Холодина

Глава 2 Завотделением – Отсос – Туманом

«Сбылась мечта идиота, – рассуждал я, отогревая пальцы рук и ног. – Как в детстве, когда мечтаешь, чтобы все люди вдруг исчезли. И никто тобой не командует! И все магазины твои: с игрушками и с пирожными!».

– Ага! Только в мечтах это никогда не происходило зимой! – зло ударил я по рулю и стартанул.

Заехал к Францевым – чисто для успокоения совести. Там, разумеется, никого: ни хозяев, ни гостей. Ни Светки. Я вернулся в машину, раздумывая: жалею ли я об исчезновении жены больше, чем обо всех остальных? Выходило, что нет. Меня ужасало исчезновение всех людей. Но никого в отдельности. В том числе, и законной супруги. Нет, мы не плохо жили с ней… но, как бы… подзадолбали друг друга. Видно было, что обоим надо отдохнуть. Только вот как такое в лицо сказать?

– Ну вот… теперь отдохнешь!

Где же ты, Света? Где вы все? Люди однозначно исчезли, исчезли вместе с одеждой и личными вещами; иначе я уже хотя бы раз натолкнулся на кучки одежды. Вариант с зомби-апокалипсисом, по счастью, отпадал. Что остается? Сраные рептилоиды накрыли город куполом, сперли всех людей, а я оказался сбоем в их программе. И кочую по отрезанному от всего мира городу. А еще Кинг вспомнился: я во сне провалился в червоточину и оказался в прошлом, где нет никого из людей. И скоро припрутся лангольеры и сожрут весь мир. И меня.

Эта теория мне совсем не понравилась. Ибо вообще не давала вариантов для дальнейших действий. Только сиди и жди неизбежного. С рептилоидами казалось как-то попроще. Можно было попытаться выбраться за пределы купола – и поспешить к нашим! К нашим, которые наверняка уже ведут отчаянную борьбу с врагом и вот-вот победят!

Я отвлекся от фантазий, заметив, что уже въезжаю в свой двор.

Дома стоял настоящий дубак. Я достал из ниши две дорожные сумки. Напихал туда теплых вещей, белье, немного консервов, собрал все документы и самые дорогие личные вещи. Ноут тоже забросил: в компе ведь вся жизнь… И эта жизнь сейчас мертвее мертвой. Составил сумки у двери и замер.

А куда теперь? Только теперь я понял, что замерзает весь город. Весь! Сейчас на улице где-то минус пятнадцать, ночью опустится ниже двадцати. И такая температура будет везде! В каждом доме, в каждом офисе и учреждении. Я же замерзну!

– Так, стоп! – я начал лихорадочно соображать. Ужас совсем близкой смерти преобразил меня. Только что пребывал в апатии, а теперь волосы встали торчком от всеобщего оживления организма! Наверняка мозг офигел от новой информации и впрыснул в кровь какие-нибудь бодрящие вещества.

«Машина уверенно держит тепло, – рассуждал я. – Но смогу ли я переночевать в ней? Ведь куча фильмов есть про то, как люди в машинах угорали… В самом плохом смысле этого слова. Или это было в старых машинах, а сейчас такого нет?».

Проверять ссыкотно. И вдруг меня осенило!

– Больницы! Они же оснащены какими-то резервными штуками, чтобы никакая авария не помешала! Ну, чтобы люди в реанимации не померли, во время операции ничего не отключилось.

Это была идея! Я быстро глянул на телефон: два часа дня и семь процентов заряда. Подхватил сумки и, не запирая дверь, поскакал вниз. Бежал так, словно холод-злодей несся за мной по пятам.

…Областная больница была огромной. Я очень давно не бывал здесь, обходился городскими поликлиниками. Но сейчас решил действовать наверняка. Если уж где и работает резервное электричество – так это здесь. Перед выходом из машины натянул на себя пару свитеров и несколько пар носков – замерзать стал уже капитально, а согреться основательно негде. Я открыл для себя накопительный эффект холода. Если ты не можешь по-настоящему согреться, он будет как бы копиться в твоем теле… как радиация!

