Холодное сердце (СИ)

— Поскольку мы еще не до конца изучили тонкости работы с заклинанием «Орбис», я не считаю нужным давать вам домашнее задание по следующей теме. Но будьте готовы применить свои знания на практике во время следующего занятия. На этом у меня все. Можете быть свободны, — подытожил профессор Эддингтон, присев на край стола.

В то время как остальные студенты уже собрали свои вещи и устремились к выходу, Гермиона несмело подошла к профессору защиты от темных искусств, не зная, как лучше начать разговор. То, о чем она собиралась его попросить, едва ли можно было назвать пустяком.

— Профессор Эддингтон, прошу прощения, могу ли я поговорить с вами о том, что произошло два дня назад?

Проводив взглядом последнего студента, покидающего кабинет, мужчина перевел внимание на Гермиону и утвердительно кивнул, предоставляя ей слово.

— Насколько вам должно быть известно, врачи из Святого Мунго хоть и разъяснили некоторые моменты, касающиеся состояния Драко, но все же не смогли установить происхождение артефакта, который находится в его сердце, — в ответ Эддингтон вновь кивнул, выражая осведомленность о том, как прошел недавний визит докторов. — Вы обладаете глубокими познаниями в области темных искусств, поэтому я хотела бы узнать, не припоминаете ли вы артефактов, обладающих схожей силой?

— Боюсь, что нет, мисс Грейнджер. Вам наверняка известно, что за всю историю волшебного мира было создано множество различных артефактов, отличающихся по своим возможностям и природе заложенной в них магии. Увы, никто не в силах упомнить каждый из них, — ответил он, беспомощно пожимая плечами. — Да и информация о таких продуктах деятельности волшебного мира не находится в свободном доступе. Единственное, что я могу сказать наверняка — это крайне редкий артефакт, который было бы сложно заиметь себе в коллекцию среднестатистическому волшебнику. Как минимум, отыскав его, этому человеку пришлось выложить приличное состояние, потому что ни один уважающий себя продавец, занимающийся куплей-продажей такого рода товаров, не отдал бы ее за бесценок.

— Профессор, как вы считаете, среди находящейся в Запретной секции литературы есть что-то, касающееся подобных артефактов?

Эддингтон лукаво ухмыльнулся: упорство Гермионы пришлось ему по нраву. Но уже в следующую секунду губы мужчины заняли прежнее положение, ведь, согласно правилам, профессора не должны были поощрять рвение студентов к изучению запрещенных фолиантов. Нежелание покинуть недавно занятый пост преподавателя защиты от темных искусств все же взяло верх.

— Думаю, да, мисс Грейнджер, вы могли бы попытаться отыскать интересующую вас информацию в Запретной секции.

Гермиона не смогла сдержать улыбки, вызванной единственной хорошей новостью за последние дни. Перспектива возможного преодоления застоя в интересующем ее деле очень радовала.

— Но вы же знаете, что для доступа к находящимся там книгам требуется разрешение, не так ли?

Гермиона утвердительно качнула головой, чтобы профессор ненароком не подумал, что она намеревается проникнуть в школьную библиотеку под покровом ночи и унести пару-тройку томов к себе в спальню для подробного изучения. Хотя ей, быть может, придется поступить подобным образом, если не удастся сделать все по правилам.

— Да, я знаю об этом, профессор, — мысленно скрестив пальцы на удачу, Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и вновь заговорила. — Правда, в данный момент времени я им не располагаю, поэтому хотела бы попросить вас об услуге. Не могли бы вы, пожалуйста, предоставить мне разрешение на посещение Запретной секции?

На сей раз мужчина уже не смог сохранить невозмутимый вид и тепло засмеялся. Быть может, Гермиона в какой-то степени напоминала ему самого себя в юные годы.

— Прошу простить меня, мисс Грейнджер, но я не могу выписать вам разрешение на посещение Запретной секции. Не поймите меня неправильно, я наслышан о ваших успехах по остальным предметам и понимаю, что вы не стали бы использовать добытые знания в гнусных целях, но это не в моих полномочиях. Однако вы можете обратиться с этой просьбой напрямую к директору МакГонагалл, ведь именно она наложила табу на выдачу разрешений. Уверен, что она не откажет вам, если вы сумеете убедительно объяснить необходимость его получения.

Прежняя радость вмиг поутихла. Конечно, недавняя война и нечистые помыслы некоторых студентов должны были ужесточить процесс получения разрешения, но после услышанного стало казаться, что проще воскресить мертвого, нежели попасть в недоступную для многих часть школьной библиотеки.

— Хорошо, профессор. Благодарю вас за помощь.

Распростившись с Эддингтоном, Гермиона вышла к главной лестнице, направляясь прямиком в кабинет директора. Она искренне надеялась, что все сложится удачно и ей не придется нарушать с полдюжины школьных правил ради достижения заветной цели.

Как далеко она была готова зайти, чтобы помочь ему?

Как и предполагалось, разговор с МакГонагалл не прошел беспроблемно: директор, как бы хорошо она ни относилась к любимой ученице, наотрез отказывалась выполнять ее просьбу. Гермиона же не была настроена мириться с таким положением дел, поэтому постаралась донести до МакГонагалл, что если Драко на самом деле проклят темномагическим артефактом, информация о котором, со слов профессора Эддингтона, не может находиться в свободном доступе, то ответы следует искать именно в Запретной секции. Гермиона также сообщила директору, что тем вечером Малфою было настолько плохо, что он не смог самостоятельно нанести мазь, поэтому делать это пришлось ей.

МакГонагалл, для которой подобный поступок Гермионы по отношению к Драко казался удивительным, все же решила пойти на риск и выписать необходимое разрешение, однако попросила, чтобы студентка изучала интересующую ее литературу исключительно в пределах библиотеки.

Покинув кабинет директора, Гермиона сразу же отправилась на четвертый этаж: до конца рабочего дня мадам Пинс оставалось не больше трех часов, поэтому не стоило тратить время впустую.

Стоило ей протянуть библиотекарю пропуск, как лицо женщины вмиг вытянулось: она была крайне удивлена, что директор МакГонагалл, вопреки собственным же правилам, выписала студентке разрешение, пускай та и обладала безупречной репутацией.

После проверки пергамента на обманные чары мадам Пинс указала в сторону Запретной секции, и Гермиона мигом зашагала в нужном направлении. Отворив замок, она открыла решетчатую дверь и начала внимательно изучать корешки книг, стоящих на полках высоких стеллажей.

От представленной здесь литературы волосы на затылке вставали дыбом. Речь шла о всевозможных фолиантах по темной магии, пособиях по приготовлению смертоносных зелий и прочих книгах, которые издавали ужасающие звуки, стоило пройти в шаге от них.

Не единожды обойдя Запретную секцию, Гермиона взяла с полки несколько книг: «История темномагических артефактов», «Проклятые предметы или как заставить жертву биться в агонии» и «Ужаснейшие из ужасных». На большее у нее пока что не было времени. Да и в общем-то нервов.

По прошествии двух часов Гермиона узнала о наделенных темной магией предметах столько, сколько, наверное, не знали верные последователи Темного Лорда, а эти люди уж точно были хорошо осведомлены о тех вещах, с которыми имели дело чуть ли не ежедневно.

Какие же только артефакты волшебники ни создали, чтобы заставить неугодного им человека мучительно молить о быстрой смерти, которая начинала казаться манной небесной уже через несколько дней после того, как проклятие распространилось по телу. Так, кольцо в виде дракона, созданное Олдусом Бэдлисмиром, одним из известных изобретателей волшебного мира, намертво цеплялось к пальцу надевшего, после чего человек буквально сгорал заживо: внутренности постепенно накалялись и в конце концов плавились, что неизбежно приводило к летальному исходу. Или же серьги с изумрудами, прозванные в народе «Глаза змеи», которые впускали в тело сильнейший яд, содержащий быстродействующие нейротоксины, вызывающие некроз тканей и системный паралич. Если надевшая их женщина в первый же час не примет противоядие, то также умрет мучительной смертью.

Исходя из прочитанного, Гермиона поняла, что устранить последствия насланного проклятия такого плана можно было лишь двумя путями: в первом случае необходимо было принять антидот, который, как правило, шел в комплекте вместе с темномагическим артефактом, во втором — сварить зелье, содержащее в себе часть этого самого артефакта. Как назло, ни того, ни другого у них не было, ведь недоброжелатель не потрудился оставить заветный флакончик рядом с распластавшимся в темном переулке Малфоем. Вариант с извлечением осколка из сердца Гермиона даже не рассматривала, ведь профессор Эддингтон, как впрочем, и врачи из Святого Мунго, пророчили слизеринцу мгновенную смерть во время хирургического вмешательства.

За время чтения Гермионе посчастливилось наткнуться на несколько параграфов, посвященных проклятым предметам в виде осколка. Вот только ни один из них не оказался особо информативным: примерно половина артефактов имела совершенно иные последствия, нежели те, которые наблюдались у Малфоя, а остальные были либо малоизучены, либо и вовсе уничтожены добросовестными волшебниками.

— Вот ты где, — возмущенно процедила Джинни подходя к столу, за которым сидела Гермиона, — а я повсюду тебя ищу. Ты вообще помнишь, о чем я тебе говорила несколько дней назад?

В попытке скрыть настоящую причину, по которой она находилась в библиотеке, Гермиона поспешно прикрыла пергаментами раскрытый фолиант, который читала, однако это ее не спасло: пробежавшись взглядом по корешкам оставшихся двух книг, Джинни сложила два плюс два и скрестила руки на груди, недовольно хмуря брови.

— Ты ведь до сих пор стараешься помочь ему, не так ли? — озвучила она свою догадку.

Гермиона старалась подобрать слова, которые могли бы послужить достойным оправданием, но все они казались такими абсурдными. Ничто не могло помочь человеку, пойманному с поличным.

— Мерлин, Гермиона, я просто не понимаю, зачем ты это делаешь, — сказала Джинни, сердито качая головой. — Неужели Малфой настолько дорог тебе, что ты готова махнуть рукой на друзей, лишь бы узнать, что с ним произошло?

Ее слова, в которых прозвучал явный укор, удивили Гермиону, ведь в последнее время она никогда не отказывалась от совместных посиделок в гостиной Гриффиндора, когда ребята ее приглашали. Неужели она запамятовала о чем-то важном?

— Позволь напомнить, на чьей стороне он сражался еще несколько месяцев назад. Мой брат погиб из-за таких, как он. Ты что, забыла о Фреде, которого мы похоронили в мае? Или о Тедди, который лишился в той битве обоих родителей? И это далеко не весь список жертв.

— Нет, Джинни, конечно же я не забыла, — тут же начала оправдываться Гермиона. — Просто…

— Просто что? — неожиданно оборвала ее Джинни, не в силах держать себя в руках. Ее карие глаза застилала пелена из слез, которые готовы были пролиться по раскрасневшимся от злости щекам в любую секунду.

— Профессор МакГонагалл сказала, что мы должны…

— Черт с ней, с МакГонагалл! Я хочу услышать, что ты думаешь по этому поводу.

Гермиона испуганно огляделась по сторонам, словно боясь, что откуда ни возьмись появится директор, о котором так резко отозвалась Джинни в порыве злости.

— Он не заслуживает быть жертвой чьего-то гнева, — наконец ответила она, чувствуя, что язык из раза в раз все неохотнее слушается ее. — Визенгамот оправдал Малфоев, а значит мы не в праве вершить человеческие судьбы. И меня убивает то, что все вокруг испытывают несметную радость, наблюдая за его состоянием, — Гермиона осеклась, вспомнив, что никто вокруг не должен знать о том, что на самом деле происходит с Драко. — Скажи, чем мы лучше тех же Пожирателей смерти, если можем спокойно смотреть на то, как человек становится жертвой нападения?

Джинни молчала. Она слышала эти слова множество раз, но все равно отказывалась мириться с ними и принимать позицию подруги: недавняя смерть старшего брата оставила на ее сердце болезненную рану, которая неприятно ныла всякий раз, когда кто-то пытался оправдать причастного к делам Волан-де-Морта человека.

— Сегодня день рождения Айзека, праздник уже полчаса как начался. Я ушла, чтобы найти тебя, но знаешь… — Джинни горько усмехнулась, смахивая со щеки горячую слезу, — будет лучше, если ты не придешь.

Она моментально развернулась на месте и быстро зашагала на выход, не давая Гермионе возможности возразить или хотя бы попытаться оправдаться.

— Джинни, постой, — растерянно окликнула она подругу, поднимаясь на ноги. Но та и не подумала остановиться.

— Мисс Грейнджер! — гневно шикнула мадам Пинс, тем самым напоминая студентке о том, что та находится в библиотеке.

Гермиона, пропустившая ее замечание мимо ушей, осела на стул и прикрыла лицо ладонями, сглатывая скопившуюся в горле горечь. Воспоминание о недавнем разговоре с Джинни, которая действительно попросила ее прийти в половину седьмого и помочь с подготовкой праздника, насмешливо ожило перед глазами, будто пытаясь усилить пульсирующее в груди чувство вины десятикратно.

Просидев так какое-то время, Гермиона сдала мадам Пинс ранее взятые книги и, сняв со спинки стула сумку, покинула библиотеку. После произошедшего она не могла заставить себя прочитать еще хотя бы предложение, касающееся темной магии: девушка и без того чувствовала себя проклятой.

Войдя в гостиную, Гермиона, словно пребывая в трансе и не видя ничего вокруг себя, проследовала к винтовой лестнице, намереваясь поскорее оказаться в комнате и дать волю эмоциям. Ей хотелось наложить на спальню «Оглохни» и наконец-то выпустить наружу горькие слезы, которые болезненно жгли глаза.

