Холодное сердце (СИ)

Более не скрываясь в коридоре, она бесшумно шагнула в комнату и, подкравшись к противнику со спины, оглушила его. Стоило тому безвольно осесть на пол, роняя из руки графин, как она применила Инкарцеро, чтобы лишний раз перестраховаться. Ей уж точно не хотелось по случайности встретиться с этим громилой в одном из темных коридоров, если он вдруг очнется раньше времени.

Прежде чем покинуть комнату, Гермиона мельком взглянула на портрет, обитатель которого ранее оказал ей услугу. Но он, увы, пустовал.

Интересно, кем же все-таки был тот человек?

Выйдя в коридор, она мысленно выругалась: прямо ей навстречу шли еще двое посмеивающихся мужчин. У каждого из них за плечом находился мешок, содержимое которого отчетливо дребезжало при каждом сделанном шаге.

— Впервые вижу дом, в котором столько добра, — подал голос один из них. — Интересно, кто те двое?

— Да пусть хоть сама Елизавета Вторая с принцем Филиппом, нам то какое дело, Эрл?

Повернув голову, говорящий заметил Гермиону и резко замер, попутно останавливая напарника и кивком указывая ему на стоящую впереди девушку. Улыбка тут же стерлась с его лица, уступая место суровой сосредоточенности.

— А ты еще кто такая, — откровенно недружелюбно буркнул Эрл и небрежно скинул свой мешок с плеча на пол. Судя по звуку, один из награбленных им трофеев разбился.

— Принцесса Маргарет, — съязвила Гермиона и, заметив, что враг сорвался с места, чтобы наброситься на нее, пустила в ход магию. — Петрификус Тоталус.

Увидев, как Эрл рухнул на пол и больше не пошевелился, его напарник широко распахнутыми от ужаса глазами посмотрел на вооруженную палочкой девушку и уже собирался дать деру, как вдруг его постигла та же участь.

Лишь сейчас Гермиона поняла, что никто из них не готов был рисковать собой в попытке помочь товарищу. В противном случае эти двое, включая лежащего в кабинет громилу, непременно побежали бы на второй этаж, услышав доносящиеся оттуда звуки стрельбы.

Что ж, такое положение дел лишь сыграло им с Драко на руку.

Осмотрев еще несколько разграбленных ворами комнат, Гермиона свернула за поворот и отметила, что почти закончила обход этой части крыла. Впереди ее ждало лишь еще одно помещение, за которым следовал тупик.

Разглядев на полу тонкую полосу света, пробивающегося сквозь щель приоткрытой двери, она замедлила шаг. Подойдя вплотную, но при этом не раскрывая своего присутствия, Гермиона остановилась и напрягла слух.

— Ты даже не представляешь, как долго я мечтал об этом моменте, — голос звучал приглушенно, словно рот говорящего был чем-то прикрыт. — Скажи, Люциус, каково это, оказаться по ту сторону баррикады и занять место того, кому выносят смертельный приговор? Впрочем, можешь не отвечать, — недобро усмехнулся он, — я и так вижу все по твоим глазам.

Подступив ближе, Гермиона аккуратно заглянула в узкую щель, чтобы разведать обстановку. Находящаяся по ту сторону комната, вне всякого сомнения, была чем-то вроде домашней библиотеки. Однако ничего, кроме части книжного стеллажа, увидеть толком и не удалось.

Пойдя на риск, Гермиона нарочито медленно подтолкнула дверь вперед, чтобы увеличить угол обзора. Благо, обошлось без происшествий. Теперь ее вниманию открывалась следующая картина: Люциус Малфой бездвижно лежал посреди комнаты, пока неизвестный мужчина, облаченный во все черное, возвышался над ним, упиваясь собственным превосходством. Внешне он уж очень напоминал Пожирателя смерти.

Неужели мракоборцы ошиблись, посчитав, что все последователи Темного Лорда были пойманы?

Успокаивало то, что Люциус еще был жив: его грудь хоть и неспокойно, но все-таки вздымалась. Кстати говоря, присмотревшись к нему повнимательнее, Гермиона поняла, почему Драко не удалось связаться с родителями посредством заколдованной фамильной реликвии: перстень, принадлежащий Малфою-старшему и обычно покоящийся на его безымянном пальце левой руки, отсутствовал.

Ни с того ни с сего откуда-то издалека вновь послышались звуки стрельбы. Побоявшись оказаться пойманной с поличным, Гермиона мигом скрылась за дверью, нервно закусив губу.

«Лишь мы не заметил», — крутилось в ее голове, словно хорошо заученная молитва.

— К сожалению, наша встреча подходит к концу, — протянул незнакомец, обронив полный разочарования вздох. — Поверь, если бы не эти глупцы, хватающиеся за оружие всякий раз, когда видят волшебные предметы, я бы непременно растянул удовольствие и пытал тебя до тех пор, пока ты не начнешь молить о смерти, наплевав на собственную гордость.

Посчитав, что опасность миновала, Гермиона краем глаза заглянула в библиотеку. За это время мужчина успел достать из кармана мантии палочку, которую теперь лениво покручивал в руках. Не нужно было быть гением, чтобы понять, к чему все идет.

— Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза, — обойдя лежащего на полу Люциуса, мужчина остановился возле его головы и слегка склонил вниз собственную. Видимо, Малфой-старший не стал выполнять его приказ, потому как незнакомец неспешно опустился на корточки и поднес острый кончик палочки к одному из глаз Люциуса. — Если не сделаешь этого, то я показательно выколю твой. Разумное решение, — довольно произнес он мгновением позже.

Поднявшись во весь рост, волшебник поправил капюшон мантии, натягивая его чуть ниже и тем самым скрывая верхнюю половину лица.

На какое-то время в комнате повисла гробовая тишина. Все вокруг буквально замерло в ожидании финального акта этого представления. В сложившейся обстановке Гермионе, стоящей поодаль, даже удалось услышать, как захрустела кожа перчаток, когда незнакомец решительно сжал руки в кулаки, готовясь вынести смертельный приговор.

— Когда-то давно ты смотрел в похожие глаза, хладнокровно отдавая приказ одному из Пожирателей смерти, — подняв правую руку, он направил кончик палочки в сторону груди Люциуса. — И вот настал тот день, когда наследник этого человека обречет тебя на ту же участь. Авада…

Широко распахнув дверь, Гермиона вбежала в комнату и выкрикнула:

— Экспелиармус.

Палочка тут же выскочила из руки мужчины и улетела в сторону. Стукнувшись о корешки книг, стоящих на полке шкафа, она упала на пол и откатилась к панорамному окну, теряясь в складках ткани длинных занавесок.

Выйдя из оцепенения, волшебник повернул голову в сторону Гермионы, однако той не удалось установить его личность: в то время как верхняя половина его лица скрывалась в тени, отбрасываемой капюшоном, нижняя была надежно спрятана под черным баффом.

Заметив, как враг шаг за шагом отступает назад, при этом не сводя с ее лица пристального взгляда, Гермиона предприняла очередную попытку атаковать его:

— Остолбеней.

Мужчина с завидной скоростью уклонился от уготованного ему заклятия и метнулся к стоящему неподалеку столу. Опрокинув его, он схватил первый попавшийся под руку стул и, угрожающе замахнувшись, с силой кинул его в сторону Гермионы. Он пролетел мимо, но того времени, которое потребовалось девушке, чтобы увернуться от летящего навстречу предмета, хватило, чтобы волшебник добежал до окна и отыскал свою палочку.

Не собираясь мириться с поражением, Гермиона принялась выпускать в сторону врага одно заклятие за другим, но тот безупречно отражал их все до единого, не давая возможности поразить его. Видимо, его тактика сводилась к тому, чтобы произвести серию атак, когда соперница выдохнется из сил.

Как и предполагалось, Гермионе потребовалась секунда, чтобы перевести дыхание. Этого было достаточно, чтобы противник, до сего момента использующий исключительно защитные чары, вышел из оборонительной позиции и нанес первый удар, который, однако, был уготован вовсе не Гермионе:

— Инсендио!

Ковер, на котором лежал Люциус, неожиданно загорелся. Пламя стремительно охватывало все большие его участки, приближаясь к неподвижно лежащему человеку.

Глаза Малфоя-старшего в этот момент бешено бегали из стороны в сторону, демонстрируя разгорающуюся внутри него панику. Он всячески пытался побороть действие проклятия полной парализации, но тело, как назло, отказывалось подчиняться, примирившись с участью стать подобием жареного стейка.

Волшебник будто бы знал, что, стоя на перепутье, Гермиона неизбежно выберет ту дорогу, что приведет ее к спасению чужой жизни.

В последний раз взглянув на нее, он отвернулся и ринулся к окну. Хрупкое стекло разлетелось в стороны, когда мужское тело налетело на него, предварительно набрав скорость. Приземлившись на ноги, незнакомец стряхнул с мантии мелкую крошку, похожую на россыпь неограненных алмазов, и помчался прочь от поместья, слегка прихрамывая и держась рукой за раненное предплечье.

— Агуаменти, — мощная струя воды обрушилась на рыжее пламя, опасно подобравшееся к Люциусу.

Ступив на почерневшую и промокшую ткань испорченного ковра, Гермиона направила палочку на мистера Малфоя и произнесла:

— Фините Инкантатем.

Вернув контроль над собственным телом, Люциус, недолго думая, поднялся на ноги и принялся поправлять дорогую мантию так, будто ее помятый вид являлся главной и единственной его проблемой.

Пребывая в состоянии крайнего смущения, он старательно избегал взгляда Гермионы, смотря куда угодно, но только не на нее. Впрочем, чего еще было ожидать от человека, для которого принять помощь от маглорожденной было равносильно тому, чтобы с головой окунуться в смердящие помои.

— С вами все в порядке? — из вежливости спросила Гермиона, совершенно не надеясь получить ответ. Собственно, его и не последовало.

Подойдя к перевернутому столу, Люциус склонился над валяющимися возле него книгами и, смахнув их в сторону, поднял свою палочку, ранее отнятую тем незнакомым волшебником. Выпрямившись во весь рост, он так и не обернулся, видимо ожидая, когда Гермиона удалится восвояси и оставит его одного.

— Драко на втором этаже. Уверена, что он обезоружил большую часть бандитов, проникших в дом, но вам все же стоит быть осторожнее.

С этими словами она решительно двинулась к разбитому окну, намереваясь нагнать того незнакомца. Едва ли ему удалось уйти далеко, учитывая, что он повредил ногу в результате неудачного приземления.

— Мисс Грейнджер, я бы и сам справился с ним, — все-таки подал голос Люциус, когда Гермиона почти покинула библиотеку. Ему приходилось старательно подбирать слова, дабы не сболтнуть лишнего. В противном случае его и без того ущемленная гордость будет окончательно втоптана в грязь.

Шумно выпустив воздух через ноздри, он наконец взглянул в лицо своей спасительницы и добавил:

— Но примите мою благодарность.

Стоило ей ответить легкой улыбкой, как он вновь опустил взгляд, борясь с внутренним я, которое уж точно не было в восторге от происходящего. Заметив на ее пальце знакомое кольцо, Люциус опешил, после чего во все глаза уставился на Гермиону так, словно видел ее первый раз в жизни.

Проследив за его взглядом, который вновь метнулся к фамильному перстню Малфоев, она тут же выпрыгнула из разбитого окна, тем самым избегая неловкого разговора с отцом Драко. Приземлившись на землю, усыпанную осколками стекла, Гермиона со всех ног рванула вперед, освещая себе путь светом Люмоса.

Пройдя через брешь, образовавшуюся в результате взрыва задних ворот поместья, она побежала вниз по склону, попутно всматриваясь вдаль. Наконец ей удалось различить в темноте движущуюся фигуру, которая держала путь в сторону леса. Гермиона была готова поспорить, что в сложившейся ситуации этот человек был не слишком-то рад тому, что граница его антитрансгрессионного барьера находилась так далеко от Малфой-мэнора.

Ни с того ни с сего волшебник изменил курс и, все еще прихрамывая, устремился к озеру, о котором некогда рассказывал Драко. Стоило ему остановиться на берегу, как ночную темноту вдруг озарил поток магии, светящийся голубоватым оттенком. Как только тот настиг поверхность озера, она моментально принялась покрываться льдом, с каждой секундой замораживая все больше и больше участков воды.

«Глациус», — заключила Гермиона, распознав заклинание, которому студентов Хогвартса учили еще на третьем курсе.

Ступив на лед и проверив его на прочность, незнакомец вновь пустился в бегство, но уже не так резво, как раньше: его ноги периодически скользили по гладкой поверхности замерзшего озера, мешая набрать прежнюю скорость.

Добежав до берега, Гермиона услышала приглушенные голоса, доносящиеся из леса. Быть может, это был отряд мракоборцев? Если это так, то понятно, почему преследуемый ею мужчина решил изменить курс: ему уж точно не хотелось лицом к лицу столкнуться с боевыми магами, явившимися сюда по его душу.

Гермиона не знала, насколько далеко простирается действие антитрансгрессионных чар, поэтому приняла решение пойти на риск и последовать за незнакомцем. С опаской ступив на лед, она поборола растущую в груди панику и ускорилась, сокращая расстояние между ней и бегущей впереди фигурой.

Словно почувствовав ее присутствие, мужчина обернулся и на мгновение замер, после чего взглянул себе под ноги. Последовав его примеру, Гермиона опустила глаза. И, черт возьми, лучше бы она этого не делала: лед под ее ногами шел тонкими трещинами, однако пока что не спешил расходиться в стороны.

Опомнившись, мужчина в черной мантии вновь сорвался с места, то и дело нервно оглядываясь через плечо.

— Петрификус Тоталус, — произнесла Гермиона в надежде остановить врага.

Почувствовав, как ноги предательски разъезжаются в стороны, она лишь на секунду отвлеклась, пытаясь сохранить равновесие и не упасть плашмя. И это стало ее роковой ошибкой: мгновение, и Гермиона ощутила удар, пришедшийся в область солнечного сплетения. Ее же заклятие было использовано против нее.

