакции, Гермиона потянула Драко за руку, вынуждая его занять указанное место и все-таки принять свою неизбежную судьбу: она не собиралась оставлять его в покое до тех пор, пока он хотя бы не попробует вызвать Патронус.

— Это бессмысленное занятие, — протянул Драко, заметно нахмурившись. Сейчас он напоминал обиженного ребенка, которого заставили делать домашнее задание, вместо того чтобы плевать в потолок, лежа на диване. — Я уже неоднократно пытался вызвать Патронус, но ничего путного из этого не выходило.

— Может, у тебя получится в этот раз, — попыталась приободрить его Гермиона, но получилось у нее это не сказать чтобы удачно: успешность выполнения этого заклинания уж точно не зависела от фазы луны, прогноза погоды или любого другого случайного условия. Достаточная сила, знания, счастливые воспоминания — вот они, составляющие успеха. Если Драко не обладает хотя бы одной из них, то в этот раз иного результата добиться не удастся при всем желании. — Даже если ты сделаешь тысячу провальных попыток, то не стоит опускать руки, ведь именно следующая может оказаться удачной.

Драко обреченно вздохнул, явно не питая тех надежды, что организовавшая эту импровизированную тренировку по ЗоТИ Гермиона. Дело было в том, что он просто-напросто не верил, что способен на такую светлую магию, как Патронус. По крайней мере, об этом свидетельствовала Темная метка на предплечье и приличная порция омерзительной грязи, которая успела скопиться внутри него за долгие годы жизни. Никто из его семьи не мог вызывать Патронус по очевидным причинам. Исключением была лишь Нарцисса, которая осталась в стороне от темной магии и Волан-де-Морта со всеми его планами в отношении мирового господства.

— Экспекто Патронум, — безэмоционально огласил Драко, наблюдая за тем, как с кончика палочки срывается несколько бледных искр, которые в следующую же секунду затухают, заставляя смотрящего усомниться в том, что они вообще появлялись. Продолжительность падения наблюдаемой в небе звезды и то можно было считать более длительным процессом.

Собственно, все шло по привычному сценарию: такой результат был его максимумом.

Гермиона, смотрящая на все это из-за спины Драко, задумчиво закусила нижнюю губу, стараясь понять, в чем могла быть ошибка. У ее знакомых, как правило, проблемы возникали исключительно с вызовом телесного Патронуса. В этой же ситуации дела обстояли хуже некуда.

— О чем ты думаешь, когда вызываешь Патронус?

— О том, как ловлю снитч.

Приоткрыв рот от изумления, Гермиона во все глаза уставилась на Драко, будто тот раскрыл ей секрет сотворения мира. Неудивительно, что у него ничего не получалось: быть может, удачный исход гонки за золотым снитчем и приятное событие, но явно не самое счастливое.

— Когда-то вспоминал о хороших результатах за С.О.В.

— Но ты ведь понимаешь, что это не совсем то? — осторожно перебила его Гермиона, стараясь не сболтнуть лишнего. Если в ее жизни счастливых воспоминаний было хоть отбавляй, то в ситуации с Драко это было под большим вопросом.

— Да, понимаю, — ответил он вымученной улыбкой. Рука, в которой находилась палочка, сама собой опустилась вниз, тем самым демонстрируя, что в этой схватке Драко все же решил принять поражение, не видя смысла бороться до конца, — но в голову ничего больше не приходит. Если я начинаю думать о семье, то сразу же вспоминаю собрания Пожирателей смерти, проводимые в моем доме. Что касается друзей… — Драко как-то странно вскинул брови, явно не зная, как продолжить начатую мысль, — у нас не было полуночных посиделок в пижамах в общем кругу, так что и тут мимо.

Гермиона ненароком вспомнила, как они с Гарри и Роном коротали вечера, разговаривая обо всем, что только приходило в голову. То, что Драко преподнес в виде шутки, построенной на сюрреалистической ситуации, было для нее привычным делом. И после его слов Гермиона стала еще больше ценить свою дружбу с мальчишками: это и впрямь можно было считать подарком судьбы, которого, увы, удостаивались отнюдь не многие. Единственное, что оставалось проигравшим в этой жизненной лотерее — высмеивать не доставшуюся им награду и старательно убеждать окружающих в том, что они вовсе и не хотели ее. Вот только, подвернись им возможность лично встретиться с Всевышним, и они бы отдали все, чтобы получить хотя бы одного верного друга.

— Драко, я… — «понимаю тебя» хотела было сказать Гермиона, но не сочла нужным лгать. Она не понимала и была рада этому. Жизнь, лишенная счастливых воспоминаний, была равносильна смерти, — я думаю, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Порой некоторые счастливые моменты забываются по тем или иным причинам, поэтому необходимо приложить усилия, чтобы отыскать их и поднять на поверхность.

Гермиона положила свою руку поверх руки Драко и, аккуратно обхватив его запястье, подняла ее вверх. Свободную же ладонь она опустила между его лопаток.

— Постарайся отыскать то самое счастливое воспоминание, которое ты почему-то раз за разом упускаешь из виду, — произнесла Гермиона, прижавшись головой к его плечу. — Самое главное не торопись и делай это на совесть. Я буду рядом.