Она чувствовала себя хуже некуда. Голоса, ранее убеждавшие ее не помогать Драко Малфою, в это самое мгновение насмехались над ней, довольствуясь настигнувшим ослушавшуюся девушку возмездием. Желание помочь нуждающемуся стоило ей слишком многого. Кем отныне она была в глазах друзей? Мерзкой лгуньей, которая решила пойти против всех в попытке спасти того, кто, по мнению большинства, был этого недостоин? Очевидно, так оно и есть. И от осознания этого хотелось лезть на стену.

Вкупе с сожалением она испытывала несметную злость и обиду. Да, она и впрямь злилась на друзей, ведь те готовы были откреститься от нее лишь из-за того, что имели отличную от ее собственной позицию в отношении происходящего. В силу возраста они не были детьми, которые не могли мыслить здраво, поскольку выпускали на передний план школьную обиду на слизеринского задиру, но почему-то наотрез отказывались вести себя как взрослые люди. Разумеется, масло в огонь подливала недавняя война, в которой каждый из них потерял близкого человека. Вот только вместо того чтобы попытаться наладить мир и разогнать грозовые тучи над головой, они предпочитали тянуть за собой разруху и хаос. Гермионе казалось, что она была единственным человеком, который действительно готов был зарыть топор войны ради общего благополучия.

Она должна была злиться на Драко, ведь именно он был причиной, по которой в ее отношениях с друзьями возник разлад. Но она не могла, ведь он никогда не просил ее о помощи. Она сама приняла это решение, заранее зная, чем это может обернуться.

Гермиона изо всех сил старалась поступить правильно, но в конечном счете все равно оказалась в проигрышном положении. Единственное, что ей оставалось делать — надеяться, что друзья все же смогут понять ее, когда обида в их груди поутихнет. Она не хотела лишаться близких, но в то же время не собиралась изменять своим принципам и убирать ранее протянутую руку помощи, тем самым обрекая человека на падение в бездну: пустые обещания были ей чужды.

— Тебя искала Уизли, — сухо бросил Драко, сидя на ковре перед разожженным камином.

Держась за поручень лестницы, Гермиона на мгновение замерла, после чего перевела взгляд в его сторону. Надо же, она даже не заметила Малфоя, хотя он на сей раз не скрывался во мраке, как делал это обычно.

— Да, я знаю, — ее голос предательски дрогнул, оповещая слизеринца о подавленном состоянии его собеседницы. — Мы с ней уже встретились.

Драко обернулся на нее и изучающе сощурил глаза. В такие моменты он напоминал мракоборца Сэвиджа, взгляд которого вполне можно было сравнить с лучами рентгена. Правда, его интересовали вовсе не органы находящегося перед ним человека, а потаенные мысли и чувства.

— Что-то случилось? — участливо поинтересовался он, чем, несомненно, удивил Гермиону: это был первый раз, когда его действительно заботили ее дела.

Она отрицательно мотнула головой, но ее безмолвный ответ нисколько не убедил Драко. Казалось, он видел исходящую от Гермионы ложь, которая, словно плотный дым, клубилась возле ее тела.

— Я не дурак, Грейнджер, и прекрасно вижу, когда меня пытаются обмануть. Но ты можешь ничего не рассказывать, если того пожелаешь: каждый имеет право хранить секреты от окружающих.

Его проницательность восхищала, но в то же время раздражала. В такие моменты Гермиона чувствовала себя так, будто находится под прицелом. Она была книгой, содержание которой люди вроде Малфоя могли предугадать лишь взглянув на обложку. Это плохо. Ей определенно стоит поработать над той непроницаемой маской, способной послужить достойным щитом против психологического анализа от встретившегося оппонента.

— Мы с Джинни немного повздорили, потому что я забыла о ее просьбе, — честно призналась Гермиона, опустив некоторые подробности.

Драко жестом указал на кресло, и она, принимая его безмолвное приглашение, проследовала в центр комнаты.

— Не думал, что твой мозг способен упустить из виду хотя бы малейшую деталь. Это на тебя не похоже.

Гермиона ответила ему полуулыбкой, бессильно опускаясь в кресло.

— Ты не единственный, кто так думает: ребята тоже считают, что я изменилась.

— Дай угадаю, твоим дружкам-гриффиндорцам претит одна только мысль о том, что ты не видишь во мне врага народа? — предположил он, вновь оказываясь правым в своих словах.

Гермиона лишь утвердительно кивнула, не решаясь ответить вслух.

— Все еще считаешь, что помощь мне стоит того, чтобы собственные друзья отрекались от тебя, Грейнджер? — с усмешкой спросил Драко, не сводя с нее пристального взгляда.

Гермиона была более чем уверена, что этой наигранной беспечностью он пытался пустить пыль ей в глаза, дабы она потеряла бдительность и выдала ему всю подноготную, скрывающуюся за каркасом деланного благородства.

— Да, считаю, — не моргнув глазом произнесла она, довольствуясь тем, как напускная улыбка стерлась с его лица: Драко в очередной раз пришлось принять тот факт, что Гермиона на самом деле дала ему второй шанс. — Уверена, что со временем они поймут, почему я это делаю.

В гостиной воцарилось молчание, но на сей раз девушка не чувствовала себя неуютно, ведь последнее слово осталось за ней.

— Это печально, не находишь? — наконец произнес Драко, бездумно рассматривая рыжие языки пламени. Подобное времяпрепровождение позволяло его мыслям покинуть пределы разума и пуститься в свободное плавание.

— О чем ты говоришь?

— Ты неоднократно доказывала им свою преданность, но они благополучно закрыли на это глаза, стоило тебе единственный раз в жизни поступить по своему усмотрению.

Гермиона молча согласилась с ним за неимением иного варианта: его слова в точности отражали ее мысли на этот счет. По правде говоря, ей нравилось беседовать с Малфоем. Пару раз она даже думала о том, что они могли бы стать друзьями, если бы слизеринец прежде не жил ложными убеждениями, навязанными неокрепшему уму тираничным отцом.

Драко был человеком, который на самом деле умел думать и анализировать ситуацию, намереваясь сделать глубокие выводы, а не довольствоваться очевидными фактами. В этом они были до невозможности похожи.

Кто знает, быть может, после всего им удастся стать хотя бы приятелями.

— Как ты себя чувствуешь? — после недолгой паузы спросила Гермиона.

— В целом неплохо, но сегодня утром я обнаружил еще одно последствие от этой штуки в сердце.

Она в одночасье напряглась: мрачные мысли молниеносно ворвались в голову, вынуждая готовиться к худшему.

— Что случилось?

Драко нехотя поднялся на ноги и шумно вздохнул. Было очевидно, что ему все еще сложно снимать защитную броню и демонстрировать окружающим скрывающиеся за ней слабости. Но он доверился Гермионе, ведь она поставила на кон отношения с друзьями, поверив в его желание измениться.

Сократив расстояние между ними до нескольких шагов, Драко остановился перед девушкой и задрал край черной водолазки, предоставляя возможность увидеть ранее упомянутое последствие вживую.

Гермиона в ужасе поднесла ладонь к губам, не сводя глаз с груди слизеринца. В области сердца на его коже прорисовывались полупрозрачные черные линии, похожие на вены. Их было не так много, но сам факт их появления вызывал нешуточное беспокойство.

Гермиона, сама того не осознавая, коснулась его груди кончиками пальцев, словно надеясь, что тьма под кожей Драко развеется в ту же секунду. Однако этого, конечно же, не произошло.

— Тебе больно? — спросила она и прервала их телесный контакт, заметив, как Малфой смотрит на ее ладонь, лежащую поверх его груди.

— Нет.

Выйдя из оцепенения, Драко опустил край водолазки и сел на диван, вновь концентрируя внимание на пламени в камине. Он размеренно постукивал пальцами по кожаному подлокотнику, предаваясь одному ему известным думам.

Наблюдая за ним со стороны, Гермиона мысленно проклинала себя за то, что перешла черту. О чем она вообще думала, когда так нагло касалась его кожи, будто это было самым нормальным и естественным из всего того, что ей когда-либо доводилось делать? Они не были друзьями и уж тем более парой влюбленных, для которых подобное проявление чувств было в порядке вещей. Оставалось надеяться, что эта непозволительная ошибка с ее стороны не образует между ними бывалую пропасть.

— Профессор Эддингтон сказал, что осколок в твоем сердце — достаточно редкий темномагический артефакт. Я пыталась найти информацию о нем в Запретной секции, но пока что безуспешно, — Драко удивленно приподнял бровь, услышав, что Гермионе каким-то образом удалось достать разрешение на посещение Запретной секции. — Твой недоброжелатель весьма богатый человек, раз смог позволить себе такую редкость. Если не брать в расчет Пожирателей смерти, то кто, по-твоему, мог бы оказаться тем, кого мы ищем? Может, ты перешел дорогу кому-то из учеников?

Драко ответил ей насмешливым взглядом: каждый студент Хогвартса вполне подходил под это описание.

— Я понимаю, что многие недолюбливают тебя, но отнюдь не каждый человек готов прибегнуть к использованию темной магии в попытке отомстить за детские обиды, Драко.

Малфой равнодушно пожал плечами, явно не разделяя ее мнения на этот счет. Видимо, он никогда не избавится от привычки думать о людях хуже, чем они есть на самом деле.

— Стало быть, это дело рук кого-то из слизеринцев? — прямо спросил он.

— Я такого не говорила, — с жаром возмутилась Гермиона. — К тому же, не думаешь же ты, что исключительно слизеринцы могут быть богачами?

— Да брось, — сдержанно посмеялся Драко, вытягивая перед собой длинные ноги, — мы оба знаем, что студенты остальных факультетов едва ли могут похвастаться семейным богатством, — немного подумав, он хищно улыбнулся, а в его глазах заплясали озорные чертики. — Хотя, если мне не изменяет память, каким-никаким состоянием обладает и Поттер.

Гермиона недовольно прыснула, тем самым удовлетворяя ожидания Драко в отношении ее реакции.

— Гарри бы этого не сделал, — чуть ли не прошипела она.

И почему только Малфой не упускал ни единой возможности приплести к разговору ее друзей? Все же в каких-то моментах он по-прежнему оставался задиристым слизеринцем.

— Разумеется, он же святой Поттер.

Гермиона глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, откинулась на мягкую спинку кресла, мысленно считая до десяти в надежде успокоиться. Вот только эта известная на весь мир процедура еще ни разу не оказывала на нее должный эффект.

— Ладно, пускай мы и не располагаем достоверной информацией, благодаря которой можно с легкостью определить личность напавшего на тебя человека, но я знаю, кто может нам в этом помочь.

Выждав некоторое время, Драко деланно прочистил горло.

— Если ты ждешь, что я проникну в твое сознание, чтобы узнать, о ком идет речь, то я непременно сделаю это, Грейнджер. Однако если тебя не устраивает такой вариант, то придется озвучить имя этого человека.

Гермиона тут же распахнула глаза и гневно взглянула на Драко, всерьез обеспокоившись, что излишнее промедление он всенепременно расценит как согласие на первый вариант. Одному Мерлину известно, что он увидит в ее сознании, применив Легилименс раньше, чем она не успеет скрыть личные воспоминания.

— Я имела в виду мистера Горбина. Если кто-то и располагает информацией о личности нападавшего, то это он, ведь именно в его лавку стекаются все темномагические артефакты в нашей стране.

Драко одобрительно кивнул, не скрывая восхищения во взгляде: идея Гермионы показалась ему вполне разумной.

— Кто бы мог подумать, что та, кого я презирал последние годы, в итоге окажется единственным человеком, который будет рядом, когда я нахожусь в шаге от смерти, — серьезно произнес Драко, глядя на Гермиону в упор. Она, в свою очередь, невольно поежилась от услышанного, не зная, как реагировать на это неожиданное признание. — Судьба — занятная штука, не правда ли?

— Презирал? — потрясенно выдохнула Гермиона, намеренно делая акцент на прошедшем времени. За последние месяцы она не раз задумывалась о том, как Драко воспринимает ее после всего, что произошло, поэтому сейчас испытывала нешуточное волнение, говоря об этом вслух. — То есть сейчас ты не испытываешь ко мне той неприязни, что раньше?

Сердце в груди замерло в ожидании ответа. Гермиона заранее знала, что в сложившейся ситуации для нее существует лишь два возможных исхода: в первом она получит болезненный удар в область солнечного сплетения, во втором испытает облегчение и обретет силы, чтобы продолжать двигаться по пути, на котором уже успела стать предательницей в глазах друзей.

Драко смотрел на нее с нечитаемым выражением лица, что заставляло Гермиону готовиться к худшему. Однако спустя мгновение он шумно выпустил воздух и смягчился, отрицательно качнув головой.

— Те смерти, свидетелем которых я стал за время войны, заставили меня переосмыслить некоторые вещи, Грейнджер. После того как Волан-де-Морт убил профессора Бербидж за столом, за которым моя семья обычно собиралась на праздничные ужины, во мне будто что-то треснуло, — Драко заметно поморщился, словно против воли переместившись во времени и прожив то мрачное воспоминание еще раз. — Поначалу было сложно отказаться от тех взглядов, которые я на протяжении всей жизни воспринимал как единственное верное отношение к миру. Это ощущалось так, будто я заново учился ходить и в целом существовать. Но каждый раз, когда я видел, как угасает жизнь в глазах недостойного, по мнению Волан-де-Морта, человека, я все сильнее сомневался в том, за что так отчаянно цеплялся, боясь перестать быть собой. Поэтому нет, я не испытываю к тебе неприязни.

Гермиона почувствовала, как скопившийся внутри страх взорвался грандиозным фейерверком, обдающим органы приятным теплом. Она не ошиблась, поверив в Малфоя. Он все больше открывался перед ней, развеивая все те сомнения, что так упорно закладывали ей в голову друзья. Он не был коварным змеем, намеревающимся обвиться вокруг хрупкой шеи Гермионы и в конечном счете удушить ее в кольцах своего тела, довольно наблюдая за тем, как с губ девушки срывается хриплый вздох вперемешку с крупицами жизни.