За считанные секунды все тело наполнилось свинцом. Руки, словно магнитом, притянуло к бокам, а ноги резко скользнули по замерзшей озерной глади, намертво сцепляясь друг с другом.

Покачнувшись на месте, Гермиона упала навзничь и больно ударилась затылком о лед, роняя из рук палочку. Из легких мигом вышибло воздух, а из глаз так и посыпались искры. Однако это было отнюдь не главной ее проблемой: находящийся под ней лед пошел трещинами пуще прежнего, оповещая об этом характерным треском.

Единственное, что могла сделать Гермиона, будучи парализованной — обреченно прикрыть глаза и помолиться всевышнему о спасении. Вот только этот самый всевышний, кем бы он ни был, очевидно, точил на нее зуб, потому как проигнорировал обращенную к нему молитву.

Лед треснул, и Гермиона погрузилась в озеро, камнем опускаясь на дно. Холодная вода тут же обожгла разгоряченную после бега кожу.

Прекрасно понимая, что помощи ждать неоткуда, Гермиона предприняла попытку использовать беспалочковую магию. Закрыв глаза, она представила, как ее тело под действием чар выталкивает из воды, но волшебная сила, текущая по ее венам вместе с кровью, наотрез отказывалась подчиняться. Виной тому была недостаточная концентрация. Однако едва ли вообще можно сохранять голову холодной, находясь на волоске от смерти.

Осознание того, что она стремительно идет ко дну, не в силах даже пошевелиться, захлестнуло Гермиону с невиданной силой. Она невольно сделала вдох, и в нос залилась порция ледяной озерной воды. В горле тут же запершило. И это спровоцировало очередной случайный вдох, который лишь усугубил ситуацию.

Не теряя надежды, она попыталась использовать заклинание головного пузыря, чтобы иметь возможность дышать под водой, но мысли в голове метались от одного к другому, не давая толком сосредоточиться.

Опускаясь все глубже и глубже, Гермиона с неподдельным страхом в глазах смотрела прямо перед собой, но не видела практически ничего, кроме поблескивающей вдалеке озерной глади, которая ежесекундно отдалялась. Спустя считанные мгновения она и вовсе погрузилась в темноту.

Более не в силах задерживать дыхание, Гермиона сдалась, и вода потоком хлынула в дыхательные пути. Жжение в груди возобновилось с удвоенной силой. Это было похоже на то, что кто-то взорвал петарду прямо в ее легких.

В какой-то момент паника отошла на второй план, уступая место спокойствию. Медленно опуская и поднимая веки, Гермиона увидела ослепительную вспышку света, которая приближалась к ней, оставляя за собой вихрь из мелких пузырьков.

«Это конец?», — и с этой мыслью она отключилась, отдаваясь на милость судьбе.

========== Глава 17 ==========

«Где я?», — пробудил ее собственный голос, эхом пронесшийся по бесконечному коридору сознания.

Постепенно приходя в чувство, Гермиона предприняла попытку открыть глаза, но ударивший в них свет был слишком ярким, посему она тут же зажмурилась, толком не успев ничего увидеть. Глазные яблоки жгло так, словно кто-то насыпал на них соль.

Ее бледное лицо сморщилось, а ладони сжались в кулаки. Кожей она чувствовала что-то мягкое и немного шершавое.

Медленно повернув голову вбок, Гермиона с шипением втянула воздух сквозь зубы: виски пронзило острой болью. Казалось, кто-то забивает гвозди в ее череп. Пульсация усиливалась всякий раз, когда она пыталась пошевелиться, поэтому, усвоив этот неприятный урок, Гермиона замерла на месте, не позволяя себе даже лишний раз вздохнуть. К слову, даже это безобидное действие сопровождалось давящим чувством в легких. Дискомфорт был вполне себе терпимым, но сам факт того, что ей не удавалось вдохнуть полной грудью, немного пугал.

Откуда-то сбоку послышались приглушенные шаги, за которыми последовал пронзительный скрип двери. По крайней мере, на Гермиону этот звук подействовал как очередная игла, вогнанная в ее висок. Она вновь поморщилась, крепко сжав зубы.

— Кажется, она очнулась, — донесся до ее слуха тихий мужской голос. Он показался очень знакомым.

В следующую секунду воспоминания о случившемся беспощадно обрушились на нее яркими короткими вспышками.

Нападение на Малфой-мэнор. Погоня за незнакомцем. Замерзшее озеро. Удар. Треск льда. Холодная вода. Боль, от которой хочется лезть на стену. Непроглядная темнота.

Крайний обрывок воспоминания, словно последний фрагмент пазла, занял свое законное место, тем самым завершая картину. Взглянув на нее целиком, Гермиона почувствовала, как ее пульс резко подскочил. Она будто бы вновь очутилась в том озере, идя ко дну и захлебываясь водой.

Она отрывисто задышала, не имея возможности запустить в легкие достаточную порцию воздуха. Казалось, Гермиона была одета в сильно затянутый корсет, сдавливающий ребра и внутренние органы. Мышцы живота напряглись, а желудок сжался до размера горошины. Мгновением позже ее бросило в пот, а руки задрожали от страха.

Мозгом она понимала, что находится в безопасном месте, но сильные эмоции взяли контроль над здравым смыслом. Граница между реальностью и воспоминаниями стремительно стиралась, заставляя ее повторно переживать один из самых страшных моментов в жизни.

— Что с ней? — не на шутку встревожился человек, чей голос Гермиона слышала некоторое время назад.

Неожиданно ее разум очистился, а тело наполнилось успокаивающим теплом, вызывающим приятные мурашки. Даже сквозь закрытые глаза она видела мерцающий голубой свет.

— Вот так, дорогая, — заботливо обратилась к Гермионе какая-то женщина. Ее приятный голос ласкал слух, словно самый нежный шелк кожу. — Сделайте глубокий вдох и выдох.

Гермиона последовала ее совету и, к собственному удивлению, заметила, что невидимые оковы, ранее сковывающие ее грудную клетку, более не препятствовали привычному дыханию. Пульс постепенно возвращался в норму, отдаляясь запредельной отметки.

— Продолжайте в том же духе.

Мгновением позже Гермиона вновь увидела яркую вспышку света, пробивающуюся даже сквозь закрытые веки. Правда, на сей раз она была не голубоватой, а золотистой. Да и не вызывала и толику тех приятных ощущений, что прошлая.

— Так, посмотрим, что у нас здесь.

Гермиона почувствовала, как женщина приблизилась к ней и склонилась над ее телом.

— Ранее наблюдаемые симптомы ишемии головного мозга отсутствуют, — параллельно с ее голосом послышался скрежет пера о пергамент. — В легких и почках также не наблюдается видимых изменений. Состояние пациентки стабилизировалось, однако рекомендуется провести сбор анализов и назначить курс зелий для предотвращения возникновения неврологических патологий. Дорогая, вы меня слышите? — на сей раз обратилась она к Гермионе.

— Да, — тихо ответила та, облизнув сухие губы. В настоящий момент ей ничего не хотелось так сильно, как глотка воды.

— Можете открыть глаза?

Слабо кивнув, Гермиона медленно приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Яркий свет тут же ослепил ее, но она, не оставляя попыток, вновь подняла веки, игнорируя болезненное жжение.

Сперва ей не удалось увидеть ничего, кроме расплывчатых пятен, однако со временем глаза привыкли, и мутная фигура, стоящая прямо перед ней, обрела четкие очертания.

Это была низкая женщина средних лет, одетая в медицинский халат лимонного цвета. Ее русые волосы были убраны в аккуратный пучок, собранный на затылке. В районе левой груди на ткани ее рабочей формы был вышит герб больницы Святого Мунго: скрещенная волшебная палочка и кость.

Значит, Гермиона находится в больнице. Что ж, это всяко лучше чистилища, в которое она ожидала угодить, распрощавшись с земной жизнью.

Не поднимая головы, она окинула взглядом часть комнаты, которая попадала в поле зрения. Это была небольшая по размеру палата, стены которой были выкрашены в бледно-голубой оттенок. Сбоку от узкой больничной койки располагалась низкая тумба, на которой стоял глиняный горшок с растением, обладающим длинными листьями, растущими вертикально. Позади целительницы находилось зашторенное окно, сквозь которое пробивались слабые лучи утреннего солнца.

— Как долго я… — начала Гермиона, с трудом шевеля языком. Предложения, состоящие больше, чем из трех слов, пока что давались ей с трудом.

— Были без сознания? — любезно закончила за нее целительница. Взглянув на аккуратные наручные часы с тонким кожаным ремешком, она огласила, — около семи часов, дорогая. Мы дали вам зелье, которое должно было помочь предотвратить повторное возникновение легочной гипертензии. Оно обладает эффектом сильного снотворного средства, поэтому вы так долго находились без сознания. — женщина с сочувствием смотрела на Гермиону, однако в следующую секунду она словно опомнилась и добавила, — ох, совсем забыла, — засунув правую руку в глубокий карман мантии, она извлекла из него небольшой пузырек с жидкостью горчичного цвета. — Это поможет от головной боли.

В ответ на это Гермиона благодарно кивнула. На большее ей сил пока что не хватало.

— Вы можете побыть с ней какое-то время, но, прошу, не слишком долго, — обратилась целительница к тому, о чьем присутствии Гермиона даже не догадывалась. — Сейчас ей нужно как можно больше отдыхать.

— Да, я понимаю.

Неторопливо повернув голову в сторону говорящего, она сперва не поверила своим глазам.

— Гарри… — прошептала Гермиона, глядя на друга, который скромно стоял возле двери ее палаты. До сего момента он молча наблюдал за происходящим, боясь лишний раз напомнить о своем присутствии, тем самым отвлекая целительницу от работы. К слову, сейчас он был одет в темно-серую форму, которую носят все те, кто проходит подготовку на курсах мракоборцев.

Сообщив Гермионе о том, что в ближайшее время ей необходимо будет явиться в процедурный кабинет и сдать анализы, целительница дождалась, пока девушка выпьет зелье, после чего покинула палату, продолжая утренний обход пациентов отделения.

Зелье, как и предполагалось, обладало не самым приятным вкусом. Проглотив жидкость с ярко выраженными травяными нотками, Гермиона вновь опустила голову на мягкую подушку, превозмогая пульсацию в висках. Однако вскоре боль начала постепенно притупляться, тем самым с лихвой окупая мерзкий вкус волшебного снадобья.

Стоило целительнице закрыть за собой дверь, как Гарри тут же пришел в движение и, подойдя к Гермионе, осторожно присел на край больничной койки, беря подругу за руку.

— Как ты? — справился он о ее самочувствии. — Буду честен, выглядишь не слишком здоровой.

— А чувствую себя и того хуже, — Гермиона слабо приподняла уголки губ в ответ на его грустную улыбку.

Никто из них не торопился нарушать последовавшую за этими словами паузу. Воспользовавшись моментом, Гермиона принялась скользить взглядом по уставшему лицу Гарри, которое цветом ничуть не уступало его рабочей форме. Его глаза, виднеющиеся сквозь стекла круглых очков, заметно покраснели. Помимо этого, под ними пролегли отчетливые круги, свидетельствующие о бессонной ночи.

— Прости, что побеспокоила. Я знаю, что ты был на семейном ужине в Норе, но… Ты единственный, кому я могла довериться в сложившейся ситуации.

— Тебе не за что извиняться, Гермиона. Как-никак я теперь мракоборец, а значит всегда должен быть готов к тому, что придется неожиданно бросить все и сорваться на вызов, ведь работа не ждет, — на какое-то время он замолчал, явно размышляя над уместностью озвучивания крутящегося на языке вопроса. В конце концов интерес все же взял верх, — лучше скажи, как так вышло, что ты узнала про нападение на Малфоев и оказалась в их доме?

Гермиона моментально опустила взгляд, концентрируя внимание на его руке, лежащей поверх ее ладони. По правде говоря, она была готова к этому вопросу, потому как заранее знала, что Гарри, получив ее Патронус, хоть и сделает все, что от него требуется, но не упустит возможности в дальнейшем прояснить для себя некоторые моменты этой странной ситуации. Окажись она на его месте, то непременно поступила бы так же.

Вот только сейчас у нее совершенно не было сил, чтобы распинаться и во всех подробностях пересказывать цепочку событий, которые в конечном счете свели ее с тем, кого Гермиона, как и Рон с Гарри, ранее недолюбливала. Именно поэтому она приняла решение сократить свой рассказ до нескольких слов:

— Мы с Драко вместе.

И весь мир в одночасье замер, словно перед грядущей бурей.

Рискнув поднять глаза, Гермиона увидела, как высоко взметнулись брови Гарри. Однако ему быстро удалось вернуть самообладание, стирая любой намек на прежнее изумление.

— Оу… Понятно.

— Это все, что ты можешь сказать по этому поводу? — не сдержавшись, уточнила Гермиона, вопросительно изогнув бровь. Она ожидала чего угодно, но точно не этого. Охотнее верилось, что после ее признания Гарри вскочит как ошпаренный и помчится за целительницей, посчитав, что после утопления у его подруги наблюдаются явные проблемы с головой.

— Нет, но я сомневаюсь, что ты сейчас в том состоянии, чтобы поведать мне всю историю, — резонно возразил он, после чего положил свободную ладонь на колено и принялся размеренно постукивать по нему кончиками пальцев. — Да и в свете последних событий я уж точно не считаю себя тем, кто вправе давать советы в вопросах, касающихся отношений.

По его печальному голосу Гермиона сразу поняла, что именно Гарри имел ввиду. Должно быть, Джинни решила не оттягивать неизбежное, поэтому объяснилась с бывшим возлюбленным сразу же по прибытии в Нору. Не лучшее ее решение, учитывая, что впереди их ждал долгий семейный ужин, пребывание на котором после подобного разговора наверняка стало настоящей пыткой.

На самом деле, это было совсем не в духе Джинни. Кто-кто, а она уж точно не стала бы портить Гарри настроение перед семейным застольем. Как минимум, не тогда, когда на праздник приехали все члены семьи Уизли, включая новую девушку Рона, с которой так хотела познакомиться Молли.