Вошел в холл больницы – нифига! Темно и холодно. Ничего не работало!

«Тихо! Не паникуем! – наорал я мысленно на себя. – Больница огромная, конечно, всю ее осветить аварийная система не может. Нам нужно найти самые важные места».

Я прошелся по коридорам и вскоре с невероятным облегчением обнаружил слабо светящиеся красноватые лампы. Аварийный свет! Побежал обратно к регистратуре: искать по спискам важные места. Нашел хирургию, операционные и понял – мне туда.

Найти дорогу в лабиринтах больницы оказалось нелегко, но я стал ориентироваться на звук. В абсолютной тиши больницы мне удалось услышать тихий равномерный гул. Вот на него и пошел. Минут через десять петляний я увидел надпись на двери: «Хирургическое отделение». И полоску света из-под нее.

– Алилуйя! – продолжал я жить в голливудском кинофильме; дернул дверь и с облегчением завалился в «живое» помещение.

Здесь горел свет. Здесь даже было теплее, чем в коридоре, но не настолько тепло, чтобы я рискнул снять куртку.

– Ничего! Жить можно! – подзадорил сам себя и начал осматриваться.

В операционных горели яркие лампы, пикали какие-то приборы. При полном отсутствии людей это выглядело еще более жутким, чем безжизненные офис и отделение полиции. Я предусмотрительно вырубал всё, что мог вырубить, ибо энергию лучше экономить. В хирургии все-таки было сильно прохладно.

«Ну, это понятно, – рассуждал я. – Теплоизоляции нет, так что тепло плавно рассасывается по всей больнице».

Это плохо, но гораздо лучше, чем ничего. Я понимал, что, если закутаюсь во все возможные тряпки и одеяла, то ночь при такой температуре протяну. Меня пугало лишь то, что я вообще не понимал: как, за счет чего здесь поддерживаются свет и тепло.

Наконец, нашел дверь с табличкой «завотделением», выбил ее с пинка и вошел внутрь. Там нашелся небольшой масляный обогреватель, который я тут же включил. И – компьютер! На последний я возлагал огромные надежды. Интернет от сотовых операторов пропал – и это понятно. Но больница-то наверняка подключена к оптоволокну. Может быть, даже напрямую.

Допотопный системник заурчал, монитор расцветился красками, и я расплылся в улыбке от счастья! Как же моя жизнь привязана ко всему вот этому. А ведь я не айтишник какой-нибудь, нет – обычный клерк. Но комп включился – и я уже счастлив, словно, младенца к титьке поднесли.

Счастье было недолгим: интернета нет. Никакого. Не узнать, что происходит в мире. Не загуглить, как работает аварийка в больнице.

– Погоди! – хлопнул я себя по лбу. – Ты, интернет-присоска, забыл уже, что бывают другие носители информации?

Оглядел книжные шкафы: куча папок. Десятки и десятки дурацких папок! Казенщина! Но как же я возблагодарил медиков за их казенщину!

…Вот только разобраться в этих папках… Я аж взмок (тем более, что обогреватель пыхтел вовсю)! Планы, отчеты! Тонны пустой бумаги. Никому не нужной даже «тогда»! Я просто тонул в документации. Вскоре, стало ясно, что надо искать «инструкции». Остальное отбрасывал, не читая.

Поиск информации оказался таким мучительным, что я пропустил момент, когда свет с потолка начал слабеть. Лишь, когда лампа мигнула – оторвался от чтения и уставился в потолок. Лампа мигнула еще раз. Потом выключилась на несколько мгновений, снова включилась.

И погасла окончательно.