Не в силах скрыть переполняющую ее радость, Гермиона искренне улыбнулась Драко. И он ответил ей менее лучезарной, но все же улыбкой.

Комментарий к Глава 6

❗️Арт к главе можно посмотреть в телеграм-канале https://t.me/wondererli ❗️

========== Глава 7 ==========

С тех пор как Драко отстранили от занятий, Гермиона решила не обременять его обязанностями старосты школы и впредь проводила вечерние обходы сама. Это же касалось и организации посещений Хогсмида. МакГонагалл с пониманием отнеслась к этому и позволила ей самостоятельно осуществлять всю присущую занимаемому посту деятельность, ни на секунду не сомневаясь, что девушка с ней справится.

После их с Драко недавнего разговора, касающегося нынешнего владельца лавки «Горбин и Бэркс», Гермиона решила не затягивать с приведением своего плана в действие, поэтому в ближайшую субботу намеревалась наведаться в Лютый переулок. Малфой настаивал на том, чтобы они пошли вместе из соображений безопасности, однако Гермионе все же удалось отговорить его от этой рискованной затеи, напомнив, что, по мнению окружающих, он все еще находится на карантине, пытаясь вылечиться от драконьей оспы.

По наступлении дня икс она, не теряя ни минуты, начала готовиться к предстоящему путешествию. Дабы не привлекать к себе лишнего внимания, Гермиона повязала на шею теплый шарф, которым впоследствии сможет скрыть половину лица. Едва ли находящихся в Лютом переулке магов заинтересует ничем не примечательная девица, чего нельзя сказать о героине войны, собственной персоной заявившейся в корень зла Магической Британии.

Покончив со сборами, Гермиона еще раз проверила, что взяла с собой палочку, которая непременно пригодится, если что-то вдруг пойдет не по плану. В последний момент ее взгляд зацепился за купленный для Айзека подарок, который лежал на краю письменного стола. Она не знала, сможет ли вручить его после того, как пропустила организованный для именинника праздник: маловероятно, что виновник прошедшего торжества встретит ее с распростертыми объятиями. Однако Гермиона все же рискнула попытать удачу этим днем и, положив подарок в карман куртки, покинула башню старост, направляясь на школьный двор.

Погода на улице была не сказать чтобы пасмурная, но изредка поднимался промозглый ноябрьский ветер, который так и норовил отыскать неприкрытую одеждой кожу, чтобы впиться в нее острыми зубами.

Во дворе школы тем временем собирались все желающие посетить Хогсмид этим днем. Внеся в список имена большинства из них, Гермиона замерла, не сводя взгляда со стоящих в дюжине ярдов от нее друзей.

Ребята беззаботно переговаривались друг с другом, но стоило Джинни заприметить подругу, с которой она находилась в ссоре, как с ее лица сразу же улетучилась вся доброжелательность, что не осталось незамеченным: Симус и Айзек проследили за ее взглядом, обнаруживая причину, повлиявшую на резкое изменение в настроении девушки. По всей видимости, Финниган разделял обиду Джинни: в его глазах отчетливо читалось разочарование вперемешку с гневом. Айзек же сохранял нейтралитет, посему не выражал никаких однозначных эмоций.

Гермиона почувствовала, как ребра с силой сжались вокруг легких, не позволяя сделать вдох. Она никогда бы не думала, что наступит тот день, когда близкие друзья будут смотреть на нее тем взглядом, которым обычно удостаивают неугодных им слизеринцев. Осознание этого было сродни прилетевшей в висок пули.

Спустя минуту она решила прервать игру в гляделки и все же подойти к ребятам. Волнение и страх жидким свинцом разливались по венам, отчего Гермионе с трудом удавалось переставлять ноги.

— Привет, — чуть ли не прошептала Гермиона, не найдя в себе сил на что-то большее.

Джинни недовольно сжала челюсти, глядя на обидевшую ее подругу ничего не выражающим взглядом. Кто бы мог подумать, что теплые карие глаза способны в одночасье стать такими убийственно холодными.

— Джинни, мы можем поговорить? — с мольбой в голосе спросила Гермиона, в то же время осознавая, что ее просьба едва ли будет одобрена: острая обида до сих пор таилась в душе Джинни, пока что не собираясь исчезать.

Подтверждая ее опасения, Уизли раздраженно хмыкнула и прошагала мимо Гермионы, направляясь в конец колонны, которую образовали остальные студенты. Симус незамедлительно отправился вслед за ней, ясно обозначая, чью сторону он принял. Несмотря на то что между ним и Гермионой не было того выяснения отношений, которое имело место быть у нее с Джинни, он все же посчитал нужным выразить свое недовольство, видимо полагая, что массовое игнорирование со стороны друзей должно открыть девушке глаза и заставить ее перестать помогать Малфою.

— Пока ты не ушел, я хотела отдать тебе подарок, — неуверенно произнесла Гермиона, доставая из кармана билет на футбольный матч и протягивая его другу. Во всяком случае, ей искренне хотелось верить, что они все еще были друзьями.

Являясь полукровкой, Айзек нередко выбирался в мир маглов, что, несомненно, приобщило его к их культуре. Так, он стал поклонником английского футбольного клуба «Арсенал», матчи которого посещал достаточно часто, когда представлялась такая возможность. Наверное, он был одним из немногих юношей, которые отдавали предпочтение старому доброму футболу, нежели волшебному квиддичу. Именно поэтому Гермиона решила, что билет на ближайшую игру любимого клуба, которая должна была состояться в период рождественских каникул, будет лучшим подарком. Родители любезно согласились купить его и отправить совиной почтой, так как сама Гермиона не могла покинуть школу без уважительной на то причины, дабы не нарушить правила.

— Годрик меня раздери, — не скрывая восторга, воскликнул Айзек, во все глаза глядя на подаренный билет. — Как тебе удалось его достать?

— Я же волшебница, — отшутилась Гермиона, чувствуя, как волнение постепенно отступает. Айзек вовсе не был зол на нее, хотя именно он имел полное право обижаться, ведь был тем самым человеком, чей день рождения она пропустила из-за собственной забывчивости. — Айзек, я хотела извиниться перед тобой. Мне очень жаль, что я не пришла на праздник. Сама не пойму, как могла забыть об этом.

Он без раздумий принял ее извинения, и в этот момент один из увесистых валунов, водруженных на плечи Гермионы, с громким стуком упал на землю, разбиваясь в мелкую крошку.

— Все считают меня предательницей, не так ли? — зачем-то задала она вопрос, на который и так знала ответ.

Айзек смущенно почесал затылок, после чего едва заметно качнул головой. Было очевидно, что он испытывал некую неловкость от всей этой ситуации, ведь никогда раньше в их компании не возникал раздор. Однако он не видел смысла лгать, стараясь убедить Гермиону в том, что все хорошо. Ситуация была настолько очевидна, что сгладить углы не удалось бы при всем желании.

— Ты правда считаешь, что он заслуживает помощи, Гермиона?

Она в отчаянии прикрыла глаза, стоило этому ненавистному вопросу достигнуть ее ушей. Снова. Каждый раз, когда кто-то спрашивал ее об этом, отношения с этим человеком в конечном счете ухудшались, что наглядно прослеживалось на примере с Джинни. Но даже сейчас, получив от жизни пару горьких уроков, Гермиона не могла ответить иначе, чем лишала собеседника возможности услышать желанное «нет». Не после того, как они с Драко вновь сдвинулись с мертвой точки.

— Да, — коротко ответила Гермиона, и каждая мышца в ее теле напряглась, словно готовясь к тому, что Айзек окончательно разочаруется в давней подруге и примкнет к остальным, оставляя ее в одиночестве.

— Да уж, ситуация и впрямь не из легких.

Это было не так плохо, как она ожидала, но в то же время до сих пор не походило на примирение с ее точкой зрения, которую окружающие воспринимали как бред сумасшедшего, смотрящего на мир, стоя на голове.

— Думаю, пора выдвигаться, — плавно перевела тему Гермиона и сделала первый шаг по направлению в Хогсмид.

Проведя студентам очередной инструктаж, дословно повторяющий все предыдущие, Гермиона покинула главную площадь, держа путь на окраину деревни. Свернув в один из пустующих переулков между жилыми домами, она прислонилась спиной к каменной стене и вытерла слегка влажные ладони о ткань джинсов.

Волнение достигло своего апогея, но пути назад не было.

Убедившись, что никто не решил пойти за ней следом, Гермиона прикрыла глаза, детально воспроизводя в сознании Косую Аллею, и трансгрессировала. По узкому переулку тотчас же понесся характерный хлопок, ставший единственным напоминанием о ранее находившейся здесь девушке.

Ловко приземлившись на мощенную булыжником улицу, Гермиона посильнее укуталась шарфом, стараясь скрыть нижнюю половину лица, и, не теряя ни секунды, устремилась вперед. Ей хотелось как можно скорее покончить со всем этим и вернуться обратно в Хогсмид.

Жизнь в Косой Аллее субботним утром так и кипела: двигаясь в сторону Лютого переулка, Гермиона то и дело встречала на своем пути спешащих по делам волшебников, число которых ничуть не уступало количеству тех, кто ежегодно прибывал сюда перед началом учебного года с целью покупки необходимых товаров.

Проходя мимо издательского дома «Обскурус», частым гостем которого была сама Гермиона, она заметила внушительную очередь, выстроившуюся у входной двери. Как оказалось, сегодня была презентация новой книги Эдварда Брейвфулла, который выпускал мемуары, повествующие о его невероятных приключениях в разных уголках волшебного мира.

Глядя на висящие на окнах плакаты с изображением статного мужчины, гордо выпятившего вперед грудь и державшего в руке волшебную палочку, Гермиона презрительно фыркнула, вспомнив о Златопусте Локонсе, который также выпускал книги о своих путешествиях и совершенных за их время подвигах, которые на деле принадлежали отнюдь не ему, а тем храбрым волшебникам и волшебницам, которым мужчина бессовестно стер память, дабы приписать себе чужие заслуги. Гермиона до сих пор корила себя за то, что на втором курсе считала этого человека героем и даже была в него влюблена, как бы странно это ни было для двенадцатилетней девочки.

Дойдя до нужного поворота, ведущего в Лютый переулок, Гермиона нервно закусила губу. Ей лишь однажды доводилось бывать в этом ужасном месте и после того случая она дала себе обещание, что больше никогда и ни за что не вернется сюда. Но, увы, судьба сочла нужным напомнить о том, что никогда не стоит говорить никогда.

Еще раз поправив шарф и проверив, что волшебная палочка лежит в кармане джинсов, Гермиона шагнула на затемненную улочку, оставляя Косую Аллею позади. Чем дальше она шла, тем более мрачными и пугающими становились здания и проходящие мимо люди. Глядя на обезображенных волшебников, недобро поглядывающих в ее сторону, она чувствовала себя белой вороной. Наверное, следовало надеть менее светлую и опрятную одежду, чтобы сойти за свою, однако времени на исправление допущенной ошибки не было от слова совсем: неизвестно, насколько сговорчивым окажется мистер Горбин.

Гермиона почувствовала, как кто-то схватил ее за предплечье, и вмиг обернулась, встречаясь взглядом со сгорбившимся мужчиной, который возвышался над ней на несколько голов.

— Не желает ли прекрасная дама приобрести какое-нибудь ядовитое зелье? — он улыбнулся во весь рот, демонстрируя отсутствие пары-тройки зубов, и указал на лавку «Яды и отравы Шайверетча», владельцем которой, по всей видимости, являлся. От его замогильного голоса тело по щелчку пальцев покрывалось гусиной кожей.

Гермиона брезгливо поморщилась, с трудом поборов рвотные позывы: даже толстый шарф, обмотанный вокруг ее лица, не сумел сдержать запах зловония, донесшийся до ее носовых пазух в тот самый момент, когда незнакомый мужчина открыл рот. Складывалось впечатление, что большинство волшебников, прибегающих к использованию темной магии, буквально гнили изнутри, а характерный запах был неким сигналом к бегству, в которое должны были пуститься окружающие, оказавшись поблизости от представляющего угрозу человека.

— Да зачем ей твои отвары, Шайверетч, — с насмешкой заявил подошедший мужчина, большая часть лица которого была скрыта под капюшоном мантии. — Уверен, что молодая девушка гораздо охотнее заинтересуется некромантией, не так ли? — он маниакально улыбнулся потенциальной покупательнице во все свои тридцать два зуба и отдернул край мантии, демонстрируя прикрепленные ко внутренней стороне ткани кости. Гермиона в мгновение ока побледнела, заметив среди них кисти рук. — Если вас интересуют более занятные вещицы наподобие забальзамированных органов, то придется пройти в мой магазин, — предложил он, махнув в направлении вывески «лавка Коффина».

Не желая собрать вокруг себя всех торговцев этого ужасного переулка, Гермиона вырвала руку из хватки Шайверетча и на шаг отступила.

— Спасибо, но как-нибудь в другой раз, — она тут же возобновила движение и на всякий случай ускорила шаг.

Отойдя на безопасное расстояние, Гермиона бросила быстрый взгляд через плечо и немного успокоилась, не обнаружив за собой хвоста в лице тех двоих. После этой неприятной встречи волосы на затылке до сих пор стояли дыбом.

Чем чаще она встречала темных волшебников, тем больше убеждалась, что никогда в жизни не смогла бы стать одной из них. Не то чтобы Гермиона вообще рассматривала вариант использования такого рода магии, но ощутимый дискомфорт, который она испытывала, находясь поодаль от этих отвратительных людей, лишь подтверждал, что ей нет места в их мрачном мире, пропитанном смертью и аморальностью.