Но если не она открыла ему правду, то как тогда он узнал о случившемся? Гарри никогда не был особо проницательным в любовных делах, поэтому маловероятно, что он заметил незначительные изменения в поведении Джинни и, сопоставив факты, пришел к выводу, что их романтической истории пришел конец.

Не будучи уверенной в том, хочет ли он сейчас обсуждать личные проблемы, Гермиона сжала ладонь Гарри в знак поддержки. Пусть это станет еще одной темой для разговора, которую они затронут, когда оба будут к этому готовы.

— Гарри, с Драко и его родными все в порядке?

— Скорее да, чем нет, — замялся он, подбирая слова. Очевидно, Гарри боялся, что сказанное им может порядком взволновать Гермиону, тем самым сказываясь на ее общем состоянии.

— Что ты имеешь в виду? — с тревогой в голосе спросила Гермиона, сжимая ладонь друга чуть крепче, чем следовало. В это самое мгновение она как никогда раньше волновалась за судьбу семейства Малфой.

— Они живы, — поспешно добавил Гарри, тем самым развеивая ее самые страшные опасения. — Люциус и Нарцисса отделались легким испугом, а Драко… Он схлопотал пулю в плечо, но, благо, она не задела артерию. Несколько ребят из моего отряда извлекли ее еще в поместье и наложили ему повязку. Скажу больше, он упорно не хотел оставлять тебя, но целительнице Голдстейн все же удалось отправить его в соседнее отделение для оказания полноценной медицинской помощи, — произнес Гарри, непроизвольно бросив взгляд на дверь, через которую ранее вышла упомянутая женщина. Возможно, она была родственницей Энтони Голдстейна, которого Гермиона помнила еще с тренировок Отряда Дамблдора в Выручай-комнате. — Думаю, он скоро заглянет к тебе.

— А мои родители?

— С ними тоже все хорошо. Пришлось немного поработать с их памятью, но по пробуждении они наверняка решат, что накануне слишком устали, поэтому уснули прямо перед телевизором. А еще я оставил им записку, объясняющую ваше отсутствие. Если что, то вы решили навестить нас в Норе, — заговорщически подмигнул ей Гарри.

— Спасибо тебе, — от чистого сердца поблагодарила его Гермиона. Он оказал ей неоценимую услугу, взвалив на себя добрую часть ее проблем. — Гарри…

— Да? — ее голос прозвучал тихо и неуверенно, поэтому юноша машинально подался чуть ближе и поправил волосы, упавшие на лицо.

— Как так вышло, что я выжила? — наконец решилась спросить она, старательно игнорируя волнение, возникшее при упоминании о минувшем инциденте.

— Когда мы добрались до мэнора и узнали, что ты отправилась в погоню за тем волшебником, то сформировали поисковый отряд и пошли следом. Пока мы осматривали окрестности, в небе неожиданно вспыхнул столб света. Добравшись до того места, откуда он был послан, мы нашли тебя. Ты была без сознания, жутко бледная и… Мерлин, Гермиона, я перепугался до смерти, потому что думал… Я думал, что ты погибла.

Последнее слово далось ему особенно тяжело. Стоило Гарри посмотреть на Гермиону, как та увидела в его взгляде неподдельный страх. Казалось, он вновь видел перед глазами ту картину, и это чертовски пугало его. Впрочем, это неудивительно: на протяжении всей жизни Гарри лишался одного близкого за другим, толком не успевая отойти от горя. Смерть еще одного родного человека однозначно подкосила бы его. Наверняка он бы и вовсе решил, что проклят.

— Я ума не приложу, как так вышло, что ты оказалась на суше, учитывая, что на тебе были чары полной парализации тела. Более того, твои дыхательные пути были прочищены, — с неподдельным удивлением произнес он, делясь с Гермионой подробностями ее спасения. — То, что ты выжила — самое настоящее чудо.

На Гермиону его слова произвели не меньшее впечатление. По правде говоря, опускаясь на дно озера, она готовилась к худшему исходу.

Неужели, балансируя на грани жизни и смерти, ей все же удалось применить беспалочковую магию, бросив на это все оставшиеся силы? Помнится, когда-то Драко рассказывал о том, что адреналин, вырабатываемый организмом в стрессовых ситуациях, порой позволяет преодолевать возможности тела, заставляя его выкладываться на все двести процентов из ста возможных.

Что ж, адреналина в тот момент у нее должно было выработаться столько, что хватило бы на полет до луны и обратно.

Если это и впрямь так, то Гермиона не могла не согласится с тем, что ее спасение — самое настоящее чудо, ведь она была более чем уверена, что умрет на дне того чертового озера.

В дверь тихонько постучали, после чего на пороге палаты возникла та, кого Гермиона даже не рассчитывала увидеть.

— Могу я переговорить с мисс Грейнджер? — обратилась Нарцисса к Гарри, чинно сложив руки перед собой. Она, как и всегда, была одета с иголочки.

Юноша, в свою очередь, перевел взгляд на Гермиону, безмолвно интересуясь ее мнением по этому поводу.

— Разумеется, — мгновением позже ответил он, получив от подруги утвердительный кивок.

Осторожно приподнявшись в кровати, Гермиона обняла Гарри на прощание крепче обычного. Могло показаться, что после всего пережитого она стала ценить жизнь еще больше и отныне старалась продемонстрировать это в каждом своем действии.

— Я навещу тебя вечером, — напоследок бросил он, поднимаясь на ноги. — Рон и Джинни места себе не находят от волнения, поэтому уверен, что они тоже придут. До встречи.

Подождав, когда Гарри покинет палату и плотно закроет за собой дверь, Нарцисса неуверенно проследовала к больничной койке. Полы ее длинного бархатного платья едва слышно шелестели при ходьбе.

Вспомнив про кольцо Малфоев, покоящееся на ее безымянном пальце, Гермиона уже хотела было спрятать левую руку под одеяло, как вдруг заметила, что фамильная драгоценность, которую вручил ей Драко, пропала.

Мерлин, и как она сможет спокойно смотреть ему в глаза после того, как по собственной глупости и неосторожности потеряла реликвию, которая передавалась в семье Малфоев от поколения к поколению?

Увидев волнение, застывшее на лице Нарциссы плотной маской, Гермиона решила взять инициативу в свои руки и завести разговор:

— С вами все в порядке? — спросила она, пускай и знала ответ на этот вопрос.

— Да, и в этом, несомненно, ваша с Драко заслуга. Могу я…? — не договорила она и кротко указала подбородком на край больничной койки, безмолвно спрашивая разрешения, чтобы присесть.

— Конечно, — отрывисто кивнула Гермиона и немного подвинулась, предоставляя миссис Малфой больше свободного места.

Мать Драко была далеко не единственной, кто в настоящий момент чувствовал себя крайне неловко. Однако рано или поздно им все равно пришлось мы поговорить друг с другом.

— Я знаю, что вас с Драко связывают отнюдь не дружеские отношения, — ни с того ни с сего заявила она. На удивление интонация, с которой Нарцисса произнесла эти слова, была лишена негативного окраса.

— Миссис Малфой, вы… — опешила Гермиона, никак не ожидая такого поворота событий.

Как ей следует реагировать на это? Попытаться солгать, уверяя мать Драко в том, что она ошиблась, или же подтвердить оглашенную догадку и будь, что будет?

— Прошу вас, дайте мне договорить, — оборвала ее Нарцисса, за что сразу же извинилась. Когда Гермиона молча поджала губы, тем самым предоставляя ей слово, миссис Малфой продолжила свою мысль, — я пришла к такому выводу, когда увидела, как Драко переживает за вас. Несмотря на свое ранение, он наотрез отказывался покидать вашу палату вплоть до того момента, пока заведующая этого отделения чуть ли не силой заставила его это сделать, за что я в какой-то степени благодарна. Еще никогда в жизни я не видела сына таким… С раннего детства Люциус твердил ему о том, что единственные, о ком ты должен беспокоиться помимо себя самого — это ближайшие родственники. На самом деле, всем нам закладывали эту мысль еще на первых годах жизни, — сочла нужным уточнить она, имея в виду особенность воспитания в чистокровных семьях. — И Драко следовал этому наставлению, поэтому до сегодняшнего дня я еще ни разу не видела, чтобы тяжелое состояние человека, не относящегося к нашей семье, вызывало у него такую реакцию, — поделилась Нарцисса своими наблюдениями. — Мне даже страшно подумать о том, что бы с ним случилось, если бы вы не очнулись, мисс Грейнджер.

На какое-то время в палате повисло молчание. Нарушали его разве что голоса, доносящиеся из коридора.

— Как вы наверняка знаете, я росла в семье, где чистота крови ценилась превыше всего. Буду честна, я и сама долгие годы верила в то, что такие люди, как вы, уступают нам во многих вещах. Когда-то давно я даже вычеркнула родную сестру из своей жизни из-за того, что она связалась с маглорожденным. Но впоследствии я не раз сталкивалась с теми, кто одним своим существованием разносил идею превосходства чистой крови в пух и прах. И вы, мисс Грейнджер, относитесь к числу этих людей.

— Что вы имеете в виду?

— В тот день, когда я прибыла в Хогвартс, чтобы навестить Драко, вы сказали мне, что приглядываете за ним, хотя мы обе прекрасно знаем, какие отношения связывали вас с нашей семьей.

Внимательно слушая миссис Малфой, Гермиона невольно вспомнила их с Драко пререкания, которые были неотъемлемой частью учебных будней на младших курсах. Не обошла она стороной и пытку Беллатрисы, а также темные дела Люциуса, который на протяжении многих лет выполнял приказы Волан-де-Морта.

— Я наслышана о ваших успехах в магии, которым могут позавидовать многие чистокровные, но столкнуться с вашим милосердием по отношению к моему сыну… Это было крайне неожиданно. Люди моего окружения редко заботятся о ком-то, кроме себя и родных, но вы дали Драко шанс. Кто знает, быть может, именно ваша вера позволила ему не свернуть с выбранного пути. Более того, вы спасли моего мужа, хотя могли позволить ему принять смерть от руки того ужасного человека. Вы уже дважды оказали неоценимую услугу моей семье, мисс Грейнджер. Никакие слова не способны передать мою вам благодарность.

— Вам не стоит благодарить меня. Я бы не задумываясь сделала это вновь, — несколько смущенно проговорила Гермиона, нисколько не приукрасив.

— И этим вы в очередной раз подтверждаете ничтожность идеи чистой крови, мисс Грейнджер, — Нарцисса робко накрыла ладонью руку Гермионы, лежащую поверх белоснежного одеяла. От этого прикосновения внутри каждой из них что-то дрогнуло. — Вы стократ превосходите всех тех людей, с которыми я имела несчастье общаться и которые считают себя на порядок лучше других исключительно из-за чистой крови. Может, вы и не способны похвастаться безупречной родословной, которую имеет каждый из них, но зато у вас есть то, чего им никогда не удастся обрести: великая сила и человечность. О лучшей партии для сына я и мечтать не могла.

С каждой секундой Гермионе было все сложнее сохранять невозмутимое выражение лица. Слушая Нарциссу, она чувствовала себя ребенком, проснувшимся в канун Рождества и обнаружившим под нарядной елью баснословное число подарков. Иными словами, еще чуть-чуть, и она непременно потеряет сознание от вскружившей голову радости.

— Спасибо, — наконец ответила она, незаметно смахивая влагу, скопившуюся в уголках глаз. Непрошенные слезы уж точно не гармонировали с улыбкой, плотно закрепившейся на ее губах. — Вы даже не представляете, как много значат для меня эти слова.

Раньше Гермиона боялась, что ей так и не удастся добиться благословения от родителей Драко. Но сейчас, пускай и лежа в больничной койке Святого Мунго, она провожала этот страх в долгий путь, маша ему на прощание.

Неужели жизнь и впрямь налаживается?

— Мисс Грейнджер, Драко очень хочет проведать вас, — загадочно улыбнувшись, Нарцисса взглянула на свое обручальное кольцо, во многом похожее на то, что ранее носила Гермиона. Видимо, в это самое мгновение она вела мысленный диалог с сыном, пользуясь волшебными свойствами фамильной драгоценности. — Он ждет снаружи. Я могу пригласить его, если вы не слишком утомились.

— Знаете, если честно, я бы хотела немного размяться, — недолго подумав, дала ответ Гермиона.

Ранее терроризирующая ее головная боль окончательно отступила, посему она не видела причин, чтобы и дальше оставаться в кровати. Да и к тому же целительница Голдстейн говорила о необходимости сдать какие-то анализы, без которых Гермиону не выпишут из больницы. Ей уж точно не хотелось проводить все рождественские каникулы в этом месте, поэтому после встречи с Драко она сразу же отправится в процедурную. Лишь бы результаты обследования все же не вынудили ее задержаться в Святом Мунго.

— Вы уверены? — попыталась выразить сомнение Нарцисса, поднимаясь с края больничной койки.

— Да.

Свесив ноги с кровати, Гермиона не спеша обулась и глубоко вздохнула, готовясь встать. Медленно поднявшись, она немного пошатнулась на месте, почувствовав легкое головокружение. В следующую секунду Нарцисса бережно взяла ее под локоть, тем самым предоставляя дополнительную поддержку.

Покинув комнату, Гермиона осмотрелась по сторонам. Вдоль длинного коридора, стены которого также были выкрашены в бледно-голубой цвет, то тут, то там располагались двери, ведущие в другие палаты. Переведя взгляд левее, она увидела приемную стойку, за которой сидела молодая девушка, окруженная кипами бумаг, которые ей предстояло заполнить. Судя по всему, она была немногим старше самой Гермионы.