Я обомлел. Моментально со всех сторон потянуло холодом, хотя, наверное, это было нервное. За окном начинало смеркаться. Впереди морозная ночь. А у меня отняли надежду. Самое обидное, что я почти разобрался в ситуации. В больницах стоят дизельные генераторы. Но электричество должно поступать бесперебойно, поэтому здесь установили динамические источники бесперебойного питания. Они продолжают как-то давать ток, даже если внешнее питание отрубается. И за это недолгое время сотрудники успевают врубить свой дизель.

Но здесь дизель врубить некому. И местный ИБП потихоньку сдох. Также, наверное, случилось и в остальных отделениях, где есть подобные штуки. И в других местах в городе, которым нельзя отключаться ни в коем случае.

Я вскочил и заметался по кабинету.

«Что-то нужно сделать! Найти здешний дизель, запустить его… Ну, не должен же он быть слишком сложным! Фиг знает, насколько там хватит запаса топлива, но уж на одну-то ночь есть…».

И тут я замер, потрясенный простым решением. Зачем мне кочегарить дизель на всю эту огромную больницу? Да, еще вопрос, разберусь ли я в нем? И, по итогу, застанет ночь меня в холодной огромной больнице. Одна радость – морг близко.

Но спасение гораздо проще! Окрыленный, я кинулся прочь из хирургии. Бегом, к машине! Заскочил в салон, врубил прогрев, и только тут заметил, что в баке осталось литров пять. Вот это номер! Не хватало только посреди дороги встать.

Заглохну – и всё. Конец. Город станет для меня могилой. Скорее даже убийцей. Который пока робко стоит рядышком. Но нож уже в руке, за спиной.

– Нет, так не пойдет, – я вышел из машины и огляделся.

На парковке стояло десятка полтора машин. Мне туда. По дороге отколупал кусок тротуарной плитки. Подошел к первому универсалу и с размаху разбил заднее стекло. Порылся в багажнике – всё не то. Следующий универсал – пусто. А в третьем искомое нашлось почти сразу – силиконовая трубка, метра полтора длиной. Бегом к моей «тойотке». Она уже прогрелась, я подогнал ее к крайней машине – бензобаком к бензобаку. И банальным «подсосом» стал перегонять топливо себе.

«Горький вкус девяностых», – сплюнул я остатки бенза на снег.

Именно так, с канистрой и трубкой, мы подростками обносили припаркованные тачки. Чтобы потом покататься всласть на дырчике – одном на пятерых.

С трех машин я заполнил свою Camry по горлышко. Сел и, довольный первым маленьким успехом, рванул обратно в центр. Вокруг темнело. И скажу я вам, темнеющий город без единого работающего фонаря, без единого света в окошке – это то еще зрелище. Вот именно сейчас чувство абсолютного одиночества накатило на меня полностью и поглотило целиком. Темнота вокруг стала совершенно бескрайней, и посреди этой пустой вселенной – я. Один-одинешенек. Совершенно беззащитный.

Стало страшно до одури. Я врубил музло, и – хвала рандому! – заиграл в колонках Егорка Летов.

«Ведь нам ужасно холодно,

Нам ужасно голодно.

Мы сидим в густых местах –

Джа на нашей стороне!»

Сейчас я упорно слышал «в пустых местах». Но главное – Джа на нашей стороне! И пофиг на всё! Отчаянно-оптимистическая песня «Гражданки» оказалась предельно в тему. Я зарычал в унисон с движком, врубил дальний и… снизил скорость.

Потому что в кромешно темном городе дорогу не было видно вообще. Я сбросил до двадцати кэмэ, опасаясь наткнуться на брошенную тачку или пропустить нужный поворот. Ориентироваться тоже стало трудно – я видел только очертания зданий, не говоря уже о вывесках. Всё вокруг резко стало незнакомым. Раз десять я останавливался и пару раз даже выходил из машины, чтобы сориентироваться. Почти час ушел у меня на дорогу, но, наконец, моя машина припарковалась у магазина с креативным названием «Лопат.net».