Пройдя еще с полсотни ярдов, она наконец-то нашла то, ради чего затеяла все это путешествие: лавку «Горбин и Бэркс». Отворив скрипучую дверь, Гермиона вошла в слабоосвещенное помещение, сплошь и рядом уставленное стеллажами, переполненными товарами. Некоторые продающиеся здесь волшебные предметы подозрительно напоминали изощренные орудия пыток. Впрочем, не исключено, что ими они и являлись.

Гермиона с широко раскрытыми глазами озиралась по сторонам, опасливо изучая окружающие ее предметы. Наверняка для увлекающихся темной магией волшебников это место было сродни огромного магазина игрушек, зайдя в который ребенок моментально терялся в выборе. Вот только вместо безобидных плюшевых медвежат здесь продавали человеческие черепа, редкие ингредиенты для запрещенных зелий и прочие приводящие в ужас вещи. И больше всего пугало то, что желающих приобрести подобные предметы было предостаточно.

Стоило Гермионе остановиться возле прилавка, на котором лежали широкие ржавые кандалы, о волшебной силе которых ей даже знать не хотелось, как откуда ни возьмись появился мистер Горбин, насвистывающий неизвестную мелодию.

— Добро пожаловать в мой магазин, юная леди, — поприветствовал он Гермиону, услужливо склонив голову. Этот гнусный человек был хорошо известен своей неестественно доброжелательной манерой поведения по отношению к потенциальным клиентам, которым впоследствии умело втюхивал ненужные им товары, руководствуясь девизом «а вдруг пригодится». Что-что, а продавать он действительно умел. — Чем могу быть полезен? Знаете, я недавно приобрел несколько томов магии коренных народов Нового Орлеана и готов продать их вам по более низкой цене. Вы ведь впервые в моей лавке, не правда ли?

Гермиона мысленно хмыкнула, нисколько не удивившись этому «щедрому» предложению от владельца магазина. Она была готова поспорить, что та самая низкая цена, о которой упомянул мистер Горбин, в действительности в разы превышала первоначальную. Благо приобретение его товаров нисколько не входило в ее планы.

— Здравствуйте, — ответила Гермиона, стараясь звучать столь же жеманно, как ее собеседник. — Вы очень щедры, но, по правде говоря, я пришла сюда за информацией.

С сероватого лица Горбина вмиг пропал какой-либо намек на прежнее дружелюбие.

— И за какой же информацией вы сюда пришли, мисс…? — сделал он акцент на последнем слове, рассчитывая узнать личность заявившейся в его магазин девушки.

— В данной ситуации мое имя не так важно, мистер Горбин, — Гермиона не пошла у него на поводу, чем заставила мужчину еще больше воспылать к ней неприязнью. — Я хотела бы узнать информацию об одном артефакте, который с большей вероятностью был приобретен именно в вашем магазине. Также меня интересует личность купившего его человека.

— И с чего вдруг вы, чье имя я даже не удостоился чести услышать, полагаете, что я стану помогать и уж тем более раскрывать личность своих покупателей? — ехидно улыбнулся он, обеими руками опираясь на прилавок.

Все до единого торговцы Лютого переулка были известны тем, что не оглашали имена купивших их товары людей кому попало.

Выйдя из непродолжительного ступора, Гермиона быстро включила голову, старательно придумывая убедительную причину, по которой негативно настроенный по отношению к ней мужчина все же станет помогать, при этом позволяя ей оставаться в статусе инкогнито. Однако ничего путного на ум так и не пришло.

Пойдя на отчаянный шаг, Гермиона приспустила шарф, позволяя мистеру Горбину самостоятельно установить ее личность. Он наверняка должен был знать, кто она такая, ведь после победы над Темным Лордом газеты с колдографиями «Золотого трио» выпускались и по сей день.

— Ну надо же, — выразительно присвистнул мужчина, жадно всматриваясь в лицо Гермионы, — неужели сама героиня войны отважилась наведаться в Лютый переулок, да еще и снизошла до моего магазина?

— Раз уж я утолила ваше любопытство, то надеюсь, что вы ответите мне тем же, — проигнорировав его колкость, она гордо расправила плечи, дабы не показаться до смерти перепуганной девчонкой, в которой мистер Горбин явно не увидит достойного оппонента и не моргнув глазом выпроводит из своей лавки.

— При всем моем уважении к вам, — очевидно солгал он, театрально положив руку на сердце для большей драматичности, — я не делаю исключений, а посему ничем не могу помочь.

— Но вы же сказали…

— Я сказал, что не знаю вашего имени, однако не обещал, что отвечу на ваши вопросы, когда услышу его.

Гермиона в отчаянии сжала ладони в кулаки. Каждая клеточка ее тела была преисполнена нешуточной злостью, которая так и норовила мощным потоком вырваться наружу и обрушиться на стоящего напротив мужчину в виде какого-нибудь неприятнейшего заклятия.

— Да будет вам известно, один мой знакомый стал жертвой купленного у вас артефакта, — оповестила она Горбина, не упоминая при этом конкретного имени: Гермиона прекрасно помнила о желании Драко оставить происходящее с ним в тайне.

На мужчину же ее признание не произвело никакого впечатления: он и без того знал, какой эффект продающиеся в его лавке товары оказывают на людей.

— Что ж, надеюсь, ваш знакомый не будет долго мучаться, — без капли сочувствия ответил он и, достав из кармана пиджака курительную трубку, чаша которой была изготовлена в виде черепа, сделал первую затяжку, смакуя горький вкус дешевого табака. — Как уже было сказано, я никогда не раскрываю личность своих покупателей, мисс Грейнджер, и не стану делать исключений даже ради героини войны.

Этими словами он окончательно перечеркнул намерения Гермионы поступать по-хорошему. Впрочем, мистер Горбин и так не заслуживал к себе человеческого отношения, раз со спокойной совестью — если от нее вообще хоть что-то осталось — отказывал в помощи, когда на кону стояла чья-то жизнь. Кто-кто, а он уж точно был идеальным примером того, кому не стоило даровать прощение: в отличие от Драко, который принял решение начать жизнь с чистого листа, владелец лавки и по сей день продолжал распространять зло, продавая смертоносные артефакты.

— Вы можете нарушить это правило и пойти мне навстречу, либо я оповещу о своих подозрениях Министерство магии, — нарочито спокойно пригрозила Гермиона, со скучающим видом разглядывая стоящие справа от мистера Горбина металлические доспехи. — Уверена, что действующий министр охотно прислушается к моим словам и направит в вашу лавку десяток-другой мракоборцев, чтобы те лично выяснили подробности нападения на моего знакомого. Как думаете, многие ли из ваших постоянных и потенциальных клиентов придут сюда после известия о визите работников Министерства? — задала она риторический вопрос, изогнув губы в насмешливой улыбке. — Вот уж сомневаюсь. Судя по вашим словам, они слишком пекутся о своей безопасности, чтобы пойти на риск быть пойманными за приобретением запрещенных артефактов.

Мистер Горбин на мгновение опешил, после чего по-волчьи оскалился: его терпение было на пределе. Он совершил непозволительную ошибку, когда собственноручно выложил все карты на стол, позволяя второму игроку изучить его слабые стороны и сделать свой ход. В данном случае Гермиона надавила на его болевую точку, коей являлся страх потерять клиентов, приносящих ему единственный доход.

— Напомните, как называется интересующий вас артефакт? — наконец спросил он сквозь плотно сжатые зубы. Рубины, вставленные в глазницы черепа, наполненного дымящимся табаком, неожиданно вспыхнули ярким красным светом.

— По правде говоря, я рассчитывала, что ответ на этот вопрос смогу получить у вас, — с той же самоуверенностью заявила Гермиона, не давая мистеру Горбину ни единой возможности почувствовать, что она дала слабину и вышла из боевой позиции. — Мне известно лишь то, что это осколок. После его попадания в тело сердце моего знакомого перестало биться, а недавно возле раны появились темные линии, похожие на вены. Вы что-нибудь знаете об этом?

— Ах, артефакт «Холодное сердце», — довольно произнес он, наверняка радуясь, что человек, о состоянии которого так беспокоилась Гермиона, пал жертвой именно этого проклятого предмета. — Да, занятная вещица. Был у меня недавно один покупатель, заинтересовавшийся ею. Сильно же он ненавидит вашего знакомого, раз обрек его на участь стать подобием ледяной статуи.

Его слова молниеносно сбили с Гермионы всю спесь. Она даже позабыла, как дышать, стоило ей услышать, чем вся эта ситуация обернется для Драко, если они не сумеют оказать ему необходимую помощь.

— Есть ли лекарство, способное устранить последствия этого артефакта?

— Кто знает, — мистер Горбин равнодушно повел плечами и, сделав затяжку, демонстративно выпустил дым вверх. — Этому артефакту многие сотни лет, поэтому если оно когда-то и существовало, то его либо использовали, чтобы спасти собственную шкуру, либо уничтожили, чтобы лишить жертву шанса на спасение, — складывалось впечатление, что Горбин специально сгущал краски, стараясь лишить девушку, посмевшую угрожать ему Министерством магии, всякой надежды на хороший финал. — К тому же тех, кто скупает подобные вещицы из жажды мести, едва ли интересует лекарство. Им гораздо важнее знать, что неугодный человек будет корчиться в адских муках.

Осознавая, что владелец лавки старается воздействовать на ее эмоции, Гермиона постаралась запереть все тревожные мысли на замок, дабы сохранить голову холодной.

— Как звали человека, купившего у вас этот артефакт?

Мистер Горбин издал приглушенный звук, чем-то напоминающий рычание разгневанного животного, но все же достал из-за прилавка увесистый журнал и шумно опустил его на деревянную поверхность, после чего принялся листать пожелтевшие от времени страницы, которые давным-давно должны были рассыпаться на мелкие кусочки, но почему-то до сих пор оставались целыми. Наконец отыскав среди них нужную, он намеренно медленно стал водить костлявым пальцем вдоль выведенных корявым почерком строк, вчитываясь в указанные там имена.

— Он назвал лишь фамилию Аддерли, — сухо проинформировал владелец Гермиону и тут же захлопнул журнал, чтобы она ненароком не увидела там каких-то интересных сведений, не предназначающихся для чужих глаз. — Посылку попросил доставить по адресу Кросс стрит, дом двадцать три, Уотфорд.

Гермиона постаралась вспомнить, был ли среди ее знакомых человек с такой фамилией, однако на ум ничего не пришло. Ей непременно следует спросить об этом Драко по возвращении в Хогвартс. Быть может, он знал некого Аддерли, которому ранее умудрился перейти дорогу.

— Спасибо за информацию, — все же сочла нужным поблагодарить мужчину Гермиона и, бросив скудное «прощайте», пошла на выход, тем самым давая понять, что более не намерена возвращаться в эту лавку никогда в жизни.

— Будьте осторожны, мисс Грейнджер, — бросил ей вдогонку Горбин. — Поверьте, в этом переулке слишком много людей, которые имеют с вами личные счеты. И в ваших же интересах не попасться им на глаза.

Гермиона хотела было обернуться, услышав в свой адрес явную угрозу, но в последний момент отказалась от этой затеи и покинула лавку мистера Горбина, перед этим вернув шарф на прежнее место.

Она довольно резво шагала вдоль улицы, упорно игнорируя попытки встречающихся на пути волшебников затащить ее в свои магазины и продемонстрировать имеющиеся там предметы. За то недолгое время, что Гермиона находилась в Лютом переулке, она настолько пресытилась темной стороной волшебного мира, что не вернулась бы сюда, даже оказавшись под прицелом пистолета. Царящая в этом месте атмосфера оставляла на ней свои грязные следы, отчего хотелось сжечь надетую одежду и до боли растереть кожу щеткой, стоя под обжигающим душем.

По мере того как Гермиона приближалась к закоулку вблизи прохода к Косой Аллее, ей все больше казалось, что кто-то следит за ней, но, каждый раз оборачиваясь в попытке обнаружить идущего по пятам недоброжелателя, она видела лишь ранее встретившихся волшебников, которым до нее не было никакого дела. Видимо, зловещее предостережение мистера Горбина произвело на нее слишком сильное впечатление, а ни на миг не покидающее тело чувство тревоги значительно усугубило ситуацию, рисуя в сознании несуществующие образы преследователя.

Свернув в укромный закоулок, Гермиона четко представила место в Хогсмиде, из которого ранее трансгрессировала, и растворилась в воздухе, словно никогда и не ступала на территорию Лютого переулка. Однако она была готова поспорить, что в последний момент почувствовала, как кто-то проник в ее сознание.

Открыв глаза и увидев вокруг себя хорошо знакомые здания, Гермиона с облегчением выдохнула, спиной опершись о стену каменного дома. Она тут же спустила с лица вязаный шарф, позволяя ноябрьскому ветру обдать разгоряченную кожу приятной прохладой.

Сердце в груди отбивало бешеный ритм, а сознание до сих пор отказывалось верить в успешный исход проведенной операции. Пускай мистер Горбин и не вручил ей заветное лекарство, на что, в общем-то, и так не стоило рассчитывать, но Гермионе все-таки удалось выведать у него какую-никакую информацию, которая в конечном счете должна была привести прямиком к напавшему на Драко человеку.

Покинув переулок, Гермиона отправилась на главную площадь, дабы поскорее оказаться среди людей, не представляющих собой маргиналов волшебного общества. Вот только она совершенно не знала, куда пойдет, после того как достигнет намеченной точки: с недавних пор друзья не то чтобы горели желанием проводить время в ее компании.