Согласно часам, висящим над головой работницы, сейчас было лишь начало десятого. Но несмотря на столь ранний час, людей в приемной было предостаточно. Больше всего в глаза бросался безостановочно смеющийся юноша, который стоял в очереди к столу с табличкой «Справки», за которым сидела привет-ведьма. Эту должность занимала пухлая блондинка, задача которой сводилась к тому, чтобы отвечать на вопросы пациентов, не знающих, в какое отделение им обратиться. А порой эти самые пациенты и вовсе не могли нормально говорить или же даже не помнили, зачем сюда пришли.

Проводя Гермиону ближе к приемной, Нарцисса отпустила ее руку и, прежде чем удалиться, сказала:

— Берегите себя.

Поиски Драко не заняли много времени: он сидел неподалеку от приемной стойки, уперевшись лбом в сложенные в замок ладони. Возле него, ожидая своей очереди в смотровой кабинет, стоял подросток, держащийся за больную руку. Он с тоской поглядывал на обломки метлы, которые зачем-то взял с собой. Видимо, рассчитывал впоследствии собрать их воедино, пустив в ход магию.

Сопоставив факты, Гермиона пришла к выводу, что именно по вине данного транспортного средства этот мальчик и угодил в больницу.

— Драко, — неуверенно позвала она, дойдя до границы, в которой коридор с палатами переходил в приемное отделение.

Услышав ее голос, он тут же поднял голову. Его взгляд изучающе скользнул по ее телу в поисках видимых повреждений, которые ранее могли остаться незамеченными по той или иной причине.

В следующий момент он рывком встал на ноги и зашагал в ее сторону, стремительно сокращая разделяющее их расстояние. Выглядел Драко до невозможности рассерженным и уставшим. Стало быть, Гарри и миссис Малфой не соврали, сказав, что он не отходил от ее кровати ни на шаг до тех пор, пока целительница Голдстейн не заставила его уделить внимание собственной ране.

— Драко, я… — не теряя времени зря, Гермиона предприняла попытку оправдаться, без труда догадавшись, по какой такой причине движущийся ей навстречу мужчина так зол.

— Не говори ни слова, Грейнджер, — остановившись в полушаге от нее, Драко тут же прижал Гермиону к своей груди, зарывшись рукой в волосы на ее затылке. Он держал ее так, будто боялся, что все происходящее — сон, проснувшись от которого он очутится в реальности, где она все-таки утонула в том проклятом озере. — О чем ты вообще думала, когда пошла за тем человеком? Ты же обещала мне не геройствовать!

Привет-ведьма сердито шикнула на него, тем самым призывая вести себя тише, но на Драко ее замечание не подействовало от слова совсем. Казалось, он и вовсе не услышал его, сконцентрировав все внимание на Гермионе, от которой ждал объяснений. Правда, с трудом верилось, что хоть какие-то слова помогут ей оправдаться в его глазах.

— Так мне не говорить ни слова или все же ответить тебе? — попыталась разрядить обстановку Гермиона, но, слегка запрокинув голову назад, тут же решила прикусить язык: по лицу Драко было видно, что ему не до шуток. — Тот человек чуть не убил твоего отца, Драко. После нашего поединка в библиотеке он выпрыгнул из окна и повредил ногу. Увидев это, я решила, что это мой шанс разобраться с ним раз и навсегда. Кто знает, что он предпринял бы в следующий раз, если бы решил довести начатое до конца?

Недовольно сощурив глаза, он подбородком уперся в ее макушку и принялся ласково перебирать каштановые локоны Гермионы, не торопясь выпускать ее из своих объятий.

— Когда-нибудь ты сведешь меня в могилу, Гермиона Грейнджер. Ты хоть представляешь, как я волновался за тебя?

— Но ведь я жива.

— А если бы все сложилось иначе? — все не унимался Драко, явно намереваясь заставить ее сполна пожалеть о своем необдуманном поступке.

— Прости, — искренне извинилась Гермиона, щекой прижимаясь к его твердой груди. Она хорошо понимала, почему Драко так злится, ведь отреагировала бы точно так же, оказавшись на его месте, — я правда думала, что мне удастся поймать его. И еще кое-что… — замялась она, вспомнив об одном важном моменте. — Я не знаю, как так вышло, но…

— Салазар, не томи же, — вымученно протянул Драко, мысленно готовясь к очередному неприятному сюрпризу.

— Я потеряла кольцо, которое ты мне дал, — скороговоркой выпалила она, испытывая непреодолимое желание провалиться сквозь землю от стыда. — Наверное, это произошло, когда я была на озере. Драко, мне невероятно жаль.

— Кольцо — меньшее из того, что волнует меня в данный момент. Займемся его поисками, когда разберемся с более насущными проблемами, — на удивление спокойно отреагировал он, тем самым вгоняя Гермиону в смятение. Складывалось впечатление, будто бы она сказала, что купила ему в подарок носки не того цвета, а не то, что по собственной глупости потеряла его фамильную реликвию.

Может, он настолько устал, что просто не смог переварить услышанное и до конца осознать смысл сказанных ею слов?

— Знаешь, в какой-то степени я даже рад, что тот подонок все еще на свободе: у меня есть шанс добраться до него и собственноручно прикончить. После всего того, через что он заставил пройти мою семью, я непременно воздам ему по заслугам.

Гермиона хотела было вразумить Драко и убедить его в том, что следует поручить это дело мракоборцам, как справа от них неожиданно раздался женский голос, принадлежащий молодой девушке:

— Вот он, целитель Беррингтон, — указала она на Драко, при этом обращаясь к бородатому мужчине преклонного возраста, который шествовал рядом. В нем Гермиона узнала заведующего отделением Недугов от заклятий, который еще осенью посещал Хогвартс вместе с главным целителем Святого Мунго. — Этому молодому человеку однозначно необходима помощь, но он по непонятным причинам отказывается от нее. Уверяю вас, он нездоров!

— Держите себя в руках, целитель Куинси, — предупреждающе взглянул он на девушку, призывая ее воздержаться от излишней эмоциональности. Та, в свою очередь, стыдливо опустила взгляд в пол, сложив руки в замок за спиной.

— В чем дело? — настороженно спросила Гермиона, переводя взгляд с Драко на целителя Беррингтона и обратно.

С каждой секундой ей было все сложнее игнорировать растущее внутри дурное предчувствие.

— Ни в чем, — слишком уж резко ответил Драко и взял Гермиону за руку, — давай лучше вернемся в палату.

— Мистер Малфой, какая встреча, — подал голос целитель Беррингтон и как бы невзначай сделал шаг в сторону, тем самым лишая Драко шанса на побег. — Признаться честно, я крайне удивлен, что вы так долго откладывали визит в мое отделение, — мельком взглянув на Гермиону, он задумчиво нахмурил брови. — Или же вы здесь по другой причине?

Почувствовав, как Драко тянет ее в сторону, не теряя надежды уйти от нежелательного разговора, Гермиона высвободилась из его хватки и замерла как вкопанная. Тем самым она предельно ясно дала понять, что не сдвинется с этого самого места до тех пор, пока не добьется ответов. И, судя по обреченному выражению лица Драко, он уловил ход ее мыслей.

— Прошу вас, давайте не сейчас, — с мольбой в голосе обратился он к целителю, красноречиво покосившись на Гермиону.

— Что ж, хорошо, но мне все равно стоит осмотреть вас, чтобы понять, насколько все запущено, — невозмутимо пожав плечами, ответил заведующий отделением Недугов от заклятий.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — не выдержав, выпалила Гермиона. Бывалое предчувствие сменилось полной уверенностью в том, что произошло что-то серьезное. Вот только окружающие упорно скрывают от нее эту информацию, не оставляя иного выбора, кроме как теряться в догадках.

— Я непременно расскажу тебе об этом, но позже, хорошо? — повернувшись к ней, Драко нежно обхватил лицо Гермионы ладонями и пристально посмотрел ей в глаза. — Будет лучше, если ты вернешься в палату и отдохнешь.

— Нет, я не сдвинусь с этого места до тех пор, пока не узнаю, в чем дело, — настояла на своем Гермиона, в ответ на что Драко тяжело вздохнул и опустил руки, окончательно прощаясь с идеей сохранить все в тайне.

Со стороны Гермиона, должно быть, производила впечатление избалованного ребенка, не желающего слушаться взрослых. Для полноты картины оставалось лишь топнуть ногой.

— Мне сказать ей или же вы оставите это право за собой? — поставил Драко перед выбором целитель Беррингтон.

— Проклятие вновь напомнило о себе, — тут же признался Драко, не видя смысла более оттягивать неизбежное.

После этих слов у Гермионы не иначе как выбило землю из-под ног. Неосознанно отступив на шаг назад, она уперлась спиной в стену коридора, во все глаза глядя на Драко. Она смотрела на него так, словно он собственноручно вонзил ей нож в спину.

— Насколько все серьезно? — нехотя спросила она, боясь услышать ответ.

Целительница Куинси, которая все это время стояла рядом, молча уставилась на заведующего отделением Недугов от проклятий. Очевидно, они оба имели представление о состоянии Драко, но ей все же не хотелось быть гонцом, принесшим дурную весть.

— Мне сложно судить об этом, не проведя личный осмотр, но, со слов целительницы Куинси, ситуация не требует отлагательств: мистеру Малфую необходимо серьезное лечение, — как можно мягче, но все же без прикрас огласил свое предположение целитель Беррингтон. — Правда, не уверен, что сейчас мы сможем ограничиться одними лишь лекарствами, ведь, если я не ошибаюсь, вы сказали, что они вам больше не помогают, не так ли, мистер Малфой?

Но Драко не ответил на его вопрос. Все его мысли в настоящий момент крутились вокруг Гермионы, для которой данная ситуация была как снег на голову.

— Как давно? — спросила она пустым голосом, неотрывно глядя прямо перед собой. Ее внимание было приковано к небольшому цветному плакату, гласящему «Чистый котел не даст превратиться вашему зелью в яд».

Если верить словам целителя Беррингтона, Драко связывался с ним по поводу новой порции лекарств, однако не счел нужным посвятить в это Гермиону. Он вообще ни словом не обмолвился с ней о своем состоянии. И это, пожалуй, ранило ее больше всего.

— Около двух с лишним недель назад я вновь ощутил перебои в работе сердца. Собственно, тогда я и обратился к целителю Беррингтону.

— А сейчас? Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Сперва мне казалось, что лекарства помогают, но… — было очевидно, что Драко не хотелось заканчивать начатую мысль. Однако ему пришлось сделать это, когда Гермиона смерила его тяжелым взглядом, от которого язык развязался сам собой, — вчера утром я переодевался перед отъездом в Лондон и увидел те черные вены. Только теперь их гораздо больше, и покрывают они не только грудь.

В подтверждении своих слов Драко закатал рукав водолазки чуть выше локтя, демонстрируя темные вены, виднеющиеся сквозь светлую кожу. Их концы, выглядывающие из-под ткани, напоминали смазанные полосы, оставленные черным углем.

На мгновение потеряв над собой контроль, Гермиона судорожно вдохнула ртом воздух.

«Только не плачь, только не плачь», — упорно приказывала она себе, чувствуя, как слезы подступают к глазам, стремясь вырваться наружу и продемонстрировать себя окружающим.

— Почему ты не сказал мне? — устремив взгляд в белоснежный потолок больничного коридора, Гермиона попыталась сморгнуть соленую влагу, затуманившую глаза.

— Я не знал, как ты воспримешь эту информацию. Всякий раз, когда мы оказывались в тупике, ты винила в этом себя, хотя в действительности делала все возможное и невозможное, чтобы помочь мне, — попытался оправдаться Драко, заранее зная, что это невозможно. Вспоминая недавний разговор между ними, можно было подумать, что они поменялись ролями. — Я лишь хотел, чтобы мы хоть немного пожили нормально.

— Зачем? — не выдержала Гермиона, находясь в шаге от того, чтобы сорваться на крик. Она была в отчаянии. Оно текло по ее венам, наполняло собой легкие, содержалось в слезах. От него, черт возьми, невозможно было скрыться при всем желании. А слова Драко, прозвучавшие как самая что ни на есть настоящая вселенская глупость, лишь довели ее до критической точки, вынуждая опустить руки и перестать сопротивляться этому отчаянию. В конце концов оно отравило ее. — Зачем, скажи мне на милость, было обманывать меня и делать вид, что ничего не происходит?

— А что бы ты сделала, узнав правду? — мгновенно парировал Драко, не повышая голос. — Давай взглянем фактам в лицо: единственное, что может помочь мне — антидот, над которым работает профессор Слизнорт. Все остальное не более чем попытки отсрочить неизбежное.

Гермиона вздрогнула, как от пощечины, и прикрыла глаза. Первая слезинка стремительно скатилась по ее щеке и рухнула на кафельный пол. Секундой позже за ней последовала и вторая.

— Кхм, думаю, будем лучше, если мы оставим вас, — неловко прочистив горло, напомнил о своем присутствии целитель Беррингтон. — Загляните ко мне, когда у вас будет время, мистер Малфой. И постарайтесь не затягивать.

Взяв целительницу Куинси под локоть, он повел ее в сторону лифта. До сего момента девушка с замиранием сердца наблюдала за происходящим, буквально ощущая на себе всю ту боль, что исходила от Гермионы бурными волнами. Она сопереживала ей, потому как понимала, какие чувства одолевают человека, когда тот узнает, что жизнь его близкого находится в опасности из-за ужасного проклятия.

Продолжая опираться спиной о стену, Гермиона боролась с желанием соскользнуть на пол и, свернувшись калачиком, дать волю эмоциям, которые переполняли ее настолько, что вот-вот готовы были буквально разорвать изнутри.

После того, что она узнала, весь ее идеальный мир мгновенно посыпался, словно карточный домик. Вот только по ощущениям она оказалась заживо погребенной под руинами каменного замка.

Это было бритвенное лезвие в леденце, битое стекло, подложенное в дизайнерские туфли, мышьяк, подсыпанный в какао, которое ты без задних мыслей принимаешь из рук близкого человека. Это было проклятое страдание, упакованное в красивую обертку. И Гермиона, поведясь на нее, как последняя дура, в конце концов поранилась. Вопрос лишь в том, удастся ли ей оправиться от этого и возродить убитую надежду на счастливое будущее с Драко?