О нем-то я в больнице и вспомнил. Несколько лет назад мы всей роднёй скинулись и именно здесь купили деду подарок – генератор на дачу. Небольшой: свет подключать, воду поливать. Но я точно помнил, что в магазине были и другие – гораздо больше. И простота идеи поразила меня: нафига мучиться с огромным дизелем больницы, если можно взять простой доступный генератор и без проблем обогреть им небольшое помещение?

«Лопат.net» оказался действительно прикольным местом. Это был типа садоводческий магазин, но хозяин принципиально отказался от всякого ручного инструмента (о чем наглядно гласило название). Только технически современные штуки: мотоплуги, воздуходувки, бензопилы всякие. И, конечно, бензогенераторы.

Мое спасение.

Уже не стесняясь, я разбил окно и залез внутрь. В магазине было почти также холодно, как и снаружи, так что нарушение теплового контура проблемой не стало. Внутри оказалось еще темнее, чем на улице, айфон же благополучно сдох. Долго шарил по прилавкам, практически наудачу, но нашел фонарик. Потом добрался до кассы, выбрал нужные батарейки. Есть свет! Зашарил тонким лучиком по салону – генераторы нашлись почти сразу. Схватил один и задумался: нужен бензин, нужны удлинители.

«Блин! Я как будто в квест-комнату попал! Только холодно очень!».

Время поджимало – я действительно замерзал. Прошел в заднюю часть магазина, там нашлась небольшая каморка и даже с раскладушкой и одеялом – для сторожа или еще для кого. Непонятно. Но пофиг! Ночевать буду тут. Вернулся в салон. Откопал две десятилитровые канистры и побежал на улицу. «Насосал» бензина из местных машин и рванул обратно. Отодрал сетевой фильтр от кассы.

Всё – нужные элементы есть. Надо собрать. Генератор поставил в коридорчике, метрах в трех от каморки. Залил туда масло от своей машины (искать специальное не было ни времени, ни сил, ни желания), потом – бензин. Дернул стартер… Завелось с первого раза! Я заорал от счастья!

И замер.

Обогреватели! Я так старательно думал о генераторе, что совсем забыл о самом главном.

– Твою мать, твою мать, твою мать, – испуганно забубнил я и метнулся обратно в салон магазина.

Зашарил по полкам и невыразимому облегчению обнаружил целую линейку приборов, дарующих тепло. Не глядя, схватил два самых больших и поволок их в камору. Попутно снял с кассы настольную лампу и тоже уволок к себе. Установил обогреватели вдоль стены, протянул удлинитель, подключил.

Они не грели.

Лампа тоже не светила. Даже на сетевом лампочка не горела. Что за фигня?! В коридоре старательно тарахтел генератор, а тока нет! Я ринулся в коридор.

– Что с тобой не так, тварь? – цедил я сквозь дрожащие от холода зубы и светил на генератор фонариком.

В голове вертелось «Где же у него кнопка?». Может, что-нибудь внизу есть? Начал щупать руками, обжегся о мотор. Может быть, вилку не до конца вдавил? Вынул-сунул вилку – без результата. И тут мои замерзшие пальцы коснулись маленького рычажка – я его даже не разглядел в свете фонарика.

– Это ты, гаденыш? – неуверенно спросил я мертвый кусочек металла.

Выдохнул и переключил рычажок – в каморке замерцала светодиодная лампа.

– Да, сука! – завопил я, метнулся в каморку и прижал ладони к ребрам обогревателей – окоченевшие пальцы явно почуяли тепло.

«Живем…», – предательские слезы потекли по моим щекам. Мозг отказывался понимать, что именно сейчас решался вопрос моей жизни. Любая неудача – и я умру. По-настоящему! Навсегда! Люди исчезли, а я просто сдохну тут. Стану закоченевшей ледышкой. Меня трясло от ужаса и облегчения. «Что мы говорим богу смерти…».

– Да прекрати ты! – оборвал я сам себя с этим дурацким юморком, заставил встать, вытереть слезы и выйти наружу.

«Еще раз, – подбодрил я сам себя. – Последняя ходочка – и назад, в тепло».