Перспектива скитаться по улицам, да еще и в такую погоду, ей нисколько не улыбалась, поэтому Гермиона все же приняла решение провести остаток отведенного на посещение Хогсмида времени в «Трех метлах», пускай и сидя в полном одиночестве. Быть может, ей даже удастся вспомнить некого Аддерли, на сей раз находясь в комфортной для себя обстановке.

Дойдя до главной площади, она позволила себе взять небольшую передышку и насладиться тишиной и спокойствием, которыми в Лютом переулке даже не пахло. Недалеко от нее прошли три студентки с младшего курса, несущие пухлые пакеты, на которых был изображен логотип магазина «Шапка-невидимка». Гермиона не смогла сдержать улыбки, вспомнив о мадам Бастьен и о том шикарном платье, о покупке которого со временем даже перестала жалеть.

Она никогда бы не подумала, что будет испытывать такую радость, стоя на одной из улиц самой обычной деревушки. Видимо, посещение Лютого переулка, в котором даже воздух казался отравленным из-за высокой концентрации темной магии, заставило ее ценить такие мелочи.

Душераздирающий крик, принадлежащий одной из тех девушек, что до сих пор находились в поле зрения Гермионы, заставил ее рухнуть с небес на землю на огромной скорости.

Проследив за взглядом кричащей, Гермиона молниеносно достала из кармана волшебную палочку и приняла боевую стойку: около тринадцати Пожирателей смерти вальяжно вышагивали вдоль улицы, попутно выпуская в здания заклинания, от которых те оказывались охваченными огнем и впоследствии обрушивались на землю, оставляя после себя лишь груду камней.

Заприметив Гермиону, стоящую посреди открытого пространства, один из темных волшебников угрожающе вышел вперед.

— Ты поплатишься за то, что произошло с нашим повелителем, мерзкая грязнокровка, — басистым голосом произнес мужчина и выпустил в Гермиону изумрудно-зеленый луч, от которого ей с легкостью удалось увернуться. — Сегодня вы все умрете, предатели крови!

— Бегите! — коротко скомандовала Гермиона тем перепуганным девушкам.

Дважды повторять не пришлось: они стремглав понеслись в ближайшее заведение, чтобы укрыться в безопасном месте.

Выбегающие на шум люди моментально бледнели, но, превозмогая страх, все же доставали палочки, чтобы защититься и попытаться дать отпор Пожирателям смерти, уповая на численное превосходство. Если еще недавно они обратились бы в бегство, повстречав на пути верных последователей Темного Лорда, то сейчас, лишившись близких в ходе войны, рассчитывали отомстить врагам сполна.

Секунда, и воздух наполнился голосами, неустанно выкрикивающими всевозможные заклинания, некоторые из которых обещали жертве мгновенную смерть. Среди сражающихся были и совсем юные волшебники, которые встали плечом к плечу с остальными, даже несмотря на недостаточный объем знаний, касающихся боевой магии. После недавних событий каждый человек осознал, что должен бороться за свою жизнь, а не прятаться за чужими спинами, уповая на чудесное спасение.

Гермиона не стала стоять в стороне и принялась атаковать Пожирателей смерти, которые всеми силами старались поразить ее Непростительными. Ни на секунду не переставая двигаться, дабы не стать легкой мишенью, она успела порядком вымотаться, а обилие теплой одежды только подливало масла в огонь: ее кожа буквально плавилась, а пряжа, из которой был связан шарф, неприятно натирала шею.

Одна из жительниц Хогсмида пронзительно вскрикнула, когда стоящий рядом с ней мужчина тяжело рухнул на землю, поймав грудью убивающее заклятие. Это была первая сегодняшняя жертва Пожирателей, смерть которой Гермионе не посчастливилось увидеть своими глазами. За прошедшие полгода она даже успела позабыть, каково это, наблюдать за тем, как еще недавно бывший живым человек теперь лежит на холодной земле, не имея возможности оправиться от нанесенного ранения и вернуться домой к своей семье. Какую боль испытают эти люди, узнав, что больше никогда не увидят своего близкого?

Та самая женщина вытерла с лица горькие слезы и, до боли сжав челюсти, ринулась в бой так, словно более не видела смысла беспокоиться за свою жизнь. Навеки ушедший мужчина мог быть ее возлюбленным, которого отняли бессердечные люди, ни капли не раскаивающиеся в содеянном. Напротив, каждый павший от их рук человек был сродни дани уважения Волан-де-Морту, который всенепременно поощрил бы своих единомышленников за эту жестокость, если бы только до сих пор был жив. Но он канул в лету, а значит нынешние поступки Пожирателей смерти были лишены какого-либо смысла. В конце концов этих чудовищ ожидало лишь два возможных исхода: пожизненное заключение в Азкабан или существование в качестве скитальцев, вынужденных до конца своих дней убегать от следующих по пятам мракоборцев. Они были поистине безумны, раз полагали, что, продолжая отстаивать ложные идеалы и сея хаос, смогут изменить свое удручающее положение.

Ненадолго укрывшись за одним из зданий, большая часть которого была разрушена, Гермиона вдохнула полной грудью. В некогда свежем воздухе теперь витал едкий запах гари.

Паника вновь захлестнула девушку удушливой волной, стоило ей заметить Симуса, один на один сражающегося с беспощадно атакующим Пожирателем. Юноша изрядно выдохся и, по всей видимости, был ранен, но пока что чудом умудрялся оставаться в живых.

Не смея полагаться на удачу, Гермиона тут же побежала ему на помощь. Может, сейчас в их отношениях не все было гладко, но она все равно не могла оставаться в стороне, когда ее друг находился в шаге от смерти.

— Петрификус Тоталус! — выкрикнула Гермиона, направляя палочку на стоящего к ней спиной Пожирателя. Он тут же осел на брусчатку, словно тряпичная кукла. — Инкарцеро, — добавила она, решив перестраховаться. Прочные веревки накрепко опутали указанную жертву, тем самым лишая ее шанса на спасение.

Разобравшись с врагом, Гермиона пулей подлетела к Симусу и, увидев, как он прихрамывает, закинула его руку себе на плечо, тем самым предоставляя ему дополнительную опору.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила она, уводя друга в ближайший переулок.

— Не совсем, но жить буду, — сдавленно прохрипел Симус, соскальзывая по стене здания, за которым они укрылись. — Похоже, чертов подонок сломал мне ребра.

Гермиона машинально кивнула, взглядом исследуя юношу на наличие других повреждений, о которых он мог не догадываться, пребывая в состоянии шока. Но с виду он казался вполне здоровым.

— Будет лучше, если ты не станешь лезть на рожон и останешься здесь.

Гермиона уже собиралась вернуться на поле боя и присоединиться к остальным, как вдруг услышала, что Симус позвал ее по имени, намереваясь сказать что-то напоследок.

— Спасибо, что спасла мне жизнь, — поблагодарил он, стыдливо понурив голову.

— Я не могла поступить иначе, ведь ты нуждался в помощи.

С этими словами Гермиона покинула переулок, давая Симусу возможность поразмыслить над услышанным. Она вовсе не рассчитывала, что он в одночасье отпустит обиду, испытав благодарность за спасение, но своим поступком Гермиона показала ему, что ничто в этом мире не способно разрушить их дружбу. Какими бы разными ни были их взгляды на некоторые вещи, она всегда будет готова прийти Симусу на помощь в трудную минуту.

Гермиона бежала вдоль площади, изредка видя под ногами тела убитых волшебников, среди которых, к счастью, не было близких ее сердцу людей. Вдруг неподалеку раздался мощный взрыв, и ее отбросило в сторону ударной волной. От болезненного приземления на землю из легких выбило весь воздух. Попытка сделать вдох сопровождалась хрипами и неприятным жжением в груди. Судя по металлическому привкусу стекающей в рот крови, она прикусила губу. В ушах неприятно звенело, а небо перед глазами плыло, усиливая состояние дезориентации.

— Гермиона? — раздался приглушенный голос, и чьи-то руки схватили ее за плечи, поднимая на ноги. — Ты как, жива? Проклятье, тебя нужно отвести в безопасное место.

Гермиона несогласно покачала головой и уперлась ладонями в грудь удерживающего ее человека. Ей потребовалось некоторое время, чтобы более-менее прийти в себя и узнать в своем спасителе Айзека.

— Нет, не нужно меня никуда вести, все в порядке.

Дрожащими руками она заправила растрепавшиеся пряди за уши, попутно отмечая, что ее ладони, как и вся одежда, были покрыты пылью. Оглядевшись по сторонам, Гермиона увидела, что от стоящей в центре площади статуи «Энгиста из Вудкрофта» не осталось и следа: именно эту цель поразила чья-то Бомбарда Максима.

— Я отправил МакГонагалл патронус с просьбой прислать сюда отряд мракоборцев, но что-то они не спешат нам на помощь.

— Берегись! — испуганно воскликнула Гермиона, дергая Айзека на себя.

Мгновение, и в нескольких дюймах от него пролетел изумрудно-зеленый луч Авады Кедавры. Они оба вздрогнули: смерть с косой повстречалась им на пути, но на сей раз лишь прошла мимо, отсалютовав двумя костлявыми пальцами. Однако радоваться было рано, ведь, пока велся ожесточенный бой, она все еще блуждала поблизости, в любой момент готовая пронзить их души острым лезвием и против воли увлечь за собой прямиком в вечное забвение.

— Мерлин, дай нам сил пережить этот день, — отчаянно взмолился Айзек и принялся бежать, увлекая подругу за собой.

Гермиона искренне надеялась, что его молитвы будут услышаны и желанное спасение явится к ним в лице опытных мракоборцев.

Несмотря на то что некоторых Пожирателей смерти удалось обезоружить и парализовать, остальные из них продолжали яростно выпускать одно проклятие за другим, целясь в первых попавшихся на глаза людей, среди которых были и дети.

Проблема заключалась в том, что сопротивляющиеся не были настолько аморальны, чтобы использовать ужаснейшее из Непростительных, пускай и ради собственного спасения. Еще с ранних лет они знали о том, какое разрушительное воздействие оказывает проклятие Авада Кедавра на осмелившегося использовать его человека. Никому не хотелось омрачать свою душу и становиться монстром, чего нельзя было сказать о последователях почившего Волан-де-Морта, в которых за минувшие годы службы, преисполненные подобными деяниями, не осталось ничего человеческого.

Гермиона замерла в ужасе, стоило ей увидеть обезоруженную Джинни, которая лежала на земле, судорожно глотая ртом воздух. Ее куртка была порвана в области левого бока, и из образовавшегося пореза сочилась багровая кровь, постепенно окрашивающая собой светлую ткань. Джинни с силой впивалась ногтями в бедро, стараясь перебить одну боль другой. Ранивший ее Пожиратель смерти тем временем свысока смотрел на свою жертву, испытывая маниакальное желание отомстить Гарри Поттеру, лишив жизни дорогого ему человека.

— Джинни! — в отчаянии воскликнула Гермиона, осознавая, что находится слишком далеко, чтобы помочь подруге.

Ее голос прозвучал так громко, что люди, сражающиеся в разных частях площади, буквально на мгновение обернулись в сторону источника звука, на уровне подсознания понимая, что вскоре неизбежная смерть настигнет еще одну их соратницу.

Пожиратель смерти выставил вперед руку, в которой держал палочку, и выпустил в лежащую на земле девушку ядовито-желтый луч проклятия. Гермиона всем телом содрогнулась, крепко сжимая предплечье Айзека, который, как и она сама, смотрел на эту картину, испытывая ненависть по отношению к себе за невозможность повлиять на ситуацию. Они впервые видели такое заклинание, поэтому даже не знали, на что именно этот человек обрек их подругу.

Однако в следующую секунду произошло то, чего никто из них не ожидал: откуда ни возьмись появился Лекс Роули и закрыл Джинни своим телом, принимая уготовленное ей проклятие на себя. Лицо юноши вмиг исказила гримаса боли, лучше любых слов говорящая о том, насколько серьезный вред его организму нанес этот многим неизвестный ядовито-желтый луч.

Пошатнувшись на месте, Лекс завалился набок, с шумом падая на землю. Палочка, которую он ранее держал в руке, несколько раз ударилась о брусчатку и укатилась в сторону, в конце концов останавливаясь возле груды мелких камней.

Использовавший заклинание Пожиратель отступил на шаг назад, неотрывно глядя на не подающее признаков жизни тело. Слегка подрагивающей рукой он стянул с головы капюшон мантии и снял маску, после чего лихорадочно огляделся по сторонам. Стоило ему повернуться к Гермионе лицом, как она тут же узнала в мужчине Торфинна Роули — дядю лежащего без сознания Лекса. По мученическому выражению, застывшему на его лице, она поняла, что Пожиратель испытывал невероятную боль от осознания того, что собственноручно обрек племянника на верную гибель. По крайней мере, состояние, в котором пребывал Роули-младший, свидетельствовало именно об этом.

Торфинн вновь перевел взгляд на Лекса и хотел было сделать к нему шаг, как вдруг оказался схвачен несколькими мракоборцами, которые наконец-то прибыли на место сражения. Вот только слишком многие успели погибнуть за прошедшее время.

Пожиратель всячески вырывался и кричал как обезумевший, прекрасно понимая, чем ему грозит вся эта ситуация. Однако один из мракоборцев быстро нашел на него управу, наслав на пойманного заклинание «Отключись».

Оглядев территорию главной площади, Гермиона пришла к выводу, что все тринадцать последователей Волан-де-Морта были закованы в волшебные кандалы и более не представляли угрозы, а раненым мирным жителям уже оказывалась необходимая помощь.

Джинни, все это время смотревшая на своего спасителя широко распахнутыми глазами, наконец нашла в себе силы сдвинуться с места и подползти к нему, игнорируя режущую боль в боку. Она аккуратно приподняла его голову, но слизеринец так и не пошевелился. В какой-то момент по ее щекам неконтролируемым потоком полились слезы, которые, стекая по подбородку, падали на лицо Лекса.