Каникулы превратились в нескончаемую вереницу до невозможности однообразных дней. Гермиона чувствовала себя зрителем, сидящим в кинозале и наблюдающим за чужой жизнью со стороны.

За прошедшие две недели она успела не раз посетить отдел магического правопорядка для дачи показаний по делу о нападении на родителей Драко. А в один из дней она и вовсе наведывалась в Малфой-мэнор в компании мракоборцев, занимающихся этим расследованием.

При свете дня поместье выглядело еще хуже, чем ей запомнилось с последнего визита: некогда красивый сад превратился в пепелище, а внутри дома все было перевернуто вверх дном. От бывалой роскоши не осталось и следа. Сейчас величественный мэнор был лишь бледной тенью себя прежнего. С трудом верилось, что Малфои захотят вернуться в родные стены даже после проведения в особняке тщательной уборки и реконструкции пострадавших помещений.

Со слов родителей Драко, около одиннадцати часов вечера они получили послание, доставленное Патронусом в виде скорпиона. Незнакомый голос сообщил, что их сын находится в опасности и им нужно немедленно явиться в Малфой-мэнор, если они, конечно же, не хотят, чтобы он пострадал. Разумеется, сперва Нарцисса попыталась связаться с Драко посредством фамильных колец, но тот так и не ответил на ее послание, чем не на шутку обеспокоил мать. Не желая испытывать судьбу, она в компании мужа трансгрессировала в дом и сделала это, как и было велено, без привлечения к происходящему посторонних, коими по большому счету являлись мракоборцы.

Впоследствии Люциуса и Нарциссу застали врасплох и, обезоружив, лишили колец, тем самым оставляя без малейшего шанса на спасение. Очевидно, эти меры предосторожности были предприняты тем волшебником, ведь простые маглы вряд ли бы расценили драгоценные украшения и деревянные палочки как угрозу.

Слушая рассказ Нарциссы, Гермиона вспомнила, что приблизительно в то время, когда Малфои пытались выйти на связь с сыном, тот мыл посуду, предварительно сняв кольцо и отложив его в сторону.

Кто знает, быть может, им бы удалось отделаться малой кровью, если бы не это незначительное событие.

Что же касается тех бандитов, то дополнительная проверка лишь подтвердила и без того очевидный факт: они и впрямь были простыми людьми. Работники отдела магического правопорядка достаточно долго беседовали с ними, но, не сумев добиться всей необходимой информации мирным путем, в конце концов решили прибегнуть к помощи магии и пустили в ход легилименцию. Как и сказал Джо — тот самый вор, с которым у Драко произошла стычка в холле Малфой-мэнора —, волшебник, ответственный за нападение, нашел его и остальных мужчин в баре, располагающемся не в самом благоприятном районе Лондона, а именно в Вестминстере. Несмотря на то, что он являлся туристическим и общественным центром города, показатели преступности в нем просто зашкаливали.

Посетив бар «У Дэрила» и пообщавшись с его владельцем, а также с находящимися там посетителями, мракоборцы не слишком-то продвинулись в расследовании: никто ничего не знал о том человеке и даже толком не мог описать его внешность, ведь незнакомец во время своего первого и по совместительству последнего визита скрывал лицо, желая сохранить статус инкогнито. Впрочем, для заведения такого плана это было обычным делом: люди, посещающие подобные места, как правило, обладали преступной репутацией, посему не стремились раскрывать свою личность кому ни попадя.

В конечном счете, даже незнание имени этого человека нисколько не смутило бандитов: возможность с лихвой набить карманы вскружила им голову, поэтому они без задних мыслей заключили с ним сделку. Будь они магами, то вряд ли бы приняли участие в этой авантюре, ведь Малфои, даже несмотря на все трудности, с которыми им пришлось столкнуться после падения Волан-де-Морта, все еще входили в список тех, кого не стоило иметь в качестве врагов.

Выудив у этих криминальных личностей всю информацию, которой те располагали, мракоборцы передали их магловским работникам системы правоохранительных органов. Те, в свою очередь, приговорили мужчин к тюремному заключению: как оказалось, практически на каждого из них в полицейской базе данных имелось приличное досье толщиной с кирпич.

Вот только на этом дело не закончилось. По крайней мере, для Гермионы, которая столкнулась с очередной проблемой в лице вновь напомнившего о себе темного артефакта, которым был проклят Драко.

После проведенного целителем Беррингтоном осмотра юноше не оставалось ничего, кроме как лечь в больницу в отделение Недугов от проклятий. Во всяком случае, так он хотя бы находился под круглосуточным наблюдением врачей.

Помимо работников Святого Мунго, к лечению Драко были привлечены лучшие зарубежные специалисты, которые, заинтересовавшись клинической картиной его заболевания, незамедлительно прибыли в Лондон. Волшебный мир полнился различными темномагическими артефактами, поэтому многие целители, работающие с пациентами, которые попали под действие этих проклятых предметов, стремились повысить свою квалификацию, принимая непосредственное участие в лечение особо тяжелых случаев.

Вот только ни одно из предложенных ими лечений не помогало полностью побороть недуг: болезнь, поразившая сердце Драко, стремительно прогрессировала, сказываясь на общем состоянии его организма. Сейчас вся надежда была на профессора Слизнорта, который должен был приготовить противоядие, использовав для него кровь пегаса. Но вопрос был лишь в том, дотянет ли Драко до того момента, когда антидот будет готов? По правде говоря, Гермиона боялась даже допускать мысль о том, что ответ на этот вопрос может оказаться отрицательным.

Учитывая всю серьезность ситуации, Драко более не удавалось держать родителей в неведении. Это известие порядком подкосило его мать: сын был для нее всем миром, который теперь находился в опасности из-за артефакта «Холодное сердце».

Каждый раз приходя навестить Драко и видя слезы, которые Нарцисса проливала, сидя возле его больничной койки, Гермиона чувствовала себя хуже некуда: на протяжении долгого времени она скрывала от миссис Малфой горькую правду, позволяя той пребывать в сладком неведении. Собственно, это вернулось ей бумерангом, ведь Драко поступил с ней точно так же.

Сама Гермиона надолго в больнице не задержалась: результаты сданных ею анализов оказались вполне себе неплохими. Целительница Голдстейн выписала пациентку из Святого Мунго днем позже, снабдив ее приличным количеством зелий, курс которых необходимо было пропить для профилактики.

Так по прошествии двух недель Гермиона вернулась в Хогвартс вместе с остальными студентами. Сидя в Большом зале во время ужина, она чувствовала себя не на своем месте. Такое было впервые: школа всегда воспринималась ею как второй дом.

Пока все вокруг с улыбкой на лице обсуждали минувшие каникулы, попутно уплетая приготовленные эльфами блюда и радуясь воссоединению с друзьями в стенах старинного замка, Гермионе кусок в горло не лез. Да и в целом она не испытывала и десятую часть той радости, что переполняла ее однокурсников: в отличие от них, ее каникулы обернулись сущим адом, из которого она не могла выбраться и по сей момент.

— … а потом мы с Лексом посетили волшебный горнолыжный курорт. К слову, лыжница из меня та еще. Кто бы мог подумать, что справиться с одной палкой в воздухе гораздо легче, чем с двумя на земле, — сдержанно посмеявшись, Джинни вдруг приняла серьезный вид и легонько, но вполне ощутимо ущипнула подругу за плечо. — Гермиона, ты меня вообще слушаешь?

В ее голосе не слышалось укора. Скорее наоборот, она очень переживала за подругу, ведь та толком и словом с ней не обмолвилась с того самого момента, как они встретились на вокзале Кинг-Кросс.

— Я… — нехотя вынырнула из собственных размышлений Гермиона, — … если честно, то нет. Прости, пожалуйста, Джинни. Так о чем ты там говорила? — натянуто улыбнувшись, поинтересовалась она, стараясь показаться заинтересованной.

— Забей, — лишь отмахнулась та, не держа на подругу зла. — Я очень переживаю за тебя, Гермиона. Ты точно уверена, что ничего не хочешь мне рассказать? Это из-за Малфоя? Вы с ним поссорились? — повернувшись вполоборота, Джинни с прищуром оглядела стол слизеринцев, но так и не увидела Драко. — А где он, кстати?

— Ты же помнишь, что на его дом напали несколько недель назад, — напомнила Гермиона, в ответ на что получила от Джинни уверенный кивок. — Так вот, сейчас он решает некоторые вопросы, связанные с этим делом, поэтому временно будет отсутствовать.

Гермиона сама поражалась тому, с какой легкостью ложь слетала с ее языка. Еще несколько месяцев назад она была никудышной лгуньей, а сейчас делала это толком и не задумываясь. И Мерлин его знает, стоит ли радоваться такому вот новоприобретенному таланту.

— Ясно. Но ты так и не ответила на мой вопрос.

— Со мной все хорошо, просто до сих пор не могу оправиться от той ситуации с озером.

При упоминании об этом ужасном событии Джинни понимающе качнула головой и беспокойно закусила нижнюю губу.

Стоит сказать, что о случившемся она узнала от Гарри, который посвятил ее в курс дела сразу же после завершения семейного ужина. После этого она с ума сходила от беспокойства, поэтому так и не смогла сомкнуть глаз той ночью. Более того, навестив Гермиону этим же днем в больнице, Джинни ни на секунду не отходила от нее, словно курица-наседка, защищающая своего птенца.

Может, Гермиону и впрямь тревожил тот случай, но сейчас она вновь солгала подруге, выставив на передний план отнюдь не главную причину, обуславливающую ее потерянное состояние. По правде говоря, она бы предпочла еще с десяток раз захлебываться водой, утопая в холодном озере, только бы болезнь Драко отступила.

К тому же, Гермиона не стремилась вываливать на Джинни весь багаж своих проблем еще по одной причине: ее подруга сейчас переживала букетно-конфетный период в отношениях с Лексом, а также радовалась успешно пройденному отбору в команду «Холихедских гарпий». А учитывая то, как близко к сердцу Джинни принимала чужие горести, разговор с Гермионой заметно подпортил бы ей настроение. Так что пусть уж лучше она пребывает в неведении, наслаждаясь белой полосой в жизни.

Кстати сказать, как Гермиона и предполагала, Гарри узнал о том, что их отношениям с Джинни пришел конец, не напрямую от своей экс-возлюбленной. Хотя и ее заслуга в этом имелась. Все дело был в том, что незадолго до ужина он увидел засос на ее шее и сделал соответствующие выводы. Уж тут ему не требовалось быть искусным знатоком в делах любовных, ведь ситуация была более чем очевидной.

Но, несмотря ни на что, Гарри не стал устраивать Джинни скандал и даже простил ей этот низкий поступок, пожелав найти счастье с Лексом. Так или иначе, он бы все равно не смог привязать ее к себе и заставить полюбить его, ведь, как известно, насильно мил не будешь. Однако глупо было отрицать то, что вся эта ситуация порядком подкосила его: с какой стороны не посмотри, факт предательства все равно был на лицо. Гермиона заметила это по тому подавленному состоянию, в котором пребывал Гарри, когда она приходила в отдел магического правопорядка для дачи показаний.

— Всем привет, — тепло поприветствовал друзей Айзек, усаживаясь напротив Гермионы и Джинни.

— Что-то ты припозднился, ужин вот-вот закончится.

— Айзек, у тебя что-то на руке, — оповестила его Гермиона, указывая на тыльную сторону своей ладони.

— Мерлин, спасибо, — усмехнулся он и применил очищающие чары, стирая с руки темное пятно. — Я задержался, потому что был в библиотеке. Эддингтон задал мне написать эссе из-за того, что за день до Святочного бала я опоздал на его занятие. На пять чертовых минут, — недовольно буркнул он, отвечая на слова Джинни, и принялся уплетать картофельную запеканку с фаршем, почти не пережевывая ее. — В каникулы я этим, конечно же, не занимался, поэтому сейчас пришлось в экстренном порядке писать добрых пятнадцать страниц об артефактах, используемых некромантами для призыва мертвых. Как видите, я так увлекся, что даже не заметил, как испачкался чернилами, — продемонстрировал он теперь уже чистую ладонь.

Спустя десять минут ужин подошел к концу, и студенты начали массово подниматься со своих мест, покидая Большой зал и держа путь в факультетские гостиные.

Отвлекшись от размышлений из-за возникшего шума, Гермиона заметила, как Джинни поглядывала на стоящего возле двустворчатых дверей Лекса, жестом показывая ему, чтобы он не ждал ее.

— Иди, — легонько подтолкнула ее в бок Гермиона и кивнула в сторону выхода.

— Ты уверена? — недоверчиво уточнила Джинни, немного поморщив лоб. — Мы же хотели устроить что-то вроде девичника.

На самом деле, этого хотела лишь Джинни. Гермиона же, напротив, намеревалась как можно скорее оказаться в своей комнате и побыть в одиночестве. Однако до сего момента она не знала, под каким предлогом отказаться от участия в этих незапланированных посиделках.

— Да, — и глазом не моргнув, ответила Гермиона, тем самым снимая с подруги груз вины за выбор, сделанный в пользу парня.

С минуту подумав, Джинни все же вняла словам Гермионы и, попрощавшись с ней, поднялась с лавки, направляясь к выходу. Стоило ей поравняться с Лексом, как тот по-собственнически приобнял ее за талию, притягивая к себе. Гриффиндорка упорно старалась скинуть с себя его руку, дабы избежать слухов, которые уже завтра же начнут распускать наблюдающие за ними студенты. Однако, не добившись особых успехов, она смирилась и перестала сопротивляться.

Гермиона проводила их взглядом, по-доброму завидуя: хоть кто-то может наслаждаться жизнью, не имея над головой увесистую наковальню, которая в любой момент может рухнуть вниз и раздавить тебя в лепешку.

— Прости, что? — переспросила она Айзека, не расслышав, что он только что сказал.

Мерлин, сегодня она и впрямь витала в облаках. Казалось, выползи сейчас из подземелья чудом воскресший Василиск, и Гермиона бы не заметила этого.