Сходил к машине, вырубил движок и забрал свои сумки. Вернулся меньше чем через пять минут, а в каморке уже явно начало накапливаться тепло. При свете лампы я распотрошил сумки. Напялил на себя всё, что еще могло налезть. Прочим шмотьем затыкал все щели в двери. Наконец, замотался в одеяло и завалился на раскладушку.

Вы бывали когда-нибудь счастливы? Я точно. Именно в тот момент, когда понял, что прямо сейчас не умру. И, скорее всего, буду жить еще завтра.

Такие мысли осчастливливают.

Тело согревалось медленно. Отвратительно медленно. Но однозначно согревалось. Я крутился и елозил, потом выпростал руки и достал уснувший айфон. На сетевом фильтре оставалось свободное гнездо, так что я вынул из кармана сумки зарядку, воткнул один конец в розетку, другой – в телефон. Привычное действие, без совершения которого организм отказывался спокойно отойти ко сну. Уже на уровне инстинкта. Маленький замерзший айфончик подумал-подумал – и вспыхнул робким матовым светом. А я посмотрел на него и выдохнул:

– А нахрена ты теперь мне нужен?

Телефон не обиделся. Видимо, признавал правоту моих слов. Разумно. Эпловские приблуды вообще разумно устроены. Вот и мне пора стать разумным и признаться себе, что я слишком часто начал разговаривать с неодушевленными предметами. Не к добру это. Хотя, всего один день прошел!

– А сколько всего должно пройти? – испуганно выдохнул я.

Действительно, я так был одержим сегодняшним днем, что даже не подумал про завтра. В более философском смысле этого слова. Насколько я тут? На неделю? Месяц? Или буду жить до весны по каморкам, дожидаясь тепла… А потом? Вскопаю в парке огород, засажу семенами? Проживу тут еще лет тридцать… И всё это время один?!

– Я проживу столько, сколько нужно, чтобы выбраться к своим, – зло оборвал сам себя. И даже удивился. Тому, как четко поставил цель дальнейшего существования. И тому, что убежден: остальные люди живы. Они где-то есть. Они ждут меня. Надо только добраться до них.

«Нормально, – хмыкнул я в одеяло. – Как программа партии – сойдет. Теперь нужен гимн. Для поднятия бодрости духа и единения… с самим собой! Гроб меня сегодня уже выручил, надо снова к нему обратиться».

Вот и пригодился айфон. Я порылся в незаконных сохраненках, нашел нужное, улыбнулся и нажал «плей». Замотался в одеяло еще плотнее, пока из айфона под рваные звуки панковских гитар неслось мягкое:

«Туман, туман, седая пелена.

Далеко-далеко за туманами война.

Идут бои без нас, но за нами нет вины –

Мы к земле прикованы туманом…»

Сон пришел незаметно, и был он так нестерпимо сладок… сколь и недолог. Зимняя ночь ломилась в мою каморку, обогреватели с большим трудом защищали меня от внешнего врага. Не раз просыпался я, каждый раз пугался темноты и тесноты чужой каморки. Смутно помню, как в три часа ночи заставил себя встать и вылезти наружу, чтобы отключить генератор. Во-первых, опасался, что бензин кончится и геник рванет… Хотя, вру. Разве придумаешь такую умную мысль спросонья? Разве заставит она тебя подняться и выйти на лютый мороз? Так что во-вторых. Во-вторых, нестерпимо душно стало в двухметровой каморке. Не жарко, скажу даже, едва-едва тепло, а вот дышать совсем нечем. Вот и поднялся я среди ночи, рискнул остатками тепла, лишь бы совсем не задохнуться во сне.

В итоге, без будильников, без иного шума проснулся я достаточно рано. Будильником стали ноги, которые начали мерзнуть. Сел я на раскладушке, не снимая одеяла. Потянулся к двери, толкнул ее тихонько. Створка приоткрылась, и в каморку хлынул нестерпимый свет!