Джинни поднесла руку к его шее, видимо пытаясь прощупать пульс, после чего резко подняла голову, выискивая среди окружающих тех, кто мог оказать пострадавшему медицинскую помощь.

— Кто-нибудь, прошу, помогите ему. Его сердце почти не бьется — как никогда прежде умоляла Джинни в попытке быть услышанной хоть кем-то. Двое стоящих неподалеку мракоборцев откликнулись на настойчивую мольбу и со всех ног побежали к девушке. — П-пожалуйста, скорее, — заикалась она от нахлынувших эмоций.

Гермиона неожиданно поймала себя на мысли, что будто бы перенеслась в прошлое, только на сей раз выступая в роли стороннего наблюдателя.

Так вот как она выглядела в том хогсмидском переулке, оплакивая Драко.

========== Глава 8 ==========

Этой ночью ей так и не удалось уснуть. Каждый раз, когда Гермиона закрывала глаза, она мысленно возвращалась на несколько часов назад, вновь видя перед собой Пожирателей смерти и вихрь из изумрудно-зеленых вспышек, выпущенных ими в студентов и жителей Хогсмида. Она отчетливо слышала в голове пронзительные крики тех, кому не посчастливилось потерять близкого в этой чудовищной бойне. Своим поступком хладнокровные убийцы перечеркнули все попытки людей оставить горестные воспоминания в прошлом и жить дальше: после случившегося окружающие в очередной раз погрузятся в продолжительный траур.

Ранним утром, стоило солнцу лишь показаться из-за горизонта, в комнату Гермионы влетела дымчатая кошка серебристого цвета, являющаяся патронусом МакГонагалл. В своем послании директор попросила студентку немедленно явиться к ней в кабинет для серьезного разговора. Хотя, судя по ее суровому голосу, это был скорее приказ, нежели просьба.

Устало потерев глаза, Гермиона поднялась с кровати и тут же издала болезненный стон: прошлым вечером она так и не вылечила полученные раны. Прибывшие на место сражения мракоборцы предлагали ей помощь, но она наотрез отказывалась, ведь, помимо нее, на площади находилось множество пострадавших, которые гораздо больше нуждались в лечении.

Наверняка практически все ее тело было покрыто буро-фиолетовыми гематомами, образовавшимися в результате жесткого приземления на землю. К слову, это было отнюдь не самое худшее из того, чем можно было отделаться после встречи с ударной волной от Бомбарды Максимы.

Не желая заставлять директора ждать дольше необходимого, Гермиона отложила процесс излечения собственных повреждений на потом и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. В гостиной стоял полумрак, свидетельствующий о том, что ночь за окном лишь недавно уступила место утру, а значит следует вести себя тихо, дабы не разбудить спящих.

Шагая по пустующим коридорам школы, Гермиона напряженно размышляла над причиной, по которой МакГонагалл вызвала ее к себе, да еще и в такой час. Быть может, она хотела услышать подробности произошедшего непосредственно из уст той, кто находился в эпицентре событий? Насколько Гермионе было известно, после ареста Пожирателей смерти директор незамедлительно отбыла в Министерство магии вместе с мракоборцами, поэтому у нее не было шанса переговорить со старостой девочек с глазу на глаз.

Остановившись у статуи каменной горгульи, Гермиона назвала той пароль, после чего поднялась по винтовой лестнице, ведущей в кабинет МакГонагалл.

— Вы хотели меня видеть, директор, — обратилась она к сидящей в кресле женщине и проследовала в центр комнаты, получив разрешение войти.

Видимо, не только Гермионе не удалось сомкнуть глаз этой ночью. Лицо МакГонагалл выглядело изнеможенным, а некогда безупречная прическа порядком испортилась: седые пряди выбились из пучка, тем самым придавая ему неряшливый вид.

Стоило директору увидеть Гермиону, как ее тонкие брови вмиг нахмурились, а губы недовольно сжались. В этот момент гриффиндорка поняла, что тема их разговора навряд ли будет для нее приятной.

— Да, мисс Грейнджер, — с металлическими нотками в голосе ответила она, рукой указывая на свободное кресло возле стола. — Я хотела довести до вашего сведения, что вчерашним вечером мракоборцы устроили пойманным Пожирателям смерти допрос с применением сыворотки правды. И какого же было мое удивление, когда мне сообщили, что эти люди видели вас в Лютом переулке, да еще и в лавке «Горбин и Бэркс», — возмущенно проговорила она, сцепив руки в замок. — Потрудитесь объяснить, как же вы там оказались.

К такому повороту событий Гермиона не была готова от слова совсем. Все ее тело в момент напряглось, словно она была особо опасной преступницей, сидящей в зале суда в окружении полного состава коллегии Визенгамота.

Мысли беспощадно атаковали голову в попытке подкинуть достойное объяснение ее нахождения в Лютом переулке, за которым не последовало бы суровое наказание. Но Гермиона осознавала, что так или иначе нарушила школьные правила, трансгрессировав за пределы Хогсмида без должного на то разрешения. Ей никоим образом не удастся выйти сухой из воды, поэтому единственное, что она могла сделать — сказать правду.

— Директор, я понимаю, как все это выглядит со стороны, но… — взволновано пролепетала Гермиона, чувствуя, как увесистый ком подкатывает к горлу, мешая произносить слова вслух. — Мне необходимо было попасть в лавку «Горбин и Бэркс», чтобы помочь Драко. Под его кожей в области сердца начали виднеться темные вены, которых раньше не было. Я решила, что артефакт, которым его прокляли, мог быть куплен в Лютом переулке, и оказалась права, — поспешно добавила она, чтобы оправдать свой безрассудный поступок в глазах директора.

МакГонагалл тяжело вздохнула, но все же немного смягчилась, пускай до конца и не знала, как следует реагировать на слова студентки: какими бы благими ни были ее намерения, она все равно нарушила правила, чем навлекла на всех них беду.

— Вам удалось узнать что-то?

Гермиона излишне активно закачала головой, изо всех сил стараясь ухватиться за спасительную соломинку и перевести разговор в мирное русло.

— Этот артефакт называется «Холодное сердце», а фамилия купившего его человека — Аддерли.

МакГонагалл на мгновение отвела взгляд, словно пытаясь вспомнить, не было ли среди ныне учащихся в Хогвартсе студентов человека с такой фамилией.

— Мисс Грейнджер, я рада, что вам удалось узнать то, ради чего вы планировали посетить Лютый переулок, но вы хоть понимаете, какой опасности подвергли себя и окружающих? — спросила директор, вновь принимая суровый вид. Гермиона невольно вжалась в кресло, не зная куда себя деть. Она уж точно не привыкла быть в роли студентки, которую отчитывают за неправильное поведение, противоречащее всем рамкам дозволенного. — Да будет вам известно, именно мистер Горбин отправил Пожирателей смерти по вашему следу. Мракоборцам удалось установить, что на протяжении последних месяцев он оказывал им помощь в обмен на различные услуги.

От услышанного Гермиона сперва испытала неописуемый шок, который вскоре сменился безумной яростью. Этот отвратительный человек в самом деле натравил на нее шайку убийц, совершенно не беспокоясь о последствиях.

Она редко желала кому-то зла, но сейчас всем сердцем надеялась, что Горбин проведет остаток отведенных ему дней в Азкабане, расплачиваясь за причастность к делам Пожирателей смерти.

— Раз уж вы действительно так тревожитесь за мистера Малфоя, то с уверенностью могу сказать, что ни один из пойманных вчера Пожирателей не имел отношения к тому нападению. Теперь занимающиеся этим делом мракоборцы склонны полагать, что виновного следует искать среди людей, с которыми мистер Малфой мог контактировать в свободное от учебы и пребывания в кругу сторонников Волан-де-Морта время.

Гермиона слабо кивнула, не решаясь поднять глаз. Ей было настолько стыдно, что никакие слова не могли загладить ее вину перед директором, чье доверие она предала.

— Мисс Грейнджер, я понимаю, что вы руководствовались благими намерениями, однако ваш необдуманный поступок повлек за собой необратимые последствия, — МакГонагалл вернулась к прежней теме, но на сей раз ее голос звучал значительно мягче, ведь на лице сидящей напротив студентки читалось искреннее раскаяние. — Многие студенты вчера получили серьезные ранения, а еще один был убит. Третьекурсник Робби Гудман, — добавила она, выдержав недолгую паузу.

Гермиона тут же подняла голову, не веря собственным ушам.

Это был тот мальчик, с которым она столкнулась в сентябре возле «Трех метел». Тот самый мальчик, который сражался вместе со всеми на главной площади, не боясь дать отпор превосходящим его в силе противникам. Тот, чья жизнь в мгновение ока оборвалась из-за ужаснейшего из Непростительных. И Гермиона была тем человеком, по вине которого Пожиратели смерти повстречались ему вчерашним днем.

— Директор, мне правда очень жаль, — сдавленно произнесла она, с трудом глотая слезы горя и невыносимого стыда.

Казалось, что кто-то вырвал ей сердце, оставляя в груди зияющую дыру. Гермиона до конца жизни будет помнить этого маленького мальчика, который умер по ее вине. Именно она не проявила достаточную осмотрительность, однако судьба решила выставить счет за эту ошибку совершенно другому человеку.

Хотелось схватить маховик времени и вернуться в прошлое, чтобы принять на себя летящее в Робби проклятие. Но она не могла. Она, черт возьми, не могла сделать ничего.

— А что с Лексом Роули? — спросила Гермиона, незаметно смахнув с лица слезы.

Слизеринец никогда не относился к числу тех, чьи дела хоть немного интересовали Гермиону, но после того как он защитил Джинни, она сочла нужным справиться о его самочувствии.

— По прибытии в больницу мистер Роули находился в тяжелом состоянии, но врачам все же удалось спасти ему жизнь, — сообщила МакГонагалл, замечая на лице Гермионы явное облегчение. — Настигнувшее его проклятие обладает сильным режущим эффектом, поэтому юноше повезло, что удар был нанесен не точно и лишь частично нарушил целостность легких. Хирурги из Святого Мунго сумели зашить поврежденное место, поэтому сегодня мистера Роули должны привезти в наш лазарет для дальнейшей реабилитации. Вы можете навестить его, если захотите.

Гермиона знала, что ее появление в больничном крыле нисколько не обрадует Лекса, поэтому решила, что не будет ухудшать его и без того плачевное состояние, заявляясь на порог лазарета. Но она все равно была несказанно рада, что ему удалось выжить. Отныне Драко был не единственным слизеринцем, чье поведение в этом году поражало ее до глубины души.

Попрощавшись с директором, Гермиона поднялась с кресла и устремилась к лестнице, не чувствуя под ногами твердой опоры. Шоковое состояние улетучилось, безжалостно обрушивая на ее голову жестокую реальность.

— Мисс Грейнджер, при всем моем уважении к вам, я все же надеюсь, что подобного больше не повторится. В противном случае мне придется исключить вас из школы, — напоследок предостерегла ее МакГонагалл, дабы донести до студентки всю серьезность ситуации.

Однако она могла этого и не делать: Гермиона и сама понимала, что натворила.

— Знание — сила.

Профессор Бартоломью взглянул на нее изучающим взглядом, но все же пропустил внутрь, не желая заводить разговор и интересоваться ее делами. Этот волшебник и при жизни не отличался общительностью, что уж говорить про постсмертное существование.

Гермиона обхватила себя руками и тихо шмыгнула носом, ощущая, как очередная порция слез подступила к глазам. Она плакала, находясь в кабинете МакГонагалл, плакала, когда шла обратно в башню старост и знала, что вскоре вновь начнет делать это, не в силах держать эмоции под контролем. Да и разве она могла? Именно из-за нее Пожиратели смерти пришли в Хогсмид и убили невинных людей. Ее спасение казалось жестокой издевкой судьбы.

— Где ты была вчера вечером? — не глядя на нее, спросил Драко, стоя возле окна и пробегая глазами по строчкам письма. Лежащая на подоконнике посылка свидетельствовала о том, что семейный филин Малфоев недавно был здесь, чтобы доставить хозяину весточку из дома. — Я думал, ты зайдешь ко мне сразу после того, как вернешься из Хогсмида.

Так и не получив ответа на поставленный вопрос, он оторвался от чтения и посмотрел на Гермиону, которая застыла посреди гостиной так, словно поймала взгляд Медузы Горгоны и тотчас же обратилась в камень. Заметив ее слегка опухшие и покрасневшие от слез глаза, Драко мгновенно напрягся. Складывалось впечатление, что в его голове в одночасье пронеслись самые тревожные мысли, после которых он в любой момент был готов достать палочку и ринуться в бой.

— Грейнджер, что произошло? — с опаской в голосе произнес Драко в надежде добиться от нее хотя бы одного жалкого слова. Но Гермиона упорно молчала, будто любая попытка заговорить могла стоить ей жизни. — Тебя кто-то обидел?

На сей раз Гермиона не выдержала: незаслуженная жалость отправила ее выдержку в нокаут. Она горько всхлипнула, выпуская наружу тягостную боль, рвущую душу в клочья, и стремительно сократила расстояние между ними. В следующую секунду она вцепилась в ткань его водолазки так, будто Драко был единственным спасительным островом в бушующем океане, намеревающемся накрыть ее чудовищной волной и утянуть на дно. Гермиона прижалась к нему всем телом, надеясь найти поддержку в трудную минуту. Она нуждалась в ней как никогда.

Сперва Драко опешил, изумленно глядя на хрупкую девушку, прильнувшую к нему, словно испуганное дитя. Но мгновением позже он все же заключил ее в ответные объятия, сильнее прижимая к груди и поглаживая по волосам в успокаивающем жесте. Вся эта ситуация была для него чем-то новым, ранее не происходящим. Еще никогда в жизни ему не доводилось утешать кого-то, поэтому все, что он делал в это самое мгновение, можно было назвать действиями в состоянии аффекта. Но на подсознательном уровне он был уверен, что все делал правильно.