— Я спросил, все ли с тобой в порядке? — спокойно повторил Айзек, держа руки в карманах брюк. — Все разошлись, а ты так и продолжаешь сидеть на лавке, глядя в одну точку.

В подтверждение своих слов он осмотрелся по сторонам, окидывая заметно опустевшее помещение взглядом. И действительно, за исключением их двоих и профессора Эддингтона, беседующего с директором МакГонагалл за преподавательским столом, в зале больше никого не было.

— Да, со мной все хорошо, — успокоила его Гермиона, мигом поднимаясь с места и выходя из-за стола. — Просто каникулы выдались на редкость скверными.

— Хочешь это обсудить? — любезно предложил он, шагая рядом с ней в направлении вестибюля.

— Если честно, то нет, — после непродолжительной паузы отказалась Гермиона, смущенно покачав головой. Ей была приятна забота Айзека, но обсуждать с ним свои проблемы ей все же не хотелось. И дело было вовсе не в том, что она не доверяла ему или же не считала своим другом. Просто некоторые вещи человеку все-таки проще переживать самостоятельно.

— Давай хотя бы провожу тебя до покоев старост, — не оставлял попыток он, остановившись возле главной лестницы и опустив правую ладонь на каменные перила.

— Мне еще нужно провести обход по территории замка.

Торжественный ужин по случаю завершения рождественских каникул, как и всегда, затянулся допоздна, поэтому с минуты на минуту должен был наступить отбой.

— А где Малфой? — насупился Айзек, явно посчитав, что слизеринец решил просто-напросто проигнорировать сегодняшнее патрулирование, вынуждая Гермиону заниматься этим в одиночку. — Я думал, это ваша общая обязанность.

— Драко… — запнулась она, не зная, как следует объяснить его отсутствие: в отличие от Джинни, Айзек не был осведомлен о нападении на Малфой-мэнор. Произошедшее не выносилось за пределы отдела магического правопорядка, поэтому в «Ежедневном пророке» о данном инциденте не было ни слова. — … ему нездоровится, поэтому сегодня я буду дежурить одна.

Многозначительно хмыкнув, Айзек недоверчиво склонил голову набок, но в конце концов все же смягчился и ответил:

— Позволь хотя бы составить тебе компанию, — один из уголков его губ немного приподнялся, отчего на отмеченной несколькими крохотными родинками щеке показалась милая ямочка. — Никогда не прощу себе, если отпущу тебя одну в таком состоянии. Упаси Мерлин, опять задумаешься и заблудишься в подземельях Слизерина.

— Ну хорошо, так уж и быть, — принимая его предложение, весело хохотнула Гермиона впервые за последние недели.

Честно говоря, она ответила ему согласием исключительно из-за того, что боялась показаться грубой. Сегодня она и без того вела себя крайне странно, заставляя друзей беспокоиться по чем зря.

Обойдя первые три этажа замка, включая подземелье, они так и не обмолвились ни словом. Казалось, Айзек на подсознательном уровне чувствовал, что Гермиона не была настроена на увлекательную беседу, поэтому не стал заваливать ее очередными вопросами, а лишь молча шел рядом, не нарушая ее покой.

В какой-то момент Гермиона поймала себя на мысли, что в его компании все же были свои плюсы: по прошествии получаса она так и не впала в отчаяние из-за неутешительных мыслей об их с Драко будущем. А учитывая, что в последнее время она не могла думать ни о чем другом, такое положение дел было для нее своеобразной эмоциональной передышкой.

— А как прошли твои каникулы? — решилась спросить Гермиона, чтобы Айзек окончательно не заскучал. — Вы с дядей ходили на футбольный матч?

— Спрашиваешь, — тут же ответил он, не скрывая довольную улыбку. Можно было подумать, что Айзек только и делал, что ждал, когда Гермиона нарушит обет молчания, тем самым давая ему возможность поделиться новостями. — Арсенал выиграл Лидс со счетом два — один.

В его словах слышалась непомерная гордость. Складывалось впечатление, что он и сам был причастен к этой победе, хотя в действительности являлся лишь сторонним наблюдателем, сидящим на трибунах.

— В остальном, все как всегда, — уже с меньшим энтузиазмом добавил он, минуя лестничный пролет и выходя на площадку четвертого этажа. — Дядя Лео большую часть времени проводил в министерстве, поэтому я был предоставлен самому себе, что, в общем-то, тоже неплохо.

Гермиона знала, что дядя Айзека был невыразимцем и достаточно часто пропадал на работе, однако раньше он все же старался по возможности проводить время с племянником, когда тот приезжал на каникулы. Правда, тогда мальчик был еще достаточно юным. Сейчас же Айзеку было восемнадцать, поэтому мистер Шаффик наверняка посчитал, что племянник сможет найти себе развлечение. Однако даже пребывание в шумном Лондоне не гарантировало ему приятное времяпрепровождение, ведь друзей среди маглов у Айзека не было, а те, с кем он учился в школе, предпочитали практически все каникулы проводить с родными. Исключением был разве что Симус, который с удовольствием бы убежал из дома и с головой окунулся в ночную жизнь столицы, если бы не мать, заставившая его заниматься учебой под угрозой пожизненного домашнего ареста.

Обойдя большую часть четвертого этажа, ребята отправились в зал трофеев, в котором нередко прятались те, кто покидал факультетскую гостиную после отбоя.

Миновав слабо освещаемый горящими факелами коридор, вдоль которого были выставлены стальные доспехи, Гермиона и Айзек вышли в основное помещение, сплошь и рядом заставленное наградами, полученными студентами Хогвартса за достижения в разных сферах. Учитывая, что школа существовала уже больше тысячи лет, кубков, почетных грамот, отличительных значков и прочих подобных вещей в этом зале было более чем предостаточно.

— Мерлин, — раздраженно прошипела Гермиона, запнувшись на ровном месте. Благо, Айзек успел вовремя придержать ее, тем самым уберегая от болезненного падения.

— Все хорошо?

— Да, я просто… — мимолетом взглянув на рядом стоящую полку, на которой покоились кубки за заслуги в квиддиче, Гермиона уже хотела было последовать дальше, как вдруг ее внимание привлекла одна колдография.

На волшебном снимке был запечатлен капитан когтевранской команды по квиддичу в компании какой-то девушки. Она прижималась к его плечу, с улыбкой поглядывая то на молодого человека, то в камеру. Но больше всего поражала не сама колдография, а приклеенная к ней табличка с надписью: «Винстент Шаффик и Вивьен Аддерли, 1974 год».

Аддерли. Вивьен Аддерли. Дочь того самого мужчины, в чей дом Гермиона наведывалась около двух месяцев назад. И стояла эта самая девушка в обнимку с человеком, носящим фамилию ее друга.

«Быть может, это совпадение?», — первым пришло ей в голову. Но вот ведь незадача: она не верила в совпадения.

— Эй, Гермиона, что ты там такое увидела, — выглянул из-за ее плеча Айзек, любопытно скользя взглядом по стоящим на полке наградам.

Не отдавая себе отчета в собственных действиях, она резко задрала рукав его свитера, оголяя кожу в области левого предплечья. Увиденное заставило ее в испуге отпрянуть.

Шрам. Вдоль его руки тянулся тонкий белый порез, свидетельствующий о недавнем ранении. Даже магия не была способна помочь полностью избавиться от таких отметин в кротчайшие сроки. И предположительно такой же шрам должен был красоваться на предплечье волшебника, который выпрыгнул в окно библиотеки Малфой-мэнора и поранился осколком выбитого стекла.

Взглянув на свою руку и обнаружив наконец увиденную Гермионой колдографию, Айзек моментально принял серьезный вид, напрочь стирая остатки былой дружелюбности. За считанные секунды он словно повзрослел на пару-тройку лет, посему более не производил впечатление простодушного милого парня.

С мгновение глядя на него широко распахнутыми глазами, Гермиона выхватила из кармана палочку, догадываясь, что одними словами дело не ограничится.

— Экспелеармус, — опередил ее Айзек, тем самым обезоруживая противницу.

Выскользнувшее из ее рук древко отлетело в сторону и затерялось среди бесчисленного множества полок с наградами.

Не питая надежд успеть отыскать палочку и при этом умудриться не схлопотать заклинание в спину, Гермиона со всех ног рванула к выходу из зала.

— Иммобулюс, — размеренно произнес ей вслед Айзек, не утруждая себя бессмысленным участием в преследовании. Жертва заклинания застыла на месте, стоило голубоватому лучу угодить ей между лопаток.

Призвав манящими чарами ее палочку, которая торчала из кубка Хогвартса, полученного за победу в ежегодном соревновании между факультетами, Айзек удрученно вздохнул и направился прямиком к Гермионе.

— Поверь, мне очень не хотелось, чтобы все так вышло, — обойдя подругу, он остановился прямо перед ней. Глядя на выражение его лица, можно было подумать, что ему действительно жаль, что она узнала его мрачный секрет.

— Ты убьешь меня? — отстраненно спросила Гермиона, совершенно не зная, чего следует ожидать от человека, которого она еще до недавнего времени считала своим другом.

— Убью? — удивленно повторил Айзек и поморщился так, будто разом проглотил горсть кислых шипучек. — С чего бы мне это делать? Если бы я желал тебе смерти, то не стал бы нырять за тобой в озеро, а позволил бы утонуть.

Так вот оно что. Значит, своим чудесным спасением Гермиона была обязана не беспалочковой магии, а тому, по чьей вине вообще провалилась под лед. Просто замечательно.

— Зачем… — прошептала она, пребывая в смятении. Открывшаяся правда никак не укладывалась у нее в голове. — Зачем тебе все это?

Подумать только, Айзек, тот самый добрый и веселый парень, с которым она знакома вот уже более семи лет, стоит за всем этим. Но что вообще сподвигло его на подобное деяние? Конечно, еще с давних пор он недолюбливал Драко, но схожие с ним чувства разделяла добрая половина Хогвартса, однако никто более не счел нужным совершать преступление, да еще и не одно, учитывая недавнее нападение на Малфой-мэнор.

— Ты правда не помнишь или просто не считаешь это достаточной причиной? — столкнувшись с искренним непониманием в глазах Гермионы, Айзек разочарованно покачал головой. Судя по всему, ее реакция ощутимо задела его. — Чемпионат мира по квиддичу девяносто четвертого. Мы с семьей, как и вы, были там, но с той лишь разницей, что мои родители встали на пути у Пожирателей смерти и были убиты.

— Но какое отношение к этому имеет Драко?

— Это его отец отдал приказ одному из тех уродов в маске, — не сдержавшись, крикнул Айзек и тут же отступил на шаг назад, заметив промелькнувший на лице Гермионы испуг. — Я валялся под рухнувшей палаткой в тот самый момент, когда Малфой указал на моего отца своей палочкой с наконечником в виде змеи. В следующую секунду он умер, а потом и моя мать.

Он тяжело дышал, словно вновь переживал тот ужасный момент, не имея возможности изменить его и тем самым спасти родителей.

— Я говорил мракоборцам, что это Малфой, но разве меня кто-то послушал? — горько усмехнулся он. В слабом свете горящих факелов Гермиона видела, как поблескивали его глаза, затуманенные давней обидой. — Конечно же нет, ведь эта семейка обладает достаточными связями и состоянием, чтобы умудриться выйти сухими из воды в любой, черт возьми, ситуации.

Гермиона молча поджала губы и опустила глаза в пол. Она знала, что родители Айзека погибли во время нападения Пожирателей смерти, однако не могла припомнить, чтобы ее друг винил в случившемся отца Драко. Хотя еще долгое время после чемпионата девяносто четвертого он держался весьма отстраненно и толком ни с кем не общался, будучи поглощенным горем. Да и, как бы стыдно не было это признавать, в тот учебный год буквально все, включая ее саму, были слишком увлечены проходящим в школе Турниром трех волшебников, на который приехали ученики двух других школ. Ну а после известия о воскрешении Темного Лорда Гермионе, как и Гарри с Роном, и вовсе было не до этого.

Что ж, суммируя все вышеперечисленное, можно было сделать лишь один вывод: друг из нее так себе.

— Айзек, мне невероятно жаль, но я правда не знала, что за случившимся стоит отец Драко, — искренне посочувствовала Гермиона, даже не представляя, что ему пришлось пережить, да еще и в одиночку. — И я сожалею, что меня не было рядом, когда ты так нуждался в поддержке.

— Я не виню тебя, Гермиона, — отозвался он, хотя, судя по его голосу, было очевидно, что он лгал. Любому человеку было бы неприятно оказаться покинутым собственными друзьями в столь тяжелую минуту.

— Но, Айзек, мы все потеряли кого-то в этой войне.

— Да, это так, но скажи, смогла бы ты спокойно смотреть на то, как человек, ответственный за убийство твоих родителей, разгуливает на свободе, нисколько не сожалея о содеянном? — задал он чисто риторический вопрос. — Взять хотя бы того же Гарри. В конце концов он ведь смог поквитаться с убийцей его родителей, и никто ему и слова не сказал. Так чем я хуже? Почему кому-то позволено идти на подобное и становиться героем в глазах окружающих, а кому-то нет?

— Это не одно и то же, — возразила Гермиона, однако не надеясь, что Айзек ее поймет. В сложившейся ситуации он руководствовался эмоциями, а не здравым смыслом, поэтому проводил параллель между двумя несравнимыми ситуациями. — Волан-де-Морт представлял угрозу для всего мира, а убийство Люциуса Малфоя и уж тем более Драко не принесет никакой пользы обществу. К тому же, тебе прекрасно известно, что Визенгамот оправдал Малфоев.

— И ты считаешь их решение справедливым? — вновь вспылил Айзек, но на сей раз уже не слишком заботясь о том, чтобы не напугать Гермиону своим поведением. — Мы оба прекрасно знаем, что Малфои не находились под Империусом, выполняя приказы Волан-де-Морта. Так с какой тогда стати с них должны были снять все обвинения?

На сей раз Гермиона не нашлась что ответить. Да и она не видела смысла пытаться убедить Айзека в том, что он был не прав. Очевидно, что он не собирался останавливаться до тех пор, пока не закончит начатое. Уж точно не тогда, когда успел зайти так далеко.

— Никогда бы не подумал, что ты будешь так избирательно делить мир на черное и белое, очищая репутацию тех, к кому питаешь симпатию, — не скрывая разочарования, выплюнул Айзек. — Тот факт, что ты полюбила Малфоя, не снимает с него весь груз ответственности за ранее совершенные поступки.

Словно уловив какой-то отдаленный шум, он повернул голову в сторону двери, ведущей из зала трофеев, после чего вновь взглянул на Гермиону. Должно быть, Айзек побоялся, что какой-то студент, решивший нарушить комендантский час, мог слоняться где-то поблизости, рискуя стать свидетелем того, что уж точно не предназначалось для его глаз и ушей.

— Но знаешь, я не виню тебя: каждому позволено единожды оступиться.

— Что ты собираешься делать? — всерьез встревожилась Гермионы, уловив его намерение использовать на ней какое-то заклинание.

— Ничего такого, — поспешил успокоить ее Айзек, вновь кривя губы в привычной добродушной улыбке. Вот только Гермиона более не велась на это, потому как знала, что за этой напускной добротой и простотой скрывается человек, хладнокровно совершивший не одно преступление, — я лишь немного подправлю твои воспоминания. Не переживай, вскоре все будет как прежде.

«Нет-нет-нет», — мысленно завопила Гермиона. Она ни при каких обстоятельствах не должна забывать эту информацию.

Кровь буквально закипела в ее венах, изо всех сил стараясь побороть действие Иммобулюса и тем самым вернуть контроль над телом.

— Обливи…

— Не трогай меня! — в сердцах выкрикнула она, когда кончик его палочки коснулся ее виска и замерцал слабым светом.

Неожиданно Айзек отлетел на несколько ярдов и угодил в полку с трофеями, сшибая ее с места. Грузно рухнув на пол, он так и не пошевелился. В этот момент по залу пронеслось оглушительное дребезжание ударяющихся друг о друга кубков. Такой шум не мог остаться незамеченным.

Находясь под впечатлением от случившегося, Гермиона немигающим взглядом смотрела на неподвижное тело Айзека, заваленное упавшими с полок наградами.

— Ради Салазара, какого черта тут происходит! — раздались отчетливые женские возмущения, переплетающиеся со стуком каблуков о каменный пол.

Мгновение, и перед Гермионой появилась донельзя рассерженная Дафна Гринграсс. Ее изогнутые брови сошлись к переносице, а пухлые губы гневно сжались.

— Грейнджер, ты что вообще вытворяешь? — обернувшись, она с хищным прищуром оглядела пребывающую в беспорядке комнату и несколько опешила, увидев юношу, лежащего на полу в неестественной позе. — Это что… Шаффик? У вас, у грифиндорцев, что, развлечение такое: калечить друг друга забавы ради? — вновь переключая внимание на Гермиону, издевательски спросила она.

— Что ты тут делаешь? — озвучила Гермиона первое, что пришло в голову.

— Отрабатываю наказание, — огрызнулась Дафна и помахала перед ее лицом мятой тряпкой светло-желтого цвета.

Значит, профессор Слизнорт обязал ее чистить кубки в зале трофеев и наказал делать это не с помощью магии, а посредством старого доброго ручного труда. Наверное, Гермиону бы даже позабавила вся эта ситуация, если бы не недавние обстоятельства.

— Ты можешь отменить действие Иммобулюса? — через силы обратилась она к Дафне за помощью, прежде попытавшись сделать это посредством беспалочковой магии, но потерпев неудачу.

— Постой, — недобро улыбнулась Дафна, оглядывая Гермиону с головы до ног. Казалось, необходимость наводить порядок в зале трофеев теперь не так уж и беспокоила ее, — так ты что это, и в самом деле не можешь пошевелиться?

— Нет, — чересчур резко ответила Гермиона, когда слизеринка брезгливо приподняла одну из прядей ее волос. Если бы она могла шевелить конечностями, то непременно отбросила бы ее руку.

— И с чего бы это вдруг, скажи на милость, я стану тебе помогать?

Заглянув ей за плечо, Гермиона посмотрела на пока что находящегося без сознания Айзека. Но как долго он еще не придет в чувство? Сейчас каждая секунда была на счету.

— Дафна, прошу тебя, помоги мне, — наступив на горло собственной гордости, произнесла Гермиона. Слова изо всех сил цеплялись за ее горло, не желая слетать с языка.

— Ну надо же, сама Гермиона Грейнджер просит меня о помощи, — не упустила возможности поиздеваться над ней Дафна, театрально поднеся ладонь к груди и тем самым демонстрируя, что польщена. — Но, вот ведь не задача, я не слышу искренности в твоих словах. Может, попытаешься еще раз?

— Мерлин, почему же тебе обязательно быть такой стервозной! — не успела вовремя отдернуть себя Гермиона, полностью перечеркивая ранее приложенные усилия.

— Ну, как знаешь, — беспечно поведя плечами, Дафна развернулась на месте, явно собираясь отработать наказание и со спокойной совестью покинуть зал трофеев, оставляя Гермиону в одиночестве.

Вероятность того, что в ближайшие минуты сюда явится тот, с кем Гермиона не находится в напряженных отношениях, безусловно, равнялась нулю. Дафна была ее единственным шансом на спасение. И убедить ее помочь можно было лишь одним способом. Однако ради этого необходимо было нарушить обещание держать язык за зубами.

— Дафна, прошу тебя, это касается Драко, — пойдя на риск, окликнула ее Гермиона. Стоило ей упомянуть его имя, как слизеринка моментально остановилась и медленно обернулась, демонстрируя неподдельную заинтересованность. — Айзек стоит за тем нападением в Хогсмиде. Я узнала об этом, и поэтому он решил забрать мои воспоминания. Мне удалось оттолкнуть его беспалочковой магией, но неизвестно, сколько еще он пробудет без сознания, поэтому, прошу тебя, сними с меня Иммобулюс.

По мере того как Гермиона посвящала Дафну в подробности произошедшего, эмоции, отражающиеся на лице слизеринки, менялись чуть ли не ежесекундно. Однако она своевременно взяла себя в руки и, кивнув в знак согласия, достала палочку, направляя ее кончик в сторону Гермионы:

— Фините Инкантатем.

Неожиданно отмерев, Гермиона пошатнулась на месте, но тут же вернула равновесие, выставив руки в стороны. Твердо встав на ноги, она, не теряя времени даром, подбежала к Айзеку и, покопавшись в куче валяющихся возле него кубков, отыскала свою палочку, попутно забирая ту, что принадлежит гриффиндорцу.

— Инкарцеро, — произнесла она, связывая Айзека волшебными путами. Стоило веревкам затянуться вокруг его тела, как юноша вдруг замычал, постепенно приходя в себя.

— Беги к МакГонагалл, — приказным тоном обратилась Гермиона к Дафне. Та, в свою очередь, никак не воспротивилась этому, а лишь попятилась к двери, намереваясь сделать то, что велено. — Скажи ей, что мы поймали Аддерли.

========== Глава 18 ==========

С тех пор как Гермиона оказалась в кабинете МакГонагалл, время словно замедлило свой ход. Как долго она пробыла здесь? Десять минут? Двадцать? Полчаса? Мерлин его знает. Но ожидание, вне всякого сомнения, сводило с ума.

Присев на край подоконника, она нервно покусывала нижнюю губу, не сводя глаз с Айзека, сидящего на одном из стульев возле директорского стола. В районе лодыжек его ноги обвивали прочные веревки, а руки были надежно привязаны к подлокотникам. Но на удивление он выглядел совершенно равнодушным к происходящему. Казалось, он просто-напросто не осознавал всю серьезность ситуации и неизбежность грозящего ему наказания.

Неожиданно Айзек, до сего момента безэмоционально смотрящий в никуда, поднял глаза, концентрируя внимание на Гермионе. Когда их взгляды встретились, она едва заметно вздрогнула, как он слабого электрического заряда. Скопившееся в одной точке напряжение взрывной волной разнеслось по всему телу.

— Мисс Грейнджер, — позвала ее МакГонагалл, о присутствии которой Гермиона благополучно позабыла.

Почувствовав в воздухе ненавязчивый аромат валерианы, девушка посмотрела вниз и увидела чашку с дымящимся чаем, которую протягивала ей директор. Здесь явно не обошлось без нескольких капель умиротворяющего бальзама.

— Это поможет успокоить нервы.

Поблагодарив ее за заботу, Гермиона взяла в руки белое фарфоровое блюдце и, подняв чашку, ради приличия сделала небольшой глоток, особо не рассчитывая, что напиток действительно сможет унять ее тревогу. Наверное, в сложившейся ситуации ей не хватило бы и пинты умиротворяющего бальзама, введенного внутривенно.

Услышав звук приближающихся шагов, доносящийся со стороны винтовой лестницы, Гермиона поставила чашку с блюдцем на подоконник, и в следующую секунду в кабинет вошли профессор Слизнорт и профессор Эддингтон, следующий за ним по пятам.

— Вот то, о чем вы меня просили, директор, — выждав мгновение, чтобы отдышаться после забега по школе, пожилой преподаватель по зельеварению выудил из кармана стеклянный флакончик с бесцветной жидкостью и вытянул руку вперед, протягивая его МакГонагалл.

— Благодарю, Гораций, — учтиво склонив голову, она поправила съехавшие на кончик носа квадратные очки и опустила взгляд на сжатую в ладони склянку. — Ума не приложу, как же так вышло, что никто из нас не помнит о Вивьен Аддерли, ведь, судя по той фотографии, она училась в Хогвартсе всего лишь несколько десятилетий назад.

Гермиона задумчиво кивнула, соглашаясь с ее разумным замечанием. Она тоже не совсем понимала, почему профессора не помнили о матери Айзека. Чего уж там, даже в архиве не было никакой информации о такой студентке.

— А вы бы и не забыли ее, не помоги я вам это сделать, директор, — без зазрения совести заявил Айзек, тихо хрустнув шеей. То, с какой легкостью он говорил об этом, не могло не поражать. Видимо, потерпев неудачу в зале трофеев, он более не видел смысла отнекиваться, притворяясь невиновным: недавние воспоминания Гермионы, которые при желании мог просмотреть кто угодно, так или иначе, были весомой уликой, разносящей все его возможные аргументы в пух и прах.

— Но как тебе хватило… — не удержавшись, начала было Гермиона. Она не могла поверить в то, что Айзеку удалось забрать воспоминания у такого количества преподавателей и при этом ни разу не попасться.

— Сил? — закончил он за Гермиону, уловив, к чему она клонит. — Не удивлен, что ты задала именно этот вопрос, ведь в вашем представлении я не блещу особыми талантами в магии, — окинул он насмешливым взглядом всех собравшихся в кабинете людей. — Легко подкрасться к тем, кто считает тебя слишком благородным или же глупым, чтобы вонзить им в спину нож.

Айзек и впрямь никогда не отличался завидными успехами в магии. Конечно, ему давались все заклинания, которыми должен был овладеть каждый уважающий себя волшебник, но нечто более сложное выходило у него не слишком-то хорошо. Взять хотя бы ту же невербальную магию, прогресса в которой он не достиг даже спустя несколько месяцев тренировок. Однако сейчас Гермиона сомневалась в том, что в действительности это было не умело отыгранное представление, организованное с целью ввести окружающих в заблуждение.

Но в одном Айзек точно был прав: никто никогда не будет видеть в тебе достойного соперника, если ты не продемонстрируешь все свои сильные стороны.

— И все вы так и пребывали бы в неведении, если бы не та фотография в зале трофеев, — сокрушенно вздохнул он, сожалея лишь о том, что попался на такой мелочи. Очевидно, на искреннее раскаяние в содеянном уповать не следовало.

— Какая неслыханная наглость! — вдоволь наслушавшись, МакГонагалл вспыхнула, словно порох при контакте с зажженной спичкой. — Мистер Шаффик, ваше поведение переходит все границы.

— Если вы ждете от меня извинений, директор, то спешу вас огорчить: их не будет, потому что я не испытываю чувства вины.

Лицо Минервы помрачнело сильнее, чем небо в преддверье грозы. С минуту помолчав, она решительно подошла к студенту и открыла флакончик с принесенным профессором Слизнортом зельем.

— Это сыворотка правды. Будет лучше, если вы выпьете ее по собственной воле, — холодно оповестила она студента, поднеся стеклянную бутылочку к его губам.

— Как скажете, — подозрительно спокойно отреагировал Айзек, безразлично пожав плечами. Мгновением позже он в один глоток осушил флакончик и слизнул с нижней губы остатки прозрачного зелья, — правда, не уверен, что это поможет вам добиться желаемого.

Дождавшись, пока сыворотка правды начнет действовать, МакГонагалл заняла кресло напротив Айзека и, положив сцепленные в замок руки на колени, приступила к допросу:

— Итак, мистер Шаффик, расскажите нам, как именно вам удалось пронести темномагичсекий артефакт в школу?

Предполагалось, что, выпив данное зелье, человек будет вынужден рассказать все, о чем его спрашивают, не утаив ни малейших подробностей. Однако Айзек и бровью не повел, продолжая играть в молчанку.

— Предпочту не отвечать на этот вопрос, — произнес он, после чего протяжно зевнул, демонстрируя полное отсутствие интереса к происходящему. — Может, вы хотите спросить о чем-то еще? Правда, не могу гарантировать, что вы добьетесь от меня иной реакции.

— Но как такое возможно? — неподдельно изумилась МакГонагалл, отчего ее тонкие редкие брови поползли наверх.

— Смею предположить, что мальчик выпил антидот, делающий его неуязвимым к сыворотке правды, — отозвался профессор Слизнорт, покручивая один из кончиков густых усов между пальцев. Он всегда делал это, когда волновался. — Некоторые маги принимают его на регулярной основе из соображений безопасности. Если это так, то нам необходимо подождать, пока действие антидота прекратится, — постучав по подбородку, он уточнил, — на это уйдет около двадцати четырех часов.