Драко до сих пор считал подобное проявление чувств более чем бессмысленным, но, увидев, насколько Гермиона нуждалась в поддержке, решил в качестве исключения отступиться от своих убеждений, ведь это было именно тем, на что она пошла ради него вопреки предостережениям со стороны окружающих. Он считал своим долгом прийти ей на помощь в трудную минуту.

Гермиона то и дело содрогалась от рыданий, оставляя на плече Драко мокрое пятно, которое ежесекундно разрасталось. Но он, казалось, даже не замечал этого или же старательно делал вид.

— Эй, тише, — успокаивающе прошептал он, склонившись над ее ухом. — Расскажи мне, что произошло.

Гермиона на мгновение отстранилась, чтобы взглянуть на Драко, но плотная пелена слез перед глазами лишила ее этой возможности, превращая стоящего перед ней человека в одно большое расплывчатое пятно.

Она вновь понурила голову, но слизеринец обхватил ее лицо ладонями, вынуждая посмотреть на него во что бы то ни стало. И от его прикосновения у нее перехватило дыхание.

— Слушай меня, хорошо? — произнес он все тем же теплым голосом и большим пальцем смахнул очередную слезу, вытекшую из уголка ее глаза. — Со мной ты в безопасности. Тебе ничего не угрожает, — он продолжал повторять это до тех пор, пока Гермиона наконец не успокоилась. — Расскажи мне, что произошло.

Она слабо кивнула, все еще чувствуя его невесомое прикосновение на своей коже, и Драко усадил ее на диван, после чего опустился рядом. Гермиона неосознанно коснулась щеки, в точности повторяя движение его пальца, но секундой позже опомнилась и убрала руку: наверняка со стороны это выглядело еще более странно, чем она могла себе представить.

— После того как я вернулась из Лютого переулка, в Хогсмиде появились Пожиратели смерти, — тихо проговорила Гермиона, будто боясь, что эти слова послужат заклинанием, способным перенести ее в озвученное воспоминание. Бросив короткий взгляд на Драко, она увидела, с какой ненавистью он сжал челюсти. Складывалось впечатление, что слизеринец злился на себя за то, что не оказался в Хогсмиде и лично не убил пару-тройку угрожавших его семье Пожирателей. — Их поймали, но мракоборцы появились слишком поздно… Они убили несколько человек, среди которых был тот мальчик, на которого наслали Империус, — улыбчивое лицо Робби, которого Гермиона видела живым еще сутки назад, насмешливо возникло перед глазами, заставляя в который раз захлебываться горьким чувством вины. — Они все умерли из-за меня, Драко. Горбин послал Пожирателей смерти убить меня, но в итоге я осталась жива, а невинные люди — нет.

— В этом нет твоей вины, Грейнджер. Ты пошла туда ради того, чтобы помочь мне, поэтому эти смерти уж точно не на твоей совести.

Гермиона несогласно закачала головой, понимая к чему он клонит: Драко пытался переложить груз ответственности с ее плеч на свои. Вот только она не относилась к числу тех, кто охотно пошел бы на избавление от грехов, выбирая для этого самый легкий из путей.

— Но это не ты угрожал Горбину визитом мракоборцев, — шмыгнула носом Гермиона.

Драко как-то странно хмыкнул, то ли восхищаясь ее поступком, то ли, напротив, порицая за необдуманность.

— Но я позволил тебе пойти туда одной, хотя знал, что твой язык донельзя острый, Грейнджер.

Повернув голову в сторону Драко, Гермиона иронично подняла бровь, не в силах пропустить сказанное мимо ушей.

Она не ослышалась? Он что, и впрямь считает, что у нее острый язык?

— Это ты мне говоришь? — с издевкой спросила она, мысленно перебирая все язвительные ответы Малфоя, которые только слышала. — Спешу напомнить, что не прошло и нескольких минут с момента твоего пробуждения в лазарете, как ты уже имел наглость пререкаться с профессором Эддингтоном.

Драко беспечно пожал плечами, даже не пытаясь отнекиваться. Гермиона отвела взгляд и позволила себе слабую улыбку: по какой-то причине ей стало чуточку легче. Она все еще чувствовала, как сердце болезненно ноет в груди в память о вчерашних жертвах, но Драко все же смог приглушить это неприятное ощущение. Он не оттолкнул ее, когда она так отчаянно нуждалась в утешении. Напротив, переступив через себя, стал для нее жилеткой для слез.

Неожиданным открытием для Гермионы стало то, что ее нутро восприняло Драко как защитника. Все ее тело плавилось как мороженое под палящим солнцем в тот самый момент, когда он с силой прижимал ее к своей груди.

Стыдно признаваться, но Гермиона до сих пор испытывала скрытое желание прильнуть к нему, почувствовать его руку на своей талии, ощутить его беглые прикосновения к своим волосам. Но она не могла просить об этом: боялась получить отказ. Вдруг для него это не имело ровно никакого значения? Обычный жест вежливости, не более.

— Мне удалось узнать фамилию человека, купившего артефакт, которым тебя прокляли, — Гермиона решила опустить иные подробности, касающиеся «Холодного сердца». Ей не хотелось подрывать боевой дух Драко, говоря о том, что в конце концов он может стать живой ледяной скульптурой. Ей и самой не хотелось допускать даже малейшую вероятность такого исхода. — Аддерли. Если мне не изменяет память, среди наших однокурсников нет человека с такой фамилией. Никто из вчерашних Пожирателей смерти также не имел отношения к нападению.

Драко сконцентрировал внимание на узорчатом ковре под ногами и принялся мысленно перебирать всех известных людей, повстречавшихся ему за недолгие восемнадцать лет жизни. Он будто бы зашел в расположенное на задворках сознания хранилище, в котором каждый эпизод его жизни был подробно расписан и убран в огромнейших размеров шкаф, где все воспоминания были расставлены в строго хронологическом порядке.

— Фамилия Аддерли мне ни о чем не говорит.

Его ответ порядком огорчил Гермиону. Теперь она, до сего момента надеявшаяся, что Драко сумеет пролить свет на личность некого Аддерли, готовилась к тому, что следующий шаг на пути к разгадке, увы, не станет легче предыдущих.

Ей необходимо будет проверить тот адрес, что дал мистер Горбин, будь этот ужасный человек трижды проклят. Но могла ли она быть уверена, что дом номер двадцать три, расположенный на Кросс стрит, не станет для нее ловушкой, обещающей скоропостижную смерть? После известия о причастности бездушного владельца лавки к вчерашнему нападению Гермиона не могла дать утешительный ответ на этот вопрос. Однако если Драко не знал своего недоброжелателя, то ей не оставалось ничего, кроме как наведаться по оставленному адресу и познакомиться с тем мужчиной лично. Это было единственной зацепкой в деле, в котором счет шел чуть ли не на секунды.

Правда, сейчас она не могла просто взять и трансгрессировать в пригород Лондона: перспектива отчисления ей нисколько не улыбалась. Правильнее всего было бы обратиться к МакГонагалл, но очевидно, что сейчас не лучшее время, чтобы просить ее об организации очередной вылазки за пределы Хогвартса: тела жертв прошлого подобного путешествия еще толком не успели остыть.

Гермиона приняла решение потратить некоторое время на изучение школьного архива, в котором могли храниться сведения о разыскиваемом Аддерли. Если мужчина был волшебником, то с большей вероятностью должен был учиться в Хогвартсе.

— Думаю, я могла бы попытаться найти информацию о нем в школьном архиве, — предложила Гермиона и решительно поднялась на ноги, намереваясь немедленно отправиться в библиотеку.

Стоило ей сделать шаг в сторону выхода, как вдруг ладонь Драко легла ей на предплечье, возвращая обратно. Все произошло так быстро, что Гермиона сама не поняла, как оказалась в дюйме от него, в который раз ощущая эту странную дрожь, вызванную чувствами, природу которых ей пока что не удалось установить. Или же она всеми возможными способами старалась отсрочить этот момент истины, боясь того, что за ним последует.

— Тебе незачем заниматься этим в одиночку, Гермиона.

Ее имя, прозвучавшее его голосом, казалось чужим, но в то же время ласкающим слух. Она не могла вспомнить, обращался ли он к ней так раньше? Скорее всего, нет.

В какой момент они перешли от безэмоциональных «Малфой» и «Грейнджер» к таким теплым «Драко» и «Гермиона»? Должно быть, это случилось тогда, когда они поверили друг другу. Поверили друг в друга. Они действительно сближались, превращая мрачную историю грязнокровки и слизеринского хорька в пережиток прошлого. Сейчас они стояли на пороге новой эпохи, готовясь рука об руку шагнуть в нее.

— Мы можем изучить хранящуюся в архиве информацию вместе, — произнес он, наконец убирая ладонь с ее предплечья, но не отстраняясь. Как будто ему также импонировала их близость.

Быть может, он старался как можно чаще находиться в непривычных для себя прошлого условиях, чтобы проверить, насколько готов зайти тот человек, которым он постепенно становился.

— Но ты ведь не должен покидать пределы комнаты: легенде о драконьей оспе конец, если кто-то увидит тебя, разгуливающим по школе.

— Да, но ты можешь взять имеющиеся в библиотеке записи с собой, — заговорщически улыбнулся Драко и приблизился к лицу Гермионы еще на несколько дюймов. — Могу ли я попросить тебя об услуге?

Гермиона машинально кивнула, не смея отвести глаз от его губ. Попроси ее Драко сейчас о чем-либо, и она бы сделала это без раздумий.

Он стоял так близко, что она чувствовала на своей коже его дыхание, подобное прохладному северному ветру. Мерлин, о чем Малфой только думал, когда решил податься вперед, невзирая на и без того небольшое расстояние между ними?

— После недели пребывания в четырех стенах, словно тюремный заключенный, я поймал себя на мысли, что хочу выбраться из этой проклятой башни хотя бы на час, — начал он, и Гермиона тут же поняла, в чем заключается его пока что не озвученная просьба. — Будет неплохо, если мы сможем засесть за изучение архивных материалов хотя бы в каком-нибудь заброшенном кабинете. Я буду рад даже такой незначительной смене локации.

Гермиона хотела было воспротивиться и напомнить Драко о необходимости оставаться в башне, но так и не нашла в себе силы сделать это. Она даже представить не могла, каково ему было находиться один на один со своими мыслями, день за днем сидя в одном и том же помещении, из которого он не имел возможности выйти. Сама она непременно сошла бы с ума, оказавшись в такой ситуации.

— Хорошо, но мы должны выйти после отбоя, чтобы тебя никто не увидел, — скрепя сердце ответила Гермиона, надеясь, что вся эта ситуация не выйдет ей боком.

Драко благодарно улыбнулся ей, предвкушая грядущий выход за пределы башни, которая за незначительный промежуток времени сумела стать для него чем-то сродни одиночной камеры.

Оставив его одного, Гермиона спустилась в Большой зал, в котором как раз начали подавать завтрак. За прошедшие сутки она не съела ни единой крошки, отчего желудок неприятно ныл, готовясь начать переваривать самого себя. Намерение порадовать недовольный орган какой-никакой пищей было не столько ее личным желанием, сколько физической необходимостью: имей Гермиона возможность заглушить дискомфортное чувство голода иным путем, то не стала бы спускаться на завтрак, ведь, по правде говоря, горячая пища была последним, что ее беспокоило на данный момент.

Стоило Гермионе пройти сквозь дубовые двери, как она поймала на себе порядка нескольких десятков взглядов от студентов, которым не довелось принимать участие во вчерашней ожесточенной схватке. Сперва ей показалось, что они осведомлены о ее роли в нападении Пожирателей смерти, но это предположение в конце концов оказалось ошибочным: никто из учеников не смотрел на нее волком.

— Доброе утро, — радушно произнес Симус, когда Гермиона проходила мимо них с Айзеком, собираясь занять место в конце стола. Девушка на мгновение остановилась и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что он действительно обращался к ней. — Садись с нами.

Он недобро зыркнул на какого-то мальчика с младших курсов и махнул ему рукой, вынуждая подвинуться. Когда незнакомый гриффиндорец все же повиновался этому приказу, Гермиона несмело опустилась на освободившееся место, с недоверием глядя на Симуса.

— Как ты? — все так же спокойно поинтересовался он, словно позабыв, каким гневным взглядом смотрел на Гермиону еще вчера. Он даже решил поухаживать за ней и налил в пустой бокал тыквенный сок, который девушка обычно пила за завтраком.

По всей видимости, после того разговора в переулке Симус посчитал, что не может более игнорировать Гермиону, даже несмотря на то что она связалась с Драко, которого гриффиндорец ненавидел как никого другого. Однако устных извинений с его стороны так и не последовало. Впрочем, это было вполне ожидаемо: Симус был достаточно гордым человеком, хотя в его отношении эта черта больше походила на слепую упертость, порой выходящую ему же боком. Он нередко ссорился с окружающими, искренне веря, что окажется правым, а если этого не происходило, то старался сделать вид, что ничего не было, либо же шел до последнего в надежде, что его оппонент все же попросит прощения, желая уладить конфликт. Увы, ни один из возможных вариантов не предполагал даже скудного «прости». Но Гермиона все равно была рада, что он пошел ей навстречу, тем самым лишая необходимости извиняться за то, за что она не испытывала угрызений совести.

— Нормально, — немногословно отозвалась она. По сравнению с погибшими и серьезно раненными, Гермиона и впрямь чувствовала себя неплохо. Да и жаловаться на обычные гематомы у нее язык не поворачивался. — А вы как?

— Мне повезло отделаться небольшими царапинами, — ответил Айзек, указывая на скулу, вдоль которой виднелась ярко красная полоса, оставшаяся после использования заживляющих чар.

— Мадам Помфри срастила мне сломанные ребра и вправила вывих стопы, — на лице Симуса застыла недовольная гримаса: воспоминание о болезненности проведенных процедур весьма красочно ожило в его сознании.

— До сих пор не верится, что последних Пожирателей смерти наконец-то поймали и скоро отправят в Азкабан. Неужели люди смогут перестать опасаться каждого шороха?

В то время как Симус безмолвно кивнул, тем самым выражая согласие, Гермиона имела отличную точку зрения. Кто-кто, а она уж точно не сможет жить спокойно, зная, что где-то там бродит человек, который, уподобившись Пожирателям смерти, совершил нападение на Драко. Она вздохнет спокойно только тогда, когда он будет призван к ответу за содеянное. Суд над ним должен будет предостеречь окружающих от желания отомстить тем, кого оправдал Визенгамот. Только тогда действительно можно будет говорить о спокойной жизни.

— Раздери меня Мерлин, вы только посмотрите, кто пришел! — изумленно воскликнул Симус, таращась в сторону дубовых дверей.

Гермиона неохотно проследила за его взглядом и в ту же секунду выронила из руки вилку с насаженной на нее долькой помидора. Столовый прибор со звонким звуком ударился о тарелку, привлекая к девушке внимание сидящих рядом однокурсников. Но ей до этого не было совершенно никакого дела.

Почувствовав необычайный прилив сил, она поднялась с лавки и со всех ног побежала к тем, кого больше всего хотела видеть рядом в трудную минуту. К тем, чье появление стало настоящим подарком судьбы. Первым за долгое время.

— Рон, Гарри! — растерянно произнесла она, не веря своим глазам, и чуть было не сшибла друзей с ног, заключая их в удушливые объятия.

Троица крепко прижалась друг к другу, словно боясь, что из-за недостаточно сильных объятий кто-то из них может в мгновение ока кануть в небытие. Вскоре Гермиона все же отстранилась, чтобы еще раз оглядеть ребят с головы до ног и убедиться, что их появление не было плодом ее больной фантазии.

Судя по всему, они прибыли в Хогвартс прямиком из Министерства магии: что Гарри, что Рон были одеты в темно-серую форму с находящейся на груди нашивкой в виде заглавной буквы «М», которую носили юноши и девушки, проходящие подготовку в отряд мракоборцев.

— Ты даже не представляешь, как мы рады видеть тебя, — выразил облегчение Рон и, положив руку на плечо Гермионы, слегка сжал его. — Капитан Сэвидж сказал, что вчера на вас напали Пожиратели смерти.

— Мы отпросились у него проведать тебя, как только узнали, — добавил Гарри, нервно поправляя очки, которые съехали на нос из-за быстрой ходьбы и были готовы упасть на пол. Его волосы, как и в большинстве случаев, были взъерошены. — С тобой правда все в порядке? Ты выглядишь вполне здоровой, но мало ли.

Гермиона абсолютно точно не была в порядке. Раздавлена, эмоционально истощена, угнетаема чувством вины. Вот как она могла бы описать состояние, в которое впадала всякий раз, когда вспоминала о случившемся.

Но появление Гарри и Рона усилило то чувство спокойствия, что подарил ей Драко совсем недавно. Она была безмерно благодарна за возможность увидеться с друзьями, пускай даже повод для этой встречи был отнюдь не радостный.

— Теперь да.

В связи с неожиданным визитом Гарри и Рона было принято решение собраться в гостиной Гриффиндора и отдать дань уважения прошлому: ребята хотели провести час-другой за дружеской беседой возле камина, как делали это раньше. И на сей раз Гермиона не намеревалась оставаться в стороне, поэтому отложила посещение архива на потом: не каждый день ее лучшие друзья наведываются в бывшую школу.

Сидеть в гриффиндорской гостиной таким составом было странно. Как будто они изобрели сильнейший маховик времени и вернулись в прошлое, в те самые беззаботные дни, которые не были омрачены последствиями войны. Симус то и дело шутил, будто бы готовился к этому моменту еще с начала учебного года, а Айзек даже умудрился принести к столу бутылку смородинового рома, которую наверняка держал в закромах для подобного случая. Правда, кроме него, Рона и Симуса, никто не стал начинать воскресное утро с порции пускай и слабого, но все же алкоголя. Гарри отказался от этой затеи, сославшись на то, что находится при исполнении, однако Рон, пребывающий с ним в равных условиях, благополучно закрыл на это глаза. Что же касается Гермионы, то она в принципе не любила алкоголь.

Пожалуй, из всех собравшихся лишь Джинни Уизли не выглядела столь же счастливой. Она отстраненно сидела на диване, положив голову на плечо своего молодого человека, который изредка справлялся о ее состоянии, раз за разом получая один и тот же ответ: все нормально. Что, несомненно, было чистейшей ложью.

Гарри сообщили, что вчера Лекс Роули спас его девушку от неприятнейшего из проклятий, взяв весь удар на себя. Это был очень смелый поступок, который вызвал уважение у всех собравшихся. Даже Симус не попытался вывернуть ситуацию под выгодным для себя углом и выдать жертвенность Лекса за стратегически изощренный ход. Возможно, в скором времени он и вовсе перестанет судить человека исключительно по навешенному им же ярлыку, который с недавних пор перестал соответствовать действительности.

По прошествии нескольких часов Гарри все же оставил друзей, объяснив это необходимостью вернуться к неотложным делам. Тепло попрощавшись со всеми, он вышел из башни Гриффиндора в компании Джинни, которая как раз изъявила желание проводить своего молодого человека, после чего немного прогуляться, чтобы проветрить голову.

— Ну и каково стать наделенным магией спецназовцем? — поинтересовался Айзек и залпом выпил очередную стопку ярко-красного рома, который неприятно жег горло, вынуждая невольно морщиться.

Рон, слегка охмелевший после выпитого алкоголя, недоуменно покосился на Айзека, после чего взглянул на Гермиону, ожидая, когда она, как завидный знаток маглов, объяснит ему значение незнакомого слова.

— Спецназовец — это элитный магловский боец сродни мракоборца.

Ответив ей протяжным «а», он сложил руки в замок на животе и поудобнее устроился на диване, готовясь поделиться своими мыслями на этот счет.

— В общем-то, неплохо, но в последнее время меня не покидает ощущение, что работа мракоборцем не совсем то, чем бы я хотел заниматься в дальнейшем, — признался он, ловя на себе изумленный взгляд Гермионы. Будучи его лучшей подругой, она впервые слышала об этом, хотя, начиная с сентября, они с Роном достаточно часто отправляли друг-другу письма, как и договаривались перед ее возвращения в школу. — Конечно, это очень интересная и почетная работа, но в действительности все оказалась не совсем так, как я себе напредставлял, — он рассеянно повел плечами, не зная, что еще сказать в сложившейся ситуации. — Если честно, я всерьез подумываю над тем, чтобы уйти с курсов и помочь Джорджу с магазином. После смерти Фреда ему достаточно сложно продолжать их общее дело в одиночку.

Все ребята с уважением отнеслись к желанию Рона помочь старшему брату в трудный для того период. Наверное, среди людей, лично знакомых с близнецами Уизли, не было ни одного человека, который не проникся бы к этим парням искренней симпатией. Они всегда были душой компании, настоящими озорниками и верными товарищами, готовыми прийти на помощь по первому зову. Именно поэтому смерть Фреда стала горем для многих, а не только лишь для его семьи.

— А что Гарри думает по этому поводу? — спросила Гермиона.

Рон неловко почесал затылок, но все же ответил:

— Он еще не знает. Мне кажется, что я поступлю как эгоист, если уйду. Мы ведь так долго хотели попасть на эти курсы, а тут на тебе.

— Гарри не дурак, — заговорил Айзек, устало потягиваясь в кресле: алкоголь, тепло и уют навеяли на него легкую сонливость, — и с пониманием отнесется к твоему решению. Не вижу смысла тратить время впустую и скрывать от него это. Не станешь же ты до конца дней работать тем, кем не хочешь. Рано или поздно это сведет тебя с ума, дружище.

— Айзек прав, — вновь включилась в разговор Гермиона. — Откровенно говоря, мне всегда казалось, что из вас двоих мракоборцем хотел стать именно Гарри, а не ты, Рон. Уверена, что он будет только рад, узнав, что ты хочешь помочь Джорджу.

— Наверное, вы правы, ребята, — не без сомнения согласился с ними Рон. — Но что мы все обо мне, да обо мне. Как вы вообще после вчерашнего? — на его лице промелькнула гримаса злобы от одной лишь мысли об очередном нападении Пожирателей смерти. Радовало только то, что все последователи Темного Лорда наконец-то перестали разгуливать на свободе и ожидали отправления в Азкабан.

— Нам повезло отделаться незначительными повреждениями, — Гермиона заметно помрачнела, вспомнив о тех, кому не удалось пережить кровавую бойню.

Остальные гриффиндорцы дружно кивнули, соглашаясь с ее словами.

— Тебе известно, что на Драко Малфоя напали пару месяцев назад? — Гермиона обратилась к Рону, старательно игнорируя возникшую на его лице довольную ухмылку.

— Да, Сэвидж что-то говорил об этом. Насколько я знаю, личность нападавшего так и не установили.

Отсутствие продвижений в деле Драко, вне всякого сомнения, радовало Рона. Он, как и остальные, точил на слизеринца зуб и считал, что тот случай стал самым настоящим возмездием судьбы за совершенные грехи.

— Это не совсем так, — все вокруг вмиг навострили уши, дабы не упустить ни слова. Гермиона же подмяла под себя ногу и вновь заговорила. — Выяснилось, что артефакт, которым прокляли Драко, купил человек по фамилии Аддерли. Вы когда-нибудь слышали о таком?

Она принялась внимательно изучать лица собравшихся, но те не выражали ничего, кроме недовольства, вызванного неожиданно всплывшей зацепкой в застопорившемся деле, или же задумчивости. Однако никто так и не дал положительного ответа ни через минуту, ни через две.

— Наверняка это какой-то Пожиратель, решивший отомстить за предательство, — предположил Симус.

— Нет, Драко сказал, что среди них не было человека с такой фамилией. Да и сами Пожиратели признались, что не имели к этому никакого отношения. Мракоборцы дали им сыворотку правды, — пояснила она, предугадав, что никто из присутствующих не станет верить жестоким убийцам на слово.

Рон не выдержал и поерзал на месте: осознание того, что Гермиона отныне называла ненавистного хорька по имени, было подобно ледяному душа спросонья.

— А ты не думаешь, что Малфою просто-напросто не доверяли из-за репутации его папаши, который уже когда-то предал Волан-де-Морта? — излишне эмоционально возразил Рон. — Уверен, что некоторые из Пожирателей не стали называть ему свои имена, боясь, что в один прекрасный момент он выдаст их, чтобы спасти свою шкуру.

Гермиона тактично промолчала, не испытывая ни малейшего желания вступать в очередной спор, который не принес бы ничего хорошего. Нужно было быть последним глупцом, чтобы ожидать от Рона иной реакции: скорее Черное озеро иссохнет до последней капли, чем он проникнется сочувствием к школьному врагу. Если от Гарри, лично выступившего в защиту семьи Малфой, можно было ожидать понимания, то в случае с Роном ситуация казалась патовой.

Спустя несколько часов гриффиндорцы все же решили, что пора завершать встречу, поэтому Гермиона отправилась на запланированное патрулирование. Рон, в свою очередь, вызвался проводить ее до холла.

Все то время, что они спускались по главной лестнице, прошло в непривычном молчании: никто не решался завести разговор. Раньше они без особого труда находили тему для обсуждения, но сейчас будто бы что-то изменилось. Словно несколько месяцев, проведенных поодаль друг от друга, сделали их чужими.

Гермиона списала эту странность на свое подавленное состояние после вчерашнего и на не совсем трезвую голову рядом идущего друга. Она отказывалась верить в то, что их разлука из-за ее желания закончить седьмой курс могла так сказаться на многолетней дружбе.

Дойдя до холла, они остановились, и Рон незамедлительно взял ладонь подруги в свои.

— Гермиона, прости, если я тебя чем-то обидел.

В ответ на это ее губы сами собой растянулись в теплой улыбке.

— Не говори глупостей, Рон, ты ничем меня не обидел.

Он сгреб ее в медвежьи объятия и тягостно вздохнул, словно повисшие в воздухе слова не прозвучали достаточно убедительно, чтобы отогнать тревожные мысли, закравшиеся в его голову.

— Я хотел поговорить с тобой кое о чем, — Рон отстранился и потупил взгляд в пол, напоминая провинившегося ребенка, который собирался признаться в совершенном проступке. — О нас.

На короткий момент Гермиона почувствовала, будто ее органы сжали в тиски. Она и сама хотела поднять эту тему, но не знала, как подступиться, ведь с того момента, когда они поцеловались, прошло уже полгода, а Рон никоим образом не пытался сделать первый шаг и прояснить ситуацию между ними.

— Не думай, что я забыл о том поцелуе в Тайной комнате, просто… — пробормотал он, взъерошив рыжие волосы, которые и без того выглядели так, будто Рон еще недавно находился на улице во время свирепого урагана, — сперва я не мог думать ни о чем, кроме смерти Фреда, а потом… Потом я встретил Джейн.

Гермиона неосознанно приоткрыла губы, и в этот самый момент Рон все же осмелился взглянуть на нее.

— Она работает в Министерстве в комиссии по Экспериментальным чарам, — затараторил он, будто хотел как можно скорее скинуть с плеч тяжкий груз. — Последние месяцы мы много общались, и на прошлой неделе я поцеловал ее.