Приняв прозвучавшие слова к сведению, директор МакГонагалл обратилась к молодому мужчине, стоящему рядом со Слизнортом:

— Профессор Эддингтон, быть может, вы сумеете помочь нам? Я слышала, что вы хороши в легилименции.

Молча достав из внутреннего кармана пиджака палочку, профессор обошел Айзек и остановился позади него, направляя кончик древка ему в затылок.

— Легилименс.

Гермиона с замиранием сердца наблюдала за происходящим, мысленно скрестив пальцы на удачу. Она искренне надеялась, что им удастся добиться всей необходимой информации. Но больше всего ей хотелось верить в то, что у Айзека было противоядие, способное излечить Драко.

— Признаться честно, я поражен, мистер Шаффик, — наконец подал голос профессор Эддингтон, убирая палочку обратно в карман. Однако одного только взгляда на его безрадостное выражение лица было достаточно, чтобы понять, что преподавателю защиты от темных искусств не удалось сдвинуть дело с мертвой точки. — Как жаль, что я узнаю о том, что вы обладаете талантом к окклюменции при данных обстоятельствах, а не в ходе учебного процесса. К сожалению, директор, мне нечем вас порадовать: этот молодой человек надежно скрывает свои воспоминания. Думаю, именно по этой причине сыворотка правды не возымела на нем никакого эффекта.

— Но что же нам делать, — неосознанно озвучила Гермиона то, о чем только что подумала.

Все, включая наслаждающегося их бессилием Айзека, тут же взглянули на нее.

— А если мы попробуем прибегнуть к помощи омута памяти? — выдвинула идею МакГонагалл, перебирая оставшиеся варианты.

— Боюсь, мы рискуем повредить воспоминания, либо же и вовсе не сможем извлечь их, если мистер Шаффик не позволит нам этого сделать, — профессор Эддингтон отрицательно мотнул головой, отвергая ее предложение.

С каждой секундой Гермиона все больше впадала в отчаяние. Тот, кого она когда-то считала своим другом, оказался крайне хитрым и продуманным человеком, который надежно прикрыл тыл, скрывая свои мрачные тайны. И почему-то Гермиона сильно сомневалась, что мракоборцам, использующим в работе те же методы, которые только что перепробовали профессор Эддингтон и профессор Слизнорт, удастся добиться каких-никаких результатов: после всего, что Айзек успел натворить, ему однозначно грозило тюремное заключение в Азкабане, поэтому он уж точно не станет по собственной воле идти навстречу следствию.

В какой-то момент Гермиона поймала себя на мысли, что жалеет о том, что Круциатус входит в список Непростительных. Пустив его в ход, им однозначно удалось бы развязать Айзеку язык: мало кто смог бы хранить молчание, испытывая на себе подобные пытки.

«Мерлин, как ты вообще можешь даже думать о таком!», — мысленно отчитала она саму себе. Вот только в действительности Гермиона не испытывала стыда. В ситуации, когда на кону стояла жизнь близкого, она была готова поступиться моралью. Но едва ли кто-то позволит ей остаться с Айзеком один на один и осуществить задуманное.

— Неужели больше ничего нельзя сделать? — в отчаянии взмолилась она, обращаясь ко всем профессорам. Уж кто-кто, а они, обладая значительным багажом знаний, должны были придумать иной способ добиться от Айзека ответов.

— Знаете, на самом деле, у меня есть один вариант, однако для этого нам необходимо будет наведаться в Министерство магии, — неуверенно поделился своими соображениями профессор Эддингтон, проведя ладонью по волосам. — Не уверен, что работники отдела магического правопорядка согласятся на это, но попробовать стоит.

— Профессор Слизнорт, прошу вас, займитесь изучением личных вещей мистера Шаффика, а мы с профессором Эддингтоном отправимся в Министерство магии.

Распределив обязанности, директор МакГонагалл поднялась на ноги и использовала на Айзеке очередное связывающее заклинание. Правда, на сей раз веревки не удерживали его привязанным к креслу, а лишь обвивались вокруг его запястий.

— Директор, я тоже пойду с вами, — оттолкнувшись от подоконника, выступила вперед Гермиона. Она не намеревалась оставаться в стороне.

— Мисс Грейнджер, я не думаю, что это удачная идея, — выразила сомнение МакГонагалл, слегка склонив голову набок. — Вы и так сделали достаточно, сумев установить личность человека, которого мы так долго искали.

— Прошу вас, позвольте мне пойти. Я должна узнать, как все было на самом деле. Драко… Драко очень дорог мне, директор. Я не прощу себе, если остановлюсь в шаге от разгадки.

МакГонагалл перевела взгляд на профессора Эддингтона, ожидая, что тот поддержит ее, но мужчина лишь пожал плечами, выражая свое безразличие. Он не видел ничего плохого в том, чтобы Гермиона отправилась вместе с ними.

— Хорошо, — скрепя сердце согласилась МакГонагалл. Как минимум, откажи она студентке, и та нашла бы тысячу и один способ ускользнуть из школы и добраться до Министерства магии. И тот побег в отдел тайн, организованный Золотым трио на третьем курсе, был лучшим тому подтверждением.

— Благодарю вас.

Поравнявшись с директором у камина, Гермиона, как и профессор Эддингтон, взяла Айзека под локоть, второй рукой зачерпнув горсть летучего пороха. Стоило ей коснуться его, как юноша вперил в Гермиону пронзительный взгляд. И почему-то от этого у нее волосы на затылке встали дыбом.

После открывшейся правды она даже приблизительно не представляла, чего от него можно ожидать. Не исключено, что после того, как Гермиона сдала его руководству школы, Айзек махнул рукой на их дружбу и принял решение поквитаться с ней при первой же удачной возможности. При таком раскладе лучше оставаться начеку и лишний раз не поворачиваться к нему спиной, чтобы не распрощаться с жизнью.

Кинув порох в огонь и назвав пункт назначения, все четверо шагнули в изумрудный огонь, покидая директорский кабинет. Выйдя из камина прямиком в атриум Министерства магии, Гермиона тут же отдернула руку и слегка отстранилась от Айзека, выстраивая между ними хоть и небольшую, но дистанцию.

Стоило им сделать буквально несколько шагов, как из незаметной с первого взгляда будки вышел пухлый лысый охранник, который тут же устремился навстречу прибывшим гостям. Судя по сонному зевку, он дремал, но был вынужден проснуться, услышав о том, что кто-то явился в Министерство магии в начале двенадцатого ночи.

— Добрый вечер, мистер… — опустила взгляд на его бейджик МакГонагалл, когда охранник, внешне чем-то похожий на моржа, остановился прямо перед ними, — … Доналдсон. Прошу прощения, что побеспокоили вас в столь поздний час, однако нам срочно нужно переговорить с руководителем Отдела магического правопорядка.

— А в чем собственно дело? — деловито поинтересовался он, немного выпятив грудь. Его верхняя губа практически полностью скрывалась под густыми рыжими усами. Однако серьезное лицо мужчины просияло, стоило ему заметить среди прибывших Айзека. Очевидно, он довольно часто видел его в министерстве, когда тот приходил к дяде на работу. — Эй, Айзек, не ожидал тебя тут увидеть.

— Привет, Берт. Не поверишь, я и сам не ожидал здесь оказаться, — беззаботно усмехнулся он и как бы между делом продемонстрировал охраннику связанные веревкой запястья.

При виде этой картины тот несколько смутился.

— Видите ли, мы узнали крайне важную информацию по одному из расследований, которым занимаются в отделе магического правопорядка, — вновь вступила в разговор МакГонагалл и выступила вперед, загораживая собой Айзека. — Это правда не терпит отлагательств.

— Что ж, раз дело серьезное, то проходите, — не переставая время от времени коситься на Айзека, мистер Доналдсон поднял руку, указывая в направлении лифтов. — Но сомневаюсь, что вам удастся кого-то застать. Разве что можете попытать удачу в штаб-квартире мракоборцев. Эти ребята чуть ли не круглыми сутками торчат на работе, света белого не видя.

Когда все четверо прошли осмотр и предъявили свои волшебные палочки для проверки на специальном устройстве, МакГонагалл поблагодарила охранника и, попрощавшись с ним, неспешно двинулась в ранее указанную сторону, ведя за собой остальных.

Проходя мимо большого фонтана Магического Братства с золотыми скульптурами представителей волшебного мира, профессор Эддингтон на мгновение замер и похлопал себя по карманам. Выудив из одного из них золотую монетку, он не глядя кинул ее в воду и пошел дальше. Тем самым мужчина отдал дань уважения старой традиции, бытующей среди волшебников, посещающих Министерство магии Великобритании.

Оставив атриум позади, они вышли в круглый зал, в котором находилось не менее двадцати лифтов. Потолок в этом помещении отсутствовал, поэтому, посмотрев наверх, можно было увидеть небольшую часть остальных семи этажей, возвышающихся над головой.

Пропустив вперед Гермиону и МакГонагалл, профессор Эддингтон вошел следом, придерживая за плечо Айзека. Стоило ему нажать на кнопку с номером «2», как лифт тут же тронулся с места, и узкая кабинка наполнилась тихой ненавязчивой мелодией.

Мерлин, Гермиона даже представить себе не могла, насколько же нелепо вся эта ситуация выглядела со стороны.

Однако долго это не продлилось: спустя несколько секунд лифт остановился, и двери открылись. Пройдя по узкому переходу, огражденному металлическими перилами, они вышли в соседнее помещение, больше напоминающее развилку, ведущую в пять разных коридоров. Возле каждого из них имелась табличка с наименованием соответствующих отделов и секторов, располагающихся дальше.

— Нам сюда, — сообщила остальным Гермиона, кивая в направлении самого левого прохода, ведущего в штаб-квартиру мракоборцев.

Ступая по широкому темному коридору, пол которого был покрыт толстым ковром, сводящим к минимуму создаваемый шагами шум, она оглядывалась по сторонам, внимательно присматриваясь к табличкам, прибитым к дверям, встречающимся по пути. Чего здесь только не было: отдел аналитиков, колдомедиков, патрулирования, борьбы с темной магией и многое-многое другое.

Наконец Гермиона остановилась перед дверью, посреди которой была прибита лакированная дощечка, гласящая «ШТАБ МРАКОБОРЦЕВ». Дождавшись, когда остальные нагонят ее, она неуверенно постучала костяшками пальцев по деревянной поверхности.

Однако ответной реакции не последовало.

Не намереваясь сдаваться, она дернула медную ручку вниз и не смогла сдержать довольную улыбку, когда та поддалась, и дверь открылась. Решительно переступив порог, Гермиона окинула слабо освещенную комнату изучающим взглядом. Внешне помещение напоминало типичный полицейский участок, демонстрируемый в американских фильмах и сериалах о детективах. Разве что вместо статичных изображений разыскиваемых преступников на крупной деревянной доске, закрепленной на одной из стен, висели двигающиеся колдографии с подписью «Вы видели этого волшебника?».

— Эй, здесь есть кто-нибудь? — позвала Гермиона.

Ответом ей послужило неразборчивое бормотание, доносящиеся откуда-то сбоку. Повернув голову в сторону источника шума, она увидела задремавшего мракоборца. Откинувшись на спинку стула, он закинул ноги на стол и скрестил руки на груди. Голова его была опущена, отчего его подбородок касался груди. Время от времени мужчина вздрагивал, как от дурного сна, однако достаточно быстро успокаивался, продолжая тихонько посапывать.

— Думаю, нам туда, — полушепотом напомнил о своем присутствии профессор Эддингтон и проследовал в сторону коридора, в конце которого располагалась закрытая дверь. Из-под нее просачивался теплый рыжий свет, свидетельствующий о том, что внутри кто-то был.

Дойдя до намеченной цели, Гермиона остановилась позади профессора и стоящего подле него Айзека. Привстав на цыпочки и выглянув из-за их плеч, она увидела, кому принадлежал этот кабинет.

«Маркус Сэвидж».

Стало быть, они пришли прямо по адресу.

Не теряя времени впустую, профессор Эддингтон постучал в дверь. Мгновением позже с обратной стороны послышался отчетливый грохот, за которым последовали тяжелые шаги.

— Кого там еще принесло в такое время? Болман, видит Мерлин, если ты опять хочешь отпроситься с дежурства, то я пинком под зад отправлю тебя прямиком в Арку смерти, — угрюмо проворчал Сэвидж, рывком открывая дверь. Он, как, впрочем-то, и всегда, пребывал отнюдь не в добром расположении духа.

Присмотревшись к нему повнимательнее, Гермиона отметила, что с момента их последней встречи на лице мракоборца появилось несколько новых шрамов. Один из них тянулся вдоль его щеки, частично скрываясь под густой каштановой бородой.

— Добрый вечер, мистер Сэвидж, — выступила вперед МакГонагалл и сдержанно кивнула ему в знак приветствия. — Прошу прощения, что мы побеспокоили вас в такой поздний час, но не могли бы вы уделить нам немного своего времени?

Вместо ответа он лишь отошел в сторону, пропуская стоящих на пороге людей внутрь. Зайдя последней, Гермионы слегка поморщилась: в воздухе витал отчетливый запах табака.

Кабинет капитана мракоборцев пребывал в полном беспорядке. Его стол едва проглядывался из-под разбросанных по нему бумаг, остальная часть которых была сложена в высокие стопки, стоящие на полу. Помимо этого, то тут, то там можно было увидеть пакеты из-под еды, взятой на вынос из находящихся поблизости от министерства магловских ресторанов. К слову, Маркус Сэвидж, судя по преобладающему количеству пустых коробок с изображением красного китайского дракона, был большим поклонником азиатской кухни, что удивительно, ведь, глядя на этого сурового бородатого мужчину, охотнее верилось в то, что он предпочитает что-то вроде бифштексов с кровью. Хотя события сегодняшнего вечера должны были научить Гермиону тому, что внешность бывает ой как обманчива.